Текст книги "Нормандия 1944. Битва за плацдармы"

Немецкие войска на участке «Омаха»

До мая 1944 года разведка союзников достаточно верно оценивала силы противника на участке «Омаха». Однако весьма важная передислокация 352-й пд на передовую линию западнее 1-го и 3-го батальонов 716-й пд оставалась не обнаруженной практически до дня «Д». В результате вместо ожидаемого ослабленного полка второсортной стационарной дивизии американские десантники столкнулись с двумя усиленными полками, причем один из них можно было отнести к первоклассным войскам первой линии. На участке «Омаха» 6 июня 5-му американскому корпусу противостояли:

– 3-й батальон 726-го полка 716-й дивизии между Гранканом и Сен-Лоран-сюр-Мер со штабом в Жюквиле в 3 км южнее Гранкан-Мезе. Солдаты стационарных рот были усилены двумя батальонами 352-й пд.

– 1-й батальон 726-го полка 716-й дивизии между Кольвилем и Арроманшем со штабом в Мезоне в 5 км северо-западнее Байё. С мая их дополнили солдатами 916-го полка 352-й пд.

– Две батареи 1716-го артполка южнее Гранкан-Мезе. Батареи находились под командованием 352-й пд и были оснащены трофейными французскими 155-мм орудиями и чешскими 100-мм орудиями.

Штаб 352-й пд размещался в Моле-Литре в 14 км западнее Байё и в 21 км от пляжей участка «Омаха». Дивизия генерала Крайсса разительно отличалась от стационарных частей, расквартированных в Нормандии. Она была прекрасно экипирована и содержала большой процент ветеранов Восточного фронта. Противотанковая рота дивизии (352-я рота штурмовых орудий) была оснащена 10 штурмовыми орудиями StuGIII и 14 «Мардерами». Эти мобильные силы были размещены в резерве в Бриквиле и Шато Коломбьер за болотами реки Ор примерно в 15 км южнее Пуант-дю-Ок. Артполк дивизии под командованием полковника Окера был оснащен эффективными 105-мм и 150-мм орудиями. Непосредственно против участка «Омаха» был развернут 1-й артдивизион полка, со штабом в имении Этреам, юго-восточнее Порт-ан-Бессен.

Солдаты 352-й пехотной дивизии вермахта тренируются незадолго до дня «Д».

Участок «Омаха» был самым подготовленным к обороне районом нормандского побережья. Между верхней и нижней точками прилива располагались три полосы преград, включающие «Бельгийские ворота», надолбы, деревянные рампы-треножники и стальные ежи. Пляжи были перекрыты многослойными проволочными заграждениями, кроме того чуть выше линии прилива вдоль всего берега проходила бетонная стена-волнолом, представлявшая собой серьезную преграду для техники. Вся линия берега находилась под огнем полевых позиций на краю плато и многочисленных бетонных дотов опорных пунктов, основным назначением которых была защита выходов с пляжей. 14 опорных пунктов, WN60 – WN73, были возведены вдоль берега на участке «Омаха». Часть сооружений располагалась на склонах оврагов, формирующих выходы. Два дополнительных опорных пункта были построены на мысе Пуант-е-Ра-де-ла-Персе на восточном фланге участка высадки и позволяли вести фланкирующий огонь вдоль берега, а еще три опорных пункта располагались в близком тылу участка, прикрывая огнем выходы из оврагов-«протяжек». В бетонных дотах размещались также передовые корректировщики огня батарей, развернутых в тылу позиции. Полукруглая форма участка «Омаха» давала немцам возможность вести по высаживающимся войскам эффективный фланговый и косоприцельный огонь с обеих флангов.

