Текст книги "Птичка"

Елена Помазан
Птичка

Дом стоял в центре оливковой рощи. К нему вела дорожка, по бокам которой красовались пузатые вазы с изображением древнегреческих богов. У дома была плоская крыша, а дверей больше, чем окон. В каждой комнате по одной, так что с улицы можно было войти сразу в спальню, в гостиную или в просторную столовую. На кухню тоже вела дверь, которая закрывалась на крохотный ключик с брелоком в виде трезубца. Даже в душ можно было открыть дверь со стороны внутреннего дворика. Этот факт привёл в восторг мужа Инны, но не саму Инну.

– А на фото в Facebook всё выглядело лучше, – недовольно сказала она супругу шёпотом, но так, чтобы услышала хозяйка дома – Алёна.

Инна и её муж Влад нашли эту скромную, но красивую «виллу для небольшой семьи» в группе «Greece – forever» на Facebook. Самостоятельно, без турфирмы, договорились с хозяйкой по электронной почте об аренде. В последнее время супруги старались выбирать путешествия как «контрастный душ»: так, чтобы резко менялся климат и часовые пояса.

В Грецию Инна и Влад прилетели сразу же после Исландии. Температура там в августе не поднималась выше плюс одиннадцати, пронизывающий ветер продирал до копчика, и никакая одежда не спасала. Супруги вдоволь намёрзлись, сделали сотни фото лавовых полей, ледников и фьордов.

Теперь они хотели греться в Греции.

Инне сразу не понравилась хозяйка дома, «эта русская», дёрнув плечом, охарактеризовала она Алёну. Брюнетка Алёна была полненькой миловидной женщиной – как будто из рекламы молочных продуктов. И очень загорелой. Такой загар, когда его граница проходит ровно по длине одежды, выдавая, что его обладатель много работает в жару на улице, в России называют «деревенский». Простая футболка, джинсовые бриджи, мужская бейсболка, которая скрывала пол-лица, но не маскировала следы усталости. Как будто бы женщина плохо или мало спит.

Инна не знала, что Алёна тоже осторожно изучала её. Алёна же сразу обратила внимание на странноватый вид новой гостьи.

Инна, по всей видимости, была её ровесницей, но вся какая-то дёрганая, с резкими движениями и совсем недружелюбная. Даже из вежливости она не старалась скрыть своё разочарование, фыркая то и дело «здесь всё не то». И одета очень странно: тончайшее летнее платье, чуть ли не комбинация, но на шее колючий вязаный шарф, туго завязанный и перекрученный в несколько узлов. И ещё какие-то буквы и цифры на запястье и рядом с большим пальцем левой руки. Они явно были сделаны шариковой ручкой, словно Инна писала шпаргалку. Что ей так срочно нужно было записать? Номер рейса, что ли?

Иннин муж, наоборот, оказался очень спокойным и интеллигентным. Во всём его облике было нечто такое, что располагало, с ним хотелось сразу перейти на «ты». Только вот глаза без огня, потухшие, как будто в глубине его души навечно прописалось какое-то горькое чувство.

– Влад, иди сюда! Здесь бойлер, десять минут, и будет горячая вода, – поясняла Алёна мужу Инны. – Виноград можно есть, пожалуйста! Берите стремянку и срезайте грозди! Сколько хотите! Раз в три дня будет приходить помощница по хозяйству. Если что-то надо, то смело пишите мне в ватц-ап… Да, вот здесь подробная карта Халкидики, все на русском! Путеводители тоже на русском языке…

Влад взял один из рекламных проспектов и принялся читать вслух:

«Согласно мифологии – Халкидики возникли как раз там, где морской бог Посейдон потерял свой трезубец, метнув его в гневе в титанов Афона и Ситона. Три острия этого трезубца образовали три небольших полуострова…»

– А море тёплое? – спросила Инна, прервав мужа.

– Если честно, я не знаю, сама только два раза за лето купалась. Сезон, – развела руками Алёна, достала из поясной сумочки увесистую связку ключей от всех дверей и опустила их в керамическую вазу с изображением Посейдона.

Влад отдал наличными оставшуюся часть денег за дом. Все формальности были решены. Теперь на три недели дом был только Инны и Влада. Ура!

