Текст книги "Коллекция страхов"

На полу лежали пожелтевшие от времени газеты. Здоровенная крыса с облезлым хвостом копошилась на страницах, принюхивалась и зыркала на меня холодными бусинками глаз.

– Мерзость какая! – я вскочил на ноги и оглянулся в поисках ее соплеменников. Но крыса оказалась одна и нисколько меня не боялась. – Не часто встречаешь здесь людей, так?

Крыса не ответила, отбежала к стене и потрусила вдоль нее в угол комнаты. Я проследил за ней взглядом. Хвостатая скрылась за ящиком, единственным предметом в помещении.

Я подошел к открытому окну и выглянул наружу. Второй этаж. По земле стелился туман, скрывая под собой кустарники, окутывая дымкой корявые деревья. Я посмотрел вдаль, но густой влажный сумрак не спешил открывать завесу неизвестности. Прислушался. Ни скрипа, ни вздоха, ни воя не раздавалось с улицы.

– Зачем я здесь? – назойливая мысль сверлила голову, настойчиво стучалась в сознании. – Я помню эти деревья и дом. Но для чего?

Осознание себя во сне приготовило новую загадку: я забыл суть. Подошел к газетам на полу, присел, вгляделся. Буквы поплыли перед глазами, я не смог даже разглядеть заголовок, напечатанный крупным шрифтом.

– Хорошо, я сплю. Что дальше? И почему меня не покидает чувство, что я чего-то упустил?

Я поднялся и прошел к двери. Старая деревянная поверхность рассохлась от времени, покрылась трещинами. Я скользнул по ней взглядом и на месте ручки обнаружил пустоту.

– Да ладно, вы прикалываетесь!

Положил на поверхность обе ладони и толкнул от себя. Безрезультатно. Дверь закрыта или отворялась в другую сторону. Я переместил руки к краю и поскреб дверь, попытался подтянуть ее на себя, но только стесал ногти.

– Да чтоб тебя! – со всей силы ударил ногой в дверь. Глухой звук растаял в глубине дома. – Не крысой же притвориться и через норку вылезти.

Я повернулся в сторону окна. Второй этаж. Почему бы не выбраться? Подошел и вновь выглянул наружу, осмотрел карниз.

– Трухлявый дом, но спуститься можно. А если полететь? Во сне ведь летают.

Я сел на подоконник, перебросил ноги на улицу. Одной мысли для полета, видимо, маловато, а испытывать судьбу я не решился.

– Это только сон. Я спрыгну и все будет в порядке.

Но этот мир жил по своим правилам. Дверь позади с треском распахнулась, и дом огласил нечеловеческий вопль. Я оглянулся. На меня неслось нечто страшное и разъяренное. Я прыгнул. Оттолкнулся от подоконника и полетел в пустоту. Боль. Невыносимая боль обожгла тело. Вцепилась мертвой хваткой в кожу. Я задохнулся собственным криком. «Разве во сне можно испытать боль? Можно…»

Холод сковал конечности. Я едва шевелил ногами. В голове взрывались мириады искр, отзывались звоном в ушах. Окоченевшей рукой пошарил по телу. Охнул от боли в боку.

– Твою мать! Сколько я здесь лежу?

Воздух разорвал душераздирающий вой. Я зажмурился. Затаился. По земле клубился туман, скрывал меня целиком и замораживал постепенно. Я понял, что долго не протяну, не смогу сопротивляться желанию уступить и сдаться.

– Надо встать. Идти. Бежать.

Сквозь боль в боку и спине, я поднялся на негнущихся ногах. Выдрал себя из захвата каких-то металлических обломков, что кучей лежали под окном, удачно скрытые туманом.

– Это ж надо в такое дерьмо вляпаться…

Прихрамывая, я побрел от дома в неизвестном направлении. Постепенно перешел на бег. Пробирался сквозь деревья. Колючие ветки больно хлестали по лицу, цеплялись за одежду. Чертов туман клубился под ногами, мешал видимости. Я спотыкался на каждом шагу. Падал, поднимался и вновь бежал.

