Электронная библиотека » Энни Бэрроуз » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 25 октября 2018, 13:40


Автор книги: Энни Бэрроуз


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Мэри Энн Шаффер, Энни Бэрроуз
Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

THE GUERNSEY LITERARY AND POTATO PEEL PIE SOCIETY

by MARY ANN SHAFFER & ANNIE BARROWS


Copyright © 2008 by Mary Ann Shaffer & Annie Barrows


Все права защищены.

Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения владельца авторских прав.


Книга издана с любезного согласия авторов и при содействии литературных агентов: Lisa Dawson Associates (США) и Агентства Александра Корженевского (Россия)


© Мария Спивак, перевод, 2010

© Фантом Пресс, оформление, издание, 2018

* * *

Моей матери, Эдне Фиери Морган, и близкому другу Джулии Поппи – с любовью.

М. Э. Ш.


И моей матери, Синтии Фиери Бэрроуз.

Э. Б.


Часть первая

Джулиет – Сидни

8 января 1946 года

Сидни Старку, издателю

Стивенс и Старк Лтд.

Площадь Сент-Джеймс

Лондон S.W.1

Англия

Дорогой Сидни!

Сьюзан Скотт просто прелесть. Мы с ней продали больше сорока экземпляров книжки, что само по себе очень здорово, но главное счастье здесь – еда. Сьюзан ухитрилась раздобыть по карточкам сахарную пудру и настоящие яйца и сделала меренги. Если все наши литературные ланчи будут проходить на столь же высоком уровне, я не возражаю против турне по стране. Как думаешь, щедрые комиссионные вдохновят ее на сливочное масло? Попробуем? Деньги вычтешь из моего гонорара.

Теперь о грустном. Ты спрашивал, как продвигается работа над новой книжкой. Сидни, никак!

А ведь поначалу «Слабости британцев» так много обещали. «Общество по борьбе с возвеличиванием английского зайчика»… По идее, тут можно строчить тоннами. Я нашла снимок: марш профсоюза крысоморов по Оксфорд-стрит; плакаты: «Долой Беатрикс Поттер!»[1]1
  Беатрикс Поттер (1866–1943) – английская детская писательница и художница, известность ей принесла книжка «Кролик Питер». И хотя сказки Поттер населены всевозможными зверушками – белочками, ежиками, свинками и котятками, именно кролик особенно близок ее писательскому сердцу. Беатрикс Поттер даже придумала куклу Кролик Питер, который впоследствии стал, наверное, самым знаменитым кроликом в мире.


[Закрыть]
Но, кроме заглавия, что здесь еще напишешь? Буквально ничего.

Я передумала заниматься этой книгой – и голова и сердце против. Как ни дорога мне (была) Иззи Бикерштафф, она себя исчерпала. Надоело числиться в юмористках. Разумеется, вызвать у читателя смех – хотя бы легонькое хи-хи – для журналиста в военное время дело великое, но… у меня что-то больше не получается смотреть на мир с горних высот, а без этого, бог свидетель, смешного не сотворишь.

Впрочем, я рада, что «Иззи Бикерштафф идет на войну» приносит «Стивенс и Старк» денежки. Совесть не так грызет – учитывая фиаско с биографией Энн Бронте.

Огромное спасибо за все, с любовью, Джулиет

P. S. Я сейчас читаю письма миссис Монтегю. Знаешь, что это чудовище написало Джейн Карлейль?[2]2
  Джейн Карлейль (1801–1866) – жена шотландского философа и писателя Томаса Карлейля, оставила богатое эпистолярное наследие.


[Закрыть]
«Милочка Джейн, у каждого из нас есть дар свыше. Вам как никому удаются постскриптумы». Искренне надеюсь, что Джейн свыше на нее плюнула.

Сидни – Джулиет

10 января 1946 года

Мисс Джулиет Эштон

Глибплейс, 23

Челси

Лондон

Дорогая Джулиет!

Поздравляю! По словам Сьюзан, на ланче публика потянулась к тебе, точно алкоголик к бутылке, поэтому перестань волноваться о турне. Нисколько не сомневаюсь, что на следующей неделе тебя ждет оглушительный успех. Я прекрасно помню, как блистательно восемнадцать лет назад ты исполнила «Песнь пастушка в долине унижений», и с тех пор знаю: ты умеешь одним легким движением заставить аудиторию оцепенеть. Маленький совет: возможно, на сей раз по окончании представления не стоит бросать книгу в зал.

