Текст книги "Вырай 1.5. Встреча"

Екатерина Боровикова
Вырай 1.5. Встреча

Лето

Мама дежурила в ночную смену, а отец должен был вернуться после десяти вечера – они с дядей Колей ещё утром уехали на охоту. На несколько часов Вероника осталась за старшую. Данила, едва за матерью закрылась дверь, улёгся на диван и уставился в планшет. Старшая сестра попыталась воззвать к его совести, разговор перерос в перепалку, итогом которой стали синяк на голени Ники и царапины на предплечье Даника.

– Отрастила когти уродские. Я тебе ночью их как-нибудь обрежу, будешь знать.

– А я тебе ноги вырву, чтобы не лягался. Вынеси, и я отстану!

– Дура, – парень всё-таки поднялся и пошёл на кухню за пакетом.

– Сам дурак! – крикнула вдогонку девушка. – После заката мусор из дома выносить – плохая примета!

– Я и говорю, дура. Веришь во всякую муть.

Сама Вероника планировала пропылесосить ковры. Только решила перед тем, как приняться за дело, зайти на минутку в сеть, проверить, сколько лайков набрало селфи, которое они с Лизкой сделали вчера в парке. И немного увлеклась, листая новостную ленту.

– На меня наехала, а сама? – возмутился вернувшийся с улицы младший брат.

– Цыц, малой! Мусор вынес? Свободен. Делай, что хочешь. – Девушка с сожалением покинула виртуальный мир и вышла на балкон за пылесосом.

И ахнула.

С их седьмого этажа открывался великолепный вид. Солнце уже почти спряталось за горизонтом, розово-оранжевое небо кое-где украшали облака, которые в угасающих лучах казались тёмно-фиолетовыми. Стёкла высоток бликовали, создавая ощущение праздника.

– Круть, – восторженно сказала девушка и защёлкала телефоном, стремясь сделать как можно больше кадров с разных ракурсов. Но много снимков не получилось – почему-то горизонт очень быстро, практически за несколько секунд, затянуло тучами. Резко стемнело.

– Даник, иди сюда, глянь!

– Отстань, – донеслось из комнаты.

– Да посмотри, как классно!

Недовольный мальчишка выбрался на балкон.

– Ну?

– В первый раз вижу, чтобы туча так быстро набежала.

– Туман это. – Данила завертел головой. – Тучи по небу бы плыли. Домов не видно, значит, землю тоже закрыло. Туман.

– Это туча.

– Туман.

– Туча.

– Туман! Дура!

Снизу послышался скрежет металла и крики.

* * *

Данила и Вероника Молотовы сидели в ванной, в темноте, обнявшись. И периодически одновременно вздрагивали – вопли, рычание и визги проникали даже сюда. Несколько раз входную дверь кто-то пробовал на прочность, но наружная металлическая была сработана на совесть.

– Это зомби.

– А может, какой-нибудь вирус бешенства.

– Может быть.

Впервые брат и сестра не спорили. В подъезде послышался совсем уж жуткий крик, выделившийся из остальной какофонии. Даник тихонько заплакал. Вероника не стала над ним смеяться, а потянулась к крану и повернула вентиль. Шум воды слегка заглушил происходящее за пределами квартиры.

Прошло уже два часа после того, как туман накрыл город, почему-то обойдя их район стороной. Дети оставались на балконе, сначала не понимая, что происходит, а затем от ужаса потеряв способность двигаться. Некоторые соседи тоже наблюдали, судя по взволнованным голосам на ближайших лоджиях.

Проспект, на который выходили окна, встал. Бесконечная вереница аварий ошарашила брата и сестру. Глобальность происходящего не давала понять, кто из водителей потерял управление, а кто просто не успел увернуться. Из кое-каких машин выбирались водители и хватались за головы. Послышались выстрелы – видимо, в транспортном потоке нашлись владельцы оружия.

Не сразу Ника заметила, что на тротуарах лежат люди. Кое-кто из них вяло шевелился, но большинство не подавало признаков жизни.