По мнению Влада, дом был декорирован с отменным вкусом: картины, высокие напольные вазы с цветами, добротная мебель, барная стойка с подсветкой, медовые шторы, которые, как в замедленной съёмке, колыхались на ветру. Многочисленные двери в доме были открыты настежь, лёгкий ветер продувал его со всех четырёх сторон света.

– Всего доброго! До свидания! – обувая стоптанные балетки, наконец попрощалась Алена.

Инна с небольшой женской радостью отметила, что у той нет педикюра.

– Ой, чуть не забыла! Завтра с утра сын Адонис привезёт вам свежее оливковое масло, фрукты, домашний сыр и вино. Поговорите с ним чуть-чуть на английском, если у вас будут свободные десять-пятнадцать минут, – неожиданно попросила женщина. – Он должен практиковаться. Мы хотим после школы поступать в американский вуз.

Влад закивал: мол, да, да, поболтаем с вашим мальчиком, нет проблем.

Инна никак на эту просьбу не отреагировала, сухо поблагодарила хозяйку и отвернулась.

Алёна вышла через дверь в гостиной.

Инна, едва выждав паузу в тридцать секунд, тут же стала шипеть:

– Ну за такие деньжищи, что мы платим, можно и корзинку фруктов выставить – как «вэлкам дринк», правда, дорогой? А интерьер, а? Что за дом? Я что, в музее хотела жить?.. Почему помощница по хозяйству только раз в три дня? А кто посуду будет мыть?.. И что это за имя такое, Адонис, у сына? Почему так мелко? Почему сразу же не Зевс?.. До-ро-гой!

Муж Инны был на заднем дворе, как раз там, где на кухню можно было попасть через дверь, которая открывалась самым маленьким ключиком. Он сидел на пороге, смотрел куда-то вдаль, и взгляд его был блаженным.

– Как красиво, Инна… Это же рай. Понимаю, почему боги выбрали Грецию…

Инна посмотрела туда, куда указывал муж. И тут же отвернулась. А Влад видел синие плюшевые горы, полоску моря, безоблачное небо. Всё вокруг дышало покоем, хоть неистово трещали цикады. У Влада было такое чувство, как будто бы сама Вселенная обнимала его за плечи и где-то там, далеко-далеко, в какой-то другой жизни остались все проблемы. И нет такой сложности, которой бы не решили в один миг всесильные греческие боги. Только как попасться им на глаза? Как обратить на себя внимание?

– Вот сука, – процедила Инна. – Ты посмотри, а! Она же обещала, что никого, совсем никого рядом не будет, ни единого дома, ни души. Она же нам писала! У меня ещё мейл сохранился! А это что такое? – Инна указала рукой вдаль. – Вон, смотри.

Влад присмотрелся. Если очень постараться, то за оливковыми деревьями можно было рассмотреть домик и побитый старенький пикап.

– Они далеко, птичка! Давай видеть хорошее. Если бы ты не сказала, то я бы даже не заметил. – Муж на секунду замолчал. – Я в душ. А потом на море, хорошо?

– Сначала я в душ, а потом ты, – ответила Инна, раскрывая пасть одного из чемоданов и выуживая оттуда две тряпочки, которые она называла купальником.

– Хорошо. Иди в душ, я жду тебя, птичка.

Они так давно были вместе (недавно отметили пятнадцатилетие брака), что уже не помнили, как и когда появилось это ласковое прозвище Инны «птичка». Когда-то Инна пела в хоре, потом долгое время работала ведущей на радио, сейчас больше трудилась как гостевой редактор, но прямые эфиры пару раз в месяц у неё случались. Инна берегла горло и свой голос считала «волшебным». Муж знал, что этот и правда очень красивый голос порой выдавал килотонны критики, претензий, отборной ругани и пошлейшего мата.

…Море Инне не понравилось. Пляж она тоже сочла ужасным. В воде смешно барахтались подростки из Польши, все они были с палками для селфи: снимали себя на фоне бирюзового моря и почти фиолетовых гор, утопающих в молочной пене облаков.

