Текст книги "В зеркале любви"

3

Автосервис располагался в здании, больше похожем на сарай, чем на место обслуживания современной техники. Навстречу Энн вышел загорелый парень лет двадцати пяти в грязно-серой майке и потертых джинсах, заляпанных масляными и мазутными кругами.

– Чем могу служить? – Парень беззастенчиво оглядел раннюю посетительницу с ног до головы.

– Вы здесь работаете?

Он кивнул.

– Мне срочно нужна ваша помощь.

– Неужели так срочно? – с саркастической усмешкой спросил механик, подойдя почти вплотную к девушке.

Энн настолько растерялась, что начала заикаться. Манеры незнакомого мужчины разительно отличались от того обращения, к которому привыкла Энн. И уж точно она не привыкла, чтобы на нее пялились, как на большегрудую красотку из «Плейбоя»!

– Я… у меня с-сломалась машина.

Видимо, прочитав в ее глазах недовольство, парень отступил на пару шагов назад.

– И где же она, мисс? – Он демонстративно осмотрелся и пожал плечами.

– Я пришла пешком, – стараясь сдержать обиду и гнев, ответила Энн. – Я оставила свой автомобиль возле дома на Оуэн-стрит.

Парень недоверчиво покосился на нее.

– Моя бабушка недавно умерла и…

Энн не договорила, потому что механик резко развернулся и, не сказав ей ни слова, направился в «сарай».

– Эй, в чем дело?! – окликнула его Энн.

Парень обернулся и пальцем поманил девушку к себе. Поколебавшись пару секунд, Энн засеменила за ним. Сил на поиски другой автомастерской у нее не осталось. К тому же ей не терпелось поскорее вернуться в Нашвилл. Тетя и дядя наверняка уже забили тревогу и подняли на ноги всю городскую полицию.

– Значит, так: я тебя ни к чему не принуждаю, – начал парень серьезно, – однако не намерен выслушивать всякую чушь насчет бабушек, дедушек и сломавшихся машин. Лучше выкладывай, кто ты, откуда и с какой целью приехала в наш город. Ты ведь не местная, не так ли?

Энн кивнула.

– Сбежала из дому? Наркоманка? Проститутка?

– Нет! – с видом оскорбленной добродетели, воскликнула Энн. – Я же сказала, что приехала в дом бабушки, которая недавно умерла. Может быть, вы даже ее знаете. Она жила в доме номер один на Оуэн-стрит…

И вновь парень не дал Энн закончить. Поднятый вверх указательный палец вынудил ее остановиться на полуслове.

– Сразу видно, что ты приехала издалека. Нет надобности уточнять номер дома.

– Почему?

Растерянность Энн расположила механика. Он смягчил голос, и теперь тот звучал почти дружески:

– Меня зовут Мартин.

Он протянул руку, но Энн ответила на рукопожатие не сразу. Заметив ее смущенный взгляд, устремленный на грязные пальцы, Мартин добавил:

– Не бойся, не испачкаешься. Мазут настолько въелся в кожу, что уже не смывается.

Энн пожала его большую крепкую ладонь.

– А меня зовут Энн.

– Откуда ты?

– Из Нашвилла.

– Учишься в школе?

– Заканчиваю.

– Парень есть?

– Это что, допрос?! – не выдержала Энн.

– Ладно, не кипятись. Лучше скажи честно: зачем явилась в Джеймстаун?

– У вас тут все такие дружелюбные? – с напускной обидой спросила она.

– Просто мы не любим, когда кто-то вешает нам лапшу на уши.

– Между прочим, я всерьез могу обидеться. Я ведь уже сказала, что приехала в дом бабушки на…

– Оуэн-стрит всего лишь один дом, так что можешь не продолжать.

– Как один? – изумилась Энн.

Она вспомнила свои вчерашние плутания по незнакомому городу. Действительно дом вынырнул перед ее машиной совершенно неожиданно. Она уже успела отчаяться его разыскать.

– Так уж вышло, что из-за дурной славы дома с номером один никто не пожелал селиться поблизости.

– Дурной славы? – задумчиво переспросила Энн. Перед ее мысленным взором промелькнул образ темноволосой женщины.

