Текст книги "Ганеша и его культ: происхождение, иконография, мифология"

Пусть эта книга будет выражением благодарности обитателям того дивного и внешне ничем не примечательного храмика в маленьком местечке под названием Тируккаруккавур [2]2
  Тируккаруккавур – местечко, расположенное примерно в 20 км от Кумбаконама. Среди достопримечательностей Тируккаруккавура в туристических справочниках числятся храмы Шивы-Муллейвананатхара и богини Гарбхаракшамбикей, но храм Ганеши нигде не упоминается. Видимо, он известен только местным жителям и некоторым приезжим, которые забрели туда по чистой случайности.


[Закрыть].

Глава 1
Культ священного слона

Териоморфные изображения, к которым относится Ганеша, были известны многим культурам с глубокой древности. Такие изображения знала и Хараппская цивилизация. Протоиндийцы для создания культовых образов нередко сочетали в одном изображении черты человека с элементами животного и растительного мира. На некоторых печатях, найденных археологами на территории Хараппской цивилизации, встречаются как изображения слона (например, в качестве окружения божества в виде буйвола на «царской печати» из Мохенджо-Даро), так и комбинированные образы с элементами слона (например, существо с хоботом и клыками слона у человеческого лица) (Альбедиль, 1991, с. 151). Но до сих пор на территории этой цивилизации не было найдено ни одного изображения, которое бы можно было определить как Ганешу или же хоть как-то связать с ним.

В западной части Ирана, в провинции Луристан, была обнаружена металлическая пластина с изображением человеческой фигуры с головой слона, со стилом в одной руке и змеей в другой. Находка датируется периодом 1200–1000 г. до нашей эры. Многие заинтересованные лица сразу же подхватили эту новость и принялись ее тиражировать. Без всяких на то оснований данный образ сразу же был отождествлен с Ганешей, записывающим «Махабхарату». Очень скоро в популярной литературе и в социальных сетях луристанская находка стала известна как «прото-Ганеша». Однако ученые не торопятся с выводами, поскольку на сегодняшний день нет достаточных оснований считать данный артефакт именно Ганешей (Kumar, 2004–2005: 89). Находка, безусловно, очень интересная, но все доводы в пользу Ганеши пока что звучат неубедительно.

«Прото-Ганеша» из Луристана

Иногда в качестве доказательства существования культа Ганеши до нашей эры привлекается греко-бактрийский нумизматический материал. Многие монеты Греко-бактрийского царства, которое просуществовало немногим более ста лет (середина III века до н. э. – вторая половина II века до н. э.), являются замечательными образцами медальерного искусства. Как правило, на лицевой стороне изображался портрет правителя, а на обороте – покровительствующее ему божество [3]3
  Часто на оборотной стороне монеты рядом с божеством помещалась монограмма из нескольких греческих букв. Назначение монограмм до конца не ясно. Одни исследователи полагают, что это сокращенные названия монетных дворов, другие видят в них имена чиновников, отвечающих за чеканку монет, а для третьих – это даты. Монеты чеканились в основном из меди и серебра, а золотые монеты встречаются довольно редко.


[Закрыть]. Монеты, на которых есть изображение правителя в слоновьем головном уборе, С. Калита выделяет в отдельную группу (всего насчитывается 8 групп) (Kalita, 1997: 17). К такой же группе монет, безусловно, относится серебряная тетрадрахма с портретом царя Деметрия I (200–190 гг. до н. э.) в головном уборе в виде слоновьей головы (или шкуры с головы слона), а на реверсе изображен Геракл. Примечателен здесь изогнутый слоновий хобот наподобие древнеегипетского урея или латинской «s», который располагается на лбу Деметрия I.

Монета Деметрия I в головном уборе в виде головы слона

Согласно К. В. Треверу, Деметрий I избрал себе слоновий головной убор, чтобы подчеркнуть свое господство над Индией после завоевания Гандхары, областей Кабула и Инда, и эта монета чеканилась уже после победы над Индией (Тревер, 1940: 125). Слон должен был символизировать силу и непобедимость Деметрия. Искусствовед Э. Стюарт видел в нем «символ безграничной власти над миром», а археолог Г. Лаубшер рассматривал его как символ победы над индийцами – обладателями слонов (Абакумов, 2012: 24).