Сьюзан спит и видит, как бы протащить тебя по всем книжным магазинам от Бата до Йоркшира. А Софи, конечно, мечтает заманить в Шотландию. Я же на это отвечаю – наинуднейшим голосом истинного старшего брата: поживем – увидим. Понимаю, она очень по тебе соскучилась, но у «Стивенс и Старк» нет морального права принимать во внимание подобные аргументы.

Я только что получил отчет по продажам «Иззи» в Лондоне и ближних графствах – цифры впечатляющие. Опять же, поздравляю!

Не переживай из-за «Слабостей»; если энтузиазм угас, лучше сейчас, чем через полгода писанины. С вульгарной – коммерческой – точки зрения идея была привлекательна, но тема, согласен, дохловата. Ты обязательно придумаешь что-то еще – то, что тебе понравится.

Поужинаем до твоего отъезда? Скажи когда.

С любовью, Сидни

P. S. Ты тоже мастер постскриптумов.

Джулиет – Сидни

11 января 1946 года

Дорогой Сидни!

С удовольствием – где-нибудь на реке? Хочу устриц, шампанского и ростбиф, если будут; если нет, сойдет и курица. Я счастлива, что «Иззи» хорошо продается. Может, ехать в турне уже не надо?

Кстати, поскольку мой скромный успех – заслуга твоя и «Стивенс и Старк», я угощаю.

С любовью, Джулиет

P. S. Я бросила Пастушка не в зал, а в преподавательницу риторики. Хотела бросить к ногам, но промахнулась.

Джулиет – Софи Стречен

12 января 1946 года

Миссис Александр Стречен

Феочен-фарм близ Оубен

Аргилл

Дорогая Софи!

Мне безумно хочется тебя видеть, но я в данный момент не я, а бездумный безвольный механизм. По приказу Сидни мне надо ехать в Бат, Колчестер, Лидс и еще какие-то дебри – сейчас не вспомню какие, – поэтому взять и слинять в Шотландию просто невозможно. Сидни насупит брови, сощурит глаза – и будет гневаться. А ты знаешь, как ужасно он гневается.

Как здорово было бы улизнуть в деревню, к тебе. Ведь ты бы меня баловала? Разрешила бы поваляться на диване? Подоткнула одеяльце, принесла чаю. Александр не станет возражать против постоянной оккупации дивана? Ты говорила, он человек терпеливый, но такое не всякий вынесет.

И почему мне грустно? Надо радоваться возможности читать «Иззи» вслух перед зачарованной публикой. Ты знаешь, до чего я люблю беседовать о книгах и как обожаю комплименты. Мне бы трепетать от восторга, а я хожу мрачная – мрачнее, чем во время войны. Все, решительно все кругом разрушено, Софи, – дороги, дома, люди. Особенно люди.

Думаю, это у меня последствия вчерашнего званого ужина. Еда, естественно, была чудовищна, но иного я не ждала. Доконали гости – на редкость тоскливое собрание. Говорили о бомбежках и голоде. Помнишь Сару Моркрофт? Я ее встретила. Гусиная кожа, кости и кроваво-красная помада. А была ведь хорошенькая… сохла еще по типу, который ездил верхом и потом поступил в Кембридж. Так вот, тип отсутствовал; Сара замужем за серолицым доктором. Он щелкает языком всякий раз перед тем, как что-то сказать. Однако и доктор – истинный герой романа по сравнению с господином, доставшимся в пару мне, причем только по той причине, что он холостяк, видимо, последний на земле… Ужас, какая я зануда и нытик!

Честно, Софи, со мной что-то не в порядке. Мужчины, которые мне попадаются, невыносимы. Вероятно, надо занизить стандарты – не до серощекого щелкуна, конечно, но чуть-чуть. Главное, тут даже не война виновата – с мужчинами мне всегда не везло.

Неужели печник из Св. Суизина так и останется моей единственной настоящей любовью? Вряд ли, все-таки мы ни разу не разговаривали… Зато моя страсть не омрачена разочарованием. А его черные кудри? За печником, если помнишь, последовал «год поэтов». Сидни все хихикает надо мной, а ведь сам нас знакомил. Следующим шел бедняга Эдриан. Не стану в сотый раз пересказывать печальную повесть, но, Софи, Софи, что со мной не так? Я слишком разборчива? Но нельзя же выходить замуж просто ради замужества. Жизнь с тем, с кем нельзя поговорить, а тем более помолчать, – худшее из одиночеств.

Письмо получилось противное, нудное, скучное. Ты наверняка вздохнула с облегчением: ура, она в Шотландию не приедет. А я, может, еще приеду – моя судьба в руках Сидни.

