Текст книги "Игла. Сказ о сердце Кощеевом"

Глава 3

Игла сидела в тёплой воде, вдыхала аромат душицы и задумчиво перекатывала между пальцами серебряное колечко на цепочке, которую носила на шее, не снимая. Нож для сбора трав – единственное оружие, которое у неё было при себе – Игла положила на мраморный столик возле купели. На всякий случай. Дар не казался ей опасным, но к мужчинам она всегда относилась настороженно. В основном мужики сторонились диковатой лесной ведьмы, но не все. Пару раз Игле приходилось отпугивать тех, кто слишком настойчиво интересовался её кошелём или телом. Дар, похоже, не интересовался ни тем, ни другим, но Игла сомневалась, что на службе у Кощея состояли порядочные колдуны. Она мотнула головой. Нет, он ведь мог служить ему не по доброй воле. Негоже обвинять едва знакомого юношу во всех бедах мира, ничего о нём не ведая. Просто следует быть осторожной – как и всегда.

Выбравшись из воды, Игла не отыскала на полу купальни своей одежды, зато обнаружила на резной вешалке из красного дерева новенькое платье. Шёлковое, диковинное, с серебряной росписью и тяжелыми от самоцветов рукавами.

– Это мне, что ли, в таком щеголять? – Она повертела платье в руках. – Тяжеленное! Ни вздохнуть, ни повернуться. Мне бы чего попроще. – Игла огляделась и сказала громче, надеясь, что кто бы ни принёс ей новое платье – услышит. – А лучше мою прежнюю одежду верните. Пожалуйста.

Стоило ей повернуть голову, как на вешалке её уже ждало родное платье с вязью защитных рун на вороте, нижняя рубаха и передник с карманами. Чистенькие и даже подшитые в прохудившихся местах. Обрадовавшись, Игла аккуратно отложила в сторону шёлковое платье и оделась. Заплела косу и, влекомая голодом, почти побежала на запах еды.

Ела Игла быстро и жадно, не заботясь ни о приличиях, ни о том, как может выглядеть со стороны. Ела до тех пор, пока не заболел живот, но даже тогда не отказала себе в ярком пирожке с засахаренной вишенкой на аккуратной горке розового крема. Сперва Игла долго крутила его в руках, разглядывая диковинку со всех сторон – подобной красоты она прежде не видела. Пах пирожок вишней и сливками, а от приторной сладости свело зубы, но Игла и сама не заметила, как в два укуса проглотила его, а после еще и слизала остатки крема с пальцев. На серебряном блюде лежала еще целая гора таких чудо-пирожков, Игла смотрела на них голодными глазами, но заставила себя сдержаться – живот грозил лопнуть от лишней крошки. Ей показалось, что блюдо само собой придвинулось ближе. А может быть, ещё один пирожок в неё всё же поместится? Такой вкусный! Или хотя бы ещё одна вишенка в сахаре…

Быстрым движением сняв с крема вишенку, Игла сунула её в рот, но глотать не стала, надеясь подольше насладиться новым вкусом. Выкатилась из-за стола и поволокла себя в библиотеку. За плотным ужином пришла сонливость, но Игла не позволила себе свернуть в сторону спальни – чем быстрее она отыщет книгу, о которой упоминал Дар, тем быстрее расправится с Кощеем.

Прочитать триста названий. Не так уж и сложно. Игла разглядывала кожаные корешки, решая, откуда начать. Названий на корешках не было – придётся вытаскивать по одной. Она придвинула к стеллажу лестницу и подобралась к верхней полке. Игла и представить себе не могла, что существует так много книг про камни! За свою жизнь она не видела ни одной, а их, оказывается, целых триста. Названия многих камней Игла и вовсе встречала впервые. Преодолевая желание узнать побольше про удивительный смарагд или диковинный сердолик, она перебирала книгу за книгой, чихала от пыли и откладывала на стол у окна те тома, заморские символы на которых не могла прочитать.

Ближе к рассвету ей наконец улыбнулась удача. Игла вытянула с нижней полки тоненькую книжку без переплёта, сшитую красной нитью. Сперва она даже не заметила её, заставленную более внушительными соседками. На бумажной обложке простыми чернилами было написано: «Клинок, поразивший смерть. Звено первое».