Головной убор в виде слоновьей головы с поднятым хоботом в форме латинской буквы «s» встречается и на коммеморативной тетрадрахме Агафокла (190–180 гг. до н. э.), выпущенной в честь Деметрия Аникета (см. ил. 24 в: Попов, 2008: 77). Точно в таком же головном уборе изображался Лисий (120–115 гг. до н. э.) и Александр Македонский на монетах Птолемея I. Позже Александр появится на монетах других индо-бактрийских правителей – в этом же в головном уборе в виде слона.

В таких вот весьма специфических слоновьих головных уборах некоторые исследователи усматривают чуть ли не истоки культа Ганеши, или, как минимум, влияние индийского культа слона, хотя речь может идти и о египетском влиянии. Дело в том, что чуть ранее, в 321 году до н. э., придворный живописец Птолемея по случаю торжественного захоронения забальзамированного тела Александра написал его портрет с головным убором в виде слоновьей головы. Именно этот портрет мог послужить образцом для последующих изображений на серебряных монетах.

Позже именно такой головной убор в виде головы слона с поднятым хоботом хорошо был известен и в романском искусстве – это так называемый proboscis, или exuviae elephantis. Его можно увидеть на монетах древнеримского военачальника и политического деятеля Метелла Сципиона. На сципионовых монетах кончик слоновьего хобота, изгибаясь, опускается вниз и орошает растение. Этот головной убор был своего рода символом Александрии, а затем и римской провинции Африка. Такие монеты чеканились в 47–46 гг. до н. э.

К. В. Тревер подразделяет все изображения на обратной стороне греко-бактрийских монет на три группы: а) античные боги типа Зевса, Геракла, Афины, Аполлона и др.; б) изображения местных божеств, включая священного слона Таксилы и Капиши; в) синкретический образ Митры и Геракла (Тревер, 1940: 16). Для нас интерес представляет оборотная сторона монеты Деметрия I, на которой изображен Геракл, одетый в шкуру льва. Согласно легенде, Геракл сражался с Немейским львом голыми руками, отбросив свое оружие, поскольку оно было бесполезно против такого противника. После победы надо львом Геракл все свои подвиги совершал облаченным в его шкуру [4]4
  Немейский лев, согласно древнегреческой мифологии, был сыном Тифона и Ехидны (по одной из версий), обитавшим в горах возле города Немеи. Убийство этого льва было первым подвигом Геракла. Поскольку никакое оружие не могло нанести вред шкуре льва, то юноше пришлось задушить зверя голыми руками. Впоследствии она служила ему одеянием.


[Закрыть]. В Эрмитаже хранится римская скульптура Геракла-мальчика, относящаяся ко II веку и выполненная по греческому образцу IV века. Примечательно следующее: голова льва представляет собой головной убор Геракла – точно так же, как и голова слона, являющаяся головным убором царя, изображенного на аверсе.

Очень вероятно, что именно образ Геракла в львиной шкуре явился праобразом для головного убора в виде слона на греческих монетах, и нет никаких оснований связывать его с Ганешей. Здесь более вероятна связь с Африкой, нежели с Индией. А вот о существовании на территории Индостана культа слона в древности имеется достаточно свидетельств. По крайней мере, археологические находки говорят об особом отношении к этому животному и о его достаточно высоком статусе в древних культурах.

Геракл из Эрмитажа. Римская скульптура II в. по греческому образцу IV в. до н. э.

Изображение слона встречается на терракотовых печатях из Хараппы и Чанху-Даро, а в Мохенджо-Даро и в Лотхале (Гуджрат) были найдены терракотовые фигурки слонов (Kadgaonkar, 2016: 142). В Даймабаде (Махараштра) была обнаружена бронзовая фигурка слона, относящаяся к 1500–1000 гг. до н. э., а бронзовая фигурка слона из Адичанналура (Тамилнаду) датируется 1000–800 гг. до н. э. Также во многих частях Индии при раскопках были найдены фигурки слона из терракоты, которые датируются I тыс. до н. э. (800–400 гг. до н. э.): в Насике (Махараштра), Сонпуре (Бихар), Вайшали-Каушамби-Хастинапуре, Шравасти-Матхуре-Сонкхе (Уттар-Прадеш). Причем некоторые из этих фигурок были окрашены. При раскопках в Махешваре и Навдатоли (Мадхья-Прадеш) была обнаружена черная стеклянная печать квадратной формы, на которой выгравирован слон (Kadgaonkar, 2016: 142). И, опять-таки, нет никаких данных, которые бы свидетельствовали о том, что все эти «слоники» имели хоть какое-нибудь отношение, пусть даже самое отдаленное, к культу Ганеши.