Ноги не слушались, заплетались. Возникло ощущение, что к ним привязаны пудовые гири, и любое движение словно вызов себе и лесу, который утонул в мертвой тишине. Левой рукой я зажимал рану на боку. Рубашка окрасилась кровавыми разводами и прилипла к телу. Я взмок от напряжения и страха…

И тут я вспомнил все, до мельчайших подробностей. Этот сон, что терроризировал меня целую неделю, следом дом и монстр с девушкой на плече… Мы бежим вниз по лестнице, я сжимаю девушку за запястье…

– Она там! Осталась в доме! Мы не спаслись! – я упал на колени и зарылся лицом в холодную мокрую листву. – Она все еще в плену у монстра. Я проиграл…

Сжал кулаки и стиснул зубы. Упрямая решимость оттолкнула от земли, заставила подняться.

– Я жаждал разобраться с проблемой, выяснить, с чем связана череда снов. Теперь появилась новая цель: я должен спасти девушку!

Развернулся в сторону дома и не увидел его. Кругом деревья и туман. Ринулся в одну сторону, затем в другую. Тщетно. Негодование прорвалось криком. Тело ныло от боли. В ушах звенело. И голос. Чей-то голос настойчиво звал и повторял мое имя…

– Пашка! Проснись, бро! Слышишь меня? Очнись!

– Я здесь, – прошептал и понял, что вернулся.

Лицо Генки маячило перед глазами. Встревоженный взор друга разогнал остатки сна.

– Я кричал?

– Хуже, – Генка указал на мое тело. Я перевел взгляд и увидел окровавленную футболку. Недобрые подозрения подтвердились сразу, как только я приподнял край: на боку зияла рана после падения из окна во сне.

– Да что происходит, бро? – перепугался Генка. – Так не бывает!

– Видимо, ты не прав, – прошептал я. – Возьми на кухне аптечку и тащи сюда. Залатаем рану, после поговорим.

Генку дважды просить не надо. За минуту он принес аптечку и помог обработать рану. Помимо нее, спину и плечи украшали царапины.

– Это тебя так монстр уделал?

– Нет, я выпал из окна.

– А девушка? – задавал вопросы Генка.

– Не видел. Наверное, она еще в доме, – предположил я.

Пока Генка накладывал повязку, я поведал ему о событиях этой ночи.

– Я эту девчонку из-под земли достану, – процедил сквозь зубы Генка.

– Думаешь, она знает, в чем причина? – удивился я.

– Уверен! Не хотел говорить тебе перед сном, видимо, зря, – Генка сложил аптечку и уселся на стул напротив меня, – я выяснил, что в том районе с частными домами, где живет Ник, есть проклятый дом. В нем лет сто никто не живет, и он не продается по той же причине.

– А девчонка тут при чем? – не понял я.

– Элементарно! Твоя семья к тому дому не имеет отношения. Значит, дело в девчонке, – заключил Генка.

Я задумался: если верить теории друга, он относительно прав. Над домом тяготело проклятие, и вероятность причастности к этому девушки девяносто девять процентов. Однако оставался еще один процент.

– А при чем здесь я?

На этот вопрос я планировал получить ответ от девушки. Строить догадки не имело смысла. Я знал о ее существовании, видел воочию и найду девушку, с Генкой или без него.

Остаток ночи прошел спокойно. Под утро я забылся сном, но не помнил, о чем он. Пустота. Никаких картинок и воспоминаний.

Генка разбудил меня в шесть утра. Мы планировали уйти из дома до пробуждения мамы. В субботний день она не ходила на работу и позволяла себе отдых. Я прихватил из холодильника колбасу и сыр, бутылку с соком и выскользнул вместе с Генкой из квартиры. Вечером я не ужинал, на утро ощущал жуткий голод. Но откладывать дела ради завтрака не собирался.

Мы решили с Генкой съездить и посмотреть проклятый дом. Вероятно, он похож на строение из сновидения, но друг не знал наверняка. Генка искал интуитивно.

– Тебе не рассказали, почему дом проклят? – я завел машину и тронулся с места.

– Нет, соседи менялись, история забылась. Я подумал, ты увидишь его и вспомнишь. Возможно, в детстве туда лазили да забыли, а в памяти осталось и снится теперь.

– А девчонка? Тоже промышляла прогулками по заброшенным домам? – возразил я. – Нет, Генка, здесь нечто другое замешано. И мы разберемся.

