Текст книги "Холостяки умирают одинокими"

Глава 3

Едва я открыл дверь, Элси подняла голову:

– Блондинка дождалась тебя?

– Куда ей деваться, дождалась.

– По поводу гравюр?

– Нету, нету у меня гравюр, говорил же.

– Но проверить не дал.

– Сама сказала, что не будешь подниматься ко мне.

– Да ты же меня носом ткнул, как кутенка в лужу.

– Был поглощен мыслями о блондинке.

– На сей счет даже и не сомневалась.

– Какая на сегодня криминальная ситуация? – спросил я, поспешно меняя тему разговора.

– Сейчас занимаюсь делом женщины, которая ошибочно идентифицировала насильника-садиста. Ужас!

– Ты о происшествии?

– Нет, об идентификации. Жертва без колебаний опознала одного мужчину. И он получил бы что полагается по закону. Да вот посчастливилось, полиция при расследовании другого преступления поймала настоящего злоумышленника. Он во всем признался. Посмотри-ка на фотографии. Между этими людьми нет ни малейшего сходства.

– Бывает! Когда-нибудь законники проснутся, протрут глаза и увидят, что лучшие аргументы – вещественные улики, а худшие – свидетельские показания, особенно полученные таким образом.

– Каким?

– Жертва еще лежала на больничной койке, когда полиция показала ей фотографию подозреваемого мужчины. Они рассказали ей, как он утверждал, что у него есть алиби, как оно не прошло проверку и как они уверены, что пойман тот самый человек. И она согласилась. Через пару часов они втолкнули мужика к ней в палату. Женщина закричала, закрыла лицо руками, разрыдалась: «Это он! Это он!»

– А как им следовало поступить? – спросила Элси.

– Показать одновременно подозреваемого и нескольких мужчин. Иначе идентификация гроша ломаного не стоит. Да и тогда надо удостовериться, что они не жульничают.

– Кто?

– Полиция.

– Сплошная рутина, – заявила Элси. – Ведь тебя не интересуют…

– Меня интересует все, что относится, так сказать, к серийному криминалу. Одиночные преступления не интересны. Иное дело – повторяющиеся. Преимущественно те, чьего автора полиция не смогла установить.

– А если устанавливает?

– Тогда возьми свой альбом и сделай пометку на полях, что преступник пойман и предстал перед судом. Если он удостоился приговора, этот факт тоже зафиксируй.

– Так можно всю контору забить вашими гроссбухами.

– И надеюсь, они пригодятся, – парировал я ее выпад. – Если полиции что-нибудь втемяшится в голову, она как в шорах.

– И как ты привьешь ей широту мышления?

– Никак, в том-то и дело. Единственная приемлемая тактика – пустить свой паровоз по их рельсам и дождаться столкновения.

Элси вдруг изрекла:

– Какие-то у тебя, Дональд, завихрения.

– Замолчи, – сказал я. – Ты сейчас похожа на Берту Кул.

– Изжарь меня как устрицу, – произнесла Элси голосом Берты.

Улыбнувшись ей, я прошествовал в свой кабинет… А через десять минут я предстал перед Бертой с отчетом.

– Мне предложили четыреста шестьдесят пять, – начал я.

Глаза Берты сверкнули:

– Дело сделано. Прореха найдена.

– Кто же это?

Берта заглянула в карточку, испещренную именами и цифрами.

– Айрин Аддис, сравнительно недавнее приобретение фирмы, персональный секретарь Карсона и младшего партнера Дункана Е. Арлингтона.

– Как мы поступим?

– Я позвоню мистеру Карсону и расскажу, благодаря кому утекает информация.

– И получите компенсацию за… за сколько дней?

– За два.

– Слишком легко и просто…

– Что легко?

– Разгадать такую загадку.

– Все загадки легки, ежели задействовать сообразительную голову.

– Кто еще знал о сделке?

– Никто. Подозревали четверых.

– Не нравится мне это дело, – заявил я.

– Почему?

– Чересчур легкое.

– Ты повторяешься.

– Значит, вы собираетесь обрушить кару на Айрин Аддис?

– Я собираюсь изложить факты клиенту.

