Текст книги "Лесная корона"

Глава 7

Алкоголь, залпом влитый в горло, почти не имел вкуса. Рина не успела перевести дыхание, как зазвонил телефон.

Не обращая внимания на звонок, подозревая, что это мама, она снова хлебнула из бутылки и занюхала рукавом рубашки – он еще хранил запах духов, нанесенных ради того, чтобы казаться лучше, чем она есть. Да только усилия ничего не стоят: у нее на лице написано, с кем имеешь дело. Особенно красноречивой оказалась ссадина на лбу, осталось только подписать.

Отставив бутылку, Рина закурила. Встала у окна и уставилась на припорошенные снегом ели. Если бы только можно было не осмысливать, не придавать лишнего значения простым вещам, символам…

Рина перевела взгляд на горы. Если бы только она могла раствориться где-то там, без мыслей, без эмоций.

Неожиданно что-то ударило в щеку – прилетело из ниоткуда.

Рина вздрогнула и огляделась по сторонам, рассыпав пепел от сигареты по всему подоконнику.

Она потрогала щеку, но ничего не обнаружила – ни капли воды, чтобы заподозрить протечку в крыше, ни штукатурку, что могла бы упасть на нее сверху. И тут услышала слабое жужжание и стук. Через мгновение она увидела, как на подоконник села ошалевшая ото сна муха, и ситуация прояснилась.

Насекомое билось в оконное стекло, не видя перед собой преграды и не понимая, что там, на улице, ее ждет только смерть. Бедная муха может выжить разве что здесь, в теплом номере-тюрьме. Раз уж она проснулась вопреки всем законам природы.

Рина протянула руку, чтобы дотронуться до насекомого, но муха ускользнула из-под пальцев, улетев обратно в комнату. Жужжание и тихий стук все еще слышались, но Рина уже не могла так хорошо сконцентрироваться, чтобы уловить быстрые движения маленькой точки.

Одной глубокой затяжкой она докурила сигарету и сплющила ее в стакане.

Телефон снова зазвонил – на этот раз стационарный в номере. Рина пропустила один звонок, но на втором сдалась. Нельзя было позволить администратору зайти в номер и увидеть ее в таком состоянии.

– Алло, – голос звучал слишком протяжно, предатель.

– Рина, это Катя с ресепшен. Вы отдыхаете?

– Да, – мысли не поспевали за языком, который отвечал на автомате.

– Прошу прощения за беспокойство, но мистер Дерри попросил меня пригласить вас к нему в номер. Это по поводу ваших занятий, он хочет о чем-то поговорить.

Рине потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что придется идти куда-то. Она поспешила ответить:

– Я не могу! Сейчас… звоню родителям.

Было слышно, как Катя тяжело вздыхает.

– Понимаю. Но это часть программы, нельзя отказываться от индивидуальной работы. Родители наверняка вас поймут. Мистер Дерри ждет вас в течение двадцати минут, поспешите, чтобы он не ушел на встречу с Сергеем Владимировичем.

Рина хотела было возразить, но Катя мягко завершила разговор, и пути к отступлению не осталось.

Вот ты и попалась! Придется прямо сейчас ответить за нарушение режима и правил группы.

Сбивая по пути углы, Рина добралась до ванной, чтобы умыться ледяной водой.

Это слабо помогло. И тогда она сбросила с себя всю одежду и нырнула под холодные струи душа.

Тело было совершенно не готово к резкой встряске, и разум начал проясняться.

Дрожа и стуча зубами, Рина выбралась из душевой кабины, изо всех сил натирая замерзшую кожу махровым белым полотенцем.

Маневр удался – уже не в первый раз. Спустя десять минут она смогла четко разглядеть себя в зеркале.

От волнения снова захотелось покурить, но Рина прекрасно знала, что от сигаретного дыма ее развезет еще больше. Не напрасно же она устроила сеанс экзекуции в душе, чтобы вот так все испортить. Она оделась, все еще не контролируя до конца движения, и отправилась в номер к Крайсту.

