Текст книги "Роман с блогером"

Глава 8

– Ждите здесь, – Аслан уверенно протискивается в прихожую, оттесняя меня в сторону. Я делаю шаг назад и упираюсь в стальной каркас мышц на груди бизнесмена. Он же при этом шипит будто в него врезался как минимум бронетранспортер.

– Простите, – раздраженно буркаю стараясь игнорировать жар, который исходит от его тела. Вы посмотрите какой нежный попался, во мне пятьдесят килограмм весу, мог бы даже и не заметить.

– Может уже встанете с моей ноги? – раздувая ноздри спрашивает он и, я наконец, понимаю причину его возмущения. Быстро убираю каблук и смотрю на уродливую вмятину на его натертых до блеска туфлях. Надеюсь, Роман Дмитриевич не поскупился и дорогая кожа быстро восстановится.

– Все чисто, – доносится голос Аслана из недр квартиры и мы с Суворовым ударяясь плечами переступаем через порог. Не хватало еще застрять в дверях с этим напыщенным павлином.

Однако, все мысли о бизнесмене и его несносном характере моментально улетучиваются когда я вижу во что превратилась моя жилплощадь. Дверцы шкафов распахнуты настежь демонстрируя девственно чистые полки, практически вся моя одежда пестрым ковром устилает пол, а ящики комода вместе со всем содержимым равномерно разбросаны по всему периметру комнаты.

Но это не самое худшее. Приглядевшись, я вижу, что преступнику показалось недостаточным разбросать мою одежду, он решил разбрызгать сверху краску.

Со слезами на глазах смотрю на разноцветный ворох своих платьев, покрытых толстым слоем интерьерной краски, акварели и даже чернил. Чувствую как ноги предательски подкашиваются и я начинаю оседать на пол. Опрометчивое решение, если учесть, что на мне последний чистый сарафан, но что поделать, против воли организма не попрешь.

Неожиданно на помощь приходит бизнесмен. Подхватывает за плечи и на этот раз даже не возмущается когда я наваливаюсь на него всем своим весом. Его руки крепко обхватывают меня, прижимая к себе. Из-за нашей разницы в росте моя голова покоится на его груди и я слышу как сильно тарабанит его сердце. Оказывается, не такой он непробиваемый, этот бизнесмен, эко как разволновался за мои шмотки.

– Идите сюда, – зовет нас верзила и Суворов не особо церемонясь тащит мое обмякшее тело в сторону кухни.

Здесь обстановка чуть лучше. Краска у вандала, видимо, закончилось, хотя запасы у меня, надо признаться, были довольно обширные и он ограничился лишь разбрасыванием моих скромных продуктовых запасов на пол.

Я вырываюсь из крепких мужских рук и кулем падаю на стул, убедившись перед этим, что он чист, конечно. Про последний сарафан я не забыла даже в столь взволнованном состоянии.

Верзила с бизнесменом о чем-то тихо переговариваются, а я продолжаю печально осматривать свою кухню. Взгляд цепляется за темное пятно на холодильнике и я не сразу понимаю, что это не просто размазанная по металлу краска, под ней находится лист бумаги. Под аккомпанемент противного хруста гречки под ногами, я подхожу к холодильнику и отрываю от него лист. С обеих сторон он залит чернилами. С минуту я верчу его в руках, а потом слегка дрожащим голосом заявляю:

– Это он. Грабитель из ресторана.

– Адрес вы свой тоже выставляли на всеобщее обозрение? – скептически интересуется Суворов. – Больше похоже на личные счеты. Как насчет бывшего любовника?

Он произносит это таким голосом, будто сама мысль о наличии у меня любовника кажется ему абсурдной. Я в сотый раз за день закатываю глаза и трясу перед его носом промокшим насквозь от чернил листиком, в тайне надеясь, что хотя бы пару капель попадут на его белоснежную футболку или физиономию.

– Это портрет грабителя, – уверенно заявляю.

– Меня ограбил Черный квадрат Малевича? – слегка задрав брови вопрошает бизнесмен.

– Очень смешно, – фыркаю я. – На этом листике был его портрет, пока он не закрасил его чернилами.

Мужчины забирают у меня улику и по очереди придирчиво рассматривают его.

– Мы опять возвращаемся к вопросу о том как он узнал твой адрес, – подает голос Аслан.

