Текст книги "Влюбиться в звезду"

Джулия Лэндон
Влюбиться в звезду

Глава 1

Одри ждет ребенка?

Поп-дива Одри Лару и ее кавалер, певец Лукас Боннер, завершали неделю отдыха и развлечений в Нью-Йорке, в модном ночном клубе «Винсент».

Видели, как парочка обнималась, словно влюбленные пташки, за тонкой занавеской. Наш источник, близкий к паре, утверждает, что Одри набирает вес, потому что к Рождеству ждет рождения ребенка. (Представитель команды Лару называет слухи о беременности Одри смехотворными.)

«Селебрити инсайдер мэгэзин».

Проблемы в раю?

Одри Лару говорит Лукасу Боннеру! «Мне необходима передышка!»

Уже несколько недель ходят слухи о том, что в давних отношениях между Одри Лару и ее главным обожателем, гитаристом Лукасом Боннером, появилась трещина. «Одри уехала домой, к матери, – сообщил близкий к паре источник. – Она пытается закончить альбом, одновременно справляясь с нелепыми требованиями Лукаса, и уже дошла до предела. Мама даст ей немного теплой, любящей заботы, чтобы через несколько месяцев Одри смогла начать свое летнее турне».

До представителей Лару и Боннера мы пока не дозвонились.

Марти Уайсс считал себя самым счастливым человеком в Чикаго. Он мечтал о встрече с поп-звездой Одри Лару с тех пор, как его десятилетняя внучка, с которой ему как-то пришлось провести вечер, показала ему певицу по MTV. С того момента, как Одри появилась на широком экране плазменного телевизора Марти – кудрявые белокурые волосы, обнаженный живот и высокие шпильки, – он был словно околдован.

Он сидел на самом краешке кресла, пожирая глазами каждый дюйм тела Одри и впитывая каждый звук ее голоса.

На следующий день Марти купил оба ее диска и проигрывал их в своей машине снова и снова. Через месяц он выучил наизусть слова всех ее двадцати восьми песен. Он читал тексты, приложенные к дискам, до тех пор, пока не запомнил их, и раздобыл график концертов ее грядущего летнего турне.

А еще он вступил в фан-клуб Одри Лару в Интернете. Ее самые неистовые поклонники писали туда ежедневно. Марти стал активным участником клуба, делился своим мнением о любовной жизни Одри (с точки зрения Марти, она слишком долго оставалась с Лукасом Боннером, второсортным музыкантом), о ее предполагаемой беременности (она слишком худенькая, чтобы быть беременной, а уж Марти, отец четверых детей, разбирался в беременностях) и о головокружительном взлете в рейтингах ее последнего диска (частично это произошло с помощью толстого кошелька Марти).

Поэтому совершенно естественно, что когда жена Марти, Кэрол, начала планировать празднование его шестидесятилетия, Марти позвонил старому знакомому в Голливуд и потребовал от него услугу, которую тот ему задолжал. А потом рассказал своим приятелям в Интернете, что Одри непременно посетит его вечеринку.

Остальные виртуальные фанаты над ним посмеялись. Они утверждали, что Марти ни под каким видом не заманит Одри на свой день рождения. Один парень заявил, что заплатит Марти сотню баксов, если тот сможет получить ответ хотя бы от ее студии звукозаписи.

Марти понимал, что все эти виртуальные балбесы представления не имеют, какие деньги ему пришлось заплатить, лишь бы точно знать, что все получится. Благодаря тому что он владел несколькими предприятиями по изготовлению компьютерных чипов да еще имел сомнительные связи с кое-какими «деловыми людьми» в Чикаго, денежки у Марти водились.

Вечеринка на его день рождения была задумкой Кэрол. Она слышала от своей кузины в Лос-Анджелесе об одной частной закрытой фирме, которая организовывает в высшей степени конфиденциальные мероприятия для людей авантюрного склада.

– Они организовывали свадьбу Оливии Дэгвуд, – сказала Марша, когда они с Кэрол ходили в спа-салон. – Вернее, почти – все уже было готово перед тем, как разразилась катастрофа.

– Правда? – затаив дыхание, спросила Кэрол. – Я читала об этом в «Пипл»!

