Текст книги "Сансара 1.01"

– Потеря невинности, – невозмутимо ответила Мири. – Если вид твоей силы обусловлен желанием, то мощность, соответственно, его амплитудой. Поэтому чтобы получить что-то по-настоящему ценное, надо в тот момент очень страстно желать.

– И эта сверхспособность у сирены может быть совершенно любой?

– В теории только. Проблема в том, что ум чрезвычайно подвижен. В такой ситуации почти невозможно контролировать мысль. От избытка чувств сирены традиционно поют. Но не всегда. Лежали как дерево – станут дриадой. Жертвы насилия – обычно русалкой, убийства – баньши. А вампирши…

– Не надо, я понял! – прервал ее Моня. Лучше петь, чем сосать.

– Тогда дело за малым! – поддразнила она, остудив его пыл. – Так что? Готов превратиться в бабочку прямо сейчас?

– Нет! – вздрогнув, закашлялся он. Одна мысль о таком вызвала рвотный рефлекс. – Уж как-нибудь сам эту проблему решу.

– Тогда прямо не знаю, чем еще могла бы помочь… – Мири задумчиво покрутила у виска темный локон. – Секса боишься, брать курсы не хочешь. Поставим походку? Ты слишком скован и держишься как типичный мужлан.

В этом как раз ничего плохого Моня не видел. Но в любом случае надо что-нибудь брать. В конце концов, в миру нельзя себя выдать, а со сверхсилами разберется потом. Разбитый на рифах корабль и даром не нужен, а вот спелл «Убить Рафика больно» охотно бы взял.

– Подойди ближе, – позвала к себе Мири. – Самое главное – это осанка. Представь, что от макушки вертикально вверх тянется нить. Плывя там по небу, она тянет тебя за собой. Немного приподними плечи, но не выставляй так сильно вперед. И не раскачивай бедрами, это слишком вульгарно. Смотри на меня!

Моня послушно кивнул.

Она щелкнула пальцами и вдруг стала такой же, как он. Облик скопирован почти идеально. Тот же цвет волос и фигура, рост чуть поменьше и немного различаются черты лица.

– Встань, обними за талию сзади. Ближе. Прижмись! – приказала она. – Вместе делаем шаг. Раз-два-три, раз-два-три…

Мири громко считала, но Моня едва это слышал, поглощенный восхитительной динамикой ее ягодиц. При ходьбе рука девушки отклонялась назад, и словно случайно касалась его. С каждым шагом она задерживалась там чуточку дольше, играя на чувствительных струнах, которые, как оказалось, там есть.

Ее ладонь, в конце концов, скользнула под ткань, и Моня почувствовал поток жара, который закручивался вдоль позвоночника и уходил через голову вверх. Поднимаясь, он соединял с бескрайним океаном безличной энергии колоссальных, поистине космических сил. А в это время быстрые пальчики Мири словно играли фортепьянную партию, заставляя отзываться на касания звуками, которые было невозможно давить.

Из глаз Мони потекли слезы, и он, неожиданно для себя застонал. Его тело стало инструментом извлечения немыслимых ранее форм наслаждений, и парализованный диапазоном и амплитудами разум накрывала волна за волной. В какие-то моменты он, казалось, теряет сознание, но апогей почти сразу кидал на следующий пик.

Словно издалека Моня вдруг услышал неестественно спокойный в их ситуации голос. Мири явно оставалась за пределом страстей, которые уносили его самого. Она говорила, а пальцы продолжали ласкать:

«Так разогревается муладхара – точка завихрений сексуальных энергий, которые доступны сирене. Одни используют их как оружие, другие как путь и способ постижения невыразимого и абсолютного «Я». Эти нити блаженства соединяют с сущностью и душой всего существующего на трансцендентном, а не на физическом плане, если перевести на доступный язык. Но я покажу их тебе один раз. Как использовать эту силу, решишь только ты. Оргазм – процесс, подобный тому, как вода превращается в пар. Им можно насмерть обжечь, а можно направить в турбины сакрального знания, воспарить над мирским, достигнуть нирваны и никогда не вернуться назад. Это за границей чувств, представлений и самых тонких концептов ума».

