Текст книги "Чудовище лощин"

13. Тыквенный суп и старый друг

По прохладным улицам Игиби возвращались в гостиницу. День был прекрасным и безоблачным, но ничто не могло снять тяжесть с души Джаннера. Ярко-оранжевая кайма на листьях сообщала, что в лощины скоро придёт осень, и Джаннер гадал, сильные ли здесь холода.

Все шли молча, радуясь, что Кальмар свободен, однако события минувшего дня висели над ними, как грозовая туча. Кальмар, казалось, не пострадал, хотя синяков под мехом всё равно не было видно. Впрочем, держался он настороженно и жался к Джаннеру.

Джаннеру хотелось спросить у матери или у Подо, что дальше, но он сомневался, что старшие задумывались о будущем – разве что о возвращении в гостиницу, где их ждали ужин и отдых.

– Смотрите, – сказала Лили, указывая на поле, где по траве босиком бегали дети. – Они играют в зибзи, мама?

– Вроде того, – ответила Ния.

– Эта игра малость погрубее той, к которой вы привыкли, – произнёс Подо. – Когда я впервые явился сюда, здешние ребята раскатали меня тонким слоем. А я, между прочим, был пиратом с самого грозного корабля, который когда-либо плавал по морю!

– Ты им не понравился? – спросила Лили.

– Отчего же, понравился! Но я был чужаком, вот и пришлось доказывать, что я чего-то стою.

– И что же ты сделал? – спросил Кальмар.

Он заговорил впервые после освобождения, и Джаннер обрадовался, услышав голос брата. Как бы он ни выглядел, как бы грубо ни обходились с ним стражи, Кальмар вернулся к родным.

– Поговорим за обедом, – сказала Ния, направляясь к гостинице. – Нам многое нужно обсудить, а потом дедушка расскажет свою историю.

Джаннеру показалось странным, что его мать так торопится. Потом он заметил взгляды, которые она бросала на окна домов, стоящих вдоль улицы. Из-за занавесок выглядывали лица. Люди следили за ними, особенно за Кальмаром. Одни не скрывали подозрения, другие страха. Джаннер разглядел и гнев. И тогда ему тоже захотелось поскорей вернуться в гостиницу.

Когда они пришли, внизу никого не было, кроме женщины, которая прислуживала им накануне вечером. Грузно сидя в кресле у дымящегося очага, она устремила на них испепеляющий взгляд и сказала:

– Ну вот, как боялась, так и вышло. Вы вернулись и волка с собой привели.

И вновь Джаннер ждал, что Ния вспыхнет, но та сохраняла спокойствие:

– Это мой сын. Надо понимать, гостиница опустела из-за нас?

– Да, – подтвердила женщина, отвернувшись. – Прошёл слух, что Серого Клыка отпустили на свободу и что он идёт сюда. Вот все и разбежались. У меня полный горшок тыквенного супа, а есть некому. Даже ваши кимерцы ушли. Сказали, что не заснут, если койку не качает, и отправились на корабль. Сомневаюсь, что они придут ужинать.

– Мне жаль, что так вышло. – Ния шагнула к ней и дождалась, когда та оторвёт взгляд от очага и обернётся к ней. – Но нам некуда больше идти и негде пообедать. Мы вымоем кухню и приберём в комнатах, а потом поищем другое жильё – из уважения к вашей доброте и усердию. Не сомневаюсь: как только мы уедем, ваш хлеб с корицей и тыквенный суп сразу же привлекут сюда толпу голодных едоков.

Женщина вздохнула, отряхнула фартук и встала. Она посмотрела на всех поочерёдно, кроме Кальмара, покачала головой и скрылась на кухне.

– Досадно, – заметил Оскар, почёсывая живот. – Хорошо, что не нужно долго ждать супа. – Он плюхнулся на стул, заправил салфетку за ворот рубашки и потёр руки.

Ния кивнула остальным, и все они сгрудились за столом у очага. Сама Ния без приглашения зашла на кухню и через минуту появилась, неся шесть кружок с горячим сидром, по три в каждой руке. Хозяйка шла за ней, с подносом, уставленным дымящимися деревянными мисками. Она явно смягчилась и даже поблагодарила Нию за помощь.

