Текст книги "Чистый код: от смерти к рождению"

– Хорошо, Халли, это очень даже похвально. Вот, держи, – старуха выудила из складок одежды кошелек и подала его Халли, – это ты пожертвуешь верховному жрецу на храм Амона. Бери слуг и ступай.

Халли опять приникла к ногам старухи. Та, наслаждаясь таким моментом, притворно ворчала:

– Ладно, ладно, ступай.

Халли, прижимая к себе кошелек, низко кланяясь и пряча улыбку торжества, удалилась.

– Неплохая девчонка, да и умна, надо приблизить ее к себе. И господину предана как собака.

Изольда вошла в свои покои и тут же переоделась в свою привычную оборванную юбку и кофту. Новые вещи раздражали ее. Разговор с господином отнял у нее много сил. Но не успела она прийти в себя, как слуга доложил о приходе Бенну. Удобно устроившись в кресле, она отдала приказ слуге:

– Зови.

Она подумала: «Что надо этой дуре? Сейчас узнаем».

Бенну в нерешительности застыла у двери, глядя на Изольду. Она ждала приглашения приблизиться к той. Но старуха намеренно тянула паузу, нагло разглядывая девушку. Ухмыльнувшись, она произнесла:

– Что с тобой, Бенну? Ты стала похожа на драную кошку.

Бенну опустила голову. Надо терпеть любые оскорбления, от этой старухи зависела ее дальнейшая судьба. А та продолжала издеваться:

– А помнишь, как ты смотрела на меня и кривилась, я тебе тогда казалось очень уродливой, ведь так?

Лицо девушки залила краска стыда:

– Да, так, Изольда, прости меня.

– Изольда? Так может называть меня только господин, а для тебя я – госпожа Изольда. Видишь, я так уродлива, а он приглашает меня на обед, ухаживает за мной, наливает мне вино. А как давно он был у тебя? Так что? Разве главное – красота? Чего молчишь, говори, Бенну.

– Прости меня, госпожа, помоги мне. Я пришла не ругаться, а просить о помощи. У меня для тебя подарок.

– Подарок? Ну-ка иди сюда и покажи мне его.

Бенну достала изумрудное ожерелье и протянула старухе.

– Это я принесла для вас, госпожа, Изольда.

Старуха не могла скрыть своей радости, она так давно мечтала об этом ожерелье, и вот, наконец, оно ее.

Как только Бенну приблизилась к ней, она схватила своей когтистой лапой ожерелье и стала любоваться им. Ее единственный глаз сверкал от жадности.

Старуха была неравнодушна к камешкам, это была ее слабость. Она могла часами смотреть на драгоценные камни, сейчас это была для нее, пожалуй, единственная радость. Правда, такую же радость ей доставляло делать подлости людям, служа своему господину, за которого она могла бы отдать и жизнь, не задумываясь. Изольда долго крутила ожерелье, и казалось, совсем забыла о Бенну. Но через некоторое время она заставила себя оторваться от него и спросить Бенну:

– Так чего же ты хочешь от меня за него?

– Да, госпожа, я не буду притворяться. Я пришла за помощью, потому что только ты можешь помочь мне. Сегодня даже великий Амон отказался сделать это.

– О, ты ставишь меня наравне со своим богом, вот это мне нравится. Ты, наконец, поумнела. Поняла, кто в доме хозяин?

– Да, госпожа, поняла, и еще раз прости меня.

– Так чего же ты хочешь?

– Я хочу вернуть мужа. Пусть хоть иногда, хоть редко, он приходит ко мне. Иначе я просто умру.

Старуха задумалась. Она знала, что если господин потерял интерес, то вернуть его невозможно. Что же делать? Ожерелье так заманчиво сверкало, ей так хотелось получить драгоценность. Она понимала, что просто так девчонка не отдаст ей его. Но как выполнить то, что она просит?

И тут ей в голову пришла блестящая мысль. Ее глубоко запавший глаз принял выражение такой проницательности и прозорливости, что Бенну показалось, будто этот взгляд перерыл ее душу до самого дна. Старуха вся подалась вперед и спросила:

– Скажи, Бенну, а что может заменить тебе господина? Ведь ты знаешь, что мужчина не может любить долго, и рано или поздно это происходит в жизни любой женщины.