Игла выдохнула, сдерживая радостный писк. Не теряя ни мгновения, она принялась листать книгу. Но воодушевление быстро сменилось растерянностью. Написанное казалось полной бессмыслицей.

«Путь дан лишь один, и сокрыт он средь обрывов, там, где земля вздыхает под тяжестью молчания. Лежит он в ущелье, где нет ни звука, ни света, где одни только тени плетут древние чары. Там змеиный глаз смотрит в зеркало глубин. Там грань меж мирами истончается, а взор скользит по ряби отражений того, что было и что может быть. Там реальность сбивается с пути, как странник в Тёмном Лесу, а солнце не заходит и не восходит. Там, среди иллюзий и испытаний, ждёт клинок, способный поразить Смерть.

Клинок тот выкован не из стали, а из последнего вздоха звезды, погасшей на рассвете времён. Его лезвие не поразит плоть, но пронзит саму суть. Он не оставит следов на теле, но породит пустоту, в которой исчезнет всё, что было и что будет.

Смерть не ведает жизни, но в жизнь её нужно метить клинком. И лишь в час, когда они соединятся, познав друг друга, клинок выпьет свет, дабы Смерть сомкнула очи навеки».

Игла перечитала написанное трижды, но так и не поняла, что кроется в словах. Где-то найти какой-то клинок – всё, что было ясно. Лёгкий ответ, который она так надеялась найти, её не ждал. Конечная точка, которая, казалось, лежала так близко, умчалась так далеко, что разглядеть её стало невозможным. И это всего-навсего вторая книга из четырёх. Где искать другие? Над Иглой будто выросла гора, такая высокая, что не взобраться на вершину, сколько ни старайся. На глаза навернулись слёзы, Игла села на пол, подтянула колени к подбородку и спрятала лицо в ладонях. Путь будет нелёгким – она ступила на него, понимая, что сотрёт ноги до костей. Пальцы нашли серебряное колечко на шее. Она обещала. Клялась. И она не свернёт с пути. Не имеет права. Надо просто выдохнуть. Вдохнуть. И идти дальше. Шаг за шагом, как учила бабушка.

* * *

– Ты, чего, померла?

Игла вздрогнула, открыла глаза и тут же сощурилась от яркого света. Она не заметила, как заснула прямо на полу библиотеки. Над Иглой тёмной тенью, окутанной золотым ореолом солнечных лучей, возвышался Дар.

– Нашла что-то? – Он забрал из рук Иглы книгу и с сомнением уставился на обложку. – «Малахитовые сказки»? Волшебно.

– Ты же сказал, что не умеешь читать. – Игла потирала глаза, прогоняя остатки сна. Если верить солнцу за окном, она умудрилась проспать до самого обеда. Шея затекла, ноги отказывались разгибаться, при любом движении отзываясь тягучей болью в коленях. Всё же стоило пересилить себя и добраться до постели.

– Я солгал, – не моргнул глазом Дар. – Надеюсь, ты решила развлечься сказками, потому что нашла то, что искала?

Игла непонимающе переводила взгляд с книги на Дара и обратно.

– Ты держишь её в руках. Нужную книгу.

Дар с удивлением уставился на обложку. Его красивое лицо исказило сомнение, и он повернул книгу названием к Игле.

– Что тут написано? – требовательно спросил он.

– Ты издеваешься?

Он закатил глаза и нетерпеливо вздохнул.

– Просто прочитай.

– «Клинок, поразивший смерть. Звено первое». Так ты умеешь читать или нет?

Дар снова уставился на обложку.

– Гнусная дрянь.

– Прошу прощения?

– Да не ты, – цыкнул Дар и тут же ухмыльнулся, сверкнув золотыми глазами. – А сестрица… Кощеева. Она сама подарила ему эту книжку. Мно-о-ого сотен лет назад. Смекнула, мерзавка, что способа спрятать её лучше нет.

– У Кощея есть сестра? – Игла встала с пола и принялась разминать ноги.

– Две. Старшие. И старших два брата. – На лице Дара мелькнула тень презрения. – Они-то нужные нам четыре книжки и написали, а потом спрятали.

Игла присвистнула, не веря своим ушам.

– Родные братья и сестры написали, как его убить?

– Именно. Семейка у них та ещё. Впрочем, что ещё взять от детей Морены.

– Погоди, неужто? Дети самой Морены?

