Текст книги "Сердце тени. Книга 1"

Вернув на место маску, Сэр Джулиус Коллоу одним прыжком перемахнул через лавочку.

– Мы еще встретимся, – прошипел горбатый человечек, растворяясь в воздухе.

– Почему-то даже не сомневаюсь, – горько усмехнулся тот.

Откуда-то с неба раздался веселый гудок, но даже он не мог реанимировать мертвое настроение. Неучтенный поезд спикировал на рельсы в клубах белого пара и вихре колючих голубеньких искорок. Из распахнувшихся дверей выглянула румяная проводница и с интересом обвела цепким взглядом площадку, задержавшись на мгновение на черной форме Танцора.

– Поезд следует до Шейдивейл без остановок, Сэр, – с вышколенной учтивостью отчеканила она. – Что-нибудь нужно?

– Отдельное купе, аптечку и уединение, если можно, – отозвался Коллоу, покидая неприветливый полустанок.

* * *

Эмьюз снова и снова перечитывала страничку таинственного дневника. Ничего, кроме обиды на весь мир, в тексте не было. Но ведь откуда-то же этот лист вырван. Значит, где-то есть еще.

В голову закралась глупость, альтернатив которой мисс Варлоу не видела. Спустившись со стула, девочка подкралась к неподвижному сундуку.

– Синий? – тихо позвала она. – Синий, хороший пес…

Скрипучие ушки-ручки пришли в движение, и сундук-монстр радостно заерзал на месте.

– Что я делаю?.. – Риторический вопрос придал смелости. – Синий, нюхай! Нюхай и ищи!

Без особой надежды Эмьюз потыкала листком бумаги в замочную скважину. Несколько мгновений Синий стоял неподвижно, будто погрузившись в размышления, а потом вдруг сорвался с места и принялся шумно скакать по комнате, заставляя дребезжать в рамах оконные стекла.

– Что тут у тебя происходит? – Озадаченная Росарио выросла на пороге.

– Ничего, мы немного поиграли, – соврала девочка.

– Ну да, – фыркнула тетка, – а мне на голову едва не свалился потолок. Не играйте так больше, или я переселю вас обоих в подвал от греха подальше.

Продолжая ворчать вполголоса, мадам Тэсори закрыла за собой дверь и зашагала вниз по лестнице.

Только Синий и не думал успокаиваться! Сундук с силой выхватил листок, который Эмьюз предусмотрительно спрятала за спину…

– Отдай! – обиженно прикрикнула она на не в меру расшалившегося монстра.

Не тут-то было! Синий отпрыгнул вбок и защелкал крышкой.

– Прекрати немедленно! Фу! Я не хочу жить в подвале! – рассмеялась мисс Варлоу.

Монстр опрокинулся на спину, демонстрируя неокрашенное брюхо, и широко распахнул пасть. К счастью, листок никуда оттуда не делся, он всего лишь прилип к днищу. Недолго думая, девочка легла на живот и протянула руку, стараясь подцепить уголок страницы кончиками пальцев. Каким бы дружелюбным Синий ни казался, в памяти то и дело всплывали громадные желтые зубы, загнутые внутрь, и отвратительный язык.

Внезапно сундук заволновался, заставив несчастную девочку замереть от страха. Она быстро отдернула руку и села на корточки, но Синий не спешил вскакивать: из глубины раздался легкий щелчок, и что-то глухо стукнуло о спинку.

– Все в порядке, – естественно, Эмьюз пыталась успокоить себя, а не монстра.

Когда мисс Варлоу склонилась, чтоб заглянуть в сундук снова, внутри ее ждал сюрприз. Небольшой прямоугольник днища отвалился, открыв потайную нишу, в которой виднелся блокнот в темном кожаном переплете!

– Надо же! У Синего есть тайна! – девочка осторожно извлекла потертую книжечку, а раскрыв ее, мгновенно узнала почерк.

Сомнений больше не было, но на всякий случай Эмьюз поднесла выпавшую из сундука прямоугольную дощечку к глазам так близко, чтоб прочесть нацарапанное на ней слово: «Ческо».

Глава 3. У меня есть сердце?