Любезный учитель объявил всем участницам группы, где он остановился, чтобы они могли приходить к нему по любому вопросу. На занятии Рина и подумать не могла, что ей придется это сделать. Скорее, радушным приглашением воспользовалась бы Лариса: у нее вроде как еще и профессиональный интерес. Или Елизавета. Наверняка она не упустила бы возможности закадрить харизматичного иностранца, даром что он старше ее лет на двадцать. Но Лизу вряд ли смущают рамки возраста и статуса – это стоп-сигналы для идиотов, а не для таких сексуально одержимых красоток, как она…

Совершенно неожиданно Рина поймала себя на том, что слишком эмоционально и зло думает о Елизавете. Неужели женщина ее так зацепила всего несколькими фразами? Нельзя винить ее за честное отношение, по крайней мере, она не лицемерит, а говорит все прямо. Да только почему-то от этого не легче.

Перед номером Крайста Рина остановилась, поправила растрепавшиеся волосы, приосанилась и, задержав на секунду дыхание, постучала.

Послышалось:

– Да-да!

Аккуратно приоткрыв дверь, Рина увидела учителя, склонившегося над горкой бумаг, хаотично разбросанных по кофейному столику, что стоял у дивана.

Его номер был угловым и оказался гораздо просторнее и богаче ее – люкс. Панорамные окна открывали вид на долину с одной стороны и на склон горы с домиками – с другой. Кровати не было видно. Это означало, что у Крайста минимум две комнаты. Гостиная обставлена в том же стиле, что и другие номера: кожаный светлый диван, большой плоский телевизор, кофейный столик, полки, кресла, цветные подушки, другие элементы декора… Словом, здесь на радость почетному гостю собрали все, что было приятно взгляду в «Лесной короне». Из его собственных вещей в номере оказались те самые бумаги, огромный кальян, гитара, ноутбук и раскрытый пустой чемодан, до сих пор не убранный в шкаф.

– Проходи внутрь, присаживайся. Не хочешь ли ты чаю? – Крайст оторвался от своего занятия, чтобы посмотреть на Рину, и его улыбка, вновь осветившая лицо, не исчезла даже тогда, когда он распрямился и покачал головой, явно заметив состояние своей гостьи.

– Чаю можно, – коротко ответила Рина, стараясь вести себя непринужденно.

Крайст промычал что-то невнятное на английском и, убрав бумаги со стола, направился к чайнику, чтобы набрать воды и включить его. По дороге он кивнул Рине, чтобы устраивалась на диване.

Сначала она замялась, но все же послушно прошла в комнату и села. Ее одолевала тревога, но при этом было интересно, о чем хочет поговорить Крайст. И почему именно с ней? Он со всеми так, или она особенная?

Рина откинулась на диване, не в силах противиться гравитации и расслабленному телу.

– Мне принесли отличный чай, но я перелил заварный, и теперь надо все разбавлять, – непринужденно рассказывал мужчина, гостеприимно расставляя чашки на столике и разливая ароматный черный напиток.

– Ясно.

– Итак, дорогая, – Крайст сел в кресло напротив, деловито сложив перед собой ладони, – ты не такая, как остальные девушки в группе. Твоя ситуация не такая.

Он характерно смягчил последнюю согласную в слове «ситуация», отчего Рину передернуло. Она поняла, о чем пойдет разговор. Бежать было поздно, поэтому она просто взяла в руки обжигающую чашку чая, чтобы было за чем спрятаться.

– Ты сейчас пьяна? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, чуть наклоняясь вперед, отчего у Рины встал комок в горле. – У тебя что-то случилось? Это нарушение правил отеля, ты знаешь?

Рина поставила чашку на столик.

– Знаю. Это просто усталость, я долго гуляла.

Крайст усмехнулся и отодвинулся.

– На встрече ты молчала, Рина. – Имя прозвучало на иностранный манер. – Очевидно, это сложно для тебя – говорить там. Поговори со мной здесь, где есть только мы. Будет трудно помогать, если ты станешь молчать.

В горле встал ком, грудь начала гореть огнем.

– Я, – она запнулась, – я пьяная. И мне тяжело говорить.

Крайст заметно опечалился, нахмурив брови. Потрогав бороду, он потянулся за чаем.

– Ты пьешь из-за этого? – спросил он, делая глоток. – Чтобы молчать?

Рина потерла глаза, стараясь сконцентрироваться.

– Чтобы забыться. И спокойно качаться на волнах. Так понятно?