Дрожащим голосом девушка произнесла:

– О, госпожа, я все понимаю, со мной и так господин был дольше, чем с любой из своих жен. Но наша любовь оказалась бесплодной. Мое чрево пусто. Из-за этого я теряю своего отца, сейчас он умирает от тоски, а ведь он выбрал Миноса в зятья только потому, что у того многочисленное потомство. Почему же боги отвернулись от меня? Дай мне лекарство от моего бесплодия, я слышала, что ты умеешь лечить такие вещи. Сейчас умрет мой отец, мой господин заберет меня сюда, и тогда никто не спасет меня от смерти, его жены не простят мне того, как я жила.

– Да, здесь ты права, наши женщины настроены решительно против тебя.

Про себя Изольда подумала: «Да, верно рассуждает девчонка, здесь у нее не будет жизни. Но тело ее не сможет зачать, и тут я бессильна».

Между тем Бенну продолжала:

– Вот видишь, госпожа, я не напрасно волнуюсь…

И тут Изольде в голову пришла счастливая мысль. Перебив Бенну, она сказала:

– Я, кажется, знаю, как помочь тебе! Только учти, все, о чем мы здесь с тобой будем говорить, останется в тайне. Иначе пострадаешь, прежде всего, ты.

Бенну умоляюще сложила руки:

– Я обещаю, что все, что вы здесь скажете, умрет вместе со мной.

– Тебе придется много обманывать, в том числе и близких тебе людей, ты готова сделать это?

– Чтобы изменить свою жизнь, я готова на все, госпожа.

Старуха заулыбалась.

– Со временем я сделаю из тебя блестящую помощницу господину, и тогда он больше не отвернется от тебя. Ты получишь долгую молодость, длинную жизнь, и господин будет регулярно спать с тобой.

Лицо Бенну омрачилось:

– Ты предлагаешь мне убивать людей? Я сразу говорю, что я не смогу сделать это. До сих пор та наложница стоит у меня перед глазами…

Старуха прервала ее:

– Ни о чем не зарекайся, Бенну. Я не предлагаю тебе убивать сейчас. Но ты еще не понимаешь, что ложь мало чем отличается от убийства.

– Но она же может быть и во благо?

– Ложь во благо? Это придумали люди. Для Амона есть только ложь, или только правда, другого нет.

– Прости, госпожа, но я не очень верю в это. Я сейчас стараюсь обманывать папу, делаю вид, что мне хорошо, он мне верит и не волнуется обо мне. Что в этом плохого?

– Хорошо, Бенну, не будем спорить об этом, но я должна была предупредить тебя. Сейчас ты делаешь первый шаг к своему счастью. Твой обман укрепляет силы твоего господина, любая ложь делает его сильней.

Девушка не понимала Изольду, она с нетерпением ждала, что же та ей предложит? А Изольда предложила Бенну сесть рядом и продолжила:

– Понимаешь, сама ты родить не сможешь, уж поверь мне. Я в таких вещах хорошо разбираюсь. Я предлагаю тебе инсценировать беременность и роды. Ты получишь ребенка, Сененмут получит наследника, все будут счастливы и довольны.

– Но где я возьму ребенка? – удивилась Бенну.

– Об этом не тревожься, я достану тебе его.

– Ты убьешь его мать? – в ужасе вскрикнула Бенну.

– Что ты, дурочка!.. Я ведь тоже знаю про калитки, я возьму тебе ребенка в доме малютки. Я знаю время, где женщины только и делают, что бросают детей. И скажу тебе по секрету – так иногда делают женщины, которые забеременели от твоего мужа во время шабаша. Он потом собирает их по детским домам, когда те подрастут, для того чтобы те служили ему. Из них вырастают самые надежные слуги. Ты ведь часто наблюдала, что в доме у господина появляются новые люди?

Глаза у Бенну полезли на лоб.

– Но это в основном молоденькие девушки! Значит, он спит со своими детьми?!