– С экономической точки зрения вы просто выбросите эту Аддис на свалку. Ее уволят за разглашение секретных сведений, и никто больше не примет ее на службу. Всякий, кто поинтересуется мнением Карсона…

– Не строй из себя покровителя страдальцев. Она сама виновата.

– Ладно, – сдался я. – Как быть с квартирой?

– Можешь пользоваться в течение месяца. Если пожелаешь, даже для своего флирта, лишь бы не мешало работе. Квартира оговорена в соглашении с Карсоном. Дом принадлежит ему, хотя юридически собственностью заправляет подставная компания. Квартирная плата внесена за тридцать дней.

– А как с ролью пресыщенного аристократа на отдыхе?

Лицо Берты перекосилось.

– Если ты собираешься и дальше выводить в свет свою лупоглазую секретаршу за счет агентства, отвечу коротко: для таких расходов счет закрыт. С этой самой минуты!

– Так было приятно, когда он существовал. Кое-какие агентства растянули бы эту привилегию на больший срок.

– На какой еще срок?

– Пока не убедились бы, что их информация достоверна.

– Что ж, я убеждена! – рявкнула Берта. – Так что закрывай свой счет именно сегодняшним числом, чтоб я могла сразу представить его мистеру Карсону. Мы еще посмотрим, какую сумму ты накрутил прошлой ночью со своими бредовыми фантазиями о расходах.

– Я предупреждал Элси насчет шампанского, – промолвил я обидчиво.

– О чем, о чем? О шампанском?! – прошипела Берта.

Я вышел, захлопнув за собою дверь.

Глава 4

Элси Бранд встретила меня с ножницами в одной руке и изрезанной газетой в другой. Прямо меч и щит!

– Как там Берта, оставила нас в деле?

– Сегодня ужинаешь за собственный счет. Берта вне себя.

Элси состроила гримаску:

– Мог бы быть с ней понежнее.

– Берта на нежности не вдохновляет. Нет ли новостей о Томе-соглядатае?

– Никаких. Многого ты от него ждешь! Не может ведь он каждую ночь выходить на работу!

– На его месте я бы выходил.

– О, ты, пожалуй, смог бы. Если судить по тому, как ты заглядываешь мне за вырез.

– Вырез есть вырез… Ну-ка, зачитай мне его словесный портрет в первом репортаже.

Она полистала альбом.

– Вот как его описывает Элен Корлис Харт, первая жертва нападения.

– Которая работает в салоне красоты в Финиксе?

– Точно.

– Читай!

Элси погрузилась в газетную вырезку:

– «Немолодой мужчина лет сорока восьми, кажется, хорошо одетый, с крупными чертами лица, густыми бровями». Думаю, для тебя здесь не так уж много материала, Дональд.

Я ухмыльнулся:

– А за тобой вчера никто не увязался? Никто тебя не преследовал?

– Ни души не заметила. Хотя все время смотрела через заднее стекло. Дональд, боюсь, хороший оперативник из меня не получится. Когда мы работаем по делу, у меня мурашки по спине бегают.

– В других случаях обходишься без мурашек.

– Будет тебе, – заулыбалась Элси. – Отправляйся в свой кабинет и берись за почту, у тебя куча писем на столе.

– Стоит ли отвечать на письма? Человек, получивший письмо в ответ на письмо, которое он отправил, отвечает на письмо, которое ты написал. Порочный круг. А он может довести Берту до обморока. Представляешь, как возрастут почтовые расходы!

Я направился в свой кабинет и погрузился в чтение. Ничего экстраординарного там не обнаружилось, просто одно-два заурядных дела, с которыми надо было поскорей покончить. В общем, я попросил Элси вооружиться стенографическим блокнотом, и мы приступили к работе.

Я уже дошел до середины второго письма, как вдруг дверь распахнулась и Берта Кул встала на пороге, косясь на коленки Элси с холодным неодобрением. Я испытующе воздел бровь.

– Монтроуз Карсон, – провозгласила Берта. – Он сидит у меня и преисполнен желания поговорить с тобой. Я пыталась убедить, что наши услуги ему больше не нужны, но он настаивает на обратном.

