Текст книги "Я – Алла Пугачева"

Однако Алла стремилась поскорее вырваться из-под родительской опеки, поэтому сама сказала Миколасу, что надо пожениться.

Они пошли к ее родителям, делать официальное предложение. И надо же было такому случиться, что именно в этот вечер приехал Валерий Романов – прежний жених Аллы. Возникла неловкая ситуация, и Миколас тихо ретировался. «Помнится, у меня еще мелькнула мысль: вот она, судьба! – говорил он потом. – Я ведь, повторяю, не очень-то хотел жениться. Считал, что по-хорошему нужно еще пару лет подождать, чтобы закончить училище, погастролировать, денег сколотить».

Но на следующий день к нему пришла Алла, и Миколас покорно отправился в загс.

Свадьбу сыграли большую – на девяносто человек. А директор Аллиного училища Елена Гедеванова, которая была депутатом Ждановского райсовета, преподнесла им царский подарок – выбила для молодых 17-метровую комнату на той же улице, где жили Пугачевы.

Еще до свадьбы Аллу пригласили в группу «Новый электрон» Липецкой областной филармонии.

Конечно, это было не от хорошей жизни. Орбакаса после окончания училища приняли в Московскую областную филармонию, а вот Алле объявили, что «ее творческая манера – это калька с худших образцов западных исполнителей», а значит, она для них не годится. И тут как раз объявился ее старый приятель с Воронцовской улицы Валерий Приказчиков, который был к тому времени руководителем группы «Новый электрон».

Надо сказать, числиться в Липецкой филармонии вовсе не означало жить в Липецке. Все советские артисты были приписаны к каким-нибудь филармониям, чтобы иметь трудовую книжку. А так, она гастролировала с группой по разным городам, как и любой другой артист, так сказать, «низшего эшелона».

Один из сотрудников филармонии вспоминал об их гастролях: «Питались, чем бог пошлет. Спать приходилось на скрипучих раскладушках или на полу… Зарабатывала Алла тогда 7 рублей за концерт…»

Правда, художественный руководитель филармонии намекал, что если Алла будет оказывать ему определенные услуги, она быстро станет солисткой, и вообще ее карьера пойдет в гору. А когда она отказалась, нашел повод ее уволить. Перед отъездом Алла сказала: «В музыке я разочаровалась, петь больше не буду – этим денег не заработаешь, надо в институт поступать…»

25 мая 1971 года у Аллы и Миколаса родилась дочь Кристина.

Супруги гастролировали от разных филармоний, встречались редко, но в одну из этих коротких встреч Алла все же забеременела. Работу она после этого, конечно, не бросила, тем более что приближался Новый год и у артистов наступало самое денежное время. Аллу включили в одну из бригад Росконцерта, и на детских утренниках она играла Матрешку. В декретный отпуск она ушла только на седьмом месяце.

24 мая, когда Миколас Орбакас вернулся домой с репетиции в Театре эстрады, он увидел, что бледная Алла лежит на кровати и держится за живот. Он поспешно повез ее в роддом и, как гласит их семейная легенда, прихватил первую попавшуюся книгу, чтобы ей было что почитать на досуге. Книга называлась «Кристина». Это имя так засело у него в голове, что когда родилась девочка, он тут же решил назвать ее Кристиной, тем более что так звали его бабушку.

В загсе с регистрацией Кристины возникли проблемы, причем сразу из-за имени, фамилии и отчества (Миколас решил, что отчество у дочери будет по его второму имени – Эдмунд). «Сперва фамилию Орбакас хотели дать, – рассказывал Миколас. – А у нас это мужская фамилия, женский вариант – Орбакайте. Еле отстоял. Потом с отчеством: «Разве так можно – по второму имени отчество давать?» Полистали талмуд – можно. Потом уперлись, что нет такого имени. Есть Христина. Пришлось доказывать, что у нас, литовцев, наоборот, нет Христины, есть Кристина. Согласились с жутким скрипом».

Через несколько месяцев после рождения дочери Алла снова начала работать.