– Не стоит благодарности, милая. Мы поможем тебе прибраться, когда поедим.

– Не нужно, ваше величество. Меня зовут Эленна, если что. – Женщина неуклюже сделала реверанс и вышла.

– Джаннер, – сказала Ния, – пожалуйста, прочти молитву.

Джаннер склонил голову и вдохнул насыщенный запах тыквенного супа, так что благодарность прозвучала совершенно искренне.

– У меня три вопроса, – произнёс Оскар и поднёс ложку к губам. – Во-первых: куда улетел Артам? Во-вторых: что такое туралай? В-третьих: где тут библиотека? Ничего себе – Кальмар, ты уже всё съел?!

Кальмар хрипло рыгнул и вытер морду лапой.

– Это четыре вопроса, – хихикнув, заметила Лили.

Эленна вышла из кухни и налила Кальмару добавки. Но она по-прежнему не смотрела на него и промолчала, когда он её поблагодарил.

– Дядя Артам вернулся в Скри, – сказал Джаннер.

Ния вскинула брови:

– Зачем?

– Он сказал, что нужен там. Я думаю, он полетит в Кимеру, чтобы помочь Гаммону. И заодно я попросил его освободить рабов на фабрике вилок в Дагтауне. Сара Кобблер ещё там…

Кальмар хихикнул:

– Сара Кобблер? Девочка с красивыми голубыми глазами?

– Что? – спросил Джаннер, покраснев.

– Ты звал её во сне, – ответил Подо.

– Почти каждую ночь, – подхватил Кальмар. – «Сара! Твои глаза так прекрасны! Я вернусь за тобой, Сара!» – Он взвыл от смеха, и Джаннер ткнул его в плечо.

– Мальчики! – сердито сказала Ния. – Ведите себя как подобает. Кальмар, не дразни брата. Если человек влюбился, тут уж ничего не поделаешь.

Под общий смех Джаннер принялся мешать суп. Когда все замолчали, а щёки у него приобрели обычный цвет, он продолжил:

– Короче, дядя Артам улетел.

Остальные покашливали, вытирали глаза и прихлёбывали суп.

– Он сказал, что из-за него у нас будут сплошные неприятности. Как будто в нём сразу два человека и он не может предугадать, когда Пит Носок возьмёт верх. Жаль, я не знаю, чтó его так изменило. Что-то случилось… ну, дело не только в том, что у дяди Артама выросли когти. Он сказал, что хочет убраться подальше от Чёрного леса.

Ния подняла голову:

– Я и не знала, что он бывал в Чёрном лесу. Это ужасное место.

– Как Глибвудский лес? – спросила Лили.

– Хуже, – покачала головой Ния.

– Гораздо хуже, дочка, – сказал Подо и помрачнел. – Глибвудский лес опасен, потому что в нём водятся клыкастые коровы, рогатые гончие и прочие зверюги. Они, конечно, кровожадны, но это просто животные. А Чёрный лес полон чудовищ. В молодости я как-то отправился на запад, чтобы взглянуть на него. Смертоносные горы там становятся ниже и сливаются с холмами, на которых растёт Чёрный лес. Так вот, стволы там походили на грязные кости, а ветви на пальцы. Клянусь, я видел, как шевелятся заросли – и вовсе не от ветра. Твари в лесу кишели, словно черви в гнилом мясе! – Подо хлебнул супа, не обращая внимания на то, что всех сидящих за столом замутило. Ния вздохнула. – Точней и не скажешь! – заверил Подо, пожав плечами.

– Сколько помнят люди, в Чёрном лесу всегда обитал непонятно кто, – подтвердила Ния. – Такие жуткие твари, что их даже описать невозможно, – во всяком случае, так гласит легенда. В толк не возьму, что там забыл дядя Артам.

Джаннер доел суп и только успел задуматься о добавке, как появилась хозяйка и заново наполнила его миску.

– Что касается вашего второго вопроса, Оскар, – сказала Ния, – туралай – это древний местный обычай. Он означает, что мы с Кальмаром отныне связаны в жизни и в смерти.

