Текст книги "Новые проделки близнецов в школе Сент-Клэр"

Глава 5
Бурный день рождения

Всё было готово для праздника. Тэсси даже сбегала в музыкальную комнату и зажгла плитку, чтобы стало немного потеплее.

– Никто никогда не ходит в эту комнату по ночам, – сказала она Уинни, которая боялась, что кто-нибудь может случайно зайти и увидеть горящую плитку. – А к нашему приходу комната прогреется и будет совсем хорошо.

Обе подруги ужасно волновались. Как Тэсси и надеялась, ей прислали целых два пирога, и во время чая она с радостью выставила на общий стол тот, что побольше. А пирог поменьше Тэсси припрятала для ночного праздника.

Кроме пирога, для ночного угощения было печенье, конфеты, шоколад, четыре банки консервированных персиков и баночка молока «Нестле» в качестве сливок к персикам. А ещё, конечно, маленькие колбаски, чтобы жарить их на плитке. В общем, это будет пир на весь мир.

– Слушай, у нас ведь нечего пить! – взволнованно зашептала Уинни подруге во время урока математики.

– Есть. Я купила имбирного лимонада, – шёпотом ответила Тэсси.

Мисс Дженкс уловила последние два слова.

– Тэсси, какое отношение к математике имеет имбирный лимонад? – холодно спросила она.

– Никакого, – растерялась Тэсси. – Извините, пожалуйста, мисс Дженкс.

Сьюзен, Хетти и Нора незаметно переглянулись. Они-то знали, при чём тут имбирный лимонад. Эрика заметила их взгляды и улыбнулась про себя. Вот она им устроит праздник вместе с их имбирным лимонадом!

Всё было готово и припрятано в музыкальной комнате. Восемь девочек сгорали от нетерпения. Они уже успели по очереди потихоньку заглянуть в шкаф. Учительница музыки была бы очень удивлена, если бы тоже туда заглянула, – вместо пачек нотной бумаги, пары метрономов, старых сборников с молитвами и тому подобного в шкафу скрывался фруктовый пирог с надписью «Желаем счастья, Тэсси» и большая миска со всякими вкусными вещами, не говоря уже о восьми крепеньких коричневых бутылочках с имбирным лимонадом!

– Как бы нам не заснуть до двенадцати часов! – сказала Пат Изабель и Дженет.

– Ну, я-то проснусь ровно в двенадцать! – заявила Дженет. Она считала, что может пробудиться в любое время, если перед сном несколько раз повторит нужный ей час. – Я просто произнесу десять раз «двенадцать часов» перед тем, как заснуть, а потом проснусь с боем часов. Вот увидите!

– Будем надеяться, что у тебя получится, – с сомнением проговорила Пат. – Я тысячу раз пробовала этот способ, но у меня ничего не выходит. Просто сплю себе и сплю.

– Всё дело в силе воли, – объяснила Дженет. – Да ты не волнуйся. Я всех разбужу!

И близняшки преспокойно улеглись спать в полдесятого, уверенные, что Дженет их разбудит. Дженет тоже легла и повторяла про себя: «Двенадцать часов, двенадцать часов…», пока не заснула.

Бедная Дженет! Наступила полночь, а она продолжала сладко спать. В эту ночь сила воли подвела её. И три первоклашки наверняка пропустили бы весь праздник, если бы второклассницы не пришли узнать, почему их всё нет и нет.

Пат проснулась оттого, что кто-то теребил её за рукав и светил в глаза фонариком. Она испуганно подскочила и уже почти взвизгнула, но тут разглядела Уинни с фонариком в руке. Пат мгновенно вспомнила про день рождения.

– Пат! Ну вы даёте! Так вы идёте или нет? – прошептала Уинни.

– Идём, конечно! – спохватилась Пат. – Сейчас разбужу остальных.

Она скинула одеяло, сунула ноги в тапочки и натянула тёплый халат, а затем кинулась расталкивать Изабель и Дженет. Через несколько минут все трое на цыпочках вышли из комнаты, спустились на несколько ступенек, свернули за угол, прошли мимо спальни второго класса и нырнули в музыкальную комнату.

