Текст книги "Твоя Элен (сборник)"

Элена Хачемизова
Твоя Элен (сборник)

© Хачемизова Е., 2017

* * *

Давай гулять под дождём?

Давай гулять под дождем

 
Давай гулять под дождём?
Снимай стянувшие грудь одежды.
Вода – живая…
Идём.
А в детстве помнишь, как безутешно
 
 
ливень смывал песок?
И мы, босые, дождю навстречу
бежали хлебнуть глоток
свободы. Знаешь, ничто не вечно.
 
 
Вода остановит миг,
И снова время шаги замедлит,
И жизнь, к которой привык,
Не будет прежней.
Вода изменит
 
 
И нас, и других людей.
Беги, друг мой, и кричи, и смейся –
Дай волю душе своей,
Послушай, как дождь напевает песню.
 
 
И пусть не стихает гроза.
И мы, счастливые до одурения,
Друг другу глядим в глаза.
Вдыхай, вдыхай это мгновение –
 
 
Наполни пустую грудь.
Пусть сердце твоё запылает огнём!
Хочу с тобой утонуть –
С тобой.
Под дождём.
 

Плачет небо

 
Ты видел, как плачет небо,
Хоть раз, на краю заката?
Живя от даты до даты
Мы так беспощадно слепы.
 
 
Ты видел, как плачет море,
Как давится жёлтой пеной,
На берег песочно-серый
Своё выливая горе?
 
 
Ты видел, как плачут птицы,
О стены ломая крылья,
Как будто бы их забыли
Все те, кто так часто снится?
 
 
Ты видел, как плачет сердце?
Когда-то его любили…
Стучит из последней силы
И хочет в руках согреться.
 
 
Ты видел, как плачут люди?
Им тоже бывает больно.
Стекает по коже солью
Вся горечь помятых судеб.
 
 
Мы так беспощадно слепы,
И, знаешь, порой бездушны.
Не видишь, тогда послушай –
Ты слышишь, как плачет небо?
 

«Крупными каплями дождь проливной…»

 
Крупными каплями дождь проливной
Сеял по крыше набатами,
Небо всю ночь говорило со мной
Своими живыми раскатами.
 
 
Я распознала волнительный тембр
До боли знакомого голоса.
Ливень незримо наращивал темп,
Жизнь разрезая на полосы.
 
 
Небо как будто скучало по мне,
До седины обожженное.
Тени бродили в холодном окне,
Прятались под капюшонами…
 
 
Лягут туманы густой пеленой,
Ливень к утру набалуется,
Чувства мои разольются водой
По обездвиженной улице.
 
 
И в тишине бледно-розовых стен,
Терпко пропитанных лотосом,
Я позабуду волнительный тембр
До боли знакомого голоса.
 

Осеннее

 
Ты знаешь, друг, я осень не люблю,
Кричать о ней не буду громких строк.
Не выйду поклониться ноябрю
На мокрый, прохудившийся порог.
 
 
Ты знаешь, друг, она хранит печаль
И выдает мне утром по куску.
И мы с печалью пьем горячий чай,
Уйдя в неимоверную тоску.
 
 
Она не исцеляет старых ран –
Она в них, улыбаясь, сыплет соль.
Ее листвы ржавеющий капкан
Мне причиняет каторжную боль.
 
 
Ее дожди не спрячут горьких слез
И будут бить всей силой по щекам.
Из кирпичей моих уснувших грез
Она опять иллюзий строит храм.
 
 
Дадим ей свой сценарий отыграть.
Не угасай, держись, дождись весны.
Ты знаешь, друг, меня ей не сломать –
Я слишком много ставлю на коны.
 
 
Кинь жребий, пусть ведет игру свою –
Недолго ей сидеть у алтаря.
Ты знаешь, друг, я осень не люблю.
Мы скоро доживем до декабря.
 

Влюбленная в осень

 
Давай же повысим планку твоих эмоций.
Ведь я не из тех, для кого ты писал сонеты.
Ты любишь рыжих – я ненавижу осень,
Что тянет грусть на забытых давно кассетах.
 