Я подмигнул Элси и сказал:

– Может быть, мне удастся так подать ситуацию, что служебные расходы будут продлены на сегодняшний вечер и ты, Элси, удостоишься ужина в ресторане, но, прошу, не заказывай на этот раз импортного шампанского. Ограничь себя добрым домашним…

– Импортное шампанское! – взвилась Берта. – Чем, черт побери, вы занимались прошлой ночью?

– Заманивали жертву в ловушку, – ответил я.

– О боже! Мне надо было нанять для работы женщину. Сколько денег я сэкономила бы! Из-за твоих трали-вали с секретаршей…

Элси вмешалась:

– Он шутит, миссис Кул. Я не пила вчера шампанского. Ни капли.

Берта испепеляющим взглядом посмотрела на меня:

– Ах ты, с твоим пресловутым чувством юмора! В один прекрасный день кто-нибудь так даст тебе по губам…

– Уже! – откликнулся я.

– Одного урока, видно, недостаточно. Пошли ко мне, побеседуешь с Карсоном. И заклинаю, помни, я взяла курс именно на такой бизнес. Твоя тяга к криминалу доведет меня до язвы.

– К какому криминалу?

– Который возникает, едва ты ввяжешься в дело. Ты притягиваешь к себе преступления, как магнит – железные опилки. Ты башковит, хотя и пройдоха, и только твои мозги спасают тебя от решетки. Но когда-нибудь ты оступишься, и останется от тебя только пара цифр – персональный тюремный номер. Тогда у тебя не будет времени любоваться нейлоновыми нарядами.

Берта кинула на Элси красноречивый взгляд, та устыдилась своих скрещенных ног и сжала коленки.

Берта развернулась и выплыла прочь.

– Мне кажется, я ей не нравлюсь, – вздохнула Элси.

– Сотрудничество подразумевает высочайшее взаимное уважение.

– Это в прошлом, – возразила Элси, не отводя глаз от двери, за которой исчезла Берта.

– Впрочем, достаточно и усредненных величин, – продолжил я. – Сердечных чувств Берта к тебе не испытывает. Зато я уравновешиваю ситуацию своим непреходящим пылом, который…

Элси пригрозила мне блокнотом – вот-вот бросит, и я последовал за Бертой через приемную в ее кабинет.

Монтроузу Карсону было немного за пятьдесят. Слегка сутул, нос длинноват, подбородок выступает вперед, глаза пронзительные – более пронзительных я в жизни не встречал. У него привычка (или отработанный прием?) слегка наклонять голову, отчего глаза под кустистыми бровями сверкают еще ярче. Могу представить, как трепещут подчиненные под этим взором.

– Мой партнер Дональд Лэм, – произнесла Берта.

Карсон подал мне холодную костлявую руку – прямо как из холодильника. Пожатие, однако, оказалось крепким. Глаза буквально впились в мои.

– Мистер Лэм, мне доставляет удовольствие…

– Рад познакомиться с вами, мистер Карсон, – встрял я и уселся.

– Я сообщила мистеру Карсону, как обстоит дело, – заговорила Берта. – Но он чем-то неудовлетворен.

– Просто не могу поверить, что Айрин Аддис способна предать меня.

– Почему, собственно, если вы не возражаете против вопроса? – отреагировал я.

– Она производит хорошее впечатление. Весьма милая девушка, спокойная, деловитая и вместе с тем живая… Короче, настоящая леди и… опять-таки очень человечная.

– Сколько ей лет? – спросил я.

– В ее метрику я не заглядывал.

– Но видите ее каждый день. Наверное, имеете приблизительное представление.

– Ну, лет двадцать шесть или двадцать семь.

– Берта вам объяснила, почему возникла гипотеза, что ниточка ведет к Айрин Аддис?

– Да. План операции был оговорен заранее. Всего четыре человека могли быть повинны в утечке информации, Айрин Аддис одна из них. Каждому подозреваемому я назвал свою величину месячной ренты, которую я будто бы предложил.

– А что с документацией? – спросил я. – Не мог кто-нибудь из ваших клерков обнаружить, что в бумагах разные цифры?

– Об этом я позаботился. Дункан Арлингтон, мой партнер и вице-президент, отвечающий за оперативную деятельность, запер бумаги в своем столе. Если бы кто-то пожелал ознакомиться с данными об уличном движении, он нашел бы в шкафу записку, что документы проверяет Арлингтон.