Прибыв к береговой линии, солдаты 352-й пехотной дивизии оказались задействованы в широкомасштабных строительных работах, развернутых по приказу Роммеля. Командование дивизии и полков было недовольно подобным отвлечением личного состава, но постепенно в штабах осознали важность такого рода мероприятий, что хорошо видно из воспоминаний полковника Зигельмана: «Предполагая, что высадка будет иметь место во время прилива, препятствия всех видов были установлены в верхней части пляжа так, чтобы их верхний край возвышался над уровнем воды. Чешские ежи, забитые в землю стальные брусы, бетонные и деревянные рампы, все это рядами устанавливалось на омываемом приливом отрезке пляжа и выборочно снабжалось минами или взрывчаткой. Во время шторма в апреле многие из этих препятствий были сорваны с места, а многие мины сдетонировали. Все нужно было начинать сначала. Древесина для строительства заготавливалась в лесу Форе де Серизи в 30 км от берега, оттуда ее доставляли с помощью гужевого транспорта, поскольку горючего на эти работы никто не выделял, затем стволы деревьев распиливали на бревна, иногда с помощью циркулярной пилы, но чаще всего вручную, что занимало массу времени. Особенно сложно было переправить бревна через скалистую полосу берега к пляжу. Но результаты этих работ оказались на удивление хорошими».

Глава 4. Перед броском

Отработка навыков

Планы, какими бы грандиозными они ни были, остаются планами, а истинный ход операции зависит в первую очередь от солдат и офицеров на переднем крае, от их умения, храбрости, решительности, мотивации. В штабе Эйзенхауэра хорошо помнили и постулат Сунь Цзы, что самым трудным на войне является борьба, и замечание Клаузевица о тщетности планирования, поскольку даже самый детальный план устаревает, как только начинается реальное сражение. Поэтому выучке войск и отработке на практике принципов взлома береговой укрепленной линии придавалось огромное значение. График тренировок в штурмовых дивизиях был достаточно насыщенным. Сначала отрабатывался стандартный набор упражнений, но с поздней осени 1943 года начались специальные тренировки по экспериментальному курсу подготовки, разработанному подполковником Полом Томпсоном. На спешно реквизированных правительством девяти пляжах побережья Великобритании, походивших ландшафтом на районы высадки войск в Нормандии, возвели несколько тренировочных полигонов, на которых могли отрабатывать навыки как отдельные службы, вроде саперов или отрядов по расчистке препятствий, так и целые пехотные подразделения в полном составе. Были построены полноразмерные макеты дотов, полевых укреплений, прибрежных деревень, чтобы солдаты могли ощутить, в каких условиях им придется сражаться на континенте. Обучение проводилось в 4 этапа: высадка с десантного средства; преодоление полосы проволочных заграждений; отработка слаженности действий в составе роты; совместные батальонные учения. Именно Томпсон предложил принцип комплектации десантных судов, согласно которому каждый штурмовой взвод должен был состоять из двух офицеров, пяти стрелков с винтовками, четырех автоматчиков, отделения из четырех минометчиков с минометом, двух отрядов с базуками по два бойца в каждом, огнеметного отделения из двух человек с огнеметом и четырех бойцов группы прорыва проволочных заграждений, вооруженных бангалорскими торпедами. Такая комплектация стала стандартной для американских штурмовых дивизий, доставляемых к берегу на ботах Хигинса. В британском секторе, где использовался больший спектр десантно-высадочных средств, жесткого стандарта не было, но общие правила, разработанные Томпсоном, старались внедрить и здесь. Экипажи танков-амфибий и саперной техники из широкого спектра «игрушек Хоббарта» проходили свой собственный курс подготовки на специальном полигоне Линни-Хэд в Южном Уэльсе. Здесь также были сооружены муляжи основных выявленных разведкой типов немецких фортификационных сооружений и по разработанной методике танкисты отрабатывали навыки преодоления минных полей, проламывания волноломов, форсирования береговых валов и противотанковых рвов.

Ответственные за подготовку войск намеренно сделали график учений максимально насыщенным. Во-первых, в процессе отработки тех или иных фаз вторжения невольно выявлялись упущения, которые в реальных условиях стоили бы жизни десяткам или даже сотням бойцов. Во-вторых, у солдат и офицеров старались выработать своего рода автоматизм, заставить их тело действовать по внутреннему алгоритму, надеясь, что в боевых условиях это поможет пехотинцам и экипажам десантных судов выжить под огнем врага. И они в значительной степени добились своего. Командир десантной баржи лейтенант Юджин Бернстайн вспоминал впоследствии: «Учение следовало за учением. Мы выматывались настолько, что едва держались на ногах, возвращаясь домой. Но очень скоро все начиналось сызнова… И вот когда наступило время высаживаться по-настоящему, мы спокойно вышли в море, словно это была очередная опостылившая всем тренировка». На последних этапах учения нередко проводились с применением реальных боеприпасов, что время от времени приводило к несчастным случаям, порой довольно массовым. Как минимум один раз причиной гибели людей стало то, что войска, призванные имитировать противника, не были уведомлены, что ведут огонь не холостыми, а боевыми боеприпасами, и должны целиться выше голов наступающих десантников.