 
Закат разукрасит окна под звуки джаза,
На крыши высотных зданий швырнув сапфиры.
Мы сложим с тобою счастье из мелких пазлов
В одной из комнат уютной твоей квартиры.
 
 
Остынет пол под ногами, скрипя паркетом.
Мои шаги, как пунктир между «до» и «после»…
А утром сквозь толщи штор к нам ворвётся лето,
Но я проснусь ярко-рыжей, влюблённой в осень.
 

«Бросай свой уютный дом…»

 
Бросай свой уютный дом.
Ты мне говорил, что жаждешь свободой напиться,
Чего же стоишь?
Идём!
И если есть крылья – расправь их, строптивая птица,
 
 
Лети.
Чтобы тело – в дрожь…
И пусть покорятся тебе все на свете стихии.
Лети, обгоняя дождь.
Ведь мы не обязаны быть, как они, мы – другие.
 
 
Бросай все свои дела.
Хочу очутиться с тобой на вершине разврата,
Ходить, в чем мать родила,
И пусть осуждают.
Влюблённые не виноваты.
 

«Если когда-нибудь я исчезну, смоюсь дождем с придорожной пылью…»

 
Если когда-нибудь я исчезну, смоюсь дождем с придорожной пылью,
Пульсом затихну в сердечных венах, или замолкну, как все немые,
Кану бесследно в пучину бездны, дымом растаю на пепелище –
Если когда-нибудь я исчезну, ты обещай, что меня отыщешь.
 
 
Если однажды меня забудут или намеренно бросят в прошлом,
Я никогда не вернусь оттуда и заблужусь на маршрутах ложных.
Сдамся в пути, не дождавшись чуда – горькой судьбы молодой паломник.
Если однажды меня забудут, ты обещай обо мне напомнить.
 
 
Если однажды меня разлюбят, выгонят вон из души и сердца,
Я попытаюсь (и будь что будет) силой тепла твоего согреться.
Пусть обожжет, навсегда погубит, болью ударив по тонким нервам –
Если однажды меня разлюбят, ты обещай, что не будешь первым.
 

Помнишь?

 
Ты помнишь, мой друг, тополя – великаны
касались руками седых облаков?
Счастливое детство случилось и кануло
в глубокое прошлое. Там, далеко,
неяркими фото в альбомных страницах,
(как будто бы манят, зовут за собой)
остались знакомые памяти лица
и звон голосов, каждой нотой родной.
 
 
Лилось по полям земляничное лето,
стремглав, и на склоне впадало в ручей.
Я чувствую запах пшеничных рассветов
и луч остроносый на юном плече.
 
 
Какими мы стали…
 
 
Какими мы были,
минут не считали, открыто смеясь.
Там – мама с отцом, до волос молодые –
тут – взрослая жизнь, до сих пор не моя.
 
 
Счастливое детство в конверт запечатано,
и прочерк в том месте, куда отправлять.
 
 
Ты помни, мой друг, в высшей степени свято,
все то, что с тобой не случится
опять.
 

Молодость – птица

 
Молодость,
молодость –
белая птица,
ветру поддавшись, отбилась от стаи.
Люди стремятся тебе покориться –
ты никому покоряться не станешь,
и ни минуты не высидишь в клетке,
рвешься на волю и машешь крылами.
 
 
Дни ускользают, рисуя отметки
Красным, и числа обводят кругами.
 
 
Что же тебе не ночуется, птица,
в доме моем – ты, как будто чужая,
бьешься, желая свободой напиться,
и год за годом меня покидаешь?
Не удержать тебя – руки разжаты.
Жить тороплюсь – утекают рассветы
талой водой. Утекают закаты,
близится к титрам моя кинолента.
 
