Текст книги "Товарищ Торин"

* * *

С трудом встав из-за стола, Афелис дрожащей рукой отодвинул ширму, огораживавшую трёх собутыльников от остальной части барака. Нетвёрдой походкой направился к туалету, намереваясь справить нужду.

За последний месяц он прямо-таки пристрастился к паршивому пойлу, при каждом случае составляя Року и Даскалосу Балиновичу компанию. Но если гном практически не пьянел, орк переносил похмелье легко, то голове Афелиса алкоголь причинял большие страдания. Люди и эльфы плохо приспособлены для беспробудного пьянства, их тела слишком утончённые, хрупкие.

Тем не менее Афелис сознательно шёл по пути самоуничтожения, утратив всякую веру в справедливость и будущее. Чем раньше его добьёт алкоголь, тем меньше пользы от него получат лихнисты. Такой вот протест, такое сопротивление.

Афелис почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Без всяких видимых причин мир перевернулся, он уставился в покрытый копотью потолок.

– Я жалкий червь, не иначе… – философски заметил Афелис, обращаясь в пространство над ним. – Ничтожество, неудачник.

– Ик! Аф, твоя кровать дальше! Помочь тебе, друг? – послышался голос Рока.

Друг. Его лучший друг теперь орк. Замечательно.

– Не парься, я справлюсь! – уверил Рока Афелис.

Перевернувшись на живот, падший человек пополз дальше. Другие каторжники не обращали на него никакого внимания. Все были слишком утомлены непосильной работой и хотели лишь неподвижно лежать на узких жёстких койках. Стражникам не было необходимости следить за порядком, драк почти никто никогда не устраивал.

«Холод, голод и труд – дисциплину у нас наведут!» – любили говаривать надзиратели, в чьи обязанности, вообще-то, входило перевоспитание заключённых.

Обязанности… это слово запрещено использовать по отношению к вышестоящим. Обязанности работают всегда в одну сторону.

Опершись о чью-то кровать, Афелис встал на колени. Через пару минут он сумел-таки поставить на ноги бренное тело. Такое тяжёлое тело, не весившее в действительности почти ничего…

Непослушные ватные ноги сделали шаг, затем следующий. Нет более целеустремлённого человека, чем идущего в туалет. Он не ищет оправданий, он точно знает чего хочет. Он действует, просто действует. Движется к своей цели.

Афелис рывком распахнул хлипкую дверь. Шатаясь, подошёл к ближайшей дырке в полу. Направил струю, закатил глаза от блаженства.

По характерному звуку он понял, что не попал в дыру в полу даже близко. К варговой матери, всё равно грязнее в отхожем месте не станет! Взор сам собой набрёл на большую щель в потолке. В на редкость безоблачном небе он увидел две звёздочки. Их свет завораживал.

– Какая красота, какое чудо нас окружает! – воскликнул Афелис, задрав к щели в потолке голову. – Ковыряемся в дерьме, а в высоте чистый свет. Такой безупречный…

Внезапно одна из звёзд стала тускнеть. Через минуту на её месте виднелось одно лишь тёмное небо.

Афелис готов был поклясться, что ему не померещилось, что ничто не мешало обзору, звезда просто взяла и пропала!

Он ещё долго стоял со спущенными штанами, пристально вглядываясь в ночной небосвод, но больше ничего не менялось.

– Далёкий мир взял и исчез… – пробормотал Афелис, когда ему вдруг вспомнились произнесённые по пьяни мрачные слова Рока: – Крушитель Миров, ты ли это?

Глава 4. Стерва

Безразличие сильно влияет на историю. Действуйте пассивно, но действуйте.

Антонио Грамши

Пармашину ощутимо тряхнуло. Огромные глыбы мрамора в прицепленной к машине повозке неровность дороги тоже не оценили. Выругавшись, водитель остановил грузовой транспорт, вместе с охранником вышел из передней кабинки, чтобы осмотреть колёса и груз.

Заметив орков, копошащихся в лесу чуть поодаль, ответственный за доставку мрамора гном дал выход разгоравшемуся в груди праведному гневу:

– Крысиные нечистоты, чего вы на обочине ковыряетесь, не видите, что ли, у вас посреди дороги огромная выбоина? Дегенераты зеленожопые! Набирают в работяг кого ни попадя… Позовите своего бригадира! Если хоть одна глыба треснула, такую секир-башку вам устрою!

