Текст книги "Дарю тебе небо – Любовь Ласточки. Брачная ночь"

Екатерина Митрофанова
Дарю тебе небо – Любовь Ласточки. Брачная ночь

Иллюстрации: Клименкова (Бересклет) Антонина

Возрастные ограничения 16+

© Митрофанова Екатерина

© ИДДК

Было около половины десятого вечера, когда Стас и Лида подкатили к въезду на территорию коттеджного посёлка AVIATOROV. На пропускном пункте Стас предъявил свои и Лидины документы, и молодых впустили на огороженную забором территорию. Серебристая «Тойота» двинулась к административно-хозяйственному зданию, где нововенчанным выдали ключи от забронированного Рустамом Борисовичем коттеджа. Затем машина немного проехала дальше по грунтовой дороге, и Стас припарковал её на гостевой парковке.

Они с Лидой забрали пакеты с самыми необходимыми вещами и, следуя плану расположения объектов на территории посёлка, который Стас держал в руке вместе с тяжёлыми пакетами и, подсвечивая карманным фонариком, внимательно изучал по пути, двинулись по направлению к коттеджу.

Стас и Лида шли по одной из внутрипоселковых бетонных дорожек, залитых тусклым светом уличных фонарей. Лида с интересом озиралась вокруг, выхватывая из темноты и фиксируя взглядом достопримечательности посёлка: тянущийся по фасадной стороне и по кромке леса забор, пешеходные дорожки, культурно обставленные скамейками, детские и спортивные площадки, выстроенные по всей территории, теннисные корты, беседки и множество других интересных объектов.

– Лидусь, уже темно, не порти глаза, – назидательно произнёс Стас. – Завтра утро и большая часть дня у нас свободны. Ещё успеешь всё рассмотреть.

Лида беспрекословно его послушалась и стала смотреть на освещённую фонарями дорожку.

Наконец они дошли до небольшого двухэтажного коттеджа под названием «Огайо» (дома в посёлке AVIATOROV имели названия, и некоторые из них – в том числе и тот, что достался Стасу и Лиде, – назывались в соответствии с наименованиями американских штатов), очевидно, отстроенного из бруса. Стас быстро открыл ключом входную дверь, поставил у порога пакеты с вещами и, когда Лида по его просьбе так же разделалась со своими пакетами, взял свою молодую жену на руки и внёс её через порог в дом, где им предстояло провести вместе эту ночь и часть грядущего дня. Затем перетаскал в прихожую все вещи и запер входную дверь изнутри.

Коттедж располагал тремя спальнями, гостиной, кухней и ванной, обустроенной биде и санузлом. Ещё он был оборудован несколькими длинными балконами, тянущимися по обоим этажам, и широким крыльцом при входе.

Стас порылся в пакетах, подал Лиде халат и домашние тапки, тактично отвернувшись в сторону, чтобы девушка смогла переодеться.

Проводив Лиду в одну из комнат – очевидно, в гостиную – и усадив её на диван, он вернулся в прихожую, где наконец стянул с себя лётную форму, которую он так и не успел сменить на аэродроме после полёта. Подходящей домашней одежды у Стаса не было, так что пришлось надеть рубашку и брюки, в которых он сегодня венчался. Пиджак он на время оставил в сумке, чтобы чувствовать себя хотя бы немного свободнее. Затем, сменив ботинки на мягкие домашние тапки – бесценный подарок Лиды, который Стас прихватил с собой, – он зашёл в гостиную, присел на складной диван рядом со своей небесной женой и, нежно и бережно обхватив её за хрупкие плечи, стал ненавязчиво, но горячо целовать.

Вскоре в дверь постучали, и Стас, в сердцах обругав некстати явившегося гостя непечатными словами и извинившись перед залившейся густой краской стыда Лидой за высказанную в её присутствии грубость, пошёл открывать.

Незваным гостем оказался курьер от фирмы «Весёлый поварёнок», доставивший по заказу Рустама Борисовича традиционную «полукорзину» готовой еды. Когда Стас вытащил из оставленной в прихожей борсетки свой кошелёк, чтобы расплатиться, курьер, несколько смутившись, сообщил:

– Этот заказ уже оплачен.

