Текст книги "Безумный король"

Глава IV. Барни находит друга

ПОСЛЕ ТОГО, КАК вся компания вышла, Мэнк еще долго смотрел на принцессу. Гнев на его лице сменился теперь на хитрое выражение. Девушка отошла в сторону и сделала вид, что ее заинтересовал гобелен, висевший на стене зала. Мэнк наблюдал за ней жадными глазами. Потом заговорил:

– Будем друзьями. Вы надолго останетесь моей гостьей в Бленце. Сомневаюсь, что Питер захочет скоро освободить вас, ибо он не питает симпатии к вашему отцу, так что нам обоим было бы лучше установить добрые отношения с самого начала. Что скажете?

– Я не задержусь в Бленце, – ответила Эмма, даже не повернув голову в сторону Мэнка, – и здесь я отнюдь не гостья, а пленница. Как можно представить себе, чтобы я вела себя как гостья предателя, да еще такого законченного негодяя, как капитан Мэнк!

Мэнк улыбнулся. Он даже несколько гордился, что пользуется репутацией отъявленного мерзавца.

– Я предоставил вам возможность облегчить свое положение пленницы, – сказал он. – Надеялся, что вы проявите благоразумие и примите мое предложение дружбы добровольно. – Он подчеркнул слово «добровольно». – Но поскольку …

Он пожал плечами.

Мэнк щелкнул пальцами, и в помещение вошел слуга.

– Проводи принцессу фон дер Танн в ее апартаменты, – приказал он зловещим тоном.

Слуга в ливрее Питера Бленца поклонился и с почтительным видом предложил девушке пройти к выходу. Эмма фон дер Танн двинулась следом за слугой к винтовой лестнице, которая поднималась вверх внутри башни, а затем выходила в длинный коридор. Но втором этаже замка слуга предложил ей войти в просторные и красиво украшенные покои, состоявшие из трех комнат: спальни, гардеробной и будуара. Показав принцессе ее апартаменты, слуга ушел.

Эмма фон дер Танн сразу же принялась осматривать окна и двери своего нового жилья, чтобы проверить, насколько надежно она могла бы забаррикадироваться в случае визита непрошеных посетителей.

Она обратила внимание, что эти три комнаты располагались под углом к старым заросших мхом стенам замка.

Спальня и гардеробная соединялись коридором, и каждая комната имела еще одну дверь, выходившую в будуар. Единственной связью с наружным коридором была дверь из будуара. Эта дверь запиралась массивным засовом. Эмма задвинула засов и испытала ощущение защиты и надежности. Окна располагались слишком высоко над двором с одной стороны и над крепостным рвом – с другой, так что снаружи она была в безопасности.

Будуар показался Эмме не только красивым, но и чрезвычайно удобным и уютным. В огромном камине потрескивали огромные поленья, и хотя стояло лето, живой огонь оказался очень кстати, ибо ночью было холодновато. На противоположной от камина стене висел портрет прежней принцессы Бленца. Она выглядела недовольной новой обитательницей апартаментов. Казалось, прежняя хозяйка раздражена незаконным вторжением, а Эмму считала врагом, не смеющим касаться ее личных вещей. Эмма была несколько удивлена, зачем это огромное полотно повесили на стене дамского будуара. Картина не вписывалась в интерьер небольшой комнаты.

– Если бы дама на портрете хотя бы улыбалась – подумала Эмма фон дер Танн, – тогда бы она не так сильно портила этот во всем остальном прелестный будуар. Но, полагаю, портрет повешен здесь не зря и выполняет определенную роль, какой бы она ни была.

На журнальном столике в центре комнаты лежали газеты, журналы и книги, на полках этажерки слева и справа от камина тоже стояли книги. Девушка попыталась развлечься чтением, но мысли вновь и вновь возвращали ее к сложной ситуации, в которой оказался король, глаза же невольно останавливались на надменном и неприязненном лице принцессы Бленца.

Наконец она повернула кресло поближе к огню камина и села так, чтобы быть спиной к портрету и старательно углубилась в журнал.