Поцелуй от меня Доминика и передай, что на днях я видела крысу – здоровенную, ростом с терьера.

Привет Александру.

С любовью, Джулиет
Доуси Адамс – Джулиет
о-в Гернси, Нормандские острова

12 января 1946 года

Мисс Джулиет Эштон

Оукли-стрит, 81

Челси

Лондон S.W.3

Дорогая мисс Эштон!

Мое имя Доуси Адамс. Я живу на острове Гернси в приходе Сент-Мартинс, на собственной ферме. О Вас я узнал из книги, она когда-то принадлежала Вам. «Избранные сочинения Элии», автора в реальной жизни звали Чарльз Лэм[3]3
  Поэт и эссеист Чарльз Лэм (1775–1834) написал и сам же опубликовал два тома «Сочинений Элии», сделавших его классиком мировой литературы. В книге писатель, прячась за маской немного странного чудака Элии, рассказывает обо всем на свете: о романтических чувствах, о политике, об искусстве.


[Закрыть]
. А Ваши фамилия и адрес указаны изнутри на обложке.

Скажу просто – я обожаю Чарльза Лэма. Моя книжка называется «Избранное», вот я и думаю: значит, он написал еще. Хотелось бы почитать. Но на Гернси, хотя немцы уже ушли, книжные лавки закрыты.

Можно попросить Вас об одолжении? Не сообщите ли название и адрес какого-нибудь книжного магазина в Лондоне? Я бы по почте заказал сочинения Чарльза Лэма. Также хорошо бы узнать, издана ли его биография. Если да, очень хочется достать. Мысли у мистера Лэма яркие, забавные, но жизнь, похоже, была не сахар.

Он смешил меня даже во время фашистской оккупации, особенно рассказ про жареную свинью. Наш клуб любителей книги и пирогов из картофельных очистков тоже появился благодаря жареной свинье, которую пришлось прятать от немцев, и от этого мистер Лэм стал нам еще ближе.

Совестно Вас беспокоить, но ничего не узнать о нем так обидно, ведь из-за его книжки он стал мне как друг.

Надеюсь, что не очень потревожил.

Доуси Адамс

P. S. Одна моя знакомая, миссис Моджери, купила памфлет, тоже когда-то принадлежавший Вам. Он называется «Горел ли куст? Апология Моисея и десяти заповедей». Ей понравилась Ваша заметка на полях: «Слово Господне или способ управлять толпой???» Вы уже решили, что именно?

Джулия – Доуси

15 января 1946 года

М-ру Доуси Адамсу

Ле Воларен

Ля Буви

Сент-Мартинс, Гернси

Дорогой мистер Адамс!

Я больше не живу на Оукли-стрит, но чрезвычайно рада, что Ваше письмо нашло меня, а моя книжка – Вас. Мне было поистине горестно расставаться с «Избранными сочинениями Элии». Являясь счастливой обладательницей двух экземпляров, я одновременно нуждалась в свободном пространстве на книжных полках, однако при продаже все равно чувствовала себя предательницей. Ваше письмо пролило бальзам на мою кровоточащую совесть.

Интересно знать, как «Сочинения» добрались до Гернси? Может, у книг есть особый инстинкт, который помогает отыскать идеального читателя? Замечательно, если так.

Для меня рыться на полках книжных магазинов – высшее наслаждение. Поэтому, едва прочитав Ваше письмо, я моментально отправилась к «Хастингсу и сыновьям», куда хожу много лет и где непременно обнаруживается та единственная книга, что была мне нужна, плюс еще три, о необходимости которых я не подозревала. Мистер Хастингс понял, что Вам необходим экземпляр рядового издания «Новых сочинений Элии» в хорошем состоянии. Мистер Хастингс отправит его бандеролью (с приложением квитанции). Узнав, что Вы являетесь почитателем Чарльза Лэма, мистер Хастингс очень обрадовался и сказал, что лучшая его биография написана Э. В. Лукасом, и обещал ее разыскать, но на это может потребоваться некоторое время.

А пока, полагаю, Вы не станете возражать против маленького подарка от меня. Это из его «Избранных писем» и, по-моему, говорит о Лэме больше самой подробной биографии. Э. В. Лукас наверняка слишком академичен и вряд ли приводит в своем произведении мой любимый отрывок из Лэма:

 
Бум-бум-бум, трах-тах-тах,
Вжик-вжик-вжик, та-ра-рах!
Я, конечно, приду – покарайте меня.
Слишком много я выпил за эти два дня.
Моя совесть почти что издохла,
Даже вера в Бога засохла.
 

