Текст книги "Опасная рапсодия"

Глава 2

Когда Эмма вернулась в квартиру, в которой они жили вдвоем с Джонни, он уже ждал ее. Они поселились в этой маленькой квартирке возле Эрлз Корта четыре года назад после смерти их родителей. Каких-либо средств для существования у них не было, и они были вынуждены продать свой старый дом.

Джонни вскочил с кушетки, на которой он лежал в ожидании ее прихода, с волнением глядя ей в глаза.

– Ты видела его? Он не прижмет меня? Ты смогла убедить его, что это не моя вина? Что он сказал?

Эмма устало покачала головой.

– Джонни, – воскликнула она. – Дай же мне сказать. Ты задал сразу целую дюжину вопросов. Да, я видела его. Нет, тебя не отдадут под суд…

– О, Эм! Эм, дорогая! – Джонни подхватил ее и, подняв в воздух, закружил по комнате. – Я знал, что ты сможешь это сделать!

Эмма села на стул и закурила сигарету. Руки ее еще дрожали. Она еще не свыклась с мыслью о предстоящих переменах в жизни. Помимо всех ее трудностей, была еще проблема, касавшаяся Джонни. Хотя ему было двадцать шесть, и он был на год старше нее, всегда казалось, что он был младшим в семье, и когда он попадал в неприятности, вызволять его всегда приходилось Эмме. Только подумать, что она должна была оставить его и уехать за тысячу миль.., откуда уже не сможет следить, чтобы он регулярно питался и не пил слишком много, покупать ему рубашки и костюмы.

Джонни закурил сигарету и закружился по комнате, вальсируя.

– Эм, ты сокровище! Эмма вздохнула.

– Ты еще не знаешь всего, – сухо сказала она. – Даже Деймон Тори хочет иметь кое-что за свои деньги.

Джонни резко остановился.

– Что же он хочет? Кроме своих денег, конечно.

– Он хочет меня. По крайней мере, мои профессиональные услуги. Ему нужна няня и воспитательница для его дочери Аннабель. Это его цена.

Джонни передернул плечами и скривился.

– О, ну это не так ужасно, не так ли? Я имею в виду, что, работая на Торна, ты не будешь вкалывать задаром, да? Я сначала подумал, что ты имела в виду… – он замялся. – Но почему у тебя такое кислое выражение? Работа у Торна будет гораздо легче, чем твой каторжный труд в больнице.

Эмма смотрела на него, широко раскрыв глаза, как будто только в первый раз увидела его по-настоящему.

– Честно говоря, Джонни, это уже предел всему! Ты же прекрасно знаешь, что я люблю свою работу, к тому же в конце года меня ожидало повышение. Я вовсе не хочу бросать свою работу, чтобы быть нянькой у маленького ребенка. Но тебе нет дела до меня, не так ли? Лишь бы тебе выйти сухим из воды!

Джонни несколько смутился.

– Ну, не надо так, старуха.

– И не называй меня “старухой”, – воскликнула она рассерженно. – Может быть, ты не будешь так доволен собой, когда я скажу тебе, что я уезжаю из Англии. Аннабель живет на Багамах, у Деймона там дом.

– Что? – Джонни был обескуражен. – А я…

А квартира?

Так как больница, где работала Эмма, была недалеко от се квартиры, она могла все свое свободное время проводить дома. Она была и экономкой для Джонни, и кухаркой, и уборщицей, покупала продукты и чинила одежду. Она безропотно несла весь этот груз обязанностей – с тех пор, как она рассталась с Деймоном, не было мужчин, которые бы играли в ее жизни сколько-нибудь серьезную роль, и Джонни привык полностью полагаться на нее.

– Мне жаль, – сказала она. – Но это цена, которую мы должны заплатить. Или я соглашаюсь поехать на Санта-Доминику и заботиться об Аннабель, или ты отправляешься в тюрьму, все очень просто.

Джонни в гневе сжал кулаки.

– Как типично для него – выставлять свои условия, – воскликнул он раздраженно.

– Джонни! Ты сам втянул нас в эту историю, – ответила Эмма, непроизвольно защищая Деймона Торна. В конце концов, его условия не были такими уж суровыми.

