Текст книги "Битва Ведьмака"

Глава 2
Кража и похищение

Исполненный любопытства, я поставил книгу на полку и спустился вниз. Ведьмак уже открыл дверь и вел кого-то на кухню. Когда я увидел гостя, от удивления отвисла челюсть. Это оказался очень крупный человек, широкий в плечах; он был по крайней мере на два-три дюйма выше учителя. Лицо дружелюбное, честное, на вид лет под сорок, однако больше всего поражало его одеяние.

Священник!

– Это мой ученик Том Уорд, – улыбнулся Ведьмак.

– Рад познакомиться, Том, – протянул руку священник. – Я отец Стокс. У меня приход в Даунхеме, к северу от холма Пендл.

– Я тоже рад знакомству, – ответил я, пожимая ему руку.

– Джон писал о тебе. Похоже, пока твое ученичество проходит очень успешно…

В этот момент на кухню вошла Алиса и осмотрела гостя сверху донизу, тоже явно удивленная черной сутаной. В свою очередь отец Стокс взглянул на ее остроносые туфли и слегка вскинул брови.

– А это юная Алиса, – представил Ведьмак. – Алиса, поздоровайся с отцом Стоксом.

Та кивнула и вяло улыбнулась.

– И о тебе, Алиса, наслышан. Насколько я знаю, у тебя на Пендле есть родственники…

– Нас связывают только кровные узы, – сердито ответила Алиса. – Мама была Малкин, папа – Дин. Не моя вина, что я появилась на свет там. Родню не выбирают.

– Твоя правда, – добродушно согласился священник. – Уверен, мир был бы совсем другим, если бы мы могли выбирать. Однако каждый сам строит свою жизнь.

После этого мы разговаривали мало. Дорога утомила гостя, и Ведьмак явно хотел поскорее отправить нас с Алисой на ферму Джека. Мы быстро собрались. Мешок я оставил, взял только посох и кусок сыра, чтобы подкрепиться в пути.

Ведьмак проводил нас до двери.

– Вот, наймешь повозку.

Он протянул маленькую серебряную монету.

– Как отцу Стоксу удалось пройти мимо домового через весь сад? – спросил я, убирая деньги в карман штанов.

Ведьмак улыбнулся.

– Так ведь, парень, не в первый раз, домовой хорошо знает его. Когда-то отец Стокс был моим учеником. И, могу добавить, очень успешным. В свое время он окончил курс, но позже понял, что его истинное призвание – церковь. Он может оказаться очень полезен, поскольку выучился и на ведьмака, и на священника. Вдобавок Стоксу известна вся подноготная Пендла, что делает его незаменимым союзником.

Мы отправились в путь в полдень. Стояла прекрасная летняя погода – над головой светило солнце, повсюду пели птицы. Я шел домой в компании Алисы и предвкушал встречу с маленькой Мэри, Джеком и его женой Элли, снова ожидавшей малыша. Мама предсказала рождение мальчика, которого так хотел брат; именно он унаследует ферму после смерти Джека. Я должен был сиять от счастья. Однако чем ближе мы подходили к ферме, тем плотнее, словно черное облако, меня окутывала печаль.

Папа мертв; мама не встретит на пороге. А дом… Никогда больше он не будет мне настоящим домом. Такова грустная истина, а я все никак не могу смириться с ней.

– Пенни, если обратишь на меня внимание, – улыбнулась Алиса.

Я пожал плечами.

– Перестань, Том, развеселись! Сколько раз повторять? Надо наслаждаться жизнью, пока мы не на Пендле, где, по-моему, окажемся уже на следующей неделе.

– Прости, Алиса. Просто я думаю о маме и папе. Не могу ни на минуту забыть о них.

Девочка подошла и сочувственно сжала мою руку.

– Тебе тяжело, Том, понимаю. Но, уверена, когда-нибудь ты снова встретишься с мамой. Кстати, неужели тебе не интересно, что она оставила в сундуках?

– Интересно, не стану отрицать…

– Смотри, вон приятное местечко. – Она кивнула в сторону от тропинки. – Я есть хочу. Давай перекусим.