– Хмм, – протянула Марша. – Они устраивали кучу таких опасных вечеринок.

Она произнесла это так, словно любая свадьба непременно опасна, и рассказала Кэрол про эту фирму («Анонимные экстремалы»), которая за деньги устраивает экстремальные мероприятия. Они специализировались на экстремальных приключениях, гарантируя конфиденциальность. Но больше всего Кэрол понравилось, что «АЭ» на регулярной основе сотрудничает с кинозвездами.

Когда она рассказала об этом Марти, он пришел в восторг. Его самого не особенно волновали вопросы конфиденциальности, но некоторых его друзей волновали очень сильно, поскольку у них были довольно натянутые отношения с федеральными, государственными и местными властями.

С помощью двух женщин из «АЭ» Кэрол распланировала всю юбилейную вечеринку. Организуют ее на частном островке у берегов Коста-Рики. Будут кататься на каяках по океану, прыгать на «тарзанке» через джунгли, посетят водопад и поднимутся на вулкан. Обслуживать банкет будут официанты из лучших ресторанов США.

Кэрол спросила Марти, не хочет ли он вдобавок ко всему этому и к двумстам гостям еще чего-нибудь особенного, и он ответил «да». Он хочет Одри Лару.

Кэрол решила, что муж рехнулся.

– Эта девчонка, которая тебя очаровала, младше твоей дочери, извращенец! – напомнила она. – И гораздо младше тех шлюх, на которых ты обычно клюешь.

Есть вещи, которых женщины никогда не прощают. Интрижка (ну, или три) на стороне возглавляет этот список.

Но Марти стоял на своем, а поскольку кошельком распоряжался он, Кэрол спорить не могла. Кроме того, как выяснилось, у приятеля Марти из Голливуда был друг, знакомый с коммерческим директором Одри Лару.

И вот теперь, за день до своего шестидесятилетия, Марти стоял на частном пляже частного острова у побережья Коста-Рики, изрядно под хмельком, несмотря на то, что было всего два часа пополудни. Он надел широкие новые шорты от Томми Багамы, стянув их под брюхом. Пятнадцатилетней давности кожаные сандалии предохраняли его ноги от обжигающего песка; в руке он держал стакан виски с воткнутым в него маленьким бумажным зонтиком и смотрел на паром, который вез на остров Одри и ее команду.

На свете не было человека счастливее Марти Уайсса. И он с нетерпением ждал, когда сможет рассказать об этом виртуальному фан-клубу.

Два дня развлекая под палящим солнцем эту толпу из Чикаго, команда «Анонимных экстремалов» дошла до изнеможения. Четыре партнера – Майкл, Эли, Купер и Джек – пришли к общему выводу, что это была одна из самых трудных халтур из всех, что им до сих пор доставались. Трудными были не спортивные развлечения – потому что сложно назвать спортом то, чем они тут занимались; просто все мероприятие напоминало детский день рождения с толпой неуправляемых детей. Из всех увеселительных вечеринок эту можно было сравнить разве что со свадьбой сатаны на вершине Скалистых гор, известной также как крушение Оливии Дэгвуд, кинозвезды первой величины.

Они толком не могли сказать, что именно в этой группе делало мероприятие таким тяжелым. Виндсерфинг прошел без сучка без задоринки, потому что всего трое гостей из двухсот рискнули попробовать. Плавание на каяках по океану свелось к барахтанью жирных парней в лодках по мелководью и к игре «столкнись лодками». В походе к водопаду и вулкану приняли участие шесть жен-моделей и один личный инструктор – и ни одного парня из Чикаго.

В общем, непонятно, что делало мероприятие таким паршивым, но когда двое молодых костариканцев надевали на жирную задницу именинника упряжь, чтобы прокатить его на «тарзанке» до пляжа, Джек Прайс решил, что до него все-таки дошло – нет никакого удовольствия в том, чтобы нянчиться с младенцами.

Купер от души подтолкнул Марти, и Джек невольно поежился – то ли услышав девчачий визг именинника, то ли увидев, как, словно амортизатор, подпрыгивает проволочный трос – высоко в воздух, до самых макушек деревьев, и снова вниз.

