Текст книги "Цыганский взгляд – 2. Роман"

Часть 10. «На новое место. Прошлое.».

Долгая дорога на новое место жительства для Рубины и Алмазы была полна и слёз, и надежд. Тоскливо, печально на душе было и у Розалины с Тагари. Ведь они все одним разом потеряли столько родных! Только никакого чуда спасения хотя бы ещё кого-то одного не произошло. Перед глазами всё всплывало жуткое, мрачное пепелище. Даже ниточки не осталось от всего, что имелось в доме. Ехали молча.

Кур Рубина перед отъездом определила быстро. Желающих приобрести молодых куриц, да ещё которые хорошо несутся, в деревне оказалось достаточно. А вот верный пёс Гамбо ехал с хозяевами в машине на заднем сидении, и недоумевал: «Зачем мы куда-то едем? Почему нет рядом моего любимого хозяина Коли? Почему люди в таком мрачном настроении? Почему они то плачут, то молчат? Почему так тяжело вздыхают? Ведь самое главное чтобы накормили, и чтобы зима была без сильного мороза…». Больше всех Гамбо жалел Алмазу. Будто понимал, что она меньше всех, и ей непременно нужна его опека. Всё норовил лизнуть ей лицо в утешение.

Рубина уже не имела сил плакать, и просто молча смотрела в окно машины на мелькающие деревья, кусты, поля. Природа постепенно переодевалась в жёлтое или багряное платье. Оба наряда были красивы. Рубина смотрела на это очарование, а сама вдруг почему-то невольно начала вспоминать своего первого мужа Вайду. Наверное, потому, что они с ним начали жить тоже осенью, примерно в такое же время, только много, много лет назад…

Это было после их женитьбы. Рубина тогда находилась дома с двумя маленькими ребятишками, которые смешно посапывали во сне на широком толстом матрасе, покрытом гобеленовым вылинявшим покрывалом. Дети – это племянники мужа: годовалая Кристинка, и Андрейка двух лет. Цыгане испокон веков кочевники, поэтому, как в настоящем цыганском доме, тут не было ни дивана, ни кровати. Вся семья спала на ватных матрасах на полу. Тем более, что здесь, у знакомых цыган, они приютились временно, дожидаясь, пока сойдёт вода, затопившая паводком их жильё. Сами хозяева дома уехали на свадьбу, и быстро возвращаться из гостей вовсе не планировали.

Муж Вайда, две его сестры и оба зятя уехали за товаром на продажу. Малышей оставили лома. Куда тащить таких маленьких? Слишком хлопотно с ними в дороге, да ещё если ехать с багажом. Взяли с собой только старшего, восьмилетнего Егорку. Не велик помощник, но всё же… Рубина сначала тоже хотела ехать с ними, только в семье решили, что ей лучше будет, всё-таки, остаться с малышами. Просто не с кем больше оставить. К тому же, какая ей дорога, если колено ушибла, ходить больно? Это так швырнул Рубину подвыпивший муж Вайда. Не первый раз терпела от него побои…

Молоденькая ещё в то время Рубина сидела у спящих детей в ногах, опершись спиной на стену, и чинила рубашонку. Руки машинально ловко делали свою работу, а мысли витали очень далеко… А подумать было о чём, этого хватало на её долю.

Сидела на маторасе, шила, и вспоминала, как родители, не спросив её желания, выдали замуж. Нрав у мужа оказался крутой. С первого дня стал показывать кто в доме хозяин. Немало доставалось от него по поводу и без всякого повода, когда не видела свекровь. Та при случае всегда защищала невестку. Жалела молоденькую девчонку, и терпеливо обучала житейской премудрости. Наверное, она часто вспоминала свою молодость, как ей когда-то доставалось от мужа, вот и жалела. А, может, в душе воспринимала её как родную дочку за спокойный характер, за уважительность, да и работящая попалась невестка, не ленилась.