Пустое купе, косматые облака причудливых форм за окном, а где-то далеко внизу стелятся лоскутным одеялом поля и игриво поблескивают стежки рек. Поезд набрал высоту, выровнялся, и все та же румяная проводница принесла горячий чай, свежую газету и долгожданную аптечку. Сидение мягко вибрировало, не хватало только стука колес… Но откуда ему взяться?

Повозившись немного с набором, носящим гордое название «Самонакладывающиеся швы», Сэр Коллоу придирчиво осмотрел себя в зеркало. «А могло быть иначе… Заживет», – подумал он. Неизвестно, что хуже: боль от раны или зуд и жжение, которые давала заживляющая мазь едко-коричневого цвета и резкого запаха.

Облака почти не отвлекали от желания чесаться, какими бы причудливыми ни казались, так что Джулиус Коллоу развернул газету в надежде найти там что-нибудь стоящее, но и это никак не помогло. Через полчаса мазь впиталась и перестала беспокоить сама по себе.

В купе деликатно постучали.

– Войдите, – отозвался Коллоу в привычной для себя безразличной манере.

– Вам письмо, Сэр, – объявила проводница и вручила плотный черный пакет.

– Спасибо, – но прозвучало это не слишком вежливо.

Даже не читая надпись на штемпеле, можно было догадаться, кто отправитель. Настроение загублено, а значит, испортить его сильнее какому-то письму не под силу. За неимением при себе ножа для бумаг, Джулиус просто разорвал конверт. Пробежав первые пару строк глазами, он извлек из кармана крошечное прямоугольное зеркальце и скомандовал ему:

– Корникс!

– Разве я не права? – осведомилась Тень, возникшая по ту сторону стекла почти мгновенно.

– Ты не только «не права», но и не оригинальна до печеночных колик, моя дорогая. – Задернув плотные шторки, Сэр Коллоу смахнул с лица маску. – Более того, если ты продолжишь в том же духе, я могу справедливо подумать, что это очередной приступ ревности, а с ней мы все решили примерно двести лет назад. Итак?

– Потрясающе! – фыркнула женщина. – Ты стараешься втянуть нас в очередные неприятности, а я даже не могу попытаться остановить тебя…

– Не нужно меня останавливать! – оборвал он чуть грубее, чем требовалось. – Я пытаюсь закончить одну старую партию.

Корникс тяжело вздохнула и покачала головой, рассеивая собственную маску:

– В том твоя беда и есть… – На остром бледном лице отпечаталась прозрачная, едва уловимая грусть. – Вокруг тебя нет людей, только фигуры. Перестань играть живыми и мертвыми.

– Придержи язык. – Брови недовольно изогнулись.

– Похоже, и я стала для тебя просто куском кости на доске в клетку. – Корникс медленно потерла лоб кончиками пальцев. – Может, тогда Фолия собьет с тебя спесь? Ведь именно к ней ты едешь сейчас, верно, Джулс?

– Не соображу, чего ты добиваешься… – скрывать раздражение смысла не было.

– Наверное, того же, чего и ты, разнятся лишь методы, – призналась Тень доверительным тоном. – Думаю, на данном этапе общение зашло в тупик. Прости, что отняла время.

Через мгновение поверхность стекла не отражала ничего, кроме каменного лица самого Коллоу. «Корникс поймет», – уговаривал он себя, пряча зеркало в карман. – «Знает ведь меня… одна во вселенной знает».

Захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать, но подобная трата времени – непозволительная роскошь. Разговор с Фолией легким не будет, как ни крути. Даже когда у той мозги работали нормально, найти с ней общий язык мог не каждый, да и в любимицах ходила Никс. Только самое неприятное совсем не это.

Чтобы получить вразумительный ответ, нужно задавать правильные вопросы, а предстояло либо блефовать, стараясь не промахнуться с догадками на морскую милю, либо расписаться в собственной несостоятельности и просить помощи. Второй вариант хоть и выглядел как более-менее благоразумный, не нравился в принципе.

В активе только туманное пророчество – три года назад все кому не лень сильно им интересовались, но так и не восприняли всерьез. К тому же, с тех пор, как девочек разлучили, Робин не предсказала ничего путного. Есть еще странный артефакт, озадачивший реконструкторов на пару лет, и… эти проклятые сны, относиться к которым всерьез по меньшей мере глупо. Не очень-то много.

