Текст книги "Дело о сумочке авантюристки"

Глава 6

Мейсон в сопровождении Салли Медисон направился к дому Харрингтона Фолкнера. В полуночной тьме оба флигеля роскошного дома были едва видны.

– Все уже спят, – прошептала девушка. – Света нигде нет.

– Вот и отлично! – ответил Мейсон. – Значит, нам придется их разбудить.

– О, мистер Мейсон! Ведь это неудобно!

– Почему?

– Фолкнер страшно разозлится.

– Вы так думаете?

– А когда он злится, он становится совершенно невыносимым.

– Человек, оформляющий страховку для фирмы Фолкнера и Карсона, заявил нам, что рыбок к нему привез сам Фолкнер. Вечером в среду. Если этот Стаунтон не солгал, то как прикажете расценивать действия Фолкнера? Ведь он буквально несколько часов спустя утверждал, что рыбок у него украли. Он даже вызвал полицию и официально заявил об этом. Так что вряд ли он взорвется, если мы его разбудим.

Держа девушку под руку, Мейсон чувствовал, что ее буквально трясет от нервного озноба.

– Вы храбрый, – сказала она, – вы не боитесь людей вроде Фолкнера. А я вот ужасная трусиха и боюсь, когда люди начинают сердиться.

– А чего именно вы боитесь?

– Сама не знаю. Просто боюсь, и все!

– Ничего, привыкнете, – улыбнулся адвокат и уверенно нажал кнопку звонка.

– Этот звонок наверняка их разбудит, – прохныкала Салли Медисон, непроизвольно понизив голос до шепота.

– Да, конечно, – согласился с ней Мейсон, нажав еще дважды кнопку звонка.

Внезапно из-за угла улицы вынырнула машина, сделала правый разворот и направилась прямо к гаражу дома, в котором жил Фолкнер. Находясь приблизительно на полпути к гаражу, водитель, видимо, заметил машину Мейсона и две фигуры, стоящие у портала. Автомобиль остановился, открылась дверца, показались стройные ножки, а затем и миссис Фолкнер собственной персоной.

– В чем дело? – озабоченно спросила она. – О, да это мистер Мейсон и мисс Стрит! Хотя нет. Это мисс Медисон. Мой супруг дома?

– Видимо, нет, – ответил Мейсон. – Или же крепко спит.

– Наверняка еще не вернулся. Он говорил, что сегодня вечером задержится. Предупреждаю вас: столь поздний визит может ему не понравиться. Вам непременно надо встретиться с ним сегодня?

– Обязательно. Если, конечно, вы не возражаете.

Миссис Фолкнер мелодично рассмеялась, потом сказала:

– Что ж, пойдемте. Будем ждать. А чтобы скоротать время, я приготовлю коктейль.

Она открыла дверь и зажгла свет в холле и гостиной.

– Прошу вас, присаживайтесь, – сказала она. – Может быть, вы расскажете все мне, а я передам супругу?

– Нет, это дело не терпит отлагательства. Ведь он должен прийти с минуты на минуту, не так ли?

– Да, наверное. Садитесь, пожалуйста. И простите меня, я только переоденусь.

Она направилась в сторону спальни, по пути снимая пальто.

Они слышали, как она прошла в спальню. На мгновение шаги затихли, но вдруг раздался пронзительный крик.

Салли Медисон бросила взгляд на Мейсона, но тот уже вскочил на ноги. Быстро пройдя по гостиной, он распахнул двери спальни и увидел, что миссис Фолкнер стоит, закрыв лицо руками. Дверь в ванную была открыта.

– Он… он там! – прошептала она, показывая в сторону ванной, к которой с противоположной стороны примыкала другая спальня.

– Спокойнее, спокойнее, – сказал Мейсон, осторожно беря ее под руку. Руки были холодны как лед.

Миссис Фолкнер безвольно подчинилась, и Мейсон увел ее от двери ванной. Перехватив взгляд Салли, сделал ей знак. Девушка сразу же подбежала к миссис Фолкнер, взяла ее под руку и повела к кровати, повторяя:

– Вот сюда… сюда… И не надо волноваться.

Наконец миссис Фолкнер добралась до кровати, уронила голову на подушку. Ноги ее свешивались. Она опять прижала руки к лицу и тихо застонала.

Мейсон подошел к двери в ванную.