Мы уселись на травянистой насыпи в тени мощного дуба и достали сыр. Оба так проголодались, что смели все разом. Сейчас я был не на службе, и нужда поститься отпадала, а еда всегда найдется где-нибудь по дороге.

Алиса словно прочла мои мысли.

– В сумерках я поймаю парочку сочных кроликов, – улыбнулась она.

– Было бы здорово! Знаешь, Алиса, ты много рассказывала о ведьмах вообще, но почти ничего – о Пендле и тамошних обитателях. Почему? Полагаю, мне нужно знать как можно больше, раз мы собираемся туда.

Алиса нахмурилась.

– Тяжело думать об этом месте. Не люблю говорить о своих родных. Не хочу вспоминать о Пендле – страшно даже представить, что вернусь туда.

– Странно, но мистер Грегори тоже никогда особо не распространялся о Пендле. Хотя, казалось бы, следует обсудить и согласовать действия.

– Он такой – старается держать все в секрете. У него, несомненно, уже имеется план. Уверена, он раскроет его, когда придет время. Вообрази только! У старика Грегори есть друг! – сменила тему Алиса. – И вдобавок священник!

– Знаешь, что у меня в голове не укладывается? Как можно отказаться от профессии ведьмака и стать священником?!

– Так же, как отказаться от профессии священника и стать ведьмаком, – рассмеялась Алиса. – Вспомни старика Грегори!

Она была права – Ведьмак когда-то учился на служителя церкви, – и я тоже рассмеялся. Однако мое мнение не изменилось. Насколько я мог судить, священники молятся и все, они не вступают в схватку с тьмой напрямую. Им не хватает практических знаний, которые дает наше ремесло. Мне по-прежнему казалось, что отец Стокс сделал шаг в неверном направлении.

Незадолго до наступления сумерек мы снова остановились, на этот раз в низине между холмами, ближе к лесу. Небо было ясное, на юго-востоке поднималась убывающая луна. Алиса ушла на охоту, я развел костер. Не прошло и часа, как она уже жарила кроликов. Они истекали соком, который шипел на горящих дровах. Рот наполнился слюной.

Меня по-прежнему разбирало любопытство насчет Пендла, и, несмотря на нежелание Алисы рассказывать о своей тамошней жизни, я снова попытался разговорить ее.

– Ну же, Алиса! Знаю, тебе тяжело даются воспоминания, но мне нужно больше знать о Пендле.

– Наверное, – ответила она, глядя на меня поверх костра. – Советую приготовиться к худшему. Не очень-то приятное место. И все боятся. Куда ни придешь, страх написан на лицах. Я не осуждаю крестьян, потому что ведьмы знают почти обо всем, что происходит в деревнях. С наступлением темноты люди поворачивают зеркала к стене.

– Зачем?

– Так колдуньи не могут подглядывать за ними. Никто не доверяет зеркалам ночью. С их помощью ведьмы, чаще всего Маулдхиллы, шпионят за простыми жителями. На Пендле никогда не знаешь, кто или что внезапно посмотрит на тебя из отражения. Помнишь старую Мамашу Малкин? Вот с такими противниками мы столкнемся.

Мороз побежал по коже. Мамаша Малкин была самой злобной ведьмой Графства, и год назад с помощью Алисы я сумел уничтожить ее. Но перед этим она едва не погубила Джека и его семью.

– И хотя ее больше нет, на Пендле всегда найдется кто-нибудь, готовый надеть башмаки мертвой ведьмы, – мрачно подытожила Алиса. – В особенности среди Малкинов. Некоторые из них живут в крепости Малкин. Вот уж где не стоит болтаться по ночам! На Пендле то и дело пропадают люди – по большей части в башне они и кончают. Туннели, ямы и темницы под ней полны костей убитых.

– Почему ничего не предпринимают? – воскликнул я. – Как шериф в Кастере терпит все это?