– Я знаю, знаю. Можешь не напоминать мне. Но это типично для него – сделать какую-нибудь подлость, чтобы заставить меня потом страдать.

– О, Джонни!

– Но ведь это правда! Боже мой, в Лондоне полно агентств, где можно найти и няньку, и компаньонку, и гувернантку, или что он еще хочет – и гораздо более квалифицированную, чем ты. Да и сколько лет его дочери? Ей не может быть больше шести. Это просто смешно. Почему он хочет именно тебя? Почему он не мог разрешить мне просто внести деньги и закрыть это дело?

Эмма покачала головой.

– Я знаю не больше, чем тебе рассказала. Я не знаю, почему он хочет нанять именно меня. Из его сегодняшнего поведения очевидно только, что он совершенно явно презирает меня.

– Вот видишь! Он забирает тебя, чтобы насолить мне.

Эмма вздохнула.

– Но, какие бы ни были у него причины, мы должны принять его условия. Я не думаю, что ты готов сесть в тюрьму, чтобы насолить ему, или я не права?

Джонни наклонил голову.

– Нет, – недовольно буркнул он. – Сколько ты собираешься отсутствовать? И что мне делать, когда ты уедешь?

– Я не знаю, Джонни. Я честно не знаю. Это очень беспокоит меня, так же как и тебя, ты уж поверь мне.

– А его планы? Он все решил подозрительно быстро.

Эмма закусила губу.

– О, Бог мой, я забыла тебе сказать. Он уже знал, что ты натворил и ждал моего прихода.

– Свинья, – выкрикнул Джонни взбешенно. – Мне следовало знать, что ничего не происходит в конторе, о чем бы он не был осведомлен.

– В конце концов это не имеет значения. Это избавило меня от тягостных объяснений. А сейчас нам ничего не остается, как принять его условия.

Эмма сбросила туфли и взглянула на часы.

– О, уже почти час. Мне в два заступать на дежурство, а я еще должна написать заявление об уходе.

Джонни беспокойно прошелся по комнате.

– Когда ты уезжаешь?

– Думаю, что через две недели или раньше. Его секретарь должна позвонить мне и сообщить более подробную информацию. Я думаю, мне придется купить летние платья. Хотя сейчас и январь, на Багамах тепло круглый год.

Джонни недовольно повел рукой.

– Только представить себе, – пробормотал он. – Я должен буду торчать здесь, а ты собираешься классно развлечься.

Эмма резко повернулась к нему. Без туфель она была только ненамного ниже его.

– Ты самый эгоистичный человек из всех, кого я знаю, – воскликнула она. – Меня не очень занимает, куда мне придется ехать – я хотела бы остаться здесь, где у меня есть друзья, моя работа. Неужели ты серьезно полагаешь, что какой-то уединенный островок, даже если там и великолепный климат, может компенсировать то, что я здесь оставляю? И, главное, как, ты думаешь, я буду чувствовать себя, живя в доме Торна, находясь у него в услужении?

Джонни слегка смутился.

– Да, наверное, это будет не слишком весело. Одно дело жить в Нассау, а другое – в его доме. Извини, Эм, я не подумал. Я буду ходить куда-нибудь есть, и буду сдавать белье в прачечную, обо мне не волнуйся.

– Да, – медленно произнесла Эмма. – Если бы ты так делал… Но ради Бога, не одевайся неряшливо только потому, что меня нет рядом и я не могу проследить, как ты одет.

Джонни скривился.

– Я не полный идиот. Но что будет с моей работой? Они меня не уволили?

– Он говорит, что ты можешь остаться, а деньги, которые ты должен, будут, естественно, еженедельно вычитаться из твоего жалованья до погашения долга.

– Естественно, – мрачно проворчал Джонни. – Ну ладно, раз такие дела.

Эмма взглянула на него и, повернувшись, прошла в ванную. Ей еще надо было переодеться, и, возможно, ей еще удастся перехватить что-нибудь в больничной столовой до начала работы

* * *

В течение следующих двух недель у Эммы не было времени размышлять о причинах, скрывавшихся за требованием Деймона Торна поступить к нему на службу. Ее дни были заполнены работой, посещением магазинов, где она купила кое-какие летние платья, оформлением необходимых для переезда в Нассау документов. А ночами, когда она не могла уснуть, то принимала снотворное и отказывалась думать о последствиях.