 
Взгляд, переполненный чувством потери,
и в отражении мне не семнадцать.
Та, что глядит на меня с недоверием,
вроде бы – я (но могу ошибаться)
Молодость,
молодость –
белая птица,
ветру поддавшись, отбилась от стаи.
Люди стремятся тебе покориться –
ты никому покоряться
не станешь.
 

Счастье идет

 
Расплавило землю июльское лето –
настройся на волны душевных частот,
прислушайся…
Чувствуешь, счастье идёт
к тебе не спеша по живому проспекту?
Оно отзывается эхом в груди,
поёт в проводах сладострастным минором
и знаки рисует, мол, я уже скоро,
объятия – шире, надейся и жди.
 
 
Внезапному счастью не нужно причин
на то, чтоб однажды прийти и случиться.
Дыши им, любовь собирай по крупицам,
и станет она неземных величин.
 
 
Ты чувствуешь крылья и рвешься в полёт,
теряя привычного мира границы?
Объятия – шире, не бойся влюбиться,
иди же, встречай –
это счастье
идёт.
 

Твоя Элен

В ее глазах

 
В её глазах то огонь, то холод,
В её душе через край печали.
Сегодня ищет для встречи повод,
А завтра просит, чтоб все отстали.
 
 
Она хранит дорогие платья
На очень важный какой-то случай.
В любой из дней, при любом раскладе
Она всегда остаётся лучшей.
 
 
Ей нет нужды до гламурных фото
И до последних истерик моды.
Она по-прежнему ждёт кого-то,
Но, все же, любит свою свободу.
 
 
А завтра утром она проснётся,
Наденет маску счастливой дамы
На зависть всем, кто над ней смеётся –
Красивым, модным и самым-самым.
 
 
И ей не нужно испанской страсти,
Прошу, пожалуйста, будь с ней сдержан.
Она другой, непривычной масти –
В ней есть душа и железный стержень.
 

«Спит твоё ледяное море…»

 
Спит твоё ледяное море.
Я – поклонник штормов и бурь,
Мне по нраву – смотреть, как зори
Обжигают собой лазурь,
Как бурлит кружевная пена,
Красит белым ладони волн.
Мне б, чтоб кровь закипала в венах –
Ты к стихии любви лишён.
 
 
Так смотри же, как желтый берег
Размывает ночной прибой.
Силу ветра нельзя умерить,
Если ветер рождён с тобой.
 
 
Мир, что был из иллюзий соткан,
Покидаю, пусть грянет гром.
 
 
Я сама сколотила лодку –
Выхожу в восьмибалльный шторм.
 

Ножницы

 
Сама с собой давно на ножах,
Воюю, ругаюсь в зеркало.
Зачем мне те, кому не нужна?
(всю жизнь себе исковеркала)
 
 
Но та, что внутри, молчит (хоть вой)
Она – стыдливая пьяница,
Она ночами выходит на бой,
Стоит и с презрением пялится.
 
 
Ей, видимо, мало пробоин в груди,
И колотых, и осколочных.
Нормальных, воспитанных пруд пруди,
Но тянет туда, где сволочи.
 
 
Со мною такой невозможно жить –
Одна на двоих не делится.
И вроде бы впору убрать ножи,
Наивность спустить по лестнице.
 
 
И вроде бы время уже не то,
И мудрость… И опыт множится,
Но только я нож положу на стол –
Вторая хватает ножницы.
 

Засыпайте с любимыми

 
Засыпайте с любимыми,
в объятия нежности их укутав.
Засыпайте с любимыми,
не важно, в какое из времени суток.
Засыпайте с любимыми,
чтоб утром, чистоту тел обнажив,
проснуться с любимыми –
в этом и есть вся жизнь!
 

«Зачем ты идёшь туда, глупая, там ведь не ждут?..»

 
Зачем ты идёшь туда, глупая, там ведь не ждут?
Несёшь своё тело ему каждый день на распятие.
А он – твоя боль, он ночное твоё проклятие.
Зачем ты идёшь к нему, девочка, там ведь не ждут?
 