– Да, в нем уже лет пятнадцать никто не живет. Я точно не знаю, но мои родители перебрались в Джеймстаун, когда мне было десять. – Энн отметила про себя, что правильно определила возраст Мартина. – Так вот, уже тогда горожане обходили этот дом стороной и строго-настрого запрещали своим детям заходить внутрь. Каких только небылиц не рассказывали о нем! Вроде бы старуха была ведьмой и теперь никого не подпускает к своему жилищу. Особенно детей.

Энн скептически усмехнулась. Мартин уже большой мальчик, а до сих пор верит в детские страшилки о привидениях и домах-монстрах. Об ухмылявшемся портрете Энн предпочла не рассказывать – вдруг Мартин примет ее за сбежавшую из сумасшедшего дома пациентку и откажется помогать с заупрямившейся машиной.

– Сначала ты упрекнул меня во лжи, а теперь сам врешь.

Мартин удивленно вскинул брови и посмотрел на Энн так, словно требовал незамедлительно объяснений.

– Я только что была в доме, где, как ты уверяешь, никто не жил много лет. Так вот, Мартин, вчера вечером я обнаружила в холодильнике свежую колбасу и сыр. И кто кого обманывает, а?

– Не знаю… – задумчиво протянул Мартин, почесав в затылке.

– Безусловно, обстановка не блещет новизной, но, по крайней мере, в доме наведен порядок. Если бы дом пустовал, то мебель была бы зачехлена, тебе не кажется? – Энн упивалась своим превосходством. Ловко же она вывела на чистую воду этого врунишку!

Только сейчас Энн заметила, что Мартин весьма хорош собой. Конечно, не настолько, как Крис, тут же поспешно добавила она.

– Так где твоя машина? – спросил Мартин, дав понять, что готов идти с ней к дому, который много лет обходил стороной.

– Идем! – скомандовала Энн, резко развернувшись.

– Предлагаю все же воспользоваться моей машиной, – усмехнулся Мартин.

Энн покраснела, осознав, что допустила досадный промах.

Мартин возился с ее мотором, и Энн видела только его мускулистую спину, подставленную обжигающим солнечным лучам. Всю остальную часть его тела закрывал поднятый капот «короллы». Энн несколько раз пыталась завести разговор, но, судя по всему, Мартин не был расположен болтать во время работы. От приглашения зайти в дом и лично убедиться в правоте Энн Мартин отказался. Вежливо, но твердо. Энн тут же упрекнула его в трусости и суеверии. Мартин благоразумно промолчал.

– Ты еще долго будешь возиться? – как можно беспечнее спросила Энн, украдкой взглянув на наручные часики.

Только бы Мартин не подумал, что она его торопит. Из своего пока небогатого опыта общения с мужчинами Энн все-таки успела усвоить, что они неизменно выходят из себя каждый раз, когда женщины берут над ними шефство и начинают досаждать своими советами. Даже покладистый и флегматичный, как кастрированный персидский кот, дядя Том повышал голос на жену, стоило той несколько раз сказать, чтобы он медленнее вел машину и внимательнее следил за дорогой.

Вспомнив о тете Долли, Энн вспомнила и о том, каким взволнованным был ее голос утром, когда Энн все-таки удалось до нее дозвониться из телефонной будки напротив супермаркета, продавец которого и подсказал Энн, где она сможет разыскать хорошего автомеханика. Энн пришлось солгать, что она провела ночь у Джессики. Тетя пожурила племянницу за эгоизм и жестокосердие, но в ее укорах слышалось куда больше теплоты и любви, чем гнева. Энн обещала вернуться к обеду, а сейчас уже полдень. Если Мартин не поторопится…

– Если бы ты не стояла у меня над душой, то, возможно, я бы управился с твоей машиной быстрее, – донесся из-под капота приглушенный голос Мартина.

Энн хотела еще раз зайти в супермаркет и накупить чипсов и шоколадок в дорогу, но… какое-то странное чувство заставило ее повернуться к дому. Нет, Энн боялась вновь заходить в него. Это только перед Мартином она бравировала и подшучивала над его страхами. В глубине души она содрогалась от одной мысли, что ей придется еще раз переступить порог дома и взглянуть на портрет. Однако ее разбирало любопытство. Когда еще доведется побывать в «доме с привидениями», как его нарекли местные жители. К тому же Энн все еще надеялась найти оставленную адвокатом записку.

Энн уже была на крыльце, когда услышала стук закрывшегося капота. Значит, Мартин сейчас позовет ее…

Она открыла дверь и зашла в дом.