Минут через сорок мы оказались на месте. Я припарковался в отдалении и долго всматривался в дом через лобовое стекло. Облокотился на руль, положил подбородок на руки и не сводил взгляд с утопающего в зелени деревьев двухэтажного строения.

От соседних домов его отличала ветхость и разросшийся сад. Дома в сновидении ночью во мраке выглядели одинаково. Потому я не сразу понял, что ошибался и принял это строение за дом Ника.

– Да, внешне он похож на тот, что я видел во сне. Но я никогда здесь не был, и к дому Ника всегда подъезжал с другой стороны. Я не имею ничего общего с ним. Не понимаю!

– Не кипятись, бро. Мы выясним! – Генка ощутил, как во мне закипало негодование.

Я вышел из машины и неспешно подошел к кованым воротам. Коснулся витиеватого узора на металлических прутьях. Сквозь них взглянул на неприглядные окна, от стекол которых отражались лучи восходящего солнца.

Я обхватил ладонью прохладный металл и потянул решетку на себя. Протяжный жалобный скрип разорвал утреннюю тишину частного района. Залаяла собака, ей вторила другая. Я замер. Сердце глухо стучало в груди.

– Ты ведь не собираешься туда входить? – предостерегающим голосом спросил Генка.

Я не заметил, как он подошел. Отпустил решетку и отступил на шаг, отрицательно качая головой.

– Просто хотел услышать скрип, – оправдался я.

– Проверил?

– Да. Все сходится, но понятнее не стало. Я запутался еще больше, до последнего момента надеялся, что это только сон.

Мы вернулись в машину. Запах колбасы сводил с ума голодный желудок, я отхватил изрядный кусок и принялся методично жевать. Генка не отставал от меня. Он не гнушался наращивать массу мускулов работой челюсти. Я допивал последний глоток сока, когда мобильный издал входящий звонок.

– Номер неизвестный.

– Мошенники, – изрек Генка.

– Проверим, – отозвался я и ответил на звонок, – слушаю!

– Привет, Паша, это девушка из твоего сна.

Я едва мобильник из рук не выронил, когда услышал простые, но таинственные слова. Повернулся к Генке и прошептал: «Это она!»

– Да, я слушаю тебя! Ты готова увидеться и поговорить?

– Я не уверена, что готова, – не сразу ответила девушка, – но выхода нет. Он убьет меня.

Мысль, что это розыгрыш, мелькнула и пропала, едва девушка произнесла последнюю фразу. Конечно, наш разговор с Генкой подслушать не сложно, но никто не знал, какой опасности мы подвергались во сне. Я поверил девушке и предложил встретиться, записал адрес и завел двигатель.

– Интересно, откуда она номер телефона узнала? – удивился я.

– Когда захочешь жить, найдешь любую информацию, – заметил Генка.

Я согласился с другом и добавил газ. С девушкой договорились встретиться в сквере: свежий воздух, нейтральная территория.

Она сидела на скамейке и теребила завязки рюкзака. Девушка ни разу не оглянулась, не подняла голову. Застыла, подобно очарованной статуе, потерялась в лабиринте грустный мыслей.

– Эй, привет, – я тихо позвал девушку. Громкий голос заставил бы ее вздрогнуть.

Незнакомка моргнула пару раз, сфокусировалась и перевела взгляд на нас.

– Привет, – прошептала она и вздохнула. Быстро посмотрела на Генку, снова на меня.

– Это Генка, лучший друг, я доверяю ему.

Девушка молчаливо кивнула, точно так, как делала во сне. Маленькая, хрупкая и беззащитная, она держалась из последних сил. Я присел перед ней и заглянул в глаза, полные слез.

– Как тебя зовут?

– Ксения.

– Красивое и нежное имя.

Губы девушки дрогнули в улыбке, она вновь вздохнула.

– Помнишь, что я тебе говорил тогда в доме?

– Ты сказал, не знаешь, что нас ждет, но стоит рискнуть, – не задумываясь, ответила Ксения.

Я расплылся в улыбке. Только она могла знать ответ и запомнила события также хорошо, как я.

– Что произошло с тобой этой ночью? Я слышала крик, – взволнованно спросила девушка.

Признаваться в собственной глупости и неудачном падении из окна не хотелось. Я покачал головой и усмехнулся.

– Ерунда, не страшно, – отмахнулся я, но по глазам Ксении понял, она не поверила. – Ты знаешь, что происходит? В чем причина?