Репетиция высадки на песчаные пляжи Слэптон-Сендс в рамках учений «Фабиус».

Весной 1944 года наступило время крупных маневров, в которых были задействованы все силы вторжения, приписанные к тому или иному участку высадки. По сути дела, это были генеральные репетиции дня «Д» для каждой из оперативных флотских групп и перебрасываемых ими десантных сил. Одним из первых проверить слаженность сил вторжения должен был американский 7-й корпус. Эта репетиция, намеченная на конец апреля, получила наименование «Тигр». В качестве полигона выступал отрезок песчаных дюн Слэптон-Сендс в Девоншире, достаточно близкий по ландшафту побережью полуострова Котантен. В ходе учений флот показал себя не с лучшей стороны. Между экипажами танко-десантных кораблей LST и морским эскортом возникли коммуникационные проблемы. Из-за банальной типографской ошибки радиостанциям десантных кораблей были выделены полосы частот, не согласованные с теми, что использовались штабом Королевского ВМФ и корветом «Азалия», которому поручили прикрывать конвой во время перехода из Портсмута и Бриксхема к пляжам Слэптон-Сендс. По стечению обстоятельств, второе эскортное судно – эсминец «Симитар» – накануне учений получило боевые повреждения и вынуждено было встать на ремонт, но никто не позаботился назначить ему замену. В ночь на 28 апреля 1944 года конвой из пяти танко-десантных кораблей вышел из Плимута и встретился с тремя другими LST, направлявшимися к точке рандеву из Бриксхема. Затем под защитой только одного корабля флота конвой отправился в вояж в залив Лайма, обернувшийся трагедией. В рамках учений Королевский ВМФ предпринял меры безопасности, выставив защитный экран из торпедных катеров, нескольких эсминцев и двух канонерских лодок. Кроме того, несколько торпедных катеров были направлены в район Шербура – главной базы немецких катеров типа S[4]4
  У союзников они проходили как катера класса Е.


[Закрыть], известных также как «Шнельботы», с задачей перехватывать любые вражеские суда, вышедшие в Ла-Манш. Тем не менее, отряду из девяти «шнельботов» удалось проскочить незамеченным мимо британского патруля и взять курс в залив Лайма. Шесть катеров отряда принадлежали 5-й флотилии, остальные три входили в 9-ю флотилию.

Конвою танко-десантных кораблей с войсками, которым предстояло утром 28 апреля провести учебную высадку среди дюн Слэптон-Сендс, был присвоен индекс Т-4. В состав его входили LST №№ 515, 496, 511, 531 и 58 из Плимута и LST №№ 499, 289 и 507 из Бриксхема (нумерация приводится по порядку следования судов в конвое). Конвой двигался с намеченной скоростью в 6 узлов, возглавляемый тральщиками, которые расчищали фарватер от несуществующих мин в точности, как это будет делаться в ночь перед днем «Д». Учение «Тигр» началось еще 22 апреля. Войска и флот уже отработали целый ряд мероприятий в рамках моделирования реальной комбинированной операции. Высадка штурмовых элементов американской 4-й пд на пляж Слэптон-Сендс и доставляемых следующим конвоем Т-6 войск, имитирующих наращивание сил на захваченном береговом плацдарме, должна была стать финальным аккордом маневров.

Американские солдаты в ходе маневров «Фабиус» отрабатывают методику прорыва проволочных заграждений. Солдат на переднем плане вооружен огнеметом М1А1.

Начальник метеослужбы SHAEF полковник Джозеф Стэгг.