– Вот как? – Стас недоверчиво на него посмотрел, но кошелёк всё же убрал.

– Заказчик несколько дней назад сам подъехал в наш малоярославецкий офис, обговорил день и время доставки и оплатил заказ, – пояснил курьер. – И да, он просил добавить к заказу вот это. Лично от себя.

Он показал взглядом на довольно внушительный свёрток в серебристой фольге, стоявший рядом с двумя выгруженными картонными коробками с основным заказом.

– Ну если так, – негромко проговорил Стас. – Что ж. Хорошо. Спасибо.

Он закрыл за курьером дверь, взял увесистые картонные коробки, положив одну из них поверх другой, и отнёс на кухню. Затем вернулся, захватил свёрток в фольге и позвал Лиду.

Они вместе распечатали коробки, в которых оказались пластиковые контейнеры, наполненные самой разнообразной едой. Поверх всего этого добра лежал товарный чек, небольшой рекламный магнитик от фирмы «Весёлый поварёнок», а также список-меню блюд, доставленных в рамках текущего заказа.

Лида взяла в руки листочек с меню и быстро пробежала взглядом его содержимое.

– Ого, да тут еды хватит на целую неделю! – изумилась она. – Мы с тобой явно за сутки столько не съедим. Даже если очень постараемся.

– Ничего, – отозвался Стас. – Много – не мало, правда? Возьми то, что тебе приглянется больше всего. Ну и умнём с тобой те блюда, которые рекомендуют употребить в первую очередь, а остальные поставим в холодильник, а потом отвезёшь их домой и угостишь свою сестрёнку. Должны же мы с тобой каким-то образом возместить ей испорченный день рождения, верно?

Лида согласно кивнула, но, подумав, уточнила:

– А как я объясню ей и моим родителям, откуда всё это кулинарное изобилие взялось?

– Ну, твой отец и так всё поймёт, он же в курсе нашего с тобой секрета, – ответил Стас. – А матери и сестрёнке можешь сказать, что заказала доставку готовой еды в ресторане, чтобы отметить ваш общий праздник. Лидусь, ну придумаешь что-нибудь, ты же умничка. Давай-ка лучше организуем с тобой небольшой банкет и поедим. Лично я зверски проголодался и думаю, что и ты – тоже.

Они вместе достали из кухонного шкафчика оставленную хозяевами дома посуду – тарелки, салатницы, кружки и столовые приборы, смешали уложенные в контейнеры продукты для салатов, заправили салаты майонезом, который был приложен к заказу в отдельной пачке. Затем разложили часть доставленных блюд по тарелкам и салатницам, а другую часть убрали в своих контейнерах в холодильник.

– Ну вот, скромненько, но со вкусом, – резюмировал Стас, когда стол небольшой уютной кухоньки коттеджа был накрыт. – Ну что, жена, прошу к столу, – окликнул он завозившуюся возле холодильника Лиду. – Праздновать будем.

– Мне приятно, что ты зовёшь меня женой. – Лида, ещё не привыкшая к такому обращению, села за стол и смущённо улыбнулась. – Хотя мы с тобой пока что даже не расписаны в ЗАГСе.

– Так ты же и есть моя жена. – От неожиданности Лидиного заявления Стас даже поперхнулся. – Самая что ни на есть настоящая – церковная и небесная. А в ЗАГСе расписаться всегда успеем – завтра уже поедем подавать документы. Давай-ка посмотрим, что за сюрприз нам приготовил Рустам Борисович, – он подмигнул Лиде и потянулся к одиноко стоявшему на углу стола серебристому свёртку.

Развернув фольгу, Стас обнаружил небольшую по размерам, но довольно высокую коробочку, перевязанную подарочной лентой.

– Давай откроем её вместе, – предложил он и, выйдя из-за стола, передал коробочку Лиде, встав позади неё и мягко положив ладони на её изящные запястья, пока она проворно снимала с презента упаковочную ленту.

На дне коробочки лежала обёрнутая в плёнку с пузырьками бутыль отменного погребного вина, настоянного на розовых листьях и прованских травах; рядом с бутылью красовалась пара роскошных хрустальных бокалов. Судя по прикреплённой к бутыли этикетке, вино было раритетным – столетней выдержки, а следовательно – превосходного качества. К горлышку бутыли была прицеплена маленькая открытка в виде сердечка с надписью:

«От Брагинова Р. Б.