Орки виновато понурили головы. Все расы равны, но некоторые всё же ровнее других: если к тебе обращается гном, следует беспрекословно выполнять указания.

– Зачем ругаешься, начальника, сейчас главного позовём… – вздохнул ближайший к водителю чернорабочий.

Позади останавливались другие пармашины, везущие в Торинград мрамор.

– Чего там у вас? Почему встали? – выкрикивали из кабин раздосадованные неплановой остановкой водилы. – Такими темпами мы и к следующему утру до города не доедем!

Мощёная камнем дорога, ещё неделю назад считавшаяся довольно добротной, сегодня удивляла колонну грузовых машин своим отвратительным качеством. То здесь, то там зияли дыры от вырванных из грунта булыжников, в нескольких местах, напротив, были навалены непонятные кучи.

– Зеленозадые какие-то работы устроили, половину дороги перекопали! – громко ответил бородатым товарищам осматривающий последствия деятельности орков гном. – По таким ухабам мы вместо глыб мраморное крошево привезём! Надо самим этот участок отремонтировать, вылезайте!

Бурча под нос самую отборную ругань, коротышки выходили из своих пармашин, чтобы осмотреть развороченный участок пути.

– Какой идиот поручил оркам дорожные работы?

– Работы? Ты называешь работами вот этот звиздец?!

– Здесь что, стадо мамонтов пробежало?

– А я говорил, орк лихнисту никакой не товарищ!

– Я не понял, зеленомазые, вы что, канаву посреди дороги вырыть решили?

– Дай орку молоток и лопату, он камня на камне не оставит к закату…

Несмотря на ворчание, мастеровитые гномы сразу взялись за работу, заваливая выбоины камнями с обочины. Орки, раскрыв рты, с глупым видом наблюдали за шустрыми коротышками.

– Чего пасти раззявили? Давай лопату сюда, тугодум!

Орк заморгал, словно не понимая, что к нему обращаются.

– Ты что, совсем тупой? Лопату, говорю…

– Что стряслось? – раздался басовитый голос массивного орка, идущего к столпившемся на дороге гномам.

В обеих руках зеленокожий товарищ держал большую лопату, похожую в его лапищах не на рабочий инструмент, а на двуручный топор. Каска скорее походила на шлем.

– Ты бригадир? Старший товарищ? Начальник? Самый главный у орков? – словно обращаясь к недоразвитому ребёнку, спросил водитель угодившей в выбоину пармашины. – Чем вы здесь занимаетесь? Почему дорога разбита? Орк, ты вообще понимаешь, что я тебе говорю?!

Подошедший к водителю зеленокожий детина пожал плечами, растягивая рот в широкой клыкастой улыбке:

– Конечно, я всё понимаю. Ва-а-а-а-а-а-а-а-ар!!!

В следующий миг замаскированный под лопату двуручный топор рассёк гнома от правой ключицы до середины груди. В лицо державшего арбалет охранника пармашины угодила стрела. Хлопавшие глазами секундой ранее «работяги» с воплями ринулись на чинивших дорогу водителей, безжалостно рубя их топорами-лопатами.

– Засада! На нас напали! – завопил кто-то из стоявших поодаль гномов. – Бежим! Уезжаем!

Лихнисты бросились врассыпную: большинство побежало к своим машинам, кто-то бросился в жиденький лес на обочине. Несколько гномов, отвечавших за охрану груза, выпустили в орков арбалетные болты, но не испугали, а лишь разъярили нападающих.

Некто, прячущийся в кронах деревьев, планомерно расстреливал из лука пытавшихся оказать сопротивление гномов. Позади колонны пармашин послышался треск – прямо на дорогу упал ствол заранее подпиленного клёна, отрезая транспортным средствам путь к отступлению.

– Получай, «товарищ»! На! На-а-а!!! – кричал большой орк, увлечённо разделывая на части попавшегося под руку гнома.

Две пармашины погнали вперёд, объезжая остановившуюся колонну. Сохранность груза водителей больше не беспокоила. Как не волновали их лежащие на дороге товарищи, которых тяжёлые паровые машины давили, словно насекомых.

Орки даже не пытались остановить несущиеся во весь опор махины. Они знали, что за поворотом дороги тех всё равно ждёт сюрприз. Зеленокожие отлавливали и добивали разбежавшихся лихнистов, избавляясь от свидетелей происшествия. Только одному гному оставили жизнь.