Сначала ее пригласили записать песню для нового фильма Шукшина «Печки-лавочки». К несчастью, она так волновалась во время записи, что после этого у нее пропало молоко. Помогла недавно родившая соседка, которая согласилась побыть кормилицей.

Вскоре старые дома в Зонточном переулке снесли, и им дали квартиру на восьмом этаже дома на Рязанском проспекте. Рядом с ними поселились и Пугачевы, только на пятом этаже.

К осени Алла устала от бытовых забот, ее снова тянуло работать. Кристина сначала была оставлена под опекой Зинаиды Архиповны, а потом ее отправили в Каунас к родителям Миколаса.

Аллу пригласили стать солисткой ВИА «Москвичи» под руководством ее старого знакомого Олега Непомнящего. А потом она перешла оттуда в знаменитый оркестр под управлением Олега Лундстрема, где проработала до 1973 года.

«Это была такая скромная девочка, – вспоминал Лундстрем. – Мы ее прослушали и сразу взяли. Помимо несомненных музыкальных достоинств, я сразу оценил дисциплинированность Пугачевой, хотя теперь у многих такой факт может вызвать большие сомнения».

С оркестром Лундстрема она погастролировала по стране и даже впервые выехала за рубеж – в Польшу. Тогда же Алла познакомилась с Вячеславом Добрыниным и Ильей Резником. Занялась она и своим голосом – ее познакомили с легендарной Стрельниковой, и с тех пор она перед каждым концертом стала делать стрельниковскую дыхательную гимнастику.

В 1973 году Алла и Миколас развелись.

К этому, скорее всего, шло уже давно – они оба не были готовы к браку и бытовым вопросам, да и виделись слишком редко, потому что гастролировали по отдельности. Правда, за несколько месяцев до развода Миколас помог Алле устроиться в Московскую областную филармонию, и они некоторое время работали вместе. Но брак было уже не спасти, тем более что новое место работы не нравилось Алле, а руководству не нравилась она.

В конце концов она уволилась и устроилась в Москонцерт. А вскоре подала на развод. Миколас вспоминал об этом так: «Все получилось как-то само собой. Помню, я вернулся из Ленинграда, а на столе – записка от Аллы: «Я уехала. Буду такого-то». Недели через полторы она появилась. Мы в отпуск собирались. А тут она говорит: «Я опять уезжаю». Ну ладно… Я отправился отдыхать один… Недели через две меня отозвали на работу. Потом вернулась Алла. Мы поговорили и решили пожить отдельно. Подали заявление на развод. Алла нашла вариант размена, и я переехал в Марфино… Сначала Алла злилась на меня и заявила, что с ребенком я видеться не буду. Но потом, через четыре месяца, сама позвонила и спросила: “Ты почему дочь не навещаешь?” И тогда я стал «воскресным папой» и стал принимать солидное участие в воспитании Кристины, пока она не выросла…»

Любопытно, что спустя несколько лет, когда Алла стала знаменитой, в статьях о ней писали: «Муж Аллы – артист цирка…» Такие были времена – советская артистка не могла быть «разведенкой».

В 1974 году Алла Пугачева стала петь дуэтом с Юлием Слободкиным.

Аллу и Юлия не связывало ничего кроме работы. Петь вместе они стали лишь потому, что в то время дуэты были в большой моде. Голоса у них обоих были хорошие, публике их пара нравилась, так что какое-то время они довольно успешно гастролировали по СССР вместе с ансамблем «Москвичи».

Появилась даже похвальная рецензия на их дуэт: «Настоящим событием в нынешнем эстрадном сезоне стало появление молодого вокального дуэта – Аллы Пугачевой и Юлия Слободкина. Кроме отличных голосов, несомненного драматического дарования (каждая их песня – маленький спектакль), они обладают качествами, в последнее время не так уж часто встречающимися на эстраде: в дуэте Аллы Пугачевой и Юлия Слободкина мужчина мужествен, а женщина – женственна. От их искусства веет чистотой, трепетностью, влюбленностью…»

Однако звезд с неба их дуэт не хватал и часто выступал на «разогреве» у кого-нибудь более популярного, например у юмориста Романа Карцева. К осени Алла окончательно поняла, что надо расставаться. Тем более она собиралась принять участие в V Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, открывавшемся во второй половине октября. Он проводился раз в четыре года, и к первому туру допускался любой артист по ходатайству его концертной организации (Пугачеву направил Москонцерт). Второй тур был гораздо серьезнее, ну а третий, финальный, и вовсе транслировался на всю страну. После него вполне реально было проснуться знаменитым.