– Я же говорил, что нужно сделать проверку на вес, но меня никто не послушал, – вздохнул Купер, глядя, как Марти приземляется на пляже и зарывается лицом в песок.

Когда «АЭ» соглашались на организацию этого дня рождения, они думали, что «тарзанка» будет безопасным и простым видом развлечения для чикагских деловых магнатов, желающих экстремальных приключений. Однако на самом деле эти ребята хотели экстремальных приключений без экстрима. Каждый, проехавшийся по тросу с верхушки горы до лагуны, всю дорогу орал от ужаса весь путь вниз.

Эти парни хотели только одного – сидеть на собственных задницах, пить коктейли и жрать. Но «АЭ» занимались вовсе не этим.

– Что с нами такое произошло? – жаловался Майкл вчера ночью, пока эти жирные коты пьяно плясали вокруг них румбу. – Когда это мы превратились в организаторов таких праздников?

– Как только увидели «зелень», – весело ответила ему Марни, подружка Эли.

Никто с ней не спорил. Чистая правда – один из самых богатых людей в Соединенных Штатах заплатил им за эту вечеринку по-королевски, а пачка наличных обладает определенной притягательностью.

И все-таки раз уж они были готовы заплатить такие деньги, то по крайней мере могли бы попытаться поучаствовать в тех развлечениях, что приготовили для них «АЭ». Но нет – уже многие спросили, будет ли тут гольф, и начали жаловаться, услышав «нет», как будто их интересовал только этот вид спорта.

Джек и Купер смотрели, как дружки Марти поднимают его и подталкивают к воде, чтобы смыть песок, и тут послышался женский голос:

– Прошу прощения, мистер Ханк, но мисс Лару хотела бы прокатиться.

Джек и Купер обернулись и увидели симпатичную рыженькую девушку, одетую в шорты и очень узкий лифчик от купальника. Она улыбнулась, глядя на ширинку Джека.

– Кто? – переспросил он, на мгновение растерявшись от этого дерзкого взгляда.

Рыжая подняла глаза.

– Мисс Лару! Певица! – произнесла она таким тоном, словно считала Джека слабоумным.

– Ну и где ваша мисс Лару? – вмешался Купер.

Рыжая ткнула пальцем себе за спину, и почти в этот же миг Одри Лару, бесспорно, самая знойная поп-звезда страны, одетая в короткие шорты и маленький топик, очень раздраженно появилась на дорожке, с трудом пробираясь сквозь кусты.

– Господи, да где же это?!

Рыжая устало вздохнула. Одри выбралась из кустов и теперь медленно и осторожно шла к краю скалы. Не обращая внимания на Купера и Джека, она встала прямо между ними, вытянула очень изящную шейку, заглянула вниз и схватила обоих за руки.

– Черт! – прошептала Одри.

– Это «тарзанка», – сказала рыжая. – Она и должна быть высоко.

– Знаю! – огрызнулась Одри.

– Что… боишься?

Одри холодно взглянула на рыжую:

– Нет… Ну, чуть-чуть.

– Если вы не уверены, лучше, наверное, не прыгать, – посоветовал Купер.

– Я должна, – буркнула Одри.

– Почему?

– Потому что они пообещали немалое пожертвование для моего фонда, – ответила она, показав на толстяков на пляже.

Встав у нее за спиной, рыженькая снова улыбнулась Джеку и опустила взгляд на его ширинку. Что это с девицей? Он посмотрел на Одри:

– Если хотите прокатиться, пристегивайтесь, куколка. Мы должны все закрепить.

Одри взглянула на него:

– И где мне… пристегиваться?

Он показал на двух молодых костариканцев, стоявших чуть поодаль. Один из них протянул ей снаряжение.

– О Боже, – вздохнула она и направилась в их сторону.

Рыжая шла следом. Джек и Купер смотрели, как костариканцы надевали на Одри ремни.

– Что за фонд, не знаешь? – лениво спросил Купер.

– Понятия не имею, – пожал плечами Джек. Честно говоря, ему было наплевать. Он уже был сыт по горло солнцем и развлечениями и с нетерпением ждал, когда можно будет убраться с этого острова.