Я поднялся и переместился на скамейку рядом с девушкой. Рана на боку пощипывала, я скривился. От Ксении не укрылась гримаса. Девушка вскинула бровь в немом вопросе.

– Я расскажу, что случилось ночью, если ты объяснишь причину, по которой мы попадаем в общий сон.

– Хорошо, – Ксения заправила прядь волос за ухо и удивила признанием, – это не сон. Мы проникаем в загробный мир. Место, где застревают проклятые души.

– Куда? – подал голос Генка. Он тактично хранил молчание, но заявление девушки выбило почву.

Я откинулся на спинку скамейки.

– Так, приехали! И что мы там забыли?

– Паша, ответь на один вопрос, – перебила меня Ксения, и мне ничего не оставалось, как благосклонно кивнуть. – У тебя есть родственник по имени Алексей Смолин?

– Это мой дед, покойный. Какое он имеет отношение к истории?

Ксения закрыла лицо руками и издала приглушенный вздох. Вскочила со скамьи и прошлась по дорожке, заламывая руки.

– Я так надеялась, что ты ответишь отрицательно. Мало ли людей с такой фамилией, как у тебя. Оставалась последняя надежда на то, что это действительно сон, – ее голос звенел от напряжения.

Я следил за метаниями девушки и тяжело дышал, нервозность Ксении передалась и мне. Мы с Генкой переглянулись. Друг развел руками, предоставляя действовать исключительно мне. Я поднялся и подошел к девушке. Обхватил ладонями ее голову, приподнял и заглянул в глаза.

– Обещаю, я помогу тебе. Но мне нужно знать все, что известно тебе. Слышишь меня? Все! Давай, начнем сначала. Какое отношение к этой истории имеет Алексей Смолин, мой дед?

То ли мое прикосновение подействовало на Ксению, или девушка увидела во мне защитника, она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и успокоилась.

– Алексей Смолин собирался жениться на Елизавете Егоровой, моей бабушке. Но свадьба не состоялась. В день венчания на пороге дома, куда нас переносит каждую ночь, появился Влад Торбаш. Он любил Елизавету, но она не отвечала ему взаимностью и всю любовь подарила Алексею. Влад Торбаш проклял Елизавету и ее потомков, и сжег себя на глазах влюбленных. Ходила молва, что он продал душу дьяволу, ради того, чтобы быть с любимой, но проиграл.

Ксения перевела дух. Я не перебивал девушку. Стоял рядом и терпеливо ждал окончания рассказа.

– Свадьба расстроилась. Елизавета испугалась за потомков, если выйдет замуж за Алексея. Они расстались. Жизнь потекла своим чередом. Спустя годы у каждого появилась семья, дети. Про проклятие не вспоминали. Пока не родилась я.

Ксения закусила губу и зажмурилась, пытаясь унять слезы. Я обнял девушку и прижал к себе. Мои переживания по поводу сна оказались ничтожными по сравнению с тем, что испытывала Ксения.

– Расскажи до конца, – прошептал я в волосы девушки, – и мы справимся, обещаю.

– Бабушка Лиза не отпускала меня ни на шаг. Мама, как оказалось, не знала о проклятии, и чрезмерную заботу бабушки объясняла любовью к внучке. Прошло семнадцать лет. Бабушка Лиза слегла и угасала с каждым днем. Она позвала меня и рассказала о проклятии. Со дня моего рождения Влад Торбаш приходил к бабушке во снах и напоминал о мести.

– Ксения, в чем заключалось проклятие? Что именно он пообещал, проклиная потомков?

– Он заберет кровную душу, когда Елизавета не сможет помочь, – девушка выдавливала из себя слова сквозь поток слез. – Бабушки не стало. Ничего не происходило. Я подумала, что она бредила перед смертью. Но потом начались эти сны.

– Сколько лет было Елизавете на момент несостоявшегося венчания с Алексеем?

– Девятнадцать, – прошептала девушка.

– Сколько лет тебе, Ксения?

– Завтра исполнится девятнадцать, – выдохнула она.

– Зараза! – прорычал я сквозь зубы.

– Простите, вставлю свои пять копеек, – вновь подал голос Генка, – если я правильно понял, Торбаш решил, не сложилось с Елизаветой, так он заберет другую из рода Егоровых?