У Иглы голова шла кругом. Всё, что она знала, о чём ведала, в один миг перевернулось с ног на голову. Одно дело – охотиться за, пусть и могущественным, чародеем, совсем другое – за сыном самой богини Смерти. Да и разве может такое статься? Все знают, что давным-давно сгинули её дети в Мёртвых Землях, в ничейном краю, что на самом севере Дивных Берегов.

– Люди изгнали детей Морены тысячи лет назад. Не могли они вернуться, чары бы не позволили, – пробормотала Игла скорее самой себе, но звонкий смех Дара выдернул её из размышлений.

– В любый чарах есть изъян, тебе ли о том не знать, ведьма? Или ты только припарки делать способна?

Игла не обратила внимания на укол.

– Расскажи мне! Расскажи всё, что знаешь о Кощ…

– Нет-нет-нет. – Дар поморщился, будто от зубной боли, и приложил указательный палец к губам Иглы, останавливая поток вопросов, которые уже были готовы с них сорваться. – Поболтаем про дела семейные мерзкого-премерзкого Кощея как-нибудь в другой раз. Сейчас ты мне расскажешь, что тут написано. – Он всучил Игле книгу и похлопал её по плечу. – Давай. Кощей сам себя не убьёт. Читай скорее.

Игла недовольно нахмурила брови, глядя на Дара. Его нахальство раздражало, но других союзников у Иглы не было, и, где теперь искать Кощея, она не представляла, а потому, похоже, какое-то время ей придётся мириться с компанией этого напыщенного…

– Долго будешь мной любоваться? – Изящный палец Дара с длинным ногтем нетерпеливо постучал по обложке книги, а потом, когда Игла опустила взгляд вслед за ним, переместился на её подбородок, ноготь впился в нежную кожу под языком и увлёк за собой выше, заставляя Иглу посмотреть Дару в диковинные золотые глаза. Губы его тронула самодовольная усмешка, красивая, но холодная. – Знаю, отродясь такой красоты не видела, девчонка, но у нас дела.

Щёки залило тепло, Игла дёрнула головой и шлепком ладони отбросила руку Дара от своего лица.

– А чем любоваться? Тощий, бледный, как поганка, изящный, как девица.

Ухмылка Дара дрогнула, в глазах промелькнуло удивление. Игле даже подумалось, что она его задела, но в золоте тут же засверкали искорки веселья, а ухмылка стала ещё шире.

– А, ясно, такой как ты, поди, подавай крепких деревенских парней? Чтобы загар блестящ, как бронза, грудь широка, как горный хребет, а лапищи, – он пошевелил тонкими длинными пальцами, – как у медведя? Чтобы деревенских девок за мягкие места хватать было удобнее. – Он рассмеялся и добавил с издёвкой: – Такие парни тебе, дикая, по нраву?

Игла залилась краской пуще прежнего, рука сама дёрнулась к колечку на шее, но Игла сжала её в кулак.

– Не твоего ума дело, – выплюнула она, зло раскрыла книгу, чудом преодолев желание швырнуть её Дару в лицо. Она сощурилась, глядя на Дара. – Но может, я пойду, а ты сам прочитаешь, что тут написано?

Дар сощурился в ответ.

– В игры решила играть, дикая?

– Хочешь знать, что тут? – Игла помахала книгой перед его носом. – Веди себя пристойно.

Разумеется, она бы никуда не ушла, потому как попросту не знала, куда идти. К тому же в ней таилась надежда, что Дар, в отличие от неё, поймёт, что зашифровано в тексте. Но так просто проглатывать его колкости она тоже не собиралась.

– Так что? Придержишь свой острый язык? – Игла перевернула страницу, делая вид, что раздумывает, как ей поступить.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. В золотых глазах Дара плескалось нескрываемое раздражение, но он всё же растянул губы в притворной улыбке.

– Будьте так любезны, Иголочка, прочитать, что…

– Меньше желчи.

Дар оскалился, ноздри его раздулись, глаза превратились в тёмные щёлки. Он медлил, будто слова отказывались покидать его горло.

– Прочитай. Пожалуйста.