– Значит, Арлингтон мог обо всем догадаться, – предположил я.

– А он и так знал обо всем, – сказал Карсон. – Я и шагу бы не сделал без его участия. По правде говоря, мы вместе обсудили утечку информации, как только она произошла.

– Почему Герберт Даулинг не займется собственными территориями? Не все же виться коршуном над вашими.

– О, это длинная история, – сказал Карсон. – Даулинг возглавляет корпорацию, но отнюдь не распоряжается ею. У них отдавалось предпочтение принципу равного партнерства. Двое из них умерли, но дело уже было подчинено корпоративным интересам. Даулинг рвался к руководству организацией, но его чуть не сняли с должности. Поэтому он старается свести оперативные расходы к минимуму, сохранив при этом физиономию. Надвигается собрание акционеров, и Даулинг хочет добиться продления контракта на пять лет.

– Сдается, вы не так уж мало о нем знаете.

Карсон устремил на меня свой холодный взгляд из-под мохнатых бровей и изрек:

– Я счел своим прямым долгом разузнать о нем как можно больше.

– Ладно, – сказал я, – что потребуется от нас в дальнейшем?

– Прежде всего я хотел бы достичь абсолютной определенности…

– По какому поводу?

– Каким образом информация поступает к Даулингу… Начну с того, что Айрин Аддис можно предъявить иск. У вас есть все основания забыть об остальных и сосредоточиться на ней. Изучите, пожалуйста, ее биографию, если понадобится, установите наблюдение. Узнайте, не встречается ли она с Даулингом или с его уполномоченными. Хотелось бы, однако, чтоб она не заметила ни соглядатаев, ни интереса к ней… Вам все понятно, мистер Лэм?

Я кивнул.

– Теперь перейдем к следующему вопросу. Как звали женщину, явившуюся к вам с предложением от Даулинга?

– Она представилась как Бернис Клинтон, – ответил я. – Добавлю, она не говорила, что связана с Даулингом.

– Еще чего не хватало… Но ее имя ни о чем мне не говорит. Сможете описать ее?

– Голубые смеющиеся глаза и светлые волосы. На мой взгляд, приблизительно двадцать восемь лет. Длинные ноги и походка манекенщицы…

– Мое любопытство не простирается до анатомии. Я просто хочу попытаться ее опознать, – перебил Карсон.

– Чуть выше среднего роста, – продолжил я. – Впрочем, немного. Хорошая фигура, полные губы.

Карсон сосредоточенно хмурился. В течение семи-восьми секунд он хранил молчание, потом покачал головой:

– Я мысленно перебрал вереницу людей, имевших реальные или потенциальные контакты с Гербертом Даулингом. Эта юная дама не вписывается в картину, вернее, ее портрет.

– Запомните, – предупредил я, – это вы считаете, что предложение исходило от Даулинга. Ничего подобного я не говорил. Бернис Клинтон упоминала только неких клиентов, от лица которых она выступает.

– Это должен быть Даулинг, – заявил Карсон.

– Ваши умозаключения могут не совпасть с нашими. За подобные выводы ответственность на себя берете вы, а не мы. По крайней мере до тех пор, пока не узнаем побольше о Бернис Клинтон.

– Согласен. Разузнайте о ней побольше.

– Это будет стоить денег, – намекнул я.

– Разумеется, – сказал он раздраженно. – Миссис Кул в курсе вопроса. Вы не можете себе представить, насколько это для меня важно. Если утечка начинается с моей конторы, я должен все знать.

– Допустим, – сказал я, – что Айрин Аддис невиновна и улики против нее подделаны?

– Не представляю, каким образом. Другие объяснения немыслимы, хотя…

– Если вы убеждены, что проштрафилась именно Айрин Аддис, нет нужды в дальнейшем расследовании.

Он криво усмехнулся:

– Вы загнали меня в угол, мистер Лэм… Что ж, действуйте. Продолжайте идти по следу. Переверните каждый камень! Мне нужен полный объем информации. Кто бы ни был замешан в этой истории, мне нужна правда.