Коллеги в больнице знали о ее предстоящем уходе и не скрывали любопытства. Ей пришлось сказать, что она устраивается работать к Торну и переезжает на Багамы.

– Но, дорогая, – воскликнула, услышав это, ее подруга Джоанна Денхем. – Ты ведь когда-то, по-моему, его хорошо знала? Я хочу сказать, мне знакомо его имя. Он – тот американский миллионер, с которым ты когда-то встречалась?

Эмма постаралась скрыть свое смущение и ответить небрежно.

– Он только наполовину американец. Его мать была англичанкой. Я действительно знала его раньше, но.., не слишком хорошо.

Когда она встречалась в Деймоном, Джоанна еще не работала в больнице. Она, безусловно, слышала об этом разные сплетни, но у Эммы не было желания посвящать ее в свое прошлое. Вместо этого она постаралась создать у Джоанны впечатление, что они с Торном были едва знакомы.

– Ну, тем не менее, – продолжала Джоанна, – я думаю, что ты правильно поступаешь. Хорошо работать в больнице, но я сама отдала бы все на свете за возможность погреться на солнышке.

Эмма, естественно, давала понять, что она сама решила оставить работу в больнице, и отнюдь не по принуждению. Ее только очень огорчало, что сестра-хозяйка, которая всегда к ней очень хорошо относилась, теперь могла разочароваться в ней, решив, что Эмма забыла все хорошее, что для нее делалось. Но объяснить ситуацию, не раскрыв роль Джонни в ней, было невозможно.

Вечером предпоследнего дня ее работы в больнице девушки, с которыми она работала, устроили ей проводы, а потом все они отправились к ней домой. Кроме пяти ее коллег-медсестер и двух студентов, работавших в госпитале на практике, к ним присоединился Джонни и его друг Мартин Вебстер.

В квартирке стоял веселый гвалт, и Эмма с сожалением думала, что теперь, наверное, очень не скоро она сможет так хорошо провести время. Они достали пластинки и начали танцевать под радиолу. Все поддразнивали Эмму, расписывая ее будущую увлекательную жизнь, и Эмма стала думать, что, может быть, все будет не так уж и плохо. Деймон Торн вряд ли часто будет находиться дома. Он был слишком беспокойным человеком, слишком озабоченным положением дел в своей империи. Нассау располагался довольно далеко от Лондона, даже принимая во внимание современные скорости. Конечно, он находился не так уж далеко от Нью-Йорка, но она не сомневалась, что Деймону быстро наскучит пребывание на его уединенном островке.

Эмма готовила кофе на кухне, когда раздался звонок в дверь. Джонни пошел открывать дверь, думая, что это мог быть кто-то из соседей с жалобой на шум. Однако на пороге стоял Деймон Торн.

Эмма вышла из кухни взглянуть, кто пришел, и когда ее глаза встретились со взглядом Торна, сердце ее почти остановилось.

Джонни отступил назад и пожал плечами.

– Желаете войти, мистер Торн? – язвительно спросил он.

Деймон Торн, едва взглянув на молодого человека, прошел мимо него в прихожую. Его крупная фигура доминировала в комнате; танцевавшие пары замерли и наблюдали за ним.

– Не уделишь ли мне несколько минут, Эмма? – спросил он, оглядывая дебри пустых стаканов и полных окурков пепельниц загромождавших стол.

Эмма закусила губу.

– Я.., хорошо… Видишь ли, у меня сегодня небольшая вечеринка, – сказала она, смутившись. – Не потерпит ли это до утра?

– Боюсь, что нет. Мы можем поговорить на кухне.

Он пересек комнату, и присутствующие расступились перед ним, освобождая дорогу. Как будто он был здесь хозяином, нахмурившись, подумала Эмма. Деймон прошел за ней на кухню и твердо закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной. В комнате снова зазвучали голоса и послышался смех. Эмма немного расслабилась.

– Что ты хочешь? – спросила она, развязывая фартук, который она надела поверх оранжевого плиссированного платья.

Деймон оглядел ее с ног до головы, на мгновение задержавшись взглядом на ее губах.

