Текст книги "Король роз"

Эмма Дарси
Король роз

Wife in Public

© 2010 by Emma Darcy

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

Хизер Гейл развернулась в крутящемся кресле и, с усмешкой посмотрев на Айви, объявила: – Валентин, Король роз, снова свободен! Он только что заказал три дюжины красных роз и сливочную помадку с имбирем к слезливому свиданию под кодом «Прощай, детка». Это его подпись. Помяни мое слово – эта женщина только что была вычеркнута из его маленькой черной книжки!

Айви Торнтон только округлила глаза, став свидетельницей столь живого интереса, проявляемого к личной жизни Джордана Пауэлла. Айви встречалась с ним – так, мимолетная встреча! – на последней выставке живописных полотен работы ее матери. Это было два года назад, вскоре после смерти отца. Айви пришлось тогда учиться вести дела в компании по выращиванию роз без отцовского руководства.

К досаде матери, она заявилась на мероприятие в обыкновенных джинсах, не испытывая никакого желания переплюнуть светских дам, посещающих подобные мероприятия. Джордан Пауэлл попросил, чтобы их представили. Это еще больше расстроило ее мать, вынужденную представлять дочь, которая могла бы выглядеть не так блекло.

Тем не менее Айви уловила в его глазах оттенок интереса. Но может, он и был вызван тем, что она не вписывалась в прекрасно одетую толпу? Встреча была короткой. Роскошная модель, висящая на руке Пауэлла, тут же потащила его прочь.

Джордан Пауэлл был не только богатым, но и сексуально притягательным – высокий, красивый, темноволосый, с безупречной фигурой. Живые голубые глаза, приятный голос, необыкновенно чувственный рот… Когда он общался с Айви, на его губах блуждала усмешка, словно забавлялся чем-то.

– Ну и сколько продержалась эта особа? – спросила Айви, зная, что Хизер получает удовольствие, ведя счет любовным похождениям Джордана Пауэлла.

Хизер развернулась к компьютеру, чтобы свериться с записями:

– Так… Месяц назад он заказал мармелад и розы, то есть наверняка хотел поднять ей настроение. Но похоже, до этой особы не дошло его скрытое сообщение, раз они расходятся. А еще за месяц были розы и горький шоколад, что означает сексуальную горячку.

– Ты не можешь знать об этом наверняка, Хизер! – запротестовала Айви.

– Вытекает из фактов. Джордан всегда начинает с шоколада, когда в первый раз посылает женщине розы. Это стадия соблазнения.

– Не думаю, что ему нужно кого-нибудь соблазнять, – пробормотала Айви.

Хизер продолжала свои дедуктивные размышления:

– Возможно. Просто, заинтересовавшись кем-либо, он шлет розы и шоколад. Это означает, что он без ума от этой женщины. Но последней красотке он ничего такого не слал.

– Из чего следует, что данное похождение стало этакой легкой прогулкой, – заключила Айви.

– Прямо в точку, – согласилась Хизер. – И было это почти три месяца назад. В общем, как обычно.

– А более продолжительные отношения у него были?

– Согласно моим записям, самый длительный срок – полгода, и то случилось это только однажды. Обычно он встречается с девушкой два, от силы – четыре месяца.

Хизер снова повернулась к Айви, сидящей за столом напротив нее. Айви пыталась включиться в работу, но пока у нее это плохо получалось. Слишком много нерешенных проблем. Этот последний телефонный разговор с матерью по поводу очередной выставки ее работ… А затем неизменный совет продать бизнес, переселиться в Сидней, познакомиться с интересными людьми и, наконец, «начать жить». Ну и конечно, настойчивая просьба купить «приличную» одежду, чтобы ей не было стыдно за дочь.

Все как всегда. Дело в том, что жизненные интересы Айви и матери совсем не пересекались, они словно жили в разных мирах. Хотя мать с отцом не были разведены, сколько помнит Айви, жили они раздельно друг от друга. Айви воспитывал отец. Жизнь в сельской местности не вызывала у ее матери энтузиазма, и теперь, после смерти отца, Саша постоянно пыталась убедить Айви, что гораздо веселее жить в городе.