 
Ты в книгах искала любовь, только книги все лгут.
Ты думала он навсегда, до седеющей старости?!
Но он не из тех, с кем в печали, и в горе, и в радости:
Нашла ты не в том для души своей тихий приют.
 
 
Зачем ты идёшь туда, милая, там ведь не ждут?
Ты просто дождись, и любовь обязательно сбудется.
Пройдёт пару лет, и гуляя однажды по улице,
Ты встретишь того, кто подарит покой и уют.
 

Напьюсь

 
Пойду, пожалуй, напьюсь!
 
 
Да, женщина, ну и что?
Под ярко-красным пальто
Во мне поселилась грусть.
 
 
Пойду, пожалуй, напьюсь,
Не нужно читать мораль.
Уйду в ледяной февраль –
Не знаю, когда вернусь.
 
 
А с кем буду пить? Одна.
Да, гордая! Ну и что?
Под ярко-красным пальто
Забытая Богом страна.
 
 
Пустых не бросай мне слов.
Я – женщина, ну и что?
В мороз не греет пальто –
Замерзла моя любовь,
 
 
пойду, сегодня, напьюсь!
 
 
Не нужно меня искать,
И не расстилай кровать –
Я знаю, что не вернусь…
 
 
…, пожалуй, пойду, напьюсь.
 

Масочки

 
Ты улыбаешься, я улыбаюсь – весело.
Окна зима красотою своей занавесила,
Вроде бы все, как всегда, те же дни быстролетные,
Но почему-то ко всем я, вдруг, стала холодная.
 
 
Ты улыбаешься, я улыбаюсь – странные,
А у обоих терзаются души рваные,
Масочки, масочки – правда под ними теплится,
Прячем тела друг от друга – никто не разденется.
 
 
Ты улыбаешься, я улыбаюсь мысленно.
Никто никогда не узнает, где кроется истина.
И каждый будет себе вырисовывать счастье,
Скрывая под масками лица,
а кто-то пасти.
 

«Как будто случайно, несмелой дрожащей рукой…»

 
Как будто случайно, несмелой дрожащей рукой
коснётся плеча твоего незнакомец в трамвае,
и лет через десять, на кухне, за утренним чаем,
вы оба поймёте, что встреча дана вам судьбой.
На наших дорогах случайных людей
не бывает…
 

«Опять между нами петля дорог…»

 
Опять между нами петля дорог –
что вера для нас теперь?
И пусть для тебя я совсем не Бог,
ты просто в меня поверь.
 
 
Выходят реки из берегов,
и ветер ревет, как зверь.
Я знаю, «мы» скоро случимся вновь,
ты просто в меня поверь…
 

Любит – не любит

 
Ты любишь – не любишь, я снова гадаю глупая,
Своими большими глазами на мир этот лупая.
Приходишь – уходишь, играешь душой – мячиком.
Уходишь – приходишь, трехлетнего хуже мальчика.
 
 
Ты любишь – не любишь, ромашка соврёт хитрая,
История эта, как фильм, не закончится титрами.
И пусть уморила тебя я своими рассказами,
Не столь ты умна, чтоб судьбу мне мою предсказывать.
 
 
Ты любишь – не любишь, я снова гадаю настырная.
Увы, я поверю лишь в то, что судьбой тебе выбрана.
Вот только ответ мне не скажут цветы белые,
А я не спрошу у тебя, потому что несмелая.
 
 
Ты любишь не любишь я снова гадаю глупая,
Своими большими глазами на мир этот лупая.
Приходишь – уходишь, обнимешь, целуешь – рада я…
С тобой я хотела летать, но мы, кажется, падаем.
 

«не являют нам ангелы крылья свои…»

 
не являют нам ангелы крылья свои,
прячут пёрышки под пальто.
в этом Богом забытом фрагменте земли
окрыленность – дурной тон.
 
 
тут не принято душу при всех обнажать,
откровенность души – брак.
только ночью, укрывшись в тени горожан,
можно быть «не таким, как…»
 
 
мимолётное счастье – в погоне за ним,
люди путают, кто есть кто.
 
