Текст книги "Полоса черная, полоса белая"

Глава третья

Пять лет назад Калошина привели к нему на допрос. Взяли его за просто так на улице. Задержавшие его сотрудники ДПС объясняли, что бомж похож очень на того, кто был в ориентировке. Взяли его утром, и целый день Калоша просидел в обезьяннике.

К вечеру в свой отдел вернулся Ерохин, и дежурный показал ему на задержанного. Сергей подошел к решетке и сразу понял, что патрульные явно обознались.

В ориентировке был указан мужчина тридцати-сорока лет выше среднего роста, а этот едва дотягивал до метра семидесяти пяти. Но все равно он повел его в свой кабинет, и, пока поднимались на второй этаж, бомж ныл:

«Начальник, я не при делах. Свое отсидел, теперь вот дворником подрядился. Если к вечеру на месте не буду, то меня уволят к чертям собачьим. А у меня подвальчик служебный. Что теперь остается – по улицам попрошайничать…»

Но все равно Ерохин опросил его на предмет знакомых, связанных с криминалом.

Калошин сказал, что таких и сам шугается.

– Ладно, но все равно посидишь у нас пару суток до выяснения.

– Начальник, – взмолился задержанный, – лучше сразу на зону, нет сил больше вот так неприкаянным. Я сейчас хоть дворник, но, когда надо, и по электрике или сантехнике жильцам помогаю. Как мне такое блатное местечко потерять?

Сергей, разумеется, не соглашался, но потом предложил:

– Отпущу, если ты согласишься делиться информацией. Меня кражи, угоны не интересует. Я убийствами занимаюсь. Так что если что-то узнаешь…

Калоша согласился почти сразу, но поставил условие.

– Если замочат хорошего человека, а я буду знать, кто это сделал, скажу. А если педофила или коррупционера какого-то грохнут, считайте, что не видел и не слышал. Не хочу, чтобы за благое дело кто-то срок мотал.

На том и порешили.

Калоша Ерохину не звонил, а Сергей заходил пару раз в его подвальчик, чтобы тот его не забывал.

…Однажды вечером он вернулся домой и застал Ларису на пороге. Она собиралась куда-то бежать. Успела сообщить только, что это по работе и постарается вернуться поскорее. Она только-только начала работать в центре психологической помощи, и работа ей очень нравилась. А Ерохину нравилось все, кроме того, что центр этот был не государственным, а коммерческим предприятием, и все обратившиеся туда должны были платить за оказанную им психологическую помощь.

Жена чмокнула его в щеку и поспешила к лифту. И он ничего не сказал ей: во-первых, потому что любил, а во-вторых, Лариса зарабатывала больше его и боялась потерять работу.

Она делилась с Ерохиным некоторыми подробностями, рассказала даже, что ей дали своего подопечного – постоянного клиента, который обращается в этот центр уже почти год, приходит и рассказывает, как у него все плохо в жизни.

Раньше его выслушивал другой специалист, а Лариса присутствовала, стажируясь у опытного психолога. Теперь этого несчастного отдали ей. А потом обещали подбросить и других, а это значит, что зарплата у нее возрастет.

Она приехала из Ростовской области учиться на психолога.

Семья ее жила бедно, по словам самой Ларисы, даже очень бедно. А когда оказалась в чужом городе, где все стоит так дорого, вспоминала дом как счастье. А здесь хотелось есть постоянно.

На втором курсе познакомилась с бизнесменом, который начал ее водить по ресторанам, ничего не требуя взамен. Так она рассказывала Ерохину. А потом бизнесмен снял для нее квартиру и поставил перед выбором: или голодная жизнь, или жизнь без проблем. Она подумала и согласилась, потому что он был неплохим человеком, разве что женатым.

В съемную квартиру она въехала перед самым Новым годом на втором курсе, а через четыре месяца ее любовника застрелили. Они вышли из ночного клуба, он помог ей сесть в такси, хотел тоже опуститься на сиденье, и в этот момент в него выстрелили через открытую дверь.

Сергей сам выезжал на место, опросил девушку и даже попросил показать, что у нее в сумочке.