– Не бывать этому! – рявкнул я. – Убью сволочь!

– Бро, он уже мертв! Здесь надо действовать иначе.

– Например?

– Минуту, – Генка задумался и кружил вокруг нас, пытаясь поймать мысль.

Я не разжимал объятия, Ксения не противилась. Она прильнула светлой головкой к груди и притаилась, как в тихой гавани.

– Ребята, меня озарила идея, – Генка затормозил и выдал решение, – Торбаш проклинал непосредственно Елизавету и ее потомков. Он зациклен только на этом, потому не учел факт, что Алексея Смолина также накроет волна проклятия. Поэтому Пашка начал видеть эти сны. Вы связаны с Ксенией местью Торбаша.

– И как нам это поможет, – не совсем понимал я.

– Душа Торбаша застряла между мирами из-за наложенного проклятия и самосожжения. Он должен довести дело до конца: жениться на Ксении. Поэтому, она в подвенечном платье.

– А после убить меня, – пролепетала девушка, – я умру там и здесь. И моя душа будет принадлежать ему.

– Да, верно. Но, – Генка поднял вверх указательный палец, – Торбаш недооценил нынешнего Смолина. Пашка может принимать решения в том мире и действовать по своему усмотрению.

– Генка, не тяни резину, – взмолился я. Но мысль друга захватила меня и приоткрыла завесу непонимания. – Постой, я знаю, что ты хочешь предложить.

Я отстранился от Ксении и посмотрел на девушку. Ее испуганные глаза молили о помощи. Я прикоснулся к волосам, накрутил на палец локон.

– Доверься мне, Ксения.

– Что ты задумал, Паша?

Я взглянул на небо, на проплывающие облака, зажмурился от ярких солнечных лучей. Я принял решение и готов сказать девушке об этом. А дальше будь, что будет.

– Алексей и Елизавета испугались проклятия. Они расстались и позволили монстру вершить правосудие. Мы нарушим его планы и обвенчаемся.

– Но… Как? – Ксения задохнулась, голос сорвался. – На это нужно время, а у нас его нет. День рождения завтра, мне исполняется девятнадцать уже этой ночью.

– Я помню. Мы проведем ритуал ночью, в мире Торбаша. Иначе проклятие не снять. Он должен ощутить проигрыш, увидеть своими глазами и отступить.

– Это чертовски рискованно, – шептала Ксения.

– Знаю, но я готов. А ты?

Девушка выбралась из объятий, обхватила себя руками и переминалась на месте. Я видел, насколько напугана Ксения, и сердце сжалось от обиды и боли. Она не заслуживает наказания быть убитой монстром из нереального мира, нести ответственность за его деяния. Я смотрел на Ксению и видел перед собой робкого и напуганного ребенка. И вспомнил, какой увидел ее во сне.

– Ты справишься, Ксения. Мы сделаем это! Я запомнил тебя сильной и решительной в момент опасности. Ты доверилась мне тогда, во сне, даже не ведая, кто я.

– Кстати, – вновь Генка обозначил свое присутствие и обратился к девушке, – а как ты поняла, что это потомок Смолина? Когда ты это поняла?

Девушка задумалась, мысленно восстанавливая события. Мы вновь уселись на скамейке, а Генка, подобно следователю, прохаживался, как перед свидетелями судебного разбирательства.

– Бабушка Лиза упоминала только про Алексея Смолина. Про его семью я ничего не знала. Когда увидела во сне Пашу, то решила, что это просто парень, который поможет мне. Да, я испугалась тогда в универе, потому что начала верить, что это не сон и проклятие существует. Я вернулась в универ в тот день и узнала от охранника твое имя. Он запомнил короткую сцену возле кофейного автомата и, зная тебя, назвал имя.

– Моя фамилия повергла тебя в шок? – заключил я.

– Да, – со вздохом ответила Ксения, – узнать телефон не составило труда, ты на четвертом курсе не последний человек.

– Ты с первого курса?

– Да, но закончу ли я его…

– Обязательно! Я не отдам тебя монстру!

– Тогда вам, ребята, следует составить план, – подсказал Генка. – До ночи еще часов десять, но они пробегут незаметно.