Харрингтон Фолкнер лежал на полу. Пиджака и рубашки на нем не было – лишь брюки и майка. На майке была видна кровь. Рядом валялся столик, и весь пол был усеян осколками стекла, блестевшего в электрическом свете. Ручеек воды, смешанной с кровью, тек в угол ванной. Рядом с безжизненным телом Фолкнера на полу лежали мертвые рыбки. Только одна из них еще пыталась шевелить хвостом. Ванная была наполовину полна водой, и в этой воде довольно энергично, словно разыскивая своих друзей, плавала одинокая золотая рыбка.

Мейсон осторожно поднял с пола еще проявлявшую признаки жизни рыбку и опустил ее в ванну. Она на какое-то мгновение застыла, а потом как-то боком поднялась на поверхность, едва шевеля жабрами.

Почувствовав легкое прикосновение, Мейсон обернулся и увидел Салли Медисон.

– Уйдите отсюда! – резко крикнул он.

– Что?.. Он…

– Конечно! – ответил Мейсон. – Уходите отсюда и ни к чему не прикасайтесь. Если вы оставите хоть один отпечаток пальца, у вас будет много неприятностей. Что с его женой?

– Лежит на кровати.

– Истерика?

– Просто небольшой шок.

– Как вы думаете, она любила своего супруга?

– Дурой надо быть, чтобы любить такого. Но кто ее знает? Мне кажется, она вообще не способна на сильные чувства. И сейчас это тоже в какой-то степени игра.

– Да и вы не очень-то эмоциональны, – заметил Мейсон.

– Какой смысл волноваться?

– Тоже верно, – согласился с ней Мейсон. – Вернитесь к миссис Фолкнер. И уведите ее из спальни. После этого позвоните в Детективное агентство Дрейка. Скажите ему, чтобы он немедленно приехал сюда. А потом позвоните в полицейское управление, в отделение по расследованию убийств, и попросите позвать лейтенанта Трэгга. Скажите ему, что говорите от моего имени и что я должен сделать ему заявление об убийстве.

– Это все?

– Все. И не прикасайтесь ни к чему. Отведите миссис Фолкнер в гостиную и держите ее там.

Мейсон подождал, пока Салли не вышла из комнаты, а затем повернулся и медленно, дюйм за дюймом продвигаясь вдоль ванны, тщательно осмотрел все, что могло представлять интерес, стараясь ни к чему не притрагиваться.

На полу, неподалеку от трупа, валялось увеличительное стекло в каучуковой оправе, состоящее из двух линз, каждая полтора дюйма в диаметре. У стены, почти под умывальником, – три журнала.

Мейсон посмотрел на них. Один был свежим, другой – трехмесячной давности, а последний, нижний, – четырехмесячной. На верхнем журнале разлилось чернильное пятно в полдюйма шириной и три-четыре дюйма длиной, от которого тянулась кривая линия.

На стеклянной полочке над умывальником стояли две бутылочки с перекисью водорода, одна из них почти пустая, бритвенный прибор, безопасная бритва, на которой еще были видны следы мыльной пены, и тюбик с кремом для бритья.

Пуля, видимо, попала Фолкнеру в сердце, и он умер почти мгновенно. Падая, он опрокинул столик, на котором стоял сосуд с золотыми рыбками, – в его углу еще сохранились остатки воды.

На полу, под одной из золотых рыбок, валялась чековая книжка, а рядом – автоматическая ручка, в двух футах от нее – наконечник. Чековая книжка была закрыта, и вода, смешанная с кровью, залила ее края. Мейсон обратил внимание, что чековая книжка была уже почти наполовину израсходована – об этом можно было судить по корешкам, не прикасаясь к книжке.

Вероятно, когда Фолкнера застрелили, он держал в руках увеличительное стекло, поскольку одна из двух линз треснула, а само стекло лежало неподалеку от его головы. Другое стекло, целое, поблескивало на свету.

Бросив напоследок взгляд на упавший столик, Мейсон осторожно прошел обратно, чтобы взглянуть на поверхность стола. На ней сверкали капли воды и виднелись слабые следы чернил, размытые водой.

Затем Мейсон обратил внимание еще кое на что, до сих пор ускользавшее от его взгляда. На дне ванны лежал каменный прямоугольный сосуд емкостью примерно в две кварты.