Дверь приоткрылась, впуская их, и тут же закрылась. Девочки замигали от яркого электрического света. Шторы были плотно задёрнуты, а керосиновая плитка обогрела комнату, так что стало очень уютно. Остальные гостьи уже открывали банки с персиками и расставляли на столе пирог и печенье.

– Что с вами стряслось? – удивлённо спросила Тэсси. – Уже четверть первого. Мы вас ждали, ждали, а потом отправили Уинни.

– Это из-за меня, – виновато призналась Дженет, что было совсем на неё не похоже. – Я обещала всех разбудить, а сама проспала… Ух ты, какой классный пирог!

И девчонки радостно принялись за угощение. Им казалось, что это так здорово – собраться тайком в маленькой комнатке и, пока все спят, объедаться разными вкусными вещами.

– Сьюзен, ты облила мне ноги персиковым соком! – хихикнула Дженет.

– Попробуй его слизать! – предложила Сьюзен. – Спорим, не получится!

Дженет была очень гибкой. Она тут же дотянулась ногой до рта и попыталась слизать сок с голых розовых пальцев, но потеряла равновесие и плюхнулась с вращающегося табурета.

– Дженет, ты завалилась прямо на колбаски! – возмущённо зашипела Тэсси. – Вставай скорее, балда! Ой, мои бедные колбаски! Расплющились, как блины.

На девчонок напал безумный хохот. Тэсси упорно мяла колбаски, пытаясь придать им прежнюю форму.

– Когда мы будем их жарить? – поинтересовалась Изабель, которая очень любила колбасу.

– В последнюю очередь, – ответила Тэсси. – Если, конечно, от них что-нибудь останется после Дженет.

Потом открыли бутылки с имбирным лимонадом. Крышечки снимались с громкими хлопками.

– Если кто-нибудь услышит эти звуки, обязательно заинтересуется, что происходит в музыкальной комнате, – заметила Сьюзен.

– Никто не услышит, – твёрдо сказала Тэсси. – Все крепко спят. Ни одна душа в спальне не знает, что мы ушли. Никому не известна наша тайна!

Но Тэсси рано радовалась. Кое-кто уже стоял в коридоре у закрытой двери, припав глазом к замочной скважине и отчаянно напрягая слух. Эрика была в курсе всего происходящего. Внезапно она расслышала собственное имя и напряжённо замерла, ловя каждый звук.

– Сегодня днём мы застукали эту противную ябеду Эрику, когда она без спроса стянула шоколадную конфету, – звонко сказала Тэсси, пуская по кругу шоколадки. – Эрика – это что-то!

– Да она всегда такая, – откликнулась Пат. – Ей нельзя доверять вот ни настолечко.

У Эрики глаза налились слезами. Девочки часто говорили ей гадости в лицо, но сейчас стало особенно горько и обидно. Впрочем, обида тут же сменилась злостью.

«Ну я им покажу! – подумала она с яростью. – А потом схожу и позову мисс Дженкс. Так им всем и надо!»

Эрика негромко стукнула в дверь музыкальной комнаты, а затем стремительно, как молния, спряталась в стоящем рядом шкафу. Она надеялась, что девчонки как следует перепугаются.

И они перепугались ужасно! Все умолкли на полуслове и вытаращили глаза, а Тэсси поставила на стол коробку с шоколадными конфетами внезапно задрожавшей рукой. Девочки молча переглянулись.

– Ч-что это было? – шепнула Тэсси.

– С-стук в д-дверь, – ответила Уинни.

Они снова замолчали, уверенные, что дверь вот-вот распахнётся. Но она не распахнулась.

Эрика сидела в шкафу. Выждав немного, она осторожно вылезла и опять постучала в дверь комнаты, а затем ловко заскочила обратно в шкаф. Ей стало весело.

Опять услышав стук, восемь девочек так и подскочили от страха.