С включением части Индии в состав греко-бактрийского царства на монетах некоторых правителей стали появляться не только надписи на одном из индийских языков, но и изображения животных, обитающих в Индостане: слона, зебу (горбатый бык Шивы) и других животных. К примеру, на круглой серебряной монете Аполлодота с одной стороны изображен зебу, а с другой – слон. Слон считался священным животным Такшашилы, а зебу был символом города Пушкалавати. Эти образы использовали последующие цари Такшашилы и Гандхары (Tarn, 1951: 163). Изображение слона чаще всего можно было встретить на греческих монетах в Такшашиле (наряду со львом и зебу).

Возможно, интерес к слону явился результатом встречи Александра Македонского с индийской армией. Поэтому слон так часто встречается на греко-бактрийских и греческих монетах, которые чеканились при Деметрии, Архебии, Антимахе, Антиалкиде, Гелиокле, Апполодоте, Азесе, Менандре, Лисии, Селевке I, Антиохе III и многих других правителях, особенно на четырехугольных медных монетах тех правителей, власть которых простиралась на северные части Индии[5]5
  В более позднее время в разных частях Индии правители продолжали чеканить монеты с изображением слона. На кушанских монетах Хувишка изображался верхом на слоне (Plate III, 7; Brown, 1922). Изображение двух слонов, льющих на Лакшми воду (мотив Гаджа-Лакшми), присутствует на монетах царя Шашанки, правившего на территории современной Бенгалии в VII веке н. э. (Ray, 2016: 282). Слон встречается на монетах Эрана (столица древнего царства Мальвы) гуптского времени (Plate I, ил. 5 и 6; Brown, 1922), а позже мы видим слона с опущенным вниз или поднятым кверху хоботом на майсурских монетах Типу Султана (Plate XII–5; Brown, 1922; ил. 545 и 546, SPINK) и Хайдара Али (ил. 544, SPINK), а также на монете Куч Бихара (1922–1949), где слон изображен вместе со львом (ил. 237; SPINK).


[Закрыть] (Тревер, 1940: 133). Специалисты уверены, что мотив слона на индийских монетах имеет как религиозное, так и политическое значение (Condra, 2016: 69).

Иногда на монетах слон изображался с колокольчиком на шее – как на «тройной бронзе» Деметрия I, и при этом хобот слона изогнут точно так же, как и на слоновьем головном уборе, о котором говорилось выше (ил. 45, Попов, 2008: 127). То же можно видеть и на монетах первого индоскифского царя по имени Мауэс, или Май (ок. 85–60 до н. э.): голова слона с колокольчиком на шее и изогнутый хобот в виде все той же латинской «s», как на головном уборе Деметрия (Plate III, ил. 4; Brown, 1922). Возможно, на этих трех монетах изображен один и тот же слон – старый слон Такшашилы, где в древности мог существовать культ слона, запечатленный на монетах Деметрия и Аполлодота.

Основываясь на описании Филострата, У. Торн предположил, что старый слон с колокольчиком на шее из города Такшашилы был тем самым слоном, который некогда принадлежал царю Пору и которого посвятил Александр Македонский такшашильскому храму Солнца. Известно, что жители города умащали животное миррой и украшали цветочными гирляндами. Этот факт позволяет говорить о существовании в Такшашиле культа слона (Tarn, 1951: 164; Тревер, 1940: 134).

По другой версии, слон с колокольчиком на шее – это божество города Капиши, расположенного в прошлом на территории современного Афганистана (Banerjea, 1938: 301). Интересно, что одним из эпитетов Ганеши является Читрагханта-Винаяка – Ганеша с колокольчиком (имя одного из 56 Винаяков, которые окружают город Каши). Вполне возможно, что в древности слон был символом местного божества, охранявшего город (нагара-девата). Даже сегодня у входа в южноиндийский храм можно увидеть слона с колокольчиком на шее, встречающего и благославляющего прихожан [6]6
  Многие храмы, особенно в Южной Индии, имеют своих слонов, и даже содержат собственные слоновьи фермы. На сегодняшний день самый большой заповедник слонов находится в Пуннатуркотте, в храме Гуруваюр, где содержится около шестидесяти слонов.


[Закрыть].

О возможном существовании культа слона в городе Капиши свидетельствует нумизматический материал, относящийся к 170–150 годам до н. э. На монетах Эвкратида I (около 171–145 до н. э.) изображено сидящее на троне божество (вероятно, богиня), справа от которого находится голова слона, а легенда реверса, выполненная письмом кхароштхи, гласит: «Божество города Капиши»[7]7
  Этот древний город некогда располагался на месте современного Беграма, в Афганистане, и прежде назывался Капики, или Каписа. Город известен со времен Бактрийского царства.