Поскольку само мероприятие становилось все паршивее, тайна появления Одри Л ару на этом буйном веселье казалась все более интригующей. Команда «АЭ» то и дело задавалась вопросом: каким образом парни, занимающиеся недвижимостью – они в этот момент как раз, как киты, плескались в лагуне, – сумели убедить ее приехать на частный остров Коста-Рики?

– Деньги, – предположил Эли вечером за бутылкой пива. – Что еще-то? Мы все здесь из-за них.

– Да, но вы, ребята, пойдете ради денег на все, что угодно, – отозвалась жена Майкла, Ли, не обращая внимания на их оскорбленные взгляды. – Должно быть, они предложили ей кучу денег, что-нибудь вроде оплаты платинового диска, иначе я просто представить не в состоянии, что может заставить любую женщину в здравом уме отправиться на Коста-Рику и провести все выходные в компании этих пьянчуг.

Джеку ужасно хотелось спросить об этом саму мисс Л ару, пока та пыталась распутать упряжь, которую умудрилась запутать за какие-то две минуты.

– Вы можете это поправить? – обратилась она к одному из костариканцев, откинув с глаз локон густых белокурых волос. Он что-то ответил по-испански. Одри повернулась к Джеку и Куперу. – Кто-нибудь может мне помочь? – требовательно воскликнула она. Рыженькая отвернулась и хихикнула.

Джек понадеялся, что это сделает Купер, но, взглянув на него, понял, что тот смотрит вовсе не на запутавшиеся ремни. Впрочем, винить его за это не приходилось – певица с длинными загорелыми ногами и зелеными глазищами выглядела потрясающе чувственной.

Но Джек и не предполагал насколько, пока не подошел и не начал распутывать ремни.

– Как вы умудрились так запутать их? – спросил он.

Джек взялся за концы двух ремней и сильно дернул их, подтягивая все снаряжение вверх и почти впечатав при этом лицо Одри себе в грудь. Она подняла на него свои прекрасные зеленые глаза и вскинула темно-золотистую бровь.

– Мне кажется, слишком туго.

Джек слегка улыбнулся:

– Уверены?

– Да. Я уверена.

Он отпустил ремни, шагнул назад и жестом показал ей на край скалы. Одри сделала несколько осторожных шажков вперед и снова посмотрела вниз.

– Вы точно хотите прыгнуть? – спросил Джек, обращаясь к ее восхитительной попке.

– Как будто у меня есть выбор, – раздраженно буркнула Одри.

– Она должна, если хочет получить от них пятьдесят тысяч долларов, – весело пояснила рыжеволосая.

– О-о-о-о-одри! – заорал какой-то неуклюжий придурок, стоявший внизу, в лагуне, и начал размахивать жирными, белыми, дряблыми руками. – Давай, крошка! Я тебя поймаю! – Его приятели разразились пьяным хохотом.

Джек посмотрел на пьянчуг внизу и перевел взгляд на Одри.

– Я уже спрашивал, но… вы уверены, что хотите прыгнуть?

Она застонала.

– Слушайте, я здесь уже целые сутки. По-моему, это отличная проверка моих боевых качеств, к тому же несколько мужчин средних лет и несколько стаканов пива меня не пугают. – Она замолчала и посмотрела вниз, на пляж. – Точнее – они меня пугают, но не настолько. С ними я справлюсь. Мне просто хочется поскорее с этим покончить. Поэтому не могли бы вы просто отступить назад?

Джек поднял руки и повиновался.

– Давайте кое-что уточним, – произнес Купер. – Руками держаться за веревку, – говорил он, пристегивая снаряжение к тросу. – Ноги вместе, перед собой. Эли и Майкл помогут вам на том конце смертельного спуска.

Одри нахмурилась:

– Очень забавное название. Ну ладно, я поехала. – И прежде чем Купер успел сказать ей: «Не прыгать! Просто шагнуть со скалы!» – она прыгнула и начала подскакивать на тросе вверх-вниз.

– Ччерт! – покачал головой Купер. Рыженькая протиснулась между ними, все трое стояли, слушая, как визжит Одри всю дорогу вниз. Певица неуклюже приземлилась на пляже, и ее тотчас же окружили несколько толстяков. Эли и Майкл протолкались между ними, чтобы отстегнуть Одри.

Рыжеволосая вдруг захохотала, но Купер негромко свистнул.