Кальмар оторвался от супа и моргнул:

– В каком смысле?

– Если ты нарушишь закон, меня тоже накажут.

– И тут уж ничего не поделаешь, – мрачно проговорил Подо. – Если ты украдёшь у Данниби мешок яблок и совет решит на месяц отправить тебя в тюрьму – твоя мать сядет за решётку вместе с тобой.

– Другого выхода не было. – Ния улыбнулась Кальмару. – Я тебе доверяю.

– Ты не беспокойся. Не стану я красть у Данниби его дурацкие яблоки, – сказал Кальмар.

– Знаю, что не станешь, сынок. – Ния наклонилась и внимательно посмотрела Кальмару в глаза. – Ты король Сияющего Острова. Это главное. А шерсть ничего не значит. – Она подняла перевязанную руку. – Я ни о чём не жалею. И не пожалею никогда.

Джаннер молча смотрел на Клыка и на королеву. Он убеждал себя, что брат никогда не нарушит законы лощин, что решение матери провозгласить туралай было единственным выходом и что Кальмар оправдает её доверие. Потом Джаннер задумался, зачем он вообще себе об этом говорит. Но что поделаешь – он всё ещё пытался заглушить тихий голос в глубине души… голос, который по-прежнему сомневался, что Кальмару можно доверять. Раны на ногах, груди и спине впервые за день заныли.

Оскар доел четвёртую миску супа и отодвинулся от стола, прикрыв салфеткой объёмистое брюхо.

– А мой третий вопрос? Насчёт библиотеки. Чтобы перевести Первую книгу, мне нужно предпринять массу изысканий. И потом, я мечтаю перечитать «Дальнейшие восторги Биллиама Стона»! Наверняка здесь есть эта книга, поскольку деяния Биллиама Стона описывают в том числе незаконное присвоение фруктов и их производных. Я с удовольствием побываю в здешней библиотеке!

– Если желаете сходить в библиотеку, я вас провожу, – произнёс незнакомый голос.

Повернувшись, все увидели стоящего на пороге низенького старичка в великолепно сшитом костюме. Его лицо было чисто выбрито, из-под цилиндра выбивались седые кудри. Он так широко улыбался, что глаза у него превратились в весёлые щёлочки.

Старик снял цилиндр и низко поклонился, широко разведя руки:

– Ваше величество, я рад вас видеть.

Ния, ахнув, вскочила, бросилась к двери и так стиснула старика в объятиях, что его ноги оторвались от пола.

– Бонифер! – закричал Подо. – Бонифер Сквун!

14. Наследство Каргана Игиби

У Джаннера голова шла кругом: герой историй, которые ему рассказывали, шагнул прямо в зал гостиницы «Фруктовый сад»!

– «Книги и всякая всячина»! – шепнул Кальмар на ухо брату.

Джаннер удивлённо взглянул на него:

– С ума сойти, ты не забыл!

– Мы ведь нашли его старый дневник, кажется?

Джаннер вспомнил, как они с Кальмаром разбирали книги для Оскара и обнаружили дневник Бонифера. В тот же день Кальмар нашёл карту, которая вела в тайник с оружием в подвале поместья Анкльджелли. Там они укрылись от рогатых гончих… а потом случилось то, что случилось.

– Он, кажется, был другом папы? – спросил Кальмар.

– Ну да, – прошептал Джаннер. – Другом и советником.

Когда Подо, до хруста обняв Бонифера, выпустил его, старик поправил цилиндр, отряхнулся и с глубоким почтением взглянул на детей. Сделав шаг вперёд, он поклонился. Поскольку Бонифер не спешил выпрямляться, Джаннер понял, что старик ждёт знака. Ния кашлянула.

– Э… можете выпрямиться, – запинаясь, выговорил Джаннер.

Старик не двигался. Джаннер подумал, что, возможно, Бонифер уснул или его прихватил радикулит, но тут старый советник негромко произнёс:

– Не обижайтесь, Хранитель, но не вам распоряжаться.

Джаннер густо покраснел и опустил голову.

– Кальмар, – тихо сказала Ния, – Бонифер ждёт, когда король позволит ему выпрямиться.