В сумочке оказался вполне дамский набор, включая вполне приличную, по мнению Ерохина, сумму. Это немного насторожило, потому что в карманах убитого денег практически не было. Но думать о том, что симпатичная второкурсница обчистила карманы любовника до приезда полиции, не хотелось. Лариса была молода, мила и очень застенчива.

Тогда он растерялся, потому что сразу понял, что девушка нравится ему, и даже больше, чем нравится. Он стал вызывать Ларису на допросы, во время которых она плакала и говорила, что ей очень и очень тяжело сейчас. И сама предложила, что если Сергей хочет что-то узнать, то пусть он приходит к ней домой, где ей гораздо спокойнее. Что он и сделал.

Однажды пришел к ней с букетом роз и бутылкой шампанского. И сам себя ругал, потому что уже все узнал про убитого, который участвовал в каких-то полулегальных сделках по продаже земельных участков, обманывал своих партнеров и был должен всем, включая собственных подчиненных.

А Лариса повторяла как заведенная: «Пал Ефимович был добрейшим человеком. Мы собирались пожениться, когда его дочка достигнет совершеннолетия. Всего полгодика оставалось».

Она словно и не знала, что дочь ее любовника уже сходила замуж и находилась под следствием за нанесение тяжких телесных своей бывшей свекрови.

Но он пришел к ней, и они пили шампанское, потом Ларочка вспомнила, что у нее уже давно где-то есть бутылочка виски «Чивас регал»…

Так они стали жить вместе.

Со съемной квартирой пришлось расстаться, она переехала к нему в квартиру его родителей, потому что накануне отец перебрался к сестре.

Жили тяжело. Жили на его зарплату и на деньги, что присылала ей мама, продававшая свежевыловленных раков на трассе Ростов – Таганрог. Сколько присылала теща, Ерохин не знал, потому что Лариса тратила эти деньги на свою одежду…

И вот теперь она упорхнула вечером, а он сидит один за пустым столом, голодный и немного злой. В морозильной камере холодильника отыскались пельмени. Сергей достал и поставил на огонь кастрюлю с водой.

И как раз, когда вода начала кипеть, раздался звонок.

– У нас убийство, – услышал Ерохин.

– Я-то при чем? Есть дежурная бригада – они пускай и работают.

– Вице-президента банка «Зебест» замочили, так что туда наверняка спецы из главка подскочат, но это наша территория. Просто чтобы потом не говорили…

– Ладно, называй адрес.

Спецы из главка были уже на месте.

Ерохин подошел к ним, чтобы послушать, о чем они там толкуют. Искали какой-то автомобиль.

– Машина наверняка в соседнем дворе, – вмешался в их разговор Сергей, – тут везде камеры понатыканы и улица под наблюдением. Где-нибудь рядом его ждал сообщник, хотя мне кажется, что нет смысла уезжать. Покрутится по дворам, поймет, что «хвоста» нет, и нырнет в какую-нибудь квартирку, снятую заранее.

Его попросили не мешать следствию и самому делать что хочет, раз такой умный. Тут же стоял полковник Коптев, который повторил все эти советы в более резких выражениях, добавив к этому, что таких беспомощных подчиненных у него отродясь не было.

Ерохин пошел – не по указанному адресу, разумеется, а в соседний двор и первым, кого он увидел, был Калоша.

– Ты что здесь делаешь? – удивился Сергей. – Вроде дворничаешь по другому адресу?

– Да так, случайно. Тут-то дома богатые, и жители очень часто выбрасывают вполне приличные вещи. Я, например, модную кожаную куртку отхватил – фирма «Рокко барокко». Там только на рукаве дырка, видать, кто-то на гвоздь напоролся, ну и выбросил. Хотя они не выбрасывают, а рядом на заборе вывешивают для таких, как я. Добрые люди здесь живут. Вот я и притащился, мало ли опять что-то годное…

– Ну и…

– Ничего не было. Я уже решил уйти, сел на скамеечку перекурить, а как раз смеркаться начало. Гляжу: мужик к помойке направляется с пакетом. Но он развешивать ничего не стал, а бросил в контейнер и ушел. Я подошел и достал. А там куртень спортивный с капюшоном и шапочка такая с дырками для глаз.

– Все?

Калоша помялся.