Однажды Рубина ходила с другими цыганками по деревням торговать тряпьём. Целый день бестолку провели, вернулись по домам почти ни с чем, продав лишь немного. Сами голодные, раздражённые. Не успела, вернувшись, присесть отдохнуть, как пришёл к Вайде знакомый цыган. Рубина знала, надо собрать на стол, как принято, только от усталости шевелиться не было сил. Руки сумками оттянуло, ноги гудят. До сих пор внутри лихорадило от испуга. Чуть большая собака не покусала возле одного двора, а хозяин просто стоял, и наблюдал с наглой ухмылкой… Дома, как назло, никого не оказалось, некому помочь управиться. Однако, через силу, но сделала всё, как полагается, и снова присела отдохнуть, наконец, на скамейку за перегородкой, отделяющей кухню от основного помещения.

Понравилась молодому мужу золотая печатка гостя. Стали торговаться. Наконец, сговорились о цене, а денег, как оказалось, у Вайды не хватает. Начал требовать у Рубины. Она вынуждена была отдать всё, что выручила с торговли, но и этого не хватило. Печатка дорогая. Сделка срывалась. Он решил, что молодая жена припрятала себе часть денег, и, возвращаясь к гостю, обернулся на Рубину, недобро сверкнул глазами. Сказал негромко:

– Умарава! (пер.: Убью!)

Покупка не состоялась. Гость ушёл, а Вайда её так избил, что несколько дней не могла встать, всё тело болело. Лицо, в ярких пятнах фиолета, опухло от синяков. Может, совсем бы убил в горячке, но тут, как спасение, вернулись домой свекровь с золовкой. Старая цыганка замахнулась клюкой, и глухо закричала сыну:

– Ту со кэрэс?! (пер.: Ты что делаешь?!)

– Она меня перед Лексой опозорила! Теперь все цыгане будут говорить, что Вайда несчастливый, и жену взял бесталанную! – начал оправдываться тот перед матерью.

Рубина припомнила сейчас в машине, как тогда от нахлынувших далеко не весёлых воспоминаний она тихо запела грустную песню.

Пела, покачивая головой, с надрывом, в котором угадывался и вольный степной ветер, и мерный перестук копыт лошадей, скрип кибиток… Было в этом что-то завораживающе – трогательное, и, вместе с тем, проблески дикой, необузданной природы…

Вспомнила, как тогда неожиданно открылась входная дверь, и на пороге появился дружок Егорки Стёпка.

– А Егора нету ещё?

– Какой быстрый! Поезд же не самолёт… – простодушно хмыкнула Рубина.

– А что грустишь? – поинтересовался Стёпка, заметив печаль в тёмных глазах цыганки. – Что случилось? Обидел кто? Вайда опять побил?

– Что-то много вопросов задаёшь… – нехотя отозвалась Рубина, едва сдерживая слёзы.

Цыганёнок смешно шмыгнул носом, по-хозяйски прошёл, взял гитару, мигом накинул её ремень на плечи, и, пробежав пальцами по струнам, заиграл «Цыганскую венгерку».

Сначала, как принято играть её, мотив был неторопливый. Словно нехотя тянулся аккорд за аккордом. Ощущался некий ступор, как-будто кто-то пробует лёд, прежде чем на него ступить. Скоро темп начал убыстрятся, и уже потёкли, переливаясь, звонкие переборы. На смуглом лице у Стёпки появилась белозубая улыбка. Цыганёнок начал пританцовывать, громко и ловко цокать языком. Ему явно понравилось, что и Рубина заулыбалась, отложила шитьё, и начала прищёлкивать пальцами, одобрительно кивая головой.

И вот мелодия начала звучать настолько быстро, что трудно уже уловить движение пальцев, мечущихся по струнам.

Проснулся маленький Андрейка, повернул головку, и стал с интересом наблюдать за игрой Стёпки.

– Дыкх, маленький, а уже учится играть… – весело кивнула Рубина на малыша, и засмеялась.

Грусть Рубины мигом отошла куда-то на дальний план, и она снова радовалась жизни. Ничего не поделаешь, такая уж натура у цыган: если печаль – тёмный омут, если веселье – небу станет жарко!

Она сразу оживилась, забыв про синяки, начала спрашивать цыганёнка:

– А эту песню знаешь играть? …А эту?

Тот, выслушав вопрос, довольный, кивал головой:

– Знаю! – и начинал с лихостью подыгрывать Рубине…

Часть 11. «Похищение»

Про сильные побои Вайды, конечно же, узнал и Сандро. Не зря говорят: «Шила в мешке не утаишь». Рубине припомнилось сейчас в машине Тагари, как однажды увиделись, и Сандро, глядя ей прямо в глаза, в разговоре серьёзно спросил:

– Ты собралась дожидаться пока этот злыдня тебя вобще убьёт?