На V Всесоюзном конкурсе артистов эстрады Алла Пугачева получила третью премию.

Она спела две разные по стилю песни: «Посидим, поокаем» Ильи Резника и Александра Муромцева и «Ермолова с Чистых прудов» Никиты Богословского на стихи сразу нескольких поэтов. В первой песне она, кстати, самовольно изменила несколько слов, из-за чего чуть не поссорилась с Резником (но потом он признал ее правоту). Вторая песня была откровенно слабая, но для того, чтобы пройти в следующий тур, нужно было петь что-то серьезное – о войне или каком-нибудь другом подвиге советского народа.

Помогал Алле готовиться к конкурсу концертмейстер Виталий Кретюк, с которым у нее в то время был роман. Он выбирал ей костюмы, делал аранжировки песен и вообще всячески «натаскивал» ее для победы. Она успешно прошла второй тур, и наконец 25 октября состоялся финал. Алла стала одной из четверых артистов, поделивших между собой третье место.

Она была расстроена – почти все, кто получил первое и второе места, были совершенно безликими. Тогда она не знала, что ее в список включили с боем – в жюри многие сочли ее слишком не советской и вульгарной, и в число призеров она попала лишь потому, что за нее горячо выступила певица Гелена Великанова, которую поддержал руководитель эстрадного оркестра Армении Константин Орбелян.

За третье место полагалась денежная премия – 100 рублей. Но ее, конечно, поделили на четверых призеров. Так что ни славы, ни денег Алле Пугачевой этот конкурс не принес.

В конце 1974 года Алла Пугачева начала работать в популярном ансамбле «Веселые ребята».

На самом деле от конкурса было куда больше толку, чем ей показалось поначалу. Да, она не получила первого места и не стала знаменитостью, но зато она завела там такие знакомства, которые стоили десяти первых премий. Среди ее новых знакомых были: Раймонд Паулс, Геннадий Хазанов, режиссер Евгений Гинсбург и руководитель «Веселых ребят» Павел Слободкин.

Кроме того, ее все же заметили, и в звуковом журнале «Кругозор» вышла одна из первых грампластинок Пугачевой с тремя песнями и хвалебной статьей.

Но главным результатом конкурса стало то, что Павел Слободкин пригласил ее стать вокалисткой «Веселых ребят», бывших в то время одним из самых популярных ВИА в стране.

«Пугачева пришла в “Веселые ребята” простой певицей с перспективой сольных выступлений… – говорил Слободкин. – У нее очень точный слух, и она прекрасно могла спародировать Пьеху, Зыкину, спеть русскую песню, как заправская фольклорная певица. Мы даже собирались вставить в программу такой эксцентричный номер…»

«Веселые ребята» приняли ее по-разному. Рассказывают, что Александру Барыкину она не понравилась, зато Александр Буйнов с ней сразу подружился и, как он сам говорил, был в нее даже слегка влюблен.

А еще после конкурса эстрады об Алле Пугачевой вспомнил композитор Микаэл Таривердиев, который как раз работал над музыкой к фильму Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!».

В 1975 году Алла Пугачева исполнила песни для кинофильма «Ирония судьбы, или С легким паром!», сразу ставшие хитами.