Едва Мейсон закончил тщательный осмотр ванной, из спальни донесся голос Салли Медисон:

– Я все сделала, мистер Мейсон. Миссис Фолкнер сидит в гостиной. Дрейк сказал, что будет с минуты на минуту. И полицию я тоже оповестила.

– Вы говорили с лейтенантом Трэггом? – спросил Мейсон.

– Лейтенанта Трэгга нет в управлении. Сюда едет сержант Дорсет.

Мейсон задумчиво посмотрел на девушку.

– Это плохо, – сказал он и добавил: – Плохо для всех, кроме убийцы.

Глава 7

Вой сирены все нарастал и нарастал, словно приближалась туча москитов, и вдруг сразу смолк. Полицейская машина остановилась перед домом.

На ступеньках портала послышались твердые шаги. Мейсон открыл наружную дверь.

– Что вы тут делаете, черт возьми?! – вскричал сержант Дорсет.

– Встречаю гостей, – радушно ответил Мейсон. – Входите, пожалуйста!

Полицейские в штатском вошли в гостиную, даже не удосужившись снять шляпы, и с удивлением уставились на двух женщин – Салли Медисон с холодным и непроницаемым лицом и миссис Фолкнер с глазами, красными от слез.

– Ну, – сказал Дорсет Мейсону, – что случилось на этот раз?

Тот мягко улыбнулся:

– Сбавьте обороты, сержант. Труп обнаружил не я.

– Кто же?

Мейсон показал головой на миссис Фолкнер, сидящую на диване.

– Кто это? Его жена?

– Если уж быть абсолютно точным, то лучше сказать – вдова, – ответил Мейсон.

Дорсет взглянул на миссис Фолкнер и сдвинул шляпу на затылок, словно давая понять, что ждет от нее объяснений. Другие полицейские уже прошли к двери ванной.

Сержант Дорсет выждал, пока миссис Фолкнер подняла на него глаза, а потом буркнул:

– Ну?

Та прошептала еле слышно:

– Я действительно его любила. Конечно, мы иногда ссорились и он бывал несправедлив ко мне, но ведь в каждой семье случаются мелкие неприятности.

– Об этом позже, – перебил ее Дорсет. – Когда вы обнаружили труп?

– Буквально несколько минут назад.

– Точнее. Пять, десять, пятнадцать?

– Думаю, что не прошло и десяти, минут шесть, семь.

– Мы ехали сюда шесть минут.

– Мы позвонили сразу, как только я обнаружила его.

– Что значит «сразу»? Через минуту, две, три?

– Не больше чем через минуту.

– Как вы его обнаружили?

– Просто пошла в спальню, а потом открыла дверь ванной.

– Вы искали его?

– Нет. Я пригласила мистера Мейсона войти и…

– А что он здесь делал?

– Он стоял у наружной двери, когда я подъехала к дому. Сказал, что хочет повидаться с моим супругом.

Дорсет резко повернулся и посмотрел на Мейсона. Тот кивнул.

– Ну, хорошо. Об этом поговорим позже, – сказал сержант.

Мейсон улыбнулся:

– Со мной была мисс Медисон, сержант. Мы были вместе последние два часа.

– Кто такая эта мисс Медисон?

– Это я, сержант, – улыбнулась Салли.

Тот внимательно посмотрел на нее, потом его рука непроизвольно потянулась к шляпе. Он снял ее и положил на стол.

– Мейсон – ваш адвокат? – спросил он.

– Нет. Не совсем.

– Что значит «не совсем»?

– Ну, понимаете, я его не нанимала, но я думала, он поможет мне.

– Поможет вам? В чем?

– Финансировать изобретение Тома Гридли с помощью мистера Фолкнера.

– Какое изобретение?

– Оно связано с лечением аквариумных рыбок.

Из ванной донесся голос одного из полицейских:

– Эй, Сэди! Взгляни-ка сюда! Тут даже в ванной плавают рыбки.

– Сколько их там? – спросил Мейсон.

– Две, Сэди.

Сержант Дорсет хмуро буркнул:

– Вопрос задавал не я, а Мейсон.

– О-о! – протянул тот же голос, и в дверях появился широкоплечий полицейский. – Прошу прощения, сержант!

В разговор вмешалась миссис Фолкнер:

– Послушайте, сержант, я не хотела бы оставаться здесь одна. После всего, что случилось… Меня уже мутит.

– Кстати, в ванную вам пока входить нельзя, – сказал один из полицейских.

– Почему?

Все деликатно промолчали.