– Я уж собирался идти тебя искать, – заметил Мартин подошедшей к машине Энн. – Попробуй завести.

– Сейчас. Только положу… – Девушка с трудом открыла заднюю дверцу, так ее руки были заняты объемным предметом, обернутым коричневой плотной бумагой.

– Что это? – Мартин указал взглядом на предмет, бережно положенный Энн на сиденье.

– Решила взять себе на память сувенир.

– А тебе не кажется, что это противозаконно?

– Ты ведь сам уверял, что этот дом уже много лет никому не принадлежит, – парировала Энн. К тому же я заслужила небольшой подарок… за все свои мучения, мысленно добавила она.

– И что это?

– Всего лишь старое зеркало.

Энн решила, что Мартину ни к чему знать о том, какое сильное впечатление оно на нее произвело. Зеркало Энн обнаружила в комнате, в которую из гостиной вела вторая дверь. Вчера усталость свалила ее с ног прежде, чем она успела осмотреть весь дом, а сегодня ее, словно магнитом, потянуло во вторую комнату. И, видит бог, Энн не жалела об этом. Как ни назови – интуиция, шестое чувство, чутье, нюх, – что-то таинственное и необъяснимое заставило ее вернуться в дом и найти зеркало в старинной витой раме. Энн была юной, но все же женщиной. Женщиной, созданной быть красивой и любимой. Энн настолько понравилось собственное отражение, что она не удержалась и взяла зеркало с собой.

Она не могла отвести глаз от своей стройной фигуры, шелковистых волос, в идеальной небрежности раскиданных по плечам, от завораживающего блеска карих глаз… Энн не замечала ни толстого слоя пыли, ни тусклости старого стекла, ни теней под глазами…

– Спасибо за помощь, Мартин. Сколько я тебе должна?

Энн запустила в рюкзак руку за бумажником, но вспомнила, что у нее осталось всего двадцать баксов, на которые она надеялась купить какую-нибудь еду. Ее рука так и осталась в рюкзаке. Щеки запылали так, как будто ей надавали дюжину пощечин.

– Нисколько. Считай это подарком от фирмы. – Мартин вытер руки о тряпку, которая была ненамного чище.

– С чего такая щедрость? – недоверчиво спросила Энн, невольно оглядевшись по сторонам. Она вспомнила, что за все время, пока Мартин возился с ее мотором, мимо дома не прошел ни один человек. Если вдруг Мартину придет в голову…

– Не бойся. Насиловать и убивать я тебя не собираюсь.

– Надеюсь, ты не обиделся, – Энн виновато улыбнулась, – но мне тетя все уши прожужжала, чтобы я…

– …Не разговаривала с незнакомыми мужчинами и не садилась к ним в машины, – закончил за нее Мартин. – Сегодня ты нарушила оба правила.

– И нисколько об этом не жалею.

Молодые люди обменялись улыбками, в которых было нечто большее, чем вежливость и дружеская симпатия. Энн даже почувствовала ощутимые укоры совести, напомнив себе, что влюблена в Криса. Вот только так ли уж она влюблена, если ей приходилось напоминать себе об этом при каждой встрече с привлекательным парнем. Крис, наверное, взволнован ее исчезновением не меньше тети и дяди, а ей даже не пришло в голову набрать его номер.

– Да? А вид у тебя такой, словно ты готова покаяться во всех смертных грехах, – с натянутой улыбкой заметил Мартин.

– Это не из-за тебя.

– Вот это меня и огорчает. – Чтобы покончить с гнетущей тишиной неожиданно возникшей после его признания, Мартин с наигранной веселостью добавил: – Скорее заводи машину. Вдруг она слушается только меня?

– Набиваешься в личные шоферы? – усмехнулась Энн, заняв место водителя и повернув ключ в зажигании. Двигатель заурчал. – Ты мой спаситель.

– Ладно уж… – засмущался от заслуженного комплимента Мартин. – Может быть, заглянешь в наш город еще как-нибудь?..

Только не это! – подумала Энн, но вслух произнесла ничего не значащую, дежурную фразу о том, что, может быть, когда-нибудь она и навестит его, чтобы вернуть долг. Затем они попрощались, Энн захлопнула дверцу и помахала Мартину рукой.

– Буду ждать, – сказал вслед уехавшей Энн Мартин.

Более странной и смелой девушки ему еще не доводилось встречать. Ни одна из его подружек не согласилась бы ни за какие сокровища мира провести ночь в «доме с привидениями», а Энн еще и забрала сувенир на память.