Композитор Микаэл Таривердиев вспоминал: «Когда только начались съемки “Иронии судьбы”, мы стали искать певицу. Я пробовал очень многих. Была такая прелестная певица Валя Пономарева – она пробовалась, кто-то еще. Это было хорошо, но все же не подходило. Тогда я попросил Раису Александровну Лукину, замечательного музыкального редактора, найти Пугачеву…

Начали мы с ней работать. Работали много, около месяца. Хотя, казалось бы, поет всего четыре романса. Вообще, конечно, ей трудно с нами было. Эльдар требует от нее одного, я – другого. Совсем замучили ее. На каждую песню было сделано по тридцать дублей. За целый день писали по одному романсу. В итоге она записалась замечательно.

Когда фильм вышел, прошло буквально несколько месяцев, нас пригласили на телевидение, где Пугачева должна была спеть романс из фильма не под фонограмму, а вживую. Я должен был ей аккомпанировать. И вдруг она стала петь совершенно по-другому. Она пела жестко, очень жестко: “Мне НРАВИТСЯ, что вы больны не мной”. Я не мог заставить ее спеть, как три месяца назад, в фильме… Мы с ней поссорились. Потом Пугачева совсем ушла в поп-культуру, хотя, мне кажется, могла бы стать звездой другого плана, типа Барбары Стрейзанд. Но она выбрала свой путь. Я понимаю, что она даже выиграла от этого… Но когда показывают “Иронию судьбы” и я слышу ее пение, то вспоминаю, как это было очаровательно. Какая в ней была тонкость, нежность и ранимость…»

В 1975 году Алла Пугачева поехала от СССР на конкурс «Золотой Орфей».

Вообще-то должен был ехать Георгий Минасян, солист эстрадного оркестра Армянской ССР под управлением Константина Орбеляна. Но неожиданно кандидатуру Минасяна отвергло Министерство культуры (ходили слухи, что его заподозрили в «ужасном преступлении» – гомосексуализме). Срочно нужна была замена, и Орбелян рекомендовал Пугачеву, которую помнил по эстрадному конкурсу.

Он был человек влиятельный и к тому же с 1972 года представлял Советский Союз в жюри «Золотого Орфея», поэтому к его мнению прислушались, но предупредили, что Пугачева обязана привезти первый приз, иначе с ее эстрадной карьерой будет покончено.

Начались срочные сборы – у Аллы не было ни денег на расходы, ни даже приличного платья, достойного такого известного конкурса. Пришлось собирать по всем друзьям и знакомым, а платья срочно шить. А перед самым конкурсом сообщили, что Орбеляна в жюри не будет – как раз в это время его оркестр пригласили на гастроли в США. А значит, Алла Пугачева должна была рассчитывать только на себя.

По условиям «Золотого Орфея» каждый участник должен был исполнить одну песню свою и одну болгарского автора. Со своей сложностей не возникло – взяли «Ты снишься мне». А в качестве болгарской была выбрана старая песня «Арлекино» композитора Эмила Димитрова, лет пятнадцать назад пользовавшаяся в Болгарии большой популярностью.

«Арлекино» – Гран-при конкурса «Золотой Орфей» и первый триумф Аллы Пугачевой.

Работа над песней «Арлекино» велась в большой спешке, времени было мало. Павел Слободкин сделал аранжировку, а вот стихи никак не могли найти. Наконец Алле понравился текст Бориса Баркаса:

 
По острым иглам яркого огня…
Бегу, бегу – дороге нет конца…
 

С этой песней она и вышла перед болгарской публикой, с подозрением ожидающей, что сейчас сделает из их старого хита эта незнакомая певица.

«Старую, любимую песню – ей полтора десятка лет – было не узнать, – писал Владимир Быстров в сочинской газете «Черноморская здравница». – Что сделали с ней Алла Пугачева и аранжировщик Павел Слободкин? Это был какой-то взрыв страсти, горького веселья, предельной откровенности и ликующей красоты. А зрители – они-то что скажут, как отнесутся к Арлекину в совсем незнакомом образе?

Реакция зала обрушилась из приемника, как грозовой разряд. Я не засек времени, но, по-моему, не меньше десяти минут продолжалось это неистовство – овации, крики восторга, экстаз. И вот тут-то случилось то, чего раньше никогда не происходило на международных конкурсах: советской артистке так и не дали уйти со сцены, покуда “Арлекин” не прозвучал повторно».