Поздравляю, ребята! От всей души! И…

Ну что ещё сказать, кроме традиционного в таких случаях: «ГОРЬКО!»»

Они выпили по бокалу этого чудного сухого игристого вина, и Стас, осторожно притянув Лиду за талию, запечатлел на её губах горячий и нежный поцелуй.

Его пальцы заскользили вверх по её спине к застёжке молнии корсажа подвенечного платья, и вдруг их подушечки ощутили под собой трепетное дрожание. Лиду начало трясти – сначала немного, а потом забило как в лихорадке.

– Лидусь, что с тобой? – спросил Стас, с тревогой вглядываясь в её глаза. – Я делаю что-то не так?

Боясь его расстроить, Лида промычала в ответ что-то невразумительное и неоднозначно покачала головой.

Стас заботливо усадил её на прежнее место и, ласково погладив по худеньким ключицам, с нарочитой бодростью произнёс:

– Где моя голова? Ты же совсем ничего не поела. Но разве я виноват, что у меня сносит крышу от одного твоего вида? Давай покушай и расслабься. Хочешь, выпьем ещё по бокалу вина?

– Нет, – поспешно отказалась Лида, машинально прикрыв рукой свой бокал. – Не стоит.

– Ну, не стоит так не стоит, – растерялся Стас. – Тогда просто поешь, а я составлю тебе компанию. Налить тебе лимонада?

Лида согласно кивнула. Стас взял прибывшую в составе заказа литровую пластиковую бутылку, проворно свинтил с неё крышку и налил искрящегося в тусклом свете кухонной люстры шиповниково-яблочного лимонада в Лидин бокал.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Лида.

Стас снова мягко положил ладони на её хрупкие плечи и стал поглаживать их ненавязчивыми успокаивающими движениями до тех пор, пока они не перестали дрожать. Потом он нежно поцеловал её в щёку, уселся напротив, на своё прежнее место, наложил сначала Лиде, а затем и себе понемногу еды и налил в свой пустующий бокал лимонада.

Пока они ели, Стас исподтишка задумчиво поглядывал на Лиду, с умилением и нежностью наблюдая, как девушка с аппетитом взялась за деревенские оладьи. И в то же время в его то и дело устремлявшемся в её сторону взгляде отражалась неизбывная тревога. Он никак не мог понять, что произошло с Лидой, когда он её обнимал, почему она так странно себя повела.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – тихо спросил он, когда они покончили с трапезой.

Лида быстро кивнула и тут же отвела глаза, спрятав их за кромкой густых и длинных ресниц.

– Наверное, очень устала, да?

– Да, – Лида поспешила ухватиться за первый попавшийся предлог, чтобы по возможности избежать того, чего он, очевидно, от неё сегодня ждал. – День был не из лёгких.

– Согласен, – ответил Стас. – Давай пойдём посмотрим спальни, и ты выберешь ту, какая тебе понравится.

– А ты? – спросила Лида, с робкой надеждой подняв на него взгляд. – Ты уйдёшь в другую спальню, да?

– На самом деле я намеревался остаться с тобой. Не хочу оставлять тебя одну – тем более это ведь наша первая брачная ночь, – отозвался Стас, стараясь говорить нарочито-беспечным тоном. – Но если сегодня тебе это будет некомфортно, я, в принципе, могу постелить себе и на полу, где-нибудь недалеко от твоей кровати, чтобы иметь возможность стеречь твой сон и помочь, если тебе что-то будет нужно.

– Ну что ты, – робко ответила Лида. – На полу не надо. Только… – Она не договорила; с её щёк схлынула краска, а глаза внезапно заволокло слезами.

Стас встал, подошёл к молодой жене и мягко обхватил её за плечи.

– Не волнуйся, – тихо произнёс он, осторожно наклонившись к её уху. – Ничего не будет, если ты этого не хочешь или не готова.