Несмотря на возраст, в нем чувствовалась большая энергия и жизненная сила, чем в любом из молодых людей, находившихся в соседней комнате. Рядом с ним они казались незрелыми и неопытными.

Он пожал плечами, вынимая портсигар.

– Вообще-то я хотел убедиться, что ты собираешься выполнить свою часть нашего договора, – небрежно сказал он, вызывая раздражение Эммы. – Джонни не сказал тебе, что все его ошибки исправлены?

– Нет, он ничего не говорил, – ответила Эмма коротко. – В любом случае, я не сомневаюсь, что у тебя сохранилось достаточно доказательств против него, которыми ты можешь воспользоваться в любое время, если я нарушу какие-либо твои планы.

– Ты абсолютно права, – сказал он с иронией в голосе. – Однако я полагаю, что эта вечеринка нечто вроде проводов. Я заходил раньше, и когда никто не открыл, один из твоих соседей поделился со мной исчерпывающей информацией.

– Тебе повезло с ними, – сказала Эмма. – Ну, это все?

– Не совсем. Я улетаю утром в Гонконг, поэтому сейчас здесь. Я не увижу тебя больше до отъезда. Мисс Велдон говорит, что у тебя есть все необходимые инструкции и ты знаешь, что мой кузен Крис встретит тебя в Нассау.

– Да, – ответила Эмма невыразительным голосом.

– Хорошо, – он кивнул и выпрямился. – Не смотри так грустно, Эмма. Я гарантирую, что тебе не будет скучно. Санта-Доминика достаточно близко расположена от Нью-Провиденса, там можно развлечься и отдохнуть не хуже, чем в Англии.

Глаза Эммы гневно сверкнули.

– Ты не можешь представить, что я бы предпочла Лондону этот холодный скучный остров? – воскликнула она. – Для меня Лондон – дом. Я не хочу уезжать на Багамы, как бы красиво ты все не расписывал.

Он насмешливо улыбнулся.

– Это говорит о твоем незнании мира, – лениво заметил он. – В этом, как и в других вопросах, Эмма, ты считаешь, что знаешь все на свете лучше других. Ты действительно так думаешь?

Щеки Эммы запылали.

– Пожалуйста, уходи, – произнесла она глухо.

– С удовольствием, – он кивнул и распахнул дверь.

После того, как он ушел, к Эмме подошла Джоанна.

– Это был твой новый шеф? – воскликнула она в изумлении. Эмма кивнула.

– Но, дорогая, он просто удивительный, не правда ли? Господи Боже, если бы я была на твоем месте, я прыгала бы от радости. Совсем не удивительно, что ты даешь отставку старому Сант-Бенедикту.

Эмма покачала головой.

– О, Джоанна, все это не так просто. Джоанна несколько скептически посмотрела на нее.

– Моя дорогая, если правда то, что вы, как говорят, были вот так однажды, – говоря это, она скрестила пальцы, – тогда, будь я на твоем месте, я заложила бы душу черту, только чтобы все заново завертелось. В конце-то концов, тебе уже двадцать пять, дорогуша, а в этом возрасте большинство девушек уже замужем.

Эмма выдавши из себя улыбку.

– Я посвятила себя карьере, Джоанна. Разве ты не знала?

Но ночью, когда она лежала одна в постели, Эмма почувствовала, что не может сдержать слез, которые предательски катились по ее щекам. Если бы только Джоанна знала, от чего Эмма отказалась, она не стала бы язвить по поводу возраста. Семь лет назад у Эммы было все для счастья. Но она не смогла принять его.

Глава 3

Самолет, которым она летела, приземлился в Нью-Йорке в 16 часов. Ей был забронирован номер в отеле недалеко от аэропорта, где она и провела остаток дня и переночевала. На следующее утро она вылетела в Нассау.

Большинство пассажиров составляли пожилые бизнесмены с женами, летевшие в Нассау провести там пару-тройку недель. И хотя они ничего не знали о ней, были к ней очень добры, и в течение всего полета она болтала то с одними, то с другими. Когда они приземлились в международном аэропорту Нью-Провиденса, она попрощалась со своими новыми знакомыми и вышла из здания таможни.