Композитор Эмил Димитров, услышав, как Алла поет его песню, примчался к ней с огромным букетом роз. А вот в СССР сочли, что исполнение было какое-то не советское, и не сразу решились пустить ее в эфир. Но стоило это сделать, как уже через несколько недель песня «Арлекино» звучала из каждого магнитофона.

Триумф на «Золотом Орфее» сделал Аллу Пугачеву звездой, но рассорил с некоторыми прежними друзьями.

Сам конкурс по телевидению в СССР показали с большим опозданием, председатель Гостелерадио Лапин Пугачеву терпеть не мог. Когда передача все же вышла в эфир, Алла была на гастролях в Минеральных Водах. На следующий же день на концерте ее встретили овациями и требованиями спеть «Арлекино».

Фирма грамзаписи «Мелодия» сориентировалась быстрее всех и через полтора месяца после «Золотого Орфея» выпустила гибкую пластинку Аллы Пугачевой с песнями «Посидим, поокаем», «Ты снишься мне» и «Арлекино». Тираж в четырнадцать миллионов был распродан за несколько дней.

Павел Слободкин, с которым у Аллы завязался роман, энергично занялся продвижением ее карьеры, но вот у «Веселых ребят» это энтузиазма не вызвало. «Несколько наших музыкантов, – вспоминал Слободкин, – обвинили меня в том, что я чрезмерно выделяю в группе Пугачеву. Так, в первую очередь, считал Саша Буйнов… Надо заметить, что Алла действительно боролась с другими артистами, которые у нас пели. Она всегда ясно видела перед собой самую вершину Олимпа и шла туда прямой дорогой».

Итог был закономерный – осенью 1976 года Алла рассталась и с «Веселыми ребятами», и со Слободкиным. Сама она сказала об этом просто: «Не ужились не мы, а наши песни».

Из «Веселых ребят» Алла Пугачева ушла в оркестр Константина Орбеляна.

У него она исполняла четыре песни, одну из которых, «Сто часов счастья», специально для Пугачевой написал он сам. Между ними был бурный, но довольно короткий роман, который, однако, приобрел широкую известность, и многие потом долго считали Орбеляна вторым мужем Пугачевой. Кстати, он утверждал, что песню «Маэстро» Алла посвятила ему: «Сам Резник, автор текста, рассказывал, что Алла просила его написать стихи на мелодию Паулса, имея в виду меня. Но поскольку в то время я с ней уже не работал, то все стали считать, что эта песня адресована Паулсу. У меня хранится афиша, на которой она мне написала: “У нас с тобой одна святая к музыке любовь”».

Одновременно Алла продолжала записывать песни к фильмам и сниматься в телепередачах. Ее пение звучало в фильмах «Центровой из поднебесья», «Между небом и землей», «Волшебный фонарь», «Фантазии Веснухина», «Отважный Ширак» и т. д. Некоторые из них стали хитами, как, например, «Куда уходит детство» или «Волшебник-недоучка». По опросу читателей газеты «Московский комсомолец» Алла Пугачева была названа лучшей певицей 1976 года. Снялась она и в «Голубом огоньке» и даже попала на «Песню года», но, к сожалению, записи ее выступления не сохранилось.

А в ноябре 1976 года Алла познакомилась с режиссером Александром Стефановичем. У нее в это время был роман с Орбеляном, а Стефанович как раз собирался жениться. Но эта встреча все изменила…

Интервью журналу «Огонек» Алла Пугачева давала в квартире композитора Александра Зацепина.

Познакомились они еще до «Золотого Орфея» – Зацепин увидел ее на каком-то концерте и сразу оценил. На его домашней студии (невиданная роскошь для того времени) они записывали песни к фильмам «До свиданья, лето», «Куда уходит детство», «Мудрый Ширак». Последний был неудачной поделкой одной из киностудий союзных республик, но зато написанная для этого фильма песня «Волшебник-недоучка» стала хитом.