– Черт, – повторил он. – Черт!

Джек чувствовал то же самое.

Глава 2

Вечеринку с Одри Лару устроили в пляжном коттедже с тремя спальнями и дверями, которые открывались в частное патио с видом на океан. Даже став королевой Англии, Одри все равно не смогла бы привыкнуть к такому богатству. Здесь было великолепно, просто великолепно.

Но несмотря на все великолепие, она всерьез подумывала, не убить ли своего давнего бойфренда и менеджера, Лукаса, и своего пресс-агента, Мицци, – именно они уговорили ее на эту сделку. Одри не хотела ввязываться, но они пообещали, что будет весело. Они произносили слова вроде «отпуск» и «отдых» и убедили Одри.

А потом она познакомилась с Марти и его дружками и поняла, что инстинкты ее и на этот раз не подвели. Она с трудом выдержала эти сутки в окружении мужчин, у которых при взгляде на нее текли слюнки, словно при виде бутерброда с дорогой колбасой; потом они пили, а после этого с вожделением смотрели на нее, как на очередную порцию спиртного. Ее концерт – за который Марти Уайсс заплатил небольшое состояние (будет ли у нее когда-нибудь столько денег, сколько у него? Да и хочет ли она таких денег?) – прошел, как ей показалось, хорошо, несмотря на двух толстяков, то и дело пытавшихся забраться к ней на сцену. Марти стоял внизу, пьяный вдрызг, и по лицу его текли слезы.

Ради всего святого, он же старше, чем ее отец! Более того, она ведь пела не оперные арии или что-нибудь такое, что могло его так тронуть, – она танцевала и пела песенку о том, как выкинуть из своей жизни парня.

Именно Лукас убедил ее, что такие деньги – полмиллиона за то, чтобы привезти ее с музыкантами на остров, – стоят этой поездки. С их помощью можно будет финансировать первое турне по стране, приуроченное к выходу третьего альбома – первого записанного в ведущей музыкальной студии. Студия хотела, чтобы Одри поехала в это турне, и даже подкинула немного денег – но основные расходы придется нести самой Одри. Определившись с маршрутом, расходами на персонал, переезды и проживание, Одри поняла, что это предложение не из дешевых. Хорошо, если она сможет «выйти в ноль» и не понесет убытков.

В общем, Лукас ее убедил, и все было бы неплохо, только Марти не оставлял ее в покое. Она просила, угрожала, умоляла прекратить. Нужно отдать Марти должное, он поклялся попытаться, но у него ничего не получилось. Он весь день ходил за ней по пятам, в неурочные часы стучался в дверь ее выходившего на пляж домика и, похоже, поджидал, когда она выходила из общей кухни. Он определенно забыл, что у него есть жена, которая, судя по ее виду, утешалась с одним из двухсот ближайших друзей Марти.

Одри пожаловалась Лукасу, но Лукас только закатил глаза и вздохнул.

– Это всего лишь выходные, Одри. Всего два дня. Уж наверное, ты можешь один несчастный уик-энд вытерпеть ухаживания настойчивого поклонника в тропическом раю? Разве ты не понимаешь, что это для нас значит?

Ей ужасно не понравилось то, как он это произнес.

– Ты не говорил, что мне придется терпеть вторжения этого зануды в мой дом! – напомнила Одри.

– Правильно, потому что ты обязательно начала бы волноваться. Но Марти Уайсс вовсе не хочет тебя обидеть. Он мечтает посадить тебя на алебастровый трон и целовать пальцы у тебя на ногах. Есть же разница между двумя типами поклонников.

– Может быть, для тебя, – огрызнулась Одри.

Лукас ухмыльнулся, обнял ее и чмокнул в щеку.

– Просто улыбайся и терпи. Все уже почти кончилось.

Одри не улыбалась. Но вечером, после того как концерт закончился, а Марти буквально распластался на песке, всхлипывая от счастья (а скорее, от избытка рома), она ускользнула с черного хода, села в один из вездеходов, предназначенных для гостей вечеринки, и поехала на противоположную сторону острова. На спокойную сторону. Ту, до которой ни Марти, ни его пьяные дружки без серьезной помощи просто не доберутся.