Старуха поняла, что сболтнула лишнее. Она попыталась выкрутиться:

– Бенну, как ты могла так подумать о нашем господине?! – вскричала она в негодовании. – Ведь он собирает еще и чужих детей, поэтому их появляется в доме так много. Ладно, Бенну, хватит обсуждать господина. Лучше я тебе подберу ребенка от него. Ему будет приятно. А сегодня ты объявишь Сененмуту, что ты беременна. Твоей беременности почти четыре месяца. С этого времени, как правило, начинает расти живот. Ты скажешь ему, что я нашла у тебя беременность, а ты даже не подозревала об этом, потому что была приговорена на бесплодие. Ты спасешь Сененмута, вернешь ему радость и желание жить.

Тебе придется искусственно увеличить живот. Я думаю – это не проблема. Только учти, больше ты не разденешься ни перед кем. Про бассейны забудь, а то, что ты не ела последнее время, так это хорошо – тебя тошнило. И выглядишь ты плохо, это всегда так бывает при беременности. Рожать ты будешь здесь, у меня, все его жены рожают здесь.

Бенну начинало нравиться то, что предлагала ей Изольда. Когда-то и ее мама тоже предлагала ей сделать это, но тогда она даже и думать не могла об обмане.

Свой первый обман она сделала ради мамы, тогда она стала обманывать своего господина. Потом обманывала папу, и теперь это стало для нее привычкой. Она без труда будет обманывать всех ради своего счастья. Она не будет одинокой, через пять месяцев у нее появится сын. Мама говорила, что не играет роли, рожу я его или нет, для меня он будет как родной.

– Ну, чего молчишь? – старуха дергала ее за рукав.

– А как же господин? Он согласится? – спросила тревожно Бенну.

– Ну, за этим не тревожься, это я беру на себя. Он сделает так, как я скажу.

А про себя старуха заметила: «Скоро твой обман приведет тебя и к убийству, потому что раньше, когда ты любила и не обманывала его, ты разрушала его. Сейчас, когда твоя жизнь будет пропитана ложью, ты начнешь служить ему, и все пойдет как по маслу. Надо немедленно обсудить все с господином. А план-то неплох, очень даже неплох!»

Старуха от удовольствия потирала руки. Радовалась и Бенну, она уже чувствовала себя беременной. Вот так Изольда! Амон не помог ей, а та, от которой она не ожидала ничего хорошего, придумала такое. Это решит все ее проблемы. Бенну встала и поклонилась старухе. Она без сожаления отдавала свое ожерелье, сейчас она купила за него свое счастье. Изольда тоже вскочила, она проводила Бенну до двери и сразу же бросилась к господину. Надо было успеть до того, как он займется своей хананеянкой. С этой евреечкой он точно исчезнет надолго, уж больно она хороша. По опыту Изольда знала это, поэтому сейчас надо решить вопрос о беременности Бенну. Надо показать господину, как это будет выгодно для него.

Она пулей влетела на половину господина и без доклада ворвалась в его покои. Только она могла себе позволить это. Еще с порога она закричала:

– Господин, у меня важный разговор!

Минос лежал на высоких подушках и курил кальян. Он с удивлением взглянул на Изольду и поморщился:

– Изольда, что за вид?

Она вспомнила, что не успела переодеться. Господин не любил, когда она приходила к нему в лохмотьях. Махнула рукой:

– Я спешила, господин. Ты застрянешь надолго с этой девчонкой, хорошо, что ее еще нет здесь.

Он перебил ее:

– Изольда, а она правда так хороша? Я уже весь в нетерпении.

– Да, господин, ты же знаешь, я могу подобрать тебе то, что ты хочешь. Скоро ее приведут, и ты сам убедишься в этом. Но мое дело не требует отлагательств. Это касается Сененмута. Послушай, у меня есть план, надо подкинуть ему наследника, сделав Бенну беременной.

В раздражении Минос прервал ее:

– Ты же знаешь, что это невозможно…

Изольда не призналась господину, что уже поговорила с Бенну и все решила, поэтому она произнесла:

– Постой, Минос, не перебивай меня. У тебя так много детей, что ты потерял им счет. Ведь необязательно Бенну рожать. Можно просто объявить ее беременной. Она с удовольствием походит с подушкой на животе. Я расскажу ей о брошенных сиротах, о том, что Сененмуту нужен наследник, иначе он умрет. Наследником будет твой сын. Я подберу кого-нибудь из твоих жен, у нас сейчас полно беременных. Хочешь из царских кровей? Настоящую мамашу мы отправим в поля Иалу, а ребенка отдадим Бенну. Этой курице ничего больше и не надо. Более того, я начну готовить ее к служению тебе. Ее ложь придаст тебе силы. Ты ведь подписал с ней контракт, вскоре она сможет убивать. Сененмут получит наследника и с радостью завещает все дворцы и земли своему внуку, то есть тебе. Мы будем и дальше подсыпать ему зелье, и он отдаст свой дворец твоему сыну еще при жизни.