«В “Волшебнике-недоучке”, – вспоминал Зацепин, – Алла при записи вдруг не «попала» в припев – начала раньше времени: “Даром преподаватели…” Ойкнула, засмеялась… (Вообще это был редкий случай – она всегда пела очень точно.) Я сохранил этот неудачный вариант и потом оставил его в песне. Получилось, будто это сделано специально».

А вскоре после «Золотого Орфея» Пугачева позвонила Зацепину и растерянно сказала, что с ней будут делать интервью для «Огонька» и хотят сфотографировать ее дома. А у нее в квартире даже мебели не было. Тогда Зацепин предложил, чтобы она встретилась с журналистами в его квартире.

Алла с пятилетней Кристиной приехала к нему. Дочери она сказала, что это такая интересная игра. А сама нарядилась в шелковый халат жены Зацепина (которая ей подыграла, изобразив домработницу) и приняла журналистов по-королевски, небрежно отвечая на вопросы и демонстрируя им «свою» домашнюю студию звукозаписи.

В том же 1976 году Алла Пугачева поступила учиться в ГИТИС на эстрадную режиссуру.

Там ее появление восприняли настороженно, тем более что на каждый экзамен она являлась с толпой поклонников. Заведующий кафедрой эстрадной режиссуры Иоаким Шароев даже подошел к ней и, во-первых, попросил всегда помнить, что здесь она не певица, а студентка, которая учится на режиссера, а во-вторых, предупредил, что какой бы знаменитой она ни была, но на сессии, которые длятся по целому месяцу, являться придется. Пугачева ответила, что все поняла и ко всему готова.

Это на самом деле было так – она хорошо сдавала сессии и воевала в основном лишь со своим гастрольным графиком, который приходилось перекраивать под сессии. Учеба давалась ей достаточно легко, даже несмотря на то, что она оказалась на одном курсе со своим бывшим руководителем и возлюбленным Павлом Слободкиным. «Самым сложным для меня, – вспоминает руководитель их курса, – было в одной сцене совместить Пугачеву со Слободкиным. Если там по пьесе был конфликт между героями, то она готова была чуть ли не физически на него воздействовать».

Дипломной работой Пугачевой в конце июня 1981 года стал музыкальный спектакль «Монологи певицы». После спектакля председатель экзаменационной комиссии Леонид Утесов сказал: «Тут может быть только одна оценка. Полагаю, возражений не будет?» Скорее всего, он старался не вспоминать, что всего несколько лет назад был против присуждения ей третьего места в эстрадном конкурсе и называл ее вульгарной.

В конце 1976 года Алла Пугачева ушла от Орбеляна к Стефановичу.

Точнее, это он ушел к ней – порвал с невестой и переселился к Алле в ее однокомнатную квартиру на Вешняковской улице. Оказавшись там в первый раз, Стефанович едва не потерял дар речи: «Это была крохотная, однокомнатная квартира. На полу лежал матрац, практически никакой мебели…» – вспоминал он.

Но у них была любовь, поэтому рай был и в шалаше. Тем более Стефанович был способен на романтические жесты, например однажды он устлал весь пол квартиры сверкающей елочной мишурой и сказал, что это «путь жизни Аллы Пугачевой».

В 1977 году они поженились. Кстати, с Кристиной Стефанович поладил сразу, тем более что она жила не с матерью, а у бабушки на Рязанском проспекте. Он называл ее Кристалликом, а она скоро стала звать его папой. Однажды, когда к ней заходил Миколас, Кристина подошла к маме и шепотом спросила: «А мы скажем папе (имелся в виду Стефанович), что отец приходил?» Пугачева потом долго вспоминала эту фразу и смеялась.

Случались и другие курьезы. Однажды в Сочи Пугачева получила из зала записку, в которой ее спрашивали, кто ее муж. Она ответила, что для своей публики актриса всегда должна быть свободной. Но Стефанович, сидевший в зале, вскочил и буквально закричал: «Нет, нет! У нее есть муж! Это я!» А потом еще долго ругался с ней в гостинице. Хотя по большому счету она лишь следовала тому плану, который он сам придумал…

Во многом именно благодаря стараниям Стефановича Алла стала той Аллой Пугачевой, которую мы знаем.