А потом появились они. Воющие, улюлюкающие, ревущие. Когда пришёл туман, повсюду отключилось электричество, и в темноте девушка не сразу поняла, что это не люди. Большинство непонятных созданий равнодушно неслось мимо выживших водителей, которые спешно убегали с проспекта или ныряли в автомобили, но вот кто-то широкоплечий остановился рядом с зазевавшимся человеком и играючи оторвал ему голову. Это зрелище словно выдернуло Веронику из шокового состояния, она схватила брата, стеклянным взглядом следившего за улицей, и потащила в ванную, прятаться.

* * *

Дядя Лёша, работник МЧС, а по совместительству сосед с первого этажа, долго уговаривал сквозь дверь:

– Ребята, надо уезжать. Ваши родители… Когда разберёмся, что происходит, они вас обязательно найдут.

Автобус стоял внизу, на тротуаре – дорогу всё так же перекрывала мёртвая автомобильная пробка. Во всём дворе выжило от силы человек тридцать, плюс водители и простые прохожие, которые оказались здесь случайно и искали убежище. Остальные либо умерли, либо утратили человеческий облик. В квартире напротив женщина загрызла мужа и невестку, сын успел убежать. Она сгорела в лучах солнца утром – её окна выходили на восток. Молотовы прекрасно слышали животный рёв боли.

Дядя Лёша и другие мужчины, посовещавшись, решили собрать людей и покинуть район, чтобы найти представителей власти. Никто не верил, что чрезвычайная ситуация пущена на самотёк. Было непонятно – весь город скрылся в тумане, или где-то ещё есть чистые, как этот район, места́, но просто сидеть и ждать никто не хотел.

В первый день, пока большинство пыталось понять, что же происходит, некоторые выжившие оперативно сбились в стаи и занялись грабежами. Благодаря всё той же железной двери Ника и Даник оставались в относительной безопасности.

Но во вторую ночь количество мародёров значительно уменьшилось – никто не ожидал, что после заката активизируется другой тип людей – его представителей не брали пули, и при этом они очень хотели есть. А ведь ещё появились и совсем уж странные существа – некоторые нападали на горожан, но большинство занималось своими делами – крылатые исследовали крыши, призрачные завывали и гремели цепями, лохматые шарили по квартирам и магазинам, с интересом изучая человеческие вещи.

– Дети, надо ехать. Кто его знает, что дальше будет. Света нет, газ скоро тоже закончится. И вода. – Дядя Лёша всё не уходил, хотя внизу нервно сигналили.

– Ника, а как же мама и папа? А если они придут, а нас нет? – Данила уже не плакал – слёзы кончились ещё вчера.

Вероника тоже не хотела покидать собственный дом, но она понимала, что родители, скорее всего, никогда не появятся. И без помощи выжить у брата и сестры вряд ли получится. А люди в автобусе – знакомые, пусть даже только внешне. И готовы позаботиться о двух сиротах.

– Ушастик, миленький. Если мама и папа до сих пор не появились, значит, они где-то за Туманом. Может, мы их встретим сразу, как приедем туда, ну, куда мы едем. Если с нами что-то случится, пока мы будем ждать? Они очень расстроятся.

Даник понуро кивнул.

– Дядя Лёша, мы сейчас!

– Хорошо, э-э-э, девочка, – сосед не помнил имён детей из этой квартиры. – Я спускаюсь, подожду внизу. Возьмите с собой документы, лекарства, если есть, и какую-нибудь одежду. Только долго не возитесь.

Уже зашнуровывая кроссовки, Молотовы услышали крики и стрельбу. А потом взрывы. Стёкла дрожали, но держались. Девушка и мальчик, не рискуя высовываться на балкон, побежали в кухню и выглянули в окно.

Трёхголовый монстр размером со слона, махая перепончатыми крыльями, летал над проспектом. Он был весь покрыт бронзовой чешуёй, длинный змеиный хвост изгибался, помогая маневрировать. Все три пасти периодически открывались и со свистом, слышным даже отсюда, втягивали воздух. Замерев на секунду, чудовище выдыхало, и тройная волна огня устремлялась вниз. Кое-какие машины загорались, а некоторые даже взрывались. При последнем варианте головы радостно хохотали.

Автобус пострадал одним из первых. Вероника смотрела на горящие останки людей и не замечала, что по щекам бегут слёзы.