Дрожащий от страха водитель затравленно озирался. Державшие его под руки орки ничего не говорили, не требовали, не объясняли, словно ожидая дальнейших указаний от некоего вожака. Остальные зеленокожие не обращали на пленника никакого внимания, тщательно осматривая пармашины в поисках любых полезных предметов.

Только сейчас гном заметил, что напавшие на них орки какие-то на удивление хилые. Кроме «бригадира» и пары мускулистых ребят, остальные больше походили на усохших старичков, чем на отличавшихся недюжинным здоровьем зеленокожих. Если бы не эффект неожиданности, кряжистые гномы имели все шансы дать щуплым супостатам отпор.

Но кто мог представить, что давно сломленные и принявшие учение Лихнуна зеленокожие пойдут на столь подлое предательство?! Нападут на своих спасителей, учителей, благодетелей.

Оркам позволили продолжить существование, обучили правильному мировоззрению, дали пищу и крышу над головой. Лихнисты принесли зеленокожим невиданную прежде стабильность, не получив взамен практически ничего. Ведь разве можно всерьёз считать труд орков равноценной платой за потраченные на их интеграцию в новый мировой порядок ресурсы? Худших работников сыскать было решительно невозможно! Зеленокожие рукожопы ломали в три раза больше, чем строили, им старались поручать только самую грубую и тупую работу.

И вот чем орки отплатили гномам за их доброту.

Лихнист вздрогнул, когда с нависшей над дорогой ветки спорхнуло чьё-то изящное тельце. Почти невидимая прежде эльфийка в облегающем зелёном костюме мягко приземлилась прямо перед сторожившими пленника орками.

– Мы сохранили одного, как ты и приказывала, – кивнул один из предателей на водителя.

Эльфийка одарила орка улыбкой:

– Не приказывала, а всего лишь просила. Но всё равно спасибо, Вразносор. Кто-то должен довести все эти машины до оврага. Уж вредить, так вредить.

Водитель собрал остатки гордости, готовясь героически отказаться. Послать эльфийку и орков к их любимой варговой матери! Но что-то во взгляде неожиданной союзницы зеленокожих заставило его прикусить язык. Эльфийка явно привыкла повелевать, и неподчинение могло привести гнома к ещё более тяжким последствиям.

– Правильно, молчи, карлик. Делай всё, что тебе говорят, тогда твоя смерть будет быстрой и безболезненной, обещаю.

Орк средних лет, названный Вразносором, подмигнул похолодевшему коротышке:

– Не волнуйся, Стерва всегда держит слово. Или ты предпочтёшь, чтобы с тобой поигрался вот тот здоровенный детина, разрубивший вашего главного почти надвое? «Бригадир» не отличается умом, но вот силы и жестокости у него хоть отбавляй. Он может голыми руками разорвать твоё тело на части! Один из ваших арбалетчиков убил его друга, так что он с удовольствием отведёт душу, если ты решишь ерепениться. Ну что, поехали? Овражек здесь совсем рядом…

* * *

Афелис помассировал виски, морщась от боли. Голова раскалывалась, в глотке пересохло, из желудка просилась наружу противная желчь. Руки дрожали, ватные мышцы не хотели лишний раз напрягаться. Наступало типичное утро.

Злое утро, хмурое утро, но ничего не поделаешь. Расплата за выпитое накануне пойло была столь же неизбежна, как предстоящий каторжный труд. Всему есть цена: и слабоволие, и жажда свободы стоят неприемлемо дорого. Желаешь забыться, не хочешь жить по установленным сверху правилам, значит, страдай.

Бывший принц срыгнул, едва сдержав рвотный позыв – нет, определённо, вчера он перебрал даже по собственным самоубийственным меркам! В таком состоянии он не то что работать нормально не сможет, он даже до карьера не доползёт.

Рок тоже выглядел сегодня неважно: лицо посерело, взор блуждал в одних ему ведомых далях. Организм орка гораздо лучше перерабатывал алкоголь, но пить он начал задолго до воссоединения с Афелисом, и даже ресурсы могучего зеленокожего тела не могли выдерживать такое издевательство бесконечно.

Лишь Даскалос Балинович выглядел относительно хорошо. Для настоящего гнома пиво – всё равно что водичка, а чистый спирт – успокоительное перед сном. Впрочем, и бывший учитель за последние пару лет сильно сдал. Похудел, полностью поседел, прежняя энергичность безвозвратно ушла из движений. Условия жизни и труда в лагере явно не способствовали долголетию.