Вы найдете это в «Письмах» на стр. 244 – мое первое знакомство с Лэмом. Стыдно признаться, но книгу я купила лишь потому, что читала где-то про некого Лэма, который навещал в тюрьме своего друга Ли Ханта[4]4
  Джеймс Генри Ли Хант (1784–1859) – английский эссеист, поэт, критик, а также издатель Шелли и Китса. В 1808-м начал издавать либеральный журнал «Экзаминер», в котором высмеивал всех и вся, в том числе и принца-регента, за что был приговорен к двум годам тюрьмы.


[Закрыть]
 – тот сидел за нападки на принца Уэльского.

Лэм вместе с Хантом выкрасили потолок камеры под голубое небо с белыми облаками, а после нарисовали на стене шпалеру роз. Позже я узнала, что Лэм, кроме всего прочего, помогал семье Ханта деньгами, хотя сам был беден как церковная крыса. И выучил младшую дочь Ханта наизусть читать «Отче наш» – задом наперед. О таком человеке, естественно, хочется знать все.

Вот что мне нравится в чтении: одна-единственная деталька в повествовании заставляет взяться за другую книгу, а крохотная деталька в ней – за третью… Бесконечная геометрическая прогрессия, рожденная погоней за удовольствием.

Красное пятно на обложке, напоминающее кровь, – это кровь. Я неосторожно обошлась с ножом для бумаг. Прилагаемая открытка – репродукция портрета Лэма кисти его друга Уильяма Хэзлитта[5]5
  Хэзлитт Уильям (1778–1830) – английский критик и эссеист, активно сотрудничал с либеральной оппозицией и журналом «Экзаминер».


[Закрыть]
.

Если у Вас есть время на переписку, не могли бы Вы ответить на несколько вопросов? А именно на три. Почему жареную свинью потребовалось прятать? Как из-за нее возник литературный клуб? И самое любопытное: что за пирог из картофельных очистков? И почему он фигурирует в названии клуба?

Я снимаю квартиру по адресу: Глибплейс, 23, Челси, Лондон S.W.3.

Мою квартиру на Оукли-стрит разбомбило в 1945-м, и я часто ее вспоминаю. Там было чудесно: из трех окон вид на Темзу. Знаю, это счастье, что мне вообще удалось найти в Лондоне квартиру, но, видите ли, я скорее нытик, чем оптимист. Однако рада, что охота за «Элией» привела Вас ко мне.

Искренне Ваша Джулиет Эштон

P. S. Насчет Моисея я так и не решила, до сих пор мучаюсь.

Джулиет – Сидни

18 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Это не письмо, а извинение. Прости, прости мои стенания по поводу чаепитий и ланчей, которые ты устраиваешь ради «Иззи». Я называла тебя тираном? Беру все свои слова назад. Я обожаю «Стивенс и Старк» за то, что меня услали из Лондона.

Бат – удивительный город: ровные полумесяцы чудесных, целехоньких белых зданий; ничего похожего на наши лондонские черные, мрачные громады – или, хуже того, на груды развалин вместо них. А какое счастье дышать чистым, свежим воздухом без угля и пыли! Погода хоть и холодная, но не промозглая, как в Лондоне. Даже прохожие на улицах другие – прямые, стройные, наподобие своих жилищ, резкий контраст по сравнению с серыми, сгорбленными жителями столицы.

Сьюзан говорит, что книжное чаепитие в «Эбботс» всем чрезвычайно понравилось, а мне уж точно. Минуты через три после начала я сумела отлепить язык от нёба и тут же принялась упиваться происходящим.

Завтра мы со Сьюзан отправляемся по книжным магазинам Колчестера, Норвича, Кингс-Линн, Бредфорда и Лидса.

Спасибо тебе за все, люблю, Джулиет
Джулиет – Сидни

21 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Ездить ночью в поезде опять стало очень здорово! Никаких многочасовых стояний в коридоре, никаких задержек, чтобы прошли военные эшелоны, а главное, никакого затемнения. А еще опять можно подглядывать в окна – ведь в них есть свет! Всю войну мне этого страшно недоставало, люди тогда будто бы превратились в подземных кротов. Но учти, вуайеристкой я себя не считаю, потому что их интерес – спальни, а мой – кухни, гостиные. Один взгляд на книжный шкаф, письменный стол, горящие свечи, яркие диванные подушки – и жизнь семьи как на ладони.