КОГДА БАРНИ И его эскорт дошли до королевских апартаментов, которые король Луты занимал до побега, Буцов и солдаты сопровождения ушли, и с королем остались лишь доктор Штейн и старый слуга, которого доктор представил Леопольду.

– Этот человек будет заботливым и верным слугой вашему величеству, – почтительно проговорил Штейн. – Он останется с вами и будет подавать лекарства через надлежащие промежутки времени.

– Лекарства? – воскликнул Барни. – Да зачем мне эти лекарства?

Штейн великодушно улыбнулся.

– Ах, ваше величество, – ответил он, – если вы бы вы только понимали, какая печальная напасть омрачила вашу жизнь! Вам не удастся взойти на ваш законный трон, пока не исчезнут последние следы вашего зловещего умственного заболевания, поэтому, пожалуйста, принимайте лекарства добровольно, иначе Джозефу придется прибегнуть к насильственным действиям. Помните, сир, что только посредством лечения вы сможете покинуть Бленц.

После ухода Штейна, Джозеф запер дверь на засов. Потом он подошел к Барни. Стоявшему в центре комнаты, упал перед ним на колени, схватил руку молодого человека и поцеловал ее.

– Господ Бог спас вас, ваше величество, – прошептал он. – Именно Господь помог старому Джозефу обмануть их и оказаться на вашей стороне.

– Кто вы, добрый человек? – спросил Барни.

– Я от рода Танн, – очень тихо прошептал старик. – Его высочество принц изобрел способ дать мне работу в новой свите, которая была заменена, ибо способствовала вашему бегству. Прежние слуги от рода Танн сделали все, что могли, чтобы помочь вам, как вы сами помните. Я виделся с Фрицем и от него узнал ваш путь, так что если ваше величество не помнит, это не имеет значения, ибо я сам все знаю, я проходил весь путь трижды, с тех пор, как пришел сюда, и когда наступило время и ваша жизнь оказалась в опасности, я смог быстро вывести вас раньше, чем они могли убить вас.

– Так ты действительно думаешь, что они намеревались убить меня?

– В этом нет ни малейшего сомнения, ваше величество, – ответил старик. – Вот в этом флаконе, – Джозеф прикоснулся к бутыли, которую Штейн оставил на столе, – содержится снадобье, которое будет через мое посредство медленно отравлять вас.

– А ты сам-то знаешь, что это?

– Бихлорид ртути, ваше величество. Одной дозы было бы достаточно, а через несколько дней, возможно, через неделю вы бы умерли в страшных мучениях.

Барни содрогнулся.

– Но я – не король, Джозеф, – сказал молодой человек, – поэтому даже, если бы они сумели убить меня, они ничего бы не выиграли от этого злодеяния.

Джозеф печально покачал головой.

– Прошу извинить меня как человека, который любит вас, – сказал он, – но я беру на себя смелость допустить, что ваше величество не должно снова повторять эти слова. Ваше высказывание, что вы не являетесь королем, лишь дает основание для принца Питера утверждать, что ваше величество умственно неполноценен, чтобы управлять Лутой. Но мы, в доме Танна, думаем иначе и с Божьей помощью обязательно возвратим трон вашему величеству, который узурпировал Питер все эти годы.

Барни вздохнул. Они уже решили, что он должен быть королем, хочет он того или нет. Барни когда-то думал о том, что неплохо бы быть королем, но теперь детские мечты реализовались, и эта реализация отнюдь не радовала его.

Барни внезапно понял, о чем говорил старик. Он говорил о плане побега. Оказалось, что существовал тайный проход, который вел из этой комнаты в подвал как раз под замком, а оттуда шел туннель, проложенный под крепостным рвом. Туннель выходил в пещеру на дальнюю сторону холма.

– Они не придут навестить вас нынче вечером, ваше величество, – говорил Джозеф, – поэтому разумнее всего уйти сейчас же. У меня есть веревка и шпаги. Веревка будет нам нужна, чтобы спуститься с отвесной части оградительного вала, и будем надеяться, что шпаги нам не понадобятся.

– Я не покину Бленц, если принцесса Эмма не пойдет с нами, – заявил Барни.