Был великолепный безоблачный день. Одетые в белое носильщики, казалось, не чувствовали жары, чего нельзя было сказать об Эмме. На ней все еще был твидовый костюм, в котором она улетала из Англии. Кроме блузки, которую она сменила утром, ее одежда в целом была рассчитана на более холодный климат. Через руку у нее было перекинуто шерстяное пальто из ламы, а у ног стояли чемоданы.

Она оглянулась, но не увидела никого, кто, по ее представлению, мог бы быть кузиной Торна – Крис. Если эта девушка была родственницей Деймона, она скорее всего должна была бы быть хоть чуть-чуть похожа на него. Но вокруг не было никаких темноволосых женщин – только высокий светловолосый худощавый мужчина, который стоял недалеко от Эммы и задумчиво внимательно разглядывал ее.

Эмма, смутившись, отвернулась, решая, следует ли ей подойти к справочному столу и оставить записку там, что она будет в кафетерии – на тот случай, если кто-нибудь будет интересоваться ею. Брать такси и ехать в город не имело никакого смысла – она даже не знала адреса, куда ей следовало ехать.

Подняв чемоданы, она снова повернулась к зданию аэропорта, но неожиданно мужчина, перед этим внимательно разглядывавший ее, словно очнувшись, быстро направился к ней. У Эммы промелькнула мысль – кем бы он мог быть? Мужчина был одет в легкий летний костюм бежевого цвета, его почти серебристые волосы слегка шевелились от легкого бриза, на вид ему было лет тридцать, и он определенно был очень привлекательным.

Подойдя к ней и еще раз оглядев ее с ног до головы; он сказал:

– Извините, что я так разглядывал вас, но я, наконец, решил, что вы, должно быть, все-таки Эмма Хардинг. Я не ошибся?

Эмма с облегчением взглянула на него.

– Да, я Эмма Хардинг. Ведь вы меня встречаете?

Когда он кивнул, она продолжила.

– О, слава Богу, я уже стала бояться, что кузина.., мистера Торна забыла о моем приезде, – она слегка запнулась перед тем как произнести имя.

Он усмехнулся.

– Разве Деймон не сказал, что я встречу вас? Я сначала решил, что это не вы, потому что вы даже не взглянули на меня.

Эмма улыбнулась.

– Так вы – Крис Торн?

– Конечно. Она рассмеялась.

– Не знаю почему, но я ожидала увидеть девушку. Ну, знаете, Крис – уменьшительное от Кристины.

Он взял ее чемоданы и направился к низкому белому спортивному автомобилю.

– Это также уменьшительное от Кристофера, – сказал он, кладя чемоданы на заднее сиденье и помогая ей сесть в машину. – Вы тоже не совсем такая, как я ожидал. Намного моложе и привлекательнее.

Эмма покраснела.

– О, спасибо, – сказала она, усаживаясь. – Я уже чувствую себя лучше.

Поездка в Нассау с Кристофером Торном была запоминающейся. Он повез ее вдоль морского берега, стараясь показать все прелести живописных окрестностей. Эмма подумала, что она никогда не смогла бы описать это место Джонни и Джоанне так, чтобы это не выглядело, как отрывок из рекламной брошюры для туриста. Несмотря на ее уверения, что Багамы ничуть не привлекали ее, она не могла сдержать возгласов удовольствия, увидя сказочные розоватые пляжи и кремовую береговую полоску. Названия пляжей также были очень экзотичны: пляж Любви, Райский.

Кристофер Торн взглянул на нее и кивнул головой направо, в сторону поля для игры в гольф.

– Здесь есть, где провести время, – заметил он лениво. – Можно плавать, кататься на водных лыжах, нырять с аквалангом. Вы плаваете?

– О да, но я боюсь, что никогда не занималась ничем другим из того, что вы упомянули.

– Ну, у вас будет такая возможность, – сказал он, улыбаясь. – Я сам займусь вашим обучением.

Нассау в это время дня был переполнен, но Кристофер смог проскочить между группками велосипедистов и такси и въехал во двор огромного отеля. Все здание было белого цвета, с множеством окон с жалюзи и балконами, с которых открывался вид на Нассау. Кристофер отдал ключи от машины служащему отеля и подозвал мальчика, чтобы забрать чемоданы Эммы. Помогая ей выйти из машины, он сказал:

– Пойдемте, вам забронирован номер, вы там сможете принять душ и переодеться.