Минос радостно посмотрел на Изольду:

– Да, я никогда не ошибался в тебе, Изольда. Это все мне нравится. Только знаешь, ребенка возьми не из этого времени. Лучше у какой-нибудь ведьмочки, последнее время было много посвящений. Так будет надежней, может быть, он пригодится мне в дальнейшем.

Такого поворота событий Изольда не ожидала, она спросила в недоумении:

– А как же я смогу убить ведьму?

– Придумай что-нибудь. Не обязательно убивать, можно просто украсть ребенка и все. Все равно все они расстаются с детьми через пять лет, ты же знаешь наш закон.

Изольда боялась связываться с ведьмами, поэтому она гнула свое:

– Но по закону ты должен оставить ребенка у матери до пяти лет.

– Не смеши, Изольда, свое обязательство всегда можно нарушить.

Было видно, что разговор наскучил ему, и ей не удастся убедить его. Он потянулся и добавил:

– А теперь ступай, прикажи привести девчонку, надеюсь, она уже готова.

Изольда низко поклонилась и, пятясь задом, вышла из комнаты: «Черт подери, это будет нелегко, так как обдурить ведьму очень сложно. Миноса подставлять нельзя, и в случае неудачи ей не поздоровится», – подумала она. Потом махнула на все это рукой.

«Ладно, что-нибудь придумаю. Впереди еще пять месяцев», – решила она. «А все-таки, я – голова, опять угодила господину!»

Она с отвращением взглянула на себя в зеркало, которое стояло тут, перед входом в комнату господина. Его здесь специально поставили, чтобы жены и наложницы, перед тем как войти к господину, могли поправить свои одежды и привести себя в порядок. Из зеркала на нее смотрела отвратительная морда с единственным глазом и страшным желтым клыком.

«Ничего, вот скоро достанем книгу, тогда господин даст ей новое тело, желательно Алискино, вот хороша она, так хороша! Да к тому же бесплодна. Не надо будет рожать». Она терпеть не могла детей. Старуха почмокала губами в предвкушении будущих побед и побрела проверить, как подготовили хананеянку. Везде нужен ее контроль.

4

Бенну просто летала по комнате, ее радости не было предела. В сундуке она нашла бандаж, который купила еще в Лас-Вегасе, во время своего свадебного путешествия.

Тогда она не подозревала о своем бесплодии. Сейчас этот бандаж ей пригодится. Она нацепила его, выудила из сундука шерстяной шарфик и засунула его в бандаж, подбежала к зеркалу и залюбовалась собой. Животик слегка наметился, ровно настолько, чтобы быть чуть заметным. Вот так она теперь будет ходить всегда. И даже спать она будет ложиться в этом бандаже. Впервые за последнее время она запела.

Испуганный раб вскочил в комнату и замер в изумлении. Такой он еще не видел хозяйку. На радостях Бенну даже простила ему этот вольный поступок – ведь без вызова никто не смеет заходить в ее комнату. Сейчас она почувствовала себя явно беременной: у нее вдруг проснулся волчий аппетит.

– Сид, впредь больше не врывайся ко мне без приглашения. Сейчас я прощаю тебя. У меня хорошая новость: я была у Изольды, она обследовала меня и сказала, что я беременна.

Она увидела, что глаза раба радостно блеснули. Бенну знала, что он не посмеет с ней заговорить, поэтому продолжала:

– Принеси мне папирус, я напишу папе письмо. Ты отнесешь ему домой. И вели накрыть стол. Я должна теперь есть за двоих!

Сид пулей выскочил за дверь исполнять приказ. Весь дом мгновенно узнал об удивительной новости.