– Принцесса Эмма? – вскричал старик. – Какая принцесса Эмма?

– Принцесса фон дер Танн, – ответил Барни. – Разве ты не знал, что ее захватили вместе со мной?

Сообщение, что его молодая хозяйка – узница Бленца, повергло старика в смятение. Его разрывали надвое противоположные чувства – долг перед королем и любовь к дочери старого хозяина. Поэтому ему стало легче, когда Барни сказал, что он должен сначала спасти девушку, и только после этого согласится подумать о собственном бегстве.

– Моя первая обязанность, ваше величество, – заявил Джозеф, – обезопасить вас от врагов, но если вы приказываете мне взять с собой вашу суженую, то я уверен, что его высочество, принц Людвиг, едва ли упрекнул бы меня в нарушении его инструкций, ибо он никого не любит больше, чем своего короля, и свою дочь, прекрасную принцессу Эмму.

– Что такое ты сказал, Джозеф, – переспросил Барни, – ты назвал принцессу моей суженой? Да я же не видел ее до сегодняшнего дня!

– Вы просто забыли об этом, ваше величество, – печально проговорил Джозеф, – но вы и моя молодая хозяйка были обручены много лет назад, когда были еще детьми. Таково было желание старого короля, чтобы вы стали мужем дочери его лучшего друга и самого верноподанного человека.

«Хорошенькое дело!» – подумал Барни. Мало того, что его ошибочно приняли за короля, но оказаться в этом двусмысленном положении еще и в компании с прекрасной молодой женщиной, с которой обручен и которая вместе с другими считает его королем – это уж ни в какие ворота не лезет!

И тут Барни впервые пришлось пожалеть, что в действительности он – не король, ведь девушка была поразительно красива и в высшей степени желанна.

Было принято решение, что Джозеф должен сейчас же выйти из апартаментов короля и выяснить, в какой части замка содержат Эмму. Дальнейшие действия зависели от информации, которую получит старик после исследования замка.

ОЖИДАЯ ДЖОЗЕФА, БАРНИ мерил шагами свою тюремную камеру. Похоже, старик вообще не вернется. Может быть его схватили за шпионаж, и теперь он тоже стал пленником в каком-нибудь дальнем углу замка! Эта мысль ударила Барни, как пощечина, ибо он понял, что в таком случае он окажется в полной зависимости от тех, кто захватил его, и некому будет спасти принцессу.

Когда его нервное напряжение достигло апогея, за дверью послышался едва различимый звук. Барни застыл на месте и уловил скрип поворота ключа в замке.

Барни подумал, что враги раскусили двойную игру Джозефа и теперь явились, чтобы быстро расправиться с ним прежде, чем другие сторонники молодого короля узнают о крахе их заговора. Молодой американец встал за дверью и приготовился к нападению. Горе тому, кто бы это ни был, кроме Джозефа! Сжатые кулаки, решительно выдвинутый подбородок и серо-стальные сверкающие глаза – все это не предвещало никакой пощады возможному противнику.

Дверь медленно открылась и вошел человек. Барни издал вздох облегчения: это был Джозеф.

– Ну? – вскричал молодой человек, выходя из-за двери, и Джозеф отшатнулся, будто это Питер Бленц положил ему руку на плечо. – Какие новости?

– Ваше величество, – выдохнул Джозеф, – как же вы напугали меня! Я нашел комнату, где держат принцессу, сир. У нас есть некоторый шанс спасти ее, но очень хрупкий шанс.

Мы должны пересечь главный коридор замка, чтобы добраться до ее апартаментов, а затем вернуться тем же путем. Нас не обнаружат только, если случится чудо. Но худшее то, что рядом с ее апартаментами и между ее комнатами расположены апартаменты капитана Мэнка.

И он сам, и его офицеры и слуги наверняка будут бегать туда-обратно всю ночь, потому что капитан – человек компанейский и каждый день пьянствует и играет в карты до самого рассвета.

– А после того. как мы приведем принцессу в мою комнату, – спросил Барни, – что дальше? Как мы выведем ее из замка? Об этом ты мне еще не рассказал.