– Тебе какая забота? – вопросом на вопрос сердито отозвалась тогда Рубина.

Сандро нахмурился.

– Не могу уже смотреть на такое… Убью его, если ещё раз поднимет на тебя руку!

Рубина сейчас в машине вспомнила, как тогда очень испугалась от его слов. Но, почему-то, испугалась не за Вайду, не за себя, а за Сандро. Мало ли что вздумает натворить, ведь в тюрьму может угодить из-за неё. И вот сейчас, по прошествии стольких лет, наконец, осмелилась сама себе признаться, что Сандро давно ей по-настоящему нравился. Только вот родители её не спросили, а выдали замуж в обеспеченную семью за Вайду… Она жениха не любила, просто как послушная дочь лишь смирилась со своей участью, понадеялась, что родители лучше знают жизнь, лучше знают, что для неё нужно, как будет лучше. Разве могла предположить Рубина, куда, за кого идёт на свою голову замуж? Ведь с Вайдой не знакомы были даже толком. А Сандро после свадьбы Рубины с Вайдой тогда с полгода ходил сам не свой, мрачным, переживал, однако, не посмел тогда вмешиваться в её жизнь.

Однажды, когда Сандро в очередной раз увидел синяки на лице Рубины, ничего ей не сказал, не спросил, только с нескрываемой злостью посмотрел на дом, где мучилась с мужем Рубина, и чуть не до крови сжал ладони в кулаки…

Пару дней спустя Рубина тщательно замазала синяки пудрой, чтобы не так видны были, и пошла в магазин купить продукты. Расстояние небольшое, потому пошла одна. Да и не с кем было идти. Вайда опять ушёл куда-то по своим делам, не сказав ей ни слова, свекровь что-то приболела, золовка с утра ушла по деревням торговать с другими знакомыми цыганками, вот Рубине и довелось домовничивать в тот день. Хорошо хоть другая золовка со своим мужем уже к тому времени забрали ребятишек Кристинку и Андрейку, уехали домой. Хлопот меньше осталось.

Не успела Рубина пройти полпути, как рядом резко остановилась синяя легковая машина. Громко просвистели тормоза, а из-под колёс вздыбились клубы серой дорожной пыли. Из машины быстро выскочили трое незнакомых парней, и силой затащили молодую цыганку в салон автомобиля. Рубина тогда даже закричать не успела, как машина тут же рванула с места неизвестно куда. Да и кричать было некому, никого поблизости не оказалось, хоть ты закричись. И кто-бы, если уж судить по-честному, рискнул связываться с тремя незнакомцами?

Это потом она пришла немного в себя, тут же начала пытаться вырваться, кричать:

– Кто вы такие?! Куда вы меня везёте?! Что я вам сделала?! Отпустите сейчас же!

Один из незнакомых похитителей, сидевший рядом справа на заднем сидении, поморщился, и негромко буркнул:

– Да не ори ты. Оглушила своим криком. Приедем – сама всё узнаешь. Сиди спокойно. Никто не собирается с тобой ничего делать, успокойся.

Рубина, конечно же, удивилась ответу. Но кому и зачем она понадобилась? Со слезами потребовала отпустить.

– Зачем тогда всё это?! Сейчас же отпустите меня!!

– Ну, сказал же, приедем – тогда узнаешь сама, – ответил всё тот же парень, сидевший рядом. Другие два, один из которых сидел на заднем сидении по другую сторону от неё, слева, и тот, что вёл машину, совершенно не обращая никакого внимания, молчали. Будто и нет в машине пленницы.

Рубине ничего не оставалось, как смотреть по сторонам, пытаясь запомнить дорогу, и ждать, что будет дальше. Она была готова убить себя, но ни в коем случае не достаться живой неизвестным похитителям, если они вздумают над ней надругаться. Немного успокаивало, что парни были трезвые, но сердечко у неё в груди от испуга всё равно бешено колотилось. Хоть во рту пересохло, дыхание от страха сбивалось, однако, Рубина так и не попросила воды, боясь, что в ней будет что-то подмешано.

