Текст книги "Туда без обратно"

Эльчин Сафарли
Туда без обратно

ТЕБЕ посвящаю

«До тех пор, пока человек

зависит от мнения других

и от событий внешнего мира, он крайне

уязвим и непременно несчастлив».

Андре Моруа

«…Лишь пожив внизу,

узнаешь, как опасно карабкаться

наверх. Лишь побыв в темноте,

узнаешь, как ярок солнечный

свет…»

Хун Цзычен

1

…Все мужчины слились в один образ. Туманный, густой. Смугловатый. Не различаю их по лицам, улыбкам, движениям. По размеру члена или таймингу эякуляции. Мужчины для меня – одна-единственная маска. Ее по очереди надевают десятки разных персон. Меняются запахи тела. А в остальном – недолгий процесс в режиме repeat. Я перестала чувствовать. Мой оргазм стал жутко эгоистичным. Одиночкой. Не посещает в присутствии постороннего, только наедине с собой… Не чувствую влагалища, когда работаю с очередным клиентом. Будто эту часть тела парализует, стоит расставить ноги. Это удивляет, но не беспокоит. Я научилась жить без чувств. В пустом доме без теплоты, уюта. Одна паутина прошлого… и бесконечный поток гостей. Приходят, уходят. Никто не задерживается, многие даже не здороваются. Нападают с жадностью – раздеться не успеваю. Поэтому редко одеваюсь дома. Да и кого беспокоит, что на мне? Их интересует то, что под одеждой. Лучше раздеться заранее. Аккуратно сложить вещи в стопочку. Пригладить руками, смахнуть соринки. Сохранить в целости. Никто не оторвет пуговицы. Никто не помнет. Жаль, что совесть, как одежду, невозможно разгладить…

…Я проститутка. Шлюха. Блядь. Называйте, как хотите. Все равно не услышу. Люди в действительности чаще осуждают про себя, а про себя, значит, не считается. Своего рода самоуспокоение… Сама называю себя проституткой. К чему тешиться «бабочками», «мотыльками» и прочими образными названиями? Я – проститутка. Мужчины – клиенты. Секс – работа. Банально и заурядно. Зачем искать философию там, где ее нет?.. В этом году сменила «ранг»: теперь я элитная проститутка. Если проститутка переезжает с улицы в дом, автоматически удостаивается другого статуса. Теперь клиенты сами находят. Теперь не заглядываешь в подъехавшую машину с натянутой улыбкой и единственным вопросом в голове: «Пронесет или не пронесет?» Если после выезда возвращаешься живой, значит, пронесло. Если после выезда задерживаешься навсегда, значит, день не удался. Если после выезда возвращаешься живой, да еще с достойным количеством лир под стелькой туфли, значит, сегодня Аллах в хорошем настроении. Кстати, выручку прячем исключительно «под ногами». Так надежнее. В кино красавицы запихивают «денежный тампакс» меж грудей. Жизнь заставила применять иные меры конспирации…

…Я живу и работаю в Турции. В городе контрастов Стамбуле. Русская проститутка на Востоке – это как белый медведь в Африке: все приходят на тебя поглазеть. Как это холодолюбивый медведь оказался в жаркой стране? Воспринимают с интересом. Пытаются пощупать загорелыми руками. Очередная игрушка… Русская проститутка в Стамбуле давно не экзотика. Даже в Африке к белым медведям привыкли бы рано или поздно. Женщины славянской внешности на ночных улицах Константинополя уже не диковинка: к красоте привыкают быстро. Ас привыканием снижается цена на красоту. Настоящая биржа женских тел…

…Я давно не «особенная». Я – одна из. К сожалению. Соотечественниц в Стамбуле – пруд пруди. Многие приехали сюда из провинциальной России. С наивными расчетами. С надеждами. С мечтами о шикарном гареме, где роскошные женщины танцуют ориенталь для красавца-султана. Многие, как и я, впоследствии разучились мечтать. Тем, кому удалось выжить, крупно повезло. Мне удалось. Потеряла многое, но сохранила душу…