Игла удовлетворённо улыбнулась, похлопала Дара по плечу точно так же, как он сделал до этого. Заглянула в книгу и медленно, чтобы не спотыкаться на сложных словах, прочитала странный текст. Когда она закончила, снова посмотрела на Дара. – Это всё. Звучит как полная бессмыслица. Я поняла только, что оружие, которым можно убить Кощея, – это какой-то клинок. Но какой? Нож, кинжал, меч? И где его искать? Ничего не ясно, кроме того, что сестрица Кощея обожала загадки.

Дар задумчиво поглаживал подбородок, глядя куда-то сквозь Иглу, вглубь библиотеки.

– Знаешь, как называют ту сестрицу? – спросил он наконец.

– Если речь о Тёмных, детях Морены, то никто не знает их имён.

– Их настоящих имён, – поправил Дар. А Игла кивнула, вспоминая старую сказку, которую ей рассказывала бабушка:

– Потому что, кто знает имя Тёмного, владеет полной властью над ним.

Дар ухмыльнулся.

– Сейчас она носит имя Славна, княгиня Тригорская.

Игла от удивления чуть не упала на пол. Быть того не может. Дочь Морены заправляет Тригорским княжеством? Одним из самых сильный княжеств всего Вольского царства? И никто о том не знает? Опасная и бессмертная Тёмная, способная одним словом подчинить себе любого, чьё имя знает? Разве такое возможно?

– Так как её в народе кличут?

– Малахитовая царица, – без запинки ответила Игла.

– И?..

– И властительница гор.

Дар удовлетворённо кивнул и направился вглубь библиотеки. Заинтригованная Игла поспешила за ним. Они прошли с десяток стеллажей и остановились перед одним, сверху до низу заполненным свитками. Дар принялся рыться в них, без сожаления выбрасывая на пол один за другим. Некоторые из них были такими древними, что превращались в пыль, стоило их только коснуться. Когда на полу оказалось больше половины стеллажа, Дар наконец нашёл то, что искал – свиток в резном деревянном футляре. Не сказав ни слова, Дар направился дальше, к большому столу, над которым тут же загорелись белым светом подвешенные под потолком кристаллы. Приблизившись, Игла увидела, что на столешнице нарисована карта, охватывающая все три материка и даже Восточные острова на самом краю земли. У Иглы перехватило дыхание: она слышала, но даже не представляла, как же велик мир. Столько мест, в которых ей никогда не побывать и которых никогда не увидеть. И весь он уместился на столе, выведенный чьей-то аккуратной рукой.

Откупорив крышку футляра, Дар бросил её на пол, вытряхнул свиток и развернул его на столе.

– Раз сестрица Кощея властительница гор, – начал он, – то наверняка спрятала клинок где-то в своих владениях. И это натолкнуло меня на следующую мысль. – Он кивнул, подзывая Иглу подойти поближе.

Игла заглянула в свиток, украшенный чернильными изображениями животных, усыпанных точками, что соединялись между собой ровными линиями. Медведь, олень, волк, змей, лев… Разглядеть всех она не успела, Дар отвлёк её.

– Знаешь, что это?

Игла покачала головой.

– Это созвездия, – сказал Дар, и, к удивлению Иглы, в голосе его не было привычной издёвки, кажется, он сам увлёкся загадкой, подкинутой Славной. – Вот это созвездие Змея. Помнишь, что ты прочитала про змея?

– «Там змеиный глаз смотрит в зеркало глубин», – без ошибки ответила Игла, память у неё была отличная.

Дар снова кивнул и положил свиток на карту Дивных Берегов так, что змей оказался над горами, которые окаймляли Вольское царство на востоке.

– По легенде, молодая девушка пошла купаться на озеро, и в неё влюбился царь полозов, который в это время в облике змея грелся на камне. Пока она купалась, он лег на её платье и, когда она нагая вышла из воды, потребовал стать его женой – мол, тогда он вернул бы ей одежду. Девушка согласилась. Не смотри на меня так, не я эту глупость придумывал. В общем, поженились они, и со временем она его полюбила. Но её родители горевали о ней и хотели дочь вернуть, спасти от жуткого чудища. И когда девушка с мужем приехали к ним погостить, родители опоили их, уложили спать на печь и во сне зарубили полоза. А тело его бросили в то самое озеро. Наутро, когда девушка проснулась и обо всём узнала, она от горя сошла с ума и утопилась – где? Правильно, – в том самом озере. Но озеро то было не обычное, а волшебное, Источник магии, место, где давным-давно на короткий миг соприкоснулись миры. Волшебное озеро вернуло полоза к жизни, но он оказался запертым в глубинах небес и с тех пор наблюдает за озером, горюя о своей возлюбленной.