– Как… как всё остановить?! Хватит! Я не выдержу больше! – закричал Моня в паузе между рыданий.

Он отчаянно балансировал на границах безумья. На таком уровне наслаждение превращается в муку. Его слишком много. Оно убивает его.

– Как видишь, похоть – опасный и обоюдоострый клинок. Огонь вожделения не разбирает, где охотник, а где добыча. Вы отравлены оба. Разница в том, что сирена знает что делать, а у жертвы противоядия нет.

– Так дай мне его! Прекрати!

– Тогда слушай. На первый взгляд оно кажется очень простым. Это универсально, его можно применить ко всему, подобно тайной мантре для обуздания желаний ума. Если тебя что-то влечет, взгляни на это другими глазами. В случае с похотью созерцай тело так, как оно есть, а не как выглядит, когда ты отравлен. Мысленно сними с него кожу, раздвинь мясо, вытащи кости. Что же осталось? Постигни сокровенную суть пустоты. Человек – мешок полный слизи, экскрементов и жира. Как можно эту мерзость хотеть?

Мири резко убрала руку, словно вырвав вилку провода из обычной розетки.

Это произвело мгновенный эффект. «Жар блаженства» погас, «врата наслаждений» закрылись, а все энергии вернулись в «муладхару». Моню, наконец, попустило и, не в силах стоять, он упал.

Потрясенный, долго лежал, прислушиваясь к неестественной тишине в теле и мыслях. В нем остался лишь безучастный ко всему наблюдатель, переживший опасный для разума шок.

Через какое-то время привычное состояние, к счастью, вернулось. Первым делом Моня вспомнил совет Роби и скрестил ноги. Секса и без дефлорации хватило сполна.

– Как полагаю, тридцать золотых я отработала, – позвонила Мири в колокольчик над Моней. – Больше практики и получится уже без меня.

Он торопливо закивал головой, благодаря всех богов, что бюджет был освоен. Ласк еще на пару монет мозг бы не вынес. Не факт, что вообще еще цел. Во время потрясавших ум и тело оргазмов проносились ленты внутренних сообщений, которые, естественно, запомнить не мог. Повышались навыки, увеличивалась или падала репа – ему всё равно.

Сейчас нужен покой вне игры. Там ножки уже не раздвинут, а значит, можно нормально поспать. Но предварительно оставить далеко за спиной дом с мезонином. И на пушечный выстрел больше не соваться к нему!

– С тебя пока хватит. Наша программа в следующий раз будет глубже. Ты же придешь? – спросила Мири, возвращая себе прежний облик.

– Нет… никогда! – прошептал Моня, опасаясь, что следующий урок начнется прямо сейчас.

Бесшумно открыв дверь, в комнату вошел дворецкий.

– Что ж… Посмотрим. Карл, отнеси девочку вниз, – приказала ему госпожа. – Пусть подружка убедится, что с ней всё в порядке. Мы заботимся о наших клиентах. Обиженным от нас никто не уйдет.

– Не надо. Я как-нибудь своими ногами, – пошатываясь, Моня с усилием встал. Не хватало, чтобы его трогал кто-то еще!

– Ах да… – хозяйка жестом остановила его. – Раз мы стали очень близки, хочу кое-что подарить.

– Что? – насторожился он, подозревая подвох. Наверняка какой-нибудь атрибут из интим-магазина. Или бонусная услуга, которую окажут прямо сейчас.

– Актививирую у тебя «Рыбкину Память». Способность забывать – самый недооцененный навык ума. Он может блокировать то, что не хочется помнить. Но эти воспоминания будет уже не вернуть.

– Могу забыть и вас тоже? И то, что сделали здесь?

– Если захочешь, малыш. Но, надеюсь, что нет. Я лишь показала, насколько драгоценно твое прекрасное тело. Оно точно корабль, способный пересечь море сансары. Или мучительно в нем утонуть, направив на риф.