Крайст усмехнулся, возвращая чашку на место, и сложил руки на груди.

– Не очень. Я здесь, чтобы помочь. Вернее, это ты здесь, чтобы я тебе помогал.

Возразить было нечего. Крайст это наверняка понимал и пользовался.

Рина знала, что рано или поздно ее сознание сдастся и выдаст все как на духу. Это не так сложно, если вдуматься: пара коротких фраз, понимание другого человека… и эмоции освободятся. Невозможно вечно качаться на волнах – рано или поздно утонешь, потому что внутренний груз не тает, а лишь растет.

– Вы просто не знаете, из-за чего я такая. – Рина спрятала лицо в ладонях. – Это сложно.

Крайст снова наклонился ближе.

– Знаю, Рина! Я говорил с твоими родителями.

– Что?!

Ее будто обдало кипятком. Резко убрав от лица руки, Рина уставилась на учителя, не веря своим ушам. Он все знал и просто играл с ней, пытаясь вывести на чистую воду, заставить говорить, снова вспоминать этот ужас и говорить о нем вслух. Будто это какая-то шутка! Будто она не человек, а подопытный кролик!

– Прими это спокойно, дорогая…

– Никакая я вам не дорогая! – закричала Рина, вскакивая с дивана, и покачнулась от резкого подъема. – Думала, вы нормальный, а вы обычный мозгоправ, разве что улыбочка бонусом!

Крайст вздохнул и встал. Он хотел было подойти к Рине, но она отшатнулась, отступая к выходу.

– Конечно, моя проблема не такая! – Рина почти кричала. – Я не богачка, и не йоганутая, и даже не трахаюсь с каждым встречным, но это не значит, что надо радоваться и лезть ко мне в душу. Вы не Господь Бог!

Не слушая Крайста, который пытался что-то ей ответить, она развернулась и выскочила из номера. Быстро спустилась с лестницы, пробежала мимо удивленной Кати и озадаченного Данила прямиком на улицу, к курилке.

Солнце уже катилось на запад, короткий зимний день подходил к концу.

Рина, поплотнее запахнув тонкую рубашку, закурила, глубоко вдыхая и медленно выдыхая дым.

Потихоньку эмоции отпускали, холод обволакивал, успокаивая разгоряченное тело и нервы.

Во дворе отеля, по счастью, никого не было, и можно было перевести дух.

«Или трахаюсь. Не помню».

Глава 8

На ужин идти не хотелось.

В желудке было пусто, но снова видеть эти лица… Невыносимо! Хотелось просто остаться в номере, но, кроме фруктового батончика, в мини-баре ничего не осталось, а ужин в номер приносили только по заказу, что оказалось довольно дорого.

Придется спуститься вниз и поесть, в противном случае она не сможет уснуть, мучаясь всю ночь от урчания в животе. После дневной эмоциональной встряски это явно лишнее.

Она была готова рассказать Крайсту о себе, пришло время раскрывать карты, тем более он именно тот, кому она должна довериться.

Должна ли?

Родители отдали за программу кучу денег, нужно поработать и сделать с собой хоть что-нибудь.

Мама звонила еще несколько раз, но Рина, не готовая рассказывать о неудачах сегодняшнего дня, не брала трубку. Родители хотели бы услышать о том, что ей стало чуть лучше, они очень надеялись на это – Рина знала, но не могла переступить через себя.

Она все же решилась спуститься и быстро поесть, ни с кем не общаясь. Вряд ли бы это получилось, но попробовать стоило, тем более при мысли о вкусном вчерашнем ужине кружилась голова. Может, она поест, и все как-то само склеится. Трудно мыслить здраво, когда желудок пуст.

Когда же она наконец добралась до ресторана, почти все уже разошлись. Женщин из группы, как и вчерашних новых знакомых, нигде не было видно, что стало настоящим облегчением.

Возможно, Рина не отказалась бы поболтать с нормальными людьми, послушать Женины истории, но сегодня был не тот день.

Закончив трапезу, она еще несколько минут посидела у окна с чашкой чая, глядя на горы и стараясь восстановить душевное равновесие. День был полным волнений, так, может, она хотя бы поспит спокойно.