– Потерянное поколение… – лёжа в шезлонге, бормотала Инна, качала головой и цокала языком, как бабушка у московского подъезда. Больше всего от неё досталось не подросткам, а двум престарелым фрау, которые по доброй европейской традиции загорали топлес.

– Старухи, а зачем сиськи вываливать? Кому они нужны, ваши сиськи, страх! Противно же! Ну ты посмотри! У неё ещё и татуировки на спине. Рыбки, блин! Ничего вам не поможет уже, шлюшки.

Инна забыла, что сама сейчас на греческом пляже, в двух метрах от неё красивейшее Эгейское море, все идеально чисто, каждый сантиметр земли любовно ухожен.

Внимание Влада привлёк чей-то смех. Он повернул голову и увидел двух девушек, лет так по двадцать. Они только что пришли на пляж, забросили сумки и айфоны на лежаки, скинули сандалии. Подружки смеялись и быстро-быстро что-то друг другу говорили, видимо, на чешском языке. Они были так близко, что если бы Влад захотел, то, протянув руку, мог ущипнуть подружек за упругие ляжки.

У одной из девушек бретелька сарафана зацепилась за заколку в волосах. Минутная заминка. Влад, как в кино, крупным планом увидел аппетитную задницу чешки, её плавки со смешными арбузиками, две аккуратные родинки на одной из упругих ягодиц, чувствительную белокожесть, когда не загар, а краснота…

Чешка наконец-то сняла свой сарафан, на секунду повернулась к Владу и одарила его совершенно ничего не значащей, но от этого ещё более прекрасной улыбкой. Влад отвернулся, надел чёрные очки, лёг и замер.

Мысли угнали его в Москву. Он вспомнил своего друга Игоря, они дружили со школы. Игорь недавно развёлся. Он ушёл от прекрасной жены и двоих детей. Выпивая в какой-то из вечеров пятницы, Влад спросил – почему? Что не так? Игорь молчал, крутил в руках бокал с уже тёплым пивом. «Понимаешь, я вдруг понял, что у меня с Настей впереди только зима, а я, как природа, хочу, чтобы снова была весна! Новый цикл жизни. Понимаешь? Не внуки, а дети. Не разговоры о пенсии, а новые увлечения. Не чтение моей карты болезней, а гугл-мэпс, чтобы найти самый классный ресторан в новом городе…» Влад молчал. Прикидывал, а что у них с Инной? На ум приходил только депрессивный и мрачный ноябрь…

– Фу, фу, – над ухом зашипела Инна. – Ты посмотри на это!

Влад приподнялся. В море плескался огромный чёрный лабрадор, а рядом с ним мальчик лет двенадцати. Ребёнок бросал тарелку псу, тот с весёлым повизгиванием её ловил.

– Какой кошмар! Я не войду больше в это море! – Прекрасный голос Инны перешёл на визг. – Уведи меня отсюда! Срочно!

Супруги стали быстро собираться. Инна накинула парео, косо водрузила шляпу и быстро-быстро побежала к лестнице.

На набережной замерла. Поджала губы.

– Может, ты мне хоть кофе предложишь? – обратилась она к мужу. – Я ведь человек, а не заводная птичка. Мы проторчали четыре часа в исландском аэропорту, почти шесть часов перелёта в Грецию. Я устала!

Долго ходили по набережной, выбирали кафе. По мнению Инны, всё было пошлым и кричащим. Наконец нашли то, которое на первый взгляд понравилось Инне, – кофейня и лавка с керамической посудой под одной крышей. Бейдж на груди официантки говорил, что перед ними Лаура. Эта девушка с чёрными завитками кудрей, немного орлиным носом, карими глазами обслуживала безупречно: доброжелательно и ловко. Влад было уже обрадовался, что вот оно, счастье – тихая, довольная и умиротворённая жена, но не тут-то было.

– Я не буду это пить. – Инна брезгливо отодвинула чашку с кофе.

– Почему, птичка?

– Чашка холодная.

– Что?

– Ты что, меня не слышишь? Чашка холодная! – значительно громче повторила супруга. – Мне один бариста в утреннем эфире рассказывал, что кофе нужно наливать только в горячие чашки, иначе он теряет половину своего вкуса. Я что, из страны третьего мира? Почему я должна это пить? – Инна барским жестом подозвала официантку. – Помоги мне переводить! Всё! Слово в слово!