Целый день подвешивая туши на трос «тарзанки», Джек Прайс понял, что его тошнит от острова, от жителей Чикаго и от таких мероприятий вообще. Чтобы окончательно все испортить, Марни и Ли твердо вознамерились свести его с одной из официанток.

Он избегал их обеих, как избегал бы птичьего гриппа. Похоже, после того, как Эли и Марни два года назад сошлись, остальные парни сломались, как жестяные утки в тире. Майкл и Ли поженились пару месяцев назад, и даже Купер регулярно встречался с Джилл. И теперь все они были «озабочены» судьбой Джека.

Ну да, Джек действительно некоторое время воздерживался от отношений с женщинами. Он понимал, что вот-вот наступит возраст – тридцать пять, – когда пора решать, собирается ли он вообще иметь детей. Но пока ничего толкового не получалось, и чертовски точно, что с этой официанткой ничего и не выйдет. Ли и Марни ведут себя так, словно не в силах вынести его холостяцкую свободу. Ни с того ни с сего единственной целью в их жизни стало желание увидеть его в счастливой связи с какой-нибудь женщиной. И не важно, что Джек прекрасно себя чувствует в одиночестве. Для себя он решил, что он ковбой, которому лучше всего наедине с самим собой. Кроме того, сейчас, когда все парни остепенились, у Джека появилась новая цель.

Он много лет считал, что «АЭ» – самая лучшая работа, на которую парень вроде него может рассчитывать, в особенности после завершения карьеры в военно-воздушных силах, где он научился летать практически на чем угодно. Он очень любил летать, но в «АЭ» нашел свое второе призвание – ему нравились трюки, которые они выполняли в художественных фильмах, нравилась киноиндустрия как таковая, нравились экстремальные спортивные вылазки, которые они устраивали. Конечно, некоторые из этих экстремальных халтур не относились к его любимым занятиям (свадьбы, обучение двадцати женщин некоторым по-настоящему отвязным трюкам, а теперь еще и вот это), но обычно он с удовольствием занимался всем, чем угодно.

А вообще-то Джек хотел открыть свою летную школу. Однако летные школы – дорогое удовольствие; кроме того, что необходим хороший, надежный самолет, требуются еще и ангар, и аэродром, и достаточно денег, чтобы поднять дело с нуля.

Самолет у него был – старая «сессна-гранд-караван»; Джек считал, что они превосходно сконструированы. Но у его самолета имелись проблемы с двигателем. Джек ремонтировал его сам в старом ангаре, который арендовал в округе Ориндж. Если он сможет поднять самолет в воздух и пройти все проверки федерального авиационного агентства, то следующим шагом будет сбор денег для начального платежа за покупку ангара и открытие школы.

Но, черт возьми, сказать все это гораздо проще, чем сделать. Он хорошо зарабатывал в «АЭ», но не так хорошо, чтобы набрать такую сумму. Поэтому Джек выжидал, чинил самолет и откладывал каждый заработанный десятицентовик.

Говоря откровенно, женщина ему совершенно ни к чему – она непременно захочет, чтобы он тратил деньги на всякую ерунду вроде цветов, поездок на выходные и, Боже упаси, колец! Вот почему, когда остальные ребята из «АЭ» и важные гости перебрались на другую сторону острова, чтобы послушать концерт Одри, он решил ненадолго уединиться на залитом лунным светом пляже в компании упаковки пива и своего айпода. Это был единственный способ избежать попыток сватовства со стороны Ли и Марни.

Джек прошел по дорожке, освещенной факелами, вытащил из-за бунгало большой двойной шезлонг и поволок его на пляж. Поставив его прямо под полной луной, в нескольких футах от воды, но так, чтобы чуять соленый запах, Джек водрузил рядом с собой упаковку с пивом, с удовольствием потянулся и посмотрел на Тихий океан, освещенный луной. Дивно!

Он ждал этого момента целых три дня и собирался насладиться им от всей души. Завтра они упакуют вещи и уедут отсюда, но сегодня вечером он будет просто лежать под звездами и луной на частном пляже, без единой души вокруг, и отдыхать.