– Я бы не отказалась, – воскликнула Эмма, кивая и направляясь впереди Кристофера к отелю. Она оставила Кристофера внизу и поднялась на лифте в сопровождении необычайно предупредительного служащего отеля в свой номер. Номер, который Кристофер забронировал для нес, был обставлен современной мебелью в шведском стиле с кремово-зеленой обивкой в тон стен. К комнате примыкала ванная. Глядя на все это великолепие, Эмма удивилась, почему Кристофер заказал ей такой шикарный номер, если они собирались отправиться в Санта-Доминику сразу после ленча.

Она приняла ванну, вытерлась насухо и стала доставать из чемодана чистое белье. Затем она извлекла из чемодана бледно-голубое творение из тонкого джерси, которое выгодно подчеркивало достоинства ее стройной фигурки. Она провела расческой по густым, падающим на плечи шелковистым волосам и чуть подвела губы коралловой помадой.

Наконец, почувствовав себя снова полностью готовой для встречи с миром, она спустилась вниз. Был второй час, и она почувствовала, что проголодалась.

Увидев в фойе Кристофера, который, завидев ее, поспешил навстречу, она облегченно вздохнула.

– Пойдемте, – сказал он, широко улыбаясь, – я страшно голоден.

– И я тоже, – ответила Эмма, позволив ему по дороге в ресторан взять ее под руку.

Их столик, который Кристофер зарезервировал заранее, располагался на террасе, с которой открывался вид на причал. Они выпили мартини, и Эмма не возражала, когда Кристофер выбрал блюда на свой вкус. Они съели дыню, затем устрицы с зеленым салатом и свежеподжаренным картофелем, а напоследок попробовали фруктовый салат с кремом, сверху посыпанный орехами. Эмма выпила еще две чашечки кофе.

После ленча, насытившись, она откинулась назад и взяла предложенную Кристофером сигарету. Он поднес зажигалку к кончику ее сигареты, потом закурил сам.

– Ну как, вы остались довольны? – спросил он.

– Вы же знаете, что да, – она улыбнулась. – Вам, наверное, могло показаться, что я ужасная обжора?

Он рассмеялся и покачал головой.

– Нет. Мне очень нравятся девушки, которые едят с аппетитом, не стесняясь, и при этом наслаждаются едой, а не клюют как птички кое-как, боясь поправиться. Я бы сказал кроме того, что вам не стоит так уж беспокоиться по этому поводу.

– Сейчас нет, но боюсь, что моя жизнь здесь будет не такой обременительной, как в Лондоне, когда я работала в больнице, и, возможно, скоро я обнаружу, что кое-где набрала пару дюймов. Мне следует быть осторожной, – она улыбнулась.

– Чем вы занимались в Англии? Я имею в виду не то, что вы работали медсестрой, а ваше хобби. Вы много времени проводили вне дома? Где вы бывали?

Эмма покачала головой.

– Вообще-то нет. Я иногда ходила на лекции, иногда выбиралась в театр. Я люблю ходить на концерты, мне нравятся различные направления в музыке, а еще я обожаю читать.

Кристофер был, заинтригован.

– В самом деле? А что вы читаете? Она пожала плечами.

– Почти все. Мне нравятся триллеры, романтические истории – все, что хорошо и интересно написано.

– А вы слышали о Кристмасе Холли?

– Кристмас Холли? – Эмма нахмурилась. – Ну да, конечно, это частный детектив из романов Майкла Джефриса, – она рассмеялась. – Эти романы довольно интересны. Я думаю, что читала два или три.

Кристофер широко улыбнулся.

– Два или три! – воскликнул он насмешливо. – Я написал двадцать семь, если хотите знать.

Эмма была изумлена.

– Так вы – Майкл Джефрис! – она затянулась сигаретой. – Как удивительно! Только представить, что я встретила создателя Кристмаса Холли. А имя, как вы придумали его?

– Ну, Кристмас не так уж непохож на Кристофера, а Холли – это остролист с шипами, а шипы – это уже по части моей фамилии. Неплохо, да? Я ведь Кристофер Майкл Тори. Вот и все объяснение.