Пейзаж действительно успокаивал, вечерняя подсветка на территории отеля превращала окрестности в сказку, возвращая того, кто наблюдает это зрелище, в детство, в радостные и беззаботные мгновения, когда наступают зимние каникулы, когда завтра Новый год, родители дома, сверкает гирляндой елка…

Раньше Рина любила семейные праздники. Она не была домашней девочкой, в основном проводила время с друзьями, но радостные вечера в кругу семьи по достойному поводу вызывали в ней трепет.

Она допила остывший чай, сходила покурить и отправилась в номер.

Перед самой дверью она остановилась, все с тем же ностальгическим настроением рассматривая лампочки второго этажа.

В этот момент одна из дверей открылась – это был номер Натальи. Рина увидела мужчину, выходящего оттуда. Он не заметил ее и повернулся, чтобы, нежно обняв, поцеловать хозяйку номера.

Рина не знала, куда себя деть. От удивления она даже не подумала спрятаться.

Ей стало интересно, что за гость посетил самую шикарную женщину этого отеля.

В глаза сразу бросилась явно дорогая одежда – идеальные серые брюки и минималистичный свитер.

Рина пока не встречала этого мужчину в «Лесной короне», возможно, он только что заселился либо просто не выходил из номера.

Краем уха она уловила обрывок разговора:

– Я рад, что ты приехала.

– Не могла пропустить. И не ожидала, что ты будешь здесь.

Мужчина снова поцеловал ее.

– Врешь, все ты знала. Мне нужно увидеться с Крайстом, обсудить работу, а после приходи, буду ждать.

Рина опомнилась и быстро скрылась за дверью своего номера, нечаянно хлопнув дверью так, что ее наверняка услышали.

Это же Сергей Лесовой! У Натальи с ним роман!

Это одновременно было удивительной и тревожной новостью. Хозяин отеля все же подозревался в убийстве, а Наталья защищала его, и, как выяснилось теперь, не просто так. Она приехала в Горный Алтай из Москвы не за психотерапией – ей просто хотелось встретиться с любовником.

Пытаясь унять колотящееся сердце и чувствуя себя шпионкой, Рина выпила воды и села на кровать, изумленно улыбаясь. Не то чтобы подсмотренное могло настолько ее возбудить, но само осознание, что она стала свидетельницей чужой тайны, да еще такой, волновало.

Конечно, Рина не собиралась разбалтывать секрет. Даже если бы хотела, она почти совсем разучилась общаться – куда уж там! К тому же ей совершенно незачем это делать. Нелишним будет заметить, что она даже немного испугалась.

В дверь коротко постучали. Рина не удивилась: она уже знала, кого стоит ждать этим вечером.

На пороге номера стояла Наталья; не заглядывая внутрь, она смотрела на Рину прямым спокойным взглядом. Рина невольно отметила глубокий зеленый цвет ее глаз – необычный для блондинки, если только она не крашеная.

– Привет, – первым делом поздоровалась гостья, не двигаясь с места.

– Ага, – Рина поджала губы, глядя с интересом и выжидающе.

Наталья переступила с ноги на ногу и посмотрела куда-то в сторону, тяжело вздохнула.

– Я знаю, ты видела меня с Сергеем: дверь твоего номера бахнула на весь этаж.

Рина не могла понять, обвиняет ли ее гостья или пытается констатировать уже известный факт. Она молчала и ждала продолжения.

– Так вот, Рина, я хочу попросить тебя сохранить это в тайне. – Наталья несколько утратила уверенность, но стояла прямо, будто по привычке. – Понятно, что ты меня едва знаешь, но Лесовой – не маленький человек, и сейчас ему меньше всего нужны слухи о романе, когда прошел всего год с момента… – Она осеклась. – В общем, сделай милость.

Первый раз за долгое время Рина почувствовала совсем маленькую, но власть над человеком. Она действительно могла как бы невзначай обмолвиться об увиденном в группе – как минимум Елизавета вспыхнула бы синим пламенем от зависти, а Крайст узнал бы кое-что о своем партнере. Интересно, он тоже считает, что директор не виноват? Или, может, вовсе не знает?

Впрочем, несмотря на промелькнувший было соблазн, Рина кивнула, изобразив подобие улыбки.

– Я и не стала бы, это не мое дело.