– Там, наверное, кто-то есть, – проговорила побледневшая Тэсси. – Пойду проверю.

Она бесстрашно подошла к двери и открыла её. Но в коридоре никого не оказалось. Тэсси посветила фонариком – пусто. Она торопливо захлопнула дверь и вернулась на место.

– Никого нет, – испуганно сообщила она.

– Чушь и ерунда! – заявила Дженет, которая уже начала приходить в себя. – Двери сами собой не стучат. Это кто-то решил над нами подшутить.

– Но, Дженет, никто не знает, что мы здесь, – сказала Изабель.

– Может, обойдёмся без колбасок и разбежимся по кроватям? – предложила Тэсси.

Но Изабель даже слушать не желала.

– Как? Не будем жарить колбаски? Да я весь день этого ждала! – возмутилась она.

– Тихо ты, всю школу перебудишь! – Пат с такой силой толкнула сестру, что та едва не слетела со стула. – Жарь колбаски, Тэсси. Я думаю, дверь стучала от ветра.

И скоро колбаски заблагоухали и аппетитно зашипели в сковородке на керосиновой плитке. Тэсси деловито переворачивала их вилкой с боку на бок, стараясь не повизгивать, когда на неё попадали горячие брызги.

Тем временем Эрика снова выползла из шкафа. Ей было слышно, как шипят колбаски, она ощущала их аромат и внезапно почувствовала, что проголодалась. Как же быть дальше? Вдруг где-то поблизости что-то стукнуло, и Эрика кинулась обратно в шкаф. Что ещё за звук?

Но она почти сразу догадалась: это же Мамзель у себя в комнате! Опять не спит. Француженка иногда ложилась очень поздно – читала, занималась. Вот и сегодня она всё ещё работала. Эрика самодовольно улыбнулась. Она не побежит к мисс Дженкс. Пусть вспыльчивая Мамзель сама найдёт девчонок. А Эрика будет ни при чём.

«Я постучусь к Мамзели и тут же убегу к себе в спальню, – решила она. – Мамзель откроет дверь и очень удивится, что никого нет. И конечно, она пойдёт выяснять, что происходит, уж я её знаю. А потом почувствует запах жареных колбасок…»

Эрика неслышно подкралась к комнатке и стукнула в дверь три раза: тук-тук-тук.

– Tiens![4]4
  Да! (фр.)


[Закрыть] – послышался удивлённый голос Мамзель. – Кто там?

Но ответа конечно же не последовало, потому что Эрика тихо, как мышка убежала – на этот раз не в шкаф, а к себе в спальню. Она прекрасно понимала, что сейчас у кого-то начнутся большие неприятности, и совершенно не хотела оказаться замешанной в них.

Мамзель отодвинула стул и, подойдя к двери, распахнула её. Снаружи никого не было. Она постояла минуту-другую, размышляя, не показалось ли ей, как вдруг откуда-то издалека донеслось приглушённое хихиканье. А по коридору уже плыл аромат, который ни с чем не перепутать, – аромат жареных колбасок!

Глава 6
Мамзель идёт на запах

Мамзель не верила себе. Жареные колбаски в первом часу ночи? Это невозможно! Наверное, ей всё снится! Она даже ущипнула себя, чтобы проверить, не спит ли. Но нет, она была бодра как никогда, а от щипка останется синяк.

«Но кто может жарить колбаски посреди ночи? – изумлённо спросила себя Мамзель. – И откуда доносится этот смех? Неужели из соседней спальни?»

Шлёпая по полу старенькими тапочками, Мамзель подошла к спальне Тэсси и заглянула. Потом зажгла свет. Пять кроватей оказались пусты!

Последние дни Мамзель была не в лучшем настроении. Она плохо спала и часто раздражалась на уроках. Вот и сейчас чувствовала себя уставшей и измученной после проверки домашних заданий. При виде пустых кроватей француженка пришла в ярость.