– Ну, там еще шпалер… в смысле, волына. Я все это прихватил, хотел уже домой. А тут две бабки встретились, и одна другой кричит, что по соседству мужчину застрелили. Ну, я и пошел сюда… Вдруг вы здесь.

– А вещи-то где?

– А я под скамеечку зашхерил. Вдруг тормознут и спросят, что у тебя в пакетике.

– Правильно.

– Только это не все. Я этого мужика вроде как опознал. Он как раз в моем доме квартирку снял. Неделю где-то назад. Он – не он: уверять не буду. Но уж больно удобно получается. Если отсюда по прямой пехом – то минут двадцать до моего двора. И только одну улицу переходить надо. А тут вечер, дворы не освещенные… Очень удобно.

Они пошли к той самой скамеечке возле помойки.

Пакет лежал там, где его оставил Калошин.

Ерохин проверил содержимое и сказал:

– Сейчас идем к моей машине и к твоему подвальчику с ветерком подъедем.

Они поднимались по лестнице, и, не доходя четвертого этажа, Калоша остановился передохнуть.

– Надо курить бросать, а то совсем легкие ни к черту. Буду с ним через дверь говорить, голос дрогнет, он и подумает, будто я волнуюсь от напряжения.

– Это верно, – согласился Сергей, – курить вредно, а то он еще пальнет через дверь – затянуться не успеешь.

Подойдя к квартире, прислушались к звукам за дверью. Но в квартире было тихо. Тогда Ерохин нажал кнопку звонка. Потом еще раз. Но внутри по-прежнему стояла тишина.

– Ну, сколько еще сюда ходить?! – громко возмутился Ерохин. – Всего-то делов: счетчик проверить, а столько времени терять! Второй раз сюда приходим. Слышь, дворник, может, там и не живет никто. Вызовем участкового и вскроем, может, там бабулька уже того…

– Не, – так же громко отозвался Калошин, – кто-то там должен быть: пустых квартир в доме нет.

И сам позвонил.

– Кто там? – прозвучал за дверью мужской голос.

– Ну, наконец-то! – обрадовался Сергей.

– Это дворник, который в подвальчике живет, – отозвался Калоша, – со мной инспектор из Ленэнерго счетчики проверить и перерасчет сделать по новому тарифу.

– В другой раз. Я занят, – прозвучал голос за дверью.

– Да занимайся ты чем хочешь: хоть деньги печатай, – крикнул Сергей. – Нам твои дела до лампочки. Сверим показания и уйдем. Три минуты на все про все.

Дверь открылась.

– Вот так-то лучше, – произнес Ерохин, переступая через порог, – показывайте, где у вас счетчик.

Мужчина обернулся, ища глазами, и в этот момент Сергей ударил. От плеча, коротко, но подготовленным кулаком.

Киллер рухнул на пол, попытался вскочить, но на него уже насел Ерохин, заламывая ему руки за спину.

– Короче, слушай сюда и отвечай. Кто тебе Тушкина заказал?

– Какого Тушкина? Вы чё, мужики, в чужой дом врываетесь и беспредел устраиваете?!

– Да это ты банкира Тушкина завалил час назад! – сказал Ерохин. – Я тебя по приметам опознал.

– Какие приметы? Да я целый день дома. Вы чего?

– Тебя видели несколько свидетелей и опознают в любом случае. Куртка, маска, орудие убийства – все, что в мусорный контейнер скинул, у меня. На куртке и маске твои потожировые следы, а на пистолете и на патронах – твои отпечатки.

– Нет там никаких отпечатков.

– Если нет, то в любом случае будут. Эксперты постараются. Но мне все равно. Я тебя отпущу, если назовешь заказчика.

Мужчина молчал.

– Ладно, – согласился Сергей, – можешь не отвечать. Мне на тебе сидеть верхом не очень-то приятно: меня дома жена ждет. Я тебя сейчас сдам, и отвезут тебя на Арсенальную. И теперь думай сам: доживешь ли в «Крестах» до утра. А так – шепнешь мне имя, я проверю; если не врешь, то иди на все четыре. Успеешь еще получить свой гонорар.

Мужчина продолжал молчать.

Сергей достал телефон и спросил:

– Так я звоню?