Он уже собрался сесть, как вдруг сообразил, что забыл айпод. Оставив шезлонг и пиво, Джек пошел обратно к бунгало, но перепутал их и вернулся на пляж только через полчаса, мучаясь от жажды и еще сильнее желая отдохнуть. Но спускаясь вниз по дорожке, он заметил какое-то движение… что-то… кто-то лежал на его шезлонге!

О нет! О нет-нет-нет-нет-нет!

Джек ускорил шаг, пересек маленький пляж, остановился возле шезлонга и не веря своим глазам вытаращился на оккупировавшую его гостью.

Она была одета в белый прозрачный топ и темные бермуды. Ноги босые, а белокурые кудрявые волосы рассыпались по плечам. Как будто мало было шезлонга, она еще пила его пиво! И ей хватило наглости посмотреть на него так, словно это он ей помешал!

Может, Одри Лару и поп-звезда, но в этом уголке мира она лежала на его шезлонге и пила его пиво на его пустынном пляже.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – решительно спросила она.

– Да, можете. Вы можете убраться с моего шезлонга и пойти куда-нибудь в другое место. Например, на другую сторону острова.

– Это ваш шезлонг? – Она села, повернулась и посмотрела на шезлонг. – Не вижу на нем вашего имени. На острове их полно, так с чего вы решили, что этот именно ваш?

– Потому что именно я приволок его сюда и поставил на него мое пиво, – ответил Джек, показав на бутылку у нее в руке и на упаковку, удобно расположенную на расстоянии вытянутой руки.

Одри тоже взглянула на бутылку, глотнула пиво и опустила руку.

– Было ничье – стало мое. А теперь, если вы не против, мне совершенно необходимо хоть немного побыть в тишине и покое. – С этими словами она снова легла и перевела взгляд на океан.

– Да. Но и мне тоже, – произнес Джек и ткнул шезлонг коленом. – Вставайте.

– Ого! – сказала она, тряхнув головой и разметав белокурые локоны. – С места не сдвинусь. Вы представить себе не можете, что у меня были за выходные. Мне действительно необходимо хоть немного остыть, а то я взорвусь.

– Вставайте, – повторил он.

Одри не шелохнулась; она походила на мраморную статую.

На виске у Джека задергалась жилка. Он снова ткнул шезлонг, на этот раз посильнее.

– Вставайте, или я сам вас подниму и перетащу куда-нибудь, где вам не понравится, – предупредил он.

Одри посмотрела на него с недоверием:

– Это угроза?

– Чертовски точно – она самая!

Она ахнула, но тут же взяла себя в руки, глотнула еще пива и с любопытством посмотрела на него:

– А кто вы, собственно говоря, такой?

– Джек Прайс. А кто, черт побери, вы?

Он задал риторический вопрос, но Одри Лару, суперзвезда, изумленно заморгала, а потом хмыкнула:

– Вы знаете, кто я, – и крутанула кистью руки.

Джек отлично знал, кто она такая, но ему ничуть не нравилось ее поведение.

– Нет, я не знаю, кто вы, – настойчиво повторил он. – Я знаю, что вы отняли у меня шезлонг, место и мое пиво. – С его точки зрения, это был самый низкий поступок, который только могла совершить женщина.

Но Одри определенно заворожила мысль, что кто-то ее не знает. Она скептически осмотрела Джека – с ног до головы.

– Вы знаете, кто я такая. Сегодня вы прицепляли меня к тому тросу.

– Я сегодня прицепил к тому тросу кучу людей. Вы встанете, или мне придется вас вытряхнуть?

– Вы серьезно? – спросила она, перекинув длинные ноги на край шезлонга и опустив их на песок. – Серьезно не знаете, что я… Одри Лару?

– Я не знаю, Одри вы Лару или еще кто-то. С какой стати я должен вас знать?

У нее приоткрылся рот. Она явно не могла постичь, что на этой планете существует человек, не знающий, кто она такая. Одри медленно встала. Ее макушка пришлась вровень с подбородком Джека – с его-то ростом в шесть футов три дюйма.

– Потому что я певица! – произнесла она, прищурившись и глядя на него так, словно он был инопланетянином. – Я пою!

Джек пожал плечами.

– Неужели вы не видели мою фотографию в журнале «Космо»? «Совентин»? «Пипл»?