Но Айви любила ферму. Она не боялась работать здесь. Отец, которого она очень любила, научил ее всему. Ее жизнь приносила ей удовлетворение. Вот только для полного счастья недоставало лишь одного: мужчины, которого она могла бы полюбить и который любил бы ее. Айви верила… Но Бен не поддержал ее, когда она так в этом нуждалась!

– Эй, а может, ты снова встретишься с нашим «розовым» Валентином на выставке твоей матери? И на этот раз он окажется свободен? – предложила Хизер, лукаво поигрывая бровями.

– Сомневаюсь, что такой мужчина объявится на людях один, – парировала Айви, подавляя в зародыше столь безумную мысль.

Впрочем, это возражение не остудило пыл Хизер.

– Ну, как знать… Думаю, тебе по силам развернуть его голову в свою сторону, если ты распустишь волосы и приоденешься. Часто ли можно увидеть такой цвет волос, как у тебя? Если ты не будешь их прятать в косу, такая роскошная копна обязательно привлечет его внимание.

– И что из этого? – скептически возразила Айви. – Вряд ли Джордан Пауэлл заинтересуется какой-то провинциалкой. Но допустим, что это так. Однако эта провинциалка не заинтересована в том, чтобы пополнить список красавца сердцееда.

Но Хизер не так-то легко было победить. Склонив голову набок, она в задумчивости изучала Айви своими ореховыми глазами, вспыхивающими озорными искорками. Ее каштановые волосы были ассиметрично подстрижены, и она убрала за ухо более длинную прядь своей прически – неизменный жест, после которого она принималась за работу. Хизер была на два года старше Айви – почти тридцать, – и приблизительно в этом возрасте она и планировала стать мамой. От природы милая и приветливая, она вышла замуж за Барри Гейла, управляющего теплицами. Именно после этого они с Айви и стали близкими подругами.

К тому же Хизер была прекрасным сотрудником. Айви до сих пор благодарила момент, когда Хизер буквально свалилась на нее с неба в то время, когда ей особенно была нужна помощь в офисе. Тогда Айви жила в постоянном напряжении – у отца обнаружили неоперабельную онкологию… А после того как отца не стало, в ее жизни образовалась пустота, она была погружена в горе. Нет, без Хизер Айви не смогла бы сохранить свой бизнес.

– Что-то мне подсказывает, что племенной жеребец Джордан Пауэлл не возражал бы сменить луг, на котором можно попастись. Тебе это тоже пошло бы на пользу, Айви, – лукаво протянула Хизер.

Айви рассмеялась:

– Да уж, он точно жеребец! Но даже если мне удастся возбудить у него интерес, мне как-то не хочется испытывать его угасание.

– Предупрежден – значит вооружен. Этот красавчик не разобьет тебе сердце, так как ты заранее знаешь, что, потоптавшись на одной лужайке, он вскоре ее сменит. Ты в отпуске когда в последний раз была? Три года назад. А шашни с мужчиной когда заводила? Более двух лет назад. И что мы имеем? Ты посвящаешь свои лучшие годы только работе! Готова спорить, что Джордан Пауэлл сумеет поднять тебе настроение – классное времяпрепровождение, крутой секс, короче говоря, погрешишь в свое удовольствие.

– Это называется «журавль в небе». Не понимаю, чем я могу привлечь к себе Джордана Пауэлла, даже если он объявится на выставке без сопровождения. – Айви пожала плечами. – Вообще-то я сама думала куда-нибудь съездить, раз дела на фирме идут гладко. Кстати, только вчера я просматривала в воскресных газетах рубрику «Путешествия» и…

– Точно! – восторженно вскрикнула Хизер, вскакивая. – Ты их еще не выкинула?

– Выкинула – они вон, в корзине для бумаг.

– Ага. – Хизер кинула взгляд в корзину. – Ну-ка, ну-ка! Кажется, я знаю… Подожди!

Спустя несколько минут Хизер шлепнула на стол Айви журнал «Жизнь». Издание уже было открыто на странице моды.