И начал набирать номер.

– Погоди! – выдохнул мужчина. – Какой резон тебе меня отпускать? Тебе же орден за меня могут дать.

– Дадут, – согласился Ерохин, – капитана наконец присвоят и денежную премию выпишут. Но как не было у меня квартиры, так и не будет. А ты со мной авансом поделишься. Ведь поделишься? Сколько тебе за Тушкина обещали?

Мужчина молчал.

– Чего такой застенчивый? Может, только сейчас понял, что мало просил?

– Обещали десятку бакинских, но я попросил тридцатку и половину вперед.

– Вот и хорошо, что ты такой принципиальный. Аванс мне, а другую половину тебе. Ведь это по-братски? Ты уже сообщил, что дело сделано?

Киллер кивнул молча.

– Не слышу, – крикнул Сергей.

– Доложил.

– Где аппарат?

– Избавился от него. Симку вытащил и на зажигалку ее, а аппарат разбил по дороге неподалеку и в урну выбросил.

– Номер телефона заказчика помнишь?

– Ну, так… Но все равно у него мобила тоже приобретена на один только звонок. Слушай, отпусти меня… То есть с пола подними. Я просто на полу могу посидеть спиной к тебе, чтобы ты ничего не боялся.

– А чего мне бояться? – рассмеялся Ерохин. – Где деньги прячешь?

– В газовой плите в духовке под поддоном.

Сергей посмотрел на бомжа, который прижался к стене, не решаясь уйти.

– Калоша, пошукай там в плите и принеси сюда.

Дворник поспешил на кухню.

– Как заказчика зовут и как выглядит?

– Я его всего один раз видел, когда он мне аванс передавал и наводку на банкира. Где и когда бывает этот банкир, сказал, что он к девочке своей по средам приезжает обычно в восемь вечера и до двенадцати остается у нее. Обычно с охраной, но в этот раз будет без шестерки и сам машину поведет.

– Заказчик твой из банковских?

– Нет, он посредник только. А тот, кто заказал, наверное, из банка. Я слышал… Вернее, видел, как Гарик… ну, заказчик, к нему обращался. Он отошел в сторону, чтобы я разговора не слышал, и смотрел, чтобы я не подошел. Расстояние шагов десять было. Но я по губам читать умею. Не так чтобы очень, но понимаю. Меня мать научила – она глухая с детства была.

– Он обращался к заказчику? Как он банковского называл?

– Рома или Роба. А, может, и Роза. Ну как-то так. Слушай, отпусти, а то у меня уже спину свело.

Ерохин поднялся, достал из кармана пистолет и отошел.

Киллер с трудом поднялся и шагнул к креслу. В этот момент в комнату вернулся Калошин.

– Там две пачки сотенных. Одна неполная.

– Дай их мне! – приказал Сергей и опустил руку с пистолетом.

И в этот момент киллер прыгнул на него. Сбил с ног, пытался сесть сверху, схватил Ерохина за запястье руки, в которой тот держал пистолет.

– Калоша, чего уставился, – крикнул Сергей, – помоги!

Но дворник уже и сам подскочил, попытался ударить киллера ногой, сначала это у него получилось, а второй удар не прошел, киллер подставил локоть, и Калошин упал. Но зато Сергей смог вывернуть руку и выстрелить. Киллер повалился на него.

Ерохин поднялся и помог встать дворнику, после чего достал телефон, позвонил коллегам, назвал адрес и попросил выслать медицинскую бригаду. Сказал, что киллер оказал сопротивление, а потом сделал попытку застрелиться.

Он закончил разговор и наклонился к хрипящему киллеру.

– Как он? – тихо спросил Калошин.

– Плохо. Пуля пробила селезенку и ушла вверх. Пяти минут не проживет.

Киллер застонал и затих.

– Того самого, – шепотом подытожил дворник и спросил: – А с деньгами что делать будем?

– Сотку оставь себе – заработал. Хотя возьми две соточки. И уходи. Тебя здесь не было. А то потом затаскают.

– Так это… Может, вам большую пачку, а мне маленькую.

– А как мне потом доказывать, что он – наемный убийца? А так: вот пистолет, вот маска, вот гонорар.

