Текст книги "Неистовый Лимонов. Большой поход на Кремль"

Еще «лимонка» в лидеров

В 11-м номере газеты «Завтра» помещена декларация «Объединить патриотов – спасти Россию». Из декларации, подписанной шестнадцатью фамилиями – от В. Зорькина и А. Руцкого до А. Цыпко и митрополита Санкт-Петербургского Иоанна, – читатель «Завтра» (экс-«Дня») узнает о создании еще одного движения. Называется новое, но уже рыхлое объединение «Согласие во имя России».

Самоугробив только что Фронт национального спасения, несколько «старых патриотов» (Зюганов, Бабурин, Проханов, Чикин, Селезнев) слились с «новыми патриотами» (Руцкой, Липицкий, Тулеев) и «самыми новыми патриотами» (Зорькин, Лапшин, Романов, Глазьев, Цыпко, Говорухин) в одну массу.

В юности у меня был приятель Толик. Этот Толик немного спекулировал книгами и писал плохие стихи. Мне до сих пор вспоминается одно его бездарное «философское» (так он сам его называл) стихотворение – «Белесое и бестелесое». В стихотворении «белесое гналось за бестелесым» и поглощало его. Затем из общей жижи возникало «бестелесое» и гналось за «белесым». Помню, что я представлял себе всю эту «философию» как две смежные лужи. Бездарное «философское» стихотворение друга юности пришло мне на память именно в связи с новорожденным движением. Кто послужил инициатором новой тусовки начальников, не так важно. Скорее всего неутомимый Проханов, бывший «серый кардинал» ФНС. Однако настойчиво навязывают себя вопросы: «На кой? Зачем? Опять?». Текст декларации перефразирует текст «Слова к народу» 1991 года, предшествующий неудаче ГКЧП, и пародирует текст «Декларации правой и левой оппозиции» сентября 1992 года, предшествующий возникновению ФНС. ФНС же, как известно добровольно встав под хасбулатовско-руцкие знамена, самоисчез после разгрома Верховного Совета.

Если те же люди и те же фразы неизбежно приводят к разгрому, то в третий-то раз нормально засомневаться и в людях, и во фразах.

Начну с фраз.

Сохранительные глаголы: «восстановить, предотвратить, сберечь, остановить, вернуть, поставить заслон» – выдают с потрохами принадлежность составителей декларации к социальному классу «бывших» или (и) красноречиво повествуют о том, что лица у составителей декларации на спине.

Они живут в прошлом, ведь это только в прошлом возможны были сохранительные «предотвратить», «сберечь». Что оберегать сегодня, что предотвращать, когда все уже случилось: все беды?

Сохранять нужно было в 1986 году.

Оберегать нужно было и поставить заслон – тогда.

Граждан России призывают «протянуть друг другу руки в прощении взаимных упреков и прегрешений».

Их оберегают от конфликтов.

«Каждый новый конфликт увеличивает опасность гибели России», – уверяют нас авторы.

«Общественный договор всех патриотических сил и движений, идеологий и верований, отрицающих насилие, расизм и национализм, ставящих превыше всего гражданское служение Родине, – вот что может остановить катастрофу», – учат гражданина.

Кто учит?

Шестнадцать дядь. На всех у них приходится столько ошибок, трусости, политических предательств и оппортунизма, что не им учить.

Почему трусливо, как школьник, выгнанный с урока, в 1991 году ушел Зюганов, лидер могущественной якобы партии, со Старой площади? Собрал портфельчик и ушел послушно.

Был господин Руцкой коммунист и таковым попал в депутаты, затем расколол коммунистов, был выгнан из компартии. За эти деяния стал подельником Ельцина, вице-президентом. Позднее, думая, что он уже на финишной прямой к власти, стал соперником Ельцина и оказался в Белом доме в компании Хасбулатова (бывший ельцинист), ВС и ФНС. Бездарно провалился как соперник президента, подставил под пули людей. На нем же ни царапины. В свое время грозился отдать под суд авторов «Слова к народу». Руцкой ораторствует в хоре, призывает нас идти за ним и подобными же пастухами стада человеческого. Да на вас (за редкими исключениями) клейма негде ставить. Предали, ошиблись, струсили многие из вас не раз и не два.

Власть и оппозиция. Белесая и бестелесая лужа, откуда по прихоти политической погоды выгоняет грязные массы лидеров во власть и обратно, в оппозицию.