«Я составил определенный план действий, которому она, на мой взгляд, должна была следовать, – говорил он. – Ей этот план понравился, а для меня было забавно придумывать образ, который миллионы людей станут принимать за реальный».

В плане было пять пунктов:

1. Форма «исповедальности». То есть все песни должны исполняться от первого лица. У зрителя должно было сложиться впечатление, что перед ним на сцене раскрываются какие-то тайны личной жизни.

2. Образ одинокой ранимой женщины. В сознание публики необходимо было внедрить образ одинокой женщины с ребенком, который бы вызывал сочувствие и у пэтэушницы, и у буфетчицы, и у студентки.

3. Не конкурировать с западной и так называемой полузападной эстрадой. Тогда очень модны были песни с акцентом. Эдита Пьеха, югославская, болгарская эстрада воспринимались как иностранные, как некий фирменный знак, как лучшее. Алла должна была стать певицей, которая поет на современном русском языке, и таким образом заполнить пустующую нишу.

4. «Театр Аллы Пугачевой», то есть каждая песня должна быть маленьким спектаклем.

5. «Бунт» на эстраде. Отказ от «гражданской» тематики. Была даже продумана стратегия влияния на общественное мнение, то есть точная дозировка каких-то уходов «в тень» и эффектных появлений с новым скандалом.

В конце все того же богатого на события 1976 года Алла Пугачева исполнила на гастролях свою собственную песню «Женщина, которая поет».

«Как-то в одном из журналов я наткнулась на стихотворение Кайсына Кулиева “Женщине, которую люблю”, – вспоминала она. – Меня поразила простота, искренняя, неподдельная теплота в отношении к женщине. И мне захотелось, чтобы и ко мне так относились… Тогда я только начинала писать музыку… Кайсын Кулиев как бы написал для меня. Я рискнула поменять слово “люблю” на слово “поет”. Песня сразу стала только моей… Когда прошло первое выступление, меня не покидало чувство, что с этой песней будет что-то связано. Именно эта песня дала название будущему фильму…»

В начале 1977 года она вышла на концерт в Лужниках с еще одной песней, которая впоследствии вошла в фильм – «Сонет Шекспира № 90». Среди зрителей была кинорежиссер Татьяна Лиознова, которая подошла к ней потом и сказала: «Алла! Я хочу дать вам один совет как режиссер. Я чувствую, что вы впервые поете для четырнадцати тысяч человек и стараетесь захватить всех сразу. Вам это удается, но самые трепетные минуты концерта не те, когда по мановению вашей руки многотысячная толпа скандирует, а те, когда вы тихим голосом поете о самом сокровенном…»

После этого Пугачева изменила акцент в исполнении некоторых песен и увидела, что Лиознова права. С тех пор она старалась петь так, словно поет для каждого из четырнадцати тысяч в отдельности, а не для всех сразу.

С 1976 года на «Мосфильме» шла работа над проектом фильма, в котором Алла Пугачева должна была сыграть главную роль.

Эта идея родилась у редактора «Мосфильма» Любови Цициной, композитора Александра Зацепина и поэта Леонида Дербенева, когда они смотрели конкурс «Золотой Орфей». Сценарист Анатолий Степанов довольно быстро написал сценарий про молодую певицу, которая благодаря своему таланту становится звездой.

А вот о дальнейшем мнения расходятся. Цицина говорила, что Пугачевой сценарий не понравился, и его пришлось трижды переписывать. Степанов же утверждал, что сценарий переделывали по требованию Госкино. А режиссер картины Александр Орлов рассказывал, что на них давили вообще из самого ЦК партии: «Мы понимали, что фильм позволит Алле взлететь на небывалую высоту. Это понимали и наверху, считая, что с точки зрения идеологической картина создавала излишний культ личности певицы». Его в свою очередь опровергал председатель Госкино, заявлявший, что «кто-то, может, и был огорчен, что Пугачева появится на экране, но не до такой уж степени».