– Ну, прежде он посылал на Пендл судей и констеблей, и не раз. Но все без толку. Чаще всего они вешали не того. Например, старую Анну Фэрборн. Ей было почти восемьдесят, когда ее в цепях отволокли в Кастер. Сказали, что она ведьма, но это была неправда. Тем не менее она заслуживала виселицу, потому что отравила трех своих племянников. Такое не редкость для Пендла. Говорю же, это скверное место. И навести там порядок нелегко, поэтому старик Грегори и медлил так долго.

Я кивнул.

– Я лучше многих знаю, каково это – обретаться там, – снова заговорила Алиса. – Несмотря на соперничество, Малкины и Дины часто вступают в брак. По правде говоря, и те и другие ненавидят Маулдхиллов гораздо сильнее, чем друг друга.

Жизнь на Пендле очень непростая. Я провела там большую ее часть, но все равно не понимаю своих родственников.

– Ты была счастлива? В смысле, до того, как переселилась к Костлявой Лиззи?

Алиса долго молчала, избегая моего взгляда, и я понял, что не следовало спрашивать. Она никогда много не рассказывала о годах, проведенных с родителями и с Лиззи после их смерти.

– Я мало что помню до Лиззи, – ответила она наконец. – В основном ссоры. Лежала в темноте и плакала, а папа и мама грызлись, словно кошка с собакой. Но иногда они разговаривали и смеялись, так что, в общем, терпимо. Потом все изменилось. Молчание. Лиззи была не из болтливых. От нее скорее дождешься затрещины, чем доброго слова. Очень задумчивая она была. Смотрела на огонь и бормотала заклинания. А если пялилась не на пламя, то – в зеркало. Иногда я тоже кое-что видела из-за ее плеча. Всяких тварей, которым не место на земле. Они меня ужасно пугали. Лучше уж ругань родителей.

– Ты жила в крепости Малкин?

– Только шабаш Малкинов и несколько избранных помощников обитают в башне, – помотала головой Алиса. – Но я порой ходила туда с мамой. Правда, под землю никогда не спускалась. Все там теснятся в одной большой комнате. Споры, брань, дым разъедает глаза. Папа, как Дин, в башню не совался. Он не вышел бы оттуда живым. У нас был дом неподалеку от Роули – деревни, где селятся Дины. Маулдхиллы главенствуют в Бейли, а Малкины – в Голдшоу-Бут. В основном все стараются держаться своей территории.

На этом Алиса смолкла, и я не стал больше давить. Чувствовалось, что Пендл и впрямь пробуждает в ней мучительные воспоминания – невысказанный ужас, который трудно даже вообразить.

Я знал, что ближайший сосед Джека, мистер Уилкинсон, с радостью даст внаем коня и повозку. Я не сомневался также, что кучером с нами поедет один из его сыновей, и мне не придется позже возвращаться. Однако сначала я решил пойти на ферму и рассказать брату о намерении забрать мамины сундуки.

Мы шли ходко и увидели дом Джека во второй половине следующего дня. С одного взгляда стало ясно: что-то не так.

Мы приближались с северо-востока, обогнув холм Палача, и, когда начали спускаться, в глаза бросилось, что на полях нет животных. Потом показалась ферма… Амбар превратился в груду головешек.

Гадая, что произошло, я забыл попросить Алису остановиться у границы пастбища. Нужно было поскорее выяснить, в порядке ли Джек, Элли и их дочь Мэри. Фермерские собаки должны были уже залиться лаем, но стояла тишина.

Когда, торопливо миновав ворота, мы пересекали двор, я заметил, что задняя дверь дома висит на одной петле. В горле встал ком. Я побежал, страшась самого худшего. Алиса не отставала.

Я звал Джека и Элли, но ответа не слышал. Место, где я вырос, было не узнать: все кухонные ящики выдвинуты, пол усыпан столовыми приборами и осколками посуды; горшки с травами, раньше стоявшие на подоконнике, разбиты о стены, в раковине земля. Подсвечник со стола исчез, его место заняли пять пустых бутылок из-под бузинового вина, которое мама держала в подвале. Однако больше всего меня поразило мамино кресло-качалка: похоже, в груду обломков его превратил топор. Мучительная картина – чувство возникало почти такое, как если бы вред причинили самой маме.