Наконец, машина остановилась у небольшого домишки на краю какой-то деревни. Рубина пригляделась внимательнее, и вспомнила, что когда-то была здесь, торговали с цыганками. Это была соседняя деревня Калачёво.

Парень в чёрной кепке, что был за рулём, пару раз коротко посигналил. Из дома, распахнув калитку, навстречу быстрым шагом вышел… Сандро!

Рубина очень удивилась, что к её похищению оказался причастен Сандро. Более того, ещё и его организатор! Такого она никак не ожидала. Она предполагала, что может быть большая драка между Вайдой и Сандро, но чтобы похищать её, увозить куда-то, – никак в голове не укладывалось.

– Так это ты всё? С ума сошёл?! – тут же громко возмутилась Рубина. Рванула бежать от похитителей, но цепкие руки парней удержали.

По дороге в дом Сандро негромко обратился к своим сообщникам:

– Никто не видел?

– Нет, конечно! Это же не город! – так же негромко ответил парень, что успокаивал Рубину в машине.

Цыганку проводили под руки в дом, и парни тут же ушли. Услышала как зарычал мотор, затем шум отъезжавшей машины. Рубина с Сандро остались вдвоём.

– Зачем ты это сделал? – настороженно спросила Рубина, хотя вполне уже начала догадываться без объяснений. Хотела сначала услышать что сам скажет. А Сандро искренно удивился её вопросу, и негромко ответил, пожав плечами:

– Как зачем? Чтобы жить вместе.

Рубина ахнула от такого объяснения:

– Я ведь замужем!

Сандро вздохнул, и печально тихо спросил:

– Разве это муж? Разве он может относиться к женщине достойно мужчины?

Рубина даже растерялась от таких вопросов.

– Он, конечно, дерётся… но… он же муж мне…

– Ты хочешь с ним остаться? – так же тихо и печально снова спросил Сандро, глядя ей прямо в глаза.

От его тягучего взгляда иссиня-чёрных влюблённых глаз Рубина вконец растерялась, и просто заплакала, не в силах сдерживать слёзы… Сандро молча бережно обнял её, и нежно поцеловал. Его мягкие, тёплые губы подействовали на неё магически, и у Рубины не стало ни сил, ни желания сопротивляться…

Спустя годы они вспоминали это похищение со смехом.

– А помнишь, как умыкнул меня на вороных? Прямо индийский фильм какой-то! Напугалась тогда сильно.

Сандро в ответ лукаво посмотрел на жену, и молча улыбнулся.

Как уж получилось вмешаться, забрать от побоев любимую. И ни разу не пожалел, что вовремя это сделал. Что хорошего могло ожидать Рубину с таким мужем как Вайда?

Часть 12. «Начало новой жизни»

Рубина и Сандро остались в этом небольшом доме. Как оказалось, Сандро незадолго перед похищением любимой попросил у своего давнего хорошего знакомого разрешение пожить в доме хотя бы несколько дней, чтобы переждать первое время, пока не решится всё. Брак Рубины и Вайды не был официально оформлен, была просто обычная свадьба. Такое вовсе не редкость среди цыган. Тем более, что были сами ещё слишком молоды, в ЗАГСе обязательно возникли бы вопросы. Детей нажить не успели. Как показало время – так было явно к лучшему. Иначе между их семьями, вероятнее всего, начались бы серьёзные разборки из-за ребёнка. Особенно, если бы родился сын.

Конечно, о предстоящем похищении Сандро этому своему знакомому ничего не сказал. Ни слова. Даже намёка не было. Солгал, невнятно сославшись на какие-то свои заморочки, а тот и не стал дотошно вникать, расспрашивать, у самого полно было забот с оформлением на работу на вахту на Север. Поэтому охотно согласился пустить Сандро, чтоб присмотрел за домом. Давно знал Сандро как человека ответственного, честного. Ему и в голову никогда не могло прийти, что тот задумал. Так что уехал парень на свою вахту с совершенно спокойной душой.

После поцелуя оба были смущены, не зная, что сказать друг другу, что делать. Просто стояли молча рядом. Рубина чувствовала себя неловко. Как быть с мужем? Что скажет теперь свекрови? Не смела взглянуть на Сандро.

Пауза затянулась, и Сандро решил разрядить напряжённость. Догадывался, что хочет узнать Рубина, поэтому сам всё объяснил, опередив вопросы:

– Это не мой дом. Знакомого.