[Закрыть] («Kavisiye nagara devata») (Banerjea, 1938: 295). Можно было бы предположить, что надпись относится к сидящему божеству, в то время как слон символизирует власть и силу. Однако название города может быть связано с культом слона, поскольку слово «капи» означает «слон». В пользу данного предположения говорят и «Записки» китайского путешественника – Сюань Цзана.

Буддийский монах Сюань Цзан, побывавший в Индии в 629–645 гг. и оставивший описание этого путешествия – «Записки о западных странах [эпохи] Великой Тан», посещал город Капиши. Судя по описанию Сюань Цзана, большинство населения города было связано с шиваитским культом: «Храмов дэвов около 10, иноверцев[8]8
  То есть не-буддисты.


[Закрыть] около 1000 человек: те, кто ходят обнаженными [9]9
  Имеются в виду джайны-дигамбары.


[Закрыть], те, кто обмазываются золой [10]10
  Речь идет о пашупатах – почитателях Шивы и приверженцах культа пашупата.


[Закрыть], и те, кто украшают головы связками черепов[11]11
  То есть капалики, или носители черепов.


[Закрыть] (Сюань Цзан, 2012: 51). Как известно, культ Ганеши располагается в рамках шиваитской мифологии.

Сюань Цзан также сообщает, что к юго-западу от города Субидофалацы[12]12
  Название Субидофалацы может быть Svetavat-alaya, т. е. «Жилище Индры», или «Храм Индры». К тому же, как предполагает Н. В. Александрова, это может быть не название города, а название храма, поскольку Сюань Цзан порой называет города именами людей из легенды, связанной со строительством ступ в этих городах (например, города Тивэй и Боли, за которыми скрываются имена Трапуша и Бхаллика). Видимо, он переносит названия ступ на города. Поэтому в данном случае название города Субидофалацы можно перевести как «город, [в котором находится] храм Шветавата» (Сюань Цзан, 2012: 360).


[Закрыть] находится гора Пилусара, а дух горы принимает облик слона. По этой причине данное место называется Каменный Слон (Сюань Цзан, 2012: 56). Как сообщает переводчик и комментатор «Записок» Н. В. Александрова, Пилусара, или Билосоло, буквально означает «Сила слона» (Сюань Цзан, 2012: 361). Еще в первой половине прошлого века исследователи пришли к заключению, что это название происходит от слова «pilu», означающее «слон» и которое, в свою очередь, происходит от персидского «bil» с тем же значением (Baneijea, 1938: 296). Кстати, палийское слово «pillaka» тоже означает молодого слона.

По мнению индийского ученого Нараяна, сакральность слона связана с горой (Narain, 1991: 36). Во многих северо-восточных областях Южной Азии слон тоже является священным животным и может считаться божеством города, духом горы, скалы или камня. Возможно, не последнюю роль в сакрализации природных объектов сыграло их слоноподобное очертание и массивность, и именно этот момент обусловил впоследствии широкое распространение в Индии поклонения «самовозникшему» (сваямбху)[13]13
  Интересным примером местности с имеющимся самовозникшим Ганешей может служить Кашмир, где находятся сваямбху-мурти. Эти места с древних времен посещают паломники. Одно святилище находится возле деревни Ганеш-бал, на реке Лидар. Второе расположено у подножия холма Харипарбат, неподалеку от Шринагара. А третье, известное как Ганеш-гхати, – на скале у реки Кишенганга (Narain, 1991: 34). Стоит обратить внимание на то, что в индийской культуре горы также ассоциируются с Шивой (Кайласа, Аруначала и т. д.), а символ этого божества, Шива-лингам, особенно широко почитается как сваямбху.


[Закрыть] Ганеше в образе камня, имеющего изгиб в виде хобота (Narain, 1991: 34).

В «Записках» Сюань Цзана речь идет о древнем культе, который процветал на территории современного Афганистана задолго до того, как китайский путешественник посетил эти края. И возможно, что именно этот культ был зафиксирован на монетах греко-бактрийского царя Эвкратида I, который правил в азиатских владениях Александра Македонского. Как известно, политические и экономические условия всегда влияют на религию и искусство. До появления ислама Афганистан имел тесные культурные связи с Индией, а местное население поклонялось индуистским и буддийским божествам.