Тогда старик изложил королю весь план побега. Оказалось, что две большие панели по обе стороны от камина были в действительности потайной дверцей, за которой располагался вертикальный туннель, соединявшийся с подвалом замка. На каждом этаже имелся такой же тайный ход. Из подвала шел коридор через другую потайную панель и дальше – выход на главный подземный ход до пещеры на холме.

– За холмом нас будут поджидать оседланные лошади, ваше величество, – завершил свой план Джозеф. – С тех пор, как я пришел в Бленц, лошадей прятали в лесу, и я ежедневно навещал их, поил и кормил.

Слушая пояснения старика, Барни мысленно прикидывал, каким образом можно спасти принцессу, не подвергая себя разоблачению. Когда он разобрался с системой тайных ходов и секретных дверных панелей, он придумал относительно безопасный метод бегства.

– Кто занимает этаж над нами, Джозеф? – спросил он.

– Никто, комнаты свободны.

– Отлично! Пошли, покажешь мне вход в туннель, – распорядился Барни.

– Вы решили уйти, не попытавшись спасти принцессу Эмму? – пораженно воскликнул старик.

– Что ты, отнюдь нет! – возразил Барни. – Возьми с собой веревку и шпаги. Полагаю, спасение принцессы будет самым простым этапом всего нашего приключения.

Старик покачал головой, но прошел в другую комнату, откуда вынес прочную веревку футов пятьдесят длиной и две шпаги. Когда он пристегивал шпагу Барни, то случайно заметил кольцо с печаткой на среднем пальце левой руки американца.

– Королевский перстень Лута! – воскликнул Джозеф. Где он, ваше величество? Что сталось с Королевским перстнем Королей Лута?

– Откуда мне знать, Джозеф, – ответил молодой человек. – Я должен носить королевский перстень?

– Мерзавцы, негодяи! – вскричал Джозеф. – Как они посмели украсть у вас большой перстень, который передавался от короля к королю вот уже триста лет! Когда они отняли у вас перстень?

– Да я вообще его не видел, Джозеф, – ответил Барни, – возможно этот факт убедит тебя в том, что я вовсе не король Луты.

– О нет, ваше величество, – ответил старый слуга, – наоборот, это лишь подтверждает, кто вы на самом деле. То, что у вас нет кольца доказывает, что они пытались скрыть этот факт, удалив отличительный знак вашего святого права правителя Лута.

Барни не мог не улыбнуться примечательной логике старика. Он видел, что ничто на свете не переубедит Джозефа, что он, Барни – истинный монарх; для него огромное значение имели исторические и святые реликвии давно умерших монархов Луты.

– Помните ли вы, сэр, – спросил он, – тот огромный рубин, кроваво-красного цвета в центре перстня в оправе из четырех золотых крылышек? История повествует, что рубин был порожден кровью Шарлеманя, а оправа – крылья оберегающие власть королей Луты со всех четырех сторон света. Надеюсь теперь-то вы вспомнили королевский перстень.

Барни лишь покачал головой к великой печали Джозефа.

– Ладно, Бог с ней, с печаткой, Джозеф. Принеси веревку и подними меня на верхний этаж.

– На верхний? Но, ваше величество, мы не можем добраться до подвала и туннеля, передвигаясь наверх!

– Ты забыл, Джозеф, что мы должны в первую очередь освободить принцессу Эмму.

– Но она не на верхнем этаже, сир, она на том же этаже, что и мы, – настаивал старик, уже неуверенно.

– Джозеф, кто я, по твоему?

– Вы – король, милорд, – ответил старик.

– Тогда выполняй то, что приказал король, – резко велел Барни.

Джозеф повернулся, ворча под нос и подошел к панели слева от камина. Повозился минуту, нашел потайную защелку, удерживавшую дверцу. Панель мягко отошла внутрь, старик низко наклонился и пропустил Барни в кромешную тьму тайного хода.

Джозеф остановил молодого человека у выхода, предупредив об опасности провалиться вниз, в шахту. Потом он закрыл панель, секунду спустя нащупал фонарь и зажег его. Фонарь осветил перед Барни грубую кирпичную кладку узкой, прочно сделанной шахты. Крепкая лестница опиралась на узкий выступ рядом с Барни. Лестница шла наверх и терялась где-то в верхних этажах. Под нижней ступенькой начиналась другая лестница, уходившая вниз, на первый этаж..