Улыбнулся, и добавил:

– Но чай есть… я купил… Хочешь?

Рубина молча согласно кивнула головой.

Сейчас, переезжая в легковушке в большой дом к сестре Розалине и брату Тагари, Рубина смотрела в окно машины, а сама невольно вспоминала тот дом, где началась, по сути, новая жизнь, неожиданно резко разделив её судьбу на жизнь с Вайдой и после него.

Судя по обстановке, знакомый Сандро явно не заморачивался бытом, поэтому в доме было довольно пусто. Кухня небольшая, с парой окон. Возле одного окна небольшой обеденый стол, покрытый старой клеёнкой с довольно неопределённым уже рисунком. Был стол-тумба, как видно, для продуктов и кухоной утвари. Двухкомфорочная газовая плита с подключенным газовым баллоном. На плите – старенький тёмно-синий чайник. Три общарпанных старых деревянных табурета. Отапливался этот дом в зимнее время и прохладное межсезонье печкой, переложенной под аккуратный камин. Задняя часть его, как видно, обогревала комнату. В углу у двери рукомойник, под ним – старый тёмный таз на табурете, На короткой низкой лавочке бачок и ковш для воды

Пока закипал чайник, Рубина не утерпела, полюбопытствовала, заглянула и в комнату. Тут тоже царила простота. Комната небольшая. Три окна с выцветшим тюлем и штапельными занавесками. Диван, покрытый пушистым пледом в клетку, напротив – телевизор на тумбочке. Этот самый телевизор был, пожалуй, единственной новой вещью. Ещё имелся старенький шкаф для одежды, такой же старенький невысокий комод для белья. На комоде – зеркало в очень красивой ажурной, прихваченной временем деревянной рамке, украшенной цветочками из ярких конфетных фантиков. Посередине – круглый стол на одной ноге, на котором лежала вязаная скатерть, а вокруг приставлены четыре старых стула с красиво изогнутыми спинками.

Из всего увиденного Рубина сразу поняла, что этот дом достался нынешнему хозяину в наследство от бабушки. Уж очень отчётливо сохранилась атмосфера старины. Веяло спокойствием, доброй аурой прежней хозяйки. Видно по всему, она была к тому же человеком верующим. В кухне в углу был маленький иконостас с иконами Спасителя и Богородицы, и в комнате тоже был, но побольше образов, наряднее украшенный. Даже подвешанная лампадка из голубого стекла сохранилась на месте.

Сандро, снова угадав мысли Рубины, пояснил, подтвердив её догадку:

– Андрей получил дом в наследство от своей бабушки. Вобще-то живёт в городе у матери, а здесь проводит выходные, отпуск, или просто чтобы отдохнуть, когда захочется побыть одному. Жалко, говорит, тут что-то менять. Только вот камин решился, сделал вместо печки, и новый телевизор купил сюда.

Рубина не смогла удержаться, и, всё-таки, решилась, задала Сандро важный для неё вопрос:

– А когда вернётся хозяин, что дальше будет?

Сандро совершенно спокойно выслушал, нисколько не удивился вопросу. Он рано стал не по годам серьёзным, и привык отвечать за свои поступки.

– Сначала здесь поживём, а когда придёт время уходить – уедем куда-нибудь. Найдётся жильё, работа, не переживай. За паспортом лучше не заходить к тебе домой. Напишешь заявление, что потеряла. Выдадут новый. Не думаю, что твои родители захотят обратиться в милицию с заявлением на розыск. Скорее, сами будут стараться как-то найти. Поэтому и говорю, что никому из родственников пока просто нельзя ничего сообщать. Просто тебе написать письмо матери, чтоб не волновались. Только не писать где именно находимся. Хватит сообщения, что всё нормально с тобой. И пока вобще тебе не нужно показываться в людных местах. Заметит кто из знакомых – вдруг скажут Вайде. Забудь про него! Теперь я тебе муж! Как только будем на новом месте, с паспортом, – поженимся официально, как положено в нормальной семье. И давай на этом поставим точку!