– Я триста возьму. Стол сегодня накрою и вообще телевизор хочу купить.

Калошин положил пачки на кресло и быстро удалился.

Через несколько минут квартира уже была заполнена. Прилетел, разумеется, и полковник Коптев, который тут же набросился на подчиненного.

– Мы только след взяли, а ты все загубил! – орал он. – Мы за киллером шли, чтобы заказчика взять, а теперь… Завтра же с утра мне докладную и рапорт…

– Угомонись, Рома, – сказал ему полковник из главка, – по какому такому следу ты шел, если до сих пор еще свидетелей не нашли. Твой парень без оружия пришел к преступнику… Но уж как сложилось, так и сложилось. Что делать? Всякое бывает. А киллер все равно заказчика не сдал бы. Он, может, и не знаком с ним.

– Я бы его лично допросил, и он бы сразу раскололся.

Коптев посмотрел на Сергея.

– Эти пачки с баксами ты у него забрал? Здесь все?

Ерохин кивнул.

– А теперь покажи, что у тебя в карманах! Если хоть цент там обнаружу!

– Угомонись! – повторил полковник из главка и посмотрел на Ерохина. – Если задумаешь в горотдел перейти, то мы… Кстати, как получилось, что ты пришел без оружия… Или у тебя был все-таки ствол? Признайся.

– Откуда, – развел руки в стороны Ерохин, – я дома сидел, когда мне позвонили, в оружейную комнату просто не успел зайти. Получил информацию и помчался проверять. Попытался скрутить подозреваемого, а у того был пистолет. И в процессе схватки прозвучал выстрел…

Городской начальник задумался, а потом кивнул молча. Еще раз пожал Сергею руку и напомнил про горотдел. Посмотрел на Коптева.

– Какой еще горотдел! – возмутился тот. – У нас работать некому, оперов не хватает… Следователи – девчонки после школы полиции. Лично самому приходится во все вникать. Времени ни на что другое не остается.

В горотдел Ерохин не перешел.

Сначала его отметили в приказе по городу. Но потом ему влепил выговор уже непосредственный начальник за непрофессиональное исполнение своих обязанностей, приведшее к развалу дела. Но это было через пару дней, а тогда полночи он писал отчет.

Вернулся домой под утро. Ларисы дома не было. Позвонила лишь в восемь утра, сказала, что забыла дома ключ, стояла под дверью несколько часов, а потому пришлось ехать ночевать к подруге.

Сергей поверил, потому что это было похоже на правду и потому, что он любил жену.

Дело, разумеется, было закрыто. А когда Ерохин попросил следаков из Следственного комитета проверить персонал банка «Зебест», чтобы выяснить, есть ли среди них сотрудник с именем Роман, ему было отказано.

А среди его личных знакомых был только один человек с таким именем – полковник Коптев.

Глава четвертая

Ужинали с Ниной на кухне.

Сергей молчал, а если тетка и обращалась к нему, отвечал невпопад. Он размышлял теперь о том, что следует предпринять.

Есть два трупа, один из которых наверняка всплыл и уже обнаружен, и обнаружен, весьма вероятно, не там, где его сбросили в Малую Неву.

Течение отнесло тело, может, на сто метров, а, может, и на все двести. И теперь следователи гадают, кто это, где и когда он был убит, а потом где затоплен.

Вполне возможно, личность удастся установить. Но о том, что в деле замешан автомобиль, стоящий на балансе банка «Зебест», не узнает никто.

Кстати, действующий полковник Коптев, ставший теперь начальником районного управления, – один из учредителей охранного предприятия «Сфера», которое, помимо того, что охраняет универсамы, торгово-развлекательные комплексы, имеет договор и с этим банком.

– У тебя есть кто-то? – спросила тетка.

– В каком смысле?

– В прямом! – не выдержала тетка. – У тебя есть девушка или женщина?

– Нет вроде, – ответил Ерохин.

– А как ты тогда дальше жить собираешься? Вот твой отец так же, когда Лиза вас бросила, тоже маялся… Маялся, никого не заводил, хотя такой интересный мужчина был. А потом и вовсе запил. Я своей однокласснице тогда говорю: «Двенадцать лет – не разница…»

– Прости, – перебил Нину Ерохин, – у меня весь день крутится в голове песенка одна. Откуда я ее знаю, не могу вспомнить. Может, ты мне ее в детстве пела. «Лунная дорожка, добрый мягкий свет. Никого дороже, лучше мамы нет. И по всей квартире блестки серебра. Сколько в нашем мире счастья и добра».

