Текст книги "Месть и любовь"

Глава 4

Фиона кисло глядела на своего похитителя.

– В такую погоду рискованно выходить в море. Найл проигнорировал ее замечание и продолжил свой разговор с батраком, который будет присматривать за лошадьми до их возвращения.

– Теперь, Пэт, ты понял, что нужно делать?

– Да, сэр, – ухмыльнулся мужчина, демонстрируя свой беззубый рот, – но со стариной Принцем Чарли мне придется туговато.

В ответ на эти слова Найл тоже улыбнулся.

– Знаю, но ты уж постарайся. А нам пора в путь, – сказал он, оборачиваясь к девушке. – Ветер, похоже, усиливается, нужно успеть пересечь залив до начала настоящего шторма.

Фиону сковал страх. Отцу и в голову не придет искать ее на острове Скай, а убежать оттуда почти невозможно. Без денег она просто не доберется до материка, и знакомых у нее там нет. Девушка нахмурилась. Этот лохматый Пэт тоже вряд ли станет ей помогать. Судя по всему, они с Найлом давно знакомы и действуют заодно. Но хоть за Макдаффа можно не волноваться. Чувствовалось, что батрак понимает животных и будет хорошо заботиться о ее лошади. Подумав об этом, она немного утешилась.

Благодаря своему дару Фиона давно усвоила правило: никогда не печалиться о том, чего все равно нельзя изменить. Вот и сейчас, глядя на маленькую лодку, она вовсе не была уверена, что на этой посудине можно пересечь бушующие воды залива. В лодке находились весла и ведро; два взрослых человека едва смогли бы в ней разместиться. Утлая лодчонка так раскачивалась на волнах, накатывающих на каменистый берег, что при мысли оказаться в этом суденышке посередине залива девушке стало жутко. Однако она не собиралась показывать свой страх, потому что ее спутник явно думал иначе. Обнаружив свою слабость, Фиона ничего не добьется, даже напротив, ее похититель получит еще одно доказательство своего превосходства над ней.

– Миледи, – раздался голос Найла, – ваши юбки предназначены для езды верхом, а не для прогулок по бушующему морю. У жены Пэта найдется кое-какая одежда, более подходящая для подобного путешествия, и я настоятельно рекомендую вам переодеться.

Девушка посмотрела на свою бархатную юбку. Хоть и неприятно это сознавать, но Найл был прав.

– Вы, конечно, можете отказаться, ведь это одежда простой крестьянки, – с издевкой произнес ее зеленоглазый похититель.

– Не стоит приписывать мне свои предрассудки, сэр, – приподняв голову, ответила Фиона.

Он изумленно посмотрел на девушку.

– Что ж, тогда идите переодеваться.

Ничего не ответив, графиня вошла в дом и быстро поменяла одежду. Жене Пэта она коротко сказала:

– Оставьте себе мое платье. Оно мне больше не понадобится.

Лицо женщины озарила радостная улыбка.

– Большое вам спасибо!

В доме Фиона заметила детские кровати и именно поэтому решила оставить свой наряд. Ткань платья плотная и теплая, из нее можно сшить несколько хороших вещей для детей.

Выйдя на улицу, девушка с беспокойством посмотрела в сторону моря. Пока она переодевалась, волны, казалось, стали еще выше. Переправа через залив будет тяжелой и опасной. Ну да незачем волноваться раньше времени: грози им гибель, ее дар предупредил бы об этом. Но видений нет, а значит, все будет в порядке, ничего страшного с ними не случится. По крайней мере, Фиона на это очень надеялась.

Найл сделал знак, и девушка, подобрав грубую шерстяную юбку, залезла в лодку. Глядя на ведро для вычерпывания воды, она невесело улыбнулась.

Едва они отчалили от берега, как волны тут же подхватили хрупкое суденышко, грозя опрокинуть его. Но Найл мастерски управлял маленькой лодкой. Фиону это очень обрадовало и восхитило. Когда они были где-то на середине пути, начался дождь. Ветер пронизывал насквозь, с небес лились потоки воды, да еще и волны то и дело окатывали их и бились о деревянные борта.

– Вычерпывайте воду! – прокричал Найл. Фиона опустилась на колени и схватила ведро.

У нее затекла спина, руки сковал холод, а голова раскалывалась от боли, но она черпала и черпала воду, не обращая внимания на изнеможение. Волосы падали на глаза, а спина стала мокрой то ли от дождя, то ли от пота.