Палец Дара скользнул от созвездия Змея к Инежским горам и остановился на маленьком кругляшке между вершин. Игла присмотрелась и прочитала подпись на карте:

– Белое озеро.

Дар самодовольно улыбнулся.

– Бьюсь об заклад, наш клинок именно там.

Глава 4

Лес пел весеннюю песню, то ли одиннадцатую, то ли тринадцатую в недолгой жизни Иглы – она никогда не вела счёт. Нестройная, но живая и оттого прекрасная, мелодия складывалась из переливчатых птичьих трелей, перезвонов быстрых ручейков и нежного шёпота трав. Игла, примостившись под старым зеленеющим дубом, вязала из мягкой шерсти шаль. Рядом сидел леший и держал пряжу, чтобы не путалась тонкая нить. Его чёрное, дымчатое тело сливалось с тенями, тонкие руки, похожие на ветви, аккуратно пропускали меж острых когтей нить. Олений череп, который скрывал его лик, кивал в такт лесной песне, а колокольчики на могучих рогах качались на красных лентах и тихонько позванивали. Зелёные угольки глаз внимательно следили за каждым движением Иглы.

– Надеюсь, бабушке понравится, – сказала она, улыбнувшись. – Только ты ей не рассказывай о подарке раньше срока. Понял?

Леший кивнул, протянул узловатые пальцы к лицу Иглы и коснулся когтями нежных девичьих губ. Игла засмеялась и отпрянула, спасаясь от щекотки.

– Хочешь, чтобы я спела?

Леший вновь кивнул, и колокольчики на его рогах вызвонили знакомую мелодию, подсказывая, что именно он хотел послушать. Игла улыбнулась и затянула свою любимую песню:

 
Вдаль убегает река,
С собою меня зовёт.
Куда всё плывут облака
И птицы держат полёт?
 
 
За горы падает небо,
За солнцем уходит в ночь,
Туда отправиться мне бы,
От дома родного прочь.
 
 
За звёздами следовать, гнаться,
И отыскать бы ту,
С которой навеки остаться,
В далёком, волшебном краю…
 

Песню прервал пронзительный птичий возглас, из кустов вынырнул лис и рванул к дубу. Игла вскочила, роняя вязание, как раз в тот момент, когда из леса выбежал мальчишка с луком наперевес. Лис прижался к ногам Иглы, тяжело дыша и дрожа всем телом. Леший медленно повернул голову, колокольчики недовольно зазвенели. На мгновение время застыло и смолкло. Мальчишка, едва ли старше самой Иглы, застыл с удивлением на загорелом лице. Чёрные брови исчезли за занавесом таких же чёрных кудрей, рот приоткрылся, открывая крупные белые зубы и щербинку между передними резцами. Круглые карие глаза взволнованно блестели. А когда время вновь рвануло вперёд, стрела легла на тетиву, и лук взметнулся в поисках цели.

– Леший! Спасайся! – испуганно крикнул мальчишка, а Игла тут же преградила путь стреле, раскинув руки в стороны.

– Не тронь его! – Она глядела на незадачливого охотника, но обращалась к лешему. Простая стрела не причинила бы тому вреда, но вот чужак за подобную дерзость вполне мог бы поплатиться головой.

Мальчишка растерянно заморгал, лук в его руках дрогнул.

– Так это ты! – выдохнул он, похоже не до конца понимая, пугаться ему или восхищаться увиденному. – Рыжая! Дочка лесной ведьмы!

Игла нахмурилась. Раз он слышал о ней, значит, жил в деревеньке неподалёку. Здешние все нет-нет да заглядывали к бабушке в избу за помощью или советом.

– А я слыхал, что ты голая по лесу бегаешь, как дикий зверь, на четвереньках, и говорить не умеешь! – выпалил он, будто ставя Игле в упрёк за то, что та не оправдала его ожиданий.

Игла прыснула, попыталась сдержаться, но не сумела и громко расхохоталась. Мальчишка сперва удивился ещё больше, а потом и сам засмеялся в голос. Стрела больше не искала добычи, лис запрыгнул на руки к Игле, и она нежно потрепала его между ушей. Леший отступил, растворившись в тенях, – он не любил людского общества.