Сэр Коллоу так гордился своим решением поручить заботу о Вестнике Марии Тэсори, но контролировать последнюю оказалось сложнее, чем он предполагал. С другой стороны, эта фанатичка скорее умрет сама, чем позволит причинить вред ребенку, а значит, маленькая Тень в полной безопасности. Хотя бы тут можно не беспокоиться.

Восемнадцать часов пути – форменное безобразие, особенно когда дел по горло. Заперев купе изнутри, Джулиус с головой погрузился в работу, оставляя разговор с Фолией на откуп сиюминутному вдохновению.

* * *

Дневник Франческо Тэсори мирно лежал под матрасом и ждал своего часа. Эмьюз заметила странную привычку Росарио «заглядывать в гости» в течение дня по сто раз, так что не рисковала читать, чтоб не быть пойманной на месте преступления. Если Ческо для тетки тема запрещенная, значит, есть на то причины. Их-то девочка и рассчитывала найти в потертой книжке.

Приладить прямоугольную деревяшку на место оказалось проще простого, а вот отодрать ее еще раз – нет. Синий пребывал в игривом расположении духа и все время пытался прищемить мисс Варлоу руки, когда та старалась открыть тайник снова.

Ближе к вечеру из чистки принесли платье, и с полюбившимися безразмерными брюками пришлось расстаться.

– Завтра у нас насыщенная программа, – сообщила Росарио за ужином. – Я получила недостающие документы, и мы можем зарегистрировать тебя в ближайшем отделении Департамента Зеркальных Коммуникаций.

– Зачем? – на самом деле, Эмьюз и не вникала в суть сказанного, все ее мысли занимал дневник.

– Затем, чтобы у тебя появился свой собственный номер-знак, – вопрос оказался неожиданным. – Кроме того, уверена, что Лют уже получила свой.

– А-а-а, ну тогда да, – многозначительно протянула девочка.

Тетка нахмурилась и спряталась за газету.

– О чем ты думаешь? – продолжила она уже оттуда.

– Ни о чем, просто хочу спать, – соврала мисс Варлоу.

– Верится с трудом, – предупредила та. – Неужели мальчишка настолько забил тебе голову за каких-то пятнадцать минут? Плохая характеристика для Тени.

Эмьюз предпочла промолчать. Если предметом ее размышлений и был мальчик, то никак не тот, на кого подумала Росарио.

В комнате с сундуком-монстром зеркала не было вообще, так что пытаться связаться с Лют следовало либо из теткиной спальни, либо уж из холла первого этажа. Второй вариант показался более привлекательным, поскольку разговаривать хотелось наедине.

Сделав вид, что собирается спать, мисс Варлоу поднялась вместе с хозяйкой дома наверх и проследила, чтоб та вошла в свою спальню. Только после того, как свет перестал пробиваться сквозь щель под дверью, Эмьюз рискнула выбраться в коридор.

– Тихо! – шепотом скомандовала девочка мимику, когда тот захлопал крышкой.

Естественно, Синий не ответил, но команду выполнил: замер и прикинулся мебелью. Приложив ухо к замочной скважине, Эмьюз терпеливо ждала, пока с той стороны закончатся бормотание и возня.

Просидев неподвижно еще некоторое время, дабы окончательно убедиться, что тетка спит, девочка крадучись направилась вниз. Не шуметь оказалось труднее всего: спустившись на одну ступеньку, следовало сперва попробовать нижнюю носком, чтоб не наступить на скрипучую. Целых шестнадцать ступеней, из которых четвертая, седьмая и тринадцатая подают голос.

С горем пополам добравшись до холла, Эмьюз с опаской заглянула в чернеющее на стене зеркало. Ее собственное отражение выглядело зловеще.

– Фьюри Лют, – прошептала девочка, и гладкая поверхность дрогнула.

Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда за стеклом появилось крайне сонное лупоглазое личико.

– Что ты тут де…? – начала Лют.

– Шшш! – замахала руками мисс Варлоу. – Шепотом! Пожалуйста…

– Прости. – Белая мышь виновато улыбнулась и принялась усиленно тереть глаза. – Я пыталась связаться с тобой весь день.

Только сейчас Эмьюз заметила ссадину на щеке Лют.