– Какой еще риф? – переспросил Моня, не уверенный, что правильно понял. После пережитого образность речи немного сбивала. Он явно тупил.

– Им могут стать как очень приятные, так и неприятные вещи. Всё это препятствия, которые не дадут приплыть в нужный порт.

– А какой нужен мне? – подумал он вслух. Зачем переплывать это «море сансары»? И что будет за ним?

– Если не торопишься, то покажу, – улыбнувшись, потянулась к лентам она. – Сирена использует вершины блаженства как метод и путь. Не хочешь сам, отпусти хоть ее.

– Кого? – насторожился Моня. Она про Сири или…

– Ту, что так пытаешься спрятать в себе. Я видела ее… в тот самый момент. Шизофрения чаще дар, чем проклятие, если его не глушить.

– Ну… растерялся он, – это было давно. Психиатры предупреждали, что возможен еще рецидив…

– Конфликт как раз от того, что ты ее давишь. А ведь вы делите с ней одно тело. Вторая личность – такой же человек, как и ты. Дай ей место, время, пространство. Постой в стороне, иначе война. В ней проиграете оба. Получишь психоз.

– Да я как бы не против… – согласился с ней Моня.

Его отчитали, точно ребенка. Сейчас было стыдно. Он виноват. Возможно, поэтому так переживал за свою маскулинность. Боялся, что тень возьмет вверх, потому и глушил.

– Как зовут ее?

– Инь…

– Ну еще бы… Зачем я спросила? – усмехнулась она. – Курс лечебной психиатрии будет бесплатным и, надеюсь, приятным для обеих сторон. Денег, как понимаю, у тебя больше нет.

– Что надо делать? – раскаявшись, Моня был согласен на всё.

– Просто расслабься, я ее позову. Вот, ошейник надень! – Мири бросила ему ремешок. – Карл, подойди! Твоя помощь будет нужна.

10

В школу Моня уже не пошел, сославшись на головную боль и усталость. После пережитого и впрямь лихорадило. Мать подозрительно посмотрела, но померив температуру (оказалась нормальной), ушла.

Его неожиданный выходной раздосадовал Юльку, сорвав на утро ее какие-то планы. Видимо, пригласила кого-то почесать языком. После того как отключил монитор, всё еще дулась. И слава богам, что успел! Такой опыт ни с кем не захочешь делить. Лучше бы его не было вовсе. Но он уже есть и явно выходил за рамки того, что можно понять.

Моня мало что помнил и подозревал, что многое стерто. Неизвестно, что делала Мири, пытаясь вытащить из трясины сознания Инь. Использовал или нет «Рыбкину память», уже не узнать. Воспоминания, которые сохранились, похожи на сон и утратили яркость. Ясно одно – это не снились. И раз так твердо уверен, забыть ласки Мири не хотел или просто не смог.

Тело вспомнило ее «фортепьянную партию», и на одеяле вырос бугор. Ночь выдалась бурной, и простынь придется стирать. Но это лишь слабое эхо того, что случилось. Придя в себя после первоначального шока, Моня считал, что ему повезло.

Рассудок на месте, психика тоже. Инстинкт самосохранения был начеку, врубив все защитные фильтры. То, что могло спалить мозг, прошло слабой тенью, но даже этого хватило понять, насколько ограниченным и жалким является человеческий ум. Он точно ракушка на дне океана – слепой и глухой.

Приподнявшись на локтях, Моня опасливо нашел взглядом шлем. Тот лежал на столе, как крокодил, приглашающе открывший зубастую пасть. Ему не придется бегать за жертвой, она с удовольствием туда прыгнет сама.

Хотя, конечно, никто насильно не гонит в игру. Притягательно пугающая, Сансара, как тот «дом с мезонином». Ее ласки бесстыдны, порою грубы, но ум и жаждал таких впечатлений. Мири открыла горизонты, перед которыми меркло всё остальное, и он сразу запутался в противоречивых и будоражащих чувства узлах.