«Ну уж это слишком! – сказала она себе, выключая свет. – Дурные девчонки! Они не смогут как следует заниматься, если будут ложиться так поздно ночью! А ведь им ещё экзамены сдавать! Я доложу об их поведении мисс Теобальд».

Мамзель замерла посреди коридора, принюхиваясь и пытаясь сообразить, откуда идёт запах жареных колбасок. И тут из маленькой музыкальной комнаты донёсся лёгкий шум, а потом смех. Мамзель стремительно подошла к комнате и гневно распахнула дверь.

В тёплой, уютной комнате наступила мёртвая тишина. Девочки с ужасом уставились на мощный силуэт разъярённой француженки в дверной проёме.

– Ой… мадемуазель… мадемуазель… – пробормотала наконец Тэсси.

– Да, мадемуазель, – ответила та, яростно сверкая глазами. – И что вы можете сказать в своё оправдание, собравшись здесь посреди ночи?

Но у Тэсси от волнения все слова вылетели из головы. В отчаянии она протянула учительнице вилку с наколотой на неё колбаской и выпалила:

– Хотите попробовать?

От такого предложения Мамзель прямо-таки взвилась под потолок. Она не поняла, что Тэсси ляпнула это с перепугу, ей показалось, что девчонка нарочно дерзит! А «английская дерзость» всегда была для неё, как красная тряпка для быка. Она сбила колбаску с вилки, и Тэсси уже решила, что сейчас её отдерут за уши. Девочка испуганно съёжилась, и голос учительницы загромыхал у неё над головой:

– Так вот как вы относитесь к своей учительнице французского? Зачем я вообще приехала в Англию? Чтобы учить неблагодарных девчонок? Вы сейчас же, немедленно все дружно отправляетесь к мисс Теобальд!

Девочки онемели от изумления и ужаса. Отправиться к мисс Теобальд сейчас, посреди ночи, когда она уже спит?! Это нереально!

– Пожалуйста, мадемуазель, – пролепетала Дженет, которая быстрее других собралась с мыслями, – пожалуйста, не заставляйте нас делать это. Можно ведь сходить и завтра утром, правда? Мы не хотим беспокоить её сейчас. Простите, пожалуйста, что мы вам помешали. Мы думали, все спят.

– Но кто-то из вас постучался в мою дверь! – возмущённо воскликнула мадемуазель. – Вот так: тук-тук-тук! – Она быстро постучала пальцем по столу.

– Никто из нас не стучал, – недоуменно проговорила Дженет. – Но к нам в дверь тоже кто-то постучал. Кто же это мог быть?

Но Мамзель это не интересовало. Глядя на побледневшие от страха лица восьми девочек, она почувствовала, как ярость понемногу утихает. Конечно, тащить их сейчас в спальню директрисы было немыслимо. Следовало обождать до завтра.

– Мы не станем тревожить мисс Теобальд посреди ночи, – сказала она. – Вы все вернётесь в постель. Но завтра будьте готовы к тому, что вас вызовут к директору и попросят объяснить своё безобразное поведение.

– А можно… можно нам доесть колбаски? – с тоской спросила Изабель.

Мамзель вспыхнула. Крепко ухватив Изабель за руку, она вытолкнула её из музыкальной комнаты.

– Ты, ученица первого класса, осмелилась на такой поступок! – воскликнула она. – Вон отсюда! Всех вас надо как следует наказать! Вон, пока я не устроила вам хорошую выволочку!

Девочки знали, что Мамзель и не на такое способна. Они на цыпочках выскочили из музыкальной комнаты, промчались по коридору и, влетев в свои комнаты, юркнули в кровати, дрожа от страха. Какое ужасное завершение ночного праздника!

Мамзель погасила свет в музыкальной комнате, потом, заметив тёплое свечение плитки, выключила и её тоже.

– Ох уж эти девочки! – пробурчала она, поджимая пухлые губы. – Эти английские девочки! Как они себя ведут!