…Есть такое понятие – «восточная мечта». Она действительно существует для многих русских девушек. Есть те, кто ее постиг. Восточная мечта – многогранный драгоценный камень. Если повезет, одна из граней заветного алмаза ослепит чарующим блеском. Если не повезет, заветный алмаз так и останется заветным. На расстоянии вытянутой руки. За витриной с подключенной сигнализацией…

…Я не умею мечтать. Живу настоящим. Прошлое с будущим окутано дымкой неизвестности. Для меня не существует «было» и «будет». Для меня существует «здесь» и «сейчас». Живу одним днем. Что будет дальше, покажет время. Не верю гадалкам, потому что не верю в будущее…

2

…Я брезгую спермой: ее едкий запах преследует повсюду. Пропитал матрас, постельное белье, обивку мебели. Принюхиваюсь к себе. Боюсь, что запах проник в поры кожи. Перестала покупать фруктовые гели для душа – моюсь антибактериальным жидким мылом. Без отдушки. Мне нужно чувствовать, чем пахнет моя кожа.

Иначе лишусь рассудка. Купила раскладную кровать. Установила на кухне. Теперь сплю там. Кажется, что с наступлением ночи в моей спальне обостряется запах спермы. Лишает сна. Сбежала оттуда… Еще я отказалась от молочных продуктов. Все напоминает об одном. Не доверяю прачечным. Стираю белье в своем автомате. Обязательно добавляю средство с содержанием хлора. Схожу с ума?..

…Если проститутка уверяет, что не подпускает к себе клиентов без презервативов, она лжет. Для мужчин презервативы – как для женщин лишние волосы на теле. Избавляешься от них и понимаешь, что это только отсрочка. Постоянная надоедливая проблема. Проституткам сложнее. Большинство клиентов при виде «резинки» недовольно морщатся. Дышать на свежем воздухе в скафандре? Нет, милочка, я не за это плачу. Спешат быстрее войти в тебя. Без прелюдий, заводящих фраз, привычных похлопываний по попе. В это мгновение не думают, что проститутка может быть заражена. Мысли о риске испаряются по мере набухания члена. С восточными мужчинами вдвойне сложнее. Многие из них считают обрезание лучшим предохранением от венерической гадости. К тому же восточным мужчинам трудно контролировать себя. Обрезание дает особую степень чувствительности. На пути к наслаждению турки игнорируют препятствия и здравый смысл, забывают обо всем. В частности о презервативе… От гормональных препаратов у меня испортилась кожа. Рискую внешностью. Жизнью рискую. Не думаю о СПИДе. Спать с клиентом с мыслями о СПИДе – все равно что есть с аппетитом просроченный йогурт…

…Турки безупречны в сексе. У них это в генах. Отличаются от русских мужчин. Не хуже ни те, ни другие. Совершенно разные. Коллега Алинка как-то заметила: «Если трахнулась с турком и осталась без оргазма, ищи проблему в себе». В сексе с турком не надо думать, как себя вести, какую позу принять. За тебя все решат. В сексе с турком чувствуешь себя настоящей богиней. Так искренне, как турки, не стонет ни один мужчина другой нации… Есть и неприятное: турки изнуряют. Готовы кончать бесконечно. Ненасытны. Отовариваются на заплаченную сумму сполна, игнорируя время договора. Тут важно вовремя сомкнуть ноги. Решительно сказать: «Git başımdan»[1]1
  Отвяжись (тур.). (Здесь и далее примеч. авт.)