 
от того и не видят, слепые, они
крылья ангелов под пальто.
 

Лиза

 
Ты знаешь, Лиза, ты видишь, Лиза,
весь мир наш болью тупой пронизан.
Смеются люди, бегут куда-то,
не зная даты.
Ты помнишь, Лиза, роняла слезы,
рвала листы позабытой прозы?
Ты жизнь на чёрном чертила мелом –
ты все умела.
Ты помнишь, ветер шумел о важном
в том самом детстве? Ты помнишь? Жажда,
его кристальной водой напиться,
изводит. Снится
былая жизнь без забот и грязи
совсем ненужных порочных связей,
там – лето, капель прозрачный бисер –
там был смысл…
Там звезды щедро кидало небо –
в твои ладони, а ты нелепо
писала строчки, лила в них душу –
их кто-то слушал.
А тут – ни солнца, ни ярких красок,
и макси, маски, обилье масок.
Строка к строке мы выводим почерк –
боль отсрочим…
 

* * *

 
Ты знаешь, Лиза, ты видишь, Лиза,
петлей свисает печаль с карниза,
все те же люди бегут куда-то,
не зная даты.
И вот теперь, допивая горечь
правдивых будней, ты ляжешь в полночь,
и воздух тот, что тоской пронизан,
вдохнешь всей грудью –
ты вспомнишь,
Лиза.
 

Той, что родом из детства

 
Ну здравствуй, родная, скажи, как живётся
В том мире, который так часто мне снится?
Я тут, в нашем детстве, где юное солнце
Мне нежно лучами ласкает ресницы.
 
 
Года безутешны, и детство промчится,
Исчезнет страна нежных грёз в одночасье.
Несут мою весточку белые птицы:
Конверт запечатанный, с надписью «Счастье».
 
 
Но детское сердце стучит, как и прежде,
И волосы – локоны кутают плечи,
В глазах опыт жизни, и пламя надежды,
И ранняя боль от душевных увечий.
 
 
Ты помнишь, родная, когда-то мечтала
Быть самой красивой на свете невестой,
И гордо, как будто сойдя с пьедестала,
Идти к алтарю под фатой легковесной?
 
 
Ты очень хотела скорее стать мамой
И шила на куклу цветные сорочки,
Я, крестик сжимая в руке под пижамой,
Молюсь, чтобы Бог подарил тебе дочку.
 
 
И пусть твой покой стерегут Херувимы
В том мире, который так часто мне снится.
Ведь я– это ты, мы с тобой неделимы…
Почтовая марка – слеза на странице.
 

Мам, дождись

 
я ладонью своей вытру слезы твои,
Мама.
неразрывная нить нас связала двоих,
крепко.
посмотри на меня, я такой же, как ты,
стала,
и цепляюсь за жизнь, разбивая себя
в щепки.
ты на нежной груди вновь меня приласкай.
больно…
и скажи, что печали пройдут стороной,
мимо.
я устала грести, ухожу с головой
в волны,
но ты держишь меня над водой неземной
силой.
помолись за меня, помолись в тишине,
Мама,
как однажды и я за детей помолюсь
небу.
не коснуться тебя… разыгралась в душе
драма,
белый город тоскует со мной и метёт
снегом.
быть ребёнком твоим – это истинный дар
свыше!
посмотри на меня – я такой же, как ты,
стала.
обещаю, дождись – прилечу, обниму,
слышишь?
только больше не плачь, умоляю тебя,
Мама…
 

Говорили девочке

 
Чудеса случаются, говорили девочке,
Если верить искренне – все произойдёт.
И сидела девочка, выводила клеточки,
Расписав судьбу свою задом наперёд…
 
 
Рисовала девочка дом в лесу у озера,
Небо изумрудное, солнца желтый шар.
Рисовала девочка… Не закончив, бросила,
Спутав с наваждением данный Богом дар.
 