Спальни наверху тоже обыскивали – с постелей сорвали белье, все зеркала разбили. Однако по-настоящему страшно мне стало, когда мы добрались до особой комнаты. Дверь была закрыта, но соседняя стена и половицы забрызганы кровью. Может, это кровь Джека и его семьи?

Неужели кто-то погиб? Меня охватила паника.

– Не думай о худшем! – Алиса сжала мою руку. – Может, все не так плохо…

Я не мог отвести глаз от багровых капель на стене.

– Давай зайдем в комнату, – предложила Алиса.

Я в ужасе посмотрел на нее: как в такой момент она могла думать об этом?

– По-моему, нужно заглянуть внутрь, – настаивала девочка.

Я рассердился, но толкнул дверь – она не поддалась.

– Заперто, Алиса. Только у меня есть ключ. Значит, никто туда забраться не мог.

– Том, пожалуйста…

Для надежности я носил ключи на шее: один большой от двери и три поменьше от самых массивных сундуков. Кроме того, у меня имелся ключ, сделанный кузнецом, братом Ведьмака по имени Эндрю; он открывал практически любой замок.

Без труда отперев дверь, я вошел внутрь. И остолбенел: кто-то побывал и в комнате. Она была совершенно пуста. Три больших и несколько маленьких сундуков и коробок исчезли.

– Как воры попали сюда? – Голос отдавался эхом от голых стен. – Ключ-то был только у меня…

Алиса покачала головой.

– Помнишь, что сказала твоя мама? Никакое зло не может пролезть в убежище. Однако, несомненно, зло здесь побывало!

Конечно, я помнил слова мамы: она произнесла их во время нашей последней встречи на ферме. В память врезалось все, что она говорила нам с Алисой в этой самой комнате:

«Пока дверь заперта, сюда не проникнут никакие темные силы. Если ты смел, а душа твоя чиста и исполнена доброты, эта комната – крепость, защищенная от тьмы… Используй ее, лишь когда под угрозой и твоя жизнь, и душа».

Что же произошло? Как злоумышленники пробрались внутрь и украли мамины сундуки? Зачем разыскивали их? Кому, кроме меня, они могли понадобиться?

Проверив чердак, я снова запер дверь. Мы спустились вниз и вышли во двор. В ошеломлении я подошел к останкам амбара – нескольким обуглившимся столбам и деревяшкам среди груды пепла.

– Еще чувствуется запах дыма, – сказал я. – Все произошло недавно.

Алиса кивнула, громко втягивая носом неприятный запах.

– Да, позавчера, вскоре после захода солнца.

Она многое могла определить по запаху и обычно оказывалась права, и сейчас мне очень не понравилось выражение ее лица. Она явно обнаружила что-то еще; что-то очень скверное, возможно, даже хуже того, что мы уже видели.

– Алиса, в чем дело?

– Здесь не только дым. Здесь побывала ведьма. Вероятно, не одна…

– Ведьма? Зачем ведьмам приходить сюда? – спросил я, чувствуя, что голова идет кругом.

– За сундуками, зачем же еще? Видно, в них что-то очень важное.

– Но откуда налетчики узнали о них?

– Через зеркала? Может, кто-то умеет обращаться с ними и за пределами Пендла.

– А что с Джеком и Элли? И девочкой? Где они?

– Мне кажется, Джек пытался остановить грабителей. Он же большой и сильный, он бы не уступил без борьбы. Хочешь знать, что я думаю? – спросила Алиса, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

Я кивнул, хоть и страшился ответа.

– Они не могли пробраться в комнату сами, потому что твоя мама как-то защитила ее от темных сил. Ну они и заставили Джека войти туда и вынести сундуки. Сначала он сопротивлялся, но когда ведьмы пригрозили Элли или малышке Мэри, был вынужден сдаться.