4

– Кто звонил? – спросил Крис, глядя в пустоту. Джессика медлила с ответом, и это насторожило его. – Неужели Энн узнала, что я у тебя дома?

– Не беспокойся. Это была не Энн.

– Тогда кто? Долго ты собираешься меня томить? – Крис протянул руки и попытался обхватить девушку за талию, но она ловко увернулась от несвоевременных ласк.

– У меня родители дома.

– Ну и что? Можно подумать, нас это когда-то останавливало. Ну же, не строй из себя скромницу и недотрогу. – Крис лег спиной на кровать, а его ноги по-прежнему стояли на полу.

– Звонила миссис Браун.

– Тетя Долли? – Крис резко поднялся на локтях. Он был похож на нашкодившего котенка, которого держала за шкирку разозлившаяся хозяйка.

Джессика быстро кивнула и с задумчивым видом выглянула в окно. Через минуту, словно найдя подходящие слова, она продолжила:

– Она спросила, ушла ли от меня уже Энн. Мне пришлось сделать вид, что я не удивлена, и подтвердить, что она сегодня ночевала у меня. Мол, мы засиделись за уроками…

– Энн не ночевала дома? Ну и дела! – Крис даже присвистнул от изумления. – Наша невинная овечка забрела в другое стадо. Она тебе ни о чем не говорила?

Джессика помотала головой из стороны в сторону и изучающе уставилась на Криса.

– Почему ты на меня так смотришь? Мы ведь эту ночь провели вместе.

– Ты взволнован.

– Разумеется. Энн не из тех девиц, которые проводят ночи в клубах. Она вчера была какая-то странная, напряженная. Какие такие у нее могли нарисоваться дела? Ума не приложу. Вдруг она попала в какую-нибудь историю?

– Наверняка она провела ночь с каким-нибудь парнем. – Джессика намеренно уязвила самолюбие Криса. Интересно, будет ли он ревновать девушку, с которой, как утверждал, у него все кончено?

Крис встал на ноги и начал нервно ходить по комнате взад-вперед.

– А чего ты завелся? Ты ведь уверял, что не испытываешь к Энн никаких чувств.

– Я волнуюсь за Энн, как волновался бы за любого из своих друзей. Если она попала в переделку…

– …То храбрый рыцарь Крис спасет несчастную принцессу. – Джессика зло рассмеялась.

Однако ей было не смешно, а больно. Неужели Крис по-прежнему любит Энн? После того, что между ними было? После того, как он сжимал ее, Джессику, в страстных объятиях и клялся в вечной любви?

– Не старайся казаться хуже, чем ты есть, – спокойно сказал Крис, прижав Джессику к груди. Девушка дрожала от сдерживаемых рыданий. – Я люблю тебя, но Энн… Я должен выяснить, что с ней происходит.

– Крис, ты собираешься уйти прямо сейчас? – холодно спросила она, отступив на шаг назад.

– Джессика, ради всего святого, не устраивай сцен ревности. Я ведь обещал, что поговорю с Энн.

– Когда?

Крис замялся. Он явно медлил с ответом, боясь давать какие-либо обещания, выполнить которые будет выше его сил.

– Ты разорвешь с ней отношения сегодня же.

– Сначала я выясню, где она провела ночь…

– А если она начнет плакать и жаловаться на судьбу, просить тебя о помощи… Нет, Крис, я знаю, на что способны отчаявшиеся женщины.

Он скептически улыбнулся.

– Неужели?

– Да. Энн тебя просто так не отпустит. Ты – единственное, чем она может похвастать в этой жизни. Она ведь неудачница.

– И еще она твоя подруга. – В глазах Криса мелькнуло новое чувство.

Теперь он смотрел на Джессику иначе. Не со слепой страстью и желанием, а с презрением. Так смотрят на нищего бродягу, покрытого гноящимися струпьями и язвами, когда он протягивает руку к вашему лицу. Какими бы гуманными и милосердными вы ни были, но вам не под силу совладать с брезгливостью, отвращением и страхом. Сейчас Крис видел перед собой не привлекательную юную кокетку с длинными светлыми волосами и густыми изогнутыми кверху ресницами. Лицо Джессики обезобразила злая ухмылка и недобрый взгляд, отравляющий все светлое, что было в их отношениях.