Как только Джозеф осветил путь, Барни начал подниматься по лестнице на второй этаж. На лестничной площадке он подождал старика.

Джозеф потушил фонарь и поставил его туда, где они без труда могли найти его при возвращении. Затем он осторожно отодвинул защелку панели и медленно приоткрыл дверцу. Теперь можно было видеть внутренность комнаты.

Минуту они стояли молча, прислушиваясь к малейшим звукам в комнате. Ничто не указывало на наличие кого-нибудь внутри. Тогда Джозеф открыл дверцу пошире и, наконец, раскрыл до конца и протиснулся в комнату. Барни последовал за ним. Они оказались в просторном пустом помещении, схожим по размеру и форме с комнатой, из которой вышли с нижнего этажа.

Они прошли по коридору, дальше – в комнаты в дальнем крыле и оказались как раз над апартаментами принцессы Эммы фон дер Танн.

Барни подошел к окну, выходившему на крепостной ров. Выглянувши как можно дальше, он заметил свет в комнате принцессы. Он подосадовал, что свет в окне могут заметить стражники, стоявшие на посту возле навесной башни.

Вдруг он услышал голоса, доносившиеся из комнаты принцессы. Секунду послушал, уловил обрывки беседы и торопливо обернулся к компаньону:

– Джозеф, веревку! И ради Бога, поскорей!

Глава V. Побег

С ПОЛЧАСА ПРИНЦЕССА фон дер Танн пыталась сосредоточиться на журнальной статье, чтобы отвлечься от тревожных мыслей и от угнетающего действия портрета принцессы Бленцкой, висевшего на стене за спиной.

Эмма стала необъяснимо нервной: она вздрагивала при малейшем шорохе с нижнего этажа. Один раз до нее донесся звук шагов в коридоре за ее дверью, человек прошел мимо, и принцессе послышалось, будто кто-то открывал замок.

Она снова постаралась ухватить смысл статьи в журнале, но безуспешно. От скребущего звука она резко обернулась и взглянула на портрет. Принцесса была уверена, что звук шел не снаружи, его источник был внутри комнаты. Она содрогнулась при мысли, что этот скрежет исходил от дамы на портрете.

Да что же это такое со мной? Потеряла над собой контроль? Боюсь привидений?

Чтение не помогало: Эмма не могла оторвать глаз от молчаливой нарисованной женщины на портрете, которая смотрела, уставившись, на нее, будто на врага, поселившегося в ее доме.

Вдруг глаза Эммы широко раскрылись от ужаса. Она почувствовала, как кожу на голове стянуло от страха. Взгляд застыл на ужасной фигуре, огромной и зловещей фигуре, склонившейся над ней. Фигура двигалась! Эмма видела это собственными глазами. Нет, это не ошибка, не галлюцинация, на нее надвигалась сама принцесса Бленцкая!

Девушка, как завороженная поднялась с кресла, не отрывая пораженного взгляда от ужасной фигуры, наступающей не нее. Эмма медленно попятилась к противоположной стороне комнаты. Портрет стал надвигаться быстрее, и тут истина осенила ее: картина висела на двери!

Дверь приоткрылась шире и девушка увидела глаза. Она с трудом сдержала испуганный крик. Портрет совсем съехал в сторону и в комнату вошел мужчина в военной форме.

Это был Мэнк.

Эмма фон дер Танн с нескрываемым отвращением смотрела на хитрое лицо губернатора Бленца.

– Что означает это вторжение? – вскричала девушка. – Что вам здесь нужно?

– Тебя, – ответил Мэнк.

Девушка вспыхнула.

Мэнк насмешливо разглядывал ее.

– Вы – трус! – крикнула она. – Немедленно убирайтесь из моих апартаментов. Даже Питер Бленц не позволил бы себе такого наглого отношения к пленнику.