Через некоторое время девушка прекратила свое занятие и посмотрела на Найла. Он сидел перед ней на скамейке. Лицо его было напряжено, и каждый раз, когда он делал очередной гребок, мускулы на руках вздувались и перекатывались. Сейчас только от него и его сноровки зависит их жизнь. Найл напряженно всматривался в пелену дождя, сомкнув губы в жесткую прямую линию. Он не позволит шторму управлять лодкой и сумеет подчинить ее. Фиона не могла не восхищаться его волей и решительностью.

Найл был властным мужчиной и обладал такой силой, с которой графине раньше не приходилось встречаться. Вдобавок ко всему он был очень красив. Даже сейчас мокрая одежда только подчеркивала крепость его мышц, стройность и мощь ног. Резкие черты лица отталкивали и манили одновременно. Этот дьявол в человеческом обличье мог бы разбить гордое сердце Фионы Макфи.

Зеленоглазый похититель посмотрел на сидящую напротив девушку. Насмешка, сверкнувшая в его взгляде, отрезвила Фиону и вернула к действительности. Ее воображение разгулялось, а ведь сейчас не время мечтать. Только бы им успеть добраться до острова, прежде чем хрупкое суденышко захлестнет очередная волна.

Фиона снова сосредоточилась на работе, запретив себе думать о чем-либо другом. Если Найл может стойко переносить ужасы разбушевавшейся стихии, то сможет и она.

Наконец лодка коснулась дна. Это произошло так внезапно, что Фиона даже подпрыгнула от неожиданности. Когда же девушка полностью осознала, что гибель в морской пучине им больше не грозит, она почувствовала неописуемое облегчение и выпустила из занемевших пальцев опостылевшее ведро.

Найл спрыгнул в воду и потащил лодку к берегу. Девушка тоже хотела выйти, чтобы облегчить и без того трудную задачу, но не смогла заставить свое тело повиноваться. Единственное, что ей удалось сделать, – это не упасть в обморок. Будучи уже на берегу, мужчина сердито крикнул:

– Чего вы дожидаетесь? Здесь нет ни потерявшего голову воздыхателя, ни слуги, чтобы ухаживать за вами.

Собрав все свои силы, Фиона вылезла из лодки, но ее юбка зацепилась за край и она начала падать. Сильные руки вовремя подхватили ее и поставили на каменистый берег.

Найл продолжал прижимать девушку к себе, хотя никакая опасность ей уже не угрожала. «Этого еще не хватало!» – подумала Фиона и, упершись ладонями ему в грудь, с силой оттолкнула его от себя. Но мужчина крепко держал ее, и вырваться не удалось. Усталым голосом она произнесла:

– Пустите, я в состоянии идти сама. Он не удостоил ее взглядом.

– Вы не в состоянии даже вылезти из лодки, не обманывайте себя, думая, что сможете продолжать путь.

Слова Найла обидели Фиону, но она вынуждена была признать, что они попали в самую точку – сил у нее действительно совсем не осталось.

Ну что ж, пусть он несет ее куда хочет. В конце концов, она не набивалась ему в попутчицы и не просила везти на остров во время шторма. Графиня устала и не могла сопротивляться, а потому прильнула к нему всем телом, прислонившись щекой к могучей груди. Кожаная куртка бандита была мокрой, но казалась удивительно приятной на ощупь. Она слышала стук его сердца, которое билось сильно и ровно.

Когда Найл опустил Фиону на землю, она почувствовала себя одинокой и совсем беззащитной. Холодный ветер пробирал до самых костей. А ее спутник в это время доставал из лодки их немногочисленные пожитки. Затем он затащил маленькое суденышко на песчаную отмель и спрятал за прибрежными валунами. Теперь ничто не указывало на место их высадки, и никто не стал бы их здесь искать. Плечи девушки поникли. Она ненавидела Найла за его предусмотрительность, но побежденной себя не считала. Раз она решила бежать, то следует использовать любую возможность.

Собрав в кулак всю свою волю, Фиона оперлась на каменистый выступ и приподнялась. Промокшие насквозь юбки липли к ногам и тянули вниз. Приказав себе двигаться во что бы то ни стало, она, спотыкаясь, побрела к скалам. Только бы находиться подальше от моря и ее похитителя. Но не отошла она и на десять ярдов, как Найл был уже рядом.

– Своенравная женщина, – голос его прозвучал холодно, – я вас предупреждал!