А Бенну радостно подумала:

– Ну вот, осталось потерпеть каких-то четыре-пять месяцев, и у нее появится сын, он будет сыном ее возлюбленного, а значит – ее сыном. Она будет любить обоих. Ее дворец наконец станет живым. А потом, на все воля Амона, я выпрошу у Изольды сестричку моему сыну. Только нелегко будет обмануть папу, ведь он обязательно захочет послушать, как в животе двигается его внук. Придется на это время куда-нибудь уехать. Но как это объяснить отцу?

Она отогнала от себя эти мысли, решив: вот придет срок, и буду думать.

В дверь резко постучали. Ее сердце тревожно забилось, обычно так громко никто не смел стучаться к ней в комнату. Что-то случилось? Она сама подбежала к двери и распахнула ее. На пороге стоял Сенах. Он был бледен.

– Сенах!? Как ты напугал меня! Ты разве не знаешь, что мне нельзя нервничать?

– Простите госпожа, я не хотел вас пугать, я только что вернулся, – его голос задрожал, – вы что, заболели?

– Нет, Сенах, нет.

Бенну счастливо рассмеялась:

– У меня хорошие новости! Я – беременна!

Сенах в изумлении уставился на нее:

– Но еще сегодня утром я видел вас у бассейна, и было все в порядке.

– Что значит в порядке? О чем ты говоришь?

Сенах спохватился:

– Простите, госпожа, я хотел сказать, что живота у вас еще не было.

Бенну понимала, что обмануть Сенаха будет труднее всего, но с отчаянием она принялась защищать то, во что уже сама поверила.

– Сенах, неужели у беременных сразу отрастает живот? И вообще, все зависит от строения таза. Понимаешь, я думала, что заболела, совсем не было аппетита. Я пошла к Изольде, она обнаружила беременность. Она уверенна в этом на сто процентов. И вообще, Сенах, я не понимаю, ты что, не рад?

Сенах был смущен:

– Простите, госпожа, это так неожиданно.

– Ой, ты же от мамы! Я совсем забыла, ну, скорей рассказывай, что там?

– Теперь не знаю, что и сказать, ведь вам нельзя нервничать.

– Говори, Сенах, что там?

– Она пропала. Вернее, ее домашние думают, что она в больнице на сохранении, но я проверил, ее там нет. Я подозреваю, что дело плохо.

– Как!? Разве может пропасть человек, тем более мама, ведь она обладает такой силой?!

– Ее увезли на машине «Скорой» помощи в неизвестном направлении. Я попробовал отыскать ее, но безрезультатно.

– Откуда ты это узнал?

– От Ирочки, – сказал он и покраснел.

Не замечая его смущения, Бенну продолжала спрашивать.

– Ирочка, это ее прислуга? Ты говорил с ней? А как ты объяснил, кто ты?

– Мне пришлось за ней поухаживать, – сказал он и опустил голову.

– Сенах, почему ты смущаешься? Разве это плохо? Ведь ты свободный мужчина и вправе ухаживать за девушками.

Сенах еще больше засмущался:

– Мне это не понравилось. У меня было ощущение, как у той мухи.

Бенну проследила за направлением его взгляда и увидела паутину на окне. В этот момент какая-то легкомысленная муха залетела в паутину и застряла в ней. Почувствовав сотрясение паутины, большой паук, сидевшей в центре, подскочил к ней и стал усердно обматывать муху своей паутиной, позволяя ей запутываться в ней все больше.

– Ой, бедная мушка! Откуда взялся здесь этот отвратительный паук?

Не слыша ее слов, Сенах продолжал:

– Я чувствовал себя, как эта муха. Что за женщины в том времени? Сразу пытаются затащить тебя в постель.

Бенну, представив себе эту ситуацию, захохотала:

– Сенах, скажи, а что, у тебя никогда не было девушки?

Бедный Сенах готов был провалиться сквозь пол. От стыда на его глазах выступили слезы. Бенну почувствовала, что зашла слишком далеко. Примирительным голосом она произнесла:

– Прости меня, я не должна была затрагивать эту тему. Но что теперь делать? Как помочь маме? Ты должен вернуться и попробовать что-нибудь сделать.

Сенах с благодарностью взглянул на хозяйку:

– Да, мне придется вернуться. Нужно, чтобы родственники заподозрили неладное и начали ее искать. Мне очень неприятна эта Ира. Но ради вас, госпожа, я пойду на это, – сказал он и густо покраснел, отведя от нее свои глаза.