Религиозная сфера всегда была теснейшим образом связана с политикой и властью, обслуживала интересы правителей и государства. Любая смена власти сказывалась на жизни храмов, на развитии религиозных культов и иконографии. Если, согласно К. В. Треверу, образ Аполлона из Бактрии проник в Индию и там содействовал сложению иконографии Гаутамы (Тревер, 1940: 22), то можно предположить, что какое-то местное божество тоже могло сыграть свою роль в становлении иконографии Ганеши, снабдив его слоновьими чертами.

Известно, что в последние века I тыс. до н. э. и в первые века I тыс. н. э. на территории современных Афганистана и Пакистана были распространены многие индуистские культы. Здесь были найдены изображения Шивы и Сурьи, относящиеся ко времени ранее VI века н. э. (Dhavalikar, 1991: 50). В то же время в древности северо-западная часть Индийского субконтинента была ареалом распространения многих культов, которые позже вобрал в себя и трансформировал индуизм. Здесь неоднократно происходили крупные миграционные процессы, приводившие к слиянию различных культур, и как следствие, к появлению новых иконографических деталей, а также к синтезу мифологических сюжетов и образов. По словам К. В. Тревера, там, где сильные традиции древнейших местных культов переплетались с религиозными представлениями соседних народов (Ирана и Индии) и с образами античной мифологии, занесенными сюда греческими переселенцами, начиная с VI в. до н. э., где на престоле сидели цари-греки, пусть даже и метисы (во втором-третьем поколении), там сосуществовали различные религиозные представления и культы, создавая новые религиозные образы и учения (Тревер, 1940: 25).

В Японии есть несколько совершенно сказочных историй, связанных с парным образом Ганеши, известного как Кангитен. При этом их источник не ясен. Однако если принять во внимание окружение, составляющее сюжетный фон этих рассказов, то наиболее вероятным местом их происхождения оказывается северо-западная часть ареала распространения индийской культуры (Sanford, 1991: 300). То есть, тот самый регион, о котором мы говорим. Именно на территории Афганистана были найдены самые первые скульптурные изображения Ганеши, относящиеся примерно к IV–VI вв. н. э., что свидетельствует о популярности Ганеши в данном регионе.

Известно два афганских изображения Ганеши. Самое раннее – это скульптура из Сакар Дхара, которая датируется IV веком нашей эры (Bermijn, 1999: 58). Здесь у Ганеши плоский живот и довольно развитая мускулатура. Вторая скульптура, изображающая Ганешу в тигровой шкуре, была найдена в том же регионе и известна как «Ганеша из Гардеза». Она датируется концом V или началом VI века, либо же чуть позднее – VII веком. Надпись на основании скульптуры гласит: «Это изображение Маха-Винаяки было установлено Парама Бхаттаракой Махараджадхираджей Шахи Кхингалой на тринадцатый день светлой половины месяца джйештха восьмого года». То есть надпись прямо говорит, что перед нами именно Ганеша-Винаяка, а не какое-либо другое божество, яляющееся его прототипом. Обе скульптуры являются образцом сильного влияния эллинизма, присущего гандхарской школе, хотя украшения и одеяния говорят о влиянии магадхской школы.

Все эти находки позволяют сделать три важных вывода. Во-первых, на формирование культа Ганеши оказала влияние древнегреческая и эллинистическая культура. Во-вторых, на первом этапе формирования иконография Ганеши испытывала заметное влияние шиваизма, на что указывает шкура тигра (и итифаллизм). В-третьих, к первым векам н. э. уже существовал культ Ганеши, хотя его иконография в первые века н. э. еще не была окончательно сформирована.

Много усилий было приложено, чтобы объяснить присутствие в образе Ганеши черт слона. Но ни одна из многочисленных теорий, предложенных на сегодняшний день различными учеными, не является удовлетворительной. Тем не менее, совершенно очевидно, что черты слона в иконографии Ганеши могли появиться лишь при условии особого отношения к этим животным и только после того, как они были обожествлены и стали считаться священными.

По словам А. М. Дубянского, на культ Ганеши оказало влияние почитание слона, известное в Индии с древности (Дубянский, 1996: 138). И действительно, слон в Индии издавна имел священный статус, и к началу нашей эры в северо-западной части Индийского субконтинента уже почиталось некое божество в образе слона. Хотя сам факт существования священного слона, конечно же, не может являться доказательством существования культа Ганеши, он может внести некоторую ясность в вопрос происхождения данного культа, поскольку священный слон, несомненно, был одной из доминант, повлиявших на формирование иконографического образа Ганеши.