– Что у тебя с лицом? – резонный вопрос.

– Училась летать, – похвасталась девочка. – Яник сказал, что заживет, а наставник хвалил.

– Здорово! – Все волнения улеглись, и наступило большое теплое счастье.

Лют жива и явно довольна – что еще нужно? Стараясь заполнить неловкую паузу, мисс Варлоу спросила первое, что в голову пришло:

– Кто такой Яник?

– Тот, кого ты напугала до полусмерти. – Белая мышь сделала свои и без того не маленькие глаза еще больше. – Он пытался забрать меня, помнишь?

– Надо будет извиниться при случае, – Эмьюз виновато улыбнулась.

– Яник добрый… он простит, тем более, если я ему прикажу.

От того, как прозвучала последняя фраза, захотелось поежиться. Что-то изменилось в Лют… что-то неуловимое, но в то же время очень весомое. Стоило только осознать это, как острое бледное личико вдруг перестало вызывать радость.

– Прости, если разбудила, – путаясь в собственных мыслях, прошептала девочка.

– Ничего страшного. – Белая мышь сладко зевнула. – Когда ты переедешь в пансион? Нас поселят в одной комнате, между прочим. Тут безумно скучно и полно… обычных, а старшие Тени не очень-то много мне внимания уделяют.

– Кого полно? – Неприятное чувство усилилось.

Лют наморщила кукольный лобик, изображая недоумение.

– Обычных, ничем не выделяющихся серых людей, – охотно пояснила она. – Они нам не ровня. Третий сорт.

– Мадам Тэсори хочет, чтоб я еще немного у нее пожила. – Общение с Лют стремительно теряло привлекательность.

– Странные у тебя отношения со своей связной, – пожала плечами мышь. – Мне все равно, чего хочет Яник. Нужно сразу показывать, кто главный.

– Наверное. – Настала очередь Эмьюз пожимать плечами.

Когда острое личико пропало, а на его место вернулся темный холл, мисс Варлоу точно знала, что ни в какой пансион она не переедет, а если тетка все же решит отправить туда, Эмьюз сделает все, чтоб остаться!

Не обращая внимания на скрипучие ступеньки, оглушенная и подавленная, девочка поднялась по лестнице в свою комнату. «Неважно, что там учат летать, пусть там хоть… да что угодно! Я не буду жить в одной комнате с новой Лют Фьюри». – Эмьюз упала на кровать. Тут-то и очнулась совесть: она угодливо подсунула еще такие свежие воспоминания о белой комнате без дверей.

«Ты меня не бросишь?» – отозвалось внутри.

– Не брошу… – Сердце больно сжалось, а голос показался невыносимо жалобным.

Почему нельзя прямо сейчас разбудить Росарио и поговорить с ней обо всем этом? О Лют, о пансионе, о том, как Тени относятся к нормальным людям…

Мисс Варлоу решительно встала и направилась к двери, но стоило прикоснуться к холодной ручке, как вспомнилось второе правило Тэсори. Не причинять другим неудобств, если они их не заслужили, – справедливо ведь, никуда не денешься. Тетка спит и не виновата, что непослушной девчонке взбрело в голову испортить себе настроение на ночь глядя.

Эмьюз понимала, что если лечь, закрыть глаза и уснуть, утро наступит значительно быстрее, только тишина тяготила, а взбесившиеся мысли не отпускали. Нащупав под матрасом дневник, мисс Варлоу вспомнила, чем собиралась заняться.

В комнате стоял мистический полумрак: света тусклых фонарей, просачивавшегося сквозь промежуток между занавесями, едва ли могло хватить для чтения. На столе обнаружилась пузатая масляная лампа, а в ящике нашлись спички.

«Если Росарио выйдет из своей комнаты, она непременно заметит огонь и заглянет убедиться, что ничего дурного не произошло», – рассуждала про себя Эмьюз, на всякий случай заранее расправляя постель. Переодевшись в очередную длинную во все стороны рубашку (на этот раз, голубую), девочка осторожно взобралась на подоконник. Шторы выглядели достаточно плотными, чтоб хоть как-то спрятать лампу.