Даже несгибаемый якобы Проханов, еще вчера называвший себя (с вызовом) фашистом, стал с друзьями-соглашателями в центристскую позу и с удовольствием поговаривает о коалиционном правительстве.

Галлюционаторные беседуют, наклонившись друг к другу, Егор Гайдар и Геннадий Зюганов. Действие происходит в Государственной думе. Две лужи слились в одну, белесое стало бестелесым, похабное, вонючее желе нашей политики стало одной массой.

Все «патриоты», все «националисты» – даже Козырев говорит сегодня, что будет «защищать русских». Даже Полторанин выступает против лагерного идиш по телевидению.

Владимир Вольфович Эйдельштейн-Жириновский клеймит сионизм.

Предполагаемый автор очень специфической брошюры «Куда идут русские» Стерлигов создал вместе с Жириновским Всемирный конгресс славянских православных и христианских народов.

Еще немного, и в рубрике «Национальная элита» газеты «Завтра» появится интервью Александра Проханова с главным патриотом России Борисом Николаевичем Ельциным.

«Лимонка» в зюгановых

Французские и московские газеты, помогая друг другу ложью, обвиняют меня в «фашизме». Спрашиваю себя: «Я – фашист?» И отвечаю: «НЕТ», ни в строго терминологическом смысле («фашист» – член ф. партии Муссолини 1919—1945), ни в бытовом, я не «грубый насильник» – именно так определяют фашистов словари. Если бы я был фашистом, я бы заявил об этом сам. Прямо. Не в моих правилах скрывать свое лицо. Я – русский националист 1994 года со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я пришел к моему национализму как к естественной мере самозащиты моей нации от агрессии других наций, как мелких национальностей бывшего СССР, так и мощного антирусского НАСТУПЛЕНИЯ ЗАПАДНЫХ НАЦИЙ (во главе с Соединенными Штатами Америки) на Россию. Помимо национального движения, я не вижу другой силы, способной поднять Россию со смертного одра.

Если уточнить, спросить меня, какого типа я националист, я отвечу, что я национал-большевик. Моя цель – РУССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. А еще точнее – две революции в одной: национальная и социальная. Россия сегодня – страна третьего мира. Мы колонизированы и Западом, и бывшими республиками, потому одна цель национал-большевизма – создать движение за национальную независимость, каковое логически завершится национальной революцией. Мы сделаем Россию страной русских. Еще одна главная цель – подавляющее большинство русской нации страдает от эксплуатации новым классом буржуазии (бывшая советская номенклатура в полном составе плюс разбогатевшие преступники), потому наша задача – добиться социальной справедливости в России. Путем социальной революции. Если уж сближать мою идеологию национал-большевизма с прошлым, то ближе всего окажутся диссиденты национал-социализма, сторонники «второй революции» во главе с Эрнстом Рэмом. Расходясь с господином Гитлером, Рэм был неудовлетворен тем, что пусть национальная революция и восторжествовала выборным путем (приведя к власти национальные силы), социальной революции не произошло. Эрнст Рэм говорил о необходимости «второй революции», за что и был ликвидирован вместе со своими сторонниками в «Ночь длинных ножей» 30 июня 1934 года. Вторая революция, по замыслу Рэма, должна была свести счеты с правыми (первая – выборы января 1933-го года – свела счеты с антинациональными левыми силами), с реакцией: с крупными финансистами, с аристократией, с прусскими помещиками – юнкерами, с генералитетом армии. На подобное сближение я согласен, и оно меня нисколько не пугает и не унимает. Рэм был храбрый солдат и последовательный революционер.

Антисемит ли я? Не был никогда, но становлюсь. «Читая «Московский комсомолец», следя за карьерами вначале Гайдара (тихого…), а теперь Жириновского (буйного…), – становлюсь. Как видите, мой антисемитизм – лимитированный, он не направлен против евреев, не направлен против тех, кто завоевал себе Палестину и мирно живет с оружием в руках, не против русских. Но Гуревич, Минкин, Гайдар, Владимир Вольфович и иже с ними, их сотни, воюют против русских на нашей территории, насильственно прививая нам, северному народу, ближневосточные нравы.