Его руки сжали ее запястья, словно стальные тиски. Фиона слишком устала для того, чтобы продолжать борьбу, а потому смирилась. Пусть он свяжет ее и тащит, словно мешок, – ей все равно. Но позже, когда силы вернутся, она убежит и предупредит Дункана, чего бы это ни стоило.

Найл снова подхватил ее на руки, и снова Фиона обнаружила, что тепло его рук и биение сердца действуют на нее успокаивающе.

– Вы быстро устанете, если будете все время нести меня, – проговорила она, хотя и не испытывала большого желания идти самой по неровной каменистой земле.

– Я и не собираюсь нести вас долго. Как только мы одолеем тяжелый участок вы пойдете сами, но уже со связанными руками, – сказал Найл и, саркастически улыбаясь, добавил: – Надеюсь, эта прогулка доставит вам удовольствие и надолго запомнится.

Она не моргая смотрела мужчине прямо в глаза. Ей вдруг захотелось лечь на землю и заплакать.

– Я должна убежать, – тихо произнесла она.

Найл, не обращая никакого внимания на ее слова, снова обернул ей руки полоской ткани и крепко связал веревкой. Потом он взвалил себе на плечи вещи и потянул Фиону за собой. Они направились в глубь острова.

Склон, который путникам предстояло преодолеть, оказался крутым, и девушке со связанными руками пришлось очень тяжело. Ее мысли в голове путались, но она держалась, не позволяя себе впасть в уныние. Найл время от времени оглядывался на свою спутницу, а однажды даже вновь взял ее на руки, чтобы перенести через слишком каменистое место. Видя, что девушка еле идет и все время спотыкается, он немного замедлил шаг.

За то, что Фиона еще держалась на ногах, она должна была благодарить свою силу воли. Каждый ярд пройденного пути давался ей с огромным трудом. Девушка с ужасом думала о том моменте, когда тело откажется ей повиноваться и она рухнет на землю.

Наконец показались стены старого замка. Он был разрушен, но не потерял внушительности и поражал великолепием архитектуры. Фиона облегченно вздохнула – наконец-то она сможет отдохнуть и разработать новый план побега.

Среди груды камней и бревен возвышалась двухэтажная башня. Время пощадило ее – снаружи строение выглядело целым и обитаемым. Сюда-то и направился Найл. Подобраться к башне было нелегко, все кругом заросло травой и мелким кустарником. К солоноватому морскому воздуху примешивался сладкий аромат вереска. С удовольствием вдыхая чудесный запах, напоминающий дорогие духи, Фиона почувствовала, как к ней возвращаются силы.

Внутри башни было темно. Маленькие, высеченные в каменных стенах окна пропускали совсем мало солнечного света, и те лучики, которым все же удавалось пробиться, подсвечивали летающие пылинки, делая их похожими на крошечные бриллианты. В одном из углов лежала стопка одеял и какие-то свертки. Да уж в чем, в чем, а в предусмотрительности похитителю нельзя было отказать. Фиона искоса посмотрела на него.

– Похоже, вы заранее запаслись всем необходимым для выполнения своего плана?

Даже не взглянув на нее, Найл подтолкнул девушку к одеялам.

– Три года, проведенные в тюрьме, – достаточно долгий срок для того, чтобы тщательно обдумать свои действия.

– Надеюсь мне понадобится меньше времени на разработку плана побега, – тихо заметила Фиона.

Найл порылся в одной из сумок и достал маленькую склянку.

– Садитесь! – приказал он и, когда девушка отказалась повиноваться, просто дернул за веревку. – Я сказал – садитесь! – строго повторил он.

Фиона, задыхаясь от боли и коря себя за упрямство, повиновалась.

– Вы слишком жестоки!

Найл внимательно посмотрел на нее.

– Но ведь иначе вы не желаете слушаться.

Найл развязал веревку и принялся снимать повязки. Полоски ткани пропитались кровью, и графиня с ужасом смотрела на свои израненные запястья.

– Ваши руки сильно стерты, – сказал он, откладывая повязки и вынимая пробку из склянки.

– Рада, что вы это наконец заметили. Я тронута, – бросила Фиона, не скрывая сарказма.

– Вспоминайте иногда свою лошадь, которая застывает посреди дороги, отказываясь идти дальше, и не забывайте о том, что упрямство, присущее как животным, так и человеку, является скорее недостатком, нежели достоинством. – Найл наложил белую мазь на потертую кожу. – Думаю, впредь вам не захочется бунтовать. Поймите, я не собираюсь с вами нянчиться и довольно быстро положу конец этим бесконечным попыткам бежать.