К сожалению, просили за них немыслимо высокую цену. К своему стыду, Моня вдруг понял, что почти готов заплатить. Падение обещало быть очень приятным, учитывая то, что успел пережить. Это на порядок превосходило самое смелое из сексуальных фантазий, терзавших юный и девственный ум.

Проблема в том, что их вектор не тот, что хотелось. У каждого класса был свой ресурс: воин использовал ярость, заклинатель – магию, разбойник – комбо-очки. Сирена играла через вагину. Это означало, что там непременно окажется член. Других функций у нее попросту нет. Соответственно, вся игровая активность грозила пройти в том же ключе.

Принять эту ужасную данность Моня не мог.

Его персонажа будут драть как хотят. Такого позора ни одна сверхспособность уже не окупит, а как-то иначе активировать ее, как сказали, нельзя. Такова драма и условие класса. Сансара изощренно издевалась над ним.

Нет! Смириться с этим уже невозможно. Аккаунт таки придется забросить. Честь и принципы дороже всего!

Словно отвечая на мысль, в руке вдруг кольнуло. Моня вздрогнул и посмотрел на запястье. Трехглазое солнце на нем покраснело, словно собравшись сиять. На коже и впрямь стал надуваться пузырь. А самое страшное – под ним зловеще шевелилось пятно!

Моня в ужасе помчался на кухню, где лежала аптечка. Стал рыться в лекарствах, бросая упаковки на пол.

Йод и зеленка сейчас вряд ли помогут. Скорая тоже. Возможно, тату видит лишь он. Тогда…

Но на галоперидол нужен рецепт! Сбегать к врачу? Придут санитары и снова дурдом.

Ну их всех нахрен! Если иллюзия, то справится сам. Эта боль нереальна, как и тату. Надо просто не думать о ней.

Но «просто» не вышло. Очень быстро до Мони дошло, что можно уболтать себя, но не руку. Кожу будто жгло раскаленным железом. Хотелось ножом вырезать это клеймо.

Замотав запястье бинтом, Моня вернулся в свою комнату и упал на диван. Боль стала тише. Поднес руку к «Харону» – почти сразу пропала. Отошел – появилась. Что за дела?

Такая корреляция не могла быть случайной. Это всё Мара! Контракт забросить игру не позволит. Демон еще не забрал, что купил.

Как ни странно, открытие принесло облегчение, сняв с души груз. Моня не понимал, как можно жить без нее. Похоже, она еще с ним.

Раз выхода нет, придется вернуться. Использовать всё. Играть так, как может. И тем, что там есть.

Подумав, решил, что это снимает с него ответственность за всё, что случится. Он жертва обстоятельств и делал что мог. Любой внутренний конфликт предполагает хоть какой-нибудь выбор. А раз его нет, не возникнет конфликт.

Дрожащими, как от ломки, руками Моня решительно надел на голову шлем.

Пусть будет, что будет! Против течения плыть бесполезно. Да и уже наплевать!

Войдя в Сансару, испытал пьянящее ощущение счастья. Свободен! Причин для внутренних мук больше нет. Упавший листок не выбирает направление, в котором несет его ветер. Глупо при этом испытывать иррациональное чувство вины.

Главное, что Роби будет по-прежнему рядом. Ведь много не надо, быть с ней – уже хорошо!

Они расстались в деревне у подножья холма, в спешке покинув дом с мезонином. Моня настолько был потрясен, что не смог в тот момент ничего объяснить. К счастью, Роби не задавала вопросов, и он молча ушел.

Теперь же признается, расскажет ей всё. И про то, что мальчик, и про контракт и тату. Секретов между ними больше быть не должно.

А пока бы понять, изменилось ли что-то после психотерапии от Мири. Можно ли теперь на время уступить место Инь? И нужно ли? А если и так, то как это сделать? Что будет видеть и чувствовать в этот момент? Так же, как с Сири? Вдруг она и есть его Инь?