Влад, он послушно, но отрешенно и так, чтобы не смотреть в глаза Лауре, переводил официантке по-английски пич жены…

– Есть кофейные стандарты, принятые во всем мире… – высокомерно вещала супруга, поднимаясь из-за стола.

Влад тоже вскочил, оставил щедрые чаевые и виновато улыбнулся официантке.

…На виллу шли молча.

Инна чувствовала, что «перебрала» сегодня с критикой, но правда, она ничего не могла с собой поделать… Гормоны шалили давно, они прыгали как взбесившиеся белки, у Инны часто поднималось и резко падало давление, её бросало то в жар, то в холод. Врачи говорили, что это нормально, что это побочный эффект, «вас это не должно беспокоить». Но что это меняло? Инна совсем не могла контролировать свои чувства, слова соответственно тоже. Как её терпел Влад, она не сильно задумывалась.

Конечно, Инна читала в модных женских журналах и в Инстаграм не менее модных психологов, что многие мужчины в возрасте её мужа переживают кризис: вдруг покупают себе мотоциклы, уезжают в Тибет или меняют жён. Вон лучший друг Влада Игорь недавно ушёл от жены Насти к юной инструкторше по йоге. Стал веганом, бросил курить, ждёт сына… Инна вдруг подумала, что в банке, где работает Влад, вокруг него вьются десятки студенток-стажёрок и прочих милых прелестниц. Мысль о возможной измене мужа привела Инну в бешенство, кровь превратилась в кипяток! Этого не может быть никогда! В душе Инны шла борьба с невидимым противником – ревностью. Она хотела остановиться и прямо здесь, на набережной, крикнуть Владу в лицо: «Ну и вали к ней!» К кому – к ней? Сдержалась. Но чего ей этого стоило! Сжатых кулаков и приказов самой себе «дышу – и выдыхаю, дышу – и выдыхаю»…

Супруги молча тащились по главной улице курортного городка, каждый в своих мыслях. Справа и слева было множество ресторанов, сувенирных лавок, туристических компаний, которые предлагали экскурсии: на гору Афон и гору Олимп, в пещеры, богатые сталактитами, ещё можно было съездить на термальный курорт Луртаки или в Салоники… Продавали мороженое и фраппе – охлаждённый кофе с молочной пенкой. Греки обожают кофе, они пьют его и горячим, и ледяным на завтрак, вместо обеда и до ужина.

– Влад! Влад! Влад! Инна! – вдруг закричал кто-то на чистом русском языке.

Супруги обернулись.

За стойкой CAR FOR RENT стояла Алёна. Она приветливо улыбалась и жестом подзывала подойти к ней.

За спиной Алёны выстроились в ряд, как послушные бойцы, скромные мотороллеры. Вторая линия – напыщенные и уверенные в себе квадроциклы. По бокам – ретроавтомобильчики «Фолькс-ваген-жук» – абсолютно киношные, милые и чуть нелепые.

Инна сразу оценила преображение Алёны – из замухрышки, которая сдала им днём дом, вечером она превратилась в очень даже привлекательную женщину. Да, Алёна по-прежнему выглядела уставшей, но это ей даже шло, придавало какую-то томность и загадочность. Кто знает, от чего эта женщина устала? От страстных бессонных ночей или от того, что накануне лично драила виллу к приезду новых гостей? (Что, кстати, было правдой.)

На Алёне было чёрное платье на тонких бретелях, откровенно демонстрирующее плечи, спину и упругое декольте. Да, загар весьма неровный, чуть светлее плечи и руки до середины локтя, но это тоже украшало женщину. Как шоколад-пралине: белое-коричневое-белое. Спину Алёна держала прямо, но тело было томно расслаблено – без сомнения, эта женщина вполне в курсе своей красоты. И её привлекательность помогает бизнесу – как магнит притягивая к стойке проката иностранцев.