– Вы что, хотите сказать, что он останется там? – спросила миссис Фолкнер.

– Какое-то время. Мы должны сделать снимки, снять отпечатки пальцев и сделать еще массу всяких вещей.

– Но я… Я не вынесу этого. Что же мне делать? Что делать?

– Послушайте, – сказал Дорсет, – а почему бы вам не переночевать в отеле? Пригласите с собой подругу.

– О, нет! Я не могу. Не в силах. Я ужасно себя чувствую. К тому же в такой час, мне кажется, в отеле не так-то легко найти комнату. Это же не так просто – заказать номер.

– Тогда позвоните кому-нибудь из друзей и попросите, чтобы вас приютили.

– Нет. Тоже неудобно. Правда, у меня есть подруга, но она живет еще с одной женщиной, и у нее нет места для меня. Она сама должна была приехать сюда.

– Как ее зовут?

– Адель Файербэнкс.

– Вот и хорошо. Позвоните ей…

– Я… О-о…

Миссис Фолкнер прикрыла рот ладонью.

– Выйдите лучше на улицу, – предложил полицейский, стоящий у двери.

Миссис Фолкнер поспешила к черному ходу, и через несколько секунд ее стошнило.

Сержант Дорсет сказал полицейскому, находящемуся в спальне:

– У нее есть подруга, которая должна приехать сюда, и им наверняка понадобится ванная. Займитесь поскорее отпечатками пальцев.

– Мы уже ищем, – ответил полицейский. – Но в ванной очень мало места. Нам не успеть.

Сержант Дорсет быстро принял решение:

– Что ж, тогда не нужно фотографировать, – затем повернулся к Мейсону: – А вы можете подождать снаружи. Мы вас позовем, когда понадобитесь.

– Я могу сейчас же сообщить вам все, что мне известно, – ответил адвокат. – А если потом возникнут какие-нибудь вопросы, вы завтра утром сможете найти меня в бюро.

Какое-то мгновение Дорсет колебался, потом сказал:

– Во всяком случае, подождите у входа минут десять-пятнадцать. Может быть, вы мне понадобитесь срочно.

Мейсон взглянул на часы:

– Пятнадцать минут, не больше.

– Договорились.

Увидев, что Мейсон направился к двери, Салли Медисон поднялась со стула.

– А вы подождите здесь минутку, – остановил ее сержант Дорсет.

Девушка повернулась и сказала с улыбкой:

– Хорошо, сержант.

Дорсет снова внимательно посмотрел на нее, потом на полицейского, стоящего у двери. Тот незаметно подмигнул сержанту.

– Хотя ладно, – внезапно сказал тот. – Ждите за дверью вместе с Мейсоном. Но никуда не уходите.

Он подошел к двери, открыл ее и сказал полицейскому, стоявшему снаружи у входа:

– Мистер Мейсон будет ждать перед домом пятнадцать минут. Если он мне понадобится, я его позову. А девушка в любом случае должна дождаться меня. Без моего разрешения ее не отпускать.

Полицейский кивнул, повторил «пятнадцать минут» и взглянул на часы. Потом сказал:

– Тут появился частный сыщик. Я не хотел его впускать. Он говорит, что его вызвал по телефону адвокат.

Дорсет взглянул на Пола Дрейка, который, прислонившись к стенке портала, курил сигарету.

– Хелло, сержант! – поздоровался он.

– Что вы тут делаете? – спросил тот.

– Подпираю портал, чтобы не развалился, – ответил Дрейк.

– Как вы сюда прибыли? В машине?

– Да.

– Прекрасно! Вот и возвращайтесь в машину!

– Подумать только! Какая забота о человеке, – не без иронии проронил Дрейк.

Сержант Дорсет подождал, пока Салли Медисон и Мейсон не выйдут из дома, а потом снова закрыл двери.

Мейсон показал головой в сторону автомобиля и направился к нему. Дрейк и Салли последовали за адвокатом.

– Как все это случилось? – спросил Дрейк.

– Он был в ванной. Кто-то застрелил его там. Одним выстрелом. Угодил прямо в сердце. Смерть, должно быть, наступила мгновенно, но врач еще не сказал своего слова.

– Это ты его нашел, Перри?

– Нет, жена.

– Это лучше. Но как же все произошло? Ее что, не было дома, когда ты приехал сюда?