С трудом отвинтив стеклянный плафон, Эмьюз чиркнула спичкой. Странный терпкий запах казался и приятным, и нет одновременно. Было в этом что-то знакомое, оно крутилось на кончике носа и мешало сосредоточиться…

– Ай! – игривый огонек проглотил спичку целиком и обжег пальцы.

Спохватившись, мисс Варлоу зажала рот обеими руками и затаила дыхание… Минуты таяли, но ничего не происходило. Росарио, должно быть, очень крепко спала.

– Спички – не игрушка, – шепотом сообщила себе Эмьюз, откладывая коробок подальше от завораживающего пламени масляной лампы.

Дневник выглядел старым: некоторые страницы слиплись, чернила выцвели, а бумага пропахла плесенью и пылью. Первые записи не были интересными, они лишь подтвердили тот факт, что действительно принадлежат Ческо Тэсори.

Переворачивая один лист за другим, Эмьюз все сильнее чувствовала потребность завести собственный дневник. Ей, несомненно, найдется, что написать там.

К сожалению, жизнь Ческо оказалась намного прозаичней, чем рассчитывала мисс Варлоу. Почти одинаковые дни, тянувшиеся понурой вереницей в стенах этого дома. Встречались даже такие, помеченные единственной строчкой: «Все как всегда. Нечего сказать».

Иногда от одной записи до другой проходили месяцы, а иногда и годы, но понять это помогали лишь даты, выведенные каллиграфическим почерком. Время от времени между страницами попадались сухие листья или мертвые бабочки, заботливо расправленные и невообразимо хрупкие.

Вполне очевидно, что Ческо не был подарком судьбы, он скорее напоминал затравленное существо, обиженное на весь мир по необъяснимым причинам, – но это не могло быть поводом вычеркивать его из памяти. Что же такого страшного сделал Франческо Тэсори?

Эмьюз крепко задумалась: за что бы она захотела забыть о человеке навсегда? Отложив дневник, девочка прислушалась. В тишину спящего дома, разбавленную тиканьем часов, вклинился робкий стук и шелест: за окном начался дождь. Все увереннее и сильнее барабанили по стеклу грузные капли, они легко соскальзывали вниз, оставляя за собой мокрые полоски.

Возможно, ответ следовало искать ближе к последним записям? Глаза уже слипались, но мисс Варлоу упорно листала плотные страницы. Внезапно взгляд уперся в жирную самодовольную кляксу, занявшую собой целый разворот, а дальше ничего не было…

Кто-то (или даже сам Ческо) вырвал несколько страниц, одна из которых все еще лежала под матрасом. В груди поселилось неприятное ощущение неоконченности, недосказанности – оно, конечно, давало широкий простор фантазии, но так хотелось знать наверняка.

Внезапно стук капель прекратился, а в образовавшейся тишине почудилось что-то тревожное. Краем глаза Эмьюз заметила за окном черную покачивающуюся на ветру фигуру! Непонятный некто почти касался кончиком носа заплаканного стекла. Девочка резко обернулась, чтоб на несколько мгновений встретиться взглядом с полным ненависти незнакомым лицом.

В ужасе отпрянув, она не удержала равновесие и рухнула на пол, перевернув лампу и оборвав занавесь. Вылившееся масло мгновенно вспыхнуло! Наверное, мисс Варлоу кричала, потому что у примчавшейся Росарио был крайне перепуганный вид.

– Индекстрэ! – взревела она, и тотчас же из соседней комнаты прилетел графин с водой, который девочка видела на тумбочке возле кровати тетки.

Потушив масляное пятно и успевшую заняться пламенем штору, сонная и растрепанная женщина метнула огненный взгляд в сторону своей подопечной, а заметив на подоконнике дневник, просто-таки пришла в ярость!

– Где ты это взяла?! – рыкнула мадам Тэсори, бешено сверкая глазами.

– Нашла под матрасом! – Эмьюз рассчитывала на большее сострадание.

– Ложь, – процедила тетка. – Обманщикам не место в этом доме, утром отвезу тебя в пансион.

– А я не желаю ехать туда! – Девочка подскочила, как ужаленная, не обращая внимания на ушибы. – И вообще, кто дал право кричать на меня? Бессмертная Тень я, а не ты!

Стоило гневной реплике сорваться с губ, как несчастная Эмьюз уже готова была любой ценой взять свои слова обратно. Так могла бы себя повести Лют, но никак не она!