Генка прав, мы просидели в сквере не менее часа. Решили прокатиться вновь к дому, откуда все началось. По словам Ксении, ее осознание себя в нереальном мире начиналось каждый раз с улицы перед домом, где когда-то жила Елизавета Егорова. Появлялся Торбаш, хватал девушку и тащил в дом. Она пребывала в заточении, пока не возвращалась в действительность.

– В отличие от Ксении, ты, Пашка, появляешься там в разных местах. Это может сыграть на руку.

– Только не в случае, когда оказался заперт, – усмехнулся я. – Отнимет много времени и сил.

– Теперь ты умнее, выкрутишься, – подбодрил Генка. – Но у меня к вам один вопрос: где вы в загробном мире найдете священника для венчания?

Мы с Ксенией переглянулись. Я уловил панику в глазах девушки.

– Может быть, пойти сейчас в церковь и попросить батюшку провести обряд? Возможно, он поверит и пойдет на встречу? – предложила Ксения.

– Сомневаюсь. Вместо венчания предложит ритуал экзорцизма, – вставил Генка.

– Недалеко от дома Ника есть старая часовня. Как думаете, она существовала в те времена? – спросил я.

– А что это даст? – вопросили Генка и Ксения.

– Я подумал, когда мы перемещаемся в мир Торбаша, в какой год попадаем? В загробном мире идет времяисчисление?

– Думаешь, Торбаш застрял в том году, когда наложил проклятие и поджарил себя? – переспросил Генка.

– Я рассуждаю, чтобы учесть возможные варианты.

– Поняла твою мысль, – воодушевилась Ксения, – надо выяснить, существовала ли в том году часовня или нет, на случай если Торбаш застрял там же. Даже в загробном мире часовня – это святое место, пусть и без священника.

– Правильно, – подтвердил я, – а если все происходит в наше время, то часовня на месте.

Мы подъехали к маленькому каменному строению. Оно располагалось в отдалении от частных домов в окружении деревьев. Тихое укромное местечко для молений. Рядом на каменной лавочке сидела старушка, она и подтвердила нашу теорию. Часовня была построена задолго до несостоявшейся свадьбы Алексея и Елизаветы и принимала прихожан по сей день.

– Туз в рукаве, – улыбнулся я и подмигнул Ксении.

Я всячески подбадривал девушку, успокаивал и просил верить мне. Мы прошлись от проклятого дома до часовни пешком, чтобы разведать путь. Обошли здание на случай, если бежать придется через сад. Мы учли любое препятствие. Кроме двух, о которых я умолчал, не желая тревожить Ксению.

Мы отвезли девушку домой. Я держал ее за руки и не мог отпустить. Таинственная связь соединила нас, связала воедино. Я понимал, что пойду на крайности, но спасу Ксению. Она нужна мне, предназначена свыше. Я склонился и поцеловал Ксению в теплую мягкую щеку. Скромная улыбка девушки ответила на незаданные вопросы.

– Увидимся ночью. Я приду за тобой! А утром позвоню.

Ксения молчаливо кивнула в ответ и скрылась за дверью подъезда. На часах стрелки показали восемь вечера.

Мама приготовила ужин, и мы с Генкой уплетали порции так, будто впервые в жизни попробовали вкуснятину. Свежий воздух и нереальные истории пробудили зверский аппетит. Генка испросил разрешение остаться у нас, мама согласилась. Она любила Генку, как собственного сына. Не зря он лучший друг. Но истинную причину я утаил.

– Ты не рассказал Ксении о том, что произошло прошлой ночью, – напомнил Генка. – Кстати, как твоя рана?

– Не критично, – ответил я, – не хотел лишний раз огорчать ее. Я боюсь, что это повторится и упущу время.

– Тебя тревожит не только это, – заметил Генка.

– Ты прав, – я вздохнул и откинулся на подушку. – Две вещи, которые не дают покоя. Во-первых, я боюсь, что забуду там, для чего пришел. Так случилось прошлой ночью.

– Но ты вспомнил потом.

– Далеко не сразу, – усмехнулся я. – Во-вторых, часовни на ночь закрывают.

– Пф, – выдохнул Генка, – не факт для загробного мира.

– А если ее там вообще нет? – заметил я. Этот вопрос я также не рискнул задать при Ксении.