Сегодня в магазине Тилмана нам попался один омерзительный, надменный тип. Я рассказала об Иззи, поинтересовалась, есть ли вопросы, и он буквально выпрыгнул невесть откуда у меня перед носом и потребовал объяснений: как я, жалкая обывательница, осмелилась поминать всуе Исаака Бикерштаффа? «Исаак Бикерштафф, знаменитый журналист, святой человек, душа и сердце литературы восемнадцатого столетия, умер, а вы оскверняете его имя».

Я хотела что-то пропищать, да не успела: в заднем ряду вскочила какая-то женщина.

– Помолчали бы! Нельзя осквернить имя того, кого никогда не существовало! Кто не умирал, потому что не жил. Исаак Бикерштафф – псевдоним Джозефа Эдисона из «Спектейтор»![6]6
  У этой дамы в голове все перепуталось. На самом деле Исаак Бикерштафф – это псевдоним Джонатана Свифта, под которым знаменитый писатель и шутник издевался над астрологами. А публицист Джозеф Эдисон основал журнал «Татлер» («Болтун»), в котором Свифт и предстал в образе Бикерштаффа. Само же слово «бикерстафф» означет «палку для битья».


[Закрыть]
Мисс Эштон имеет право творить под любым именем – и вас не спросим!

Моя отважная защитница вышла победительницей – тип спешно ретировался.

Сидни, ты случайно не знаешь типа по имени Маркхэм В. Рейнольдс-младший? Если нет, поищи в «Кто есть кто», «Книге Судеб» или картотеке Скот-ленд-Ярда, ладно? Если и там не найдешь, загляни в телефонный справочник. Этот Маркхэм прислал мне в гостиницу Бата красивый весенний букет, в поезд – дюжину белых роз, в Норвич – охапку красных, и все без записки, одна лишь визитная карточка. Правда, стильная.

И все же, откуда ему известно, где мы со Сьюзан останавливаемся? И на каком поезде едем? Цветы всякий раз ждали моего приезда. Что делать, наслаждаться или прятаться?

С любовью, Джулиет
Джулиет – Сидни

23 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Сьюзан показала мне отчет по продажам «Иззи» – прямо не верится. Я искренне считала, что война всем ужасно надоела и вспоминать о ней – тем более читать в книжках – никому не хочется. К счастью, ты в очередной раз оказался прав, а я нет (признавать это для меня смерти подобно).

Поездки, выступления перед внимающей тебе публикой, автографы, встречи с людьми – я в совершеннейшем восторге! Женщины рассказывают о войне разные любопытные истории, и можно лишь пожалеть, что я уже не веду колонку. Например, вчера в Норвиче одна дама поведала мне следующее. У нее четыре дочери-подростка. Старшую на прошлой неделе пригласили на чаепитие в кадетской школе. Девочка пришла в своем лучшем платье и белоснежных перчатках, переступила порог, кинула взгляд на море сияющих кадетских лиц – и потеряла сознание! Бедный ребенок за всю жизнь не видел столько мужчин одновременно. Подумай, целое поколение выросло без танцев, без флирта…

Мне нравится общаться с продавцами в книжных магазинах – воистину особая порода людей. Никто в здравом уме не согласится на такое жалованье, да и для владельцев прибыль ничтожна. Значит, единственный мотив – любовь к читателям и чтению плюс удовольствие первым открыть новую книгу.

Помнишь нашу с твоей сестрой первую работу в Лондоне? Букинистический магазинчик мистера Хоука? Я его обожала! Он распаковывал коробку с книгами и выдавал нам одну-две со словами: «Пеплом не мазать, отпечатков не оставлять, и ради всего святого, Джулиет, пометок на полях не писать! Софи, деточка, умоляю, не позволяй ей пить кофе». И мы садились читать.

Меня потрясало тогда и потрясает сейчас, что люди, как правило, заходят в книжные магазины, толком не зная, что им нужно. Просто роются на полках в поисках чего-нибудь занимательного. А потом – они ведь умные и не верят издательским рецензиям – задают продавцам три вопроса: 1) О чем это? 2) А вы сами читали? 3) И что, понравилось?

Настоящий, прирожденный книготорговец – вроде меня и Софи – врать не станет. Выражение лица все равно выдаст с потрохами. Поднятая бровь, легкая гримаса – и сразу ясно: нет-нет, это не книга, а недоразумение. И тогда умный покупатель обязательно спросит: «А вы что порекомендуете?» И ты за руки за ноги отволочешь его куда надо. Если книга ему не понравится, он больше к тебе не придет. Зато если понравится – он твой навсегда.

Ты записываешь? Зря. Но все равно скажу: издатели должны отсылать в магазины не по одному экземпляру, а по несколько, для продавщиц.