С кондачка эти вопросы уже не решить. Мири уехала, ее не спросить. Да и он больше в тот дом ни ногой. Для начала сменить бы еще раз гардероб. В сете Блудницы много всего, а в хитоне путался и наступал на подол. Найти бы там то, что можно носить без стыда.

Это оказалось непосильной задачей. Предлагаемый ассортимент был исключительно женским, а пикантная специфика сета усложняла подбор. Всё выглядело чересчур эксцентричным, вызывающе ярким или экстремально коротким. Особые душевные муки доставляло белье.

В конце концов, Моня остановился на черных чулках, юбчонке и обтянувшей бюст блузке. Но у нее хотя бы длинный рукав. Аборигены, как правило, одевались приличней. У местных крестьянок платья до пят.

Закончив, Моня зашел в интерфейс к статам и навыкам. Трудно поверить, но дом с мезонином поднял уровень сразу на три. Видимо, такой невероятный прогресс объяснялся амплитудой пережитого опыта. Ну и бюджетом, конечно. Ушла бездна денег для нуба. Мири, действительно, прекрасно учила и отработала на все сто процентов. Его оставили заниматься и после уроков. К тому ведь всё шло.

Итак, появился новый параметр – «либидо», где уже целых десять очков. В наличии еще и восемь свободных. Кинуть туда же? Похоже, это основной классовый стат.

Моня не поленился и вышел из игры погуглить. Точное определение понятия важно. В терминах здесь ошибаться нельзя.

«Либидо – основа сексуальности, как особый вид энергии, которая вызывает влечение, обусловливая его вектор и силу» – это по Фрейду. По Юнгу – психическая энергия в целом, а сексуальность – одно из ее проявлений, сходное с концепцией «ци».

Моня полагал, что в играх последнее понималось как мана. Ее количество определял интеллект. Но это у магов. Разбойники для своих комбо копят энергию. Воины вводят себя в исступление, им нужна ярость. Ну а сирены, выходит, тратят либидо. Тогда должен быть навык, который использует именно этот ресурс.

Вернувшись в Сансару, Моня, действительно, нашел у себя новый спелл – «Возбуждение». Осталось понять, как его применять. Враг или сам заклинатель должен стать его целью? Это баф или всё же дебаф?

С «Малым усилением» или «Стриптизом» образуется, видимо, адское комбо. «Владение плетью» в эту же тему. Идеально для случки, а не для боя. Тогда как воевать?

При соответствии габаритов затрахать до смерти, наверное, можно. А если дракон или, к примеру, кастрат? Разве что резко повысить давление, вызвав апокалипсический удар у врага. Перевозбудился и умер, почему бы и нет?

Поймав себя на решении столь сложной проблемы, Моня постарался забыть эту чушь. Но пока Роби нет, спелл бы потестить. При ней будет стыдно бафать других.

Моня огляделся в поисках подходящей для совращения цели. Лучше всего безобидную мелочь. Грызуны, например. Но не же идти за мышами в амбар?

К выбору объектов для теста стоило подходить осторожно. Безопасность прежде всего. Лучше всего потренироваться на кошках. Или собаках, если те на цепи. Потенциально пригодные здесь вроде бы есть, но нет гарантии, что сумеет отбиться. Так норовят повисеть на ноге. Может найти кого-то еще?

Поднявшись на цыпочки, Моня огляделся в поисках цели. Справа кузня, по соседству загон с лошадьми. Работавших там конюха и кузнеца рассматривать, понятно, не стал. Их намерения и так очевидны. В этом наряде на скромницу он непохож. Ему недвусмысленно подавали явные знаки. Ребятам хотелось продажной любви и интимных услуг.

Устав от давления мужских липких взглядов, Моня сел на лавочку под густыми кустами сирени. Полуденный зной, ароматы навоза и жужжание мух – деревенская пастораль погружала в ленивую негу. То самое время, когда клонит в сон. Люди в полях, на улицах пусто, и даже брешущие обычно собаки молчат.

Мимо неспешно проплыла группа дородных крестьянок с граблями. На незнакомку в легкомысленной юбочке брезгливо косились. «Искателя» и в длинной не любят нигде.