– Но как Джек проник туда? – воскликнул я. – На двери – никаких признаков взлома, а ключ есть только у меня. И где они все? Где они сейчас?

– Похоже, налетчики забрали твоих родных.

– Куда, Алиса? Куда они подевались?

– Чтобы увезти все, нужны лошадь и повозка. Те три больших сундука на вид очень тяжелые. Значит, ведьмы в основном передвигаются по дорогам. Нужно пойти следом и разведать.

Мы помчались по тропинке, потом по большаку на юг и спустя примерно три мили добрались до перекрестка.

– Они поехали на северо-восток, Том, вот что я думаю. Они поехали на Пендл.

– Тогда пошли за ними.

Я успел пробежать шагов десять, прежде чем Алиса догнала меня, схватила за руку и развернула к себе.

– Нет, Том. Они уже далеко. К тому времени, как мы доберемся, они успеют спрятаться, а на Пендле есть где спрятаться. На что мы можем рассчитывать? Нет, нужно вернуться к старику Грегори и все ему рассказать. Он поймет, что делать. И отец Стокс поможет.

Алиса не убедила меня, и я покачал головой.

– Думай, Том, думай! – прошипела она, до боли сжав мою руку. – Прежде всего поговорим с соседями Джека. Может, они что-то видели. И потом, разве ты не сообщишь своим братьям? Конечно, они тоже помогут. А после помчимся в Чипенден и расскажем обо всем старику Грегори.

– Нет, Алиса. Как ты ни беги, путь до Чипендена займет больше дня. И еще полдня или даже больше до Пендла. За это время с Джеком и его семьей может произойти что угодно. Мы не успеем спасти их.

– Есть другой способ, хотя тебе он, наверное, не понравится.

Алиса отпустила мою руку и уставилась в землю.

– О чем ты? – нетерпеливо спросил я.

Каждый миг промедления грозил бедой брату и его жене с ребенком.

– Ты один вернешься в Чипенден, а я пойду на Пендл…

– Нет, Алиса! Я не могу отпустить тебя! Это слишком опасно.

– Еще опаснее идти туда вместе. Если нас поймают, пострадаем мы оба. Только вообрази, что они сделают с учеником ведьмака! С седьмым сыном седьмого сына! Не сомневайся, они передерутся за твои кости. Но если я попадусь одна, то просто скажу, что вернулась домой, на Пендл. Что снова хочу быть со своими родными. У меня больше возможностей разузнать, кто это сделал и где держат Джека и Элли.

Живот свело от тревоги, и все же постепенно смысл слов дошел до меня. В конце концов, она хорошо знает Пендл и может разгуливать по округу, не вызывая особого интереса.

– Все равно, Алиса, это опасно. И, мне казалось, ты боишься туда возвращаться.

– Я пойду на Пендл ради тебя, Том. И ради твоей семьи. Вы не заслуживаете такого. Сейчас я больше ничего не могу сделать. – Алиса снова взяла меня за руку. – Увидимся на Пендле, Том, приходи поскорее…

– Конечно! – заверил я. – Как только что-нибудь разузнаешь, отправляйся в церковь отца Стокса в Даунхеме. Я буду ждать там.

Алиса кивнула, развернулась и зашагала по дороге на северо-восток. Несколько мгновений я провожал ее взглядом, но она не обернулась. Потом и я побежал к ферме Джека.

Глава 3
Приоритеты

Я зашел на ферму к Уилкинсону, на западе граничащую с землей брата. Папа всегда держал разных животных, но наши соседи лет пять назад перешли на крупный рогатый скот. Первое, что я заметил, – овцы на поле. Много. И если я не ошибся, это были овцы Джека.

Мистер Уилкинсон чинил ограду на южном лугу.

– Рад видеть тебя, Том! – Он вскочил и бросился ко мне. – Очень, очень сожалею. Я послал бы тебе сообщение. Знаю, ты трудишься где-то на севере, но адреса у меня нет. Вчера я отправил письмо Джеймсу. Попросил его сразу же приехать.