Мистер Сетон сегодня сказал, что «Иззи Бикерштафф» – идеальный подарок и для любимого человека, и для нелюбимого, которому все равно нужно что-то подарить. А еще он утверждает, что 30 процентов книг приобретается именно в подарок. Тридцать процентов?! Как считаешь, врет?

Сьюзан тебе сказала, чем еще она распоряжается, помимо нашей поездки? Мной. Мы не прообщались и получаса, а она уже объявила, что моя косметика, одежда, прическа и туфли не годятся никуда, решительно никуда. Я что, не в курсе? Война закончилась!

Она отвела меня в салон мадам Хелены, и теперь вместо длинных лохм у меня короткие кудри. Их чуточку осветлили – по словам Сьюзан и мадам Хелены, моим «прелестным каштановым локонам» недоставало золотого блеска. Ха! Меня не проведешь; это они замаскировали седые волоски (по моим подсчетам, их четыре). Заодно я купила банку крема для лица, лосьон для рук с приятным запахом, новую помаду и приспособление для подкручивания ресниц – от которого глазки в кучку.

Затем Сьюзан объявила, что надо подумать о новом платье. Я ответила в том духе, что, мол, королева донашивает наряды 1939 года – и ничего, довольна, а я-то чем лучше? Сьюзан в долгу не осталась: королеве не требуется производить на людей хорошее впечатление, а мне очень даже. Я поначалу чувствовала себя предательницей страны и короны, потому что в наши дни приличные дамы не покупают новой одежды, но забыла обо всем на свете, увидев свое отражение в зеркале. Первое новое платье за четыре года – и какое! Цвета спелого персика; при движениях волнуется как море. Продавщица заверила, что в платье есть «галльский шик» и, если его купить, на меня шик тоже перейдет. Я купила. Правда, с новыми туфлями придется повременить: я истратила почти годовой запас мануфактурных карточек.

Итак, благодаря Сьюзан, прическе, крему и платью я больше не убогая чумичка тридцати двух лет. Я – живая, эффектная, сказочно откутюрная (если такого французского слова нет, его надо внести в словари) тридцатилетка.

Кстати, о новом платье и отсутствующих новых туфлях. Возмутительно, что после войны ограничения на товары строже, чем в военные годы! Понятно, что надо накормить, одеть, дать крышу над головой сотням тысяч людей по всей Европе, но, если честно, обидно, что среди них столько немцев.

У меня по-прежнему никаких идей насчет следующей книги. Я уже начинаю нервничать. У тебя есть предложения?

Сейчас я нахожусь, что называется, на Севере, поэтому вечером хочу позвонить по междугородному телефону Софи в Шотландию. Хочешь передать что-нибудь сестре? Зятю? Племяннику?

Это самое длинное письмо в моей жизни. Воздавать сторицей не обязательно.

С любовью, Джулиет
Сьюзан Скотт – Сидни

25 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Не верьте газетам. Джулиет не арестовывали и не уводили в наручниках. Ее всего лишь отчитал бредфордский констебль – с трудом сдерживая хохот.

Да, она действительно швырнула чайником Джилли Гилберту в голову, но не ошпарила, нет, это с его стороны наглая ложь, чай был совсем холодный. И удар пришелся по касательной, вовсе не в лоб. С нас даже не удержали за чайник – подумаешь, малюсенькая щербинка. Однако Джилли так вопил, что управляющий отеля все же позвонил в полицию.

Такая, если вкратце, история. Ответственность я полностью беру на себя – не следовало подпускать Джилли к Джулиет с интервью. Я ведь в курсе, что это за скользкий червяк, как, впрочем, и все, кто работает в лондонской «Хватай-держи». И я знала, что успех колонки Иззи Бикерштафф в «Спектейтор» – как и сама Джулиет – для Джилли с его газетенкой хуже кости в горле.

«Брейди Буксмит» устроили для Джулиет прием. В отель мы вернулись усталые, но невероятно гордые собой. А в вестибюле откуда ни возьмись – Джилли! Упросил выпить с ним чаю, умолял о короткой беседе с «нашим достоянием, восхитительной мисс Эштон, – или, правильнее сказать, со всенародным британским достоянием, восхитительной Иззи Бикерштафф?». Одно это сладкопение должно было меня насторожить, но, увы, очень хотелось сесть, еще чуть-чуть насладиться успехом Джулиет и выпить чаю со сливками.

Мы согласились. Разговор шел гладко, и я отвлеклась на что-то свое, но потом услышала:

– Вы ведь потеряли на войне мужа, верно? Почти мужа… без пяти минут. Собирались замуж за лейтенанта Роба Дартри, не так ли? Даже церемония была назначена?