Тем временем, ошеломленная Росарио медленно пригладила выбившиеся из сеточки волосы и устало опустилась на стул.

– Вот даже как… – грустно усмехнулась она и добавила едва слышно: – Только не опять…

Мадам Тэсори с минуту отрешенно смотрела в окно, в то самое место, где девочке привиделся страшный незнакомец. Тетка что-то бормотала себе под нос, но языка Эмьюз не знала. Когда ожидание сделалось невыносимым, Росарио будто очнулась:

– Дневник я забираю, – бесцветным голосом сообщила она.

Не сказав больше ни слова, Тэсори пошатываясь вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, оставив девочку стоять в полупрозрачной темноте. Дождь с новой силой обрушился на и без того мокрую улицу, яростно заливая глаза ядовито-желтым фонарям.

Забравшись под одеяло с головой, Эмьюз попробовала вспомнить лицо человека по ту сторону стекла, но наткнулась на непроницаемую серую пелену, в которой мерцали два размытых голубых пятна. Девочка нисколько не сомневалась, что странный силуэт просто плод ее собственного воображения – жуткий, но ненастоящий. А вот ссора с теткой произошла на самом деле.

«Что будет, если Росарио от меня откажется?» – Эмьюз рывком села в постели.

Единственный человек, который может дать ответ, – Джулиус Коллоу, только что-то подсказывало, что бестактно будет докучать начальнику среди ночи. Спустив босые ноги на пол, мисс Варлоу нашла взглядом статуэтку носатой птицы, спокойно стоящую там, где положено. Повинуясь внезапному порыву, девочка прошлепала к столу и осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к блестящим каменным перьям.

«…теплая». – Эмьюз не понимала, что это значит, но от сердца немного отлегло.

Вернувшись под одеяло, мисс Варлоу кое-как заставила себя закрыть глаза. Казалось, она пролежала так не больше минуты, когда громкий навязчивый стук привлек внимание. Распухшие мысли лениво ворочались в ватной голове, а свинцовые веки никак не желали подниматься.

Утро успело настать давно и вовсю заливало комнату золотисто-лимонным светом через лишенное шторы окно. Весело перемигиваясь, плясали в нагретом воздухе легкие искорки-пылинки, а статуэтка птицы играла в лучах солнца точно самый драгоценный камень.

Эмьюз чихнула, да так, что на глазах выступили слезы! Синего в комнате не оказалось, значит, источником шума был не он.

Почти под потолком деловито суетился молоток, приколачивая обратно расшатавшуюся гардину, а на стуле висела новая штора. Красивая темно-синяя тяжелая ткань подмигивала вышитыми серебряными звездочками. Но благостное расположение духа мгновенно увяло, стоило вспомнить о ночной ссоре.

С опаской мисс Варлоу выглянула в коридор: на площадке ни души, и весь дом будто погружен в тревожное ожидание. Стараясь максимально отдалить момент встречи с теткой, Эмьюз на цыпочках прокралась в ванную.

Уронив лицо в пригоршню ледяной воды, девочка принялась яростно отфыркиваться. Внутренний голос подсказывал, что стоит в любом случае попробовать помириться с Росарио. Мадам Тэсори не сделала ничего плохого, а Эмьюз едва не устроила пожар, разбудила ее, да еще и нагрубила. Смотреть в собственные бесстыжие глаза после такого не хотелось.

Вернувшись в комнату, мисс Варлоу обнаружила, что сине-звездная штора заняла свое место, и все вокруг погрузилось в приятный голубоватый полумрак. Заправляя постель, Эмьюз напряженно подбирала слова, которые должны были вернуть расположение тетки, но выходило из рук вон плохо. Банальное «извини, я больше так не буду» звучало слишком по-детски, особенно если прибавить «никогда». А «я беру свои слова обратно» вообще выглядело книжной глупостью.

Так и не найдя правильного решения, но основательно собравшись с духом, девочка спустилась в холл. Только ни там, ни в кухне, ни в комнате Росарио не было. Мадам Тэсори просто ушла, не оставив даже записки, а Синий забился под лестницу и не желал оттуда выбираться. Естественно, ни о каком завтраке и речи не шло.