Наталья расслабила плечи с явным облегчением и поправила без того идеальную укладку.

– Да, ты права, – она усмехнулась, заглядывая через плечо хозяйки в номер и будто что-то разглядев. – Как и твое здоровье – не мое, но не стоит тебе заливаться виски, участвуя в программе реабилитации. Не давай Лизе повод поддевать тебя: она только и ждет, когда кто-то сделает ошибку, чтобы наброситься.

Рина покраснела и быстро обернулась, заметив пустую бутылку «Джонни Уокера» на подоконнике. Это всегда будет ее слабым местом.

– В общем, – Наталья повернулась, собираясь уходить, – не болтай и спокойной ночи.

Не ответив, Рина закрыла дверь, пошла к окну, убрала с него «улику», выбросив бутылку в мусорное ведро, и закурила.

Легко ли ей просто взять и отказаться от выпивки? Пожалуй, она продержалась бы неделю, в этом нет ничего сложного, если ты не конченый пропойца. С сигаретами куда сложнее, ведь они оказывали незаметный, отложенный эффект. Она чувствовала, что стала дышать хуже, все чаще проявлялся хриплый кашель, иногда болела грудь. Но что-то тянущее внутри ее каждый раз возвращало к пагубной привычке, будто под действием неведомой магии или медленного яда. Алкоголь же давал эффект быстро: стоило только залить его в горло, как мысли приобретали желаемую туманность, превращаясь в вату. С ним было и проще, и сложнее, потому что иногда в ее сознании кружился такой карнавал образов и обрывков воспоминаний, что накатывала тошнота.

Она еще не докурила, когда телефон зазвонил. Мама. На этот раз Рина решила ответить: звонили настойчиво, могло что-то случиться.

– Алло, – ответила она устало.

– Рина, – голос матери звучал немного взволнованно, – привет. Ты не ложишься?

Рина сделала последнюю затяжку и затушила сигарету в стакане.

– Нет, мам, только собираюсь. Что-то срочное?

В трубке зашуршало, мама не торопилась отвечать.

– Я весь день звонила, ты почему не брала трубку?

Рина села на кровать, начиная волноваться.

– Была занята. Что у тебя с голосом?

– Дочь, кто такой Вадим Гусев?

Рина почувствовала, как в ушах зашумело, к лицу прилила горячая кровь. Она прокашлялась и ответила с трудом:

– Приятель. Мама, почему ты про него заговорила?

Вздох.

– Узнала, что его вызывали на допрос. Они думают, ты была в его машине, когда…

– Стоп!

Рина поежилась, не в силах справиться с безумно колотящимся сердцем и сбившимся дыханием. Она не могла, не хотела этого всего знать. Ей это не нужно. Почему сейчас? Все меняется, и именно в этот момент ее так бесцеремонно выдирают из царства неведения и тумана и швыряют лицом прямо в суровую действительность.

Она ударила себя кулаком в грудь, пытаясь унять сердцебиение, но бесполезно.

– Рина, ты не рассказывала ни о каком приятеле. Почему я об этом ничего не знаю?

Слова матери ранили все больнее, Рина не чувствовала в себе сил продолжать этот разговор.

– Хватит, мам, я не хочу этого слышать! Если хочешь что-то узнать, звони моему новому психологу, вы же уже познакомились, – слова ее сочились ядом, – не надо резать по живому.

В трубке послышался нервный смешок. Похоже, мать была в ярости.

– Может, ты забыла, в чем все дело? Теперь появляются какие-то приятели! У меня уже вся голова седая! Я устала, дочь, и ты не помогаешь все исправить!

Из глаз сами собой покатились крупные горячие слезы. Горло сдавил удушающий ком.

– Ты исправишь! Если сейчас отвалишь от меня! – прорычала Рина и бросила трубку.

И упала на кровать, дав волю болезненным рыданиям.

Она каталась по покрывалу, не в силах унять внутреннюю боль, все мышцы были натянуты как струны.

Мама хочет как лучше. Она всегда хочет как лучше.

Рыдания не давали сделать вдох, нос заложило.

Друг. Вадим – друг. Что значит этот допрос? И почему все считают, что дело в ее друзьях? У Вадима была машина?..