Инна продолжала оценивающе изучать «эту русскую». Лицо (правильный макияж), грудь (да, есть на что посмотреть!), талия (весьма-весьма), ножки… Бежевые босоножки с завязками на щиколотке (со вкусом, не дешёвые), но острая женская зависть пронзила Инну, когда она смогла поближе рассмотреть серьги и кулон на шее Алёны. Украшения были слабостью Инны. Так что она сразу поняла: эти ювелирные изделия из золота высшей пробы явно авторской работы. По форме серьги и кулон напоминали перевёрнутый флаг, в центре которого был изображён глаз, а его нижние ресницы переходили в волны.

Алена заметила взгляд Инны.

– Нравится? – дружелюбно спросила она.

Инна кивнула.

– Вот возьмите! – Алёна тут же достала рекламный буклет. – Это ювелирные изделия «Апостол», авторская работа. Делают мастера при монастыре. Мне муж на двадцатилетие нашего брака подарил. – И без паузы, почти скороговоркой, добавила: – Ну как дом? Всё хорошо? Как море? Купались? Волшебная вода? А где успели поесть? Рассказывайте, куда собираетесь поехать? Хотите взять напрокат машину? А может, мотоцикл?

Алёна была такая открытая, весёлая, доброжелательная, её позитивная энергия благостно действовала на всё вокруг. Инна заметила, что с Алёной здоровались почти все, кто проходил мимо её стойки.

Вдруг Инна с удивлением отметила, что муж рассмеялся. Она давно не слышала его смех. И Влад со свойственной ему дипломатичностью стал рассказывать, что всё просто замечательно, Греция великолепна. Он просто заливался соловьём! Инна ещё с большим удивлением посмотрела на мужа. Она вдруг увидела, что… не может быть… Алёна ему нравится? Муж не отрывая глаз смотрел на хорошенькую хозяйку дома, чужую жену и мать мальчика по имени Адонис, который завтра утром должен был принести им фрукты…

– Я ушла, – холодно бросила Инна, не прощаясь с Алёной.

Муж не сразу пошёл за ней. Он нагнал Инну через пару метров.

– Инна, ты что? Ты куда? Что снова не так?

– Она позвала тебя, а не меня. Крикнула три раза «Влад, Влад, Влад»!

– Ты что, ревнуешь, птичка?

– Я бешусь, если честно.

– Слушай, давай не портить вечер! Кстати, Алёна посоветовала шикарный ресторан, сказала, что он лучший на Халкидики. Называется «Оле-оле!».

Внезапно Инна почувствовала жар. Лениво припомнила, когда пила последний раз свои таблетки.

Ей так надоело пить таблетки – ведь все без толку… Как в выжженную землю, на которой не растёт даже трава.

Влад молчание жены принял как согласие, и они двинулись по направлению к ресторану, но на полпути, когда неоновые огни «Оле-оле!» уже подмигивали им, Инна вдруг переменила решение. И сказала, что никуда в таком виде не пойдёт.

Они вернулись на виллу. Влад не удивился. Он уже давно ничему не удивлялся. Инна была непредсказуема, её настроение менялось молниеносно, жить с ней было всё равно что пытаться уснуть рядом с бурлящим вулканом. Однако Влад её любил. И очень жалел. Пятнадцать лет брака нельзя вырвать будто страницу из книги, даже если этот роман знаешь наизусть…

Два часа Инна прихорашивалась. Влад курил на заднем дворе, сидя на ступеньках рядом с кухней, смотрел на горы и думал об Алёне… Он хотел мёда. Пахлавы и зефира. Карамели и шоколада «Баунти», что обещает райское наслаждение. Нежности и тягучести. Секса. Всего того, чего обычно вдоволь у женщин, которые рады себе и миру, которые умеют любить, которые умеют отдавать и отдаваться, выключив «счётчик»: «я тебе – а что ты мне взамен?» Инниному супругу казалось, что Алёна именно такая – изобильная и щедрая. В голову к Владу лезли совсем неприличные картины. Алёна в этом чертовски сексуальном чёрном платье, её зелёные глаза и смеющийся рот… В последние несколько лет секс с женой был подчинён расписанию её овуляций. Инна безуспешно пыталась забеременеть, но ничего не получалось. Идеальные анализы – у Влада и у неё. Да, был маленький грешок в самом начале их отношений, но врачи говорили, что «последствий не будет», «медицина сейчас на уровне».