– Кстати, Энн никогда не сказала о тебе дурного слова. Она восхищается тобой, Джессика.

– Очень надо! – фыркнула Джессика и скрестила на груди руки.

– Я позвоню.

– Только после того, как бросишь Энн. Мне надоело выслушивать ее глупые рассказы о том, как вы любите друг друга. Если ты не сделаешь этого сегодня, то я сама расскажу Энн правду.

– Джессика, не смей этого делать! Я ведь сказал, что поговорю с Энн, как только увижу ее!

– Ты обещаешь сделать это уже не один день. Интересно, что тебе мешает? Может быть, ты любишь ее, а меня используешь?

– Нет, Джессика, пожалуйста… зачем ты так?

– Затем, милый мой Крис, что мне надоело прятаться по закоулкам и делить тебя с этой занудой. Не удивлюсь, если она тоже крутит за твоей спиной роман.

По лицу Криса мелькнула тень. К его счастью, Джессика не заметила, как он помрачнел. В противном случае выяснение отношений затянулось бы еще на полчаса. Крис и сам был уже не рад, что связался с лучшей подругой своей девушки. Их отношения начались на одной из дружеских вечеринок, на которую Энн отказалась пойти, сославшись на головную боль. На самом деле Крис знал, что у Энн строгая тетя. В тот злополучный вечер, перебрав «Будвайзера», Крис и обратил внимание на Джессику. Заметив заинтересованность Криса, Джессика взяла инициативу в свои руки.

– До встречи. – Крис поцеловал недовольную Джессику в щеку и тихо вышел из ее комнаты.

Уже спускаясь по лестнице, он услышал глухой удар в дверь со стороны комнаты Джессики. Похоже, она бросила ему вслед тяжелый предмет. Однако Криса сейчас волновало другое. Какие дела появились у Энн? Где она была ночью? Почему не поделилась своими планами? Какую тайну она хранит? Грозит ли ей опасность? На все эти вопросы Крис намерен был получить ответы. Чем скорее, тем лучше.

Большой сверток оттягивал руку. Пальцы, сжимавшие нижний край, онемели. Острые выступавшие шипы кованой рамы врезались в кожу, словно пытались проткнуть ее насквозь. Руки и ноги ныли от усталости. Хотелось плакать и кричать, но Энн не могла себе позволить даже тяжелое дыхание. Она плотно сжала губы, закусив их до крови, чтобы не выдать свое присутствие. Меньше всего ей хотелось объясняться с тетей Долли. Для начала нужно придумать более правдоподобную историю, чем письмо от адвоката умершей в Джеймстауне бабушки, заброшенный дом с привидениями и смеющийся портрет. Еще не мешало бы предупредить Джессику, пока та не проболталась о том, что не видела подругу со вчерашнего утра.

Когда Энн вошла в свою комнату и опустила на кровать сверток, то ей показалось, что она отвязала огромные гири и теперь запросто сможет взлететь подобно воздушному шару.

Внизу хлопнула входная дверь. Значит, тети не было дома и она напрасно кралась на цыпочках, почти не дыша. Быстрые, суетливые шаги на первом этаже свидетельствовали о том, что Долорес Браун вернулась из супермаркета, где накупила продуктов, и теперь собирается их готовить. Энн досконально изучила ежедневный ритуал тети. Тетя Долли проведет у плиты, колдуя над кастрюлями и сковородками, около двух часов. А затем поднимется на второй этаж, чтобы немного отдохнуть с английским любовным романом в руках.

Энн стянула с себя пропахшую потом одежду. Ей не терпелось смыть с себя дорожную пыль, словно тем самым она могла избавиться от дурных воспоминаний и страхов. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, Энн разрезала маникюрными ножницами плотную коричневую бумагу и как можно тише высвободила из ее плена зеркало. Теперь оно уже не казалось Энн красивым и ценным. Разве что массивная рама производила сильное впечатление. Энн посмотрела на свои руки. На пальцах вздулись белые волдыри. Вспомнив, что руки она мыла в последний раз сутки назад, Энн всерьез испугалась, что занесет в раны какую-нибудь заразу.

Поставив зеркало на тумбочку напротив своей кровати, Энн бросилась в ванную. Помыв руки и ополоснув прохладной водой лицо, Энн ощутила непреодолимое желание полежать в расслабляющей ванне с цитрусовой пеной.