Он пожал руку мне, низко склонился над рукою Берты и произнес:

– Ваш профессионализм впечатляет, миссис Кул.

С тем и ушел.

Берта просияла, но потом нахмурилась и повернулась ко мне:

– Зачем понадобилось втягивать в эту историю Дугласа Арлингтона?

– Я его не втягивал.

– Черта с два! Всячески намекал, будто эту дамочку, Аддис, подводят под монастырь, когда у Арлингтона имеется вся информация.

– Дался вам этот Арлингтон!

– Больно он нам нужен. Нам нужна Айрин Аддис. Типичная двурушница, хитрюга и шпионка.

– Вы разбрасываетесь пустыми обвинениями только потому, что придумали эту ловушку с обманными цифрами, и тут словно по вызову является Бернис Клинтон и называет цифру Айрин.

– А что еще требуется?! По-моему, вполне достаточно, чтобы развеять любые сомнения. Кабы ты придумал такой план, горой бы стоял за его непогрешимость.

– Планов подобного сорта стараюсь не придумывать.

– Что правда, то правда! – согласилась Берта. – Ты действовал бы в открытую. Изучал бы Айрин Аддис, и, полагаю, у нее хватило бы ума демонстрировать тебе свои ножки не хуже Элси Бранд. А ты сидел бы, льстиво улыбаясь, и принимал любые сказки за чистую монету.

– Стоит ли отказываться от достойного зрелища?

– Убирайся к чертовой матери и разузнай побольше об Айрин Аддис. Такие нам даны указания. Ищи и обрящешь.

– Стало быть, на мне пока маска плейбоя и квартира?

– Специальных инструкций на сей счет не поступало, а квартирная плата внесена за месяц.

– Но ведь Монтроуз Карсон велел мне задержаться на Бернис Клинтон.

– Смотри, как бы не вышло передержки, – съязвила Берта.

Я возвратился к себе, улыбнулся Элси и сообщил:

– По-моему, на вечер ты вне игры. Мне поручено заняться длинноногой блондинкой, помнишь, в вестибюле. Какие такие пружинки приводят в движение эти, так сказать, часики?

– Прислушиваясь к тиканью, имей в виду, в любой момент часы могут зазвенеть.

– Звонок можно прервать.

– Чтобы не просыпаться?

– Чтоб соседей не беспокоить.

– Она к тому моменту вконец выдохнется, – ядовито сказала Элси.

– Я тоже, – парировал я.

Глава 5

Черновая работа занимает львиную долю сыщицкого времени. У меня ушло на нее три четверти дня.

Я позвонил Карсону и попросил его просмотреть личное дело Айрин Аддис – какие рекомендации она представила, устраиваясь к нему на службу.

Оказывается, она прежде работала в четырех организациях. Связавшись поочередно с каждой, я получил необходимые сведения. Всюду о ней отзывались прекрасно. Оставался, правда, один пробел. Три года тому назад на протяжении восемнадцати месяцев она нигде не числилась.

Я обратился в службу социального страхования. Правда, некоторые из их материалов закрыты для посторонних, но важно лишь, чтоб они были.

К трем тридцати пополудни я располагал интересующими меня данными. Эти восемнадцать месяцев Айрин Аддис работала у Герберта Джейсона Даулинга.

Вот загадка, почему она скрыла свою работу у Даулинга? Может, ее уволили за какую-нибудь провинность?

Видимо, служба кадров Карсона работала спустя рукава.

К четырем я вернулся в свою контору.

Элси Бранд сообщила:

– Тебе телеграмма.

Распечатав ее, я прочитал: «Д. оперирует таинственными чеками предъявителя размерах ста пятидесяти долларов концу каждого месяца интересно узнать что происходит этими чеками до окончательного рапорта К. Не будь размазней». Подпись стояла такая: «Друг твоего друга».

Перечитав телеграмму раз, другой, я сунул ее в карман.

– Как насчет встречи? – закинула удочку Элси.

– Никаких встреч. Свой ужин оплатишь сама.

Я отправился на телеграф и выяснил, что телеграмму отправили из их филиала в Голливуде.

Убрав телеграмму в папку для незавершенных дел, я пообедал и устроился напротив телевизора. Разумеется, в моей новой квартире.