За целый день, что мы провели вместе, девушка успокоилась. Я наводил ее на мысли о скорейшем освобождении из-под проклятия, но сам себе не верил до конца. Слишком много оставалось подводных камней. Это не наш мир, мы – чужие. Кто еще обитает в загробном мире, оставалось догадываться.

– Я слышал, что для путешествий в параллельный мир используют якорь, – сказал Генка. – Вот, возьми мой перстень. Он будет твоей путеводной звездой, чтобы не заблудиться. Ощутишь его на пальце и вспомнишь, что где-то в реальности оставил лучшего друга, вспомнишь о Ксении, найдешь ее, и вы вернетесь.

Слова Генки растрогали, жаль, я не умею плакать. Поблагодарил друга, надел перстень на мизинец и ощутил тяжесть металла.

– С часовней разберешься на месте, – добавил Генка, – только возвращайся!

– Слышишь! Хватит причитать! – огрызнулся я. – Лучше пообещай, не будить меня, как бы я не истекал кровью. Я не знаю, что произойдет, но ты не должен вмешиваться. У меня единственный шанс спасти Ксению.

– Я понял, не дурак. Удачи, Пашка!

Чертовый туман сгустился. Я словно в молоке купался, натыкаясь на колючие ветки деревьев и кустарников. Протяни руку и не увидишь пальцев. Клубы тумана с каждым вздохом проникали в легкие, я поминутно кашлял и чертыхался. Тыкался, как слепой новорожденный котенок, не ведая, куда иду. Мокрая рубашка облепила торс, обозначила кровоточащую рану.

– Зараза!

Я прислонился к шершавому стволу. Ноги отказывались идти, увязли по щиколотку в мокрой листве и блеклой траве. Создавалось впечатление, что я блуждаю вечность. Усталость сковывала движения. Я пытался ухватиться за мысль, хоть одну, но в голове пустота, пробел в сознании. Кто я? Зачем здесь хожу? Почему ранен? Трясина забвения засасывала, не отпускала. Я прижимался спиной к стволу дерева и безучастно смотрел в молочную непроглядную даль.

– Соберись! Ты сможешь! Давай! – я с силой приложился головой о ствол и охнул от боли. – Ну не дурак ли?

Поднял руку, потрогать затылок и застыл. Увидел на мизинце печатку. Сжал руку в кулак, повернул к себе.

Миллион картинок выскочили из памяти, хаотично замелькали перед взором яркими красками. Я лихорадочно просматривал их.

– Стоп! Значит, вот как это все работает: задурманить, обезвредить и уничтожить. Нет, ребята, я и не в такие дебри в походах залазил.

Ксения. Моя цель. Моя девочка. Я отлепился от дерева, задрал край рубашки, осмотрел рану.

– Черт, далеко я так не уйду.

Я стянул рубашку, зубами надорвал край и порвал на полосы. Одну скатал в плотный валик, приложил к ране. С трудом обмотал оставшиеся полосы вокруг торса, зафиксировал повязку. Дышать сложнее, но кровью не истеку.

Теперь определить направление. Где я нахожусь? Что это за лес? Какой, к чертям, лес? В реальном мире раскинулся сад с плодовыми деревьями за проклятым домом. В сумраке и тумане я принял его за лес, кружил вокруг и заплутал.

Однако видимость ухудшилась. Я видел только деревья и белую мглу. В какой стороне дом? Я терял драгоценные минуты, они ускользали и не возвращались. Выпал один шанс, и я упущу его?

– Ксения? Где ты, Ксения?

Я кричал в пустоту и прислушивался. Тишина давила и издевалась. Я пошел наугад, пробирался сквозь разросшиеся кустарники, до боли в глазах вглядывался в белизну. Словно художник-самоучка, я наносил штрихи на полотно, постепенно прорисовывая строение. Силуэт дома выплывал из тумана, грозный и коварный.

Я ускорился. Обогнул завалы мусора, на которые выпал из окна и устремился к черному ходу. Перевел дыхание и распахнул дверь. Я вздрогнул от неожиданности. На меня выпорхнуло белое воздушное облако. Обхватило за шею и повисло.

– Ксения?

– Дверь!

Я не стал всматриваться, захлопнул дверь, а сознание дорисовало обожженный облик разъяренного монстра.

– Ты ранен! – заметила девушка.

– Пустяки, не важно.