Выстроившиеся в ряд заключённые терпеливо ждали команды надсмотрщиков. Но те были заняты разговором с наездниками на мамонтах, привёзших с утра «свежее мясо».

Повозки с впряжёнными мамонтами использовались на севере практически повсеместно. На них в многочисленные лагеря привозили новых каторжников, провизию, почту, а обратно везли добытый в карьерах уголь и иные полезные ископаемые. Огромные мохнатые слоны с длиннющими бивнями обходились гораздо дешевле паровых машин, хотя были медлительными и редко покидали тундру за Хребтом Великого Змия. Но главной причиной, обуславливающей выбор лихнистов в пользу примитивного вида транспорта, было то, что мамонты относительно легко переносили суровые метели, тогда как пармашины часто выходили из-за морозов из строя. Технический прогресс не всесилен, миллионы лет эволюции дают своё преимущество.

Дирижабли и воздушные шары в северные области вообще практически не летали.

– Опять каких-то доходяг привезли, – проворчал Рок, переживая, как теперь перевыполнить увеличившуюся пропорционально вновь прибывшим норму.

– Видать, за эльфов плотно взялись. Гляди, одни остроухие! – поддакнул Даскалос Балинович.

Афелис ничего не сказал, борясь со слабостью и тошнотой. Какая разница, кого привезли? Половина заключённых всё равно не переживёт первый год.

Надзирателям новички тоже не сильно понравились. Четверых эльфов, не церемонясь, пинками направили к выстроившимся в линию каторжникам. Самый глупый эльф возмутился:

– Что вы себе позволяете?! Вы знаете, кто я? Произошла чудовищная ошибка, как только товарищ Торин разберётся в ситуации, меня сразу освободят и отправят обратно! Уж тогда я прослежу, чтобы вас как следует наказали, можете быть уверены!

Грозная речь эльфа не произвела на старшего надзирателя ни малейшего впечатления. Здесь каждый второй поначалу вопил про «чудовищную ошибку» и всё в том же духе. Но из лагеря никогда не выходили, из лагеря выносили вперёд ногами всех осуждённых, независимо от справедливости вынесенного кем-то когда-то вердикта. Надсмотрщики могли творить что угодно, лишь бы каторжники выполняли норму по добыче угля.

– Товарищи, к нам прибыло пополнение! – обратился к бывалым заключённым главный лихнист. – Объясните новичкам, как здесь всё устроено. А если кто-то начнёт, как этот эльф, выступать, не стесняйтесь использовать более доходчивые методы, нежели простые слова.

– Я, я… – не унимался остроухий болванчик.

Надзиратель лениво махнул в сторону эльфа рукой:

– Этому разрешаю сначала наподдать, а уже потом разговаривать. Он у остроухих был правдорубом, потом руководил Союзом Западных Островов, так что самомнения у дурака через край.

– Не правдоруб, а правдист! Меня зовут Брех…

Но лихнисту надоело церемониться, мощный хук слева в живот заставил любителя качать права согнуться пополам.

– Правдивое брехло он, короче. Всё, марш работать!

Два каторжника с равнодушным видом взяли под ручки корчившегося от боли наивного олуха, волоча его следом за всеми к карьеру. Чужие страдания никого в лагере особо не волновали. Помучается, меньше будет потом проблем создавать. Надо выполнять ежедневную норму, всё остальное неважно.

– Афелис! – окликнул с трудом переставлявшего ноги человека лихнист. – Кончай вливать в себя это дрянное пойло. Тебе письмо от товарища Маврика, идём за мной, почитаем.

Надзиратель немного подумал:

– И станем сидеть, пока не напишем ответ, который мне не стыдно будет отправить обратно.

Глава 5. Необходимость

Поступать несправедливо хуже, чем терпеть несправедливость.

Платон

Сквозь переплетение ветвей Илона внимательно следила за небом. После вредительства на дороге лихнисты устроили настоящую охоту, круглосуточно патрулируя все окрестности на многочисленных воздушных шарах. Эльфийка знала, что в близлежащих поселениях проходят суровые допросы, на дорогах выставлены караулы, собаки упорно пытаются взять след напавших на колонну неустановленных лиц.

Как ожидаемо. Уверовавшая в собственную неуязвимость власть оказалась совершенно не готова к дерзкой диверсии в самом сердце лихнистской империи. Десятилетие борьбы с вымышленными внутренними врагами не самым лучшим образом сказалось на эффективности охранительных служб.