Эта фраза, сказанная просто, без изысков и без тени обиды или недовольства, в единое мгновение растопила ту невидимую ледяную корочку, что с некоторых пор воздвиглась вокруг сердца Лиды, сковывая его непонятно откуда взявшимся трепетным страхом. Девушка посмотрела на своего спутника; в её нежном и открытом лучистом взгляде светились явное облегчение и бесконечная благодарность.

Стас поймал этот взгляд, отпустил Лидины плечи, снова обогнул стол и, подтащив свой стул к месту, где сидела его жена, сел рядом с ней. Он очень бережно взял её за руки и, понизив голос, спросил:

– Ты просто боишься первого раза, да?

Лида невразумительно кивнула и поспешно отвернулась; её до той поры мраморно-бледные щёки залил такой милый румянец смущения, что Стас едва не задохнулся от накатившей на него лавины ослепившей сознание всепоглощающей нежности.

– Я тоже, – тихо признался он. – Представляешь? Самолётов не боюсь, а первого раза – ещё как. Давай бояться вместе?

Лида подняла на него робкий и несколько удивлённый взгляд.

– Прости, я правильно поняла? – спросила она, не сумев скрыть своего нараставшего с каждым мгновением волнения. – Ты тоже ещё никогда… ни с кем… – Лида запнулась; лицо её запылало. Она подозревала об этом, она всей своей душой на это надеялась, она ещё сегодня имела возможность укрепиться в своих догадках, увидев, как Стас смутился, когда они перед венчанием затронули в разговоре тему поста и воздержания. Но теперь, когда он сам признался, это стало для неё совершенно очевидным, заставив её сердце биться в разы быстрее.

– Лидусь, – начал Стас, очень серьёзно заглядывая в её глаза, которые снова скрылись за кромкой опущенных густых ресниц. – Мы с тобой знаем друг друга с раннего детства, у нас глубокое взаимное чувство вот уже много лет – по крайней мере, с моей стороны это так, – быстро поправился он, увидев, что девушка смутилась ещё сильнее, и по-мужски щадя её чувства. – Так неужели ты хотя бы на одно мгновение могла допустить в своих мыслях, что это могло быть иначе?

– Так, значит… – тихо произнесла она. – Ты ждал меня? Все эти годы?

– Мы ждали друг друга, – мягко поправил её Стас. – Разве не так? – И, когда Лида согласно кивнула, добавил: – И я готов ждать ещё – столько, сколько потребуется, – лишь бы ты перестала бояться и смогла полностью мне довериться.

Лида решилась наконец поднять на него взгляд, исполненный робкой девичьей нежности и благодарности.

– Ты ведь сегодня уже доверила мне свою жизнь, – пристально и задумчиво вглядываясь в её лучившиеся нежностью изумрудные глаза, произнёс Стас. – Там, в самолёте. Что-то изменилось в твоём отношении ко мне за это короткое время? Почему ты всё ещё боишься доверить мне своё тело?

Лида покачала головой и тихо ответила:

– Нет. Ничего не изменилось. А если и изменилось, то только в лучшую сторону, если это вообще возможно. Дело не в тебе.

– А в чём же? – продолжая внимательно на неё смотреть, допытывался он.

– В самой ситуации, скорее, – пробормотала Лида, снова пряча от Стаса глаза. – Ведь у нас с тобой ещё не было официальной регистрации брака.

– Ну так будет! – ответил Стас. – Я же говорил, что завтра мы поедем подавать документы в ЗАГС, и через два месяца нас распишут. Не вижу никакой проблемы.

– Можно тебя попросить? – робко обратилась к нему Лида.

– Конечно, – отозвался Стас, понизив голос. – Я тебя слушаю.

– Ты не мог бы подождать ещё немного? – спросила Лида, мягко накрыв его раскрытую ладонь своей. – Я чувствую, что, наверное, не смогу решиться на такой серьёзный шаг до официальной регистрации нашего брака. Для меня это очень важно.

– Вот как? – Голос Стаса повысился, его ладони пропотели, неизбывная нежность, ещё мгновение назад светившаяся в его глазах, сменилась непроницаемым стальным блеском. – И это для тебя важнее наших чувств? Важнее тех долгих лет, на протяжении которых мы ждали друг друга? Важнее тех клятв и обещаний, которые мы дали друг другу сегодня перед священным алтарём? Важнее того, что мы сегодня скрепили наш союз перед Небесами и несколько раз спасли друг другу жизни, пока летели вместе на самолёте?