Бенну с тревогой посмотрела на Сенаха: «Неужели он действительно влюблен в нее? Бедный Сенах! Это самое худшее, что с ним может случиться. Ведь ее муж, если узнает об этом, просто убьет его». Бенну задумалась. Вот если бы отец выдал ее за Сенаха. Могла бы она его также любить как Миноса? Наверное, нет. Она так тосковала по мужу! Сейчас он развлекается с очередной наложницей. Она такая красивая. Сегодня она видела, как ту готовили к встрече с ним.

Сенах неотрывно смотрел на Бенну и, видя, что госпожа задумалась и больше не замечает его, тихонько вышел, не смея больше тревожить ее своим присутствием. Его сердце пронзила тревога.

Эта беременность Бенну не принесла ему радости. Ведь у него была мечта: он спасает Бенну от ее мужа. Он видит, что тот не любит ее, а потому вскоре захочет избавиться от нее.

Но теперь, с этой беременностью, его надежды рухнули. Он был уже взрослым мужчиной, но до сих пор не знал ни одной женщины. Они казались ему отвратительными из-за откровенных взглядов, из-за бесстыдных движений, попыток привлечь его внимание. Но Бенну другая. Она вся настоящая, она никогда не притворяется. А как она любит своего мужа! Он всегда тайно наблюдал за ними, обгрызая свои ногти в кровь от зависти. За один такой ее взгляд, брошенный на Миноса, он мог бы отдать всю свою жизнь. На что может надеяться раб, когда Бенну так любит своего господина?

Мысль о любви к Бенну казалась ему то безумной, то правильной, проникала в его сердце, дразнила его. Сенах знал только одно: он всегда будет любить эту маленькую женщину-девочку, всегда будет рядом с ней, и может быть, когда-нибудь ему повезет и он отдаст за нее свою жизнь. Что еще может сделать мужчина, который не имеет ни рода, ни племени? Он – только раб, и теперь ему больше не нужна свобода. Раньше он все ждал, что, возможно, его родители найдутся, но прошло столько лет, и надежды больше не было.

5

Сененмут стоял перед верховным жрецом, опустив голову. Солнце нещадно палило прямо ему в макушку. Жрец сидел на возвышении, так что ноги его были на уровне глаз Сененмута. Лицо жреца было похоже на застывшую маску. Еще никогда Сененмута так не унижали. Разве мало он сделал для храма Амона? Попробуй сосчитай, сколько золота пожертвовал Сененмут?

Как назло, со стороны пустыни сегодня дул горячий ветер Сетх, который принес редкую для этого месяца жару. Капли пота сползали по шее, смешно щекотали спину, заставляя его дергаться, совершать какие-то мелкие движения, еще больше раздражавшие его. Но обиднее всего было унижение: раньше, когда Сененмут посещал храм, верховный жрец сам встречал его как своего лучшего друга. Для него накрывался стол и затевались долгие беседы о фараоне, о жизни Кемета.

Да, так было раньше. Сколько лет длилась их дружба? С тех самых пор, как Сененмут убил свою беременную жену. При этих воспоминаниях он тяжело вздохнул. А ведь в чреве его жены был сын, это выяснилось, когда из нее сделали мумию и положили в гробницу.

Сам верховный жрец готовил ее в последний путь, он и сказал ему о сыне. Лучше бы не говорил. Из-за этого его жизнь превратилась в ад. Зачем сейчас верховный жрец вызвал его? Сененмут уже давно никуда не выходил и никого не принимал. Фактически, душой он уже умер. Кто такой Сененмут? – Никто. Нет продолжения рода – нет человека. И в долине мертвых не рождаются дети, значит, ходить ему там всю вечность, и не найдет он покоя никогда.

А верховный жрец был талантливым психологом. Он знал, как вернуть Сененмута к жизни. Сейчас любая эмоция пойдет ему на пользу. Пусть испытает немного унижения, это встряхнет его. Аменхотеп, так звали верховного жреца, сохранял молчание. Молчал и Сененмут, не смея заговорить первым. Он думал: «Что хочет от меня этот старый осел? Упивается моим унижением? Конечно, даже женщины моего гарема перестали уважать меня. Я ни одну из них не сделал счастливой, кроме, пожалуй, той, которая родила мне Бенну, мою прекрасную птичку, но моя дочка унаследовала мое проклятие, она так же бесплодна!»