Фиона хотела огрызнуться, но сдержалась. Ведь он не обязан лечить ее раны, однако делает это. Боль уже немного утихла.

– Благодарю вас, – мягко произнесла она, всем своим видом выражая признательность.

Он закрыл склянку пробкой и безразличным голосом сказал:

– Вам не за что меня благодарить.

Его ответ разом перечеркнул то теплое чувство, которое Фиона начала испытывать к нему.

– Больше никогда не скажу вам спасибо, – независимо сказала девушка, осторожно опуская руки на колени.

Рот мужчины скривился в подобии улыбки. Он взял несколько одеял и расстелил их на полу рядом с пленницей.

– Вы выглядите усталой и нуждаетесь в отдыхе, – укладываясь, сказал Найл, – к тому же уже темнеет.

Фиона не могла с этим не согласиться, а потому легла и закрыла глаза. Прежде чем провалиться в сон, еще успела подумать о том, что никогда не будет благодарить своего похитителя, и будь она проклята, если вообще скажет ему хоть одно вежливое слово.

А Найл в это время смотрел на нее и, вопреки своему желанию, восхищался ее мужеством. Хрупкая девушка черпала воду ведром несколько часов. А уж он-то знал, как при этом болит спина! Она со связанными руками преодолела крутой подъем, хотя казалось, что сил у нее совсем не осталось. И ни разу не пожаловалась. Даже когда он менял повязки на руках, она лишь слабо вздохнула. Да, силы воли у нее больше, чем у многих известных ему мужчин.

Найл резко отвернулся от Фионы. Опять он забылся! Эта девушка – приманка для Дункана Макфи. И только.

* * *

Фиона проснулась под чистые заунывные звуки арфы. Жалобная мелодия звучала где-то совсем рядом и она узнала «Девушку с острова Айлей», которую совсем недавно перевела с гэльского языка.[1]1
  Гэльский язык – язык шотландских кельтов.


[Закрыть]

Ей с детства нравились народные мелодии и, став постарше, она решила записать старинные песни. Задача оказалась не из легких: приходилось общаться с малограмотным батраками и просить их петь помедленнее, чтобы уловить смысл. Потом Фиона тщательно переводила текст с помощью своей бабушки. Слуги в доме тоже часто пели, и многие песни были известны Фионе, но она хотела сделать свой сборник песен как можно более полным.

Только одно огорчало молодую графиню: отсутствие музыкального слуха. Сама она не могла напеть даже простенького мотива. Возможно, поэтому у нее и появилось желание записывать слова песен и таким образом увековечить наследие кельтов.

Последний звук мелодии отразился от каменных стен замка и повис в воздухе. Красота созвучий потрясла девушку до глубины души, на глазах выступили слезы. Кто же сотворил такое чудо? Фиона медленно открыла глаза. Воображение нарисовало ей короля эльфов с длинным узким лицом и белыми развевающимися волосами. Углы его рта, должно быть, печально опущены вниз, под стать музыке, а вокруг головы сияет золотой ореол, указывающий на принадлежность к другому миру.

Леди Фиона Макфи была очень романтичной натурой.

Найл сидел скрестив ноги и опустив голову. Его волосы волнами падали на плечи, обрамляя длинное узкое лицо, уголки рта были опущены вниз, а в глазах застыла печаль. Костер за спиной окутывал его золотым сиянием, длинные красивые пальцы ласкали медные струны кельтской арфы. Фиона зажмурилась.

Снова открыв глаза, девушка исподтишка осмотрела комнату. Кроме Найла, в ней никого не было. Она смотрела на похитителя, стараясь лежать неподвижно и не мешать его занятию. Зеленоглазый эльф настроил струны, а затем вновь заиграл. И снова началось волшебство.

Найл – этот суровый мстительный человек, желающий погубить ее брата – играл как ангел! Фиона не хотела верить своим глазам и гнала от себя внезапно возникшее чувство родства душ. Она попыталась сосредоточиться только на музыке. В конце концов, ей нет никакого дела до противоречий в характере этого мужчины. И все же она не могла понять: как такой жестокий человек, каким Найл казался ей до сегодняшнего утра, может быть одновременно таким нежным и беззащитно печальным?

Фиону не интересовали мужчины подобные Найлу. Уж слишком он мстителен, милосердие ему неведомо, а ведь это одна из тех немногих черт, которые присущи только человеку и отличают его от животных. Сейчас она любит только Энгуса и уедет к нему, как только закончится этот кошмар!