[Закрыть]. Одна скотина пыталась удушить меня, когда я остановила его. Он пихал мне в рот своей неугомонный член, сдавливая руками шею. Полоснула лезвием по бедру. Отстал. Всегда прячу лезвие в кармашке на краю матраса. Иначе невозможно…

…«Крышует» меня сутенер. Работает с двумя русскими девушками в нашем квартале. Одна я, другая менее востребованная. Аня, 25 лет, приехала в Стамбул из Пятигорска. У нее расширение вагины, дряблая кожа. Она рожала, я – нет. Она не отказывается от анального секса, я – против. Аню конкуренткой не считаю. Если проститутка рожала, ее товарный вид блекнет. Ничего не поможет… Джемаль ни разу не притронулся ко мне. У него есть семья в Измире: красивая жена-турчанка, двое дочерей. Покрытые. Совершают намаз. У него на шее двое безгрешных дочерей и двое грешных проституток. Забавно. Дочерей надо поставить на ноги. Проституток – удержать на ногах. Плюс выручить с этого деньги. Джемаль – седовласый мужик с черной родинкой на переносице. Носит вычурные перстни, отращивает ноготь на правом мизинце. Не пьет спиртное. Целыми днями отслеживает по телевизору криминальные новости. Всегда в костюме – элегантный сутенер вызывает доверие. Он администратор двух дешевых отелей в Стамбуле, где останавливаются челноки, бедные студенты. Но отели – это только прикрытие для настоящего бизнеса. Мне Джемаль выделил комнату на последнем этаже. Из окна виден Босфор – единственное существо мужского рода, которое не хочет завалить меня. Дружим… Когда в отель наведывается полиция, прячусь на чердаке. Я нелегалка: есть чего бояться. Смотрю в небо. Пытаюсь разглядеть Аллаха. Как увижу, выклянчу себе классного мужа-импотента. Или хотя бы колье «Шопар»…

…Я неплохо зарабатываю: на рынке стамбульских проституток лидирую по месячному доходу. С Джемалем договор: 50 на 50. Раньше он отдавал мне 30 %, но сменился мой ранг, сменилась и система дележки. Сейчас я плачу покровителю часть от общей суммы. Он решает проблемы с полицией, обеспечивает клиентами, жильем – остальным занимаюсь сама. Раньше было сложно. Теперь все схвачено. Есть врач, к которому по мере необходимости хожу на осмотр. Есть знакомые в нужных магазинах, которые дадут продукты, вещи в рассрочку. За 6 лет в Стамбуле научилась выживать. Все это время у меня нет друзей. Только Босфор и этот дневник. Я не жалуюсь… Привыкла. Все приносят жертвы во имя чего-либо. Без жертв нет жизни…

3

…Мужчина-клиент и мужчина-развлечение. Для меня существует два вида эркеков[2]2
  Мужчин (тур.).


[Закрыть]. На мужчину, купившего меня, смотрю по-особому. Как на человека, которому сейчас подчиняюсь. Меня не волнуют его внешность, культура, манеры. Пахнет ли от него потом? Засаленные ли у него лобковые волосы? Не важно. Лежу под ним, как мумия. Ничего не говорю, не вижу, не испытываю. Отключаюсь. Вслушиваюсь в стоны, рассматриваю потолок. На нем оживают картинки из детства. Вижу себя маленькой у бабушки в Марфино. Моя Ася готовит клюквенный пирог, а я прикладываю красные ягодки к мочкам ушей. Кокетливо заглядываю в зеркало, примеряя новые сережки. Когда рассматриваю живой фотоальбом прошлого, время пролетает незаметно. С тебя уже сползло вспотевшее тело, толчки прекратились, совсем скоро послышится привычный шелест купюр. Раньше жадно считала лиры, взволнованно переводила в рубли, потом – в доллары. Сейчас не так. Бросаю деньги в ящик тумбочки, быстро бегу в душ. Предварительно, провожаю клиента с ублаженной миной. Целую в щечку со словами: «Muhteşem oldu»[3]3
  Потрясающе было (тур.).


[Закрыть]. В Турции отличный сервис во всех областях. Проституция не исключение…

Мужчины мне не разонравились: время от времени позволяю их себе как развлечение. В этой категории я выбираю сама.