Я схватил Ксению за руку и потащил вдоль дома к главным воротам. Идти через сад я не рискнул, столько раз блуждал в кошмарных снах.

В реальном мире мы построили маршрут. Каким бы густым туманом не заволокло улицы, мы доберемся до часовни. Ксения рядом, моя храбрая девочка сбежала от монстра. Оставалось самое главное: снять проклятие.

Ксения поминутно оглядывалась, ожидая погоню. Но Торбаш не преследовал нас. На месте сгоревшей твари я бы воспользовался главным входом и перекрыл нам доступ к воротам. Мы добрались до угла, и я осторожно выглянул наружу. Туман по-прежнему клубился и застилал обзор. Враг затаился, поджидал. Он знал, что я здесь и не сдамся без боя. Однако выходить с голыми руками, пусть и на мертвую тварь, чревато последствиями.

– Стой здесь, не двигайся. Я быстро.

– Паша, ты куда?

Я метнулся назад к куче металлического хлама под окнами. На что я напоролся прошлой ночью, обязано возместить ущерб и помочь в рискованном деле. Я поднапрягся и вытащил длинный металлический прут в палец толщиной.

– Не плохо! – оценил я оружие и побежал обратно к месту, где оставил Ксению.

Бедняжка вжалась в стену и в подвенечном платье слилась с туманом. Ее бледный цвет лица гармонировал с окружающим миром и отменно подходил для маскировки. Ксения увидела меня и выбежала навстречу.

– Паша, что случилось? Почему ты ранен?

– Не придавай значение, это из прошлого сна, – отмахнулся я и вновь выглянул из-за угла.

– Ты мне так и не рассказал, – упрекнула девушка.

Я повернулся. Свободной рукой прикоснулся к лицу Ксении, слегка приподнял за подбородок и поцеловал девушку. Ощутил мягкие податливые теплые губы. Чуть отстранился и прошептал:

– Потому что ты важнее.

Ресницы девушки затрепетали, и на бледных щеках выступил румянец.

– Ты такая красивая! Но нам надо идти.

Мы не стали выходить на подъездную дорожку перед входом, а прошли через клумбы под деревьями к забору. Вдоль него устремились к воротам, скрываясь в тумане.

Я задавался вопросом, почему Торбас до сих пор медлит и не показывается. Предчувствие наполняло горечью, томительный осадок оседал в душе. Ответ последовал незамедлительно, едва мы достигли ворот: увесистый замок красовался на стальных прутьях.

– Дьявол! – зарычал я и с размаху огрел решетку своим металлическим оружием.

Ксения зажала уши, оглушенная звоном. Я должен был догадаться, но сглупил. Теперь стоял и тяжело дышал, усмиряя гнев.

Дверь скрипнула и на пороге дома в туманной дымке появился Влад Торбаш. Тяжело ступая, он продвигался нам навстречу. Не спешил. Зачем? Нам некуда деваться. В его понимании, мы могли сбежать только в реальный мир. Но последующие ночи вновь приведут нас сюда, пока он не доведет проклятие до финальной точки.

Я каждый раз с трудом вспоминал о предназначении. Это единственный шанс изменить ход событий. Сегодня или никогда.

– Ксения, постарайся перелезть через ворота. Узор на нем поможет сделать это, – я чеканил каждое слово и не сводил глаз с монстра.

– А ты?

– Я задержу тварь. А ты беги к часовне! Прямо, не сворачивая до перекрестка, там влево и по диагонали, помнишь?

– Да. Паша, а ты?

– Я догоню тебя! Иди, прошу!

Ксения подхватила юбку и поставила ногу на узорчатый лист на воротах.

Торбаш рявкнул, едва завидел попытку девушки сбежать. Я медленно переступал, сжимая в руке металлический прут. Готов был вонзить его в монстра, нанизать, как мясо на шампур.

Тварь сгруппировалась. Глаза налились кровью. Пасть в зверином оскале изрыгала рев. Ничего человеческого не осталось в нем. Покрытая язвами обожженная кожа чернела в прорехах рваной одежды. Трупное зловоние распространялось быстрее его мыслей. И если внешне передо мной стоял монстр, то мозг в голове Торбаша не угас окончательно. Он изучал каждый шаг противника, периодически поглядывая за мою спину.