Флотилия «шнельботов», достигнув залива Лайма, разделилась. Часть из них направилась в западный район залива, остальные – в восточный. Море в ту ночь было спокойным, погода и видимость – прекрасными; идеальные условия для действия торпедных катеров. «Мы подобрались к конвою с северо-запада. Благодаря превосходству в скорости, мы могли без проблем атаковать его тыл. Обычной нашей скоростью были 34–36 узлов, даже в процессе постановки мин. Только для сброса торпед мы замедлялись примерно до 10 узлов. Чем быстрее мы двигались, тем больше было шансов ускользнуть от радаров кораблей эскорта», – вспоминал командир катера S-145 обер-лейтенант флота Ганс Ширрен. «Шнельботы» были вооружены двумя торпедными аппаратами, а также 20-мм или 40-мм орудиями и представляли собой смертельную опасность для тихоходных танко-десантных кораблей. Катера действовали парами. Обнаружив цели, они один за другим выпустили торпеды. Моряки с изрядной долей черного юмора расшифровывали аббревиатуру LST как «Большая медленная цель» (Large Slow Target). Сравнительно малая посадка уберегла часть судов, но разминуться с торпедами удалось не всем. Первым в 02.03 получил попадание замыкающий колонну LST № 507. Его атаковали катера S-136 и S-138. Экипажи каждого из них позже заявили о потоплении британского судна. Американский матрос Артур Виктор находился на корме LST № 507. Именно туда и угодила торпеда. «Меня подбросило высоко вверх, я перевернулся в воздухе и рухнул на палубу головой вниз. Если бы не каска, я наверняка проломил бы череп». После мощного взрыва корабль охватил огонь. Энсин Джеймс Мёрдок позже вспоминал: «Всю технику американцев грузили на борт с полными баками. И теперь бензин лился на палубу и вспыхивал. Мало того, стекая за борт, он поджигал покрывавший поверхность воды вокруг корабля мазут». Отчаянные усилия экипажа сдержать пламя не дали результата, в 02.30 был отдан приказ покинуть судно. На борту находились, главным образом, бойцы 1-й специальной саперной бригады, многие из которых никогда не имели дела с флотским снаряжением. Хотя каждый солдат получил перед погрузкой стандартный спасательный пояс Мэй Уэст, названный так в честь пышногрудой американской актрисы, никто не потрудился провести должный инструктаж по обращению с ним. По правилам пояс следовало носить на груди и подмышками. Однако из-за обилия тяжелого снаряжения, часть бойцов посчитала более удобным закрепить его на талии. В воде, верхняя часть их тела оказалась тяжелее, чем нижняя, и те, кто не сообразил своевременно сбросить лишний груз, плавали вверх ногами без какого-либо шанса выжить. Некоторые не знали даже, как надуть жилет, и снаряжение практически сразу утащило их на дно. На воду удалось спустить лишь часть спасательных плотов, имевшихся на борту LST № 507. Черная холодная вода вокруг горящего корабля в течение нескольких минут наполнилась людьми; одни отчаянно пытались отплыть подальше, другие лежали неподвижно без признаков жизни. Рядовой 1-го класса Паоло Гьяччи вспоминал: «Мы надули спасательные жилеты, взялись за руки и прыгнули в воду. Бах! Трудно объяснить словами, что испытываешь в этот момент. Вы уходите с головой под воду, соленую и пронизывающе холодную. В ту ночь температура воды была градуса 4, а может и ниже. Все вокруг покрыто противной масляной пленкой, тошнотворный запах солярки не дает толком вдохнуть… И эти дикие вопли людей в воде. Рядом с нами полно раненых. Кому-то оторвало при взрыве руку или ногу. У кого-то горит снаряжение. Кровь и мертвецы повсюду». Тем, кому посчастливилось выжить при взрыве торпеды и не утонуть под весом снаряжения, теперь столкнулись с новым испытанием – долгой изнуряющей борьбой за жизнь в леденящей морской воде. Слишком долгой, потому что первые попытки спасти уцелевших буду предприняты лишь спустя несколько часов.

Второй жертвой торпедной атаки стал LST № 531. Его атаковали катера S-100 и S-145, также записавшие на свой счет по потопленному вражескому судну. В 02.06 в танкодесантный корабль попала первая торпеда. Взрыв потряс судно. Короткое время спустя вторая торпеда разнесла правую часть кормы. Машина вышла из строя, и корабль мгновенно лишился радиосвязи и энергоснабжения. Судно быстро кренилось на бок. Затем прогремел мощный взрыв в центральной части корабля. Это детонировала загруженная на борт взрывчатка саперов. Артур Виктор, уже находясь в воде у охваченного огнем LST № 507, видел этот взрыв, «похожий на салют 4 июня; и сразу во все стороны, словно тряпичные куклы, полетели тела людей». Спустя примерно 10 минут после первого попадания, LST № 531 опрокинулся и ушел под воду.