– Она подъехала как раз в тот момент, когда я звонил в дверь. Знаешь, Пол, мне кажется, она очень спешила. Словно чувствовала недоброе. Может, пойдешь и взглянешь на ее машину? Пока до этого не додумалась полиция. У меня есть кое-какие сомнения.

– Какие именно?

– Сам не знаю. Неопределенные. Она выехала из-за угла и сразу же направилась по подъездной дороге к гаражу. Интуиция подсказывает мне, что ездила она совсем недалеко.

– Что ж, – с сомнением покачал головой Дрейк. – Пойду посмотрю, что тут можно сделать.

– Попытайся, – сказал Мейсон.

Дрейк опять направился в сторону портала. Полицейский ухмыльнулся и щелкнул пальцами.

– Напрасно приехал, приятель? – посочувствовал он и добавил: – Что ж, бывает.

Дрейк развел руками и не спеша продолжал свой путь в сторону автомобиля, на котором приехала миссис Фолкнер. Совершенно спокойно, словно это была его собственная машина, Дрейк открыл дверцу, сел на переднее сиденье и чиркнул спичкой. Прикуривал он достаточно долго и тщательно, чтобы успеть осмотреть салон машины.

– Как они там собираются снимать отпечатки пальцев? – спросила Мейсона Салли Медисон.

– Покрывают поверхность порошками различного цвета в зависимости от характера поверхности, пока на ней не обнаружится отпечаток, а потом с помощью липкой пасты делают с него оттиск.

– И получаются четкие отпечатки?

– Конечно.

– А как же они узнают, с какого места был взят тот или иной оттиск?

– Вы задаете слишком много вопросов, – ответил Мейсон.

– Я очень любопытна.

– Это зависит от эксперта, который производит работу. Некоторые ставят одинаковые номера на объекте и на отпечатке, другие нумеруют их и заносят все сведения в блокнот. Вместе с наброском места, где снимали отпечатки.

– А я думала, они снимают отпечатки фотокамерой.

– Иногда делают и так. Все зависит от того, кто работает. Лично я обязательно сфотографировал бы все отпечатки вместе с объектом, на котором они находятся, даже если бы миссис Фолкнер очень срочно понадобилась ванная.

Салли Медисон с любопытством взглянула на Мейсона:

– Зачем?

– Чтобы точно знать, откуда они взяты, особенно если их много.

– Это имеет большое значение?

– Конечно! И вы сможете в этом убедиться, если они найдут отпечатки ваших пальцев.

– Что вы имеете в виду?

– Отпечатки на дверной ручке – это одно, а отпечатки на рукоятке револьвера – совершенно другое.

В этот момент Пол Дрейк распахнул дверцу машины миссис Фолкнер и высунул свои длинные ноги. Огонек его сигареты двигался в темноте, когда он возвращался к тому месту, где стояли Мейсон и Салли.

– Предчувствия тебя не обманули, Перри.

– Что тебе удалось обнаружить?

– Самое главное – мотор машины холодный как лед. Даже если сделать скидку, что она приехала минут двадцать-тридцать назад, мотор не мог остыть, на этой машине проехали не более четверти мили. А скорее всего даже меньше.

– Она вывернула из-за поворота на довольно большой скорости, – заметила Салли Медисон.

Мейсон бросил на Дрейка предостерегающий взгляд. Дверь дома открылась, и в освещенном проеме показался силуэт сержанта Дорсета. Он что-то сказал полицейскому, стоявшему у входа. Тот подошел к краю портала и голосом, которым обычно судебный пристав вызывает свидетелей, прокричал:

– Салли Медисон!

Мейсон усмехнулся:

– Это вас, Салли.

– А что мне им говорить? – внезапно испугавшись, спросила девушка.

– А вы разве собираетесь что-нибудь утаивать?

– Да нет, не думаю, что мне есть что скрывать.

– Если в этом возникнет необходимость, – посоветовал Мейсон, – лучше не говорите вовсе, но ни в коем случае не лгите. И потом, когда полиция вас отпустит, позвоните по этому номеру. Это телефон Деллы Стрит. Вы поедете с ней в какой-нибудь отель и запишетесь там под своим собственным именем. Только никому не сообщайте, где вы находитесь. Утром, где-то в половине девятого, Делла позвонит вам. Завтракайте, не выходя из номера, и не разговаривайте ни с кем до тех пор, пока я не приеду в отель.