Жена регулярно проходила курс гормональной коррекции, тоннами пила таблетки, которые должны были настроить её организм на нужный лад. От этого её настроение скакало как на батуте, а характер портился всё больше и больше. Жить с Инной становилось невыносимо в буквальном смысле слова. У неё были постоянные скандалы на работе. Её трижды отстраняли от эфиров за недостойное поведение: Инна откровенно хамила гостям. Какую-то безобидную певичку в утреннем эфире обозвала «поющими трусами». Пунцового от страха первого интервью новоиспечённого чиновника мэрии чихвостила так, что тот слова не мог вставить все сорок минут прямого эфира, а в конце сорвал микрофон и наушники и вылетел из студии. Инне – выговор. Минус премия. Две недели пересудов в курилке у баб медиахолдинга. Но ей было всё нипочём. Один из родственников Инны являлся держателем акций радиостанции, на которой она работала. Его звонок главному редактору – и ола-ла-ла! Инна снова в эфире и заливается сладкоголосой птичкой.

Крепкий брак, статусная работа, ухоженный внешний вид, квартира в Москве рядом с метро Университет, никаких проблем с деньгами (нет, далеко не олигархи, но кое-что могли себе позволить) – казалось бы, всё есть. Детей не было. И этот факт как чёрная дыра поглощал всё счастливое и радостное, что было в жизни Инны и Влада.

Однажды какой-то профессор, очередной из именитых и дорогостоящих, бросил невзначай, что смена климата помогает забеременеть. Инна это спорное утверждение запомнила и стала планировать отпуск только с условием «резких перемен». Так они из Рейкьявика прилетели сразу на Халкидики…

Мысли Влада вдруг сделали резкий поворот и снова притормозили у декольте Алёны.

Чёрт…

Сигарета догорела с фильтром и обожгла ему пальцы.

Вот по этому огню он истосковался – когда можно любить страстно! С полной отдачей, без цели забеременеть, а просто ради любви. Влад устал жить с той, которая ничего ему не даёт, кроме дрессировки терпения.

За последние годы к механическому сексу с Инной Влад тоже как-то привык. В конце концов, после стольких лет в браке наличие секса само по себе победа. А тут Алёна… «Эта русская», как говорит жена… И такие мысли в голове… И столько фантазий… Пацан…

– О чем ты задумался?

Инна положила руку на плечо мужу. Тот от неожиданности выронил новую, едва прикуренную сигарету.

– О Посейдоне… – соврал Влад. – Суровый мужик. Если что не так, тут же гром и молнии, землетрясения и цунами. Ну и жертвоприношение, если планировался выход в море… Жён у него было больше десяти, одну из них из мести превратил в мужчину, представляешь?

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

– Что?

Сверкая глазами, гневная Инна смотрела на Влада.

– Моё платье, моя причёска, моя лук!

– Твой лук… – как идиот повторил Влад, старательно глядя на Инну.

– Мой образ!!!

– Птичка, ты прекрасна! – Влад принялся осыпать жену комплиментами и торопливо оправдываться: – Я устал. Я задумался. Я ошарашен твоей красотой. Я…. ведь я купил тебе это платье?

Инна слушала его как ребёнок, надув губы, но смягчаясь с каждым новым приятным словом.

– Ну ладно, прощаю. – Инна великодушно махнула рукой. – Я готова идти в самый лучший ресторан Греции, тем более что я чертовски проголодалась.

* * *

«Оле-оле!» был под завязку. Каким-то чудом им удалось найти свободный столик. Инна сразу же, не глядя в меню, попросила принести им местного красного вина. Алкоголь здесь подавали в кувшинах по 0,5 литра, а вместо ожидаемых винных бокалов почему-то были рюмки, что смотрелось весьма колоритно.

Выпили. Ещё выпили. Стало хорошо, после второго кувшина – ещё лучше. Инна была в отличном настроении. И ей правда очень шло это платье цвета пыльной розы.

Инна шутила. Влада это заставляло немного беспокоиться, потому что после высоких пиков у настроения Инны бывают очень крутые спуски к подножью истерики.

– Давай попробуем местную кухню? – азартно предложила Инна. – Говорят, что она особенная!