Кто, похабно поощряя предательство, похвалялся заплатить МИЛЛИОН за выдачу местонахождения Виктора Анпилова – русского национального героя? «Московский комсомолец». Вы не зарвались, ребятки, вам не кажется? Это в жарких Ливане и Иудее распространены такие методы: похищение, выкуп, тридцать сребреников.

Да, я русский националист, но сионист 1948 года, какой-нибудь соратник Бен-Гуриона или Моше Даяна поймет меня и не осудит. Как Палестина, как Стена Плача в Иерусалиме – сионисту, дорог мне в Севастополе Малахов курган, и я не успокоюсь, пока он не будет территорией России. У каждого свои святыни, но тот, кто не уважает чужие, не уважает свои. Для Гайдара Россия была лабораторным вольером, а русские – подопытными животными, на которых он испытывал свои теории. Без всякой жалости. Буйный представитель той же нации Жириновский собирается, играя на русской ущемленной гордости, сделать из русских нацию поставщика пушечного мяса для осуществления своих геополитических горячечных видений. Эй, господа перекупщики, мы обойдемся без вас, нам не нужны посредники. В ваших жилах течет слишком горячечная, ближневосточная кровь уроженцев песков и пустынь. И она не утихомирилась, увы, несмотря на несколько поколений ваших предков, проживших в нашем холодном климате. Не нужно, а, лезть не в свои дела!..

Кстати, о посредниках… (и да простит меня читатель, что эта «Лимонка» получается вынужденно личной). Хочу сказать, что отныне я ни на кого больше не работаю. То есть я всегда работал на Россию и до последнего издыхания буду работать на нее, но ранее посредники присваивали себе большую часть моего труда. Сборная ОППОЗИЦИЯ эксплуатировала меня и как идеолога, и как журналиста. Однако никогда я не был допущен к организованной власти, к принятию решений. Задумайся, читатель, ведь Лимонова не было и нет в руководстве ни единой организации оппозиции! Ни в каких советах, политсоветах и сопредседателях я не значусь. И это невзирая на то, что мои идеи, мысли, даже терминология были схвачены, подхвачены и использованы. И это невзирая на то, что девятнадцать лет активной жизни за границей, опыт участия в борьбе идей на Западе, опыт войн и моя писательская известность могли ой как пригодиться оппозиции практически, а мой голос и авторитет при принятии решений. Я всегда считал, что борьба на благо России важнее внутриоппозиционного дележа мест. Я так считаю и до сих пор. Но, не допущенный к принятию решений, я вынужден был бессильно следить за тем, как совершаются чудовищные ошибки.

Когда же я выставил свою кандидатуру как независимый кандидат в 172-м Тверском избирательном округе, меня просто ударили ножом в спину «НАШИ». «НАШ» Зюганов в середине октября клятвенно обещал мне, что КПРФ не выставит своего кандидата в 172-м. Более того (хотя я его об этом не просил), Зюганов уверял меня, что, «если бы КПРФ не была запрещена, я бы тебя включил в свой список». Впоследствии КПРФ было милостиво разрешено участвовать в выборах, и я с остолбенением узнал, что КПРФ выставила своего кандидата в 172-м.

Подобные манеры по отношению к товарищу, стоявшему с вами плечом к плечу несколько лет на одной линии фронта, называются подлыми, Геннадий Андреевич. И вы, Валентин Васильевич Чикин, где ваша честь, старый патриций КПСС и мой редактор? Присоединяюсь к герою Александру Баркашову, пишущему «зюганов» с маленькой буквы.

Соратники по борьбе умудрились вырубить меня отовсюду. Предали на выборах, а значит, вследствие этого статьи мои не могут быть напечатаны в «Советской России» – газете КПРФ (половина ее редакции во главе с Чикиным сидят в Госдуме депутатами КПРФ). Газета «Завтра» Александра Проханова (она же «День») последовательно отказывается от моих статей на темы будущей политики, только одну «Лимонку», первую, удалось мне опубликовать в «Завтра».

Почему все это произошло? (Вырубили не одного меня. По иным причинам, но выпихнули наши бывшие друзья из политики и Алксниса, и Володина, и других.) После кровавого разгрома в октябре пришли в политику осторожное соглашательство, лавирование, оппортунизм, постыдные союзы со вчерашними противниками. Оппозиция сливается с властью.

В новых политических условиях радикалы, такие, как Лимонов, не только не нужны, но опасны соглашателям, готовым сотрудничать с режимом, который они сами же называли оккупационным. Я опасен зюгановым.