– Нет, – возражает ему Суворов. – Для начала хорошо бы узнать как он узнал о наличии портрета. Насколько я понимаю, о нем знали только несколько полицейских, верно?

Они оба смотрят на меня, а я начинаю снова пятиться к стулу, потому что чувствую, что земля вновь стремительно уходит из-под ног. Тем более, что бизнесмен на этот раз не спешит на помощь, а наоборот, застыл на месте и звенящим от напряжения голосом повторяет свой вопрос:

– Верно, Камилла Вячеславовна?

Я откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза руками, надеясь, что когда я их открою эти двое исчезнут из моей кухни. Я даже согласна на то, что погром останется, лишь бы Суворов с Асланом растворились в небытие. Потому что не верно, господин бизнесмен, нихрена это не верно…

Но моим мечтам, разумеется, не суждено сбыться. Поэтому, когда я открываю глаза чувствую себя диковинным зверем в зоопарке: оба мужчины взирают на меня с любопытством, но без особой радости. Бизнесмен тяжело вздыхает и тоном, не терпящим возражений, приказывает:

– Рассказывайте.

– Вчера, после того как в полиции отказались взять этот портрет, я добавила его в Историю.

– Историю? – непонимающе уточняет Суворов.

– Выставила на всеобщее обозрение своих подписчиков, – уныло поясняю я.

С губ Аслана слетает пару нелицеприятных ругательств, а бизнесмен пинает ногой чудом уцелевшую баночку со специями. Я слегка морщусь от слишком громкого звука стекла по кафелю и развожу руками:

– Я хотела попытаться выяснить, вдруг кто-то из моих читателей узнает его. У меня их триста тысяч, – не без гордости добавляю.

– И как, узнали? – с плохо скрываемым ехидством спрашивает Роман Дмитриевич.

– Я почти сразу удалила фото, – начинаю объяснять и вдруг замолкаю на полуслове больно ударив себя по губам. – Это он! Это он мне написал, – победно верещу и пытаюсь выудить телефон из сумки.

Глава 9

Вчера я действительно запостила фото портрета, но через несколько минут мне пришло сообщение от подписчика, что это может быть опасно. Тогда я почему-то подумала, что это заботливый читатель и он боится что настоящий преступник увидит свой портрет и решит мне отомстить. Но сейчас я понимаю, что скорее всего это и был преступник.

Я быстро нахожу нужное сообщение, но когда нажимаю на имя пользователя, вижу что он уже удалил свой аккаунт.

Суворов нетерпеливо выхватывает у меня телефон и впивается в экран своими голубыми глазищами. Держу пари, бизнесмен уверен, что стоит ему посмотреть построже на страницу с удаленным аккаунтом, как та непременно подчинится его воле и раскроет все данные о хозяине, включая домашний адрес и серию паспорта.

Но к сожалению бездушная соцсеть не торопится его радовать и он передает телефон Аслану:

– Выясни все что сможешь о нем.

Верзила кивает и начинает что-то печатать.

– Эй, – я подскакиваю со стула и едва не поскользнувшись на крупицах сахара, подлетаю к нему, – отдай мой телефон.

– Спокойно, – говорит он с улыбкой, но при этом поднимает телефон над головой, так что я даже в прыжке вряд ли достану до него. – Я всего лишь отправил себе ссылку через личку.

Личные сообщения? То есть, у него тоже есть аккаунт? Хотя чему я удивляюсь? Наверняка лайкает фотомоделей в бикини пока стоит в пробках.

Аслан отдает мне телефон и я запоздало замечаю, что Суворов покинул кухню. Выхожу за ним в комнату и вижу, что он держит в руках белый лист бумаги каким-то чудом уцелевший при погроме. От мысли, что он рылся в моих личных вещах мне становится не по себе, но я тут же вспоминаю, что до него в них уже порылся грабитель. Хотя тот вряд ли выискивал там что-то таким пристальным взглядом.

Роман Дмитриевич продолжает критически оглядывать то, что когда-то было моим гардеробом и вдруг, словно пиранья, почуявшая запах крови, ныряет в разноцветную гору и с победоносным видом выуживает из нее простой карандаш. Правда, через мгновение застывает на месте, когда понимает, что вместе с карандашом он умудрился зацепить и мои стринги.