Чайник, не подававший признаков жизни, ловко отскочил на противоположный край стола, стоило бедняжке Эмьюз приблизиться к нему.

– Та-а-ак!.. – многозначительно протянула она. – А ну-ка иди сюда!

Куда там! Чайник метался из стороны в сторону, расплескивая остывшую воду. Проще, наверное, зайца поймать голыми руками! Прицелившись, мисс Варлоу попыталась накрыть неугомонную посудину полотенцем, но вместо этого больно ударилась об угол стола.

– Прекрасно! – Бок болел, а от обиды хотелось расколоться на тысячу кусочков. – К ножам, значит, вообще нет смысла соваться, да? И не стыдно? Зачем нужен чайник, если в нем нельзя нагреть воды?! Теперь ты «садовая лейка». Убирайся со стола и марш на улицу!

Развернувшись на каблуках, девочка демонстративно зашагала прочь. Оставалось одно: действительно поговорить с Коллоу. Совсем плохо дело будет в случае, если в этом доме с ней не дружат теперь даже зеркала.

Эмьюз не знала, откуда взялась стальная уверенность, что «Сэр Большой Начальник» станет вникать в ее маленькие проблемы и, более того, как-то их решит, но другого варианта в голове не возникало. Ну не Лют же жаловаться, в конце концов? Если Коллоу скажет, что девочка сама виновата, и такая она теперь их этому Ордену не нужна, Эмьюз покинет треклятый дом, полный непонятных, совершенно ее не касающихся тайн, и пойдет искать того, кто оставил для нее вещи в неизвестной камере хранения.

Мисс Варлоу представила, как останется совсем одна. Почему-то это не пугало. Жаль только, что слово, данное лупоглазой мыши, сдержать не удастся. Эмьюз с трудом оттащила большое зеркало из спальни Росарио в свою комнату и заперла за собой дверь.

– Джулиус Коллоу! – без колебаний скомандовала она гладкому стеклу.

И ничего не произошло. Поверхность осталась безучастной.

– Джулиус Коллоу! Пожалуйста… – взмолилась девочка, но и к мольбам, и к требованиям глупое стекло оказалось глухо.

Тогда Эмьюз бессильно опустилась на колени, закрыв лицо руками. В груди что-то невыносимо тянуло и ныло, а к горлу подкатывался горький комок: еще никогда она не чувствовала себя такой несчастной.

– Мисс? – Знакомый спокойный голос откуда-то сверху заставил собраться. – Что на этот раз?

Девочка подняла голову, и взгляд уперся в темное пятно. В зеркале отражался черный силуэт, похожий одновременно на тот, что она видела за окном ночью, и на тот, что встретился в дверях кабинета Коллоу. Вскрикнув от неожиданности, Эмьюз неуклюже отшатнулась, но вместо этого запуталась в подоле платья и опрокинулась на спину.

– Оу, извиняюсь. – Мужчина легко смахнул с лица непроницаемый, жуткий, как сама мгла, покров. – Так лучше?

Серые глаза смотрели серьезно, хоть на губах и играла легкая усталая улыбка.

– Значительно, – промямлила Эмьюз.

– Итак, в чем дело? – поинтересовался тот.

Все мысли разбежались, будто кто-то большой и важный скомандовал им: «Врассыпную»! Поднимаясь на ноги и тщательно расправляя платье, мисс Варлоу пыталась выкроить себе лишние секунды на размышление, но едва ли это могло помочь. Краем глаза девочка заметила, что Сэр Большой Начальник осторожно придерживает рукой ворот, пряча горло.

– Что будет, если Тэсори от меня откажется? – Пожалуй, самый правильный вопрос.

– Мария не может этого сделать, – явно успокоившись, пояснил Коллоу. – А вот вы, мисс, вполне, и поверьте, ей бы подобного не хотелось. Только откуда такие мысли?

– Я… вообще-то я… – Щеки заливала краска.

– Эмьюз, – мужчина скрестил руки на груди, и тотчас же край воротника сполз вниз, открывая стянутый коркой шрам, – если что-то не так, лучше сразу сказать об этом – и не кому-нибудь, а мне.

– Да-да, конечно, – пролепетала она.