На улице, в кафешках, клубах. Благо в Стамбуле исключительный выбор самцов. Стоит переглянуться, улыбнуться, разговориться – и прекрасный вечер с отменным сексом обеспечен. Мужчины для меня – это мужчины, выбранные мною. Со смуглой кожей, волосатой грудью, крепкими ягодицами, чувственными губами. С ними я – женщина. Умеющая чувствовать, любить. Без фальшивых стонов и грязных денег…

…Полицейские каждого района Стамбула в курсе, сколько проституток работают на их территории. С нами polisler[4]4
  Полицейские (тур.).


[Закрыть] входят в контакт раз в месяц. Все настоящие вопросы решают сутенеры: каждого из них полисмены знают в лицо. Каждого знают как и где найти. Ежемесячно сутенер отстегивает процент от общего дохода. Rüşvet[5]5
  Взятка (тур.). Рекламный


[Закрыть]. Что касается периодических облав, то эти рейды мы с девочками прозвали «tanıtma turu»[6]6
  тур (тур.).


[Закрыть] – просто пускают пыль в глаза правительству… Многие начальники полицейских отделений нас хорошо знают. Эти патроны раз в месяц навещают избранных девочек. Эту ночь мы зовем «zalim akşam»[7]7
  Мучительный вечер (тур.).


[Закрыть]. «Если проститутка выдерживает пять zalim akşam'ов, значит, ее имя пора заносить в Красную книгу проституции». Так шутим между собой. Действительно, редко приходится спать с человечным полисменом. Чаще это обнаглевшие твари. Пользуясь своим статусом, они заставляют девочек терпеть то, что не вытерпит ни одна женщина. Вводят дуло пистолета во влагалище, бьют во время секса, засовывают члены глубоко в горло. Если не сдержишься, вырвет, это карцер. В лучшем случае. Если от тебя полицейский не требует ничего, кроме траха в миссионерской позе и легкого минета, считай, родилась под счастливой звездой. Честно? Мне везет. Но я не говорю об этом девочкам. Все должны страдать в одинаковой мере… В один из первых zalim akşam'ов одна скотина с погонами принудила меня к анальному сексу. Повредил кишку. Помню, как истекала кровью, молила Аллаха о помощи в ожидании «проверенного» врача. А Алька, обнимая меня, шептала в ухо: «Девочка моя, все прошло. Ты выстояла». Мы обе плакали. Две русские рабыни восточного царства, которым чуточку не повезло…

…Скучаю по Москве. Часто снится наш двор, продуктовый магазин через дорогу, где продавщицей работала грузинка тетя Манана. Резкая на язык, добрая в душе. Всегда клала мне в ладонь ириску – угощала от души. До сих пор помню душистый запах любимой конфеты… Нет обратной дороги. В Москве никто не ждет. Отец, с которым вечно не ладила, после смерти мамы женился на какой-то твари и выжил из дома. Бабушки давно нет. Брат Женя, продав ее подмосковный дом, вычеркнул меня из своей жизни. Четыре года назад от отчаянья хотела вернуться. Позвонила Женьке. Он, услышав мой голос, обматерил. Повесил трубку. «У меня нет сестры, которая сосет хуй у черножопых». Разбила зеркало собственного прошлого. Его нет. Больше не буду об этом говорить… Мы сплелись со Стамбулом в одно целое. Здесь перестала чувствовать себя чужой. Мне нравится климат Стамбула, восхищает дружелюбие Босфора. В Стамбуле легко затеряться. Чтобы никто тебя не видел. Чтобы ты никого не видела.

…Потихоньку учусь готовить. Сколько можно питаться полуфабрикатами? Сейчас, кроме яичницы, смогу сварганить имамбайылды[8]8
  Турецкое блюдо из баклажанов.


[Закрыть]… Задаюсь вопросом что такое счастье? Ну, счастье для нас, проституток, это молчаливый клиент, оставивший хорошие чаевые. Это член нормальной длины, после которого не будет болеть между ног. Это удачно прошедший zalim akşam. Но уверена, что для кого-то счастье – это другое. Я хочу почувствовать другое счастье. Возможно ли?

4

…Проституция научила меня не осуждать. Уже не смотрю на окружающих оценивающе. Молча наблюдаю. Чаще восхищаюсь. Иногда – злюсь. Но все мысли держу в себе; без надобности высказывать.