– Не знаю я такой песни, – ответила Нина, разозленная, что он ушел от важного разговора, – я тебе про елочку пела и про усталые игрушки. И Лиза точно не пела. Она вообще…

– Через пару дней студент с моей квартиры съедет, я вернусь к себе и сразу заведу девушку, – пообещал Ерохин, – ты не переживай.

Мама бросила их, когда ему еще не было семи. Она даже в первый класс его не отводила. Вели отец и Нина. Мама за год до этого устроилась на работу в совместное предприятие, о чем тогда в стране мечтали многие. И почти сразу у нее возник роман с одним из директоров – пятидесятилетним американцем.

Вскоре мама переехала к нему, а потом уж родители развелись. А когда отец спросил свою неверную жену, зачем она бросает сына, ответила, что как раз для Сережки старается. Она уедет в Штаты и будет присылать им деньги, одежду, вкусную еду, потому что в Советском Союзе нет никакой.

Она и в самом деле присыла посылки, которые отец называл гуманитарной помощью.

Сережа ходил в дорогих джинсах, кроссовках, за что его любили девочки и ненавидели одноклассники. Что-то мама присылала и отцу, но он все отдавал кому-то из друзей, уверяя, что ему не подходит ни по размеру, ни по фасону.

Мама еще звонила, пыталась разговаривать с сыном. Поначалу Сережка слушал ее вранье о том, что она очень скучает и скоро приедет, а потом перестал подходить к телефону. Мама присылала посылки и Нине, а сыну все те же джинсы или все те же кроссовки и рубашки с маечками. А когда отец попал под машину, позвонила на мобильный сына, узнав номер, скорее всего, у Нины, и сказала, что очень сожалеет.

– Все из-за тебя! Ничего не присылай мне больше, – ответил тогда Ерохин и сбросил вызов, чтобы не слышать ее голос.

Воспоминания не приносили ничего, кроме обиды.

Но, с другой стороны, у Сергея в Штатах было четыре сестры, и все они уже были замужем. Наверняка у них были уже свои дети – его племянники и племянницы, а, значит, у всех американских родственников дела шли хорошо…

– Мой совет, – произнесла тетка, – выбирай такую, чтобы без претензий. Можно даже с ребенком: такая лишний раз никуда не убежит. Ты на службе: не бросать же ребенка одного.

– Я, кстати, сегодня уволился, – объявил Сергей, – душно там чего-то стало. Да и вообще я опер, а не охранник.

– Так, может, сейчас какие-то частные структуры есть? – предположила Нина. – Туда обратись, раз обратно в полицию не берут. У тебя опыт и желание. Главное – опыт, конечно. Если есть такие агентства…

– Есть, – подтвердил Ерохин, – я в такое сразу, как уволился, пошел наниматься. Агентство «ВЕРА». Очень известное, и начальница у них опытным следаком была. Но была, как говорится, да сплыла. Теперь это не что иное, как модельное агентство.

– Так будешь ходить по подиуму. Ходишь туда-сюда и деньги получаешь.

– Я не в том смысле. Просто они там все прилизанные какие-то.

Тетка рассмеялась:

– Так и я пошутила.

Сергей задумался, стоит ли рассказывать, и продолжил:

– Я пришел к этой Бережной к назначенному времени. Она на полчаса опоздала, а потом появилась – такая вся из себя разэтакая. Разодетая, как с обложки. С сумочкой. В кабинетик проскакивает и мне говорит: «Подождите секундочку». И все с такой улыбочкой.

– Симпатичная хоть?