Джулиет в ответ холодно произнесла:

– Прошу прощения, мистер Гилберт?

Вы же знаете, Сидни, до чего она вежлива.

– Я ничего не путаю? Вы с лейтенантом Дартри обращались за разрешением на брак, должны были пройти регистрацию в мэрии Челси 13 декабря 1942 года в 11 утра и заказали обед в «Ритце». Но не явились ни туда, ни в мэрию. Бросили лейтенанта Дартри, можно сказать, у алтаря! Бедняга, униженный и оскорбленный, с разбитым сердцем отправился на свой корабль и меньше чем через три месяца погиб в Бирме.

Я села очень прямо. У меня самым натуральным образом отвисла челюсть. Я лишилась дара речи. А Джулиет, сдерживаясь из последних сил, втолковывала наглецу:

– Я не бросала Роба у алтаря, это произошло накануне. И его это нисколько не унизило – наоборот, он вздохнул с облегчением. Я просто сказала ему, что передумала выходить замуж. Поверьте, мистер Гилберт, Роб уехал, радуясь счастливому избавлению. Причем отправился не на корабль, а чуть ли не вприпрыжку в клуб моряков, где до утра протанцевал с Белиндой Твайнинг.

Джилли, естественно, удивился, но не унялся. Такие крысы не унимаются. Он быстро сообразил, что такой пикантный поворот событий для его газетенки еще интереснее.

– АГА! – гнусно ухмыльнулся он. – В чем же причина? Алкоголь? Женщины? Приветик от Оскара Уайльда?

Вот тут Джулиет и запустила в него чайником. Можете вообразить переполох – в вестибюле было полно народу. Потому все и просочилось в газеты.

Кстати, если начистоту. Заголовок «ИЗЗИ БИКЕРШТАФФ ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА ВОЙНУ! В сражении сдобными булочками ранен репортер» грубоват, но неплох. Однако «КАК ДЖУЛЬЕТТА ПРЕДАЛА РОМЕО, или ПАВШИЙ В БИРМЕ» – мерзость, даже для Гилберта и «Хватай-держи».

Джулиет переживает за репутацию «Стивенс и Старк», но из-за Роба Дартри ей совсем дурно. Мне удалось разведать только одно: он был хороший человек, очень хороший, он абсолютно ни в чем не виноват – и позора не заслужил!

Вы его знали? Разумеется, алкоголь и Оскар Уайльд – чушь, но все же: почему Джулиет отменила свадьбу? Вы в курсе? И если да, мне бы сказали? Естественно, нет; зачем я спрашиваю?

Досужие сплетни скоро стихнут, но стоит ли Джулиет возвращаться в Лондон в самом их разгаре? Не продлить ли тур? Может, Шотландия? Признаюсь, я в сомнениях. Продажи прекрасные, но Джулиет столько трудилась – все эти бесконечные чаепития, ланчи. Нелегко стоять перед полным залом и расхваливать себя и свою книжку. В отличие от меня она к подобному не привыкла и, по-моему, очень устала.

Воскресенье мы проведем в Лидсе, насчет Шотландии дайте знать туда.

Джилли Гилберт – злобная тварь и, надеюсь, получит по заслугам, однако его стараниями «Иззи Бикерштафф» попала в список бестселлеров. Так и тянет написать гаду благодарственное письмо.

Ваша, и как всегда впопыхах, Сьюзан

P. S. Вы выяснили, кто такой Маркхэм В. Рейнольдс? Он сегодня прислал Джулиет целую плантацию камелий.

Джулиет – Сидни
Телеграмма

УМИРАЮ ОТ СТЫДА. ЛЮБЛЮ, ДЖУЛИЕТ

Сидни – Джулиет

26 января 1946 года

Мисс Джулиет Эштон

Отель «Квинс»

Городская площадь

Лидс

Дорогая Джулиет!

Не переживай из-за Гилберта, ты нисколько не опозорила «Стивенс и Старк». Жаль только, что чай не был погорячей и ты не прицелилась получше и пониже. После грязной выходки Джилли за мной охотится пресса, и я намерен сделать заявление. Не волнуйся, не о тебе с Робом Дартри, – о Журналистике с большой буквы в наши дегенеративные времена.

Я только что говорил со Сьюзан про Шотландию и – хотя Софи меня не простит – решил, что туда ехать не нужно. Продажи «Иззи» растут быстро. По-моему, тебе стоит вернуться домой.