При воспоминании о Бенну лицо Сененмута тронула горькая улыбка.

Аменхотеп сразу почувствовал, что пауза должна завершиться. Его речь звучала, как резкий выпад.

– Сененмут, ты уже построил Дом Вечности?

Сененмут вздрогнул от этого вопроса, но постарался скрыть обиду. Со смирением в голосе сказал:

– Да, учитель, гробница готова.

Он всегда с почтением называл жреца учителем. Аменхотеп нахмурился:

– Сколько тебе лет, Сененмут?

– Почти сорок.

Легкая улыбка тронула бледные губы Аменхотепа.

– И ты считаешь, что тебе пора отправиться на поля Иалу? Ты знаешь, что только Амон может определить твой срок пребывания здесь, среди нас? Непочтительный сын, ты не боишься наказания?

Сененмут со злостью подумал: «Ничто на свете не может изменить моего решения закончить земную жизнь».

Пряча глаза от учителя, произнес:

– Все в руках у Амона.

В храме повисла тяжелая тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием Сененмута. Тот терпеливо ждал, когда же наконец жрец оставит его в покое. Но Аменхотеп и не думал заканчивать беседу. Он порывисто встал с трона и быстрыми шагами подошел к Сененмуту.

– Посмотри на меня, мне шестьдесят, я – глубокий старик, но я еще не собираюсь туда.

Сененмут подумал: «Конечно, чего тебе собираться, твоя дочь Хатси принесла тебе двух очаровательных внуков. Вот и сейчас их смех доносится до ушей Сененмута. Видно, пришли навестить деда».

– Ну, чего ты молчишь, Сененмут? – наконец в голосе Аменхотепа послышалось участие.

Вдруг горячие слезы жалости к себе самому полились из глаз Сененмута. Жгучий стыд пронзил его. Но теперь ему все равно, пусть учитель оставит его в покое. Аменхотеп обнял Сененмута, прижал его к себе и принялся неловко утешать.

– Пойдем со мной, Сененмут, я обещаю тебе, что вскоре твоя жизнь изменится к лучшему. Надо только отказаться от мысли о смерти.

Сененмут шел за верховным жрецом, ничего не видя вокруг. После неприятного разговора с учителем горько было на сердце. Сененмут старался подавить в себе это чувство и принять равнодушный вид. Только что он прошел еще через одно унижение – он уже плачет как женщина. Хорошо, что это случилось перед старым другом, он уверен, что тот никому не расскажет об этом.

А Аменхотеп смотрел на Сененмута с жалостью. Что время и переживания творят с человеком? Из здорового красавца Сененмут превратился в сморщенную мумию. Он вел его по длинному коридору храма к потайной двери. Здесь он надежно спрячет его от Миноса и его слуги. Здесь они его не достанут. И если это правда – то, о чем рассказала ему Халли, – то он сможет вернуть Сененмута к жизни. Но рассказать напрямую обо всем Сененмуту он не может: во-первых, дал слово Халли, а во-вторых, Сененмута эта новость просто убьет, сейчас он очень ослаб.

Внезапно перед ними возник слуга, он низко поклонился им и молча передал Аменхотепу свиток. Тот пробежал по нему глазами, и его лицо озарилось радостью. Он подумал: «Амон не оставил нас. Какая радость! Теперь тебе нет смысла умирать, но спрятать тебя все-таки придется». Но вслух он ничего не сказал. Молчал и Сененмут, его вообще больше ничего не интересовало.

«Куда он ведет меня? – вяло думал он, – разве это что-то изменит? Решение принято, и я не отступлюсь, уже пожил, намучился, хватит. Куда ведет его старый истукан?» Вон идет рядом с ним и радуется. Он и без него знает о своем грехе. Лучше бы на него накинулась черная болезнь, которая часто пожирает людей Кемета, и увела бы его на поля Иалу. Но нет, блаженных полей ему не достигнуть! Разве сможет он на суде Осириса отречься от своих черных помыслов? «Да, я хочу смерти. Пусть это самый великий грех перед Амоном! Но мое время пришло, глупый жрец!»