Почему-то я уверена, что он сейчас отбросит их словно гремучую змею, но мужчина педантично расправляет их и демонстрируя мне полупрозрачное черное кружево грустно изрекает:

– Тоже в краске, – и только после этого аккуратно кладет их обратно. Затем он протягивает мне бумагу с карандашом и подталкивая в направлении кухонного стола командует:

– Рисуйте.

– Что? – удивленно хлопаю ресницами.

– Портрет, конечно. Что еще? – и подумав, уточняет: – Не мой. Преступника. Если он так всполошился из-за вашей истории или как там ее, значит сходство было.

– Было, конечно, – заявляю обиженно, но лист отодвигаю от себя. – Пожалуй, я воспользуюсь его советом и перестану лезть не в свое дело. Поисками преступника должна заниматься полиция. Им за это деньги платят. А мне…, – я обвожу выразительным взглядом свою квартиру, – лишние проблемы не нужны.

– Вы хотите денег? – деловито интересуется он. – Хорошо. Я вам заплачу.

– Что? – Я даже машу руками в его сторону. – Не нужны мне ваши деньги! Но и проблемы тоже не нужны. Я и так уже пострадала ни за что.

Суворов закатывает глаза, а Аслан, о существовании которого я уже успела позабыть, шумно выдыхает и говорит:

– Вот именно. Ты уже пострадала, ты уже в поле его зрения. Думаешь, он так просто оставит тебя в покое?

– Почему бы и нет? – пытаюсь придать голосу хоть какую-то уверенность, но выходит, надо признаться, довольно паршиво.

– Потому что он боится. Ты свидетель, а со свидетелями обычно что делают? – в этом месте он, разумеется, для пущей наглядность проводит ребром ладони по горлу, Вот спасибо! Будто без такой демонстрации я бы не догадалась что он имеет ввиду.

– Так что в твоих интересах, чтобы он поскорее оказался за решеткой.

– Как бы мне не оказаться на кладбище еще раньше, – жалостливо возражаю. – Он знает мое имя, адрес… Где гарантии, что вы его быстро найдете? Вы вот сейчас уйдете со свеженьким портретиком, а он вернется и все… нет свидетеля. Но вам-то конечно, все равно, у вас-то будет портрет.

– Тем более, – Аслан продолжает гнуть свою линию. – Даже если мы сейчас уйдем без портрета, думаешь, он тебе поверит? Если он вернется, то тебе в любом случае хана.

Самое ужасное, я понимала что он прав. Ну какого черта я поперлась в тот коридор? Сдалась мне моя картина! Да пусть хоть в уличном сортире Суворов ее повесил, мне какая разница? Деньги он заплатил? Заплатил! Так чего я так распереживалась? А теперь за свое любопытство я поплачусь жизнью! Как пить дать поплачусь!

– Эй, – Аслан, видимо, догадался о моих мыслях, прочитав всю гамму эмоций на лице. – Мы тебя в обиду не дадим.

Перед глазами тут же всплывает яркая картинка новой реальности, в которой мне приходится пережить несколько пластических операций, чтобы сменить внешность и начать все заново под другим именем по программе защиты свидетелей. Воображение живенько рисует райский остров, на котором я попиваю разноцветные коктейли лёжа на шезлонге и любуюсь сексуальными серферами. Возможно даже закручу роман с одним из них, чем черт не шутит! Хотя, это в американских фильмах свидетелей отправляют на райские острова, здесь меня скорее всего сошлют куда-нибудь в глубинку, где мне быстренько придется переквалифицироваться из блогера в доярку.

– Не дадим, – уверенный голос Суворова выводит меня из ступора, – Придется вам пока пожить в моем доме.

Глава 10

– В вашем доме? – моя челюсть оказывается в опасной близости к кафельному полу и рассыпанной по нему грече. Нет уж, пожалуй, лучше в глубинку дояркой.

– Это единственное место, где я могу гарантировать вашу безопасность, – бизнесмен произносит это с таким видом, что сразу ясно – сам не в восторге от своей идеи.

Я перевожу полный надежды взгляд на Аслана, будто жду от него более подходящего предложения. Но тот лишь согласно кивает и напустив в голос важности, заявляет: – Верное решение. Это я тебе как специалист говорю.

– Специалист? – я с сомнением кошусь на Верзилу. Интересно, в какой области?

– Я специалист по особо важным делам, – прочитав мои немые сомнения гордо говорит он. Вот что за человек, а? У него такое идиотское выражение лица, что никак не могу понять серьезно он говорит или издевается.