Мамзель ни за что не посмела бы вести себя так вольно и дерзко, когда училась в школе у себя во Франции. Ей приходилось работать гораздо больше и напряжённее, чем ученицам в Сент-Клэре. Она не играла в игры, не ходила на прогулки, а спортзал увидела впервые, когда приехала в Англию. Мамзель много лет преподавала в английской школе, и преподавала очень хорошо, но так до конца и не понимала девочек из Сент-Клэра. Она была твёрдо намерена наказать всех нарушительниц дисциплины.

На следующее утро ещё до завтрака Мамзель сообщила о происшествии мисс Теобальд. Она даже отвела удивлённую директрису в музыкальную комнату, чтобы та сама посмотрела на остатки пиршества. Мисс Теобальд оглядела бутылки из-под имбирного лимонада, сковороду с застывшим жиром и несколькими колбасками, усыпанный крошками пол.

– Я поговорю с девочками на большой перемене, – сказала она. – Такие праздники, конечно, запрещены, мадемуазель, но время от времени почти все ученицы устраивают ночные пиры. Не стоит относиться к этому слишком серьёзно.

– Когда я училась в школе, подобное было совершенно немыслимо! – воскликнула Мамзель. – Мы, французские девочки, умели работать.

– Но умели ли вы отдыхать? – мягко спросила мисс Теобальд. – Ведь уметь хорошо отдыхать почти так же важно, как уметь хорошо работать.

Мамзель обиженно фыркнула ей вслед. По её мнению, директриса позволяла ученицам слишком многое. Затем Мамзель отправилась завтракать. Войдя в просторную столовую, она окинула взглядом стол, за которым сидели первый и второй классы, и сразу заметила девочек, пойманных ночью. Это оказалось несложно – все восемь были бледные и усталые. Изабель и Сьюзен вообще ничего не ели, отчасти потому, что объелись на пиру, а отчасти потому, что ужасно боялись разговора с директрисой.

Учительница окликнула их, когда они потянулись из столовой:

– Ты, Дженет, и ты, Уинни, и ты, Сьюзен, и ты… вы все должны подойти к мисс Теобальд на большой перемене.

– Да, мадемуазель, – хором произнесли девочки, после чего на дрожащих ногах отправились в актовый зал на молитву и перекличку.

– Жалко, что нас застукали, – шепнула Пат сестре, когда все пели молитву. – Теперь мисс Теобальд не поверит, что мы решили в этой четверти стараться изо всех сил. Чёрт бы побрал эту Мамзель. Вредная старуха! Вообще не буду учить французский!

Конечно, все восемь подруг с трудом высидели утренние уроки. Эрика видела, как пять её одноклассниц отчаянно зевали на математике под орлиным взором мисс Дженкс.

Следующим уроком шёл французский. Когда Мамзель вошла в класс, Тэсси обиженно насупилась. Сегодня она почти ненавидела учительницу и не собиралась напрягаться и что-либо делать.

Но, даже если бы она напрягалась сильно-пресильно, у неё всё равно ничего не получилось бы. Тэсси казалось, что её голова набита ватой. Она не могла уснуть до пяти часов утра, и сейчас ей безумно хотелось спать, а мысли путались и спотыкались. Бедная Тэсси спала на ходу.

Но мадемуазель решила, что девочка нарочно не слушает. Она отчитала её перед всем классом, а затем задала столько дополнительных упражнений, что у Тэсси слёзы навернулись на глаза.

– Но я же не смогу столько сделать, мадемуазель, вы же сами знаете, что не смогу! – воскликнула она.

– Посмотрим, – зловеще ответила француженка.

И Тэсси поняла, что придётся ей как-нибудь всё сделать.

На большой перемене восемь девочек встретились у двери директорского кабинета. Все волновались, даже Пат, которая обычно ничего не боялась. Тэсси постучала.

– Войдите! – ответил ясный голос мисс Теобальд.

Девочки зашли в кабинет и закрыли за собой дверь. Мисс Теобальд спокойно и серьёзно вгляделась в каждое лицо. Все были расстроены, а Сьюзен даже тихо плакала.