Если и злюсь, то воздерживаюсь от обвинения. Раньше думала: «Кретин! И как земля таких на себе носит…» Теперь думаю: «Кретин! Однако без таких скучно…» Потихоньку учусь сдерживать ураган внутренних эмоций. Сложно дается. При моей-то работе. Вот пример: вчера принимала клиента. Темнокожий курд с губами, надутыми силиконом. Назвался Селимом. Худощавое тело, пирсинг в пупке, идеально выбритый лобок. Заплатил 300 долларов. Отлично. Признался, что до вчерашнего дня был геем-пассивом. «Решил переключиться на женщин. Хочу стать гетеросексуалом. Сейчас дефицит гетеросексуалов…» Стало смешно, я с трудом сдержалась. Переспросила, уверен ли он? «На все сто». О кей. Я-то ничего не теряю. С геями-пассивами интересно. Спишь с женщиной в мужском обличии. Договорились. Пошли ко мне. Селим от природы жутко манерный. Сдерживаться с каждой минутой становилось сложнее. Сделав голос грубее, Селим принялся рвать на мне одежду, по-бычьи расширив ноздри. Легла. Спустил трусы-стринги. Бросился сверху, тыкая в рот своим спящим членом. Наша прелюдия напоминала игру студенческого театра. Я впала в азарт. Решила подыгрывать… Обхватив руками миниатюрное тело Селима, принялась рычать, визжать, пряча смех в громких стонах. Мой нежный партнер безуспешно пытался войти в меня. Снова и снова. Эрекция отказывалась посещать Селима. Его это явно не смущало. Парень бешено дергался на мне. Пыхтел, называл seksi bombam[9]9
  Секс-бомбой (тур.).


[Закрыть], грозясь «взорвать» меня. Со временем накал страстей начал утихать. Пора брать инициативу в руки. Уложила на живот под предлогом эротического массажа. Легкими движениями пальцев принялась массировать анальное отверстие «мужественного» клиента, которое через минуту «расцвело» на глазах. Селим возбудился. Сам не понимая, как и для чего. Процесс закончился тем, что переквалифицировавшийся гей кончил на простынь, не успев даже перелечь на спину… Все происходящее было репетицией по сравнению с последующим развитием событий. Покидая меня, Селим смачно поцеловал в губы, прошептав: «Наконец-то ты познала всю мощь настоящего мачо. Обязательно вернусь…» Смутилась, кивнув головой. Собрав челку за ухо, Селим исчез в дверях, распространяя цветочный аромат «Ноа»… Проститутки мужчинам дарят веру. Проститутки могут помочь отыскать волшебство в реальности. Гею Селиму это удалось. Его хотелось осудить, но сдержалась. Интересно, это я меняюсь или три сотни меня изменили?..

* * *

Канат

Высокий, широкоплечий, носит костюмы серых оттенков. Легкая щетина. Отлично выглаженные брюки. Угрюмый вид, но светящиеся доверчивостью глаза. Темные волосы с ранней сединой. Тело, потерявшее упругость, но безумно сексуальное. Он большой, под ним хочется затеряться. Канату 26 лет. Турок из религиозной семьи. Мама с детства приучила к намазу, отец в 30 лет совершил хадж, сестра покрыта с подросткового возраста. Год назад Канат впервые пришел ко мне. С целью стать мужчиной. Стать мужчиной, пройдя сквозь паутину греха. По исламу спать с падшей женщиной, да еще без брака, – высшая степень греха. Ну, скажите, как удовлетворяться мужчине, если он не женился, предположим, в 20 лет? По мусульманским законам, надо терпеть. Терпеть, занимаясь онанизмом под одеялом, чтобы Аллах не заметил?! Канат окончил медицинский, работает в фармацевтической компании. Последние три года принимал специальные таблетки с содержанием брома. Для ослабления функции простаты. «Чтобы не хотелось». В первые годы зрелости Канат даже боялся подрочить, как это делали большинство одноклассников. Когда видел мужские журналы на прилавках магазинов, быстро опускал голову. Начинал молиться, чтобы отогнать от себя шайтана…