Лида ничего не ответила, только крепче сжала запястье Стаса и посмотрела на мужа умоляющим взглядом.

– Что ж, хорошо, – наконец произнёс Стас после долгого молчания и напряжённого вглядывания в эти удивительные зелёные глаза, которые, несмотря ни на что, всё ещё продолжали глубоко волновать его сердце. – Пусть будет так, как ты захочешь. Подождём до ЗАГСа. Ничего страшного.

– Прости, пожалуйста, – невнятно пролепетала Лида. – Я не хотела тебя обидеть.

– А вот этого не стоит, – ответил Стас вставая. – Решила – значит решила. Уже довольно поздний час. Пойдём посмотрим спальни.

Они поднялись наверх. Осмотрев три спальни, Лида робко указала на самое просторное помещение, в центре которого стояла завешенная пологом двуспальная кровать.

– Ты уверена, что хочешь остановиться именно в этой спальне? – спросил Стас, чей голос звучал подчёркнуто холодно и отчуждённо как никогда.

Лида кивнула и мягко поправила:

– Здесь остановимся мы вместе. Тебе она нравится?

Стас взглянул на неё с непониманием:

– Какая разница, нравится ли она мне? Важно, чтобы она была вполне удобна и комфортна для тебя. Разве не так?

– Стас… ну зачем ты так? – не выдержала Лида, в чьих глазах засияли алмазинки слёз. – Я хочу выбрать спальню для нас.

Её худенькие плечи снова задрожали, в глазах потемнело, и она, чтобы не упасть, поспешно опустилась на кровать, одновременно навалившись своим хрупким тельцем на полог и раздвинув его.

Как ни поглотила Стаса его обида, вид этой маленькой, беззащитной и по-прежнему горячо любимой им девушки – может быть, даже ещё более любимой, чем когда бы то ни было до этого момента, если такое вообще было возможно, – застал его врасплох. Он искренне переживал за самочувствие Лиды, волновался о её состоянии, и ему уже расхотелось язвить и стараться уличить её во всех смертных грехах.

– Позволь, я помогу тебе распустить причёску, – неожиданно попросил он. Лидино лицо озарилось искренней и благодарной улыбкой, и девушка с удовольствием подставила голову под его не знавшие устали руки, отдав ему небольшую пластмассовую расчёску.

Стас последовательно и методично вынул из причёски все шпильки, и каскад тяжёлых длинных волос упал Лиде на плечи. Стас заворожённо протянул вперёд руку и мягко коснулся ладонью каштановой пряди.

– Я, кажется, уже говорил несколько лет назад, что ты красавица? – Его голос стал мягче и ниже, чем за всё время их знакомства.

Лида кивнула и невольно сморгнула зависшие на ресницах алмазинки-слезинки на своё лежавшее на колене запястье.

– Теперь я могу сказать больше, – продолжил Стас. – Ты королева. Королева этого посёлка, королева Небес и воздуха и… моя единовластная королева.

Он начал расчёсывать волосы Лиды плавными и уверенными движениями. Зубчики расчёски покалывали кожу головы, а кончики пальцев Стаса ласкали ей шею, приподнимая пряди и пропуская их через расчёску длинными широкими взмахами.

Лида полностью отдалась во власть этих потрясающих ощущений, то тихонько постанывая от неведомого ей доселе удовольствия, то замирая от восторга.

– Нравится? – тихо спросил Стас, снова и снова погружаясь расчёской в это каштановое великолепие.

– Очень! – отозвалась Лида, ничуть не покривив душой.

– Тогда я наберусь смелости и попрошу разрешения завтра утром сделать тебе причёску.

– А ты… умеешь? – уточнила Лида на всякий случай. Вопрос прозвучал глупо – особенно после его уверенных манипуляций с её волосами.

– Умею, – ответил Стас. – Успел напрактиковаться в детские и юношеские годы, когда моя мать заболевала, и ей самой становилось это сделать не под силу.

– А ты останешься со мной сегодня… на ночь? – Лида взглянула на него с такой отчаянной надеждой, что сердце Стаса готово было разорваться от вновь нахлынувшей нежности.