Джеймс, мой второй по старшинству брат, работал кузнецом на юго-западе Графства, в Ормскирке, почти со всех сторон окруженном мшистыми болотами. Даже если он получит письмо завтра, на дорогу сюда у него уйдет не меньше дня.

– Вы видели, что произошло?

Мистер Уилкинсон кивнул.

– Ага, за что мне и досталось. – Он дотронулся до перевязанной головы. – Вскоре после заката я заметил пожар и бросился на помощь. Поначалу я чуть успокоился, подумав, что горит амбар, а не дом. Однако подойдя ближе, почуял недоброе, потому что во дворе было страсть сколько народу. Я же ваш ближайший сосед, и потому недоумевал, как они все попали на ферму раньше меня. А потом понял, что никто не пытается спасти амбар; люди выносили и грузили на повозку вещи. Я направился к ним, но тут сзади послышались шаги, и не успел я обернуться, как меня треснули по голове; я потерял сознание. Когда очнулся, их уже не было. Заглянул в дом, но не обнаружил ни Джека, ни его семьи. Сожалею, Том, что не мог сделать ничего больше.

– Спасибо, что попытались помочь, мистер Уилкинсон. Очень жаль, что вы пострадали. Вы не разглядели лиц? Смогли бы опознать бандитов?

Он покачал головой.

– Я слишком далеко стоял, только заметил рядом с домом женщину на черном коне. Редкой породы конь – чистокровный, вроде тех, которыми торгуют на большом весеннем рынке в Топли. Незнакомка тоже была видная: крупная такая, но фигуристая, с копной густых черных волос. Она не бегала туда-сюда, как остальные. Даже с приличного расстояния я слышал ее властные приказы.

После удара по голове я уже ни на что не годился. Даже на следующее утро чувствовал себя, как последняя собака, но все же послал своего старшего парня в Топли к Бену Хайндли, тамошнему констеблю. На следующий день, прихватив крестьян, тот два часа скакал на северо-восток и нашел брошенную повозку со сломанным колесом. Собаки взяли след, а потом внезапно потеряли. Бен говорил, что никогда не видел ничего подобного. Те, кого они преследовали, будто сквозь землю провалились! Не оставалось ничего другого, как прекратить погоню и повернуть обратно. Кстати, Том, может, зайдешь и перекусишь? Оставайся у нас на несколько дней, до приезда Джеймса, мы будем только рады.

Я покачал головой.

– Спасибо, мистер Уилкинсон, но лучше мне как можно скорее вернуться в Чипенден и рассказать все хозяину. Он придумает, что делать.

– Может, все же подождешь Джеймса?

Мгновение я колебался, задаваясь вопросом, стоит ли оставить Джеймсу сообщение, и если да, то какое. Не хотелось подвергать его опасности, признаваясь, что мы идем на Пендл. В то же время он наверняка кинется спасать Джека и его семью. А противник значительно превосходит нас числом, и любая помощь будет нелишней.

– Сожалею, мистер Уилкинсон, но, думаю, лучше мне прямо сейчас отправиться в дорогу. Не могли бы вы передать Джеймсу, что я и мой господин на пути к Пендлу? Видите ли, я уверен, что налетчики оттуда. Скажите Джеймсу, пусть идет прямо в церковь в Даунхеме. Это к северу от холма. Тамошнего священника звать отец Стокс. Он знает, где искать нас.

– Конечно, Том. Надеюсь, ты найдешь Джека с семьей в целости и сохранности. Тем временем я пригляжу за фермой – его скот и собаки уже у меня, с ними все в порядке. Скажи ему при встрече.

Я поблагодарил мистера Уилкинсона и зашагал в Чипенден, снедаемый тревогой за брата, Элли и их малышку. И за Алису. Она убедила меня, что лучше ей одной пойти на Пендл. Однако девочка была напугана, и, что бы она ни говорила, меня мучили подозрения, что ей угрожает серьезная опасность.