 
Рухнули иллюзии, возраста прибавилось,
И разбились вдребезги детские мечты,
И искать судьбу свою девушка отправилась –
Этот дом у озера дивной красоты.
 
 
Долго шла, не ведая, сколько лет потеряно;
Седина укуталась в рыжих волосах.
– Где же счастье? Где оно? Я тебе доверилась! –
Прокричала женщина, глядя в небеса.
 
 
Только не ответило небо молчаливое.
Женщина вдруг вспомнила, как она давно
Рисовала девочкой времена счастливые,
Но рисунок бросила, прежде смяв, в окно.
 
 
Говорили девочке – чудеса случаются,
Если верить искренне – все произойдёт.
Понимала бабушка и душой печалилась,
Доживая жизнь свою задом наперёд.
 

Une bonne et heureuseannée!

 
Вonjour, Париж!
Снежинки в танце
Кружат над триумфальной аркой,
Зима укуталась в багрянце,
Став настоящей парижанкой.
 
 
Горят цветными огоньками
В дыму уснувшие витрины.
Сité, твоей волшебной гамме
Нет равных – дивная картина:
 
 
По ярким улочкам Монмартра
Плывет Сhanel – гуляют пары,
Как упоительная мантра,
Звучат вечерние бульвары.
 
 
Сhâteau, вишневый вкус зефира,
Предновогодний треск салюта –
Париж в разряженных квартирах
Порхает в поисках уюта.
 
 
Блестят сапфирами гирлянды
И золотой каймою блюдца.
Но только бой дадут куранты,
И стрелки на часах сойдутся,
 
 
Раскроют нежные объятья
Друг другу радостные люди!
Вonheur! Вonheur! Желая счастья,
Вздохнет Париж с мечтой о чуде…
 

Мы, как будто наивные дети

 
Мы, как будто наивные дети,
Перед небом сердца оголили.
Ярко-желтым пунктиром отметин
Нас с тобой города разделили.
 
 
Сердце бьется встревоженно грустно –
Невозможно, пора обнуляться.
И текут наши мнимые чувства
Проводами простуженных станций.
 
 
Я лишь в мыслях к тебе прикасаюсь.
Это – боль…Эта боль не стихает.
Мы зависли, и все, что осталось –
По утрам изъясняться стихами.
 
 
Холодеют эмоции в жилах.
Позвонишь, только я не отвечу –
Невозможно… За нас все решила
В одночасье случайная встреча.
 
 
Как небрежный сюжет водевиля…
Кем, скажите мне, судьбы вершатся?
Нас с тобой города разделили,
На любовь не оставив и шанса.
 

Не сегодня

 
Когда-нибудь утром я просто сбегу отсюда,
С собой захватив одну из его футболок.
Совру, что (банально) меня доняла простуда,
Всем телом своим ощущая прохладу пола.
 
 
Когда-нибудь я поменяю себя и номер
И просто уеду в чужой незнакомый город.
Забыв чемодан на безлюдном сыром перроне,
Бесследно исчезну. Вернусь ли?
Увы, не скоро.
 
 
Когда-нибудь утром я просто сбегу отсюда,
Чтоб ты, не найдя меня, наконец– то понял:
Игрушка твоя – бездушная кукла Вуду.
Когда-нибудь утром… Когда-нибудь,
не сегодня…
 

Не помню голоса

 
А я почти не помню голоса
Людей, когда-то близких мне по духу.
Молочным одуванчиковым пухом
Их ветер разбросал по полюсам.
 
 
Ласкают даль бездонные глаза.
Терзает память душу именами,
Которые вросли в меня корнями,
Доверчивое сердце истязав.
 
 
А я почти не помню те места,
Где нас судьба свела неосторожно.
Врезается молчанием под кожу
Из прошлого живая пустота
И бьет по нервам сотней киловатт.
 
 
Парят над крышей пухом невесомым
Немые безымянные фантомы.
 
 
Я долго их училась забывать.
 