– Останусь, если ты захочешь, – тихо ответил он. – Я помню наш уговор и обещаю к тебе не приставать.

В глазах Лиды отразилась благодарность.

– Не волнуйся, – серьёзно проговорил Стас. – Я всё понял и очень сожалею о том, как отвратительно вёл себя с тобой несколько минут назад.

– Правда? – Лицо Лиды просияло небесной улыбкой. – Нет, ты не шутишь? Ты в самом деле понял то, что я хотела до тебя донести?

Стас не выдержал, обнял Лиду за плечи и тихонько, совсем по-мальчишески расхохотался.

– Почему ты смеёшься? – спросила Лида, насторожившись.

– Потому что дурачки мы с тобой оба. Как есть дурачки и дети малые. Мы же жить друг без друга не можем – это и невооружённым глазом видно, – а всё равно строим какие-то козни, сочиняем препятствия к тому, чтобы быть вместе, да ещё и обижаемся на всю эту сущую дурость и ерунду.

– Если ты про роспись в ЗАГСе, то я вовсе не считаю это дуростью и ерундой, – снова чётко обозначила свою позицию Лида.

– Да понял я уже, Лидусь, не суетись, – ответил Стас. – Всё я понял и согласился на все твои условия. Хотя то, откуда у этих твоих тараканов растут ноги, и обижает меня изрядно, не скрою.

– А откуда, по-твоему, растут ноги у этих тараканов?

– Просто ты всё ещё не вполне мне доверяешь, – ответил Стас. – Боишься показаться легкодоступной, если зайдёшь дальше, чем пустят тебя твои принципы, до того как нас распишут в ЗАГСе, ведь так? Считаешь, что я стану меньше тебя уважать и хуже к тебе относиться, если между нами что-то произойдёт… до ЗАГСа. Верно?

Лида удивлённо подняла голову. Она была по-настоящему поражена. Стас бил сейчас, что называется, не в бровь, а в глаз. Озвучил её тайные мысли и опасения. И то, с какой лёгкостью он сейчас говорил о тех основных страхах, с которыми она боролась весь сегодняшний день, её едва ли не оскорбило до глубины души.

Стас мягко развернул девушку к себе за плечи и своим настойчивым взглядом заставил её посмотреть себе в глаза – точно так же, как он это сделал пять лет назад, когда Лида умирала от паники и стыда из-за того, что ему довелось увидеть на близком расстоянии её рубец.

– Я не знаю, способна ли ты сейчас услышать то, что я собираюсь тебе сказать, – начал Стас, внимательно и как-то особенно нежно вглядываясь в её зелёные глаза со сверкавшими на ресницах алмазинками слезинок. – Способна ли протиснуться мимо армии собственных тараканов, чтобы иметь возможность это услышать? Как ты считаешь?

– Я… попытаюсь, – уклончиво ответила Лида.

– Тогда тебе следует понять, что все твои страхи и опасения, которые я ранее озвучил, не имеют под собой основания. Неужели ты всерьёз считаешь, что я стану меньше тебя уважать и хуже к тебе относиться, если ты окажешь мне величайшую честь и позволишь любить тебя? Если ты и в самом деле так думаешь – хорошего же ты мнения обо мне, нечего сказать.

Лида порывалась отвернуться, чтобы стереть слёзы, которые уже полностью заволокли её глаза и готовы были пролиться на её лицо, но Стас удержал её за запястья, и по лицу Лиды прочертились две влажные дорожки.

– Что ж – у тебя есть возможность проверить меня на прочность. Но для этого тебе придётся переступить через свои принципы и безжалостно раздавить всех своих тараканов. Не уверен, что ты когда-нибудь решишься на это пойти – но иначе ты никогда не узнаешь, насколько беззаветно и преданно я умею любить. Будешь всю жизнь пребывать в глубоком заблуждении, что я так люблю тебя только потому, что ты дождалась ЗАГСа. Я не убеждаю тебя. Просто призываю тебя подумать.

С Лидой сейчас творилось нечто невообразимое. Её сердце то пускалось в безудержный пляс, то замирало у неё в груди, слёзы струились из её глаз нескончаемым водопадом, она задыхалась, мысли сбивались в кучку и перепутывались.