До Чипендена я добрался на следующее утро, вздремнув ночью в каком-то старом амбаре. И тут же без церемоний выложил все как есть, умоляя Ведьмака немедленно отправиться на Пендл. Мы можем поговорить по дороге, твердил я, ведь с каждой секундой опасность грозит моим родным все больше и больше. Однако он, не вняв моим просьбам, указал на кресло у кухонного стола.

– Сядь, парень. Тише едешь – дальше будешь. Дорога займет весь день, а входить на Пендл в темноте весьма неразумно.

– Да какая разница? – запротестовал я. – Мы так и эдак задержимся там не на одну ночь!

– Твоя правда, но пересекать границы после заката очень опасно, ведь их охраняют те, кто остерегается солнечного света. Мы не проскользнем мимо стражей, словно невидимки, но, явившись на Пендл днем, по крайней мере останемся живы.

– Отец Стокс поможет. – Я оглянулся в поисках гостя. – Он хорошо знает округ и наверняка сообразит, как безопасно провести нас в Даунхем.

– Возможно, но он ушел незадолго до твоего появления. Мы многое обсудили. Священник подкинул мне недостающие кусочки головоломки, так что теперь я могу разработать план борьбы с ведьмами. Отец Стокс опасается надолго оставлять своих вечно испуганных прихожан. А теперь, парень, расскажи все с самого начала. В подробностях. А потом придумаем что-нибудь получше, чем отчаянная беготня.

Ну я и послушался, убеждая себя, что, как обычно, Ведьмак окажется прав. К концу повествования при мысли о том, что произошло с Джеком и его семьей, выступили слезы. Пару мгновений учитель в упор смотрел на меня, а потом встал и принялся расхаживать перед очагом.

– Очень сочувствую, парень. Папа умер, мама уехала, а теперь еще и это. Я понимаю, тебе трудно, однако необходимо держать эмоции в узде. Нужно все обдумать на трезвую голову. Это лучший способ помочь твоим родным. Вопрос первый: что тебе известно о маминых сундуках? Может, ты о чем-то мне не рассказал? Есть хоть малейшее представление об их содержимом?

– В сундуке у окна мама хранила серебряную цепь, которую потом подарила мне, но больше я ничего не знаю. Мама выражалась очень туманно. Говорила, я найду там ответ на многие неразрешимые вопросы. Говорила, что в сундуках ее прошлое и ее будущее и я обнаружу вещи, о которых она никогда не рассказывала даже папе.

– Значит, ничего конкретного. Уверен?

Я крепко задумался.

– В одном сундуке могут быть деньги.

– Деньги? Много?

– Не знаю. Мама купила ферму на собственные сбережения, но сколько у нее было поначалу, мне неизвестно. Хотя что-то наверняка осталось. Помните, в начале зимы я ходил домой за десятью гинеями, которые папа задолжал вам за мое обучение? Тогда мама поднялась в свою комнату и принесла монеты.

Ведьмак кивнул.

– Возможно, налетчиков интересовали именно деньги. Но если девочка права и здесь замешаны ведьмы, я не смогу отделаться от мысли, что бандиты клюнули на что-то посерьезнее. И как они узнали, что сундуки на ферме?

– Алиса предполагает, что подглядели в зеркала.

– Вот как! Отец Стокс твердит о том же, но я не представляю, как можно увидеть предметы в запертой комнате. Бессмыслица какая-то. Нет, за этим кроется что-то более скверное.

– Вроде чего?

– Пока не знаю, парень. Однако ключ есть только у тебя. Как они проникли в комнату, не сломав замка? Ты говорил, мама защитила ее от темных сил.

– Защитила, но Алиса думает, что сами они войти туда не могли и заставили Джека вынести сундуки. На стене и на полу была кровь. Хотя как ведьмы открыли дверь, остается загадкой. Мама называла комнату убежищем…

Эмоции вспыхнули с новой силой – Ведьмак похлопал меня по плечу и подождал, пока я справлюсь с волнением.

– Давай, парень, рассказывай дальше.