– Я говорила об отпуске, а не об одежде! – напомнила ей Айви.

Хизер ткнула пальцем в фотографию модели в черном пиджаке, перехваченном на талии широким кожаным ремнем, в розовой с блестками мини-юбке, в черных туфлях на высокой платформе, с ремешками вокруг лодыжек, украшенными розовыми, желтыми и зелеными клепками.

– Если ты наденешь это на выставку своей матери, все упадут!

– Еще бы! Розовая юбка в сочетании с моими морковными волосами! Ты спятила?

– И вовсе нет. У них ведь не только розовые юбки. Можешь купить, скажем, зеленую – как раз под цвет твоих глаз. Туфли можно оставить черными. На тебе это будет смотреться сногсшибательно! Ты достаточно высокая и худая, чтобы носить подобную одежду. – Она снова ткнула пальцем в фотографию. – И посмотри, какие длинные гагатовые серьги. Если ты их наденешь и распустишь свои роскошные волосы, да еще на фоне пиджака, – будешь выглядеть просто обалденно! И тогда тебе обязательно нужно купить черную сумочку с клепками.

– Может быть, – согласилась Айви. – Только во сколько мне все это обойдется?

Впрочем, она не могла не признать, что идея одеться таким образом была весьма соблазнительна. Если не считать того, что деньги будут потрачены зря, так как куда еще она все это наденет? Чтобы пойти в теплицу? Они живут в ста километрах к югу от Сиднея, в долине, где когда-то располагалось пасторское имение, а сейчас разбросаны небольшие фермы. Свободный стиль одежды считался здесь нормой на любом публичном мероприятии.

– Ты можешь себе это позволить, – заявила Хизер. – Мы буквально завалены деньгами от продаж в День святого Валентина. Ну и что, если эта одежда понадобится тебе только раз? Ты ведь сама говорила, что твоя мать хотела бы видеть на тебе какую-нибудь модную одежду, а не ту, что ты обычно носишь.

При этом напоминании на лице Хизер возникла гримаса.

– Чтобы я, короче, не выделялась.

Хизер усмехнулась:

– Я бы сказала – наоборот, чтобы выделялась!

И чтобы Джордан Пауэлл тебя не проглядел.

Глава 2

Джордан Пауэлл сидел за столом и изучал данные о продаже недвижимости, опубликованные в утренней газете. Он ждал завтрак – Маргарет бесподобно готовила хрустящий бекон с изумительной яичницей по-голландски. Маргарет Партридж была настоящим сокровищем – толковая домоправительница и отличный повар. И еще Джордану импонировала ее грубоватая прямота – его нечасто баловали искренностью.

Восхитительный запах свежеподжаренного бекона заставил Джордана оторваться от газеты и улыбнуться Маргарет, вошедшей на застекленную веранду, где Джордан обычно завтракал и обедал, когда бывал дома. Маргарет не отреагировала на его улыбку. Выражение ее лица никак не отвечало сложившимся между ними почти дружеским отношениям. Джордан тут же сложил газету, чувствуя, что Маргарет не в духе.

Она со стуком поставила перед ним тарелку с беконом и яичницей, уперла руки в бока и отрывисто бросила:

– Если вы собираетесь пригласить эту Коринн Адлер к себе еще раз, Джордан, то я больше у вас не работаю! Не собираюсь терпеть какую-то деваху, воображающую, что может смотреть на меня свысока!

Джордан поднял руку, объявляя мир:

– Все решено, Маргарет. Я покончил с Коринн сегодня утром. И простите меня за ее поведение. В свое оправдание могу лишь сказать, что со мной она была как ласковый ягненок…

– Еще бы – не быть с вами ягненочком! – фыркнула Маргарет, покачивая головой. – Мне все равно, если у вас будет вереница любовниц. Это честнее, чем сначала жениться, а потом изменять. Вы можете позвать сюда хоть толпу женщин одновременно, но к себе я требую уважения!

– Я доведу это до сведения других женщин, – торжественно обещал Джордан. – Еще раз прошу прощения, что в этом случае я ошибся в оценке характера.