– Да вы совсем не знаете Питера, моя дорогая, – возразил Мэнк. – Но вы не должны ничего бояться. Вы будете моей женой. Питер обещал мне звание барона за поимку Леопольда. Я стану принцем, могу заверить вас в этом, поэтому я – не такая уж плохая партия для вас.

Он шагнул к девушке, намереваясь положить руку на ее плечо.

Эмма отскочила от него и бросилась к противоположному концу столика с книгами, за которым прежде сидела. Мэнк – за ней. Тогда девушка схватила тяжелую медную вазу со стола и швырнула ее в лицо негодяя. Удар получился скользящим, но край вазы сильно рассек щеку, чуть ли не до скулы.

С криком от боли и ярости капитан Эннст Мэнк бросился на девушку. Он схватил ее за горло и начал трясти, как терьер трясет пойманную крысу. Девушка тщетно отбивалась, колошматя по ненавистному лицу Мэнка.

– Прекратите! – крикнула она. – Вы убьете меня!

Нападавший немного ослабил хватку.

– Нет, – пробормотал он и поволок принцессу через комнату.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как со стороны окна раздался грохот разбиваемого стекла. Они оба обернулись на звук и увидели, как в комнату влетал мужчина с обнаженной шпагой в руке.

– Король! – радостно вскричала Эмма фон дер Танн.

– Дьявол! – огрызнулся Мэнк. Он отпустил девушку и поторопился к портрету, скрывавшему дверь в покои принцессы.

Мэнк был трусом, и он увидел свою смерть в глазах напавшего на него человека. Одним прыжком он подскочил к портрету, к раскрытой двери.

Барни бросился за ним следом, но страх придал волшебную силу губернатору Бленца, поэтому он стремглав проскочил в проход за портретом, захлопнул за собой дверцу и был таков.

Американец вцепился в тяжелую раму портрета, но было уже поздно. Он поднял шпагу и рубанул по холсту, рассчитывая добраться до противника, но дубовые панели надежно закрывали потайную дверцу. Пробормотав проклятия, Барни обернулся к девушке.

– Слава Всевышнему, я не опоздал, Эмма, – проговорил он.

– О, Леопольд, мой король, но какой ценой! – ответила девушка. – Теперь он вернется с целым отрядом и убьет вас. Он разъярен, так разъярен, что и сам не знает что делает!

– Похоже, он прекрасно знал, что делает, когда проник сюда через дыру в стене, – насмешливо ответил Барни. – Но – пошли, нельзя, чтобы они вернулись и застали нас здесь.

Они подошли к окну и девушка увидела веревку, спускавшуюся с верхнего этажа. Эта веревка объясняла быстрое и внезапное появление Барни в комнате принцессы.

Внизу, за окном был хорошо виден свет у караульной башни, и это напомнило Барни об опасности быть обнаруженным стражниками. Он быстро прошел через комнату к настенному выключателю недавно установленного электрического света, через мгновение комната погрузилась во тьму.

Барни обвязал девушку веревкой под мышками, оставив достаточно длинный конец, заканчивавшийся небольшой петлей, предназначенной для упора ног. Потом ступил на наружный подоконник и стал помогать девушке спускаться. Далеко внизу луна высветила дорожку на воде крепостного рва. Вдали мерцали огни деревушки Бленц. Со двора доносились чьи-то голоса, шум суетни. Из стойла слышалось лошадиное ржанье.

Барни поднял глаза. Он заметил голову и плечи Джозефа, который высунулся из окна прямо над ними.

– Давай, Джозеф! – прошептал он и повернулся к девушке: – Смелее, закройте глаза и доверьтесь Джозефу. Ну, вперед!

– О, мой король! – проговорила Эмма.

Барни держал девушку за плечи, удерживая ее на узком подоконнике. Его щека почти прижималась к щеке девушки, он даже ощутил бархат ей нежной кожи. Он невольно прижал к себе ее хрупкое тело.

– Моя принцесса! – пробормотал он. Он повернул девушку к себе, их губы почти соприкоснулись.

А Джозеф тем временем тянул веревку. Веревка натянулась и прижалась к руке девушки. Барни импульсивно припал губами к губам Эммы. Он не ощутил сопротивления.