+7 (…) –.. –..

 
Память хранит номера, что пылятся годами
среди незнакомых контактов внутри телефона.
Они заблудились в сети, заплелись проводами,
навеки утратили голос – немые фантомы.
 
 
Никто не услышит вибраций тоски безутешной.
Они навсегда превратились в обычные числа.
Порядковый номер утраченной кем-то надежды –
одиннадцать цифр без всякого скрытого смысла.
 
 
И ночь, так не кстати, ворвётся и вывернет душу,
картинами прошлого вспыхнут живые мольберты…
 
 
Не дрогнет рука,
и созвучие нот не нарушит
волнительным стоном покой
твоего абонента.
 

«Я не хотела взрослеть – пришлось…»

 
Я не хотела взрослеть – пришлось.
Я не хотела терять любимых,
И вымещать на невинных злость,
Пряча лицо под слоями грима.
 
 
Я не хотела учиться лгать –
Жизнь научила меня не верить.
Век лицемерия бьет набат,
Я перед ним закрываю двери.
 
 
Жизнь научила меня любить.
Жаль, что не тех, кто достоин искр.
Что-то живое во мне скорбит –
Что-то живое, что очень близко.
 
 
Чувства – поглубже, тепло – огню,
Верность – собакам, а небо – Богу.
Я разучилась шагать в строю,
Выбрав однажды свою дорогу.
 
 
Вера прибита на ржавый гвоздь.
Солнце не греет и светит мимо.
 
 
Я не хотела терять любимых.
Я не хотела…
…, но мне пришлось.
 

«Мне люди безошибочно твердят…»

 
Мне люди безошибочно твердят,
Что мудрые не входят в реку дважды,
Что реки топят чувства, как котят,
Безжалостно – без драм и эпатажа.
 
 
Оступишься – не жди судьбы иной,
Из темных вод не выбраться на сушу.
Когда волна накроет с головой,
Бесстрастная любовь тебя задушит.
 
 
Но я, увы, не слушаю людей.
И, зная, что в воде погибнет пламя,
По-прежнему иду к реке твоей,
Сама себе на грудь повесив камень.
 

Эмоций.net

«На губах твоих зарождался смех…»

 
На губах твоих зарождался смех –
На моих, немых, родилось «не тронь…»
Не зови меня, не толкай на грех,
Не смотри в глаза, отпусти ладонь.
 
 
Ты хотел любви и не долгих встреч,
Ты врастал в меня всей длиной корней,
Ты скользил змеей по изгибам плеч,
Но, увы, судьбой не назвал своей.
 
 
Не вернуть назад ни тебя, ни нас.
Не держи ладонь, мне уйти позволь.
Я скрывала блеск молчаливых глаз,
В миг, когда твои наполняла боль.
 
 
Не зови меня, не толкай на грех,
Столь глубоких ран мастера не шьют.
По губам моим разливался смех –
На немых твоих родилось «люблю».
 

«А мне – пять минут до потери…»

 
А мне – пять минут до потери.
Тебе – пять шагов до двери.
Но я, как и раньше, поверю,
А ты, как и прежде – соври.
 
 
Нарушим барьеры дистанций.
Натянуты нервы, как нить.
Но если не сможешь остаться –
Не нужно в меня заходить.
 

Раз два три

 
Загибаешь пальцы на раз – два – три,
но не сосчитать тебе всех причин,
от чего у нашей с тобой любви
поцелуев много –
исход – один.
 
 
В стену безнадежно уткнув ладонь,
ты затянешь дым и пустую речь,
письма и признания – всё в огонь.
я бы сберегла,
только, что беречь?
 
 
Не зови уставших своих Богов,
им не до твоих напускных молитв.
Можешь уходить, только будь готов,
скоро ты узнаешь,
как оно болит.
 
 
Загибай же пальцы на раз – два – три,
и кричи нелестную брань судьбе.
Самый страшный грех у тебя внутри –
выбрав не меня, ты солгал себе.