В девять тридцать зазвонил телефон. Клерк сообщил:

– Мисс Клинтон спрашивает, не будете ли вы так любезны уделить ей несколько минут по деловому вопросу.

– Если она не возражает, попросите ее подняться ко мне.

Я вышел к лифту, чтоб встретить даму.

– Что со вчерашней милашкой? – спросила она вместо приветствия.

– Ничего, – ответил я.

Она засмеялась:

– Я не в том смысле.

– Каков вопрос, таков ответ.

– Ну, я имела в виду, что не рассчитывала застать вас здесь.

– Позвонили бы.

– Мне ненамного труднее зайти.

– Живете поблизости?

– Нуждаюсь в физической нагрузке. Слежу за фигурой.

– Это и у меня входит в привычку.

– Что, физическая нагрузка?

– Нет, следить за вашей фигурой.

Она засмеялась.

– Теперь, Дональд, шутки в сторону. Пригласи меня в квартиру, предложи виски, не очень крепкий.

– А что-нибудь крепкое тебя интересует?

– Не заставляй меня говорить то, чего я не должна говорить.

– А делать, чего не должна?

– Разве не все это делают? – спросила она и снова засмеялась.

– Я делаю, – заверил я.

– В темноте все кошки серые. Итак, Дональд, что слышно об участке?

– А что о нем должно быть слышно?

– С другими ты не сговорился?

– Нет.

– Сдашь его мне?

– Вряд ли.

– Что ж, – сказала она, – придется тебя убедить.

– Каким способом?

– Напоить, пригласить на танец.

– Любишь танцевать?

– С потенциальными покупателями.

– Хорошо бы повысить цену.

– Еще лучше – снизить запросы. Участок никак тебя не греет, пока пустует.

Оглядев ее, я сказал:

– Зато голова моя полна. Планами.

Она рассмеялась и предложила:

– Сходи-ка за виски. Ты, кажется, неплохо держишься на ногах. Потанцуем!

– Хочу сосредоточиться.

– Танец этому может поспособствовать.

– И отвлечь меня от размышлений о ценах.

– А зачем же, по-твоему, я искушаю тебя?

Она встала с кушетки, подошла к книжному шкафу, повозилась минуту и нашла кнопку, включающую проигрыватель.

– Так я и думала, – усмехнулась она. – Слишком большим казался мне этот книжный шкаф на фоне твоей личности.

Порыскав среди пластинок, она выбрала одну. Изящной ножкой сдвинула ковер, сделала посреди комнаты пируэт, а когда зазвучала музыка, простерла ко мне руки. Мы танцевали, и была она как прозрачная паутина в июньский пылающий полдень. Когда отзвучал вальс, она сказала:

– У тебя так замечательно получается, Дональд. Мне почему-то казалось, ты предпочитаешь быстрые танцы. А я люблю вальс.

– И виски, – добавил я. – Сейчас принесу.

– О, сейчас уже не к спеху. Там еще один вальс.

Она напела мелодию, как бы суфлируя пластинке, и вот игла побежала по своей дорожке, мы вновь закружились в вальсе. Вдруг она остановилась, выключила проигрыватель и поцеловала меня. Этот страстный поцелуй метил прямо в мое сердце.

– А теперь, – заявила она, – теперь я готова выпить виски.

Я разлил напиток по бокалам, и мы принялись смаковать его. Она сидела, скрестив ноги, продолжая выстукивать носком ритм вальса.

– Дональд, я тебе нравлюсь?

– Угу!

– Почему бы тебе не стать подобрее к моим клиентам и не сдать им участок? Сейчас, когда я тебя ублажила по всей форме…

– Я ведь на что рассчитывал: больше буду жаться – больше от тебя получу.

Она поджала губы:

– Тут ты просчитался. Что причиталось, то и досталось.

– Я не о блаженстве, а об оплате.

– Тогда другое дело, – спохватилась она.

– Насколько другое?

– На какой цене ты настаиваешь?

– На участок есть и другие охотники. Естественно, я хочу получить максимум.

Она нахмурилась.

– Эти другие, они еще не… – Она резко оборвала себя, как будто отрубила недосказанное и стерла из своей памяти произнесенное.