С этими словами он дал девушке клочок бумаги, на котором был написан номер телефона Деллы Стрит.

– К чему все это? – спросила девушка.

– Я не хочу, чтобы до вас добрались репортеры, – ответил Мейсон. – А они, наверное, попытаются взять у вас интервью. Я же попытаюсь сделать так, чтобы пять тысяч долларов Фолкнера остались у вас.

– О, мистер Мейсон!

– И никому ни слова! – снова предупредил Мейсон. – Никому не сообщайте, куда вы собираетесь ехать. Даже Тому Гридли. Короче, исчезните для всех, пока я не разберусь, что к чему.

– Вы думаете, что сможете…

– Да. Но все зависит от обстоятельств.

– От каких?

– От самых разных.

В этот момент сержант Дорсет что-то резко сказал полицейскому у двери, и тот еще раз прокричал тоном судебного пристава:

– Салли Медисон! Быстро сюда! Сержант Дорсет хочет говорить с вами!

Та быстро направилась в сторону портала. В темноте раздавался лишь стук ее каблуков.

Дрейк обратился к Мейсону:

– Почему ты предположил, что машина Фолкнера выжидала где-то за углом, Перри?

– Не обязательно за углом, Пол. Но мне показалось, что машина подъехала с неразогревшимся мотором. Не исключено, конечно, что она действительно стояла за углом, ожидая благоприятного момента для появления.

– Ты понимаешь, что это значит. Если, конечно, дело действительно обстояло так?

– Еще не думал об этом, – осторожно сказал Мейсон. – И не собираюсь думать, пока не узнаю все наверняка. Как бы там ни было, этот факт интересно проверить на будущее.

– Сержант тоже, наверное, додумается до этого? – высказал предположение Дрейк.

– Сомневаюсь. Он слишком погружен в рутину, чтобы его мысли могли течь по новому руслу. Он толковый парень, этот Дорсет, и работает добросовестно, но грубоват. В отличие от лейтенанта Трэгга – скользкого, как уж, и гладкого, как шелк. Вот его мозг всегда может заработать в ином направлении.

Снова открылась дверь дома. На этот раз сержант не стал пользоваться услугами полицейского, а крикнул сам:

– Эй, вы, оба! Прошу сюда! Мне нужно потолковать с вами.

Мейсон тихо сказал Дрейку:

– Если они начнут приставать к тебе, демонстративно уходи, садись в машину и погляди, что там за углом. Осмотри улицу, порасспрашивай мальчишек-газетчиков, знакомых, если найдешь, поставь им выпить – в общем, попытайся узнать все, что можно.

– Это трудно сделать так, чтобы не заметили газетчики, – ответил Дрейк.

– Поспешите, джентльмены, поспешите! – крикнул сержант Дорсет. – Мне нужно поговорить с вами, хотя история довольно тривиальная – всего-навсего убийство.

– А не самоубийство? – спросил Мейсон, поднимаясь по ступенькам портала.

– А что в таком случае он сделал с револьвером? – вопросом на вопрос ответил Дорсет.

– Я даже не знаю, от чего он умер.

– Не похоже. А что здесь делает Дрейк?

– Да так, присматривается, что к чему.

– Почему вы решили сюда наведаться? – неожиданно спросил сержант Дрейка.

– Я попросил Салли Медисон позвонить одновременно в полицию и Дрейку, – ответил за Дрейка Мейсон.

– Что? – резко спросил Дрейк. – Кто звонил в полицию?

– Салли Медисон.

– А я думал, его жена.

– Нет. Его жена была на грани истерики. Звонила Салли Медисон.

– А для чего вам понадобился Дрейк?

– Вызвал его на помощь.

– Какого рода?

– Чтобы он осмотрелся здесь. Может, обнаружит что-нибудь любопытное.

– К чему это? Вы представляете чьи-либо интересы?

– В противном случае я бы не явился к Фолкнеру в столь поздний час.

– А что вы скажете о некоем Стаунтоне, у которого находятся украденные рыбки?

– Он заявляет, что тот сам дал их ему на хранение.

– Фолкнер официально заявил полиции, что они украдены.

– Знаю.

– И говорят, вы были здесь, когда Фолкнер сделал это заявление.

– Совершенно верно. Дрейк тоже был здесь.

– Ну, ладно. А что вы сами думаете об этом? Украдены рыбки или нет?

– Не знаю, сержант. Я никогда не имел дело с золотыми рыбками.

