Текст книги "Эротический стихомассаж «Русская парилка (байки без штанов)». 18+ Содержит нецензурную брань"

Эротический стихомассаж «Русская парилка (байки без штанов)»
18 + Содержит нецензурную брань
Эроген Эуфлоринович

© Эроген Эуфлоринович, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прелюдия

Все известные матерные слова и выражения являются необычайно яркими, звонкими, насыщенными при одновременной их краткости и чёткости звуковой формы.

Мат действительно отвратителен, если используется человеком в повседневной жизни из-за нехватки словарного запаса или в качестве связующих, но при этом ничего не выражающих фрагментов речи.

Но когда матерные слова несут определённое заложенное в них смысловое значение, они перестают быть сорными, бранными, матерными. Более того, в своём творчестве я столкнулся с фактом их незаменимости, так как в ряде случаев при замене матерного слова на более «достойное» теряется дух стиха, выражающего авторскую экспрессию.

Только ради легкоранимой и консервативно настроенной публики я пошёл на компромиссное решение проблемы в этих случаях и ограничился буквенными пропусками, т.е. использовал нужные слова и при этом никого не обидел.

Однако я остаюсь тем, кем себя считаю во всех жизненных ситуациях – свободным от предрассудков, независимым человеком, не согласным с общепринятыми догмами морали и нравственности, кем-то навязанными и господствующими в обществе покорного большинства. На то мы и люди, чтобы думать и понимать явления под разным углом зрения и с разного расстояния.

Исходя из этого, в моей книге нет матерных слов, использованных ради мата, как такового, да ещё по причине невежества и безкультурья. Я слышу громкий, как выстрел и хлёсткий, как удар кнутом по воздуху, звук, направляющий словесное стадо в стихотворный загон и органично сочетающийся с другими звуками, и при этом меня не волнует происхождение его и заложенная в нём обществом дурная смысловая галлюцинация.

Надеюсь на чтение этой книжки любопытно-мыслящими читателями.

Искусство применения

В защиту мата

 
Кто-то начертал на стенке буквы —
знаки неприличия толпы.
Кто-то записал их в чёрный список
и раскрыл защитные зонты.
Как же могут звуки из гортани
очернить заносчивый народ?
Матерное солнце над полями
птицей залетает в каждый рот!
Как могу от мата уберечь я хор;
звонкость слов запрятать под чехол;
словно птиц расстреливать в упор?
Мат стихами лучше говорится:
буду я искусно материться,
потому что я себе не вор!
 

Бля▪ская старость

 
Бабушка-сука еб▪т от души:
учит всех жить до последней звезды.
Потом сладко стонет короткую ночь
и вновь зажигает большой мозгодрочь.
 

Бля•ская старость

Бег

 
Металлические сучки
бойко двигают дырой;
в затемнениях пластмассы
кормят грудью под луной.
Жизнь колёсная спустилась
в инстинктивно-пыльный рай;
на диванах самоходных
смело юбки задирай!
Кто сказал, что пьяный дьякон
знает бога наизусть?
Почему на этих бля▪ках
замолкает наш Иисус?
Потому, что жига-падла
скоротечна, как любовь.
Нет минуты покреститься —
в стонах мчимся прямо в ров.
 

Вабление

 
Все люди любят телесные чувства.
Всё остальное, как ни верти,
всего лишь надменно-гордое буйство
слов, восклицаний и криков любви…
Плотная кожа, набитая кровью,
чести мужской влезает в тебя.
Ты благодарна за это мгновенье;
ведь оно, в сущности, музыка дня!
Ты всё забудь. Нет настроений,
нет больше жизни, нет и меня.
Лишь чья-то сила,
вздЫбленная любовью,
бьёт в твоё бузло внизу живота.
Что ещё надо для счастья мирского?
Ты распростЁрта в чём мать родила.
Я умоляю: «Расслабь свои бёдра.
Слушай, как хлюпает х▪й об тебя.
 

Ветром нанесло

 
Раннее утро.
Сквозь сизый туман
стрелы Амура
вошли в причиндал.
Провисший меж ног,
он снова воспрял!
Вены набухли кровавой зарёю,
крайнюю плоть отодвинув вниз.
И вот х▪й шагает
размашисто-скоро
к тебе, краснощёкой,
под самый карниз!
Ты ещё спишь
и не знаешь,
что скоро
от буйного ветра
ребёнка родишь.
 

Ветром нанесло

Время не остановить

Время не остановить

 
Кто-то любит х▪й
дрочить впустую.
Этим хочет время
приостановить.
Но оно течёт
совсем бесшумно.
Лучше бы
пиз▪ой
его накрыть!
 