* * *

На следующий день до детей донёсся крик. Не вопль ужаса, а обычная ругань на повышенных тонах. Выглянув в окно, они увидели старые «Жигули» синего цвета. Рядом с машиной плотная женщина размахивала руками и кричала. Мужчина – невысокий, сутулый, понуро кивал головой.

Переглянувшись, Молотовы выбежали из квартиры. Они неслись вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Выскочили из подъезда и резко затормозили – в паре десятков метров от двери клубился лиловый туман. Двор оказался располовинен. Данила и Ника аккуратно, но быстро пошли вдоль дома, стараясь не смотреть на странную субстанцию.

– Нам нужны продукты и лекарства. Да не забудь от аллергии что-нибудь, Владю может обсыпать в любой момент!

Хоть Молотовы и спешили к людям, на углу они остановились. Кто знает, что собой представляют незнакомцы.

– Может, останемся здесь? Дети устали. Маша всё время плачет, да и Владик испуган.

– Ни за что. Дача сейчас – лучшее место, чтобы переждать. Да и мама там одна!

– Мамочка, не кричи, вдруг монстры услышат! – взвился тоненький голосок.

Женщина послушно сбавила тон:

– Что здесь делать? Сдохнем в этом спальном районе от голода. А там огород, колодец. Хоть сто лет жить можно.

– Но я понятия не имею, где мы и как до твоей мамаши доехать!

Брат и сестра вышли к путешественникам.

Мужчина нервно вскинул ружьё, но, увидев детей, немного расслабился.

– Деточки, а вы здесь откуда? – всплеснула руками женщина.

* * *

– Мы из Кемерово. Говорите, Москва? – Мужчина многозначительно посмотрел на жену. – А вчера вечером были в каком-то американском городе. Ты уверена, что мы доберёмся до дачи?

– Рано или поздно. – упрямо заявила женщина.

Мальчик возраста Данилы и девочка помладше сидели в машине и с испугом глазели на Молотовых.

– Можно нам с вами? – жалобно спросила Вероника. – Мы совсем одни.

Женщина недовольно поджала губы, а мужчина виновато пояснил:

– Мы выехали из города два дня назад колонной. Десять машин. Кроме нас, никого не осталось. И чем нас меньше становилось, тем реже на нас нападали.

– А что там, за туманом? – жадно спросил Данила. – Хуже, чем здесь?

– Ох, малыш, – покачала головой женщина, – там очень опасно и страшно. Дорога то есть, то нет. То снег, то жара. Дикие звери, существа, словно из кошмаров. Как будто по аду едешь.

– И чем больше людей рядом, тем больше всякой дряни привязывается, – мужчина повернулся к жене. – Давай здесь останемся, хоть на пару дней. Дети уже насмотрелись и на монстров, и на чужие смерти.

– Я маму не брошу! – вновь вспыхнула женщина.

– Возьмите нас с собой! – опять взмолилась Вероника.

Взрослые переглянулись.

– Ладно, мы зайдём в ближайший магазин, а вы бегите, соберите вещи. Только быстро.

Молотовы обрадованно закивали… и, едва повернули за угол, услышали удаляющийся рёв мотора.

Осень

Газовая плита прекратила работать в тот самый день, когда взорвался автобус. Водопровод продержался дольше – почти неделю из трубы текла тонкая холодная струйка, но потом исчезла и она. Продукты в холодильнике очень быстро испортились, и их пришлось выбросить. Дети просто вывалили дурно пахнущую еду с балкона. Правда, это не спасло от мерзкого, въедливого запаха, тошнотворного и навязчивого, доносившегося даже сюда, на седьмой этаж – сотни и тысячи разлагающихся тел, как на улице, так и в здании, сводили с ума. Протухшее мясо и творог казались ерундой по сравнению с остальным. Сестра и брат спасались мамиными духами и дезодорантами Вероники, но глаза всё равно слезились, к горлу из желудка поднималась мерзкая волна, а голова кружилась.

Но это мучение продолжалось лишь несколько дней, потому что заявились падальщики – крысы и вороны. И собаки – с ужасом Молотовы наблюдали, как верные друзья человека бесцеремонно рвут плоть и дерутся за особо лакомые кусочки.