В дверь постучали. Рина быстро села на кровати и стерла слезы с лица. В ушах все еще стоял гул, а удушающий ком в горле никуда не делся.

Стук вывел ее из истерики, но, кто бы ни пришел, не стоило ему заставать ее в таком виде. И так не удалось избежать вопросов о ночном инциденте, а ведь это всего лишь кровь из носа.

Стук повторился, затем снова и снова.

Рина посидела еще немного, выжидая, когда неизвестный уйдет, но он оказался настойчив.

Она медленно встала с кровати, подошла к двери, шмыгая носом, и замерла, прислушиваясь, но это ничего не дало. Тогда она открыла замок.

Личность гостя одновременно оказалась и сюрпризом, и нет. Это был Антон. Он стоял, слегка покачиваясь, в его руке была полторашка пива.

– Да что с тобой такое? – Молодой человек вскинул брови и покачал головой. – Кто-то умер? Ты зачем спектакли затеваешь каждый вечер?

Он оглядел ее с ног до головы и явно остался недоволен тем, что увидел. Рина обхватила себя руками и, подавив боль в груди, заговорила:

– Я опять шумела? – Она шмыгнула носом. – Прости, знаю, ты здесь не за тем, чтобы слушать мои вопли…

Антон остановил ее жестом и переступил с ноги на ногу, глядя куда-то мимо нее и все еще покачиваясь. Ей было прекрасно знакомо то состояние, в котором он пребывал, – полупьяный, наверняка выпил пару стаканов чего-то крепкого или литра полтора пива.

– Что-то случилось? – спросила Рина.

– Нет, но я собираюсь сделать что-то о-о-очень плохое, – он глупо усмехнулся и показал бутылку, – переманить тебя из лагеря трезвости. И не притворяйся, вчера я видел у тебя пустые бутылки из-под алкоголя, а сегодня ты шла к этому вашему шаману на таких рогах, что все сомнения отпали.

От неожиданности Рина даже отступила на шаг. Ей хотелось и послать пьяного наглеца куда подальше, и все же узнать, с чего это он решил к ней завалиться. Неужели никого больше не смог найти? Была как минимум одна идиотка, готовая на многое, чтобы подобраться к нему поближе.

– С чего ты решил, что можешь мне это предложить? – спросила она, глядя на бутылку.

Антон махнул рукой.

– Брось, я не считаю тебя алкашкой. Но ты пьешь, я сегодня тоже. Подруга твоя меня атаковала, пусти хотя бы спрятаться, пока она не заявилась ко мне в одних трусах. Я этого не переживу.

Рина усмехнулась. Похоже, Елизавета нашла свою жертву и перешла в режим наступления.

Рина смягчилась и отступила, пропуская Антона в номер.

Он благодарно кивнул и прошел внутрь, сразу продвигаясь к окну.

– Во дела, – он присвистнул, указывая на импровизированную пепельницу на подоконнике. – Здесь табор цыган проходил, или ты одна это все?

– Раньше ты так много не болтал.

Антон издал пару коротких смешков.

– Да я ж пьяный, ты что, не видишь? Трезвый ни за что не пришел бы.

– Ах вот как.

– Черт… Я не в этом смысле. – Он потряс головой и шлепнул себя по щеке, не забыв после этого поправить волосы. – Просто вот сидел один, подумал, что мы соседи, почему бы не зайти.

Рина уселась на кровать, чувствуя себя уставшей.

– Вот и не надо было думать. – Прозвучало не слишком дружелюбно, но с этим можно было смириться.

Антон поставил бутылку на подоконник, открыл окно, достал сигареты, вытянул из пачки две и протянул одну Рине.

– Можешь рассказать, чего ревела. Если хочешь.

Она взяла сигарету и наклонилась к нему, чтобы подкурить от любезно предложенной зажигалки.

– Нет. Лучше ты расскажи, почему прячешься от Лизы.

Антон поджал губы.

– Не интересует.

Еще с минуту они просто молча курили.

Рина подумала, что рядом с Антоном ей спокойно. Он не язвил, как Елизавета, не лез в душу, как другие, смотрел на нее как на обычного человека. В его компании боль в груди потихоньку ослабевала.