– Откуда ты знаешь, что они еще не…

– А разве уже?..

– Ну, можно сказать, приманку куснули.

– Подумаешь, – пренебрежительно сказала она. – Решай, что лучше – синица в руках или журавль в небе.

– Ты синица в руках? – спросил я.

Она с вызовом посмотрела мне в глаза:

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что я слишком сильно поддаюсь твоему влиянию, слишком остро реагирую на твою близость, того и гляди поскользнусь. И упаду.

– Теперь дела пошли на лад, – констатировала Бернис. – Мне уж начало казаться, что у тебя иммунитет против женских чар.

– Я отчаянно борюсь с самим собой.

– Еще бы… Итак, да?

– Неопределенность, она придает ситуации пикантный привкус. Стоит мне ответить «да», и через пять минут ты исчезнешь навеки, только я тебя и видел. С другой стороны, если я останусь на прежних позициях, можно рассчитывать на продолжение твоей деловой активности.

– Только до тех пор, пока мой наниматель не подыщет участок на другом углу, и тогда ищи ветра, больше ты меня не увидишь.

– Никогда, никогда, никогда?

– Никогда, никогда, никогда! – Бернис улыбнулась.

– Мне надо позвонить.

– Что тебе мешает?

– Ты.

– Почему?

– Не хочу, чтоб ты слушала.

– Что ж, удалюсь попудрить нос.

– Лучше я спущусь к телефонной кабине в холле. А ты устраивайся как дома, подлей себе виски.

– Я обшарю твои вещи, Дональд.

– Действуй! – благословил я ее.

Я спустился в вестибюль, высмотрел такси на стоянке, подошел и дал водителю двадцатку.

– За что? – растерянно спросил он.

– Включи счетчик. Поставь машину поближе к дому. Подойди к столу дежурного клерка. Минут через пять-десять у выхода появится длинноногая блондинка. Я хочу знать, куда она поедет.

– Дело чистое? – спросил таксист.

– Абсолютно.

– Что делать, если она заподозрит слежку?

– Поворачивай обратно – и сюда. Не то она проездит всю ночь, пока счетчик не сломается.

– По-моему, его вообще не стоит включать, – сказал он.

– Решай по обстановке. У меня свои хлопоты, у тебя – свои.

– Ладно, приятель, лишь бы ты мои хлопоты понимал. Кому доложить результат?

– Меня зовут Дональд Лэм. Дозвонишься до дежурного и попросишь соединить со мной, причем старайся темнить, чтоб он не просек, что к чему. Когда девица вызовет лифт, я позвоню клерку и передам, мол, в услугах ожидающего в вестибюле таксиста более не нуждаюсь. Вернешься к машине и жди блондинку.

– Допустим, она захочет нанять меня.

– Думаю, у нее своя машина. А если тебя наймет, тем лучше, меньше забот.

– Сказать ей, что поездка оплачена?

– Разумеется, нет! Получи с нее по счетчику.

– Что ж, годится.

Он спрятал в карман мою двадцатку, а я вернулся в квартиру.

Кстати, когда я шел через вестибюль, клерк не спускал с меня оценивающего взгляда.

Бернис Клинтон встретила меня чрезвычайным сообщением:

– Я выполнила свое обещание! Прошлась по твоим вещам. Ты здесь не так уж давно живешь, правда? Впечатление такое, будто ты еще сидишь на чемоданах.

– Это плохо?

– Для холостяка вполне естественно. А где другое твое гнездышко?

– Думаешь, оно у меня имеется?

Она рассмеялась:

– Держу пари, у тебя две-три квартиры и в каждой по женщине.

– При таких расходах я сдал бы свой участок первому встречному за любую цену да еще кувыркался бы от радости.

– Есть в тебе нечто очень и очень странное. А что – никак не раскушу.

– Да и я тебя никак не раскушу.

Легкой походкой она приблизилась, обвила руками мою талию, тесно прижалась, глядя мне прямо в глаза, и спросила:

– Ну так как, Дональд, да или нет?

– Допустим, может быть.

Настроение у нее тут же изменилось. Она опустила руки, сделала шаг назад, осмотрела меня с ног до головы и холодно поинтересовалась:

– Когда будет готов ответ, Дональд?