Несмотря на масштаб задействованных в преследовании вредителей сил, погоня никак не могла выйти на странную банду: Илона прекрасно умела заметать все следы. Опыт Столетней гражданской войны, в которой она принимала самое активное и прямое участие, так просто не забывается даже спустя полтысячи лет. Бесконечные проникновения в тыл противника, слежка и переманивание на сторону женского движения чародеев, организация засад и иная шпионская деятельность – здесь Илона действительно преуспела. Покровительницами в Эльфланде просто так не становятся. По крайней мере, до вторжения Третьей Орды эти должности действительно занимали самые выдающиеся личности, а после отстранения Тинтур высокие посты быстро утратили всякую значимость.

Орки тоже чувствовали себя в лесах хорошо. Зелёную кожу далёкие предки ордынцев обрели неспроста. Грузные с виду создания умели тихо и незаметно перемещаться там, где гораздо более стройные люди производили кучу ненужного шума. А уж менее приспособленных для леса существ, чем гномы, наверное, не существовало на всём белом свете. Коротышек было слышно за версту, что никоим образом не способствовало игре в кошки-мышки среди бурной растительности.

Отряд из двух дюжин орков и эльфийки медленно, но верно удалялся от места кровавой резни и погони. Делая большой круг, банда держала путь в Торинград. Ведь где может быть безопаснее укрываться от властей, как не под носом у оных на Стройке Тысячелетия?

– Ну что там, Стерва, можно идти? – спросил засевшую в кроне дуба эльфийку притаившийся внизу орк.

– Ещё три минуты, – ответила бывшая Покровительница. – Подождём, пока воздушный шар пролетит.

Не самое приятное прозвище намертво прикрепилось к Илоне во время приснопамятного бегства из осаждённого лихнистами города. После зачистки Арнарофера гномы, конечно, не думали останавливаться и ещё долго преследовали избежавших побоища орков, покуда не перебили практически всех. Шаманы, к которым примкнула любимица Рычачи, оказались среди немногих уцелевших во многом благодаря её ценным советам. Бесцеремонность, с которой Илона эти самые «советы» давала, беспрекословность в их исполнении, быстро вошедшая в норму в условиях постоянной опасности, язвительность, служившая хрупкой эльфийке инструментом наказания недостаточно шустрых зеленокожих, не могли не впечатлить орков. Илону любили, боялись, ненавидели и слушались одновременно. Кто же она ещё после этого, как не Стерва?

Илона нахмурилась, уловив подозрительные звуки неподалёку. Подав оркам условный сигнал, эльфийка направилась в сторону едва слышного шороха. Вероятно, всего лишь бредущее по своим делам дикое животное, но лучше лишний раз проверить, чем попасть в неприятную ситуацию. Лёгкая женщина практически бесшумно перескакивала с ветки на ветку, ничуть не уступая в проворности обитающим в южных лесах обезьянам.

Ничего не переспрашивая, орки притихли. Они уже давно убедились, что слух остроухой эльфийки намного превосходит их собственный. Как и в том, что в разведке равных Стерве среди них нет.

По мере приближения к цели, звуки нравились Илоне всё меньше. Непохоже на зверя. Скорее, мягкие шаги какого-то… Человека!

Да, инстинкты не подвели. Аккуратно преодолев последние ярды, Илона увидела медленно бредущего по лесу мужчину среднего возраста. Тот внимательно осматривал травки и кустики, ища целебные растения, которые складывал в большую корзину.

«Ну почему, почему тебе приспичило собирать цветочки именно в такой глухомани?!» – с досадой подумала Илона, доставая из колчана стрелу.

Она понимала, что этот человек ни в чём не виновен. Что худощавый мужчина просто занимается своим делом, ища в лесу редкие травы. Что, вероятно, он лекарь, надеющийся помочь кому-то своими настойками. Что он вполне может поддерживать лихнизм лишь из видимости, не желать зла борцам с гномьим режимом. Что…

Илона плавно натянула тетиву, целясь в сердце несчастного человека.

Увы, она не имеет права напрасно рисковать собой и соратниками, на кону стоит существование всего живого на этой планете. Моральные суждения оставим потомкам, если тем суждено пережить апокалипсис.

Мужчина не успел даже вскрикнуть. Не осознал, что случилось. Тело просто упало на землю, словно покошенный. Выстрел был исключительно меткий.

– Будь я проклята, – прошептала Илона. – Прости меня, человечек. Так было надо. Прости…