– А? – Кальмар явно смутился, потом до него дошло, он был в ужасе и не знал, что делать.

– Здравствуйте, сэр, – сказал он робко. – Вы не обязаны мне кланяться. Меня зовут Кальмар. Раньше меня звали Тинк, а сейчас Кальмар. Приятно познакомиться.

Бонифер наконец разогнулся:

– Воистину, я обязан вам кланяться, ваше величество. Я подданный Анниеры – вы мой король. Всё просто. – Держа цилиндр в руках, он с улыбкой взглянул на волчонка. – Король Кальмар, мы с вами уже встречались, хоть вы этого и не помните. Я держал вас на руках, когда вы были младенцем. Я находился в соседней комнате, когда вы родились, и слышал, как вы сделали первый вдох. Ваш отец был моим близким другом, и хотя, как я вижу, вы претерпели некоторые… изменения, я тем не менее узнаю в вас его черты.

Кальмар кивнул, не в силах взглянуть в добрые глаза Бонифера.

– Воистину, – продолжил Бонифер, повернувшись к Джаннеру и кивнув, – для меня большая часть познакомиться с Хранителем трона. Джаннер, ты так же решителен, как Артам, и так же красив. Все девушки в королевстве будут вздыхать по тебе. Как и положено.

Джаннер стоял по-прежнему весь красный, теперь уже от смущения.

– Лили Ветрокрыл, Поющая дева Анниеры. Какая же ты хорошенькая! Я к твоим услугам. – Бонифер нагнулся, чтобы посмотреть девочке в глаза, и коснулся свистоарфы, висящей у неё на шее. – Древний инструмент для древних мелодий. Мне так хочется вновь услышать, как они звучат в залах замка Ризен…

– Приятно познакомиться, сэр, – сказал Оскар. Он шагнул вперёд, пригладил прядь волос на лысине и поправил очки. – Невероятная честь! Я прибыл сюда из Глибвуда морем и являюсь самым скромным в этой героической компании. Я Оскар Н. Ритип, книготорговец, ценитель всего странного, красивого и/или вкусного.

– Для меня это тоже честь, Ритип. – Бонифер прищурился и окинул взглядом внушительный живот Оскара, его морской загар, татуировку и тщетную попытку замаскировать лысину. – Интересно, чем, по-вашему, являюсь я?

– Простите?

– Странным, красивым или вкусным?

– И/или вкусным, господин Сквун. Вы удивитесь, сколько вещей могут содержать одновременно все три признака. Взять, к примеру, цветы мыквы…

– И вы бы хотели посетить библиотеку, – перебил Оскара Бонифер, указав на него тростью.

– О да!

– И я, – подхватил Джаннер.

– Ну разумеется, – сказал Бонифер, кивнув мальчику. – Не сомневаюсь, что ваша мать заставляла вас прилежно заниматься СНОПами. Поскольку ты первенец, твои охотничьи угодья – слова, не так ли?

– Да, сэр, – ответил Джаннер. – Мне нравится читать и писать.

– Король Кальмар художник, а Лили Поющая дева. Ваша мать не посрамила Анниеру.

– Так приятно видеть знакомое лицо, Бонифер. – Ния придвинула стул, чтобы старик мог сесть. – Нам даже здесь оказалось нелегко.

– Да-да, – сказал Бонифер, ковыляя к стулу. – Воистину Наг Безымянный отравил добрые души жителей лощин. Они так яростно защищают свои границы, что никому уже не доверяют, особенно тому, у кого морда… – Заблестевшими глазами он взглянул на Кальмара и улыбнулся. – Ваше величество, я бывал в Дане и видел ужасные вещи. Мне известны хитрости Нага. Он обнаружил давно забытые древние тайны и с их помощью создал ужасных тварей. Я видел многих похожих на вас; минутная слабость легла на них страшным клеймом. Но вы – это не только шерсть, точно так же, как я – не только плоть. Ваша суть гораздо глубже шкуры. Человек может быть очень красив, но в душе чернее смерти…

Кальмар кивнул.