«Таймс» хочет заказать тебе большую статью для приложения, одну из серии в трех выпусках. Насчет сюжета пока умолчу, но скажу три вещи: это должна написать Джулиет Эштон, а не Иззи Бикерштафф, тема серьезная, а на заявленный гонорар ты сможешь целый год ежедневно уставлять квартиру свежими цветами, приобрести атласное покрывало (лорд Вултон утверждает, что для этого больше не требуется ждать, когда твою квартиру разбомбят) и купить настоящие кожаные туфли – если найдешь, конечно. Могу отдать тебе свои карточки.

Статья в «Таймс» нужна поздней весной, что хорошо, так как больше времени на размышления о новой книге. Словом, причин торопиться домой полно, но главная – я по тебе соскучился.

Далее. О Маркхэме В. Рейнольдсе-младшем. Я про него знаю, причем не из «Книги Судеб». Он американец, сын и наследник Маркхэма В. Рейнольдса-старшего, бумажного монополиста, скупившего кучу фабрик. Рейнольдс-младший, натура художественная, производством бумаги рук не пачкает – он пачкает ее саму. Издатель.

«Нью-Йорк джорнал», «Слово», «Взгляд», еще несколько журнальчиков поменьше. Мне говорили, что он в Лондоне. По официальной версии, приехал открывать лондонское отделение «Взгляда», но по слухам – сманивать наших лучших авторов, поскольку вздумал заняться серьезной литературой. Я слышал, что он любит сулить писателям богатство и процветание в Америке, но не думал, что в его арсенал входят розы с камелиями. Однако не удивлен: парню не занимать того, что у нас называется наглостью, а у американцев – духом предпринимательства. Погоди, сама увидишь – он растапливал и не такие каменные сердца! В частности, сердце моей секретарши. Стыдно признаться, но это она сообщала ему о вашем маршруте и адресах. Сочла, что мистер Рейнольдс очень романтичен: «Удивительно красивый костюм и туфли на заказ!» Господи боже! Глупая женщина так и не уяснила, что значит слово «конфиденциальность». Пришлось уволить.

Нет сомнений, Джулиет, он тебя преследует. Вызвать его на дуэль? Нет, воздержусь – он непременно меня убьет. Дорогая, я не обещаю тебе ни богатства, ни процветания, ни даже сливочного масла, но… ты ведь знаешь, что «Стивенс и Старк» – особенно Старк – тебя очень-очень-очень любят?

Поужинаем, как вернешься?

С любовью, Сидни
Джулиет – Сидни

28 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Конечно, поужинаем, с наслаждением. Надену новое платье и налопаюсь как свинья.

Рада, что история с Джилли и чайником не опозорила «Стивенс и Старк», а то я испереживалась. Сьюзан предлагала сделать «достойное заявление» для прессы про меня и Роба – почему мы не поженились. Только я не могу. Меня сочтут недотепой, но его – совсем дураком. Не хочу. Но именно так и получится, хотя дураком он не был. Просто так прозвучит. Поэтому я лучше помолчу – я, бессердечная, гадкая, противная вертихвостка. Тебе, впрочем, все расскажу. Рассказала бы раньше, но в 1942-м ты служил во флоте и Роба не знал. Даже Софи не была с ним знакома – той осенью она жила в Бредфорде, – а потом я взяла с нее клятву молчать. В общем, сразу не призналась, а после все стало уже неважно, особенно учитывая, в каком свете меня выставляло – глупой курицей, и в первую очередь из-за помолвки.

Я ведь думала, что влюблена (дура), готовилась жить с мужем и расчищала для него место в доме, чтобы он не почувствовал себя троюродной тетушкой из деревни. Освободила половину ящиков комода, полгардероба, медицинского шкафчика и письменного стола. Выбросила мягкие плечики для одежды, заменила на тяжелые деревянные. Убрала с кровати на чердак куклу-уродца. Словом, превратила квартиру в семейное гнездышко.

Днем перед свадьбой Роб перевозил ко мне остатки одежды и вещей, а я поехала в «Спектейтор» со статьей для колонки «Иззи». Затем поспешила домой, взлетела по лестнице, распахнула дверь – и обнаружила Роба перед книжным шкафом. Он сидел на низкой табуретке в окружении картонных коробок и уже заклеил последнюю клейкой лентой и даже перевязал веревкой. Коробок было восемь – восемь коробок моих книг, которые он связал и хотел отправить в ссылку в подвал!

Роб посмотрел на меня и сказал:

– Здравствуй, дорогая. Не переживай из-за беспорядка, привратник обещал помочь это унести. – Затем кивнул на книжные полки и добавил: – Правда, красиво?


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации