Текст книги "Комната счастья (стихотворения)"

Елена Лактионова
Комната счастья (стихотворения)

Моя звезда

У меня есть звезда.

Где-то там, высоко-высоко,

среди мириад других звезд —

есть моя звезда.

Порой она горит так ослепительно ярко,

так сильно,

и путь мой освещен и ясен, —

только знай шагай.

И тогда моя душа полна восторга и радости,

питаясь космической энергией излучения

моей звезды, –

и шагается так легко:

Там.

Туда.

Все правильно.

Но порой тучи закрывают мою звезду

так плотно и непроницаемо,

что я теряю ориентиры,

и начинаю спотыкаться,

и блуждать в потемках,

и идти совсем не в ту сторону.

И вообще могу забрести черт-те куда.

Но все-таки я знаю,

что где-то там, за плотными тучами,

непременно горит, существует

моя звезда,

которая вытащит меня,

что бы со мной ни случилось.

И даже если я падаю в глубокую яму –

в переломах, синяках и ушибах –

ничего, я выкарабкаюсь —

я упрямая.

Только ты не падай,

МОЯ ЗВЕЗДА!

* * *

Люди!

Не ждите, когда я умру –

вы мне нужны

сейчас.

* * *

«Чтобы сделать прекрасную статую, я беру кусок мрамора и отсекаю лишнее»

Микеланджело

Отсекаешь лишнее:

чуждое, мелкое, суетное, ложное, ненужное.

Оставляешь главное:

важное, необходимое, близкое, любимое –

то, что выспоришь у жизни,

и без чего – никак.

Творишь свою

судьбу.

Средство

Есть прекрасное средство

от ожога крапивы:

забыть о нём.

Если бы так же легко

можно было избавиться

от жжения

стыда!

* * *

«Не боги горшки обжигают»

Русская пословица

Не боги

обжигают только обыкновенные

горшки.

Чтобы обжечь Прекрасный Горшок –

нужно быть

богом.

* * *

Я смотрю на дорогу

из окна вагона.

Вслед за поездом

разматывается клубок

моих мыслей.

Они длиною

в сотни тысяч километров.

* * *

Самый верный способ

избежать старческих

болезней –

умереть молодым.

Цикл «Любовь»

Т.

«Любовь даже вовсе не чувство: она – болезнь»

Тургенев

Твои глаза

как два значка

«Поговори со мной».

* * *

Ты мне еще не говорил, что страдаешь, –

я это поняла по твоим глазам.

Я еще не знала, что внутри тебя – бездна, –

я ее почувствовала, как чувствуют высоту.

Мы еще ничего не сказали друг другу,

но я уже тогда понимала тебя.

Мной внутренний локатор запеленговал тебя

и подал сигнал: «Здесь!»

Трудное положение

При встречах с тобой

я боюсь поднять на тебя глаза:

ведь они выдадут меня с головой.

Но если я совсем

стану избегать твоего взгляда,

ты снова заподозришь неладное:

«Что-то тут не то…»

Очень трудное положение.

* * *

Замираешь, увидя меня.

Косишь глазом, отслеживая.

Слушаешь с преувеличенным вниманием.

Стараешься перехватить мой взгляд,

случайно коснуться.

Оглядываешься на меня, уходящую…

Делаешь всё, чтобы мне понравиться.

Из кожи лезешь вон,

только бы я обратила на тебя внимание.

Все твои усилия мне милы, смешны

и… совершенно напрасны:

я сама давно люблю тебя.

* * *

Не могу по вечерам находиться в квартире одна.

Днем окна – это распахнутость мира.

Дверь – через нее можно уйти к людям.

Ночью окон нет,

а куда можно уйти в дверь ночью?

По углам тени – они пугают меня:

с каждой минутой они подступают ко мне

всё ближе и ближе.

Я не могу ждать, когда они раздавят меня.

Каждый вечер я кричу в телефонную трубку:

«Приходи ко мне, слышишь!

Пожалуйста, приходи!»

* * *

У меня была тайна – ты.

Долго жила ею,

полюбила как тайну.

Теперь мне нет необходимости

скрывать свои чувства: они открыты.

Я счастлива.

Но у меня будто отняли что-то —

мою тайну.

И от этого немного грустно.

* * *

Из цикла «Человек и автомат»

Что сказать мне тебе

в прокуренную трубку,

ощущая плечом

холод стеклянной двери?