Маргарет снова фыркнула:

– Тогда начинайте учиться смотреть не только на фасад, но и на то, что может скрываться за ним.

– В следующий раз попробую начать с исследования глубин.

– Только измерения нужно проводить не в постели, а за ее пределами.

Джордан вздохнул:

– Просто чудесно, Маргарет! Разве я не отношусь к вам уважительно? Разве я только что не доказал, что мне небезразличны ваши чувства, порвав с Коринн?

– И скатертью дорога! – удовлетворенно заявила Маргарет. – И вы милы со мной только потому, что ваш завтрак не подгорел. – Ее губы наконец тронула улыбка. – Приятного аппетита!

Когда Маргарет уже покидала веранду, до Джордана донеслось ее полное триумфа бормотание:

– В любом случае задница у нее великовата.

Джордан поймал себя на том, что усмехается. У самой Маргарет – маленькой, худенькой женщины за пятьдесят, которую совершенно не волновала ее внешность, – эта часть тела, можно сказать, отсутствовала. Она никогда не красилась и всегда носила белые свободные платья и белые туфли без каблуков со шнурками, которые она считала самой подходящей униформой для своей работы. Седые волосы, которые Маргарет и не думала красить, были, как всегда, собраны в аккуратный пучок. Кроме того, она обладала завидной энергий, которая ощущалась буквально физически. А в ярких карих глазах светился острый ум, которому соответствовал не менее острый язык.

Джордану она понравилась сразу. Устраиваясь к нему на работу, Маргарет сообщила, что она в разводе и что выходить замуж больше не намерена, а если и будет содержать дом и готовить для мужчины, то только за деньги. У нее двое детей, которые крепко стоят на ногах, и что ей бы хотелось стоять на собственных.

Узнав Маргарет лучше, Джордан стал считать себя счастливчиком. Эта мысль пришла ему в голову и сейчас, когда он приступил к изумительно приготовленному завтраку. У него не было недостатка в красивых женщинах, которых он любил, но со временем удовольствие от нахождения в их обществе проходило. Тогда как еда Маргарет всегда оставалась восхитительной.

А Коринн… Ему было кем заменить ее. Что же касается не только партнерши для секса… Нет, увольте! Идти той же самой дорогой, что и в случае с Бьянкой, он не собирается. А ведь она почти что вынудила его сделать ей предложение! Да, Бьянка была искусна. Как она незаметно внушала ему мысль о том, что лучше ее он жены не найдет! Как предупредительна была, угадывая чуть ли не каждое его желание! Он почти что угодил в ее ловушку, когда неожиданно открылся обман.

Все то время, что они встречались, Бьянка скрывала, что состояние ее отца вот-вот готово было развеяться, как дым на ветру, фактически обманула его. Стало ясно, что целью Бьянки был вовсе не он сам. Она бы ни за что не пошла на такие жертвы, если бы точно не знала, что хочет получить, – продолжать вести беззаботную, роскошную жизнь.

Возможно, Маргарет бы догадалась об истинных мотивах Бьянки, если бы работала у него в то время, – мало что ускользало от проницательного взора его экономки. Теперь же, обладая в ее лице таким сокровищем, Джордан вообще не видел причины жениться, тем более что его постель никогда не пустовала…

Слишком много браков распадалось, особенно в его окружении. Джордан достаточно насмотрелся на все это. Вот и его сестра Оливия… Три раза она попадалась на один и тот же крючок, слепо веря желающим завладеть ее состоянием. Просто так, что ли, ходит поговорка «Обжегшись на молоке – дуют на воду»? Вот и он дует на воду.

Слава богу, их родители сумели сохранить свой брак, но они принадлежали к другому поколению. Кроме того, отец прилагал старания, чтобы не задеть гордость его матери, скрывая от нее своих любовниц и позволяя ей наслаждаться жизнью, которую обеспечивал ей статус жены одного из самых известных владельцев недвижимости в Австралии. К тому же у его матери были и собственные «ухажеры». Например, когда отец не мог составить ей компанию в театр или в оперу, ее сопровождали геи – мужчины, которые любили искусство так же сильно, как она, и которые были счастливы сопровождать ее хотя бы ради бесплатных билетов.