Слон играл слишком важную роль в жизни жителей Индийского субконтинента, чтобы остаться незамеченным. Это животное было приручено человеком несколько тысяч лет назад. Слоны использовались индийцами как в мирной жизни, так и на войне задолго до того, как стали известны в греческом мире. Принято считать, что впервые слон был приручен и одомашнен именно в Индии. В качестве доказательства приводятся изображения слонов с покрывалом на спине, встречающиеся на изображениях времен хараппской культуры (2500–1700 гг. до н. э.).

Ареал обитания азиатского слона охватывает 13 стран, а в самой Индии проживает примерно 60 % животных этого вида (то есть от 26000 до 28000) (Srivastava, 2016: 349). В Индии водились большие темные слоны, которые очень ценились в соседних странах. В период Маурьев царство Калинга (территория современного штата Одиша) импортировало слонов со Шри-Ланки, и в то же время занималось их экспортом. Импорт слонов в III веке до н. э. объясняется огромным спросом на слонов калингской армией, и его нельзя было удовлетворить лишь местными ресурсами. Мусульманские географы IX–X века н. э. сообщают, что крупные слоны были одним из основных видов торговли в Индии (Verman, 2016: 399).

О важности слона для индийской культуры говорит тот факт, что в Индии на протяжении многих веков создавалось множество трактатов, посвященных самым разным аспектам слоноведения. Самым первым трактатом на эту тему считается «Хастьяюрведа» Палакапьи. Этот труд традиция относит к эпическому периоду, а самого автора рассматривает в качестве современника знаменитого царя Дашаратхи, одного из персонажей «Рамаяны». Кроме того, Палакапья считается автором еще одного трактата, посвященного слонам – «Гаджашастры».

Другим важным текстом, где говорится о слонах, является санскритский трактат «Матангалила». Его автором считается выходец из Кералы Нилакантха. Хотя все рукописи датируются началом XVIII века, сам текст предположительно может относиться к VIII или IX веку (Sumant, Godbole, 2016: 361). Трактат Нилакантхи охватывает практически все аспекты, связанные с уходом за слонами: характерные особенности слонов, правила их использования, способы отлова, содержание их в неволе и т. д., включая мифы о происхождении слонов.

Для такого рода текстов характерно терминологическое разнообразие, обилие классификаций и соответствий. К примеру, в «Матангалиле» (глава 8) говорится, что слоны соотносятся с такими категориями как боги, демоны, гандхарвы, якши, пишачи и наги, и, подобно людям, делятся на брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр (Sumant, Godbole, 2016: 363). В целом текст содержит более 130 слов для обозначения слона (Joshi, 2016: 129).

Вообще в каждом трактате по слоноведению приводится множество типов и подтипов слонов с подробнейшим перечислением биологических, физических и прочих характеристик животного, с описанием их функций и внешнего вида. К примеру, трактат «Мригапакшишастра» Хасадевы выделяет 13 типов слонов: дантин, дантавала, хастин, двирада, гаджа, бхадрагаджа, мандагаджа, мригагаджа, самкимагаджа, матангаджа, падмин, ибха, стамберама (Godbole, Sumant, 2016: 77–79). А такой текст как «Вишнудхармоттара» (I–251. 12–14), датируемый VII–IX веками, говорит о четырех типах слонов: бхадра – лучший, манда – средний, мрига – худший, санкирна – смешанный (Sircar, 1971: 332), повторяя при этом классификацию Варахамихиры, который посвятил работе со слонами две главы своего трактата «Брихатсамхита» (VI век). В одной из глав автор описывает особенности их тела и называет эти же четыре типа слонов (67. 1–5).

«Агни-пурана» посвящает слонам главы 287 и 291, где рассказывается не только о болезнях слонов и их лечении, но и о различных типах слонов. Например, к хорошим типам относятся слоны, имеющие длинные хоботы, двадцать или восемнадцать когтей, приподнятые правые бивни, широкие уши, здоровый внешний вид, хороший характер, он должен быть сильным, крепким и быстрым. Именно такие слоны обычно побеждают в битве. И не рекомендуется содержать кротких и глупых слонов, имеющих изъяны во внешности. Также не рекомендуется отлавливать и одомашнивать слоних (287. 1–5) (Sahoo, 2016: 299–230).