Пока ванна наполнялась водой, Энн достала из платяного шкафа сменное белье, чистые джинсы и тенниску. Со сном придется повременить. Слыша, как тетя Долли хлопочет в кухне, Энн поняла, что едва держится на ногах от голода. Сначала придется явиться с повинной, поесть, а уж потом она сможет лечь спать. С чистой совестью, так сказать.

Зайдя в ванную, Энн почувствовала легкое головокружение и дискомфорт. Она закашлялась от горячего влажного воздуха. Энн впервые обнаружила, какое маленькое помещение отводилось под ее ванную комнату. Энн распахнула дверь пошире. Перспектива простудиться, лежа в быстро остывающей воде, показалась Энн куда заманчивее возможности задохнуться от приступа клаустрофобии. Ванная комната была одним из ее любимых мест в доме. Там она чувствовала себя в безопасности. Словно мышка, спрятавшаяся в норке под плинтусом. Раз в неделю Энн уединялась в ванной комнате, чтобы сделать маникюр, педикюр и обработать ступни. Она обожала принимать ванну с пеной или с ароматическим маслом. На угловой стеклянной полочке у нее собралась уже богатая коллекция различных косметических средств. Некоторые из них она купила сама, другие были подарками тети и подруг.

После ванны Энн не почувствовала привычного приятного расслабления. Напротив, ее сердце тревожно билось, а нервы натянулись как гитарные струны. Что-то было не так… нет, все было не так. Абсолютно все изменилось. То, что ей доставляло удовольствие прежде, теперь раздражало или даже вызывало страх. Она не чувствовала себя спокойно в собственной комнате. А отражение в зеркале раздражало ее. Разве мужчинам могла понравиться бледная девушка с тусклыми тонкими волосами и невыразительными глазами мышиного цвета? Мартин наверняка в душе смеялся и над ней, и над ее машиной.

Мартин понравился Энн настолько, что она даже боялась себе в этом признаться. Разве у девушки вроде нее может быть хоть один шанс завоевать сердце такого красавца? Мартин был высоким и широкоплечим. Физическая работа на свежем воздухе сделала для его фигуры и развитой мускулатуры куда больше, чем изнуряющие тренировки Криса в спортзале. А еще у Мартина были добрые глаза. Поначалу Энн стеснялась смотреть ему в глаза, и всякий раз, стоило Мартину пошутить или улыбнуться, она быстро отводила взгляд. Наверняка у Мартина есть постоянная подружка. Или он меняет девчонок каждую неделю. Парни вроде него редко отличаются постоянством. Разумеется, все его заигрывания были лишь шуткой, насмешкой.

Если бы она была поумнее, то не стала бы строить иллюзий относительно возможного продолжения знакомства с автомехаником. Во-первых, они живут в разных городах. Во-вторых, он ее старше. А в-третьих, Мартин не стал бы встречаться с такой некрасивой девушкой. Вот если бы на ее месте оказалась Джессика… У Джессики никогда не возникало проблем с парнями. Джессика красива, раскованна и общительна. И она яркая блондинка. А что собой представляет она, Энн? Невыразительные черты лица и столь же неяркий цвет волос. Энн вздохнула, вспомнив, как едва не вскрикнула, когда Мартин случайно коснулся ее груди. Он и сам от неожиданности отпрянул, а затем пять минут извинялся за свою неосторожность.

Наверняка он счел меня синим чулком и недотрогой, подумала Энн. Единственное, что могло оставить след в душе нового знакомого, так это мое бесстрашие. Никто ведь до меня не осмеливался войти в «дом с привидениями».

Энн вышла из ванной комнаты и присела на низкий табурет перед зеркалом, которое привезла из Джейстауна. Как ни странно, отраженная в нем девушка понравилась ей куда больше, чем та, что кисло улыбалась ей из запотевшего зеркала над раковиной.

Блестящие прямые волосы почти высохли. Глаза горели. Правда, в их блеске было что-то нездоровое, лихорадочное. Ничего удивительного после того, что ей пришлось пережить за последние сутки. У Энн закружилась голова, и она ощутила разлившуюся по телу тяжесть.

– Энн? Открой мне дверь! – Взволнованный голос тети Долли и тревожный стук в дверь. – Энн?! С тобой все в порядке?!

– Помогите… пожалуйста… – едва слышно прошептала Энн, сползая с табурета на мягкий ворс ковра.