– Ну, я, во всяком случае, думаю, что это просто здорово, – с энтузиазмом воскликнула Эмма. – Чтобы что-то прочитать, нужно чтобы это сначала кто-нибудь написал. Я никогда до этого не была знакома с писателем. Вы живете на Санта-Доминике?

– Нет, – он покачал головой, и она разочарованно вздохнула.

– Я живу на Санта-Кристине. Это почти рядом, всего в паре миль от Санта-Доминики. Так что мы будет соседями. Для меня будет приятным разнообразием поговорить с тем, кому не безразличны мои книги.

– Это замечательно, – улыбнулась Эмма. – А кто живет на Санта-Доминике, кроме Анна-бель, конечно?

Он пожал плечами.

– Ну, это Тэнси, старая няня Аннабель. Я думаю, что она вам понравится. Когда-то она была нянькой маленького Деймона. Другая прислуга. И Луиза Мередит – она гувернантка Аннабель.

Эмма была изумлена.

– Но ведь если у Аннабель есть няня и гувернантка, я совершенно не нужна ей! Кристофер задумался.

– Я не сказал бы этого, – ответил он, качая головой. – Тэнси уже стара, чтобы следить за шестилетним ребенком, гулять с ней, особенно учитывая состояние Аннабель. А что касается Луизы… От нее не особо много пользы. О, она учит Аннабель читать по системе Брайля. Я полагаю, Аннабель много узнает для себя нового из общения с ней, но Луиза совершенно не способна нормально, не свысока, а как с равной себе, общаться с ребенком. Луиза не способна снизойти, чтобы повозиться, поиграть с ребенком. Она слишком сдержанная и сухая.

– Понимаю, – вздохнула Эмма. – А кто раньше ухаживал за девочкой?

– Бренда Лоусон. Ей около тридцати. Она вышла замуж за отошедшего от дел американского бизнесмена, который решил поселиться в Испанском Уэльсе. – Он поднялся. – Вы готовы?

Эмма кивнула, и Кристофер помог ей встать. Вместе они вышли из ресторана. В холле отеля он остановился.

– Как вам понравилась ваша комната?

– О, очень. – Эмма нахмурилась. – Мы собираемся остаться здесь на ночь? Кристофер усмехнулся.

– У меня была такая мысль. Вы не против?

– Дело не в этом, – невольно воскликнула Эмма – Из инструкций, которые я получила, я поняла, что мы должны выехать на Санта-Доминику сразу после ленча.

– Инструкции Деймона, – сухо заметил Кристофер. – Послушайте, он, может быть, большая шишка в Англии и в Штатах, но здесь он всего-навсего мой кузен, и мы поступим так, как я говорю. Вы хотите остаться?

– Ну, мои желания не играют никакой роли, – сказала Эмма, вздыхая.

Ей льстило, что этот симпатичный мужчина наслаждался ее компанией, но она не могла избавиться от мысли, что Деймон будет взбешен, если узнает об этом.

Кристофер начал потихоньку раздражаться.

– О'кей, – сказал он. – Решение за вами. Эмма наклонила голову.

– Пожалуйста, – сказала она. – Я не хочу неприятностей.

– Хорошо, мы остаемся. Боже мой, девочка! Никому не нужно, чтобы вы отчитывались за каждую минуту вашего пребывания здесь. Мы сейчас не в вашей больнице. Здесь жизнь протекает более разумно. Кроме того, я хочу показать вам остров. Нью-Провиденс – интересное местечко.

Так и оказалось. Эмма скоро забыла о своей тревоге и наслаждалась видами местных достопримечательностей, которые Кристофер показывал ей. Он настоял, чтобы она взяла с собой купальник, и впоследствии она была рада, что захватила его.

Сначала они прошлись по Нассау. Кристофер показал ей соломенный базар, где они купили ей соломенную шляпу от солнца с огромными полями. Себе Кристофер приобрел соломенную шляпу более консервативного фасона, и Эмма не могла сдержать смех, когда он залихватски сдвинул ее на затылок, подражая манере Мориса Шевалье.

Бей Стрит была улицей со множеством магазинов и лавок, но они не стали ничего покупать. Эмма не имела ни малейшего желания явиться на Санта-Доминику уже нагруженной подарками, которые она потом повезла бы домой.