– Да не в этом дело. Она в кабинетик свой заскочила, а я смотрю: один мой знакомый в коридоре из своего кабинета появляется. Не то что хороший знакомый, но пересекались мы как-то раза два. Знаю, что зовут его Иваном, он в ОМОНе служил. Здоровый парень. А тут он в костюмчике при галстуке. Опер, называется! Узнал он меня, подошел, руку протягивает, улыбается. «К нам, что ли, наниматься пришел? Ну, давай, конечно, если возьмет она тебя. У нас тут работы выше крыши». И кто бы мне это говорил – офисный хомячок в костюме. А бойцом он был классным. Так вот приглашает меня в кабинет свой эта самая их начальница. Усаживаюсь за стол, а перед моим носом на столешнице лежит на боку сумочка «Луи Виттон». Жена моя бывшая о таких мечтала. Даже матери в Америку звонила – просила выслать.

– Выслала? – поинтересовалась Нина.

– Выслала. Но не в том дело. Сумочка открыта, я краем глаза вижу, что в сумочке пистолетик, духи какие-то, ключи от машины с брелоком «Ренжровер». И так во мне все закипело! Опера, блин! Следователи, мать их! Поднялся, говорю: «Простите, я, кажется, ошибся». А она мне: «Чего приходили?» Хотел объяснить, но только рукой махнул. А эта фифа Бережная вдруг заявляет: «А я вас помню: вы на Васильевском в убойном работали. Нам бы такого специалиста».

– И чего ты ей ответил?

– Да ничего. Послал их всех.

– Сережа, ты правду говоришь?

Ерохин кивнул.

– Так и сказал: «Пошли вы все!» И ушел. Вышел на крыльцо, а там припаркованы и «Ренжровер», и «БМВ»… а потом еще «Мерседес»-кабриолет подкатывает. А оттуда вылезает тоже бывший мент, который тоже в убойном, как и я, но в Приморском районе. Руку мне протягивает, счастливый такой. Я ему говорю: «Тебе не жирно тут?» Он не понимает, а я объясняю. Дескать, с трудов праведных не получишь палат каменных. И ушел пешком, потому что «девятка» моя ржавая в очередной раз в ремонте была.

– Какой-то ты злой сегодня, Сережа, – вздохнула тетка, – да и в последнее время тоже какой-то не такой. Найди себе девушку. Только прошу: скромную, без претензий.

– Ты уже говорила, – отмахнулся Ерохин и посмотрел на тетку. – Сама-то чего замуж не вышла: ты же вроде без претензий?

– А когда мне выходить? Я на втором курсе была, когда Лиза упорхнула. Я все время с тобой. С тобой ведь и погулять, и уроки приготовить, накормить, спать уложить. Времени даже на учебу не оставалось.

– А потом?

– Потом суп с котом. Не встретила достойного. А теперь уж и поздно.

– У меня есть на примете для тебя жених, – рассмеялся Сергей, – ему, правда, пятьдесят девять… Или пятьдесят восемь.

– Мне тоже не шишнадцать. Чем он занимается?

– Вообще он бомж. Но особо не пьет, ловит рыбку, сдает на реализацию, подрабатывает дворником, потому что во время его отсидки бывшая жена продала его квартиру…

– Я думала: ты серьезно, – обиделась тетка.

– Я и в самом деле серьезно. Он – хороший мужик. Занимался бизнесом. Ему в оплату за поставки подсунули фальшивые векселя Минфина, хотя он носил их в банк для уточнения подлинности. Нарвался на мошенников. Но суд не принял во внимание смягчающие обстоятельства и назначил ему восемь лет, которые он отзвонил по полной. Тихий человек, работящий, образованный.

– Я, пожалуй, подумаю.

– Что я! – хлопнул себя по лбу Ерохин. – Он же сегодня в теплые края отправился на ПМЖ. А других мужиков у меня нет таких же положительных. Все остальные мои знакомые – тусовщики.

Сергей вспомнил Калошу, все, что тот рассказал, и то, что увидел сегодня в подвальчике.

Он поднялся из-за стола, сказал Нине, что хочет посмотреть телевизор. Закрыл за собой дверь в комнату, расположился в кресле и, когда загорелся экран, достал из кармана банковскую карту, переданную ему Калошиным, и начал ее разглядывать.

По виду вполне обычная. Неужели из-за нее убили человека, труп которого выловил бомж? А потом не ее ли искали в сапожной мастерской?

– Нина! – позвал Сергей, а когда тетка вошла, спросил: – У тебя ведь финансовое образование, и в банке ты работала, стало быть, в кредитках разбираешься?