Часть 13. «Бумеранг»

Не дождавшись Рубину из магазина, мать Вайды, прозванная Манюней, не на шутку забеспокоилась. Несколько раз без толка выходила за калитку, опираясь на свою клюку, напряжённо смотрела по сторонам, у всех деревенских прохожих чуть не со слезами спрашивала: не встречали Рубину? Попытки узнать что-то не увенчались успехом. Никто не видел и ничего не знал.

Вернулась домой золовка Рубины Лила. Узнав от матери, что невестки почти целый день нет дома, ушла в магазин и до сих пор не вернулась, побежала узнавать в магазин у продавщицы, видела ли пропавшую. В деревне ведь все друг друга знают.

– Нет, не приходила ваша Рубина, – пожала плечами продавщица, чем оставила Лилу в полном недоумении: где же ей искать тогда невестку? Вышла на улицу, поглядела по сторонам, решая, куда же двинуться. А ярко накрашенная молодая, с пышными формами продавщица, опершись одной рукой на прилавок, другой рукой по-хозяйски небрежно подбоченилась, с ухмылкой скривила губы в красной помаде, и укоризненно покачала головой ей вслед, негромко проговорила:

– Э-эх-х… лупить надо было меньше, вот и не сбежала бы девчонка от вас…

Лила оббежала всех знакомых цыган в деревне, но никто не видел, не заходила. А вот обвинения многие цыгане и нецыгане Лиле высказывали.

– Я бы от такого мужа ещё раньше ушла! Разве Вайда не бил её, бедную?! – стала кричать на Лилу одна из знакомых цыганок, потрясая кулаками, – Тьфу на вас, злыдни! – и плевала на землю в сторону Лилы.

Наслушавшись нелестных слов в адрес брата за его жестокость, Лила в слезах вернулась домой, так и не найдя невестку.

– Нигде нет её! – дрожащим голосом объявила она матери, заплакав навзрыд. – Люди ругают, плюются на нас… Как здесь дальше жить? Ни мне теперь здесь не выйти замуж из-за Вайды, и за Вайду ни одна теперь не пойдёт… уже все здешние цыгане узнали какой он злой!

За Лилой заплакала и Манюня, припоминая, сколько раз видела синяки на Рубине, сколько раз приходилось защищать невестку… Чем больше она припоминала, тем горше и горше плакала. Искренно недоумевала, как же так получилось, что сын вырос таким злым, жестоким? Не такому она учила сына! И у Лилы никак семья не получается. Был один, но очень быстро ушёл к другой…

Наконец, под вечер с гулянья явился домой Вайда. Гулял в соседней деревне Орехово. Тут то и пришлось ему выслушать от Лилы, что о нём думают в деревне…

– Где ты был? Знаешь, что Рубина пропала? Ушла от тебя! – первая начала Манюня со слезами, когда сын переступил порогш дома.

– Как ушла? Куда? – удивился сообщению Вайда, с недоумением хлопая глазами. Никак не мог даже предполагать, что тихая Рубина осмелится на это.

– А знаешь, что о нас из-за тебя, братец, люди говорят?! – не на шутку разозлилась Лила. – Теперь никто с нами породниться не хочет! Вот чего добился! Остаётся только уехать отсюда от стыда и позора!

– Правду говоришь, Лила! Только уехать нам остаётся! – согласилась мать, утирая горькие слёзы.

– Куда? – растерянно спросил их Вайдя, буквально рухнув на стул от подобного оборота дела. Всю браваду и весёлость после развлечений как холодной водой смыло с лица.

– Куда-нибудь, где тебя не знают! – закричала в отчаянии Лила. – Неужели ещё не понял, что потерял Рубину? Неужели не понял, что она к тебе не вернётся больше никогда? Сам во всём виноват! И не вздумай искать, силой девчонку возвращать, не то попадёшь в тюрьму!

Разговор был долгим и тяжёлым для всех троих. Были и ругань, и слёзы, и нервы… Чуть до драки не дошло. Легли спать с головной болью, обессиленные, уже далеко заполночь, а на следующий день, всё-таки, начали быстро собираться в дорогу… Правильно в народе говорят, что бумеранг всегда возвращается к пославшему его… Буквально через неделю основные вещи были собраны в большие узлы, дом был срочно продан по дешёвке, за совсем небольшие деньги, и ранним утром, погрузивши все эти узлы в грузовик, спешно покинули деревню в неизвестном направлении навсегда.