Готовизна

«Только искусство достигает цели»

А. Шопенгауэр

 
Я х•й поставлю рукотворный —
хочу с тобою быть в грозу,
чтоб счастьем угостить морковным
и кашу заварить в меду.
Хочу натягивать стрелу
в твой стан берёзово-еловый
и, отпуская тетиву,
попасть, надеждой окрылённый,
в твою клубничную гряду,
порвав на два клочка судьбу.
 

Готовизна

Денежная вера

 
Денежный чёрт улыбается:
х•р свой суёт для содружества.
Нет, ведь, без денег радости
в мире реального ужаса.
Где же поляны райские;
гущи-леса вне бизнеса?
Всё лишь словами украшено;
верить в безверие призвано.
 

Денежная вера

Добыча

Добыча

 
Люблю добывать оргазмы
под ярким весенним солнцем,
наспех вскрывая женщин,
как банки с красителем «Понсо».
Случайности секса приятнее,
чем быта бессмысленный нонсенс.
Внезапное счастье лечит,
ломая собой оконце
привычных устоев мира,
в котором шальная лира
из тел вынимает души
и х▪ем моим их сушит,
фиксируя обновление
любовного настроения.
 

Запах

 
Закрой глаза, хотя б на миг,
смотри в экран овально-чёрный.
Он бурым станет ещё на миг,
а дальше – запах густой, ядрёный.
Он свеж собой.
Он – сильный бог.
Он миром глиняным под кожей правит.
Глазам и рту – вино и кровь,
их божьи радость и страданье.
Я высекаю запах из камней
огнём древесным и смолистым.
Я пью вино на воске от свечей
и ты, тогда, родней и ближе.
Твой запах я несу с собой —
он дорог мне ещё при жизни.
Раздвинь себя моей рукой,
а х▪й, пускай, его долижет.
 

Запах

Зацелованный мир

Зацелованный мир

 
Целоваться лучше стоя на земле,
целоваться можно лёжа на воде.
Целоваться – это как летать.
В этом нам поможет даже бля▪ь.
Каждый шевелящийся готов
оценить собою вкус слюнявых ртов,
насладиться влажностью бытия.
Никому я не отдам тебя!
 

Крест

Крест

 
Вся жизнь делится на два,
два поиска в различных направлениях.
И в их невидимых сплетениях
стою крестом я на земле:
одной рукой тянусь к звезде,
другой – ищу любовь в пиз▪е.
 

Любовь в снегу

 
Я хочу еба▪ь тебя в снегу
после жаркой солнечной долины.
Ты раскрываешь мне свою пиз▪у;
я захожу в неё лилово-алой сливой.
Буду судорогами бить тебя,
отгоняя порывы ветра,
пока смерть оргазма
не усыпит меня,
а тебя не отправит в лето.
 

Любовь в снегу

Любовь писястая

 
Норка травкой зарастает,
так как мышки в норке нет.
Пи•да трусики слюнявит
коли х•я рядом нет.
Ей становится труднее
раскрываться на десерт.
Дикий рынок без разбора
закатал всех в колбасу.
Мужики, любовь крепите;
множьте Родину свою.
 

Любовь яйцеголовая

Любовь яйцеголовая

 
Жизнь заплетается в косичку,
а в детстве просто лысым был.
Как будто в ней, в косичке, смысл,
а в юности уж яйца брил!
Любовь косматости не любит;
она обнажена всегда.
Берите нож скорее, люди,
одежды режьте донагА!
А почему любовь на стрёме
возникла вдруг из-за угла?
Да потому что кто-то
пёрнул —
мол, лишь она одна важна!
 

Моменты истины

 
Губы – жвачные резинки —
собраны большим узлом:
х▪р проталкиваю в дырку
твёрдо-сочным стебельком.
Завтра снова всё закиснет
в заурядной суете
и, конечно, х▪й повиснет,
как игрушка на плетне.
Но потом воспрянет силой
(как ложится на кровать),
чтобы снова под собою
тайны жизни познавать.
 

Мысли вслух

Мысли вслух

 
Страх утратить себя
крепко бьёт по затылку;
больно щёлкает в нос
и глаза не закрыть.
Невиновность свою
признаю с полбутылки.
Дальше нечего врать;
дальше надо забыть.
А забыть
заказное письмо
мне мешает.
Проверяет меня,
как шпиона в тюрьме.
Завтра будет
вечность игры на рояле.
Завтра будут расчёты
в капрон на ноге.
А потом —
бесконечные снежные дали.
И мечты об абстрактной
девичьей пиз▪е.
 

На даче

 
Я утром
для тебя
в руках
несу
упругий
член.
Прогнись в спине;
держи в локтях
свой зад
навстречу 

...

конец ознакомительного фрагмента