– Пусть здешние грубияны говорят что хотят. Помните, что в ваших жилах неизменно течёт королевская кровь. Наверное, пройдёт некоторое время, прежде чем вам начнут доверять. Я прожил здесь девять лет – и лишь недавно перестал ловить пристальные взгляды на каждом шагу.

– Значит, ты был тут с самого начала? – спросил Подо.

– Да. Когда замок взяли, я бежал. Я пересёк пролив между Анниерой и Данем и отправился по утёсам на север, к Морским Клешням – долгое и трудное путешествие для старика! С тех пор я живу здесь, хотя порой и путешествую, совсем как в былые времена. Дань, по большей части, находится под пятой Нага, а немногие свободные области скоро будут захвачены. Впрочем, Зелёные лощины не поддаются Нагу, поэтому он перестал их штурмовать. Молитесь Создателю, чтобы он не обнаружил вас здесь, иначе он всей мощью обрушится на лощины, и, боюсь, перед ним не устоят даже самые могучие воины…

Предостережение Бонифера зловеще повисло в воздухе.

Поморщившись, старик попытался встать, и Джаннер поспешил ему помочь. Мальчику было грустно. Ему очень хотелось расспросить Бонифера об Эсбене. Старый советник был живой связью с его отцом и с Анниерой и служил доказательством того, что сказочное королевство существовало.

– Спасибо, юноша, – кивнул Бонифер, поднявшись. – Поговорим лучше о чём-нибудь приятном. Я знаю, тебе хотелось бы в библиотеку. Но я пришёл, чтобы предложить вам кое-что получше. – Он повернулся к Ние, и его глаза блеснули. – Я предлагаю вам дом. Как насчёт Трубного холма?

Глаза у Нии округлились, но она не произнесла ни слова.

Бонифер извлёк из нагрудного кармана пожелтевший конверт и помахал им в воздухе:

– Здесь, помимо завещания вашего дедушки Каргана Игиби, упокой Создатель его душу, находится дарственная на Трубный холм – ваше фамильное гнездо. Дом был завещан вашей матери Вендолин, которая поручила клану Роны передать его вам, если вы окажетесь в нужде. Поскольку вы остались без крыши над головой, без мужа, без королевства и без сил, полагаю, никто не оспорит ваше право.

– Но… но неужели там никто не живёт? – спросила Ния. – Я думала, за столько лет кто-то наверняка…

Бонифер протянул ей дарственную и улыбнулся:

– Кое-кто жил там, моя королева. Я. Я девять лет сметал паутину, гонял швапов, набил кладовую мукой и вековым запасом варенья и не далее чем сегодня утром велел служанке застелить ваши постели. Очаг Трубного холма горит и сейчас.

– Значит, у нас есть дом? – спросила Лили.

Ния улыбнулась:

– Да, милая. Прекрасный дом.

Несколько минут спустя Ветрокрылы уже сидели в повозке, катящей по улицам Бан Роны к их новому дому. Жители лощин смотрели на чужаков – одни угрюмо и недоверчиво, другие с удивлением, третьи с любопытством.

Но Джаннера и его родных это совершенно не беспокоило.

15. Дом на Трубном холме

Город Бан Рона оказался больше, чем думал Джаннер. Высокие дома в гавани, тесно стоящие друг к другу, разделялись узкими проулками. Выстроенные из кирпичей и дерева, они красиво смотрелись на приятных зелёных улицах, полных людей и повозок.

Самый людный район, у причала, представлял собой сплошной рынок, хоть, по словам Бонифера, Великая война и положила конец морской торговле. Гавань была достаточно велика, чтобы местные рыбаки могли прокормиться. Они ловили рыбу, разделывали её, коптили, продавали гарпов, глипперов и стонков; иногда попадался даже восьмиглазый чабгум, нежное филе которого, поданное с гарниром из краснушки, считалось изысканным деликатесом. Торговцы фруктами и пекари из других лощинных городов и деревень по-прежнему приезжали на приморский рынок продавать варенье, пироги, соки и хлеб, хотя ни одного иноземного покупателя в лощинах давно не было. Коммерция, конечно, не процветала, но суета на причале не давала жителям Бан Роны приуныть.