– Может мне у подруги пока пожить? – предлагаю, а сама судорожно пытаюсь вспомнить хоть одну кандидатуру, готовую приютить меня. Владушка не в счет, к ней на лето сестра приехала с двумя детьми. Поэтому после короткой паузы я добавляю: – Или в отеле.

Мужчины смотрят на меня с сомнением и еще до того как Суворов успевает открыть рот, я выпаливаю: – Адрес я нигде постить не буду, честное слово.

– Где ты сейчас отель найдешь? – интересуется Аслан. – Разгар сезона, все нормальные места забронированы на месяц вперед. Или претендуешь на дорожный мотель? Так там тебе не только нашего грабителя придется опасаться. Короче, хорош выделываться, я уже есть хочу. Поехали.

Мне и до этого было жутковато, а от его слов стало еще хуже. Сразу вспомнились все американские фильмы, где кого-то обязательно убивали в мотеле и тот факт, что мы находимся в России, меня никак не успокаивает.

Жить под одной крышей с Суворовым мне совсем не хочется. Но жить в принципе хочется. Даже очень. Желательно долго и счастливо.

– Ладно, – я нехотя поднимаюсь со стула и под облегченные вздохи мужчин, направляюсь к двери. В прихожей я на мгновение останавливаюсь перед дурацкой соломенной шляпой. Вообще-то я планировала выбросить ее в ближайший мусорный бак, но если учесть, что все мои остальные вещи безнадежно испорчены, эта идея уже не кажется такой хорошей. Поэтому под аккомпанемент раздраженного сопения Суворова, я забираю ее с комода.

На этот раз я пропускаю мужчин вперед, хотя на спуске короткий сарафан вряд ли смотрелся бы так провокационно и исключительно как художник пялюсь на их… эм, спины. Ну ладно, ладно, задницы. А там есть на что посмотреть. Скрепя сердце признаю, что бизнесмен явно выигрывает в этом негласном соревновании. Зад у него что надо. Видать, не только на совещаниях штаны просиживает, не забывает между важными сделками и в спортзал заглянуть. Это я, разумеется, как художник говорю. Как женщина я бы на его зад пялиться не стала. Честно пионерское.

В салоне я опять кладу шляпу между нами и пытаюсь вспомнить все, что подруга рассказывала мне об особняке ее босса.

Коттедж находится где-то рядом с “Панорамой”, не удивлюсь если Роман Дмитриевич затеял открытие ресторана исключительно ради возможности питаться там на халяву. Логики в этом, конечно, мало, но это не мешает мне мысленно глумиться над ним. Внутреннюю отделку вроде как еще не успели закончить. Владушка жаловалась, что Суворов умудрился рассориться с тремя подрядчиками, видимо забыв что здесь вам не столица и надо довольствоваться тем, что есть. Искренне надеюсь, что спать мне придется не на раскладушке. Если бизнесмен предложит мне что-то меньшее, чем хотя бы диван, сбегу в мотель.

Однако, когда мы заезжаем в темные ворота я беру свои слова, точнее мысли обратно. Так и быть, я согласна на раскладушку. Да даже на чертов спальный мешок, лишь бы каждый день просыпаться с этим видом.

Особняк Суворова находится на вершине утеса и если еще пару дней назад я любовалась панорамой из его ресторана, сейчас я понимаю что это были цветочки, настоящие красоты открываются из огромных окон этого дома.

– Чур я сплю в комнате с этой террасой, – громко заявляю я кивая в сторону кованых перил на втором этаже. Даже если там находится хозяйский санузел. Ради такого вида я готова ютиться и на кафельном полу.

Мысли о закатном море, бликах солнца на нем и лунной дорожке на воде прерывает сухое покашливание бизнесмена и веселый голос Аслана:

– Там спальня босса. Но я думаю, есть способ…

– Исключено, – заявляем мы с Суворовым хором и игнорируя веселье Верзилы направляемся в дом.

Внутри бизнесмен приглашает нас в гостиную, совмещенную с кухней и положив передо мной лист с карандашом, командует:

– Рисуйте. А я пока закажу ужин.

– Наконец-то, – радуется Аслан, – у меня скоро позвонки сквозь живот начнут просвечиваться.

Бизнесмен комично закатывает глаза и сообщает:

– Не переживай, из моего ресторана доставят быстро.