Мысль о разговоре с мамой уже не вызывала прилива горячей крови к щекам. Почти физически Рина ощущала то расстояние, которое отделяло ее от дома, и это ей точно нравилось. Как странным образом нравился этот бессмысленный разговор с человеком, которого она видела от силы четыре раза в жизни. Она теперь не любила разговаривать с мужчинами, но сейчас все было как-то иначе.

– А ты-то чего напился? – она решилась прервать молчание, ставшее неловким.

Антон опустил голову и потер пальцами глаза. Похоже, она задела не ту тему, но не могла не поинтересоваться. Сам виноват, что притащился.

– А ты не знаешь?

Рина вскинула брови.

– С чего бы это?

Не в ее привычке было отвечать вопросом на вопрос, но ее гость оказался уж слишком непоследовательным. Откуда ей знать?

Он недоверчиво покачал головой и наморщил лоб.

– Да брось, ну неужели ты правда не знаешь обо мне ничего? Я думал, это ты настучала своей подружке.

Рина усмехнулась.

– Ага, сто раз она моя подружка. Ничего я про тебя не знаю.

Антон посмотрел на нее исподлобья.

– Да ладно? Не разболтали?

Она поморщилась, сделала глубокую затяжку и, кивая, шумно выдохнула.

– Разболтали.

Антон засмеялся.

– Автограф потом попросишь. Я принес пиво. С помощью своего несравненного обаяния уговорил горничную привезти. Вы, девчонки, вечно на всякое дерьмо западаете.

Рина усмехнулась.

– Ты, что ли, дерьмо?

Антон с минуту помолчал, затем поежился и пожал плечами.

– Ну моя бывшая так считает, – его голос изменился и из пьяного расслабленного превратился в напряженный. – Чтоб ты понимала, мне на нее плевать, но… Она запрещает мне видеться с сыном. Я из-за него это все терплю, все эти программы и тренеров. Но этой суке неважно.

Он замолчал, а Рине стало не по себе. Она не готова к таким откровениям и не знает, что нужно сказать. Однако просто занять рот сигаретой слишком уж грубо. Она попробовала подобрать слова, но выдала только:

– У тебя есть сын?

Губы Антона растянулись в пьяной, но до странности нежной улыбке.

– Да, Пашка. Ему шесть, он уже смышленый парнишка. И слушает, что мать про меня говорит.

Рина вздохнула.

– Сочувствую.

Антон помотал головой.

– Не стоит. Я тоже дров наломал не только с наркотой, надо было сдержаннее себя вести.

– Бил ее?

Он выпрямился и неодобрительно посмотрел на Рину.

– Ты что? Нет. Если бы я ее пальцем тронул, уже давно на нарах валялся бы, а не с тобой тут пиво пил… Кстати, о пиве. Поддержи меня!

Он протянул ей бутылку. Рина отшатнулась.

– Ты что, серьезно? Я от алкоголизма лечусь!

Антон закатил глаза и цокнул языком.

– Не рассказывай сказки. Ты здесь не за этим. По тебе видно: слегка пришибленная и слишком тихая. Небось и пьешь тайком.

Рина покраснела и отвернулась. Он был прав, намекая, что за выпивкой она прячет что-то большее.

– В общем, да, – призналась она, – но это не твое дело.

Она взяла протянутую бутылку и сделала несколько больших глотков. Знакомый кисловатый вкус был приятен, немного расслаблял, но она всегда предпочитала более крепкие напитки, те, от которых опьянение наступало быстро. Пиво же предназначалось для посиделок, дружеских компаний – будто насмешка над тем, что у нее ничего этого нет.

Ей не помешал бы друг, но слишком сближаться ни с кем не хотелось. Да и друзья, как выяснилось в последнее время, могут оказаться вовсе не теми, кого ты знаешь полжизни…

Антон сел в кресло и протянул руку, чтобы взять у нее пиво и отпить самому.

Он явно наслаждался своим состоянием, блаженно прикрывал глаза и растекался по креслу.

Рина задумалась, глядя на него, о том, какой он на самом деле человек. Что он за личность? На что способен? Просто так жены у мужей детей не забирают, тем более не запрещают видеться. Но Рина не чувствовала угрозы, и это удивляло.

– И ты, значит, поешь? – Рина снова нарушила тишину, принимая бутылку пива обратно.