В западной части города, вдали от моря, дома расступались; во дворах виднелись небольшие садики, где росли яблоки, багруши и клепенсины; под деревьями, лениво виляя хвостами, лежали огромные псы. К чужакам они относились гораздо радушнее, чем их хозяева. Те собаки, которые не лежали на лужайках, тяжело дыша бегали в полях, где паслись козы и лошади.

Бонифер въехал на холм на окраине города. Переулков там не было вовсе, дома стояли далеко друг от друга, а булыжная мостовая закончилась. Старик натянул поводья и повернулся к пассажирам с широкой, от уха до уха, улыбкой. Джаннер невольно улыбнулся в ответ.

Бонифер широко раскинул руки, молча указывая окрест. Дети встали посмотреть на расстилающийся перед ними зелёный мир. Джаннер никогда не видел столько оттенков зелени: тёмно-зелёные рощи, яркие сады, полные зрелых фруктов, холмы, напоминающие поросшие травой животы спящих великанов – и всё это испещрено домами, амбарами и оградами. Джаннер уже видел окрестности города с крыши зала совета, но теперь, оказавшись среди холмов и долин, он прочувствовал живую красоту этой земли. Ему здесь очень нравилось.

– Вон он. – Подо, прищурив глаз, притянул Лили к себе и указал рукой. – Вон туда мы едем. Трубный холм.

Дорожка круто шла под уклон и пересекалась с другой дорогой, пошире. Эта другая дорога тянулась вдоль звонкого ручья и исчезала за очередным холмом, где от неё отходила тропа, которая вела через каменный мост над ручьём. Дальше тропа взбегала вверх по холму, вилась вокруг старых деревьев, сгибающихся под тяжестью плодов, мимо маленького водопада, который с плеском вырывался из-под валуна, и заканчивалась на широкой ровной лужайке перед домом.

Дом был больше, чем ожидал Джаннер, но казался таким же уютным, как их старое жилище в Глибвуде. Большие окна выходили на цветущую лужайку. У западной стены стояло дерево, достигая высоты второго этажа; даже издалека Джаннер разглядел, что оно вросло в дом, совсем как в Твердыне. Над крышей поднималась широкая труба, и клубы дыма летели над лощиной, словно приветствуя гостей.

– Ты здесь выросла, мама? – спросила Лили.

– И я, и твоя бабушка.

– Так точно, – произнёс Подо. – Немало времени провёл я в этом саду, спрашивая у вашего прадедушки разрешения поухаживать за вашей бабкой.

– Я слышала другое, – с иронической улыбкой ответила Ния.

– Это что же?

– Что упрашивать тебе приходилось мою мать.

– Ха! Да она полюбила меня с первого взгляда, как только увидела моё прекрасное мужественное лицо! – И Подо принял позу, которая, очевидно, казалась ему прекрасной и мужественной.

– Воистину! Разве могло быть иначе? – воскликнул Бонифер, улыбнувшись, и лошади перешли на рысь.

Когда повозка въехала на мост, Джаннер увидел стоящий у ручья камень. Надпись на нём гласила:

ТРУБНЫЙ ХОЛМ

ПОСТРОЕН В 348 ГОДУ ТРЕТЬЕЙ ЭПОХИ

ДЖАНИБЕРОМ ИГИБИ

(насколько нам известно)

По краям моста горели фонари; ещё несколько штук стояли вдоль дороги, ведущей к дому. У Джаннера что-то затрепетало в животе. После девяти лет, проведённых в Глибвуде, под пятой Клыков, после жизни в лесном замке Пита, после долгого путешествия в Кимеру и стремительного отплытия за море он наконец обрёл дом. Мальчику так страстно хотелось найти приют, что у него даже мелькнула мысль: о чём же мечтать теперь?

Анниера была прекрасным сном, а Трубный холм находился прямо за следующим поворотом дороги. Джаннер надеялся однажды увидеть Сияющий Остров, но если бы ему до самой смерти пришлось прожить в Зелёных лощинах, где в изобилии растут фрукты, шелестит зелёная трава и нет ни одного Клыка (не считая Кальмара, разумеется), он бы не стал возражать. Джаннер ничего не желал, кроме интересных книг, мягкой постели и дружеского круга.