Остальные корабли конвоя вели панический огонь во все стороны, часто обстреливая друг друга. На борту царила паника. Солдаты в бронетранспортерах и грузовиках истерично кричали. От дружественного огня существенно пострадали LST № 496 и LST № 511. Поначалу команды десантных кораблей посчитали, что они атакованы подводными лодками. Сигнал об этом был отправлен в 02.25, однако суда британского флота, находившиеся поблизости, не смогли его принять из-за неверной настройки радиостанций. Корвет «Азалия», как ни в чем ни бывало, шел примерно в миле впереди первого десантного корабля со скоростью 16 узлов. В 02.28 с борта LST № 289, который вел активный огонь по невидимому врагу, был замечен след торпеды, идущей прямо по направлению к судну. Капитан Генри Меттлер предпринял маневр уклонения, но увернуться не удалось. Торпеда ударила в корму, вызвав пожар. Огонь охватил каюты экипажа и навигационный мостик. Благодаря умелым действиям команды пламя удалось локализовать, и только благодаря этому корабль остался на плаву.

Истратив боезапас, в 02.42 командиры «шнельботов» приняли решение возвращаться в Шербур. По пути они были перехвачены эсминцем «Оруэлл», но, благодаря высокой скорости, смогли уйти, не получив повреждений. Позже их атаковал британский самолет, добившийся попадания в один из «шнельботов», но повреждение не были существенными, так что отряд вернулся в порт приписки без потерь.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и Верховный главнокомандующий экспедиционных сил союзников в Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр инспектируют 506-й полк 101-й воздушно-десантной дивизии.

Примерно за час до ночной атаки вскрылась ошибка с обеспечением конвоя Т-4 эскортом, и эсминец «Саладин» отправился догонять конвой вместо» Симитара». Он прибыл к месту действия в 03.15. Заметив выживших, цеплявшихся за торчащую из воды часть корпуса одного из утонувших транспортов, команда эсминца приступила к спасательной операции. Но когда на борт была поднята едвали пятая часть выживших, капитан резко поменял решение, опасаясь, что его стоящий на месте корабль может стать новой целью немецких катеров. Только примерно в 05.00 операция по спасению возобновилась. К месту трагедии вернулся LST № 515 и принялся выуживать из воды тех немногих уцелевших, кто продержался до этого времени. Часть из них умерла уже на борту корабля от гипотермии. Команда сильно поврежденного LST № 289 спустила на воду несколько находившихся на борту ботов Хигинса. Хрупкие посудины взяли на буксир покалеченный корабль и отвели на мелководье. Остальная часть злополучного конвоя Т-4 под эскортом эсминца «Азалия» прибыла к берегу в бухте Уэст, где встала на якорь, в ожидании дальнейших приказаний. Из-за проблем со связью контр-адмирал Дон Мун, старший флотский офицер, ответственный за учения, узнал об атаке только в 06.25. Он немедленно приказал выслать спасательные суда, но помощь слишком запоздала. Матрос эсминца «Обидиент» Жульен Перкин вспоминал: «Мы прибыли в район на рассвете и перед нами открылся ужасный вид. Сотни тел американских солдат в полном боевом снаряжении плавали в море. У многих были сплющены или оторваны руки, ноги и даже головы. Из тех, кого мы сумели поднять на борт, выжило только 9 человек».