– Как звать тебя? – спросил мальчишка, когда они уже не могли больше смеяться.

– Игла.

– Это же даже не имя.

Игла пожала плечами, за столько вёсен бабушка так и не нарекла её, называя не иначе как «внучка». «Не моё на то право», – говорила она, качая головой.

– Очень даже имя, – фыркнула Игла, и лис фыркнул ей в тон. – Можно подумать, твоё лучше!

– В сто крат! – Мальчишка упёр руки в бока и вздёрнул подбородок.

– Ну и как звать тебя? – прищурилась Игла. – Болиголов? Или Хвастуша?

Он скорчил рожу, а потом расплылся улыбке, щеголяя щербинкой между зубов.

– Светозар.

* * *

Карета подпрыгнула на кочке, и Игла проснулась. Дар сидел напротив, подперев подбородок рукой, и изучал Иглу скучающим взглядом. На его плечах лежала тёплая накидка с соболиным воротником, в ушах блестели золотые серьги. Изящные пальцы, на которых блестели перстни, лениво выстукивали по колену незнакомую мелодию.

– Где мы? – спросила Игла, отодвигая шёлковую шторку. За окном запряжённой шестёркой вороных коней кареты утопало в предрассветных сумерках бескрайнее поле. Конями никто не правил, и те скакали без отдыха третьи сутки. Игла беспокоилась, что чары Дара заведут их не туда.

– Где-то на пути к Инежским горам, – пожал плечами тот. – А что? Тебе опять по нужде приспичило? Пойдёшь в поле или потерпишь до леса?

– Не в этом дело! – Щёки Иглы залил румянец. – Хотя это тоже, остановимся за тем лесочком? – Кощей выглянул в окно и кивнул, а Игла продолжила: – Хорошо бы остановиться где-то на ночь, передохнуть, разогнуть спину, поесть горячего. У меня уже все кости болят, а ты вообще сидишь без движения, не ешь и не спишь. Не знаю как ты, но я таким делом выдохнусь быстрее, чем мы доберёмся до цели.

Дар приподнял брови и вздохнул.

– Какие нынче ведьмы пошли. Даже не умеют сохранять тело в путешествиях. На что тебе чары даны – непонятно.

Игла сложила руки на груди.

– Хочешь сказать, что я тоже могу не есть несколько дней и даже по нужде не ходить?

– Разумеется. Надо лишь замедлить движение веществ в теле, пустить магию по венам, позволяя ей питать себя вместо пищи и сна. – Дар глубоко вдохнул, приложив руку к груди, и медленно выдохнул. – Такие вещи стоит знать, мало ли где застанет тебя судьба.

– Например, в ящике с шипами? – хмыкнула Игла.

– Это называется саркофаг. Между прочим, Кощей его привёз из самой Чёрной Пустыни.

– Без разницы. Научи меня этому твоему замедлению веществ. Но сперва выпусти в этом лесочке. И поскорее.

То, что Игла назвала лесочком, оказалось густой и плохо проходимой чащей. Пробираться вглубь оказалось непросто, впрочем, после долгой дороги было приятно размять ноги, да и хотелось скрыться от глаз Дара. Не то чтобы Игла переживала, что он будет поглядывать, но его вечное недовольство, казалось, доставало её даже на приличном расстоянии. Обычно оно забавляло, но порой Игле хотелось спрятаться от него хотя бы ненадолго. И полный радостной жизни лес служил прекрасным укрытием.

Игла брела по узкой звериной тропке, слушая переливчатое пение птиц и неторопливо выбирая кустик попышнее. Облюбовав заросли дикой малины, Игла, к своей радости, разглядела вдалеке блеск ручейка. Сполоснув руки и умывшись, Игла хотела уж было напиться, когда услышала треск ветвей и испуганный звериный вскрик. Вскинулась, оглядываясь по сторонам. Звериный вой повторился, тихий, похожий на скрип старой двери, но хорошо знакомый Игле. Это был крик о помощи. Торопливо вытерев руки о передник, Игла перепрыгнула через ручеёк и без колебаний побежала на звук.