А вскоре животных сменили странные, страшные существа. Собаки, скуля, сбежали и больше не появлялись, вороны кружили в небе, даже не пытаясь отбить добычу. И лишь крысы комфортно чувствовали себя в новом окружении. Массивные, широкоплечие и коротконогие, отдалённо напоминающие людей, неизвестные создания очень быстро поглощали мертвецов. Они не брезговали даже костями, легко перемалывая их своими огромными зубами.

Через двое суток монстры-падальщики ушли, а дети смогли нормально дышать. Но расслабляться было нельзя – с другой стороны проспекта, в длинном административном здании, появились новые жильцы. Издалека создания казались вполне человекообразными, но глядя на них, у Вероники душа уходила в пятки. То ли подсознание, то ли более глубокое бессознательное, доставшееся от далёких предков, подсказывало, что на глаза этим существам лучше не попадаться.

Днём те, что раньше были людьми, прятались в подвалах, а с наступлением темноты выбирались на поверхность. Они нападали друг на друга и животных, а пришедших из Тумана не трогали. Этих, пришлых, было довольно много, и большинство из них тоже предпочитало ночь. Молотовы довольно быстро привыкли и уже не вздрагивали от воплей и рычания. Они плотно закрывали шторы и, стараясь не шуметь, ложились спать.

* * *

Ника приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Во дворе было пусто – лишь ветер гонял листья по земле. Совсем недалеко, скрывая дом напротив, клубилась лиловая муть. Обычно туман не был виден на таком расстоянии, но противный, мелкий дождь и пронизывающий холодный ветер словно напитали его, сделав более заметным.

Вероника с опаской посмотрела вверх. Потом влево, вправо, ещё раз вверх. Опустилась на колени и выползла из подъезда. Не останавливаясь, всё так же на коленях, поспешила скрыться за кустом сирени, уже наполовину облетевшим. На хлопающий по спине полупустой школьный рюкзак она не обращала внимания. Остановившись и ещё раз оглядевшись, Ника махнула рукой. Данила молча повторил путь сестры.

Это была первая дальняя вылазка. До этого они вполне сносно выживали, не покидая подъезд и территорию перед домом шириной в метр – в кое-каких квартирах удалось открыть замки. Впрочем, большинство дверей оказались неприступны, поэтому пришлось осваивать проникновение на первый этаж через окна.

Мама всегда переживала из-за того, что водопроводная вода в доме совсем невкусная. Но теперь это было на руку – у многих соседей нашлись запасы питьевой воды в пластиковых бутылках. Ещё Веронику и Даника интересовали еда, которую не нужно готовить, крестики, ладанки и чётки. Такие украшения успокаивали и придавали уверенности.

Но, в конце концов, полезное в квартирах закончилось, и дети какое-то время грызли сухие макароны, а потом поняли, что пора изучать местность. Ведь совсем недалеко, на проспекте, имелись магазины, аптеки, автомобили, отделение полиции, кафе и многое другое. Ребята давно уяснили – с рассветом твари исчезают. Затем, около полудня, улицы вновь становятся опасными, и остаются такими часа четыре. А потом вновь затишье, до заката. Хотя и в «безопасный» период можно было встретить голодных, озлобленных собак или монстров, которые плевать хотели на график соплеменников.

К сожалению, с наступлением осени солнце вставало всё позднее, а садилось всё раньше. Молотовы старались не думать, что же будет зимой.

– Так. Давай повторим, – прошептала старшая сестра. – Мы ползём вдоль дома, огибаем его, выруливаем на проспект…

– Ой, Ника, сто раз уже повторили. Давай не болтать, а делать. Я боюсь! – зашипел Данила. – Вдруг нас кто-нибудь заметит?

Девушка захлопнула рот. Брат был совершенно прав. Неосознанно пощупав крестики, висевшие на шее, она кивнула, и торопливо, но аккуратно двинулась вдоль здания.