Влад не успел и меню раскрыть, как Инна стала заказывать все блюда, которые шли как «национальная кухня». После восьмого блюда Влад попытался остановить жену, после пятнадцатого постарался отшутиться и сделать свой заказ. После двадцатого махнул рукой и подумал: «Ненормальная!»

– Хочу, хочу хоть по ложечке попробовать всего-всего! – немного театрально говорила Инна.

– Хорошо, птичка, как ты хочешь…

Легче всего было соглашаться. Влад тоже сегодня устал: перелёты, заселение, Алёна… Мысль снова натолкнулась на чёрное платье и декольте «этой русской»… «Мальчишество, пацанство, мне тридцать девять лет…»

– Ты здесь, Влад? – Инна пощёлкала пальцами перед лицом мужа.

Влад ненавидел этот жест. Но сдержался, чтобы не сделать жене замечание.

А официанты заставляли столик греческими яствами. Места явно не хватало. Придвинули ещё один стол. Получалось немного комично, потому что порции были огромные, еды очевидно слишком много для двоих…

Божественные оливки, м-м-м… Идеальная закуска к вину. Они были сине-коричневого цвета и категорически не похожи по вкусу на то, что Влад покупал в Москве: местные оливки горчили и имели весьма терпкий вкус.

Инна, как и планировала, съела всего по ложке, как птичка поклевала: чуть мусаки, чуть греческого салата, кусочек сувлаки, правда, много пила…

После десяти часов вечера начались танцы под оркестрик, состоящий из очень колоритных греков-музыкантов, которые напоминали персонажей фильмов Кустурицы. Вдруг зажгли свечи и появился красивый ведущий, который предложил всем желающим выйти в центр и научиться танцевать сиртаки. Инна побежала первой. Она быстро схватывала движения, прекрасно чувствовала музыку, Влад залюбовался женой. Она кружилась, полностью отдаваясь танцу, на какой-то момент становилась той, другой Инной, которой она была до приговора-диагноза врачей о невозможности зачатия. Инна вскидывала руки в такт музыке и была лёгкой, игривой, манящей…

Влад тоже вышел танцевать, и они закружились с Инной в интернациональной толпе подвыпивших туристов. И жизнь была прекрасна!

– Ух, как я устала! – Инна упала на стул.

Влад хотел отметить, как она чудесно танцует, но не успел.

Инна вдруг застыла. Она сидела как мёртвая, не шелохнувшись, и тупыми, не моргающими глазами смотрела куда-то через плечо мужа. Влад обернулся.

За соседним столиком расположилась семья немцев: женщина, мужчина и трое детей. Два мальчика примерно пяти и семи лет, и ещё малышка, которая сосала мамину грудь. Женщина кормила ребёнка, едва прикрывшись детской кофточкой. Она делала это очень естественно: успевала болтать с мужем и есть салат.

Влад знал, что сейчас будет катастрофа. По лицу Инны уже текли слёзы, смывая весь её прекрасный макияж, она неистово шептала: почему они пускают сюда с детьми, почему они всё портят, почему нет стыда и совести, почему не уйти в туалет с этой, с этим…» Инна сделала резкое движение, как будто бы хотела вскочить со стула и прыгнуть к женщине, но Влад её перехватил и, уговаривая-заклиная, почти утащил на себе в дамский туалет. Здесь уже началась форменная истерика. Горечь Инны вышла из берегов. Эмоции были беспощадны к разуму. Инна царапала дверь туалета, выла и орала, как она всех ненавидит, всех этих мамашек, детей… Сначала Влад сидел под дверью и ничего не чувствовал, кроме катастрофической усталости. И ещё стыда. В этот момент ему очень хотелось оказаться просто проходящим мимо туристом, который максимум что может – это раздражённо бросить «крейзи», а не мужем этой несчастной женщины.

– Птичка, птичка, птичка…. – подбежав к жене, Влад целовал её как ребёнка в лоб, в горячие и влажные веки… Сжимал, скручивал в объятиях, как будто бы пряча её в себя. Инна вскидывалась, захлебывалась своей истерикой, цеплялась за пиджак мужа так, что её острые ногти он чувствовал через хлопковую ткань.