Проводив их настороженным взглядом, Моня понял, что задерживаться надолго здесь точно нельзя. В этом наряде его примут за шлюху с ненавистного любому женскому сердцу холма. Охота под ним означала атаку на домашний очаг и духовные скрепы. Тут и за меньшее поднимут на вилы. Почти акт войны.

И ведь местных женщин можно понять. Дом с мезонином – гнездовье порока в пучинах разврата. Даже краткий визит трудно забыть. А каково женам постоянных клиентов? «Мири-зависимость» заразней, чем грипп.

У себя симптомы этой же болезни Моня нашел без труда. То, что, возможно, скрывала «Рыбкина Память», интриговало его. Так использовал он ее ли нет? А если да, то что же там делали с ним?

Ерзая на лавочке, он не находил себе места, мысленно возвращаясь в дом с мезонином. От этих воспоминаний сладко ныло в низу живота. Там покалывало, пульсировало, словно требуя повторить тот же опыт прямо здесь и сейчас.

Краснея от стыда, Моня делал отчаянные попытки отвлечься, но тело помнило то, что, похоже, забыл. Напряжения становилось всё больше. В уме тоска, раздражительность и беспокойство. Хотелось беспричинно по-женски заплакать или даже завыть. Хотелось и того, что пугало его.

Похолодев, Моня подумал, что это тоже надо стереть. Выжечь в себе каленым железом! И срочно лечить!

В запале внутренней борьбы Моня не сразу заметил, что в уме стало тихо. По инерции влетело еще несколько «громких» мыслей, но они растаяли, точно лед в теплой воде. Бушевавший там шторм сменился на штиль. Инь посчитала, что на самом деле проблема не такая уж большая. Веских причин для паники нет.

Инь?!

Ну, да. Моней называть себя уже глупо. Власть сменилась незаметно и тихо. Янь ушел, но, видимо, незримо присутствует, не проявляя себя. Она смертельно устала от его глупых истерик: «Я мужик! Я мужик!» – ну что за дурак?

Юнь выпрямила спинку, свела ноги вместе, одернула юбку. Поправила волосы, стряхнула букашку с плеча.

Где бы взять зеркальце? Она должна в нем увидеть себя!

Но его нет. Заскучав, Инь всмотрелась теперь уже внутрь. Память всё та же, а вот в уме поспокойней, той жажды славы, признания и подвигов нет. На месть тоже плевать. Но в остальном…

Переход незаметен, отличий немного, хотя они есть. Но человек не всегда одинаков. Его самочувствие, восприятие, свойства в зависимости от среды, настроения, ощущений в теле и еще множества разных причин, порой даже сильнее меняются в течение дня. Тогда это тот же или другой? Сколько в нас этих Иней и Яней, если человек, как поток, где постоянного нет ничего?

Устав рефлексировать, она по-женски легкомысленно махнула рукой. Пусть он себе ломает мозги. Может «Рыбкиной Памятью» его вообще удалить? Теперь ее очередь жить!

Нет, конечно, так делать не будет, хотя стоило, раз держал ее столько в себе. Тогда как отомстить? Высказать, показать, как она недовольна? Может, его порносценку с Мири стереть?

Но на «святое» не поднималась рука. Немало «искателей» жаждало бы таких приключений, но им не оказывают подобных услуг. Дом с мезонином неприлично дружелюбен к сиренам. Любвеобилен, скорее. Видимо, потому, что особенный класс.

Либидо у них, кстати, работало и в пассивном режиме. Инь, ясно чувствовала, что невольно «фонит».

Это, конечно, не могли не заметить. Набычившись, кузнец бил молотом по наковальне так сильно и страстно, что искры едва не сожгли кузню дотла. Его сосед маскулинность подал по-другому. Раздевшись до пояса, конюх вылил на себя ведро воды и широко улыбался, демонстрируя прокаченный торс.