Директриса заговорила. Она объяснила, что невозможно работать в полную силу, если не выспишься, и что правила надо соблюдать. Она ещё много чего говорила – спокойно, без крика, – и девочки внимательно слушали её.

– Думаю, понятно, – сказала мисс Теобальд, – что, хотя вы и нарушили правило, запрещающее ученицам покидать ночью спальню, ваша выходка всё же не относится к той же категории, что ложь, подлость, предательство, то есть серьёзные провинности. Ваш проступок мог бы считаться серьёзной провинностью, если бы вы нарушали правила постоянно. А ваш пир я, пожалуй, назвала бы глупым озорством. Но даже глупое озорство должно быть наказано, поэтому вам запрещается выходить в город на протяжении двух недель. То есть никаких совместных прогулок, никаких магазинов и посещений кафе и кинотеатра.

Девочки похолодели. Это было ужасное наказание. Все ученицы очень гордились своей взрослой привилегией – возможностью ходить парами в город, тратить карманные деньги и пить чай в кафе. Две недели без прогулок – это было очень, очень долго.

Но никто не посмел возразить. Все понимали, что наказание справедливо.

– Раз уж вы ведёте себя как малые дети, а не как взрослые, сознательные люди, – продолжила директриса, – придётся обращаться с вами, как с малыми детьми, и лишить взрослой привилегии. Теперь можете идти. Тэсси, наведи порядок в музыкальной комнате до обеда.

– Да, мисс Теобальд, – кротко ответила Тэсси.

И девочки вышли из кабинета.

– Как я рада, что с этим покончено! – сказала Пат, когда они отошли подальше. – А ещё я рада, что мисс Теобальд отделила озорство от серьёзных проступков. Мне бы не хотелось, чтобы она думала, будто мы способны на подлость. А шутка есть шутка, просто наша шутка зашла чуть дальше положенного.

– Да, – задумчиво согласилась с сестрой Изабель. – Но во всей этой истории есть один очень подлый момент. Ведь кто-то постучал в комнату Мамзели и навёл её на нас. Это самая большая подлость из всех, какие я знаю! Мы должны выяснить, кто это сделал, и наказать этого человека.

Глава 7
У Эрики неприятности

Эрика была очень довольна, что восьмерых учениц наказали, но помалкивала, поскольку боялась выдать себя. Она прекрасно понимала, что девочки сейчас гадают, кто же стучался в дверь музыкальной комнаты и в комнату Мамзели.

Действительно, подруги твёрдо решили выяснить, кто на них наябедничал. В тот же вечер они собрались вместе, чтобы всё обсудить.

– Она так легко не отделается! – яростно заявила Тэсси. – Ну я просто обалдела, когда Мамзель сказала, что её побеспокоили стуком в дверь! Наверняка это была та же гадина, которая стучалась к нам, чтобы напугать и испортить праздник. Я теперь жалею, что пригласила вас. Это я во всём виновата.

– Ты повела себя как настоящий друг, когда устроила нам угощение, – сказала Пат. – Тебе не за что извиняться. Никто ни о чём не догадался бы, если бы не эта вредительница.

– Пат, – внезапно проговорила Тэсси, – а это не могла быть ваша двоюродная сестрица? Она вечно разносит по всей школе всё, что услышит. Вы ей, случайно, ничего не сказали?

Пат вспыхнула:

– Ни единого слова! И потом, можешь мне поверить, Тэсси, хотя ты не самого лучшего мнения об Элисон – да и я тоже, – она всё-таки не из ябед. Честное слово! Элисон, конечно, не умеет держать язык за зубами, но она никогда не выдала бы нас Мамзели.

– Ну ладно, – вздохнула Тэсси. – Я просто ума не приложу, кто это мог быть, и не представляю, как мы это узнаем. У нас в комнате все спали, когда мы вернулись.