Родители состояли в браке уже тридцать лет, и между ними еще сохранялись какие-то теплые чувства. И когда скончался его отец, мама очень переживала…

Джордан только закончил завтракать, как зазвонил его мобильный. Он вытащил его из кармана рубашки, надеясь, что это звонит не Коринн.

Слава богу, это была мать, и Джордан с облегчением перевел дух.

– Доброе утро, – бодро приветствовал он ее.

– В пятницу вечером я собираюсь на выставку картин. Ты мне нужен, – заявила она со своим обычным королевским апломбом.

Поразительно, как много людей тут же подчинялись ее воле, стоило ей прибегнуть к такому тону! Конечно, то, что Нони Пауэлл была богата, играло решающую роль. Она была известна своей благотворительной щедростью и не считала для себя зазорным пользоваться этим для достижения своих целей.

– А что с Мюрреем? – спросил он, гадая, почему «ухажер», на которого мать полагалась чаще других, перестал ходить в ее любимчиках.

– Бедный мальчик поскользнулся на мокрых плитках и сломал лодыжку.

«Бедный мальчик» был франтоватым мужчиной шестидесяти лет.

– Жаль. А что за выставка?

– Галерея дорогого Генри. В Паддингтоне. В пятницу пройдет выставка последних работ Саши Торнтон. На последней ее выставке ты купил две картины, так что, может быть, в этот раз тебя также что-нибудь заинтересует.

Джордан тут же вспомнил. Море ярчайших красок. Маковое поле в Италии и ваза с бархатцами. Эти картины висели в офисе в одном из его городков для престарелых. И почти сразу ему на память пришли яркие волосы дочери Саши Торнтон. Девушка была в джинсах. Маргарет бы понравилась ее попка. Очень аккуратная. Но именно ее волосы подтолкнули Джордана к тому, чтобы попросить познакомить его с дочкой художницы.

Встреча произошла не вовремя и не к месту – на его руке тогда висела Мелани Тинделл, – но дочери Саши удалось возбудить в нем искру интереса. Джордан ничего не имел бы против, если бы они встретились повторно. Чудесная бледная кожа и, что удивительно, без веснушек. А еще глаза, такие зеленые, что он был бы не прочь погрузиться в их глубины… Чуть больше внимания к своей внешности – и она была бы неотразима! Почему она не старалась выглядеть привлекательнее?

Он вспомнил даже ее имя. Айви.

Ядовитый плющ?[1]1
  Ivy (англ.) – плющ. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]

Между ней и ее матерью ясно ощущалось какое-то напряжение…

– Галерея откроется в шесть часов, – продолжила его мать. – Генри позаботится о приличном шампанском, к которому будут поданы обычные в таких случаях закуски. Если ты будешь дома к пяти тридцати, я скажу шоферу, и мы сначала заедем за тобой.

В настоящее время Джордан обитал в Балморале – районе, что был совсем недалеко от Палм-Бич, где жила его мать.

– Хорошо, – ответил он, решив, что, если Айви заинтересует его настолько, что можно будет за ней приударить, он сумеет найти себе другой транспорт.

Глава 3

Айви опаздывала. Движение в час пик в пятницу вечером было отвратительным. То же самое относилось к поиску свободного места на парковке. Шагая через три квартала, можно сказать, на цыпочках – «благодаря» своим модным туфлям, Айви молча кляла дизайнеров, диктующих подобный стиль моды. Они точно заслужили место в аду! Даже не так. Чтоб им вечно шагать там в своих творениях!

Завернув за угол, Айви увидела, как шофер запрыгнул в «роллс-ройс», занимавший два места рядом с галереей. «Для кого-то парковка – дело плевое, – подумала она, почему-то вспомнив Джордана Пауэлла. – И не только парковка. И с женщинами у такого состоятельного мужчины проблем быть не должно, тем более с его-то внешностью. Да, такого вряд ли сразу забудешь, даже если захочешь!»

Если сегодня в галерее будет Пауэлл… Если вдруг проявит к ней интерес… Что ей тогда делать? Кокетничать с ним или бежать от него?