Внимание слонам уделяет и «Артхашастра» Каутильи (300 г. до н. э. – 300 г. н. э.), рассказывая об их функциях, применении, правилах содержания, дрессировке в зависимости от поставленных перед ними задач и непосредственного применения слонов в бою. В отношении выполняемых работ автор трактата подразделяет слонов на четыре вида: подлежащие обучению, боевые, верховые и дикие, т. е. не поддающиеся дрессировке. Для полноценного ухода за слонами требуется целый штат квалифицированных работников, а за невыполнение обязанностей предусматривается наказание. Причем создание и охрана специальных слоновьих заповедников вменяется в обязанность царю, а браконьерство чревато смертной казнью (II. 1–2). При этом нужно иметь в виду, что такого рода тексты описывают не действительное положение дел, а то, как должно быть.

Помимо перечисленных выше трактатов по слоноведению известно немало других: «Манасолласа» царя Сомешвары III из династии Чалукья (1131 г.), «Яшастилакачампу» Сомадевасури (X век), «Юктикальпатару», автором которого является знаменитый царь Бходжа, правивший в Дхаре (1005–1054 гг.), «Шукранитисара» Шукрачарьи, «Нитисара» Камадаки (между 450 и 550 гг.), «Хастивидьярнава» Сукумара Баркайтхи (XVIII век), а также «Гаджашикша» Нарадамуни, «Гаджаграханапракара», автором которого считается Нараяна Дикшита, и многие др. (More, 2016). Как видим, список довольно внушительный.

Конечно же, нельзя игнорировать ту роль, которую слоны играли в армиях древней Индии. Согласно «Артхашастре», от боевых слонов требовалось умение выполнять основные действия: спокойно стоять, совершать повороты, наступать, убивать, вести бой с вражескими слонами, наступать на город противника и вести бой в открытом поле (II. 31–32). В «Махабхарате» героев обучают воевать «на слонах, на колесницах, на конях и на земле» (I. 123. 7); умение управлять слоном становится одним из высоких искусств наряду со стрельбой из лука, верховой ездой, владением мечом, щитом и палицей, а также политикой и знанием ритуалов (I. 102. 17). Эпос содержит яркие описания битв с участием тысяч слонов, которых ведут в бой лучшие из героев (Абакумов, 2012: 14).

Известно, что значение элефантерии как рода войск в Индии было огромным. В деле боевого применения слонов греками и македонянами индийцы выступали их учителями. Непосредственное знакомство пришлой армии со слонами и формирование македонского слонового корпуса связано с именем Александра Македонского. Именно с этого корпуса из двухсот животных началась история элефантерии в эллинистических армиях (Абакумов, 2012: 25).

Страбон сообщает о договоре между царем Селевком и индийским царем Чандрагуптой, согласно которому Селевк получил 500 слонов – самый многочисленный в истории эпохи эллинизма слоновый корпус, который затем содержался на главной селевкидской военной базе в Апамее (XVI. 2. 9–10). К концу жизни Александра в его армии насчитывалось около 200 слонов. Именно Александр «первым из жителей Европы» стал «пользоваться слонами, победив Пора и войско индийцев», – резюмирует в «Описании Эллады» Павсаний (I. 12. 4) (Абакумов, 2012: 5–6).

В целом греческие и римские авторы не скупятся на похвалы элефантерии как роду войск, в ряде случаев прямо называя ее сильнейшей частью армии, но при этом указывают и на серьезные недостатки, главным из которых считается риск утратить контроль над животными, в том числе потеря погонщика. В случае ранения или гибели погонщика слон выходил из-под контроля и не мог продолжать сражение. Более того, такой неуправляемый слон становился опасным для своей же армии и от страха мог обратиться против собственных войск (Абакумов, 2012: 6–7). То есть, слоны нападали на врага по приказу, а на своих – от страха. Вообще слоны отличаются кротким нравом, а боевую ярость перед сражением у них вызывали намеренно, напоив вином [14]14
  Ярость слонов довольно часто вызывали намеренно в тех случаях, когда нужно было усилить их воинственность. Например, в Индии существовал вид спорта под названием самхмари (sāmhmārī), когда на арене специально обученные борцы (sāmhmār), как гладиаторы, сражались с разъяренным слоном. Этот вид спорта существовал еще в начале XX века в Гуджарате и Махараштре. Обычно самхари устраивали в жаркое время года, когда взрослый слон был наиболее агрессивным. Если же он был не достаточно возбужден, ему давали алкоголь. Слона кормили сладостями в виде шариков (mājum), в состав которых помимо меда, миндаля, специй, топленого масла и т. д., входили наркотические вещества (Joshi, Mudgal, 2016: 134–135).


[Закрыть].