Но на дворе у нас «ще нэ вечiр», как гласит украинская пословица. Политика в России не закончилась 12 декабря 1993 года. Предав (или сдав) друзей, вы, господа, не только взяли грех предательства на душу, не только избавились от талантливых конкурентов, но и сняли с себя маски. И без маски видно: аппаратчик Зюганов не выклюет глаз аппаратчику Ельцину или новому аппаратчику деляге Жириновскому, и, даже не выклевывая глаза, сидит Зюганов и мирно беседует в Думе с Гайдаром.

Неумные, но быстрые, неталантливые, вечно ошибающиеся, но коварные, вы нам доказали свою посредственность и полное равнодушие к судьбе России.

Чума на оба ваши дома. Мы, радикалы, пойдем другим путем.

Короче, хватит, отныне я не работаю через посредников. Отныне я работаю на Россию сам.

Еще «лимонка» в Зюганова

Жирный, туго откормленный, вот-вот лопнет, как круто варенная сарделька, явился начальник Зюганов, не званый 1 мая на митинг «Трудовой России» на Октябрьской площади. В сопровождении бульдогов-телохранителей милицейские чины почтительно поддерживали его под локотки, дабы не упал, споткнувшись о цоколь памятника Ленину. Опять после перерыва в два года попал Зюганов в начальники. Гордо несет он все свои не меньше ста килограммов круто варенной плоти.

Казалось, зачем тебе, такому Зюганову, Анпилов?

Но впереди ведь выборы, и не одни, и очень нужны Зюганову голоса ярко-красных коммунистов, так как голосов слабо-розовых коммунистов недостаточно ему, чтобы выбрали его опять во власть. Вот и приехал на персональном автомобиле. Не дал ему слова Анпилов на Октябрьской площади. Это его не смутило. В половине четвертого приехал опять господин тугая сарделина на митинг Анпилова на смотровой площадке у университета, и уставший и подобревший Анпилов дал ему слово «во имя единства коммунистического движения».

Я стоял рядом с Анпиловым на грузовике. Я сказал: «Зачем вы дали ему слово, Виктор? Если бы я был устроителем митинга, я бы не подпустил его и близко. Он приехал воровать избирателей». В пылу митинга не разговоришься. Я не успел напомнить Анпилову, как находящаяся под Зюгановым «Советская Россия» неблагородно публиковала материалы против Анпилова, в то время как он сидел в Лефортово! (Неудивительно: и главред Чикин, и полредакции «Сов. России» сидят в Думе от списка КПРФ.)

Собрав пожитки, уйдя со Старой площади в сентябре 91-го года, Зюганов не ушел с квартиры в том же доме и в том же подъезде, где живет Ельцин, не ушел он и с дачи на Николиной Горе. Его собрат по ЦК – Ельцин – не выклевал глаз соплеменнику-ворону. Но Зюганова ушли из власти, и пришлось ему смиренным оппозиционером присоединиться, похудев и побледнев, к корявым народным массам. С нами, с массами, он опростился, ходил без телохранителей, ездил и в метро и, бывало, жевал, как все, сухой бутерброд на обочине митинга. Мы стали думать, что он наш. Мы стали помогать ему. Анпилов давал ему трибуну, я служил в «Советской России» своим пером, массы рычали для него на демонстрациях.

Хорошо притворившийся Геннадий Зюганов умилил, разжалобил, убедил людей. За список КПРФ, весь состоящий из бывших начальников КПСС (Лукьянов, бывший редактор «Правды» Селезнев на первых местах), поверив бледному на время Зюганову, временно исполняющему обязанности защитника народных интересов, проголосовали массы. Правда, в большинстве своем те, кто при иных обстоятельствах голосовали бы за Анпилова или Баркашова, сидевших в тюрьме и запрещенных к выборам.

Вливание власти в вены изменило облик «оппозиционера» Зюганова. Восстал тугой и стокилограммовый из бледного «и. о. защитника народа». Не спеша, самодовольно расхаживает, переваливаясь, по Думе, сидит голова к голове с Гайдаром, дружелюбно беседует. Вскочил, послушный, торопясь, при появлении Ельцина в Георгиевском зале на церемонии 28 апреля.