– Из вашего ресторана? – от волнения у меня соскальзывают рука и прочерчивает жирную линию сквозь овал лица. Но я не обращаю внимания, потому что перспектива поужинать чем-то вроде ризотто с соленой карамелью пугает меня больше, чем объяснять Суворову, что у грабителя не было уродливого шрама на все лицо. – Я эту дрянь есть не буду.

– Дрянь?? – Бизнесмен разве что не плюется от возмущения. – Да мой повар работал в лучших ресторанах Франции. Знаете каких трудов мне стоило переманить его сюда?

– Вот пусть бы и дальше лягушатников этим травил, а у моего русского организма от его авторской кухни несварение!

– К доктору сводите свой организм, – гнусаво предлагает мне Суворов и я не выдерживаю:

– Давайте так: вы сейчас закажете что-то кроме борща и пельменей и если не сможете оценить по достоинству эту изысканную кухню, то уволите своего шефа к чертовой матери!

– Не буду я никого увольнять, – упрямится Роман Дмитриевич. – Михаил прекрасный работник, я его сто лет знаю.

– Ну значит для вас не должно быть проблемой попробовать ту еду, что я выберу из меню, так?

– Так, – прищурившись соглашается бизнесмен и набирает номер доставки.

Аслан, следивший за нашей перепалкой с нескрываемым весельем, подмигивает мне и доверительным тоном спрашивает:

– Можно мне стейк? Вряд ли этот лягушатник его испортит. Это же просто жаренный кусок мяса, так?

Ох, Асланчик, не так… совсем не так.

Глава 11

К приезду курьера я уже закончила портрет и сейчас оба мужчины с интересом разглядывают фоторобот пока я ищу столовые приборы в многочисленных ящиках.

– Кто вам делал эту дурацкую кухню? – возмущаюсь я, когда, наконец нахожу то что искала в выдвижном ящичке под плитой.

– Это итальянская кухня из массива дерева! – С вызовом отвечает бизнесмен. – Что вас опять не устраивает?

“Катитесь-ка вы в придорожный мотель”, – читаю я по его взгляду.

– Массив-то может, и массив, но почему вот у этого шкафа другой оттенок? – Я киваю на угловой шкафчик за своей спиной.

– Другой оттенок? – Суворов в очередной раз закатывает глаза и заявляет: – Они оба зеленые, Камилла Вячеславовна.

– Да. Но вот этот – изумрудный, как и вся кухня, а вот этот малахитовый. Неужели не видите разницу??

С минуту они с Асланом словно два барашка на пастбище переводят глаза с меня на фасад и обратно, но лишь хором вздыхают и переключают внимание на еду.

Я вручаю им приборы и плюхаюсь на свободный стул.

– Альбина, мой дизайнер, говорила что-то о том, что один из фасадов пришлось перезаказывать, – снисходительно поясняет Суворов, – но по-моему, цвет подобрали такой же.

– Вы не дальтоник, случаем? – вкрадчиво интересуюсь. Как можно не заметить разницу в этих оттенках??

Суворов открывает рот чтобы сказать очередную гадость, но в этот момент Аслан хватает фольгированный контейнер со своим ужином и начинает громко возмущаться:

– Это что за хрень?

– Как ты и просил, стейк, – невинно поясняю я и любезно добавляю: – На овсяной подушке.

– Твой Мишель точно из Франции? – уточняет он, обращаясь к Суворову. – Может он в Англии работал, они ж там овсянку обожают.

– Скорее на конюшне, там тоже овёс в почёте, – бормочу я с опаской открывая свой контейнер. Заказывая брускетты со сливочным сыром и слабосоленым лососем, я думала что обезопасила себя от сюрпризов. Но не тут-то было… Сливочный сыр почему-то зелёного цвета, а хлеб… эм, гречишный?

Суворов подозрительно смотрит на свою еду и молча пробует. Рисковый парень, этот столичный бизнесмен.

– Нравится? – ласково интересуюсь я. – Подумала, что раз уж лишила вас любимого борща, то хотя бы фуа гра со свекольным суфле вас порадует.

– Свекольное суфле? – на лице Аслана читается нескрываемое отвращение.

– Завидуешь? Там ещё свекольный пудинг на десерт и лавандовый наполеон, можешь выбрать.