Вдруг в женский туалет постучался, а затем вошёл хозяин ресторана – седовласый грек, который очень вежливо попросил Влада увести жену из «Оле-оле!». «Ваш крик слышен в зале. Люди не могут отдыхать. Извините, но у нас сезон и репутация». Такси уже ожидало на улице…

Через полчаса Влад и Инна были на вилле. Инна приняла душ, потом выпила пару таблеток, сказала, что её знобит, легла в кровать и вскоре уснула.

Влад сидел рядом, словно у постели больной. Тишина давила. Влад не знал, чем себя занять. Он достал телефон и стал пролистывать фотоархив их невесёлых поездок по свету за последние пять лет. Жена нигде не улыбалась. Красивая и мрачная. С недовольно поджатыми губами. Много фото, на которых Инна закрывает руками лицо. Не снимай! И это ему говорила некогда популярная радиоведущая, под чьё утреннее мурлыканье в эфире просыпалась половина Москвы, а календари с её фото дарили на Новый год рекламодателям? Когда-то Влад любил звонить Инне в рекламные паузы прямого эфира и слушать её голос… Который звучал только для него.

Инна вскрикнула во сне. Влад почему-то вспомнил, как однажды отец подарил ему попугайчика – игривого неугомонного болтуна. Через месяц птицу как подменили – она тихо сидела на жёрдочке, тяжело дышала или лежала на полу клетки брюшком вверх. Ветеринар сказал, что у попугая патология внутренних органов или травма. Бедняжка быстро умер. С тех пор Влад проникся к птицам какой-то особой жалостью…

Инна спала на спине, безвольно свесив руку с кровати. Лицо хмурое, заплаканное, но родное до каждой морщинки… Влад вспомнил одаривающую улыбку Алёны, когда они с Инной подошли к стойке. И её полную грудь…

Влад решил прогуляться. Он так себе и сказал: «Я просто пройдусь. Подышу воздухом». Закрыл все двери в доме и направился к CAR FOR RENT.

Он шёл к Алёне.

…На набережной стало ещё больше народу. Музыка всех жанров и степени громкости, зазывалы в рестораны, бензиновые облака от проносящихся мимо мотоциклов. Море шумело где-то очень близко, и головокружительное звёздное небо было рядом. Он не видел моря, но чувствовал его мощь и энергию. Это напомнило Владу моменты, когда в детстве отец входил к нему в тёмную комнату. Не говоря ни слова. Он просто стоял минут пять в дверном проёме и смотрел на спящего Влада. А тот каменел, обмирал от страха и любви. Стараясь не шевелиться, чтобы не выдать, что он чувствует и видит отца. Отец ушёл от матери, когда Владу было семь лет.

Алёна на безупречном английском общалась с семьёй бельгийцев.

Они хотели взять в аренду джип, но непременно старенький «Сузуки Самурай», чтобы был открытый верх, как в кино.

Влад не сразу подошёл к Алёне, он с удовлетворением слушал её голос, рассматривал каждую складочку на платье, морщинки на шее и руках, прядь волос…

«Наверное, мы с ней ровесники…» – подумал Влад. И уверенно подошёл к Алёне. Он не знал, что ей скажет. У Влада не было никакого плана. Только настойчивый инстинкт, который старше, чем все герои «Мифов Древней Греции».

Алёна удивилась, когда снова его увидела.

– А где ваша жена?

– У неё внезапно заболела голова. Алёна, а не хотите выпить? Со мной, – неожиданно для самого себя вдруг сказал Влад.

– Хочу есть! – выпалила она. – А потом выпить. Греки, знаете, едят один раз в день, поэтому у них такая жирная пища, а до – всё кофе, кофе… – Она показала рукой на пустой пластиковый стакан от фраппе. – Я работаю до двенадцати ночи. Можете меня подождать?

На часах было 23:45.

«Я могу ждать тебя вечно…» – подумал Влад, но вслух сказал:

– Конечно! Не буду мешать продажам. – И сел на свободную скамейку, недалеко от рекламного столика Алёны.

Она пришла через двадцать минут, сама взяла его за руку. Сердце Влада ухнуло куда-то в живот.

– Ресторан? Или уже были?

– Можно купить что-то перекусить и пойти на море, – предложил Влад.