– Мама говорила, что, если я запрусь в комнате, никакая тьма до меня не доберется. Каморка защищена даже лучше, чем ваш дом. Но прятаться нужно лишь в том случае, если что-то воистину ужасное угрожает моей жизни и душе. За приют приходится платить. Я молод и могу пользоваться убежищем без особого вреда, а вот вы – нет. И при крайней нужде я должен поведать вам об этом…

Задумчиво кивнув, Ведьмак поскреб бороду.

– Что ж, парень, чем дальше, тем таинственнее. Здесь кроется что-то очень и очень серьезное. Что-то, с чем я никогда прежде не сталкивался. Появление невинных жертв только осложняет задачу, но у нас нет выбора. Выходим в пределах часа – по дороге поспим где-нибудь и прибудем на место сразу после рассвета, так безопаснее. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь твоим родным, но должен сказать вот что: на кону нечто гораздо большее, чем их жизни. Как тебе известно, я намереваюсь покончить с ведьмами Пендла раз и навсегда. И, судя по новостям из Даунхема, нужно поторопиться. Слухи подтверждаются: Малкины и Дины заключили перемирие и теперь убеждают Маулдхиллов присоединиться к ним. Мои опасения оправдались. Знаешь, что будет через две недели, первого августа?

Я покачал головой. Третье число, мой день рождения, – единственная значительная августовская дата.

– Значит, парень, самое время узнать. Это праздник древних богов, праздник урожая. Его называют Ламмас. Тогда ведьмы собираются вместе, чтобы поклониться тьме и впитать ее силу.

– Это одно из четырех главных ведьмовских торжеств? Я читал о них, просто не запомнил дат.

– Ну, теперь запомнишь. По словам отца Стокса, ведьмы Пендла планируют устроить что-то особенно ужасное. Самая страшная угроза возникнет, если вместе соберутся все три клана: тогда их могущество возрастет многократно. Объединить ведьм способно лишь нечто очень значительное. Отец Стокс рассказывал, что никогда прежде так часто не разоряли могилы и не крали кости. Случившееся с твоим братом и его семьей усложняет дело, однако давай не будем забывать о наших приоритетах. Во-первых, нужно отправиться на Пендл и встретиться в Даунхеме с отцом Стоксом. Во-вторых – помешать Маулдхиллам присоединиться к дьявольскому альянсу. В-третьих – найти твоих родных. Если юная Алиса сможет помочь, прекрасно. В противном случае придется самим разыскивать твою семью.

Вещи были упакованы, оставалось только покинуть дом и запереть дверь. Наконец-то мы отправляемся на Пендл! Однако, к моему огорчению, Ведьмак уселся за кухонный стол и достал из мешка точильный камень. Учитель со щелчком выпустил клинок и принялся со скрипом водить по нему.

Затем поднял взгляд и вздохнул, уловив на моем лице нетерпение и тревогу.

– Парень, послушай! Знаю, ты отчаянно торопишься в путь, и не без причин. Однако нужно подготовиться к любой непредвиденной ситуации. У меня дурные предчувствия. Поэтому если я велю тебе бежать, ты подчинишься и спрячешься в маминой комнате, понятно?

– Что? И брошу вас?

– Именно. Наше ремесло не должно угаснуть. Я никогда не захваливал учеников. Похвала может плохо повлиять на вас – ударит в голову и породит самодовольство, желание почивать на лаврах. Но сейчас я скажу. Без сомнения, ты стал тем, кого когда-то обещала твоя мама, – моим лучшим учеником. Я не вечен, и, возможно, ты мой последний воспитанник, который продолжит дело защиты Графства. Если я велю, немедленно уходи с Пендла, не задавая вопросов и не оглядываясь. Уходи и прячься в той комнате. Понимаешь?

Я кивнул.

– Подчинишься мне, если до этого дойдет?

– Да, – пообещал я.

Наконец Ведьмак, удовлетворившись остротой лезвия, щелкнул потайным клинком. Подхватив мешки и посох, я вышел на крыльцо и подождал, пока хозяин запрет дверь. Он окинул взглядом дом и с грустной улыбкой повернулся ко мне.

– Ладно, парень, пора в путь-дорогу! Мы и так задержались.