Но чем дольше Фиона слушала волшебную музыку, которую Найл извлекал из простого инструмента, тем больше ей хотелось узнать об этом мужчине. Девушка хотела понять, за что небеса наградили его своим божественным даром. Ведь способности этого мужчины были такими же уникальными, как и ее собственное шестое чувство, позволяющее предсказывать будущее.

В тишине башни звучали грустные ноты. Казалось, каждый аккорд, плывя на волне теплого воздуха, уносится от костра к потолку. Найл играл старинные песни, в них звучала горечь, смирение с судьбой и смертью – словом, все те мотивы, которые являются отличительной чертой кельтского народного творчества. Уловить и передать это, не пользуясь словами, удается только самым лучшим исполнителям. Фиона лежала совершенно расслабленно, и в ее мыслях воцарился благословенный покой. Она перенеслась в царство героических подвигов и неумирающей любви.

Очнулась девушка от звона посуды. Приподнявшись на локте, она обвела комнату взглядом. Найл, сидя у костра на корточках, помешивал в котелке кашу с мясом. Запах горячей пищи разбудил дремавшее до сих пор чувство голода, и в животе у Фионы заурчало. Мужчина посмотрел на нее жестким, знакомо безжалостным взглядом:

– Наконец-то вы проснулись. Какое-то время мне казалось, что вы проспите несколько дней и окажетесь образцовой пленницей, не доставляющей никаких хлопот.

– Вынуждена вас разочаровать.

Девушка встала и, потянувшись, поморщилась от боли во всем теле. Графиня не привыкла спать на твердой земле, да и вчерашние «упражнения с ведром» давали знать о себе ломотой в спине. Найл, глядя на нее, чуть заметно улыбнулся.

– Возьмите мазь, она лежит в маленькой сумке. Он произнес эти слова совершенно равнодушным голосом, но все же это было проявлением доброты. Ведь бандит не обязан лечить ее и вполне мог спокойно наблюдать, как она мучается от боли.

– Благодарю вас, – пробормотала Фиона, позабыв свою вчерашнюю клятву ни за что не говорить Найлу спасибо.

Когда она, разыскав склянку, вытащила пробку, в нос ударил острый запах трав. От резкого аромата у нее закружилась голова.

– Втирайте до тех пор, пока мазь полностью не впитается. Она творит чудеса и облегчит ваши страдания.

Фиона поджала губы. Инструкции Найла были ей вовсе ни к чему, она с детства знакома с этой мазью и умеет ею пользоваться. Повернувшись к мужчине спиной, девушка принялась втирать чудодейственный бальзам в тело. Но самой ей удалось дотянуться только до лопаток, а между ними-то и болело больше всего. Сдержав вздох разочарования, она закрыла склянку и положила ее назад в сумку. Когда Фиона обернулась, Найл уже протягивал ей миску с кашей и кружку с медом. Девушка охотно приняла еду.

– Я рад, что эта пища вам нравится. У нас много овса и вяленого мяса, их проще всего хранить, а других продуктов почти нет. Окажись вы более привередливой, вам пришлось бы туговато, – заметил бандит, засовывая себе в рот полную ложку каши.

Фиона выскребла свою миску, пожалев о том, что там больше ничего не осталось, но добавки просить не стала. Вместо этого девушка встала и потянулась – спина сильно болела. Заметив, что Найл закончил есть, она сказала:

– Вы готовили, значит, я убираю.

Он подошел и слегка склонился над ней. При виде его мощного торса и узких бедер, Фиона почувствовала себя обыкновенной женщиной, ведущей домашнее хозяйство. Ее пульс участился.

– Поблизости есть ручей, – глубоким баритоном сказал Найл. Подобные голоса Фиона часто слышала в светских гостиных у истинных шотландских джентльменов, но сейчас этот тон ее почему-то раздражал. – Я вас отведу, там вы сможете вымыть посуду и, если захотите, умоетесь сами, – продолжал Найл.

Глаза Фионы осветились радостью: она не мылась уже несколько дней и ужасно страдала от этого.

– А у вас есть мыло? – нетерпеливо спросила она. Найл улыбнулся, и ее смутила эта улыбка.

– У меня есть мыло, но вы получите его только после того, как поклянетесь мне, что не попытаетесь бежать.

Фиона задумалась, закусив нижнюю губу.