Боже милостивый, да у нее невероятное самомнение!

– Нет, но если говорить о пении, то я бы с удовольствием послушал свои записи, – сказал он, помахав айподом. – Поэтому вам придется уйти куда-нибудь в другое место, – добавил он и, не дожидаясь ответа, обошел Одри кругом, пройдя так близко, что задел своей рубашкой ее топик, и плюхнулся на шезлонг. – Спасибо, что согрели его. – Джек протянул руку за пивом. – Спокойной ночи.

Сначала Одри просто таращилась на него. Потом взгляд ее стал сердитым.

– Отлично! – рявкнула она, со стуком поставила опустевшую бутылку на деревянный подлокотник шезлонга и широкими, уверенными шагами зашагала прочь, сильно размахивая руками.

Джек посмотрел, как она уходит – точнее, он посмотрел на ее подпрыгивающую попу, торжествующе улыбнулся, всунул в уши наушники и включил айпод.

Дива. Он слишком долго проработал в Голливуде, поэтому легко угадывал звезд, поглощенных собой – а эта цыпочка была чересчур поглощена собой.

Он обрадовался, что у него в айподе всего четыре песни Одри Лару.

Джек лежал, потягивал пиво, смотрел на океан, шевелившийся, как живое существо, и думал о своем самолете и о технических требованиях к его бортовой кабельной системе. Он как раз открывал вторую бутылку – и тут постучали по его макушке. Очень сильно постучали, костяшками пальцев.

– Ой! – воскликнул Джек, сел, схватившись за голову, и оглянулся.

Одри стояла, подбоченясь, широко расставив ноги; ее плоский обнаженный живот выглядел очень соблазнительно, а маленький бриллиантик в пупке подмигивал в нескольких дюймах от его носа. Джека внезапно охватило сильное, безумное желание прижаться лицом к этому нежному животу, но вместо этого он посмотрел в ее зеленые глаза.

– Да-а? – лениво протянул Джек.

– Ладно, Джек. Прости, что я взяла твое пиво, – произнесла она, словно это решало все вопросы.

– Извинения приняты. До свидания. – Он отвернулся.

– Ну ладно, ладно… и заняла твой шезлонг, – добавила она. На это не последовало никакого ответа, и тогда Одри опустилась на колени рядом с ним. – Дело в том, что это был единственный шезлонг, который я смогла отыскать на этой стороне острова, в смысле – на пляже, а этот пляж – единственное уединенное место на всем острове, а мне отчаянно требуется хоть немного тишины и покоя. В общем, слушай, у меня идея. Я заплачу тебе за него.

– За пиво? – все также лениво протянул он. – Или за шезлонг?

– И за то и за другое. Плачу и за той за другое тысячу долларов, – сказала она, показав на шезлонг и на упаковку пива рядом с ним.

Цыпочка рехнулась. Может, она привыкла, что стоит щелкнуть пальцами, и она как по волшебству получает все, что пожелает. Джек помотал головой:

– Ни за что на свете. Пока! – отрезал он, помахав ей пальцами.

– Ну соглашайся! – воскликнула Одри, хлопнув ладонями по подлокотнику. – Тысяча баксов – это очень хорошие деньги за шезлонг, который тебе даже не принадлежит!

– Я не отдам его ни при каких условиях, – беспечно ответил Джек и снова помахал пальцами. – Напрасно тратишь время, Лару.

– Ладно. Хорошо. – Она вскочила, обошла шезлонг и встала у ног Джека, перекрыв ему вид на океан. – Даю тебе две тысячи.

Джек ахнул. Сел.

– Две тысячи? – воскликнул он с фальшивым воодушевлением. – Честно?

Одри поняла, что он над ней смеется, и уперлась коленями в край шезлонга.

– А почему нет? – рассердилась она. – Что, для тебя это такое великое дело? Неужели ты не можешь взять себе другой шезлонг?

– Могу. Но не хочу. Устал. И хочу отдохнуть. Не думаю, что ты представляешь себе, сколько приходится работать вот в такой уик-энд. Я трое суток мечтал о капельке свободного времени наедине с собой. А теперь устроился здесь и не собираюсь уходить ради твоей улыбки или каких-то двух тысяч долларов.