– Добро пожаловать домой, – сказал Бонифер.

Он выбрался из экипажа, поправил лацканы сюртука и подал руку Ние. Подо спрыгнул и высадил Лили; братья и Оскар вылезли следом и остановились на лужайке перед домом.

По обе стороны большой деревянной двери горели фонари, в горшках на крыльце росли жёлтые цветы. Дом казался старым, но был ухожен и не заброшен.

– С тобой всё хорошо, деда? – спросила Лили.

– Так точно, внучка. – Подо шмыгнул носом и вытер глаза. – Просто от пыли на слезу прошибло.

– Да, меня тоже… от пыли, – сказала Ния. Она обняла отца и первой шагнула за порог. – Теперь у нас будут новые воспоминания, папа. Детям надо показать их комнаты, Оскару – рассказать, что на ужин… ну а мне хочется посидеть у огня с Бонифером и послушать его историю. Но сначала мыться. Мы все пропахли рыбой и потом.

Джаннер шёл, внимательно разглядывая ступеньки, крыльцо, гладко вытертые места на входной двери, узоры на цветочных горшках; ему хотелось запомнить всё, чтобы на досуге записать. Отчего-то мальчику казалось важным передать внукам повесть о прибытии Игиби в Трубный холм во всех подробностях, вплоть до лёгкого осеннего ветерка и запаха медуницы.

Джаннер последним шагнул через порог и вошёл в свой новый дом.

Он сразу увидел камин. Камин был размером с его комнату в старом глибвудском доме (хотя, конечно, уступал камину в Кимере). По красивой кладке взгляд взбегал к высокому потолку, где балки переплетались с живыми ветвями дерева, покрытыми листвой. На ветках даже висело несколько жёлтых яблок.

У очага лежала огромная шкура, такая мягкая и толстая, что ноги Джаннера ушли в мех по щиколотку. По обе стороны камина до самого потолка поднимались книжные полки, и Оскар уже взбирался на лесенку, чтобы изучить их содержимое. Подо перестал грустить и сразу же устроился в кресле у огня, попыхивая трубкой.

В дальнем конце комнаты стоял длинный обеденный стол, а в открытую дверь виднелась кухня, полная горшков, сковородок и корзин с овощами. На плите свистел чайник. Ния с чашкой в руках стояла рядом с молодой женщиной в простом коричневом платье и фартуке. Женщина держала на руках девочку лет трёх. Ния представилась, погладила малышку по голове и весело рассмеялась каким-то словам женщины.

– Отличный дом, да? – спросил Бонифер, остановившись около Джаннера на пороге, и мальчик заметил, что они одного роста. То ли Бонифер сильно горбился, то ли Джаннер за последнее время заметно вырос.

– Сегодня утром я был в гостинице, а Кальмар в тюрьме, – сказал Джаннер. – Просто не верится, что теперь мы здесь! Мы так давно не жили на одном месте.

– Воистину! Надеюсь, ты проживёшь здесь много лет, мой мальчик. – И Бонифер похлопал Джаннера по плечу. – А на этих полках будут стоять твои книги.

Джаннер улыбнулся. Ему приятно было думать о своих книгах, хоть пока это и казалось маловероятным.

Он услышал рычание и увидел, что Кальмар гоняется за Лили вокруг стоящей у очага кушетки. Девочка визжала от смеха, и Джаннер в сотый раз удивился, как ловко сестра бегает со своим костылём. Конечно, Кальмар живо догнал бы её, если бы действительно захотел, но и Лили так легко не сдалась бы.

Ния вышла из кухни с чашкой горячего чая.

– Кальмар, Лили, идите сюда. Это наша горничная Фрева Лонгхантер.

Молодая женщина на свой лад была очень симпатична, хотя от застенчивости сутулилась и падающая на лоб прядь волос закрывала ей один глаз. Она улыбнулась, кивнула всем по очереди и, казалось, ничуть не смутилась при виде Серого Клыка.

– А это её дочка Бонни. – Ния помахала малышке, которая выглядывала из-за юбки Фревы. – Они живут в домике для прислуги. Фрева будет готовить, работать в саду и прибираться. Трубный холм намного больше нашего прежнего дома, и нам понадобится помощь по хозяйству.