– Лидусь, ну успокойся, – мягко обратился к ней Стас. – Иди сюда.

Он в первый раз за всё время их знакомства почти незаметным движением усадил девушку к себе на колени. Она удивлённо ойкнула, опустила взгляд и замерла в нерешительности.

Стас одной рукой нежно и бережно обнял её за плечи, а другой стал мягко отводить в стороны прилипшие к щекам волосы и подушечками пальцев стирать с её лица и области под нижними веками продолжавшие сыпаться из её глаз алмазинки слезинок.

Лида не сопротивлялась этим ненавязчивым, но настойчивым и каким-то особенно трогательным ласкам. Наоборот, она прикрыла глаза от внезапно накатившего на неё невыразимого удовольствия и полностью позволила себе отдаться этим совершенно новым для неё ощущениям.

– Глупышка, – тихо проговорил Стас, с мягкой улыбкой наблюдая, как девушка буквально растворяется в его руках, словно податливая глина, и в то же время всё ещё каким-то непостижимым образом умудряется оставаться на удивление строгой и неприступной; поразительное сочетание противоречий! – Ну скажи: я стал меньше тебя любить только оттого, что ты позволила мне усадить тебя на колени? Стал? – Он выжидательно заглянул в её изумрудные глаза и, когда Лида нерешительно покачала головой, продолжил: – А ведь это тоже произошло впервые с момента нашего знакомства. И если ты успела заметить, это уже иная степень близости между нами. Всё когда-то бывает в первый раз, и всему приходит свой черёд.

Слёзы у Лиды уже лились по лицу нескончаемым потоком, совершенно затопив все пальцы и ладони Стаса, и тогда он подключил к процессу губы, нежно касаясь ими ложбинок между нижними веками и щеками девушки, где слёзы на какое-то время оседали и застаивались, не давая дороги другим, снова и снова подступавшим к этим местам солёным каплям.

– Ты думаешь, что за все годы нашего с тобой знакомства я не имел возможности увидеть и оценить, насколько ты милая, добродетельная и глубоко порядочная девушка?

Лида не выдержала и уткнулась ему в плечо; её собственные плечи содрогались крупной дрожью от подступавших к горлу и перекрывавших дыхание новых и новых выплёскивавшихся наружу эмоций.

– Лидусь, ты совершенно удивительная! – продолжил Стас, бережно обхватывая эти дрожащие хрупкие плечи и заворожённо проводя ладонью по рассыпавшейся вдоль спины копне роскошных каштановых волос. – Ты – одна на миллион! Таких не бывает! Ты даже сама не знаешь и не понимаешь, насколько ты прекрасна!

– Стас… – тихо произнесла Лида. – Зачем ты так говоришь? И если честно, ты смущаешь меня такими словами.

– Говорю – потому что это правда. Абсолютная правда, – убеждённым тоном ответил Стас. – Я не привык расточать пустых комплиментов, поэтому уж мне-то ты можешь поверить. Думаешь, я не видел, как ты вела себя со мной все эти годы? С одной стороны – была необыкновенно милой, нежной и трогательно-ласковой, с другой – устанавливала совершенно чёткие границы дозволенного, которые я всё время чувствовал и никогда не переступал. И причём как-то умудрялась делать это настолько тактично и деликатно, как это умеешь только ты. Да ты и сейчас, в данный момент, продолжаешь строго придерживаться подобной тактики поведения. Мне кажется, ты никогда не станешь моей по-настоящему – даже если между нами что-то произойдёт. Какой-то частичкой своего сознания ты всё равно останешься строгой, недосягаемой и верной своим принципам. Ну что мне с тобой делать? А?

И тут Стас почувствовал, что Лидины губы, всё ещё продолжавшие утыкаться в тонкую материю его рубашки, дрогнули и расплылись в улыбке. Он слегка отвёл уже переставшие дрожать хрупкие плечи девушки назад и пристально вгляделся в её лицо. Губы Лиды улыбались – широкой-преширокой и светлой-пресветлой улыбкой. Её глаза, в которых всё ещё искрились не успевшие просохнуть алмазинки слезинок, лучились невыразимой нежностью и совершеннейшим всепоглощающим счастьем.