– Какое это имеет значение?

– Может быть, никакого, а может, и огромное.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Предположим, кто-то стоял на стуле с половником в руке, к которому была прикреплена палка четырехфутовой длины, и пытался извлечь рыбок на поверхность, чтобы потом поймать их и бросить в ведро. Следует учесть, что высота аквариума четыре фута.

– Я все еще не совсем понимаю вас, – удивленно заметил сержант Дорсет. – Какое это может иметь значение?

– Может быть, никакого, а может, и огромное, – повторил Мейсон. – Насколько я помню, сержант, высота кабинета составляет девять с половиной футов, а аквариум возвышается над полом приблизительно на три фута и шесть дюймов. Сам аквариум, как я уже сказал, четырехфутовой высоты.

– Что за ахинею вы несете, черт вас возьми! – рассердился Дорсет.

– Это не ахинея, а сопоставление размеров, – спокойно возразил Мейсон.

– И опять я не понимаю, какое это может иметь значение.

– Вы спрашиваете мое мнение, были украдены рыбки или нет, не так ли?

– Да.

– И уликой, свидетельствующей о том, что они были украдены, является серебряный половник с привязанной к нему четырехфутовой палкой?

– Ну да. Что же здесь необычного? Что вам не нравится в этом способе вылавливания рыбок?

– Только то, – ответил Мейсон, – что таким половником можно было бы выловить рыбок лишь в том случае, если бы они плавали почти у поверхности, поскольку уровень воды в аквариуме возвышается над полом на семь футов и пять дюймов.

– Вот как? – удивился сержант Дорсет. – В его голосе появилась заинтересованность, но лицо тем не менее хранило выражение скептического сарказма.

– Да, – продолжал Мейсон. – Опустить такой половник на палке можно только под определенным углом, но вытащить-то ее нужно вертикально, иначе рыбка ни в коем случае не останется в нем. А теперь, если вы вспомните, что высота комнаты девять с половиной футов, то поймете, что ваша палка с половником уткнется в потолок уже тогда, когда будет наполовину погружена в воду. И что делать? Если вы измените вертикальное положение палки, рыбка тотчас выскользнет.

До Дорсета наконец дошло. Он хмуро посмотрел на Мейсона и спросил:

– Значит, вы считаете, что рыбок никто не украл?

– Я этого не сказал. Я лишь заметил, что для кражи этих рыбок половник с четырехфутовой палкой – неподходящий инструмент.

Дорсет с сомнением покачал головой:

– Все это понятно, но ведь палкой можно приподнять рыбок повыше, а потом достать их рукой.

– С глубины два фута? – спросил Мейсон.

– А почему нет?

– Даже если нам и удастся подтащить рыбок близко к поверхности, неужели вы думаете, они дадутся вам в руки под водой. Попробуйте, сержант, проведите эксперимент; я уверен, вам это не удастся.

– Что ж, хорошо, Мейсон, – сказал Дорсет. – Мысли у вас неплохие. Нужно только проверить размеры.

– Имейте в виду, я ничего не утверждаю. Просто высказал предположения.

– Когда вам пришла в голову эта мысль?

– Почти сразу же после того, как я увидел немного выдвинутый из ниши аквариум и половник с палкой, валявшийся на полу.

– Почему вы ничего не сказали полиции, когда она прибыла на вызов Фолкнера?

– Меня ни о чем не спрашивали.

Дорсет на мгновение задумался, а потом неожиданно переменил тему разговора:

– Что вы скажете об этом Стаунтоне?

– Салли Медисон считает, что рыбки те же самые.

– Вы разговаривали с мистером Стаунтоном?

– Да.

– И он сказал, что Фолкнер сам дал ему этих рыбок?

– Да.

– С какой целью?

– Не знаю.

– Но вы собственными ушами слышали заявление Стаунтона, что Фолкнер дал ему рыбок?

– Да.

– Он сказал когда?

– Вечером того самого дня, когда Фолкнер заявил полиции, что рыбки украдены; кажется, в среду. Час он точно назвать не мог.

Дорсет задумался. В этот момент из-за угла дома выехала машина и остановилась у дома Фолкнеров. Из машины выскользнула женщина – еще до того, как шофер успел затормозить. Женщина сунула ему деньги и поспешила к дому. Ей преградил дорогу полицейский.

– Сюда нельзя.