– Это какая честь для меня, – сказала Фрева, присев. – Если что-нибудь понадобится – только спросите. Я умею отлично штопать носки, печь пироги с виноградом и застилать постель. Люблю, когда одеяло и пододеяльник словно одно целое… хорошо заправленное одеяло – великая вещь! – Она с гордостью выпрямилась. – В этом я настоящий мастер.

– Спасибо, Фрева, – ответила Ния. – А теперь пойдёмте смотреть ваши комнаты, ребята.

Джаннер и Кальмар с улыбкой переглянулись, а Лили захлопала в ладоши. Они поднялись вслед за Нией по широкой лестнице. Лестница заканчивалась площадкой; там тоже стояли уютные кресла и книжные шкафы. Мельком взглянув на корешки, Джаннер улыбнулся.

На площадку выходили четыре двери разного цвета и с разными узорами: на коричневой были изображены по-зимнему голые ветви, на зелёной – листья, на синей – виноградные лозы, а на красной – фрукты.

– Я много лет здесь не была, но думаю, эта комната подойдёт тебе, Лили. – Ния открыла красную дверь, и в коридор хлынул свет.

У стены стояла большая мягкая постель (очень аккуратно заправленная), а в уголке у окна – кресло-качалка. На стене, возле резного гардероба, висело большое зеркало; дверцы шкафа были открыты, и внутри виднелись вешалки с платьями.

– Это комната моей мамы, Вендолин, – сказала Ния. – Она частенько сидела у окна по вечерам, смотрела на звёзды и делала вид, что не слышит пения вашего дедушки. Он стоял в саду и объяснялся ей в любви, пока мой дед не прогонял его граблями. А это моя детская кровать. Что скажешь, Лили?

Девочка вошла в комнату, повернулась вокруг, одновременно смеясь и плача, а потом бросилась к матери и крепко её обняла. Братья и Ния оставили Лили в её комнате и подошли к синей двери.

– Простите, ваше величество! – крикнул Бонифер с верхней ступеньки. – Это моя спальня, и, боюсь, там не прибрано. Я только сегодня утром узнал, что вы здесь, и не успел навести порядок – нужно было, знаете ли, погладить костюм и запрячь лошадей.

– Ничего страшного, Бонифер, – с улыбкой отозвалась Ния. – Вы держите дом в образцовом порядке и вправе жить в любой комнате. Мы заглянем в зелёную.

– Прошу прощения, ваше величество. – Бонифер явно был удручён. – Просто… девять лет здесь не было ни души, и я отвык от многолюдья. Молю, простите меня.

– Не волнуйтесь, друг мой, вам не за что извиняться, – сказала Ния и открыла зелёную дверь. – Ага. Эти кровати отлично вам подойдут, мальчики.

В комнате стояли два стола, два шкафа и двухэтажная кровать шириной с телегу. Братья бросились в комнату и принялись шнырять по ней, как швапы. Потом они начали бороться, клубком катаясь по полу, хохоча и воя. Джаннер совсем забыл о своих ранах. Шерсть и когти Кальмара его больше не смущали. Он так радовался собственной комнате, что больше ни о чём не мог думать.

– Так, – сказала Ния сквозь шум. – Я хочу принять горячую ванну. Позовите меня не раньше, чем подадут ужин. – И она ушла, оставив братьев возиться на полу.

Спустя несколько секунд, когда Кальмар двинул брата под рёбра и принялся выкручивать ему ногу, Джаннер заметил, что Бонифер Сквун наблюдает за ними. На лице старика было странное выражение.

Страх.

Джаннер тут же помрачнел: его младшему брату предстоит непростой путь. Если Кальмара боится даже Бонифер Сквун, всего час назад сказавший, что шерсть – это пустяки, значит, добиться расположения жителей лощин будет ещё сложнее.

Словно в подтверждение мыслей Джаннера, Ния вновь заглянула в комнату.

– После ужина я намерена как следует отдраить вас всех. Утром я поведу вас в школу, и вы должны выглядеть пристойно.