Инь навязчивое мужское внимание льстило, но приключений подобного плана позволить себе не могла. Было б занятно, но Янь не простит. Да и Роби уже скоро придет.

Чтобы не терять времени даром, Инь решила отточить «Возбуждение» на вездесущих скворцах. Проверить-то надо. На сирени над ней их прыгала тьма.

Нахмурившись, Инь напряглась, и перед внутренним взором появилась шкала. Выглядела она, как обычный термометр. Белый столбик либидо заполнял лишь единицу из ста.

Для теста, видимо, мало. Показатели надо как-то поднять.

Догадки на этот счет у нее появились, благо Моня время от времени смотрел порнохаб. Мири, понятно, ей не догнать, но успех непременно придет при регулярности практик. Знай та его немножечко лучше, гордилась бы им.

Одна эта мысль подняла либидо на пять единиц. Фантазия начала набирать обороты. Инь мысленно воззвала к персонажам из полюбившихся сцен. Моне это всегда помогало, значит, поможет и ей.

Птицы на ветке мгновенно притихли. Синхронно повернув головы, они недоверчиво посмотрели на девушку сверху. Она излучала волны желания, но на скворчиху не походила совсем.

«Навык «Возбуждение» повышен на пять единиц».

Воодушевленная результатом, Инь развила в уме действие дальше, перейдя в другой акт. Там всё пошло уже динамичней, и «бабочки» вновь запорхали у нее в животе.

Либидо заметно прыгнуло вверх по шкале.

Увлекшись процессом, Инь не заметила вокруг себя птичий гвалт. Одни дрались, другие по-рыцарски предлагали червей и букашек, третьи пытались свить гнездо в волосах. Скворцы пели гимн силе вечной любви, а межвидовые различья уже не смущали. Природа полна странных вещей.

Вскоре Инь выглядела как Белоснежка в мультфильме Диснея. Ей разве что не приносили венки.

Эта идиллия никого не оставила бы уже равнодушным. Конюх и кузнец переглянулись и тяжко вздохнули. Работа буквально валилась из рук. Шоу закончилось, когда скворец, не добившись взаимности, клюнул в просвечивающий сквозь блузку сосок.

Ойкнув, Инь вскочила, сбрасывая с себя веточки, букашек и птичий помет. Иллюзия спала, стая взлетела. Тест, вероятно, прошел хорошо.

По его итогам она сделала вывод, что «Возбуждением» вполне можно контролировать цель. Или хотя бы отвлечь, пока Роби кромсает ее на куски. Эта провокация будет подобна механике агро у «танкующих» классов. Вот только брони, как на тех, у сирен нет совсем. Она им, скорее всего, не нужна. Противнику, видимо, любезно подставляют полости тела. Его в прямом смысле придется держать на себе.

Инь такой перспективе была не особенно рада. По возможности лучше искать путь к победе без прямого контакта. Вот если совсем уж припрет…

Да, первое время ей будет стыдно, но ведь и свои плюсы есть. Не надо набирать ярость, комбо-очки или ману. Бороться, укрощать стихии, подчинять мелких бесов. Ни превозмогания, ни зубовного скрежета. Незамысловатый и приятный процесс. Люби и мечтай, ну разве не кайф?

На птичек, понятно, много либидо не надо. Что, если взять цель покрупней?

Аппетит только рос. Почесав нос, Инь с сомнением посмотрела на добротно сколоченный из досок загон. Выглядел тот высоким и крепким. Перепрыгнуть такой точно нельзя. В худшем случае пострадает лишь конюх. Суперконь куда круче Суперсвиньи.

Представив эту интригующую картину в деталях, Инь размяла пальчики и улыбнулась. В предвкушении потирая ладони, бросила баф «Усиления» на черного, самого большого в загоне, коня.

Тот равнодушно посмотрел, но остался стоять у кормушки, продолжив жевать.

Инь разочарованно вздохнула и, надув губки, впала в фрустрацию. Да что с ним не так? Спелл опять не работал. Его принцип и логику трудно понять. Ни люди, ни звери не являлись целью для странного бафа. Все, кроме той самой свиньи! Почему прокатило лишь с ней?