Как бы то ни было, Госкино первый вариант сценария отвергло: «Сценарий представляет собой драматургически слабо организованное произведение. Поступки главной героини лишены всяких мотивировок – все объясняется общей эксцентричностью ее характера: уход от мужа, уход из ансамбля, приход к поэту и т. д. Какова цель ее жизни, чем этот образ по-человечески должен заинтересовать и научить зрителя – сказать трудно».

В январе 1977 года Госкино наконец приняло сценарий фильма «Третья любовь», главную роль в котором должна была играть Алла Пугачева.

Работа шла достаточно тяжело – долго подбирали актеров, да и сама Алла едва не отказалась от роли, когда возникли споры из-за сценария. «Алла боялась играть кого-то другого, а не себя, – рассказывал Степанов. – Но я видел ее в пробах – она прекрасная драматическая актриса. Но так как Пугачева пыталась быть похожей исключительно на себя, то получилось много отсебятины». К тому же съемки пришлось совмещать с очень плотным гастрольным графиком – Алла была на гребне популярности, очереди за билетами на ее концерт громили билетные кассы, причем иногда даже в буквальном смысле.

Сложности продолжались и тогда, когда фильм был почти готов. В «Мосфильм» представили отснятый материал, но он руководству киностудии не понравился, поскольку в картине совсем не затрагивалась «гражданская тематика» – не было ни одной песни на патриотическую тему, не поднимались социальные вопросы, и все крутилось вокруг героини, ее любви и ее песен.

Режиссер Александр Орлов вспоминал: «Тогда директор студии Сизов придумал очень хороший ход. Он предложил нам поехать в Тольятти на концерт Пугачевой, где должны были в изобилии присутствовать представители рабочего класса, и снять ее там. Тогда будет видно, что простой народ очень любит певицу. Даже без гражданских песен».

Перед выходом в прокат фильм «Третья любовь» получил новое название: «Женщина, которая поет».

Таково было решение руководителя Госкино, но с ним никто и не спорил – над названием «Третья любовь» потешалась вся съемочная группа во главе с Пугачевой. Она даже когда звонила режиссеру, начинала разговор с фразы: «Алло, это сто тридцать шестая любовь? Или сто тридцать седьмая?»

Главная сценарно-редакционная коллегия Госкино СССР фильмом осталась недовольна: «Фильм сделан на низком художественном уровне, режиссура его крайне примитивна, что сказалось на общей стилистике фильма, подборе актерского ансамбля, работе с исполнительницей главной роли – актрисой А. Пугачевой, чьи творческие возможности использованы плохо. Музыкальное решение фильма бледно и не отражает масштабы незаурядного дарования этой популярной певицы…»

Пришлось доснять несколько сцен, но картине все равно отказались присваивать первую категорию, гарантировавшую широкий прокат и благосклонность критики. Однако это не помешало фильму тут же стать лидером проката. Свою роль тут сыграла и рекламная кампания, где сообщалось, что сюжет основан на реальных событиях из жизни Аллы Пугачевой. Это была хитрая уловка, которая прекрасно сработала.

А сама Алла Пугачева, по результатам опроса читателей журнала «Советский экран», была признана лучшей киноактрисой 1978 года.

Во время работы над фильмом «Женщина, которая поет» Алла Пугачева рассорилась с Александром Зацепиным.

Планировалось, что все песни в картине будут на музыку Зацепина. Однако внезапно он услышал, что Пугачева решила взять еще несколько песен какого-то никому не известного Бориса Горбоноса. Когда он стал выяснять подробности, ему сказали, что это некий парализованный молодой человек из Люберец, и попытались надавить на жалость – надо же помочь инвалиду.

Зацепин холодно ответил, что не желает, чтобы в фильм попали чьи-то чужие песни, и что тогда он вообще отказывается от работы над картиной, пусть музыку к нему пишет этот Горбонос. Но директор «Мосфильма» Сизов все же уговорил его остаться, не подводить киностудию.