«Смотреть и ждать! – сказала себе Айви. – Как говорится, цыплят по осени считают».

Генри Бойс, владелец галереи, о чем-то подобострастно говорил с посетителями, при этом не забывая поглядывать в сторону вновь прибывающих, поэтому он сразу заметил Айви. При виде ее он застыл с открытым ртом. Женщина со светлыми волосами, уложенными в стильную прическу, в бросающейся в глаза одежде и с высокомерным выражением на лице, тут же повернулась, чтобы понять, почему к ней потеряли интерес. Рядом с ней стоял какой-то мужчина.

Это был Джордан Пауэлл. И по его лицу расползалась восхищенная усмешка.

– Боже мой, Айви! – недоверчиво выдавил из себя Генри, начисто забыв о своем достоинстве.

– Кто это? – спросила женщина.

Она была много старше Джордана, хотя прекрасно сохранилась и была полна сознанием собственной важности.

– Простите меня, Нони, – скороговоркой произнес Генри. – Я совсем не ожидал… Это дочь Саши, Айви Торнтон. Айви, идите сюда! Ваша мама будет счастлива вас видеть.

«Ну, хоть в этот раз заявилась не в фермерской робе», – про себя закончила за него Айви.

Она справилась с оглушительным биением своего сердца, вызванным близостью Джордана Пауэлла, и улыбнулась:

– Пойду ее поищу.

– Рад встретиться с вами снова, Айви, – сказал Король роз, поразив Айви тем, что он не забыл их первую встречу. – Не думаю, что в прошлый раз вы встречали мою мать, – продолжил он, выступая вперед и протягивая руку, словно приглашая ее присоединиться к их тесному кружку. – Позвольте я вас представлю. Нони Пауэлл.

Его мать? Стерва, которая оглядела ее с головы до ног, словно решая про себя, стоит ли ей заводить с ней знакомство? У нее, как и у сына, были голубые глаза, но от них веяло холодом. Возможно, это было вызвано армией женщин, что осаждали Джордана?

Улыбка Айви стала чуть ироничной, когда она протянула руку:

– Рада с вами познакомиться, миссис Пауэлл.

– Вы тоже принадлежите к миру искусства, моя дорогая? – осведомилась та, снизойдя до того, чтобы легко пожать руку Айви своими пальчиками.

– Нет. У меня нет таланта моей матери.

– Вот как? И чем же вы занимаетесь?

Айви усмехнулась. Возможно, она и выглядит сегодня как модель на показе мод, но…

– Я работаю на ферме.

Естественно, после такого ответа мать Джордана Пауэлла должна была тут же забыть о ее существовании, поэтому Айви кивнула, словно прощаясь, до того, как ее отпустят.

– На ферме?.. – недоверчиво переспросила Нони Пауэлл.

– Позвольте, я помогу вам отыскать вашу маму, – тут же произнес Джордан, беря Айви под локоть. Лукавая улыбка на его губах добавляла ему дополнительного шарма. – У меня очень неплохо получается двигаться сквозь толпу.

Айви не удержалась от потрясенного вздоха, а ее сердце снова начало отбивать какую-то бешеную джигу. Неужели он так всегда знакомится с женщинами – на раз-два? Ноги Айви следовали за ним, пока мозг все еще пытался осознать, что происходит.

– Очень мило с вашей стороны, – наконец пробормотала она, находясь под мощным натиском ощущений: горьковатого запаха одеколона, сильной, мускулистой руки на своем локте, уверенного мурлыканья сексуального голоса, озорных огоньков в обещающих рай голубых глазах.

– Исключительно эгоистический интерес. В тот раз у нас с вами не было возможности поговорить подольше, и меня разбирает любопытство.

– Почему? – требовательно вопросила Айви, начиная хмуриться оттого, как с места в карьер Джордан начинает к ней клеиться. А ведь он знает, что она из провинции! Может, именно поэтому и клеится, предчувствуя новизну ощущений?

– Для начала – ваше преобразование, – ответил Джордан, и в его голосе послышались дразнящие нотки.