Лишился девственности со мной. Как только переступил порог моей комнаты, обо всем рассказал с детской наивностью. Не стала лезть в душу. Сняла лифчик, приложила трясущуюся руку Каната к груди. Он из-за своей неуклюжести в постели ужасно смущался. Я научила его сексу. Я научила его доставлять удовольствие женщине… После первой эякуляции заплакал. Мы, вспотевшие, лежали на смятых простынях. Обняла Каната. Он долго не мог успокоиться. Говорил, что стал грешником, пошел против слова Аллаха. Объяснял, что от бромных таблеток у него начались сильные головные боли, бросил их принимать. Уверял, что больше терпеть не мог – одолевала природная тяга к женщине. Однако сам избегал женитьбы: «Не хочу жениться на родственнице. Мама сватает девятнадцатилетнюю дочку двоюродной сестры…» «Милый, Аллах умеет прощать. Слышала, в Коране такое написано. Так вот, думаю, ему не будет сложно прощать тебя хотя бы раз в неделю…» Канат улыбнулся: «Estağfurullah!»[10]10
  От арабского «Господи, прости!», здесь – «Боже упаси!» (тур.).


[Закрыть] Поинтересовался, где ванная комната, встал с кровати. И пошел готовиться к намазу. Я смотрела на этого красавца с ужасно возбуждающим животиком, и мною владели противоречивые чувства. Если помогла Канату лишиться девственности, значит, я в заговоре с дьяволом? Если научила Каната куннилингусу, значит, утопаю в грехе? Пока он мылся, я успела впасть в апатию. Обняла подушку, пропитанную древесным ароматом одеколона фармацевта, и погрузилась в мутное озеро размышлений. Я слышала, как Канат уже читает молитву.

Я чувствовала, как растворяется его теплая сперма во мне. Мысли, как иголки, втыкались в меня, иногда заставляя смеяться. Поняла, что степень грешности определяют люди. Никак не Аллах. В очередной раз убедилась, что религия – это не святые книжицы наставлений, присланные Богом. Религия – это предубеждения людей, горящих желанием постичь некую вершину идеала… Если в меня вселился дьявол, не беда. Правда, хотелось бы, чтобы этот господин Тьма сначала предстал передо мной во всей красе. Если он имеет «Хаммер» и похож на Джорджа Клуни, то с удовольствием сходила бы с ним под венец. Эй, дьявол, ты слышишь?.. Я шучу, а в душе – плачу. Проститутки иначе жить не могут…

5

…Ненавижу понедельники. Понедельник для проститутки – как воскресенье для банковского клерка. Только для нас этот день далеко не долгожданный. В понедельник проститутка осознает масштабность собственного одиночества. В понедельник парики, косметика, лубриканты, гипюровое белье отдыхают. В понедельник проститутки убегают от самих себя… В первый день недели я посвящаю себя Босфору. Не остаюсь наедине с собой. Нельзя – начинаю думать о жизни. «Мы не должны думать. Если начнем думать, придется повеситься». Золотые слова Эсмы, в прошлом году умершей от СПИДа… Утром в понедельник выключаю мобильный. Вынимаю из него батарейку, закидываю на дно вазы. Конечно, легче просто отключить телефон, убрать куда-нибудь. Я так не могу. Боюсь, что выключенный сотовый, воспользовавшись зарядом батарейки, все равно зазвонит. А на том конце голос очередного клиента…

Облачаюсь во что-нибудь неприметное, надеваю большие темные очки, собираю волосы в хвостик и покидаю отель. Джема-ля предупреждать не надо. Сам отменяет свидания. Он знает, какая я в понедельник. Исчезаю… Убегаю к Босфору от самой себя. Ныряю в море, погружаюсь глубоко-глубоко, скрываюсь там, на дне, вместе с затонувшими кораблями. В понедельник самой себя боюсь. Когда из-за отсутствия клиентов остаешься одна, воспоминания и мечты моментально оживают. Рвутся наружу. И я превращаюсь в депрессивную актрису-трудоголика, которую неожиданно отлучили от театра. Сегодня не нужно играть. Сегодня тобою не будут восхищаться. Сегодня тебя не будут любить. Один день как целая жизнь…