Какая нелепость:

металл и стекло —

и твой голос, ласкающий ушные перепонки;

тяжесть эбонитовой трубки –

и легкость парения над ночным городом;

дождь и ветер –

и тепло, выходящее из трубки

прямо в мою душу.

Где я была –

в ящике с механизмами,

или рядом с тобой,

коснувшись твоего дыхания?..

Крохотный островок тепла и уюта

среди вселенской непогоды.

* * *

Всё было так, как виделось мне в снах:

музыка,

два молодых упругих тела

в извечном танце любви,

их отраженье в зеркалах…

Ты так нежно обнимал меня

и целовал в уголки губ, глаза и шею,

а мои руки путались в твоих волосах

и все крепче прижимали к себе голову

в сладком упоении.

Нам так хотелось раствориться

и вылиться друг в друга –

чтоб было только одно – тело,

чтоб было на Земле только одно – мы,

чтоб в мире было только одно – наша любовь.

Мы так красиво отражались в зеркалах,

будто мы – уже в другом, не в здешнем измереньи,

а где-то там, где мир так нереален,

а потому в мильоны раз прекрасней, –

и любуемся на тысячи влюбленных

до нас – и после.

И что есть я,

и что есть ты –

уже не имеет никакого значения –

потому что мы –

это символ музыки,

юности,

что всегда прекрасна и целомудренна,

и человеческой мечты о счастье.

Все было так, как виделось мне в снах, –

только вместо меня была другая…

Ревность

Почему она, а не я?!

Уязвленное самолюбие.

Мир рушится! –

и ты в одно мгновение

беспомощен и одинок.

И ад внутри:

он разъедает душу,

точит сердце,

рвет тебя на части, –

и бесишься, и не находишь места…

Сойти с ума…

Убить…

Уязвленное самолюбие.

Всего лишь…

* * *

Икона,

висевшая у моего изголовья,

на которую я молилась каждый вечер,

ложась спать,

оказалась фальшивкой.

Она висит на прежнем месте,

все по-прежнему думают,

что на ней – Бог, –

только я не молюсь на нее

больше.

* * *

Мы коснулись друг друга

сухими губами

и расстались…

Никто не обернулся ни разу.

* * *

«Безвременье – временный период упадка, затишье; пора невзгод, несчастий и неудач; тяжелое, глухое время»

Из толкового словаря

У меня сейчас «эпоха безвременья»…

Эпоха безвременья –

до следующей любви.

* * *

Самая

величайшая

свобода –

это освобождение от

себялюбия.

* * *

«Мать-одиночка»…

Какая нелепость в названии:

если есть дети,

нет одиночества.

* * *

Я увидела тебя в метро:

ты шел среди толпы

красивый, стройный, сильный –

в венке из желтых листьев;

и люди оглядывались на тебя,

и смотрели на тебя,

потому что ты был красив,

как греческий бог –

и выше всех на целую голову

и венок из желтых листьев.

* * *

Если мне порой не спится,

значит, я кому-то снюсь.

* * *

Из цикла «Человек и автомат»

Как смешно:

средь ночного города

стоит телефонная будка,

высвеченная изнутри,

а в ней – человек —

как танцующий жучок

в стеклянной банке.

Он смеётся и плачет,

а ему стучат в окошко монеткой

и кричат сердито:

«Сколько можно?!»

Автобус

Какие чужие все в автобусе…

Я смотрю на их лица и думаю о них,

а им нет дела до меня,

и ни до кого другого —

каждый сам по себе.

У каждого свои мысли.

Но если вдруг

что-то случится с автобусом,

каждый будет спасать себя за счет других.

Он наступит на глаза и лицо соседа,

если это понадобится.

Тогда лица всех исказит

одна общая гримаса,

и у всех появится

одна общая мысль –

спасти себя.

А что это я так кичусь? –

Можно подумать, я останусь святой

в этой давке.

* * *

Как жить мне

и что делать с собою такою —

не знаю:

инструкция ведь не приложена.

* * *

Когда к нам приходит, наконец,

долгожданное счастье,

мы его воспринимаем

как награду за наши былые

страдания.

Но часто оказывается,

что это –

всего лишь небольшая передышка,

аванс –

за будущие…

* * *

Дружба –

любовь

без примеси

постели.

* * *

Трудно быть честным –

тебя всегда обманывают.

Трудно быть верным –

тебя всегда предают.

* * *

Скука

мне ведома разве…

с кем-нибудь другим.

С собой –

никогда.

* * *

Самые

точные

весы

это –

ВРЕМЯ.

...

конец ознакомительного фрагмента