– И у нас тоже, – сказала Пат. – Вот ведь головоломка. Но я обязательно выясню, Тэсси. Я становлюсь такой злой от одной мысли об этом. Не успокоюсь, пока не узнаю.

Остальные девчонки чувствовали то же самое, но выяснить ничего не могли. Все, кого они пытались расспрашивать, уверяли, что они вообще ничего не знали о ночном пире, хотя многие девочки говорили, что догадывались, что что-то затевается.

Элисон категорически отрицала, что ей было что-либо известно.

– А если бы и было, я бы ни за что не проболталась, – сказала она сёстрам, покраснев от возмущения. – Вы должны это понимать, хотя вы обе плохо думаете обо мне в последнее время. Но это-то вы должны понимать!

– Мы понимаем, понимаем, – поспешно ответила Пат. – Просто интересно получается. Никто ничего не знал, но при этом кто-то знал достаточно, чтобы напугать нас и подтолкнуть Мамзель на тропу войны.

Правда выяснилась случайно. Тэсси не вернула сковороду Глэдис, как обещала, и девочка боялась, что кухарка заметит пропажу. В поисках сковородки она поднялась на этаж к ученицам.

Тэсси она не нашла, зато столкнулась на лестнице с Пат.

– Ой, Патриция, – сказала Глэдис, – ты не можешь отдать мне сковородку, которую я одолжила Тэсси для праздника? Нигде не могу её найти. Я бы попросила Эрику, но она исчезла так быстро, что я не успела и слова сказать.

– Эрика об этом ничего не знает, – сказала Пат. – Она не ходила на праздник.

– Но она о нём знала, – ответила Глэдис. – Я её встретила на лестнице, когда несла вам сковородку. Эрика отдёрнула мой фартук и увидела её, и сказала так высокомерно: «Ага! Для праздника Тэсси!»

Пат была поражена. Вполне возможно, что Эрика ничего не знала наверняка и только догадывалась, но она ведь увидела сковородку. Насколько Пат знала пронырливую Эрику, та наверняка устроила за ними слежку и очень быстро всё поняла, а потом без проблем выяснила все подробности про праздник.

– Ну я и сказала Эрике, я сказала: «Чего спрашивать, если ты сама всё знаешь», – сообщила Глэдис, очень довольная беседой с Пат. – Ой, я слыхала, у вас неприятности были из-за этого праздника. Так жалко!

– Я сейчас отдам тебе сковородку, – сказала Пат.

И она быстро сбегала в маленькую музыкальную комнату. Сковорода скромно стояла на пианино, вычищенная до блеска кем-то из второклассниц и позабытая. Глэдис радостно схватила её и убежала вниз. Она так же трепетала перед кухаркой, как ученицы – перед мисс Теобальд! А Пат разыскала Изабель и пересказала ей свой разговор с Глэдис.

– Значит, это всё-таки была Эрика! – с негодованием воскликнула она. – Почему-то я ни капли не удивлена. А ты? Все говорят, что она ябеда. А что может быть хуже этого? Интересно, что скажет Тэсси?

Тэсси было что сказать. Она оскорбилась до глубины души. Подумать только, человек, который поедал её шоколадные конфеты и именинный пирог, устроил им такую подлянку!

– Мы с ней обязательно побеседуем на эту тему, – заявила Тэсси. – Сегодня после чая. Приходите в общую гостиную, Пат, и мы прижмём её к стенке. Я скажу остальным девчонкам.

– Да, но там ведь будет полно народу, – забеспокоилась Пат. – Честно ли говорить об этом перед всеми?

– А почему бы и нет? – возмутилась Тэсси. – Ябеда заслуживает того, чтобы её обвинили при всех. В любом случае нам больше некуда пойти.

Так что после чая Пат окликнула Эрику, которая в уголке писала письмо домой.

– Эрика, подойди, пожалуйста, мы хотим с тобой поговорить, – холодно произнесла Пат.

Эрика подняла голову и побледнела. Неужели они узнали?

– Я занята, – недовольно ответила она. – Мне нужно дописать письмо.