– В тот раз мама не одобрила мой выбор одежды. Однако сегодня я просто не хочу омрачать ей праздник.

– Ну, с вашим-то цветом волос омрачить что-либо весьма затруднительно, – заявил Джордан. – Ваши волосы как маяк.

Айви не могла принять его слова за комплимент. Он цедил их так небрежно… Так и не ставший взрослым мальчик играл в свои игры, и внутри Айви что-то – может быть, самоуважение – препятствовало эту игру поддерживать.

Она резко остановилась, убрала с локтя руку Джордана и пристально взглянула ему в глаза, словно пытаясь проникнуть в его мысли.

– Вы со мной заигрываете? – прямо спросила Айви.

На лице Джордана появилось удивленное выражение, которое быстро уступило место веселью.

– И да и нет, – с усмешкой произнес он. – Я сказал чистую правду про ваши фантастические волосы, но я…

– Я – это не только мои волосы, – оборвала его Айви. – А так как они у меня всю жизнь, я не придаю их цвету никакого значения.

Джордан засмеялся, и его приятный глубокий смех тут же нашел живой отклик в теле Айви. Ее бедра напряглись, грудь стала чувствительной. Айви остро ощутила потребность узнать этого мужчину поближе, и не важно, если их знакомство продлится недолго.

– Может, мне стоит начать распространяться о том, какие у вас волосы или как вы привлекательны? – с легким, но ощутимым презрением в голосе поинтересовалась Айви. – Это то, что делает вас человеком?

Губы Джордана снова искривились в чувственной усмешке.

– Ясно, намек понят. Могу начать заново?

– Что – заново?

– Знакомство с вами.

Айви не ожидала, чтобы поверхностный человек, а у нее сложилось именно такое мнение о Джордане, на самом деле окажется не таким, каким она его представляла. Айви даже почувствовала легкое разочарование.

– Не дайте себя обмануть тем, что на мне сейчас надето. Я так приоделась только ради матери. И еще ради Генри – он такой сноб и не жалует простолюдинов в своей галерее. Так что вряд ли я ваш тип.

Одна темная бровь Джордана, изогнувшись, поползла вверх.

– Не желаете сами узнать, какой тип я предпочитаю?

Айви призвала себя к осторожности – в интересах ее же бизнеса держать язык за зубами о том, что ей уже было известно. Склонив голову набок, словно обдумывая свои слова, она ответила:

– Если судить по тому разу, что мы с вами встречались, ваша специализация – добыча прекрасных трофеев женского пола.

Джордан в задумчивости нахмурил лоб:

– Я бы сказал, что они сами хотят быть моими трофеями. Конечно, богатство – это козырная карта, но сразу никогда не узнаешь, нравишься им ты, или мой козырь. Приходится просеивать все…

– Могу я напомнить вам, что в моем случае все было иначе – я на вас не бросалась!

Джордан улыбнулся:

– И это приятное разнообразие, Айви. Пожалуйста, разрешите мне лучше вас узнать.

Было просто невозможно противостоять этой улыбке. Айви вздохнула и уступила желанию побыть с ним, пусть это даже продлится недолго.

– Сразу скажу – я вырасту в глазах матери, если притащу вас на буксире, – призналась она и сама взяла его за руку. – Ладно, вы ее нигде не видите?

Джордан оглядел галерею с высоты своего роста. В туфлях на платформе и на шпильках Айви казалась себе великаншей, но даже так она доставала ему только до носа.

– Направо, – указал Джордан. – Она говорит с какой-то парой, их вроде бы заинтересовала одна из ее картин.

– Тогда не будем им мешать. Постоим где-нибудь поблизости, чтобы, когда разговор будет закончен, она могла бы меня увидеть.

– Думаю, она заметит вас в любом случае, – сдержанно произнес Джордан.

– Надеюсь, я не слишком перестаралась в выборе туалета, – слегка обеспокоенно сказала она. – Я и приоделась так только с одной целью – приятно удивить маму, какой городской и современной я могу быть.

– Она не жалует вашу провинциальную версию?