Очнулась Энн от мерзкого запаха нашатырного спирта. Первое, что она увидела, – покрытое крупными красными пятнами взволнованное лицо тети Долли.

– Выпей это. – Тетя поднесла к ее пересохшим губам стакан с водой.

– Что это? – с трудом выдавила Энн. Она облизала шершавые, как наждачная бумага, губы.

– Успокоительное. Сначала выпей, а потом поговорим, – мягко сказала тетя. Она провела влажной рукой по лбу племянницы. Или это ее лоб покрылся бусинками пота? – Нам многое нужно обсудить.

Энн покорно осушила стакан и попыталась подняться.

– Нет-нет, – остановила ее тетя Долли, силой уложив обратно и подоткнув сбоку одеяло.

– Мне жарко, – пожаловалась Энн.

– У тебя жар. Нужно измерить температуру. Я сейчас принесу градусник. Лежи спокойно. – Через несколько минут тетя Долли сокрушенно качала головой, глядя на градусник. – Я так и знала. Завтра останешься дома.

– Но мне нужно в школу, – без особого рвения напомнила Энн.

– Если ты пропустишь один день, это вряд ли существенно отразится на твоей успеваемости. Далеко не блестящей. А если дело в Крисе… он только что ушел.

– Почему ты не привела его сюда?

– Потому что ты больна. Тебе нужен покой и долгий сон. Увидитесь завтра. Если бы ты увидела себя в зеркале, то еще поблагодарила бы меня. Вряд ли Крис пришел бы от твоего вида в восторг.

Услышав о зеркале и о том, как она выглядит, Энн вздрогнула. Сердце застучало в два раза чаще.

– Я могу взглянуть на себя?

– Что, еще не нагляделась? – Тетя Долли мрачно усмехнулась. – Энн, да что с тобой творится, в конце концов?

– Дай мне зеркало.

– Это? – Тетя Долли указала пальцем на старое зеркало на тумбочке.

Где она его могла видеть прежде? Кованая рама о чем-то ей напоминала – но о чем?

Энн кивнула.

– Откуда оно?

– Мне подарил его… э-э-э… Крис.

Тетя Долли недоверчиво покосилась на племянницу.

– Он купил его на каком-то интернет-аукционе и решил сделать мне оригинальный подарок.

– Похоже на старинное, – внимательно разглядывая его, заметила тетя Долли.

– Да, ему как минимум полтора столетия.

– А какое тяжелое. – Тетя Долли приподняла его над тумбочкой и снова поставила на место. – Неподъемное. Как вы его дотащили с Крисом? Недолго и грыжу заработать.

Неподъемное? Как же она его донесла? Да, в двух шагах от ее комнаты зеркало казалось очень тяжелым, зато из дома на Оуэн-стрит Энн вынесла его с такой легкостью, как будто несла к столу пачку бумажных салфеток.

– Достань, пожалуйста, из моего рюкзака пудреницу… – Энн зевнула. Двойная доза снотворного подействовала быстрее, чем Долорес Браун ожидала.

– Завтра посмотришься в зеркало, детка, – тихо произнесла она, погладив измученную племянницу по мокрым от пота волосам. – И надеюсь, что не в это.

Долорес Браун не смогла бы объяснить, чем ей не понравился подарок Криса. Зеркало пугало ее. Еще больше пугало то, что Долорес его узнала. Она, без сомнения, видела его прежде. Но где, когда и при каких обстоятельствах? От зеркала веяло чем-то недобрым, словно оно впитало в себя негативную энергию прежних хозяев.

Долорес засеменила к выходу из комнаты, подальше от испугавшего ее предмета. Она никогда не была суеверной, но знала не одну плохую примету, связанную с зеркалами. Возможно, с помощью этого самого зеркала совершались ритуалы черной магии. Или оно не было завешено полотенцем в день смерти его владельца. Может быть, в нем отразился и навсегда остался облик убийцы…

Правда, надеяться на то, что Энн вернет Крису подарок, бессмысленно. Если она расскажет племяннице о своих суеверных страхах, то спровоцирует еще один скандал. В последнее время Энн выходит из себя по малейшему поводу. Долорес с мужем уже устали закрывать глаза на ее повышенную возбудимость и нервозность. Скорее бы закончился переходный возраст и Энн стала прежней милой и отзывчивой девочкой, вздохнула тетя Долли, в последний раз взглянув от дверей на спящую племянницу.