* * *

Им повезло. Булочная на углу дома оказалась не заперта. Раньше, в другой жизни, они любили забегать сюда после школы – владелец и он же продавец, смуглый и пышный, как булочка, всегда приветливо улыбался, доставал из-под прилавка припасённую для любимых покупателей свежую выпечку и передавал привет родителям. Вероника уже была достаточно взрослой, чтобы понимать, что таких «любимых» у него весь район, и это просто маркетинговый ход, но ей всё равно было приятно.

Здесь царил хаос. Сюда в первые дни явно забегали мародёры. Раскуроченный кассовый аппарат, разбитые витрины и полки с каменными ватрушками встретили детей настороженно. Но Молотовы не расстроились – тогда, в самом начале, людей не интересовало то, что сейчас было необходимо затерянным в пустом городе брату и сестре. Немного порыскав в торговом зале, ребята зашли глубже – на кухню, к печам. Здесь не было окон, поэтому пришлось включить фонарик.

Чипсы и пакеты с соком. Печенье. Изюм, курага и другие сухофрукты. А ещё Данила нашёл стерилизованное молоко, срок годности которого заканчивался через целых три месяца.

– Живём, Ушастик! – радовалась Вероника. – Воды, правда, нет. Но мы попробуем завтра до супермаркета добраться.

Изголодавшийся мальчишка не слушал. Он разодрал пакетик с арахисом, высыпал в рот почти половину и счастливо захрустел. Сестра хотела было напомнить, что сейчас расслабляться не стоит, нужно всё сделать быстро и вернуться в квартиру, но потом не выдержала и тоже схватилась за еду. Несколько минут лишь работа челюстей нарушала тишину. А потом Молотовы услышали какой-то звук у самой дальней печки.

Данила торопливо дожевал, проглотил и испуганно оглянулся на девушку. А та молча передала ему фонарик и вытащила из-за спины скалку – ручка торчала из рюкзака, и Вероника ещё дома несколько раз проверила, быстро ли удаётся вытащить «оружие». Сейчас это получилось не так быстро – тряслись руки.

Приложив палец к губам, кивнула в сторону торгового зала, и дети осторожно стали двигаться назад. Когда они оказались на границе темноты и света, у той самой печки блеснули две красные точки. Ника взвизгнула, схватила брата за руку и собралась бежать, но услышала смутно знакомый голос:

– Кто здесь? Мои любимые покупатели?

– А вы кто?

– Анвар, конечно.

Приближаться торговец не спешил. Детей захлестнула волна радости – они переглянулись и заговорили, перебивая друг друга:

– Дядя Анвар, а мы думали, никого не осталось!

– Вы здесь всё время жили?

– А ваша жена, и дети?

– Какое счастье, что мы не одни!

– Да, счастье. У меня тут булочки тёплые. Вы голодные, наверное? Идёмте, накормлю.

Данила сделал шаг вперёд, но его удержала сестра. Он непонимающе на неё посмотрел.

– Дядя Анвар, – дрожащим голосом сказала Вероника, – спасибо, мы лучше пойдём.

До мальчика дошло – только что они водили лучом фонарика по совершенно холодным печам. Да и пахло не сдобой, а так, словно на улице вновь валяются гниющие мертвецы. Только гораздо слабее.

Уразумев, что добыча может ускользнуть, тот, кто раньше был Анваром, с диким рычанием одним прыжком преодолел кухню. Но Молотовы успели выскочить на свет.

Существо разочарованно взвыло и остановилось, не делая попыток выйти из тени. Данила навёл на него фонарик. «Анвар» зажмурился, когда луч скользнул по глазам, но и только – видимо, он боялся лишь дневного света.

– Деточки. Я теперь знаю, что вы есть, и всё равно вас найду. Ночью. – Он выглядел совершенно живым и нормальным. Лишь полыхали красным глаза.

– Да пошёл ты, монстр! – тонко выкрикнул Данила. – Обломись!

Брат и сестра выбежали из булочной.

– Ника, что делать? А если он и вправду нас найдёт? По запаху! – Даник дрожал всем телом и едва сдерживал слёзы.

– Не найдёт, – нервно оглянулась Вероника.