Подписал бы и соглашение о гражданской трусости, но партия собственная возроптала. Даже для розовых коммунистов такое перерождение показалось слишком непереваримым. Оглянемся в недавнее прошлое.

На первом конгрессе Фронта национального спасения 24 октября 92-го года Зюганов выступил (в одном из блокнотов у меня есть подробная запись) с детальной программой борьбы против «оккупационного режима». Им были названы даже точные даты: дата образования правительства Национального спасения, дата суда над Горбачевым и Ельциным. Что сталось с той вашей программой, Геннадий Андреевич? Подарили соседу Ельцину и вместе погоготали над одураченным народом, над делегатами ФНС, верившими, что ворон ворону глаз выклюет?

«Начальник вернулся во власть» – так назвал бы я документальный фильм о сегодняшнем тугом Зюганове.

Лихие в обмане, в интригах, в закулисных выпивках, в «сдаче» показавшихся ненужными уже товарищей по борьбе, наши начальники – абсолютно бездарные серости во всем, что касается собственно политики. Мыслить политически, то есть вперед, как в шахматах, они не умеют. (Поглядите, кстати, читатели, на публикацию в «Комсомольской правде» от 13 ноября, где сорок политиков и аналитиков попытались предсказать исход выборов 12 декабря. Все попали пальцем в небо. Жириновского первым назвал лишь Лимонов. Может быть, потому, что не начальник, я вижу ясно.) Во всех своих статьях начальник Зюганов, желающие могут проверить, всегда и безошибочно ошибался. Ошибался и в анализах, в оценке ситуаций, во всем. Без аппарата КПСС (теперь КПРФ), воюя один на равных, он никогда не добился бы в жизни того положения, которое он имеет. Для существования ему необходим аппарат: советники, холуи, сотрудники, аналитики. (А на х… нам такие лидеры, товарищи и господа?!) Без аппарата у Зюганова есть лишь вальяжная внешность. Но вальяжная внешность, видная, свидетельствует лишь о том, что несколько поколений зюгановых и ельциных хорошо питались. («Ежедневный бифштекс в трех поколениях, и порода выведена», – говорят американцы.) В сытой Америке мне приводилось видеть водителей грузовиков и уборщиков мусора с римскими головами и торсами разжиревших отставных гладиаторов. В России вальяжный идет в начальники.

Россия продолжает жить с теми же начальниками, какие были у нее к 1985 году. Лишь замы сменили завов, и только. Но порода Зюгановых – Ельциных продолжает властвовать, перекидывая власть друг другу, как футбольный мяч. Невежественные, выросшие в нездоровой среде партийных интриг, эти люди и не коммунисты, и не демократы, но номенклатурные бояре. В каком бы лагере они ни находились. Налитые супом и водкой, одутловатые, вальяжные, с развитием на уровне школьников пятого класса. Все, что они умеют, важно сидеть идолами в президиумах. Беспомощные даже в мирное время, в нынешнее – войн и революций – эти люди вредны. И как!

Был я в ноябре прошлого года в городке Западная Двина Тверской области.

Там нет уже парикмахерской, нет ни единой столовой, так что поесть приезжему негде, не работает второй год уже местное радио, улицы в ямах, запустение, грязь и пыль повсюду. В мерзлом помещении газеты, которую вот-вот закроют, поведал мне один мужик, сам бывший начальник, несколько следующих циничных истин: «Страна загибается. Но сейчас очень хорошее время для начальников. Никогда еще начальники так хорошо не жили, не имели столько возможностей. Если раньше у них была только власть политическая, директорская, власть должности, то сейчас к этой власти добавилась собственность. Ведь кто приватизирует, кому достается имущество, земля, заводы, здания, средства производства? Да директорам, зав. отделами в министерствах и трестах, то есть начальникам, большим и малым. Народ восстанавливают против теневой экономики, против кавказцев, против преступников… А на деле под шумок собственность в огромной богатой стране переходит в руки начальников».

На какие бы условные команды ни разделились начальники (КПРФ, «Выбор России» и пр.), классовая солидарность номенклатуры – стаи воронов, сидящих на бездыханном теле России, – сильнее в них, чем партийная принадлежность. Президентской команде достались заведомо лучшие куски, эти клюют Россию в сердце и в живот, в то время как стервятник-коммунист Рыбкин и стервятник-коммунист Зюганов клюют Россию в ноги – только и всего различия.