Ветки царапали руки, цеплялись за юбку, но Игла не обращала внимания – чужая беда была важнее. Так учила её бабушка, так учил её родной лес. Игла ловко перебралась через поваленную сосну и охнула, увидев, что случилось. На высоком дереве качался пойманный в силки медвежонок. Он ревел и пытался высвободить заднюю лапу из петли, но никак не мог дотянуться. Внизу прыгал его испуганный братец, суетился, опирался лапами на ствол, чтобы оказаться ближе, скрёб когтями, но ничем не мог помочь. Увидев человека, он тут же шмыгнул в ближайшие кусты, а Игла бросилась к дереву.

– Сейчас, миленький! Сейчас мы тебя снимем! – Она потянулась к медвежонку, но не добралась до петли – слишком высоко. Медвежонок от испуга забрыкался ещё сильнее, невольно туже затягивая силки.

Недолго думая, Игла ухватилась обеими руками за ближайшую ветку. Подтягиваться она не умела, поэтому пришлось оттолкнуться от ствола и забросить ноги на ветку. Юбка упала на голову, кора больно впивалась в ладони. Игла закряхтела, борясь с собственным весом, но всё же сумела извернуться и сначала лечь, а потом и сесть на ветку. Светозар всегда смеялся над Иглой и её слабыми руками – он-то лазал по деревьям ловко и быстро, будто кот. И к моменту, когда Игла справлялась с первой веткой, часто уже оказывался на самой верхушке дерева. Впрочем, Игла никогда не обижалась, – всё равно лазать по деревьям она не очень любила.

Взобравшись на ветку повыше, а потом – и на следующую, Игла наконец достигла той, к которой были привязаны силки. Чтобы до них добраться, пришлось лечь животом на ветку и подтянуть себя поближе к верёвке. И кто только додумался смастерить такие дурацкие силки? Доставая из кармана нож для сбора трав Игла покачнулась и чуть не упала, мёртвой хваткой вцепилась в ветку всеми конечностями и замерла, стараясь успокоить подпрыгнувшее сердце. Упадёт с высоты двух саженей – вряд ли убьётся, но вполне может покалечиться так, что ни медвежонку, ни себе не поможет. Совладав с телом, Игла осторожно достала из кармана нож и принялась пилить верёвку. Толстая, она поддавалась плохо, но всё же дело шло, а когда Игла успокоилась окончательно и осмелела, то пошло гораздо быстрее. Наконец верёвка не выдержала и лопнула, медвежонок с испуганным рёвом шлёпнулся на землю. Попытался побежать, но запутался в верёвке и упал.

Игла поторопилась ему на помощь. Осторожно перебралась с ветки на ветку, а потом и спрыгнула на землю, с удовольствием отметив, что получилось у неё это довольно быстро и даже ловко. Она присела рядом с медвежонком и принялась его распутывать, помогая себе ножом и при этом уворачиваясь от маленьких, но острых зубов и когтей.

– Потерпи, маленький, – строго сказала Игла. – Сейчас мы тебя освободим.

Медвежонок, кажется, наконец понял, что ему пытаются помочь, и замер, тяжело дыша и глядя на Иглу блестящим карим глазом. Из кустов выскочил второй медвежонок, Игла улыбнулась ему и наконец скинула петлю с лапы. Осмотрела её, ощупала – на вид та была целой, только начала отекать, но благо Игла подоспела вовремя. Игла повернулась ко второму медвежонку.

– Вот и всё, твой братец свобо…

Договорить Игла не сумела, слова застряли в горле, когда за медвежонком показалась огромная, разъярённая на вид медведица. Она не отрывала от Иглы маленьких чёрных глаз, и её испещрённая шрамами морда не выражала ничего, кроме чистой животной ярости. Игла медленно подняла руки, одновременно с этим вставая.

– Всё хорошо, мамочка, – тихо сказала она, стараясь не смотреть медведице в глаза. – Забирай своего сыночку, а я пойду своей дорогой.

Говорить Игла старалась твёрдо и открыто, как говорила бы с медведями в родном лесу. Вот только это был чужой лес, и медведи здесь её совсем не знали. Да и нож, который Игла сжимала в руке, не успев спрятать в карман, явно не внушал доверия медведице, которая, судя по шрамам, пережила не одну смертельную стычку с людьми.

Игла, стараясь сохранять спокойствие, медленно убрала нож и ещё медленнее попятилась в надежде, что медведица благоразумно решит не нападать. Но когда медвежонок плаксиво заревел, медведица громко выдохнула и пригнула голову. Игла поняла, что надежда её не оправдалась. Охнув, она бросилась наутёк, а медведица сорвалась с места.