Айви взглянула на него с округлившимися глазами:

– Когда кто-то превращает гламур в искусство, все остальное, что ему не отвечает, задевает его утонченные чувства. Поэтому она просто не замечает, что мне все равно.

– Сегодня с этим проблем возникнуть не должно. Вы выглядите так, словно сошли со страниц модного журнала.

– Так и есть.

– Прошу прощения?

Айви не удержалась от смеха:

– Увидела эту одежду в журнале и купила ее.

– Вы носите ее так, как надо, – улыбнулся Джордан.

Настроение у Айви вдруг поднялось до заоблачных высот. Даже знание о послужном списке любовниц этого плейбоя не могло его испортить. «Ничего со мной не случится, – решила девушка, – если я побуду немного в его обществе».

На матери было длинное, спадающее складками платье, переходящее от бледно-розового к темно-розовому цвету. Розовый цвет был Саше к лицу. Общим с дочерью у нее были лишь вьющиеся волосы – увидев их вместе, никому и в голову не приходило, что между ними существуют родственные узы. У Саши Торнтон были серые глаза и темно-каштановые, почти черные волосы, они каскадом спадали ей на плечи, словно отвергая ее возраст, – Саша Торнтон приближалась к пятидесяти годам. Впрочем, выглядела она все равно моложе благодаря искусному макияжу, оживлявшему и молодившему ее лицо.

Она вовсю жестикулировала, пытаясь продать картину паре, отчего браслеты и кольца на ее руках сверкали. Но вот эти руки замерли в воздухе, когда она увидела Айви под руку с Джорданом Пауэллом. Ее живое лицо словно превратилось в маску с застывшим на нем выражением ошеломления.

Айви даже пожалела, что рядом нет Хизер, чтобы та могла полюбоваться произведенному благодаря ее настойчивости эффекту: сначала Генри, потом Джордан Пауэлл, а вот теперь и ее мать.

Впрочем, Саша Торнтон довольно быстро пришла в себя и с заискивающей улыбкой обратилась к возможным покупателям:

– Прошу меня извинить. – Она кивнула в сторону Айви. – Но моя дочь только что подъехала.

При этом она не выказала никакого удивления спутнику Айви. Собеседники Саши взглянули в их сторону, и их глаза расширились при виде новой пары, которая могла бы составить им конкуренцию. Да и выглядела эта пара на загляденье: потрясающую Айви изумительно дополнял Джордан Пауэлл.

– Пожалуйста, поговорите насчет картины с Генри, – продолжала ее мать. – В любом случае все продажи осуществляет он. – Она быстренько пожала им руки на прощание и, остановившись перед Айви, на глазах у всех расцеловала ее в щеки, перемежая громкие поцелуи одобрительными возгласами: – Дорогая! Ты прекрасно выглядишь! Я безумно счастлива, что ты пришла! И с Джорданом! – Отступив на шаг, она кокетливо на него глянула: – Я надеюсь, это означает, что вы хотите приобрести еще кое-какие из моих картин?

– Мы сначала решили с вами поздороваться, Саша, – ответил Джордан, снова пуская в ход свое обаяние. – Пока мы даже не знаем, что вы предлагаете в этот раз.

– Ну, тогда… Если что-то привлечет ваше внимание, то…

Их разговор с матерью продолжался несколько минут. Айви невесело отметила про себя, что Джордан Пауэлл для ее мамы куда более важен, чем дочка. А как же: мужчина с деньгами и связями! Нет, она понимала, что значил для матери сегодняшний вечер как для художницы. Но с чем она может себя поздравить: следующий телефонный разговор с матерью должен быть куда приятнее их обычных бесед.

– Айви, дорогая, позаботься, чтобы Джордан посмотрел все, – с немного наигранной мольбой обратилась Саша Торнтон к дочери, почувствовав, что Пауэлл собирается уходить.

– Обязательно, – покорно обещала Айви. – Удачи тебе с этой выставкой, Саша!

– Саша? – переспросил Джордан, прокладывая путь в соседний зал, который был не столь переполнен людьми. Его глаза загорелись от любопытства. – Почему Саша, а не мама?