Прихожу к Босфору молчаливая. Сажусь на скамейку у побережья. Укутываюсь в черный жакет из тонкой шерсти. Рассматриваю прохожих. Кормлю чаек. Взглядом добираюсь до горизонта, периодически взлетаю в голубое небо, чтобы успокоиться на пушистых облаках. Не каюсь перед Босфором. Делюсь с ним болью, проснувшейся вместе со мной в понедельник. Он – великолепный друг: выслушивает, не требует ничего взамен. Ему не нужны минет с проглотом, жесткий секс non-stop. Он не бросит на тумбочку скомканные деньги – резко, безразлично… Он другой. С ним и я другая.

Без грима, без нарочитой страсти, вульгарного хриплого смеха за бокалом недорого виски. С Босфором я та самая Александра, которая зачитывалась сказками Линдгрен, коллекционировала разноцветные пуговицы, сдувала пенку с горячего молока…

Я перестала доверять людям. Со дня переезда в Стамбул мой наилучший собеседник – Босфор. Он не осудит. Для него я не «тварь, порочащая всех русских девушек». Ему-то не важно, почему я не прожила жизнь так, как ее должна прожить приличная девушка. С успешным окончанием института, первым поцелуем в парадной, шумной свадебной прогулкой на Воробьевых горах, двумя толстощекими малышами, ежедневной стряпней и монотонным сексом по средам с любимым мужем… Почему?!

Наедине с Босфором мечтаю о настоящей любви, об овчарке с умными глазами, о маленьком загородном домике с деревянной верандой. Мне даже роскошная вилла в Кадыке[11]11
  Район Стамбула.


[Закрыть] не подошла бы… Мечтаю о двух детях, пахнущих присыпкой… В компании Босфора пишу этот Дневник. Размашистым взлетающим почерком. На обложке толстого блокнота рисунок Галатской башни[12]12
  Один из символов Стамбула, историческая башня в европейской части в районе Галата.


[Закрыть]. Босфор рядом – молчит, иногда вздыхает, посылая к берегу ощетиненные волны. Будто шепчет: «Снова поверь в себя». Без пошлых советов, вроде того, чтобы стать «нормальной», зарабатывать деньги «честным трудом». Босфор просит верить. «Родной, я верю, пока иду отсюда домой. А когда вернусь в отель и получу от Джемаля список встреч на завтра, вера сразу испарится. Знаешь, жить моей жизнью и верить сложно. Можно жить ради веры. Но жить с верой удается не каждому». Босфор не согласен. «Просто поверь в веру!»

Появляюсь в отеле за полночь. В комнате Джемаля шумит телевизор. Смотрит футбольный матч. Сутенер болеет за «Фенербахче», я – за «Галатасарай»[13]13
  «Фенербахче» и «Галатасарай» – ведущие футбольные клубы Турции.


[Закрыть]. У нас разные вкусы. Да и статусы разные. Захожу в комнату, зажигаю свет. Все чужое. Никто не встречает. Машинально раздеваюсь, залезаю под душ, потом протираю тело смягчающим лосьоном. Причесать парик. Погладить мини-юбку, зашить порвавшуюся бретельку золотистого корсета. Принять очередную противозачаточную пилюлю. На голодный желудок – есть не хочется. Удалить волосы на лобке. Побрить ноги. Смазать кожу после эпиляции оливковым маслом холодного отжима: нет раздражения, долой «рабочие» синяки. Сделать маникюр с педикюром. Покрасить вишневым лаком с блеском. Уфф. Готова. Вынимаю из коробки новые босоножки на платформе, украшенные бисером. Завтра новый день. Завтра очередной спектакль. А ну-ка мечты и желания – вон отсюда… Я не Александра. Теперь я снова Алекса.