Антон улыбнулся.

– Пою. Хотя ты бы, наверное, сказала, что ору.

Рина засмеялась.

– Это еще почему?

– Ну, – он сел в кресле поудобнее, – экстремальный вокал, все дела. Мы же играем постхардкор. Это такая мешанина из звуков и криков, которая в итоге превращается в бодрое музло. Мы с… – он запнулся, – мы создали Unloyal Marines вместе с сокурсником семь лет назад.

Рина присвистнула.

– Уже стаж.

Антон кивнул.

– Похоже на то. – Он протянул ей пиво. – А ты чем увлекаешься? Ты учишься или работаешь?

– Учусь, – ответила она. – Можно сказать, что так. На самом деле я не очень хорошая студентка.

Она улыбнулась и встала, чтобы взять с тумбы под телевизором пульт и включить негромко какой-нибудь фильм.

Антон проследил за ее движениями и будто бы заинтересовался, что она выберет из предоплаченной фильмотеки отеля. Рина чуть-чуть полистала список и выбрала что-то из последнего, о чем видела рекламу. Она услышала недовольное мычание гостя и повернулась к нему с немым вопросом на лице.

– Может, лучше другое? – Он посмотрел умоляюще. – Не хочу супергероев. Я видел там «Криминальное чтиво» и что-то новенькое с Джереми Реннером – еще не смотрел этот фильм. Говорят, отличный.

Рина задумалась. Ей нравились супергерои.

– А о чем там? С Реннером?

Антон потер затылок.

– Ну охотник нашел в горах тело молодой девушки, теперь пытаются разгадать, что случилось. Нам как раз в тему.

Он усмехнулся, а Рина вспыхнула новым приливом крови, застучавшей в ушах.

– Это почему? – ее голос задрожал.

– Как же! Я думал, местные сплетники тебе уж все рассказали. Жена директора…

– А-а-а, точно… – Рина выдохнула и прокрутила список до нужного фильма. – Страшная история.

Она нахмурилась и замолчала, а Антон продолжал пить свое пиво.

– В общем, да. Хотя интригует.

– Чем это?!

Он наклонил голову и посмотрел на нее с легким непониманием.

– Ты какая-то странная. Впрочем, как все мы тут. Но ты особенно. Чем-чем? Просто загадочная история, почти мистическая, да еще в таком изолированном месте. Почти как детский лагерь и страшная история про черного охранника.

Рине не понравилось, как он ее охарактеризовал, поэтому она промолчала и выбрала тот фильм, который он хотел. Пусть даже ее не очень тянуло на загадочные преступления. Она решила просто молча пить пиво.

– Как тебе твой американский шаман, кстати? – между делом поинтересовался Антон. – Мой тренер, Светлана, о нем хорошо отзывалась, но сразу понятно, что она не в восторге.

– Он не шаман! – Рина отвернулась к телевизору, забрав себе пиво.

Первые несколько минут фильма она смотрела внимательно, но, увидев тело девушки, вмерзшее в снег в какой-то лесополосе в глуши, предпочла раздумывать о своем, лишь изредка поглядывая на экран.

Похоже, Антон был занят тем же самым. Он спросил ее, можно ли взять крепкий алкоголь, и она кивнула; сама пока решила повременить с тем, чтобы присоединиться.

Возможно, Антон за тем и пришел – просто побыть в компании, необязательно обсуждать мелочи жизни. Он оказался не совсем таким, как Рина сначала подумала: в свои годы уже имел скандальную бывшую жену и ребенка.

Пару раз она задремала, но очнулась на сцене драки нескольких мужчин в трейлере, где насиловали девушку.

Резко отвернувшись от экрана, Рина посмотрела на Антона: он закусил губу и безотрывно смотрел в экран, морщась от неприязни.

Он тоже оглянулся на нее и, уловив реакцию, уменьшил звук фильма.

– Жесть, – сказал он, – что-то мы совсем безрадостный вариант выбрали. Тебе, наверное, не нравится?

Рина помотала головой и выдавила:

– Нет. Лучше выключить.

Антон взял пульт и выключил телевизор. Он сделал глоток виски и выдохнул.

– Не люблю, когда реалистично все. А ты чего так дышишь? Скажи еще, испугалась? Как девчонка.