И протянул ей карту.

– Во-первых, это не кредитка, а дебетовая карта, – объяснила тетка. – Не простая, а платиновая. Корпоративная. Некая западная компания, судя по всему, загнала туда деньги, скорее всего, под инвестиционный проект или получает свои проценты. Сумма может быть значительной, хотя это не обязательно. Платиновая карта дает некоторые привилегии: например, в аэропорту пользоваться ВИП-залом, скидки на авиабилеты, возврат купленных товаров, если товар с карты был оплачен, а потом его украли в течение суток. Кэшбек на приобретение товаров в магазинах-партнерах может быть больше, чем у держателей других карт. Но годовое обслуживание такой карты дорогое: долларов пятьсот или больше в зависимости от банка.

– А про этот «Лоял» слышала что-нибудь?

– Не помню точно, – пожала плечами тетка, – но кажется, это где-то на Карибах или на Багамах. Швейцарские фонды через него деньги пропускают, чтобы сэкономить на налогах. Но я не уверена. Откуда она у тебя?

– На хранение оставили.

Такой ответ Нину вполне удовлетворил, и она села на диван, чтобы тоже насладиться общением с телевизионным экраном.

Ерохин предложил свое кресло, а сам направился к выходу. Открывая входную дверь, услышал, как тетка крикнула ему вслед:

– Ты куда?

– С девушкой знакомиться.

Что касается девушек, то у Ерохина с этим были некоторые проблемы. То есть проблем не было, как и девушек.

Не то что он опасался женского пола, как раз наоборот, – просто считал, что никому он не нужен такой: тридцатисемилетний, неприкаянный и нищий.

Даже работы у него не было постоянной. Был когда-то ментом, но это не самая престижная профессия. После того как поперли из полиции, устроился водителем-охранником к одному бизнесмену. Возил его на работу и обратно, на разные деловые встречи и в сауну. Иногда возил по бутикам жену бизнесмена, которая таскала водителя по торговым залам, набирала разной одежды, а потом примеряла все в кабинках, выскакивая, чтобы продемонстрировать все Сергею… «Как вам это?.. А вот такое платьице?..»

Это бесило, а потому Ерохин одобрял все и в результате всегда был виноват во всех ее необдуманных решениях. Приходилось ездить и сдавать кое-что обратно.

Так длилось почти год, пока жена бизнесмена не утащила лежавшие в стеллаже в прихожей ключи от «Ренжровера», чтобы самой куда-то отправиться.

Далеко уехать не смогла, при выезде со двора нажала на педаль газа, вылетела на улицу и ударила в бок проезжавший мимо «Бентли», за рулем которого сидела такая же курица, как и она сама.

Примчался хозяин, тут же обвинил во всем Сергея, сказав, что в договоре был пункт, по которому водитель обязуется не передавать ключи от машины посторонним лицам.

«Ну, если ваша жена – постороннее вам лицо, то вы правы», – отреагировал Ерохин.

Но рядом стояла виновница происшествия с расцарапанным лицом. А в «Бентли» на плече другого бизнесмена рыдала от злости блондинка с фиолетовым фингалом под глазом.

Хозяин посмотрел на жену, потом на другую участницу ДТП, на ее худосочного мужа и кивнул своему водителю:

– Ты уволен.

Но платил он неплохо, а потому последующие месяца три, пока были деньги, Ерохин подыскивал себе приличную работу, но ничего не получалось.

В результате стал заведовать автоматическими мойками, вернее, получать деньги с операторов. Но те пытались зажать часть выручки.

Однажды пытались даже напасть на него возле дома. Трое выскочили из темноты, и Ерохин с трудом, но отбился. Потом сотрудники сговорились и составили на него коллективную жалобу, обвиняя в вымогательствах, и требовали его наказания, угрожая коллективным увольнением.

Руководство долго размышляло, но все же попросило Сергея остаться, потому что за время его работы выручка увеличилась. Но он ушел сам, понимая, что за первым нападением будет и следующее – наверняка более подготовленное и серьезное.

Потом позвали руководить службой безопасности финансовой компании, но компания оказалась типичной пирамидой, и он ушел сам.