Не смотреть на страшную рану оказалось сложно. Заметив это, Коллоу хотел было снова взяться за воротник, но потом вдруг передумал.

– Жизнь Теней очень опасна, – счел нужным пояснить он. – Поэтому я прошу: ничего от меня не скрывай.

– Сэр… я… Да, Сэр, – Эмьюз решительно кивнула.

– И еще: немногие отваживаются вот так просто дергать меня раз в два дня. – В холодных глазах пробежали лукавые огоньки.

– Простите, Сэр. – Об этом мисс Варлоу как-то не подумала.

– Ничего, мне кажется, мы с тобой сработаемся. – Мужчина больше не выглядел надменным, скорее наоборот. – Можешь даже звать меня «дядюшкой Джулиусом», но только между нами, чтоб не портить репутацию «великого и ужасного».

– Нет, спасибо, – грустно усмехнулась Эмьюз. – Тетка у меня уже была, и закончилось это плохо.

Сэр Коллоу нахмурился:

– Тетка? – переспросил он.

– Я… поругалась с мадам Тэсори, – виновато разглядывая ботинки, призналась девочка.

– Да, это и в самом деле не очень хорошо, – согласился новоиспеченный дядюшка. – Но легко поправимо.

– Боюсь, что не так уж легко, – возразила Эмьюз. – Я ночью чуть не устроила пожар, прочитала дневник мальчика, который жил раньше в этом доме, и накричала на Росарио. Теперь из-за всего со мной не дружит даже посуда и не слушаются зеркала.

– Похоже, тебя нельзя оставлять без присмотра, – прилагая усилия, чтоб не рассмеяться, подытожил Коллоу.

Безобидная на первый взгляд шутка отозвалась уколом уязвленного самолюбия.

– Вы не понимаете! – Что-то внутри не позволило промолчать. – Пожар получился случайно… разбилась масляная лампа. Я сидела на подоконнике, и мне вдруг почудилось, будто кто-то наблюдает за мной с улицы…

– На что он был похож? – Неожиданная заинтересованность собеседника слегка смутила.

– Я не помню, и… откуда вы знаете, что это был именно «он»? – Эмьюз чувствовала себя несусветной дурочкой.

– Интуиция, – отмахнулся тот. – Совсем ничего не помнишь?

– Ничего, кроме темноты и расплывчатых голубых кругов, Сэр. – Большую глупость и придумать сложно.

Странно, но, выслушав все это, мужчина облегченно вздохнул.

– Джулиус, – сцепив пальцы в замок, поправил он. – Просто «Джулиус», если «дядюшка» так не нравится. Не хочу тебя пугать, но если подобное повторится, немедленно сообщи мне.

– Д-да. – Неприятный холодок пробежал по спине.

– Вот и умница, – кивнул тот. – А по поводу кухонной утвари…

– Не нужно, – запротестовала Эмьюз, готовая провалиться сквозь землю.

– Не перебивай, это невежливо. – Сэр Коллоу смерил девочку укоризненным взглядом. – Насколько я помню, у Марии Тэсори есть свой некий набор универсальных правил, которым лучше следовать. Так вот, одно из них звучало так: «Не зазорно принимать помощь в том, с чем не в состоянии справиться самостоятельно». Понимаешь, к чему я?

Пусть Эмьюз прекрасно знала, что нож острый и им можно порезаться, пусть кухню со спальней не путала, но вот о человеческих отношениях бедняжка имела весьма смутное представление. Здесь действительно многому предстояло научиться.

– Чтобы заставить чужую вещь подчиняться, ее достаточно в большинстве случаев просто взять в руки, – назидательно вещал «дядюшка Джулиус».

– Угу, – язвительно буркнула себе под нос девочка. – Я едва не свернула шею, пытаясь сделать это.

– Не «угу», а «да»! – возмутился тот. – Я порекомендую Марии серьезней относиться к воспитанию.

– Простите, Сэр! – Еще чего не хватало!

– Джулиус, – устало поправил Коллоу. – Я потратил тут с тобой уйму времени, так что дослушай очень внимательно, пожалуйста. Повторить не смогу.

Эмьюз открыла было рот, чтоб выразить согласие, но мужчина угрожающе сверкнул глазами и для пущей убедительности поднял вверх указательный палец.