Между тем, они подошли к потайной дверце. Вернее, дверцы и не было. Аменхотеп подвел его к статуе воина, нажал на потайной рычажок, и стена открылась, они нырнули в узкий проем. И тотчас же проем у них за спиной закрылся. Они очутились в кромешной тьме. Но Аменхотеп хорошо знал дорогу. Пройдя метров десять, они наткнулись на вторую дверь. Странное ощущение охватило Сененмута – холодок в груди и легкое покалывание, непонятный страх змейкой проникал в его сердце. Аменхотеп открыл дверь. Как он ее открыл, для Сененмута осталось загадкой. Они очутились в небольшом помещении. В полу был устроен каменный бассейн, до верху наполненный водой. Жрец и Сененмут совершили омовение.

– Сейчас мы войдем в святилище, поэтому необходимо обмыть наши тела от земного праха и нечистых желаний.

Только сейчас Сененмут заметил еще одну дверь. Неужели он, Сененмут, простой смертный, попадет в сердце храма Амона? Только единицы удостаивались такой высокой чести.

Шепча молитвы, верховный жрец сломал печать на двери святилища и переступил его порог. Взволнованный, с бьющимся сердцем, шагнул вперед и Сененмут. Но это еще не было святилищем, эта комната была только преддверием его. Аменхотеп опустился на колени и нажал на какой-то невидимый глазу выступ на каменной плите пола. Плита отодвинулась, и их взору предстала обширная зала, заставленная искусно выполненными статуями богов. В самом центре зала Сененмут увидел статую бога Амона-Ра – владыки богов. По правую руку от него восседала его супруга Мут, а по левую – их сын Хонсу.

– Смотри, Сененмут, – тихо сказал Аменхотеп, – видишь эту прекрасную фиванскую триаду? Я вывез ее из Фивы, великий фараон подарил мне ее. Время всегда летит, как птица, гонимая ветром, и удержать его даже великим богам не под силу. День сменяется ночью, так было всегда. Каждый человек стремится остановить время, но старость, этот отвратительный слуга вечности, приходит неумолимо к каждому из нас. И даже боги подвержены течению времени, они рождаются и умирают, когда люди перестают их помнить. Я собирал этих богов по всей нашей земле, чтобы потомки как можно дольше помнили их. Мне хочется продлить им жизнь.

Сененмут почти не слышал слов учителя. Он уставился на сына Амона и Мут – Хонсу. Он считался богом луны, прогоняющим злые силы. Его всегда изображали как мальчика, сейчас он насмешливо смотрел на Сененмута, вызывая в нем смешанные чувства.

– Сейчас мой сын был бы таким же, – подумал Сененмут.

Аменхотеп почувствовал, что Сененмут не слушает его. Он увидел, что тот с горечью смотрит на мальчика.

– Сененмут, – воскликнул Аменхотеп, – тот от неожиданности даже вздрогнул, – ты не умрешь, у тебя будет наследник!

Сененмут с трудом оторвал взгляд от статуи мальчика и с горечью произнес:

– Это очень жестоко, Аменхотеп, а ведь я считал тебя самым близким моим другом!

– Присядь, Сененмут, я знаю, что радость тоже может убивать, а я этого не хочу. Ты слишком слаб, поэтому я так тщательно готовлю тебя к ней.

– Радость? Я уже забыл, что это такое, – ответил с горечью Сененмут.

Но Аменхотеп сделал вид, что не заметил слов друга, он вдруг спросил:

– А ты случайно не помнишь, когда Минос появился в Кемете?

– Я отлично помню, когда это было. Я встретил его возле храма Бэсу. Он помог мне вынести из храма мою любимую жену, которая умерла от моей руки.

– Не от твоей, Сененмут, она умерла от укуса змеи, – нетерпеливо перебил его Аменхотеп.

– Ну хорошо, какая разница! Минос был рядом, он принял драгоценное тело и позвал моих слуг. За эту услугу, в тот же день, ты подарил ему часть земель Кемета.

– Да, Сененмут, и с этого периода в Кемет пришли беды: заболел наш фараон Тутмос II, и это при том, что наследник еще не родился. Слава Амону, сейчас его жена беременна. Но родится ли мальчик? А если нет? Кто будет править страной, когда фараон умрет?