Вызывает удивление тот факт, что широкое использование слонов в военных целях почти никак не отразилось на культе Ганеши, его функциях и иконографии. Хотя в санскритских текстах содержится немало описаний Ганеши и среди его атрибутов неизменно числится боевой топорик, лук из сахарного тростника или булава, но нигде не говорится, к примеру, о том, что обязательным его атрибутом должен быть меч или кинжал. Хотя в буддийской иконографии имеется некое двурукое или четырехрукое слоноголовое существо с кинжалом, которого побеждает буддийское божество. Но трудно согласиться с тем, что это именно Ганеша (См.: Bhattacharya, 2008). Скорее всего, это слоновидное демоническое существо наподобие Гаджасуры, который часто фигурирует в пуранической мифологии.

Несмотря на то, что в мифологии Ганеши определенно есть место подвигам и многие храмовые истории повествуют о многочисленных победах, одержанных им в битвах с демонами, обращает внимания тот факт, что в его культе воинский аспект так и не стал доминирующим и находится в тени. Это может означать лишь одно – помимо боевой существовала какая-то иная сфера применения слонов, которая оказалась гораздо важнее сферы военной. И можно предположить, что такой сферой является культ плодородия, с которым культ Ганеши был теснейшим образом связан в своих истоках.

Многие мифы, берущие начало в глубокой древности, рассказывают о происхождении слонов и всегда оно связано с небом. У племен Центральной Индии существует история о том, как слон потерял свои крылья. Первые слоны, оказывается, имели крылья, но поведение этих слонов оставляло желать лучшего: после полета они приземлялись на крыши хижин и те разрушались под большим весом животных. По этой причине их крылья были изъяты и переданы в качестве хвоста павлину (который в те далекие времена выглядел довольно простенько) и банановому дереву в качестве богатой листвы (Kumar, 2016: 201, 202).

Другая версия гласит, что летающие слоны были прокляты неким мудрецом из-за того, что они приземлились как раз на то дерево, под которым он медитировал. Известно, что ни в коем случае нельзя нарушать покой мудрецов, ибо они часто имеют вспыльчивый характер и проклинают каждого, кто побеспокоит их. В результате проклятия слоны вынуждены были остаться на земле, лишившись своих крыльев (Sankrityayan, 2016: 304).

Можно предположить, что этими первыми крылатыми слонами, летающими по небу, были тучи, орошавшие землю дождем. Имеется немало свидетельств в пользу данного предположения, так как в древности слоны были связаны с тучами и дождем, и именно эта связь легла в основу развития культа Ганеши. По мнению Г. Циммера, связь слона с дождем относится к ведийскому периоду, когда слоны, как и змеи, связывались с тучами (см. Zimmer, 1946). Но нельзя исключать того, что слоны, имеющие священный статус, еще раньше могли быть связаны со змеями, водой и плодородием, а в ведизме отразилась уже сложившаяся связь.

Интересно, что одним из синонимов слона является мадамбара (madāmbara), что можно перевести как «одеяние страсти/желания», являющееся облачением Индры. Индра был связан с дождем, как и его слон Айравата, который помогает Индре выполнять дождевую задачу. В «Махабхарате» (Удйогапарва) при описании города Патала говорится, что Айравата берет воду из этого города и хранит ее в тучах, а затем эта прохладная вода изливается Индрой (Pradhan, Sumant, 2016: 250–251). Кстати, А. К. Нараян обращает внимание на тот факт, что во времена «Ригведы» у Индры еще не было ваханы в виде слона Айраваты, поэтому «царь богов» никак не мог быть связан с Ганешей (Narain, 1991: 21). Мы знаем о вахане Индры из более поздних источников, но «Ригведе» еще ничего не известно об Айравате.

Имя Airāvata, или Airāvaṇa, связано со словом irāvat, означающим питающую тучу, буквально «тот, кто обладает жидкостью» (irā). Возможно, с именем небесного слона связано название крупнейшей реки в Бирме – Иравади. А слово airāvata может означать радугу, которая опять-таки связана с дождем. Этого слона также называют Abhra-mātanga – «Облачный слон», или «Слон тучи» (Gonda, 1965: 91; Pradhan, Sumant, 2016: 251). Об особом отношении к слону красноречиво говорят такие эпитеты как Śri Gaja и Megha – Господин Слон и Облако/Туча соответственно. Именно небесный Айравата явился прародителем всех земных слонов, поэтому их и называют «сыновьями Айраваты» (Zimmer, 1946: 109).