Было проведено тщательное расследование происшествия. Согласно официальным данным общее количество погибших составило 639 человек – 198 моряков и 441 солдат. В более поздних армейских рапортах число погибших и пропавших без вести возросло до 551 человека, что увеличило общее количество жертв до 749. Спасти из воды удалось 317 человек. Из трех торпедированных судов наименьшие потери были на LST № 289–13 убитых и 21 раненый (по большей части моряки судна). Остальные 736 убитых и пропавших без вести находились на борту LST № 507 и LST № 531. Большинство из них – примерно 268 человек – принадлежало 3206-й квартирмейстерской роте снабжения и 557-й роте транспортного снабжения 1-й специальной саперной бригады. В общей сложности бригада потеряла в ту ночь 413 бойцов. Вся информация о происшествии была немедленно засекречена. Самое последнее, чего хотели бы командующие за шесть недель до вторжения, это распространение деморализующих новостей о гибели значительного количества солдат и офицеров из-за цепи нелепых ошибок и просчетов. Однако еще до окончания войны, значительная часть информации о происшествии была обнародована в документах ДСП, а вскоре после войны стала достоянием общественности. Однако и по сей день живы разного рода домыслы, касающиеся происшествия в заливе Лайма. В частности, утверждается, что правительство скрыло часть потерь; что имел место дружественный огонь, вызвавший наибольшие жертвы среди солдат и моряков; и, наконец, версия, что среди погибших находилось несколько очень высокопоставленных лиц государства, поскольку спустя некоторое время в районе потопления двух десантных кораблей была развернута невиданная для военного времени поисковая операция.

Последний факт действительно имел место, но водолазы искали не высокопоставленных лиц государства, а девять вполне обычных офицеров среднего звена, которые были объединены одной общей особенностью – они были «посвященными». При планировании операции «Нептун»/«Оверлорд» командование столкнулось с необходимостью знакомить с некоторыми деталями будущей высадки лиц, не относящихся к высшему командному звену. Секретная информация союзников имела шкалу градаций от ДСП и «Конфиденциально» к «Секретно», «Особо секретно» и «Совершенно секретно». Информации, имеющей отношение к высадке в Нормандии, был присвоен наивысший уровень секретности, или гриф Bigot («Посвященный»). Объем и характер информации, известной «посвященным», не оставлял никаких возможностей для двойного толкования намерений союзников. В процессе расследования происшествия на учениях Тигр» выяснилось, что девять» посвященных» пропали без вести. Скорее всего, они утонули, но оставалась вероятность, что один или несколько из них могли попасть в плен к немцам. Версию о нападении из-под воды к этому времени уже полностью отмели, а несколько выживших свидетелей указывали, что один или даже два немецких катера приближались вплотную к месту гибели танко-десантных кораблей и даже включали прожектор. Не исключено, что они проводили спасательные работы. Если немцы захватили живым хотя бы одного «посвященного», вся операция «Оверлорд» оказалась бы под угрозой. Союзники срочно развернули кампанию по исследованию обломков утонувших кораблей и извлечению из воды как можно большего числа тел погибших. Водолазы трудились без отдыха несколько дней, береговую линию патрулировали с моря и суши, несколько десятков судов прочесывали залив Лайма, занимаясь крайне печальной миссией поиска тел. В штабе Эйзенхауэра ломали голову, как следует поступить, если хотя бы один из «посвященных» не будет найден. Отменять операцию и приступать к подготовке нового вторжения (которое вряд ли удастся осуществить ранее весны 1945 года)? Или оставить все как есть и тщательно следить, не предпримут ли немцы какие-то шаги, свидетельствующие, что им известны планы союзников? Ральф Ингерсолл, имевший отношение к расследованию обстоятельств гибели десантных кораблей, писал: «Случилось одно из тех чудес, которыми богата война: сотни утонувших так и не были найдены, а вот трупы «посвященных» нашли все до одного. Они всплыли на своих надувных непромокаемых куртках и были опознаны». Поскольку считается, что в результате этой атаки немецких катеров более 250 человек пропали без вести, обнаружение всех «посвященных» действительно сродни чуду. Помимо проблем с «посвященными», серьезную озабоченность в высоких штабах вызвал сам факт потери трех танко-десантных кораблей и большого числа подготовленных войск, которым чрезвычайно трудно было найти замену за оставшееся до вторжения время. Промахи, допущенные при подготовке упражнения «Тигр», были тщательно проанализированы, и последовавшая серия крупных маневров под кодовым наименованием «Фабиус» прошла без существенных происшествий, продемонстрировав высокую готовность войск к вторжению.

Генерал Дуайт Эйзенхауэр беседует с бойцами роты «Е» 502-го парашютно-пехотного полка незадолго до вылета в Нормандию.