– Как только ты достигнешь своего максимума.

– Я его достигла.

– Включая премию?

– Премии не предусмотрены условиями сделки. Премия – признак дружеского расположения.

– Как бы нам подружиться?

– Да так же, как ты заводишь дружбу с другими девушками. Скажи, где твоя вторая квартира?

– Я не прячу женщин. И у меня нет женщин на содержании… Ты на это намекаешь?

– А та прелестная крошка, что была с тобой вчера?

– Я ее не прячу. И не содержу.

– Скажу тебе о ней одну вещь, Дональд. Она влюблена в тебя.

– Если б ты знала ее лучше, – сказал я, смеясь, – ты бы поняла, сколь абсурдны подобные предположения.

– Я и так знаю ее достаточно хорошо, – заявила Бернис. Потом, резко отвернувшись, добавила: – Я ухожу. Позвоню завтра.

– Куда?

– Сюда. Разве у тебя есть другое пристанище?

– Я могу выходить, заходить…

– Если выйдешь, попроси клерка передать мне: да или нет.

– Ты не изменишь условия? – спросил я.

– Нет.

– Я намерен дать согласие.

– Сие ровно ничего не значит, – возразила она. – Намерения – всего лишь импульс. Импульсы приходят и уходят. Я позвоню завтра.

– Может, скажешь, где я могу тебя найти?

– Потом.

– Когда завершим сделку?

– Возможно, – проговорила она лукаво. – Я намерена так поступить. Импульс зреет.

Я проводил Бернис до двери и позвонил клерку, чтоб предупредить таксиста, пока она спускается в лифте. Секунду-другую никто не брал трубку. Я ждал как на иголках. Наконец услышал: «Алло!»

– Будьте любезны, передайте шоферу, который ждет меня: его услуги вряд ли понадобятся. Кстати, лифт внизу?

– Нет пока. Но, кажется, спускается.

– Благодарю. Так отпустите, пожалуйста, таксиста. Желательно, чтоб вас не слышали посторонние. И еще просьба: не называйте имен.

– Будет сделано, – отрапортовал он и повесил трубку.

Я приготовился ждать минут двадцать. Ровно через двадцать минут раздался телефонный звонок. Я схватил трубку.

– Это твой таксист говорит. Упорхнула пташка, обвела вокруг пальца.

– Не томи!

– Из лифта она вышла, как раз когда я выходил из вестибюля. Спросила, свободен ли я. Я ответил, что сейчас свободен, приехал по вызову, но получилась какая-то ошибка. Видно, мне дали неточный адрес. Села она в машину с этаким гонором и велела везти ее к вокзалу «Юнион». Ну, сам знаешь, как на этих вокзалах! Привозите пассажиров на одну стоянку, делаете круг и забираете пассажиров с другой… Привез я ее, она расплатилась. И тут мне показалось, что меня водят за нос. Припарковался – и за ней.

– И что же?

– Напрямую прошла туда, где садятся в такси. Наняла машину и уехала. Я не успел даже заметить номер, а тем более добраться до своей.

– От двадцатки сколько-нибудь осталось?

– И немало.

– Возьми себе. Ответь только на вопрос. Когда клерк говорил с тобой, она уже спустилась в вестибюль?

– Нет. Я находился у самых дверей, когда она вышла из лифта.

– Не заметил, говорила с клерком?

– Нет. Выпорхнула за дверь, посмотрела по сторонам, увидела мою машину и села.

– Ничего не понимаю, – признался я.

– Я тоже, – поддержал он. – Но что случилось, то случилось.

– Да уж, – вздохнул я, – ничего не поделаешь.

– Вот разве что попробовать найти того таксиста, – предложил он, – того, что увез ее с вокзала. Она ведь красотка, шофер наверняка вспомнит: ни багажа, ни сумочки, а вышла из вокзала.

– Пустая трата времени… Ну, установим, что она доехала до отеля где-нибудь в северной части города. А потом могла пересечь вестибюль, выйти через черный ход и поймать другое такси.

– Видать, твоя подружка заметает следы, – заметил таксист.

– Изо всех сил! – согласился я. – Так что сдача твоя, и спи спокойно.