* * *

Они очень рисковали, сливая бензин из машин, которые не сгорели летом. До полудня оставалось совсем ничего, и нужно было торопиться. «Анвар» ругался и шипел в темноте. Его руки изменились – длинные узловатые пальцы, чёрные когти и жало, в которое превратился язык, заставляли детей трястись от страха. Но они не сбежали. Пластиковые бутылки, наполненные горючей жидкостью, полетели во тьму кухни, а следом – горящая спичка. Когда взметнулось пламя, дети захлопнули дверь. То, что она была металлической, оказалось кстати.

Правда, это не помогло. «Анвар» вынес преграду одним ударом, выскочил в зал и заметался. Брат и сестра вжались в угол, с ужасом глядя, как горит нечеловек.

В какой-то момент бензину на помощь пришло дневное освещение, и всё закончилось. Ужасное создание осыпалось кучей пепла. Огонь в кухне продолжил бушевать.

– Бежим. – прошептал Даник. – Только осторожно, а то нас ещё кто-нибудь заметит.

Зима

Чудовища куда-то подевались в конце ноября. Разом. Как живая, пронеслась по проспекту позёмка, заглянула во все углы и разбитые витрины, на несколько минут задержалась у административного здания и исчезла в Тумане. Пришла настоящая зима, со снегом и морозами. На фоне белого покрывала лиловый туман казался особенно чужеродным.

Ника, практически не таясь, шла сквозь нагромождения ржавеющих машин. Маршрут был давно проверен – до перекрёстка, затем налево, спуститься по широким ступеням, обойти уже давно обысканные торговые павильоны, и вот он, сквер. Девушка почти не боялась. Уже месяц она не видела никаких монстров. Впрочем, ночью коллеги «дяди Анвара» по-прежнему бродили по окрестностям, но Молотовы всегда возвращались домой до темноты. Дикие звери в город пока не совались – видимо, должно было смениться несколько поколений, чтобы хищники забыли, как опасна для них человеческая территория. Крысы жили своей жизнью – пищи пока хватало, и одинокие дети их не интересовали. Проблему представляли озлобленные собаки – маленьких, добродушных Вероника давно не видела, а вот бойцовые и охранные породы прекрасно чувствовали себя и без хозяев. Но Молотова приспособилась вычислять расстояние до ближайшей стаи, так как псы тихо вести себя не умели. У неё был топор, да ещё на плече висел автомат, найденный осенью в отделении полиции. Пользоваться умела – отец как-то ради смеха научил её стрелять из охотничьего ружья. А, зная основные принципы, можно разобраться в любом оружии. Вот только с патронами было совсем плохо, поэтому девушка стреляла редко и одиночными.

Санки периодически застревали, цепляясь то за колёса, то за присыпанные снегом бамперы, но Вероника предпочитала идти здесь, а не по тротуару, на котором высились сугробы. Девушка с тоской вспоминала снегоуборочные машины и дворников с песком. А ещё она думала о Данике. Брат заболел. Уже три дня он метался в горячечном бреду на кровати, звал родителей, и, что самое страшное, иногда с ними разговаривал. Антибиотиками была забита вся квартира, но они почему-то пока не действовали.

«Может, вирус»? – подумала Ника, вспоминая поучения родителей-врачей. – «Тогда антибиотики и не помогут. Надо попробовать что-нибудь другое».

Она решила завернуть в аптеку на обратном пути. Конечно, придётся делать круг, но ради того, чтобы младший братишка выздоровел, она готова была помёрзнуть пару лишних часов.

Зайдя в парк, девушка сразу же направилась к лежащему невдалеке дереву. Месяц назад они с Даником потратили полдня на то, чтобы его срубить. Им очень повезло, что падающий ствол никого не задел. Теперь дети периодически возвращались и рубили его на дрова – мебель из соседних квартир они давно сожгли. Кровавые мозоли на руках были только в первые два раза, а потом ладони огрубели. Сегодня Нике пришлось работать за двоих.

Ветер насы́пал сугробы вокруг деревьев, остальное пространство было вполне проходимым. Девушка, не мешкая, принялась за дело.

Стук топора разносился очень далеко. Каждые две-три минуты Молотова замирала и прислушивалась – не привлек ли звук чьё-то внимание. Пока вокруг было тихо. Кособокие, то гигантские, то размером со щепку, куски дерева она складывала на санки.