Обхватив голову руками, Инь стала думать, у нее получалось мучительно трудно. Зато интуиция полностью компенсировала этот досадный момент. Появилось неяркое, едва ощутимое чувство, что вот-вот схватит мысль. В неясном и зыбком пространстве ума, словно поднималась заря, высветив последний пазл злополучной загадки.

И вдруг осенило! Наконец-то дошло!

Мозаика фрагментов сложилась, секрет оказался на удивление прост.

«Малое Усиление» под проклятием, действительно, могло творить чудеса. Оно колоссально поднимало параметры цели. Но только если враждебна ему!

Баф на врага! Вот каково?! И за такое Янь продал их общую душу? В этом вся извращенная суть темных даров! Злая ирония, воистину отравленный дьявольский плод!

В любом договоре демон обязательно подложит свинью. Теперь ее, кстати, легко объяснить. Несчастную мазали маслом, пнули, ловили, а потом еще сели верхом. Так обойтись с ней мог только враг.

Ах, если б проклятие сработало как-то иначе! Но нет, не срослось. Спелл, на который возлагалось столько надежд, отправит на кладбище самого заклинателя. Самоубийственный прием мазохиста. Хотя…

С поистине женской находчивостью Инь подобрала увесистый камень и метнула в коня. От чувствительного удара в круп тот всхрапнул и дернул кожей. Голова наконец-то оторвалась от сена, чтобы понять, кто обидел его.

Инь ясно почувствовала, что теперь она враг.

Тогда лови баф!

Конь довольно заржал и ощутимо подрос. Мышцы ходили под шкурой, как у быка.

«Заклинание «Малое усиление» повышено на единицу».

А теперь…

Инь мысленно повторила уже проторенный путь. Мири, нежные пальчики, тонкий аромат духов, жар дыхания, упругие полушария ее ягодиц…

В промежности влажно. Либидо прыгнуло до «двадцати».

Конь стал прясть ушами и нервно перебирать ногами возле кормушки. Озадаченный конюх похлопал по крупу. Не понимал, что могло так взволновать жеребца.

Надо бы бы еще градус поднять…

К фантазии пришлось добавлять новых героев. Инь мысленно призвала на выручку Роби. Она будто ангел. За спинкой мягкие белоснежные крылья. Мило смеется, щекочет пером…

Теперь «тридцать», но больше уже не растет!

Закрыв глазки, Инь визуализировала трех сестричек-сивилл. В уме разворачивалась целая оргия. В таком хороводе диспозиция и ясность картинки терялась. Невозможно объять сразу всё.

Уже целых «сорок»! Но не в коня видно корм. Криков из загона всё еще нет.

Зато сама Инь в эти образы погрузилась всерьез. Муладхара проснулась, «врата блаженства» открылись. Им еще далеко до амплитуды и мощности тех, что вызвала Мири, но это был первый самостоятельный шаг «за порог».

Тело стало прекрасным сосудом для неожиданных и скрытых желаний, которых Янь бы себе не позволил. Но здесь его нет. Она, словно джин, долго томившийся в тесной бутылке, вырвалась неконтролируемым потоком страстей. Эти энергии соединили небо и землю, используя Инь как проводник.

Уже не отдавая себе отчета, она развела бедра, и ладонь нетерпеливо скользнула в трусы. Пальцы забегали в поиске чувствительных точек, нащупывая ту самую «нить».

«Навык «Рукоблудие» повышен на пять единиц».

Шестьдесят!

Словно издалека Инь услышала лошадиное ржание и, с трудом вспомнив «зачем это всё», кинула на звук новый спелл.

«Навык «Возбуждение» повышен на пять единиц».

Со сладких небес спустил дробный топот копыт. А разбудил звук удара. Брызнули щепки, громко треснули доски. Встрепенувшись, Инь вскочила и побежала так быстро, как только могла. Уже понимала, чем кончится дело. Люди и кони помчались за ней.