– Хорошо. Обещаю не предпринимать попыток к бегству, пока мы будем у ручья. Но только на это время; когда мы вернемся, мое обещание потеряет силу.

Он нахмурился, черные брови сомкнулись на переносице, образовав дугу над его малахитовыми глазами.

– Что ж, это лучше, чем ничего. Впрочем, даже ограниченное обещание я получил, видимо, только потому, что вам очень хочется помыться.

– Верно, – весело ответила Фиона и принялась собирать грязную посуду.

– Вот только могу ли я вам доверять? – чуть слышно проговорил Найл.

Фиона медленно опустила посуду на землю, выпрямилась и, приподняв подбородок, посмотрела ему прямо в глаза:

– Я – Макфи! А слово Макфи так же надежно, как швейцарский банк, – не дождавшись ответа, она сузила глаза и продолжала: – Вы что же, смеете сомневаться во мне?

– Да, именно так, – спокойным голосом сказал Найл.

Это был уже вызов! Он намеренно оскорбил ее, давая понять, что она полностью в его власти. Фиона стиснула зубы и покраснела.

– Вы дьявол, – тяжело проговорила она. – Заманили меня в ловушку, держите в этой башне, словно рабыню, и еще имеете наглость бросать мне оскорбительные слова, сомневаясь в моей чести и чести моей семьи! – графиня едва сдерживала рыдания.

Отвернувшись, Найл громко и отчетливо произнес:

– Ладно, посмотрим, как вы держите свое слово, злючка. Впрочем, мне даже все равно, сдержите вы его или нет, далеко вам убежать не удастся, – он достал из сумки кусок мыла и посмотрел на девушку, – надеюсь, вы хорошо усвоили прошлые уроки?

Фиона страшно разозлилась. Он постоянно напоминает ей о ее беспомощности, пользуется своей грубой силой, зная, что она не может ему противостоять.

– Вы недооцениваете меня, – твердо сказала девушка.

– Тогда протяните руки, и я буду спокоен, – безразличным голосом проговорил Найл.

Губы девушки дрогнули.

– Но вы же не собираетесь снова связывать меня, ведь я дала вам слово.

Мужчина размотал веревку и ответил:

– Вы будете связаны до тех пор, пока мы не доберемся до места. Ведь обещания не убегать по дороге к ручью я не получил. Теперь протяните руки.

Нанесенная накануне мазь успокоила боль, и Фиона не испытывала сильных страданий, но все же, когда веревка коснулась израненных запястий, она едва не застонала. Девушка держалась изо всех сил, не желая показывать свою слабость. Нет, она не доставит этому грубияну такого удовольствия.

Связав руки графини, Найл сложил в сумку посуду и мыло, а затем вывел Фиону на улицу. Солнце ласкало своим светом траву, отражалось в лужицах у скал. Замок был построен на выступах, и за скалами виднелись бескрайние воды залива. Вчера девушка слишком устала и потому не осознала, что большую часть пути они поднимались, не удаляясь от берега. Сейчас, поняв это, она обрадовалась: море совсем рядом, и ей не придется блуждать по округе, когда она убежит. А в том, что ей удастся бежать, она нисколько не сомневалась, надежда никогда не покидала ее. Испугавшись, что Найл поймет, о чем она думает, Фиона безразличным голосом спросила:

– Когда был построен этот замок?

– Если верить легенде, в XV веке. Это бывшая цитадель Макдональдов, но теперь, как и от многого другого, от нее остались одни лишь развалины.

Найл проговорил эти слова с плохо скрываемым отвращением, и Фиона подумала, что он намекает на себя. Как и замок, его собственная жизнь превратилась в руины, и это обстоятельство сейчас руководит всеми его поступками. Девушке вдруг захотелось утешить его, но уже в следующее мгновение она упрекала себя за излишнюю чувствительность. Как можно забыть о том, что она пленница и служит приманкой для любимого брата?!

Расстояние до ручья не составило и четверти мили. Он журчал и бурлил среди камней, чистая вода искрилась на солнце. За поворотом оказалась небольшая запруда, в которую Фионе сразу же захотелось окунуться. Найл остановился и развязал веревку. Взяв ее руки в свои, он бережно помассировал запястья девушки. Графиню обдало жаром, ее дыхание стало прерывистым. Мужчина был так близко, такой сильный, такой… притягательный и загадочный. Он то суров и жесток, то мягок и заботлив…

Пока Фиона разбиралась в двойственной натуре Найла, он хриплым шепотом произнес:

– Этот пруд послужит вам ванной.