– Любить? – тихо произнесла она единственное слово, прозвучавшее в форме вопроса.

Бережно пересадив Лиду на кровать, Стас встал, присел на корточки и осторожно, словно обращался с чистейшим платиновым слитком, поднял девушку на руки, не отрывая от её лица заворожённого взгляда.

– Лидусь… – на всякий случай тихо переспросил он, – я правильно тебя понял?

Она ответила лёгким кивком, всё ещё продолжая счастливо улыбаться.

– Это значит… да?! То есть… – Стас даже растерялся от такой неожиданности и на мгновение лишился дара речи. – Ты не шутишь? Ты в самом деле мне разрешаешь?

– Да, – тихо ответила она, и её щёки тут же залил густой румянец смущения. – Но… только сегодня, хорошо? Отметим наше с тобой венчание и совершенно фантастический незабываемый совместный ПОЛЁТ. Ну а потом… мне всё-таки хотелось бы подождать до дня гражданской свадьбы, если ты не возражаешь.

Стас снова мягко усадил Лиду на кровать. Надежда и счастье, ещё мгновение назад вспыхнувшие в его глазах, сменились печалью.

– Я же говорил, – негромко отозвался он, мягко приглаживая одной рукой распушившиеся Лидины волосы. – Ты никогда не будешь по-настоящему принадлежать мне – даже если согласишься на близость. Вот и непререкаемое доказательство моим словам.

Лида с тоской на него посмотрела. Как ей хотелось прижаться к нему, сказать, выкрикнуть ему в лицо, убедить его, что всё совсем не так, как он думает, что причина вовсе не в нём, а в ней самой, в её не желающих покидать своего насиженного пристанища тараканах! Она только сейчас поняла, что одним махом перечеркнула всё, что они вместе так долго и столь кропотливыми усилиями создавали. Зачем она всё это сказала? Чтобы своими руками убить те непомерные радость и счастье, что ей было суждено увидеть в его глазах лишь на одно мгновение? Теперь она была готова на всё, чтобы вернуть тот ускользнувший миг и воскресить в его глазах это навеки ушедшее выражение.

– Стас… Послушай… – тихо начала она.

– Лидусь… Не надо, – хриплым голосом попросил он. – Я всё понял. Что ж, пусть всё будет так, как ты хочешь. Спасибо, что даришь мне эту ночь.

Нет! Это было выше её сил! Лида бросилась на кровать, зарылась лицом в накрытую золотистым атласным покрывалом подушку и зарыдала, содрогаясь всем своим телом. Это всё, чего она добилась! Вместо того чтобы стать счастливейшей из женщин, делить с бесконечно любимым ею и – очевидно – столь же отчаянно любящим её человеком каждое выпавшее им обоим мгновение их жизни, она, по своей собственной несусветной дурости, судя по его последним словам, превратилась для него в девочку на одну ночь. Возможно ли ещё как-то это поправить? Неужели она своими неосторожными словами уничтожила собственное счастье? И, что было для неё куда важнее – погубила в зародыше счастье столь дорогого, столь любимого ею человека!

Безудержные рыдания Лиды тут же вывели Стаса из накрывших его сознание мрачных мыслей. Он осторожно склонился над хрупким, методично вздымающимся тельцем девушки и мягкими успокаивающими движениями погладил содрогавшиеся худенькие плечи.

– Лидусь… Ну ты чего? – негромко спросил он.

Вместо ответа рыдания усилились.

– Подожди. Я сейчас, – мягко прошептал Стас, наклонившись к самому уху Лиды.

Он вышел на кухню, налил немного воды в оставшийся после хозяев коттеджа старый эмалированный чайник и поставил его кипятиться на газовую плиту.

Несколько минут спустя он уже нёс на подносе чашку свежезаваренного ароматного чая; чашка, как и блюдце, на котором она стояла, очевидно, являлась частью старинного хозяйского фарфорового сервиза. Стас поставил поднос на располагавшийся в спальне маленький столик на колёсиках, который он подкатил к изголовью кровати.

– Лидусь, – негромко обратился Стас к жене. – Ну… ты давай… присядь. Попей немного чайку.