Уже почти закончив, девушка совсем близко услышала лай и повизгивание. Животные явно были возбуждены и взбудоражены. Неумело выругавшись, Ника взобралась на ближайший дуб, с которого спустя несколько минут чуть не свалилась от удивления.

После бросившего их на произвол судьбы семейства, искавшего дачу, дети не видели ни одного человека. Может быть, кто-то и проходил через их район, но территория была довольно обширной – пара десятков квадратных километров. С балкона уследить за всем было невозможно. И теперь Вероника со смесью радости, удивления и опаски следила за тем, как стая голодных псов гонит по парку мужчину. И постепенно настигает.

Он бежал ровно, не пытаясь отстреливаться. В движениях сквозила обречённость – человек понимал, что собаки гораздо быстрей. Когда Ника смогла различить заиндевевшую бороду, она прицелилась и выстрелила в самого крупного пса, скорее всего, вожака. Тот беззвучно упал. Стая замешкалась, а человек подпрыгнул при звуке выстрела и припустил быстрее.

В снег рухнула вторая собака. Остальные заметались, не понимая, что делать – то ли разбегаться в разные стороны, то ли дальше преследовать добычу. Вероника выстрелила в третий раз. И промазала. Вернее, попала, но в мужчину.

Незнакомец взвыл и упал. Тут же перевернулся на спину и выставил вперёд дробовик – он не собирался подпускать к себе собак. А те уже позабыли о страхе и восторженно рванули к вкусному человеку. Вероника переключилась на огонь очередью и стала косить животных. Спустя пару минут всё было кончено.

Чувство вины было таким сильным, что девушка забыла о настороженности, слетела с дуба и побежала к мужчине.

– Стой, где стоишь! – Дробовик он направил прямо в лицо. – Ты меня подстрелила, сука!

– Извините, – промямлила Вероника, – я нечаянно. Хотела вас спасти.

– Спасительница, мать твою за ногу, – мужчина опустил оружие, – чтоб тебя так по сто раз на дню спасали, дебилка!

Молотова вспыхнула. Чувство вины испарилось без следа.

– Если бы не я, вас бы сожрали! – Она развернулась и пошла к санкам.

– Стой! – послышалось вдогонку. – Ладно, извини. И спасибо. – Мужчина вдруг захохотал. – Твою мать! Так хорошо шёл, и тут какая-то сикилявка-спасительница херак, и всю дорогу медным тазом накрыла!

Ника шмыгнула носом и стащила с шеи шарф. Нужно было перевязать рану.

Пуля попала в плечо. Судя по всему, она прошла навылет, повредив лишь мягкие ткани.

– Рану нужно обработать и зашить. У нас есть, чем. Пойдёмте. – Молотова не очень хотела вести незнакомца домой, но чувствовала, что должна как-то исправить то, что натворила. Кроме того, это был первый человек за многие месяцы – он мог рассказать, что происходит, дать какую-то надежду или наоборот, убить ложную и бесполезную.

– Забирать не будешь? – мужчина кивнул в сторону собачьих трупов. – Мяса вон, сколько.

Девушку передёрнуло. Они с братом довольствовались продуктами из магазинов, а с тех пор, как решили проблему с отоплением, даже готовили горячее, и мысль о том, что можно есть собак, пусть даже диких и злых, приводила её в ужас.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – усмехнулся незнакомец и протянул руку. – Перевязывай. Тебя как зовут?

– Вероника.

– А я Марк. Будем знакомы.

Пока Молотова останавливала кровотечение, он насмешливо за ней наблюдал. Под этим взглядом – словно бы липким, ползущим по лицу, девушка чувствовала себя неуютно.

– А много вас здесь живёт?

– Я, брат и родители. – отчего-то соврала Ника. – Мама с папой в городе, но скоро вернутся.

– Ага, ясно. Что же предки тебя в одиночку за дровами отправили?

Вероника сделала вид, что не слышит вопроса, и сказала:

– Всё, готово. Пойдёмте.

* * *

На третьем этаже Марк брезгливо поморщился:

– Чем это так воняет?

– Вон в той квартире туалет, – указала на одну из дверей Ника.