Пат, рассердившись, подскочила и вырвала у неё письмо.

– Лучше подойди к нам! – зло сказала она. – Или ты хочешь, чтобы мы с Изабель притащили тебя волоком?

Эрика поняла, что ей ничего не остаётся, кроме как подойти к шести остальным девочкам, сидящим в противоположном углу. Она подошла, бледная и сердитая, и решила, что будет всё отрицать.

– Эрика, мы знаем, что это ты стучала в дверь музыкальной комнаты, – сказала Пат. – И это из-за тебя Мамзель всё узнала и нас наказали. Ты мерзкая свинья, гадкая ябеда, и ты тоже будешь наказана!

– Я вообще не понимаю, о чём вы, – дрожащим голосом сказала Эрика, не смея встретиться глазами с обвиняющими взглядами девочек.

– Прекрасно понимаешь, можешь не притворяться, – сказала Тэсси. – Пат всё узнала. Всё-всё. Мы знаем, что ты встретила Глэдис на лестнице, когда она несла для нас кое-что.

– Впервые слышу о сковородке, – буркнула Эрика.

Пат среагировала мгновенно:

– А откуда же ты тогда знаешь, что Глэдис несла нам сковородку? Всё ты знаешь. Ты сама себя выдала.

Другие девочки, сидевшие в гостиной, подошли поближе, чтобы узнать, что происходит. Элисон тоже подошла, взволнованно вытаращив свои большие голубые глаза.

– Так это Эрика вас подставила? – воскликнула она. – Как я не догадалась! Она всё время теребила меня и просила, чтобы я у тебя, Пат, и у Изабель узнала про секрет Тэсси.

– Твоё счастье, Элисон, что в кои-то веки тебе хватило ума не проболтаться, – мрачно сказала Пат. – Эрика, ты, конечно, ябеда, но имей хотя бы смелость признаться!

– Я ничего не знаю! – упрямо сказала Эрика. – И нечего на меня давить! Мне всё равно ничего не известно.

– Давай, Эрика, признавайся! – закричали несколько человек из второго класса.

Уже все присутствующие, сгорая от любопытства, столпились вокруг девочек. Но Эрика не признавалась. Она не понимала, что, если честно во всём сознается, а ещё лучше – искренне извинится, остальные будут уважать её хотя бы за это.

А так она только разозлила всех.

– Ну хорошо, – сказала Пат. – Не признавайся. За это у тебя будет два наказания вместо одного – за то, что ябедничала, и за то, что не призналась.

– Точно, – подхватила Тэсси. – За то, что наябедничала, ты две недели не будешь ходить в город, как и мы. Ясно?

– Я буду ходить, – сказала Эрика.

– Нет, не будешь, – ответила Тэсси. – Я староста второго класса, и я запрещаю ученицам ходить в город вместе с тобой. А ты прекрасно знаешь, что по одному ходить нельзя. Вот так!

Эрике крыть было нечем, и она это понимала. Ни одна ученица не решилась бы уйти в город в одиночку, потому что это было строжайше запрещено. Эрика густо покраснела и промолчала.

– А за то, что не призналась, тебя накажут и первый, и второй классы, – сообщила Пат, сверкая глазами. – Я уверена, Эрика, что никто не захочет с тобой разговаривать или общаться больше, чем совершенно необходимо. Так всегда наказывают людей вроде тебя!

– Не буду с ней говорить… И я не буду… – послышались голоса.

Все с отвращением смотрели на несчастную Эрику. Ей предстояло непростое испытание. Очень трудно встречать со всех сторон только презрительные и неприязненные взгляды и не иметь возможности перекинуться с кем-нибудь хоть словом.

Эрика вернулась в свой угол и села дописывать письмо, но у неё тряслись руки. Она умирала от стыда – и от злости. А больше всего она злилась на Пат.

«Так, значит, это она всё узнала и рассказала остальным, – думала Эрика. – Ну ладно, Пат, я тебе за это отплачу, и твоей дурацкой близняшке тоже!»