В порту было полно самых различных суденышек – от маленьких рыбачьих лодок до элегантных катамаранов, блистающих хромом и белой краской.

Они наняли экипаж, запряженный лошадью, и проехали по городу, как настоящие туристы, не забыв посетить тихие спящие улочки окраин, хранившие воспоминания о тех далеких днях, когда город был наводнен самыми настоящими пиратами.

Эмма не верила и половине анекдотов, которые ей рассказывал Кристофер, но история острова заинтересовала ее, и она решила купить при случае книгу о прошлом этих мест.

Потом они пошли на пляж. Эмма никогда еще в жизни не купалась в таком теплом ласковом море. Она оставалась бы в воде до вечера, но Кристофер безжалостно поддразнивал ее, неоднократно утаскивая под воду. Наконец, она вышла из воды и легла на спину на полотенце, которое дал ей Кристофер. Соломенная шляпа прикрывала ее глаза, и она чувствовала себя удивительно хорошо. Она почти могла поверить, что оказалась здесь по своему желанию, а не потому, что Деймон Тори не оставил ей иного выбора.

Кристофер был отличным компаньоном. Он обладал даром, развитым его писательской деятельностью, говорить увлекательно, неизменно пробуждая интерес слушателей, даже о самых простых вещах, к тому же он отлично знал историю этих мест. Он изъездил вдоль и поперек Карибы, и действительно хорошо знал Ямайку и Тринидад.

Эмма была великолепной слушательницей, и сейчас, лежа на животе и подперев голову руками, она так и впитывала его рассказы о рабах, перебравшихся в Вест Индию.

– Несчастные парни, – говорил он, полуприкрыв глаза от яркого солнечного света. – Они поменяли одно рабство на другое. По крайней мере, на юге Штатов у них был кров и еда. Первое время некоторым из них с трудом удавалось сводить концы с концами, – он вздохнул. – А белые в те дни считали, что африканцы должны сначала научиться дисциплине и вообще не смогут выжить без их руководства. Они не могли себе представить, что те смогут обеспечить себя всем необходимым.

– Я удивляюсь, что вы не пишете об этих островах. В ваших книгах действие всегда происходит в Штатах, – сказала Эмма.

Кристофер широко улыбнулся и приподнялся на локте, так что его лицо было всего в нескольких дюймах от ее.

– Тактика, дорогуша, тактика, – заявил он жизнерадостно. – Мои книги хорошо продаются в Штатах, а это – мой хлеб с маслом. Да и кто я такой, чтобы разочаровывать своих многочисленных почитателей?

– Меркантильное создание! – Эмма наморщила носик, и снова улеглась на спину. Было очень тепло, и она чувствовала себя совершенно разомлевшей.

Кристофер взглянул на нее.

– Ну как, разве вы не рады, что мы не отправились сегодня на Санта-Доминику? – спросил он.

Эмма открыла глаза.

– Если вы имеете в виду, наслаждаюсь ли я сейчас, вы прекрасно знаете ответ – да, – ответила она. – Но я не могу побороть определенное чувство вины каждый раз, когда думаю об этом. Он состроил гримасу.

– Ну и не нужно. Никто не ждет нас. Я сказал Аннабель, что сегодня не вернусь.

– В самом деле? – Эмма рассердилась. – Вы были так уверены в неотразимости своего обаяния? Даже не зная меня?

Он усмехнулся.

– Сладость моя, если бы вы оказались второй Луизой Мередит, мы наверняка вернулись бы сегодня.

Эмма улыбнулась.

– Ну, хорошо. Я полагаю, днем раньше, днем позже ничего не изменит.

Они вернулись в отель после шести. Кристофер сказал ей, что его комната была этажом ниже, и предложил встретиться в баре, чтобы что-нибудь выпить перед обедом.

Эмма приняла душ, переоделась в шифоновое коралловое без рукавов платье, которое она сама сшила перед Рождеством, белые босоножки на высоком каблуке, поправила прическу и спустилась в холл. Она была рада, что захватила с собой это платье. На Кристофере был белый смокинг и он одобрительно оглядел ее, когда она вошла в бар.