– В смысле?

– Водопровод не работает, неужели непонятно? – пожала плечами девушка. – Все жильцы оттуда умерли в первую ночь. Им уже всё равно.

– Оригинальное решение бытовых проблем, – усмехнулся мужчина. – Представляю, какой тут запашок летом стоять будет.

Человек нравился Веронике всё меньше, но почему, она понять не могла.

– А вы неплохо устроились, – заявил Марк спустя несколько минут.

Весь коридор был заставлен бутылками с водой, коробками с крупами, детскими смесями, тушёнкой и рыбными консервами. Мужчина бесцеремонно заглянул в ванную комнату.

– Ух ты! Здесь влажно! Ты же сказала, водопровод не работает!

– Мы воду из бутылок греем и моемся. Канализация ведь есть ещё. Мама говорила… говорит, – Ника вспомнила о том, что для чужака её родители живы, – что в грязи инфекции махровым цветом расцветают.

– То-то я смотрю, ты чистенькая какая-то. – Снова этот липкий взгляд. – Ладно, ты обещала рану обработать.

В большой комнате в самом центре стояла металлическая бочка, обложенная кирпичом. Внутри горел огонь.

– Ого, даже жарко. Вы молодцы.

Ника не слушала. Она подошла к дивану, потрогала лоб брата. Мальчик уже был не таким горячим, как пару часов назад. Дышал ровно и спокойно.

«Наконец-то. Подействовали лекарства!»

– Не надо Даника будить. Пойдёмте в другую комнату.

В родительской спальне было гораздо холоднее. Вероника засунула в металлическую банку из-под детского питания рулон туалетной бумаги, вылила туда же флакончик спиртовой настойки календулы и забросила спичку. Весело вспыхнул огонёк.

– Садитесь, – указала она на двуспальную кровать. – И снимайте одежду.

– Слушай, красавица, – Марк стал разоблачаться. – Что ты делать собираешься?

– Швы накладывать. – пожала та плечами.

– А умеешь?

– Нет. Но есть учебники родителей. И лидокаин. И всё остальное.

Судя по всему, мужчине не очень хотелось быть подопытным кроликом, но другого варианта он не видел.

– Ладно, делай. А лидокаин – это местное обезболивающее?

Девушка в ответ кивнула. Она сосредоточенно рылась на книжной полке, искала нужную книгу.

– А общий наркоз предусмотрен?

Ника шутку не оценила:

– Как вы это себе представляете? Радуйтесь тому, что есть.

– Тогда я внутрь приму. – Марк достал из своего рюкзака большую, но уже ополовиненную бутылку виски. – Не хочешь присоединиться, красавица?

Девушка скривилась и отрицательно замотала головой.

* * *

– Я это называю Чистилище. Даже кайф какой-то есть определённый в том, чтобы прогуляться по такой местности. Прикинь, иногда деревья говорящие попадаются!

Рану девушка уже зашила. Пусть неумело, но стежки были ровными, а повязка стерильная. Марк настолько интересно рассказывал об окружающем мире, что она позабыла обо всём – и о брате в соседней комнате, и о чувстве опасности рядом с этим человеком, и о липком взгляде. И о бутылке, к которой он постоянно прикладывался.

– Это не монстры. То есть, монстры, конечно, но очень уж напоминают героев сказок. Страшных. С некоторыми даже поговорить можно. Если не сожрут. – Марк пьяно усмехнулся и сделал очередной глоток.

– А вот эти, что по подвалам сидят, тоже из сказок?

Мужчина пожал плечами:

– Упыри. Кровососы обычные. Я тут побывал в одном местечке, в Приречье. Там народу дофига выжило. Есть те, кто в теме. Сказали, через пару лет кровососы вообще всякое сходство с человеком утратят, и большая часть передохнет. Не все, конечно. Кое-кто в разуме останется.

– А это местечко… Далеко оно? До него можно добраться? – В конце фразы голос Ники дрогнул.

Марк прищурился:

– Хрен. В Чистилище нет дорог. Заходишь в туман, и через час в десяти тысячах километров от дома. Или через три дня в пятистах метрах. Предсказать нельзя.