Задрав юбку выше колен, Игла со всех ног неслась через чащу и слышала, как за спиной с оглушительным треском ломаются ветки. Медведица не рычала и не ревела, просто молча бежала следом, с непоколебимым намерением расправиться с той, кто посмел обидеть её чадо.

Игла неслась вперёд, стараясь не оглядываться, и сперва ей казалось, что она не разбирает дороги, но потом впереди замаячил просвет, показалось тёмное пятно кареты и белое полотно волос Дара, который, услышав её, обернулся, и Игла могла поклясться, что даже издалека сумела разглядеть на его лице гримасу недовольства.

– Ну наконец-то, я уж думал…

– Беги! – закричала Игла, маша рукой. – Беги, говорю!

Дар непонимающе шагнул ей навстречу.

– Ты там что, осиное гнездо…

Договорить он снова не успел, Игла выскочила на дорогу, схватила его за руку и дёрнула за собой. Дар покачнулся, поддаваясь её движению, хотел было что-то сказать, но тут из чащи вырвалась разъярённая медведица, и Дар, не успев опомниться, вскрикнул и побежал за Иглой. По ту сторону дороги лежало убранное поле, которое, на первый взгляд, уходило к самому горизонту – не спрятаться. Дар хотел было обернуться, но Игла грубо дёрнула его за руку.

– Жить надоело?

– Надо медведя остановить.

– Сумасшедший?

– А ты далеко бежать собралась?

Игла только прибавила ходу.

– Если тебе жизнь не дорога… – дыхание сбилось и слова давались с трудом, – не думай… что позволю тебе… в лапах медведя… сгинуть!

Она бросила грозный взгляд на Дара, всего на мгновение, но ей показалось, она разглядела на нём усмешку. Показалось ведь? Кто будет в такой момент веселиться? Бессмертный, что ли? Она попыталась взглянуть на него вновь, но не сумела: Дар вырвался вперёд, крепче сжав её руку. Игла чуть не упала, когда теперь уже он потянул её за собой.

– Ну значит побегаем, – бросил Дар и вновь Игле показалось, что она расслышала в его голосе что-то вроде веселья. Едва различимого, словно скрытого под патиной столетнего уныния. Но размышлять над этим у неё не было ни времени, ни желания: медведица неумолимо наступала им на пятки. И познакомиться с её когтями Игле хотелось меньше всего.

Но продиктованное страхом поспешное решение Иглы о бегстве оказалось опрометчивым. И дело оказалось даже не в том, что лёгкие и ноги нещадно горели, не приученные к быстрому и долгому бегу, и не в том, что уставать она начала быстрее, чем медведица. Дело оказалось в том, что поле стелилось вовсе не к самому горизонту, оно резко превращалось в высокий обрыв, отрезая единственный путь к спасению. А у подножия его блестела широкая быстрая река.

– Вот и прибежали, – цокнул языком Дар и потянул Иглу на себя, когда она, не успев замедлиться, едва не соскользнула вниз. Отпустив её руку, Дар повернулся к несущейся на них медведице. Она была уже так близко, что у Иглы сердце ушло в пятки.

– Прыгай! – в ужасе крикнула она.

Дар повернул к ней голову.

– Что?

Медведица поднялась на задние лапы и занесла огромную лапу, Игла кинулась к Дару.

– Прыгай! – Она налетела на него, сшибла с ног, и они вместе полетели вниз. Игла зажмурилась, цепляясь за платье Дара так крепко, будто оно могло спасти ей жизнь.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом Игла всем телом ударилась о воду. Боль оглушила её, и пальцы сами выпустили платье Дара. Вода тут же накрыла Иглу с головой, забралась в нос и в рот, пропитала одежду и потянула вниз. Уши заложило, а вся левая сторона тела, на которую пришёлся основной удар, онемела, но Игла сумела совладать со стремительно настигающей её темнотой, зачерпнула воду руками, оттолкнулась ногами, снова и ещё. С протяжным вдохом она вырвалась на поверхность и тут же огляделась в поисках Дара. Он вынырнул почти сразу, ниже по течению, которое стремительно уносило их прочь от медведицы. Та беспокойно ходила по краю обрыва, но прыгнуть вслед за добычей не решалась.