– Пожалуй, поужинаю в отеле, – бросает он резко вставая из-за стола.

– В отеле?? Ты же сказал, что мест нигде нет!

– Так это сейчас нет, – поясняет он. – Я уже три недели здесь живу. А что, хочешь со мной? Номер не то чтобы просторный, но кровать кинг сайз, расположимся с комфортом.

На этом месте он подмигивает, а мы с Суворовым синхронно закатываем глаза.

– Портрет не забудь, – напоминает ему Суворов. – Мне нужна любая информация по этому типу.

– Ребята уже работают, шеф, – в подтверждение своих слов Верзила демонстрирует экран смартфона, на котором я узнаю портрет. Вчерашний.

– Что? Откуда у тебя это фото?

– Переслал себе из твоей галереи, – улыбается он. – Ну логично же, что если ты его запостила, то должна была до этого сфоткать.

– Но… зачем тогда ты так упорно настаивал чтобы я согласилась нарисовать новый?

– Я настаивал, чтобы ты приняла нашу помощь, – как ни в чем ни бывало заявляет Аслан, – это босс требовал портрет.

И если бы босс знал, что портрет уже у них, он бы ни за что не предложил мне безопасность… Вслух этого никто не произносит, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это правда.

Я жду, что сейчас Суворов выскажет своему “специалисту по особо важным делам” все, что думает о нем, а мне укажет на дверь, но он лишь с невозмутимым видом отправляет вилку с ярко-розовой субстанцией в рот и командует:

– Завтра к девяти жду отчет по аккаунту, с которого было сообщение и по этому портрету.

– Есть, босс, – салютует Аслан и направляется к выходу.

А я вдруг понимаю, что в доме мы с Суворовым остаемся одни. Где-то в этой жизни я свернула не туда, если джигит Аслан внушает мне больше доверия чем уважаемый бизнесмен Роман Дмитриевич.

После ужина я укладываю грязную посуду в посудомойку и раздумываю стоит ее включать сейчас ради пары тарелок или подождать, когда накопится больше? Не то чтобы я переживала, что бизнесмен отчитает меня за напрасную трату электричества, но подумать об экологии все же стоило.

– Вы еще долго будете возиться? – спрашивает он с раздражением. – Пойдемте, покажу вам вашу комнату. Без террасы, уж простите.

– Как-нибудь переживу, – бормочу я и покорно плетусь наверх и только на лестнице осознаю, что у меня нет сменной одежды. Эх, надо было в том ларьке купить не только шляпу, но и футболку с надписью “Сочи 2022”. От мысли о том, что мне придется спать голой в незнакомом доме, в доме СУВОРОВА, я замираю и он врезается в меня на полном ходу. От столкновения я теряю равновесие и лечу лицом вперед навстречу ступенькам, но в последний момент крепкие руки подхватывают меня за талию и прижимают к себе.

Не разжимая капкан своих рук, бизнесмен разворачивает меня и я совершаю роковую ошибку – смотрю в его глаза. Несколько лет назад я едва не устроила пожар в его ресторане, когда вот так же засмотрелась на голубую гладь его глаз. Исключительно как художник, разумеется. Сам виноват, с такими глазищами ему по закону должно быть прописано линзы носить и темные очки тоже. Голубые, с серебряными прожилками, словно дно бассейна в солнечный день. Хреновое сравнение, не спорю. Но что поделать, я художник, а не поэт.

И как нас так угораздило? Ладно я, отвлеклась на угрюмые мысли, а он где витал? Уж не на зад ли мой пялился? По идее, у него уже был шанс разглядеть все что нужно когда мы поднимались в мою квартиру. Разве что так… память освежал. Хотя, судя по взгляду, все он прекрасно помнит. Иначе как объяснить слегка расширенные зрачки и учащенное дыхание? Впрочем, вполне возможно, что я раннее переоценила его спортивную сноровку и это вовсе не учащенное дыхание, а элементарная одышка… лестница-то довольно крутая.

После некоторой задержки бизнесмен все-таки выпускает меня из рук и подталкивая наверх раздраженно интересуется:

– Что случилось? Почему вы остановились?

– Мне нужна какая-то одежда для сна.

– Одолжу вам одну из своих рубашек, – снисходительно сообщает он.

– Спасибо, – тихо благодарю и продолжаю подъем наверх, мечтая чтобы проблема с нижним бельем могла решиться так же легко.