– Я – Адель Файербэнкс, подруга Джейн Фолкнер. Она звонила мне и просила приехать.

– Все правильно, – сказал сержант Дорсет. – Но только не входите в спальню и ванную, пока я не разрешу. Попытайтесь успокоить миссис Фолкнер. Если у нее начнется истерика, придется вызвать врача.

Адели Файербэнкс было под сорок, и фигура ее уже расползлась. Впечатление дополняли черные как смоль волосы, очки и своеобразная манера говорить, свойственная нервическим особам. Словно из автомата, из нее вылетала очередь в пять-шесть слов, затем следовала пауза. Она затараторила:

– Как все это ужасно! Просто трудно поверить. Конечно, он был странным человеком. Но подумать, что кто-то мог его убить… Это убийство, сержант?.. Скажите, а может быть, самоубийство?.. Нет, он просто не мог этого сделать… У него не было причин.

– Пройдите, пожалуйста, в гостиную, – перебил ее Дорсет. – И попробуйте помочь миссис Фолкнер.

Как только Адель Файербэнкс вошла в дверь, Дорсет повернулся к Мейсону:

– Слова Стаунтона тоже нужно проверить. Я заберу мисс Медисон, и было бы хорошо, если бы вы тоже поехали с нами. Если он попытается изменить что-либо в своих показаниях, вы сразу сможете его уличить.

Мейсон покачал головой:

– У меня есть другие дела, сержант. Салли Медисон вам будет вполне достаточно.

– А вам лучше уехать отсюда, – сказал сержант Дрейку. – И не пытайтесь здесь ничего разнюхивать.

– О’кей, сержант! – с удивительной готовностью ответил Дрейк и сразу же, не торопясь, направился к своей машине. Сев в нее, он завел мотор.

Полицейский, дежуривший у портала, вдруг с удивлением сказал:

– Послушай, Сэди! Это же не его машина. Его машина стоит вон там, на дорожке у гаража.

– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.

– Откуда я знаю?! – с пафосом воскликнул полицейский. – Этот человек уже сидел в той машине и курил сигарету! Может быть, его задержать, сержант?

Тем временем Дрейк вывел свою машину на проезжую часть.

– Это его машина, сержант, – спокойно заметил Мейсон.

– А чья же та машина в таком случае? – продолжал упорствовать полицейский.

– Насколько я помню, – ответил Мейсон, – в этой машине приехала миссис Фолкнер. Наверное, она принадлежит Фолкнерам.

– Что же тогда делал Дрейк в чужой машине?

Мейсон пожал плечами.

Дорсет со злостью набросился на полицейского:

– Для чего я вас сюда поставил, черт возьми! Как вы думаете?!

– Откуда мне было знать, сержант, что это не его машина? Он садился в нее так уверенно и спокойно, словно это его собственная. Я, правда, обратил внимание, что эта машина уже стояла здесь, когда мы приехали, но…

– Дайте фонарик! – раздраженно бросил Дорсет.

Он взял фонарик и направился к автомобилю миссис Фолкнер; Мейсон последовал было за ним, но сержант круто обернулся:

– Оставайтесь здесь! Вы и так уже доставили нам достаточно хлопот!

Полицейский у входа, пытаясь как-то исправить свою ошибку, резко провозгласил:

– Когда сержант говорит: «Оставайтесь здесь» – это значит, что вы должны немедленно остановиться и не делать больше ни шагу вперед!

Мейсон усмехнулся и подождал, пока сержант с карманным фонариком не осмотрел машину миссис Фолкнер. Через несколько минут сержант вернулся к Мейсону и сказал:

– Не обнаружил ничего интересного, кроме использованной спички на полу.

– Видимо, Дрейк курил там, – небрежно бросил Мейсон.

– Да, да, я припоминаю. Он действительно там курил, – сказал полицейский.

– Возможно, он просто искал место, где можно было бы посидеть, – зевнул Мейсон.

– А если бы он уехал в ней, вы бы дали ему увезти с собой улики? – с сарказмом спросил Дорсет полицейского.

Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Мейсон:

– Ничего страшного, сержант, мы все иногда ошибаемся.

Дорсет что-то буркнул и повернулся к другому полицейскому:

– Джим, как только ребята снимут отпечатки пальцев в ванной и спальне, скажи им, чтобы они проверили отпечатки в машине миссис Фолкнер. Если найдутся какие-нибудь, пусть приложат к остальным.