– Я люблю тебя, – прошептал он. Его слова потонули в поцелуе.

Джозеф изо всех сил удерживал веревку.

– Я люблю тебя, Леопольд, люблю навеки, – прошептала девушка, и тогда, когда Джозеф героическим усилием поднял их обоих с подоконника, Барни приподнял девушку одной рукой, уцепившись за подоконник – другой. Расстояние до верхнего подоконника было небольшим, и секунду спустя Джозеф схватил руку принцессы и помог ей перебраться через выступ в комнату.

В то же мгновение послышался звук какого-то передвижения изнутри комнаты, в окне которой Барни все еще ожидал Джозефа, чтобы снять веревку с принцессы и опустить ее для него. Барни услышал шум шагов, звяканье оружия и ругательства: это солдаты обыскивали помещение и спотыкались о мебель.

Один из них нашел выключатель и тут же яркий свет залил комнату. Американец заметил больше десятка лутских солдат во главе с разъяренным Мэнком.

Барни был очень встревожен: да когда же наконец Джозеф спустит веревку! А солдаты тем временем тщательно обыскивали комнату. Барни слышал, как Мэнк командовал подчиненными. Лишь тонкая портьера скрывала Барни от взглядов солдат. Всего лишь секунды хватило бы им обратить внимание на открытое окно, через которое, как не мог не знать Мэнк, удрал король.

Да! Этот миг наступил.

– Осмотрите окно, – скомандовал Мэнк. – Он мог уйти тем же путем, каким пришел.

Двое солдат приблизились к подоконнику. Джозеф в это время спускал веревку. Но было уже слишком поздно. Солдаты окажутся у окна раньше, чем Барни спустится.

– Давай! – прошептал он Джозефу. – Быстрее, ради бога, быстрее, и беги вместе с принцессой. Это приказ короля!

Солдаты были уже у окна. Судя по звуку. Они срывали драпировку. В тот же миг псевдо-король повернулся и спрыгнул вниз в ночную тьму.

Послышались удивленные возгласы солдат, яростные ругательства и – женский вскрик. Потом, далеко внизу раздался всплеск: это тело Бернарда Кастера упало в воду рва.

Мэнк, высунувшийся из окна, услышал крик и всплеск. Он сразу решил, что это король и принцесса решились на совершенно безрассудный способ побега. Он немедленно направил всю свою команду на поиски в районе крепостного рва и прилегающего перелеска.

Он не сомневался, что один из беглецов или оба были оглушены ударом о воду и утонули, не приходя в сознание. Но он не знал Бернарда Кастера и его способностей справиться с последствиями прыжка в мелкий водоем.

Не знал он и того, что этажом выше Джозеф торопился по темному коридору в направлении другой комнаты, и что с ним была принцесса Эмма, рвавшаяся на свободу подальше от зловещих стен замка Бленц.

Вынырнув из воды крепостного рва, Барни энергично встряхнулся и поплыл к дальнему берегу.

Ему стало не по себе при мысли, что он покинул Бленц, не зная точно, успел ли Джозеф спасти принцессу, но в конце концов уговорил себя, что даже если их снова схватили, то от него, Барни, будет больше пользы, если он поспешит к ее отцу и вызовет единственную помощь, способную справиться с вооруженными людьми Бленца.

Не успел он вступить в лес, как услышал шум тех, кто обыскивал ров, и увидел свет их фонарей, метавшийся туда-сюда по берегу.

Молодой человек отвернулся от замка и двинулся вперед по незнакомой местности в направлении Старого Леса и замка фон дер Танн.

Воспоминание о теплых губах, которые столь недавно прижимались к нему, подтолкнуло его на более активные поиски той чудесной девушки, которая нежданно вошла в его жизнь и привнесла понимание того, что такое любовь, счастье и горе, смысл жизни и даже смысл смерти.

Его страшила мысль о том, что наступит день, когда Эмма, наконец, узнает правду, что он – не король. Барни хватало разума не рассчитывать, что ее смелости хватит на то, чтобы принести в жертву любви неравенство по благородству крови, если она узнает правду.

Поэтому будущее рисовалось Барни в мрачных тонах, когда он пробирался по каменистому пути, озаренном лунным сиянием. Единственным светлым пятном впереди было осознание того, что хотя бы некоторое время он будет служить лучшей в мире женщине.

Всю эту долгую ночь молодой человек прошел по долине и горной тропе, придерживаясь направления на юг, где по его предположению, находился Старый лес. Он миновал много маленьких ферм, приютившихся в предгорьях, мелких деревушек, миновал руины древних феодальных укреплений и замков, но не видел леса из черных дубов – верного признака того, что он приближается к цели. Спросить дорогу у кого-нибудь он тоже не решался.

Фатальное сходство с безумным королем Луты исключало такую возможность, пока он не разберется – кто враги, а кто друзья несчастного монарха.

Рассвет застал его в дороге. Барни уже передумал и был готов остановить первого встречного и спросить у него дорогу в замок Танна. Он по-прежнему избегал больших дорог, но время от времени шагал параллельно, и поэтому имел возможность остановить прохожего.

Дорога становилась все более каменистой, идти было тяжело, дома встречались все реже, деревни вообще исчезли, и Барни начал отчаиваться, что встретит прохожего, поэтому он свернул к ближайшей ферме.

Узкая тропинка, по которой он шел последние несколько миль, вдруг резко свернула на обочину большого утеса. Барни увидел, что ждало его за этим поворотом; возможно он все-таки выйдет к Старому лесу.

Но неожиданно натолкнулся на совсем иное, хотя тоже по-своему интересное явление: на двух бродяг верхом на коренастых потрепанных пони. Лица бродяг ничего доброго не предвещали.

При виде Барни они оседлали пони и подозрительно оглядели его. Хотя ничего необычного Барни не представлял собой. Его костюм цвета хаки для автомобильных поездок промок в воде крепостного рва и еще не высох. Грязь из стоячей воды пруда испачкала куртку и оставила следы на рукавах и локтях. Барни был без всякого головного убора: шляпа осталась в грязном рве Бленца, и волосы прилипли к голове. На боку у Барни висела шпага, которую пристегнул ему Джозеф – все это и вызвало подозрение у незнакомцев.

Они продолжали молча рассматривать Барни, заглядывая ему за плечо, очевидно предполагая появления сопровождающих. Именно этого они особенно и опасались, ибо шпага на боку Барни подсказывала им, что перед ними армейский офицер.

Молодой человек улыбнулся, поздоровался и спросил дорогу к Старому лесу. Незнакомцам показалось странным, что военнослужащий Луты не знает дороги в своей собственной стране. Они решили, что его вопрос провокационный, их пытаются обмануть.

– А почему вы не спросили дороги у своих людей? – спросил один из незнакомцев?

– Со мной никого больше нет, я один, – ответил Барни. – Я не живу в Луте, вот и заблудился.

Тот, кто первым заговорил с Барни, указал на шпагу.

– Чужаки, путешествующие по Луте, не носят шпаг, – сказал он. – Вы офицер. Почему же вы пытались скрыть это от двух честных фермеров. Мы ничего плохого не сделали. Позвольте нам идти своим путем.

Барни был поражен их словам.

– Конечно же, идите куда вам надо, друзья мои, – ответил он смеясь. – Я не задерживаю вас, но прежде, не могли бы вы показать мне дорогу к Старому лесу и древнему замку принца фон дер Танна.

Незнакомцы пошептались минуту, потом один из них обернулся к Барни.

– Хорошо, мы выведем вас на правильную дорогу. Пошли, – они повернули своих лошадей. Один медленно проехал вперед, другой – пропустил Барни.

Ничего дурного не подозревавший американец поблагодарил незнакомцев и тронулся в путь. Они построились так, что Барни оказался между незнакомцами. Время от времени тот, кто ехал сзади поворачивался в седле и внимательно осматривал следы, будто опасался, что Барни солгал им и за ними движется отряд вооруженных солдат.

По мере продвижения тропа сужалась все больше. Барни поражался, как маленькие лошадки могли так плотно прижиматься к склону горы, когда и ему-то было очень трудно протиснуться, не держась руками.