Текст книги "Последняя империя. Книга 1"

Стол поразил француза своим разнообразием и изысканностью сервировки. Присутствовала и красная, и черная икра, ветчина, балычок, четыре вида салатов, фрукты, красная рыба. Вся обстановка каюты, обитой мореным дубом и красным бархатом, белоснежные салфетки, серебряный сервиз и букет цветов – все это скорее напоминало обстановку элитного ресторана. Лишь еле заметная дрожь, перезвоном отзывающаяся в хрустальных бокалах, подсказывала, что крейсер неумолимо движется вперед.

– О, это просто великолепно! – восхитился Анри. – Не поверишь, что это все происходит практически на войне. Я как будто попал к «Максиму»!

– А почему мы должны отказывать себе в таких простых радостях, может быть, это наш последний обед.

– Вы настроены так скептически?

– Скорее решительно, – поправил Сазонтьев. По праву хозяина он налил в бокалы красное вино, к удивлению журналиста оказавшееся очень хорошим «Бордо».

– Давайте выпьем за знакомство, за то, что мы еще можем себе позволить подобные радости.

Анри заметил, что главковерх только пригубил бокал.

– Вы не выпили до дна, кажется, по-русски это считается чем-то вроде оскорбления? – блеснул эрудицией шеф-редактор.

Сазонтьев рассмеялся.

– И вы, и я находимся на работе. Я не думаю, что европейцы будут рады узнать, что крейсером командует пьяный русский генерал. Боевые сто грамм хороши перед рукопашной, и то больше для трусов.

Отведав жареного фазана и фаршированную рыбу, француз задал другой вопрос:

– Я не ожидал, что вы так хорошо говорите по-английски.

– Почему, это естественно. Надо знать язык потенциального врага.

– А французский вы случайно не знаете?

– К сожалению, нет. Очень бы хотелось посетить Париж, поклониться праху Наполеона.

– Почему вы так преклоняетесь перед нашим императором, ведь у вас много своих великих полководцев, например Суворов, Жуков?

– Они только воины, Наполеон же создатель империи. Таких в мировой истории всего двое, он и Александр Македонский.

– Значит, вы тоже хотите создать свою империю? И в каких пределах? Франция в нее войдет?

Сазонтьев улыбнулся.

– Нам это ни к чему. У нас уже есть готовая империя – Россия. Единственное, что мы хотим – чтобы нам не мешали жить по-своему.

– Значит, Парижу и Франции в целом ничего плохого не угрожает?

– Нет.

Бойль покосился в сторону оператора, заснял ли тот эти слова. Франсуа, явно глотая слюни, исправно снимал странный банкет.

– А кому же стоит опасаться за свою жизнь?

– Прежде всего странам и столицам, непосредственно участвующим в агрессии против Югославии: Англии, ФРГ, Италии, Бельгии. Пусть жители этих столиц испытают на своей шкуре, что такое страх, что значит оказаться под бомбами и ракетами, что такое быть беженцем, чувствовать себя неуверенным в завтрашнем дне.

После обеда собеседники устроились друг против друга в мягких креслах. Сазонтьев расстегнул китель и угостил гостя гаванской сигарой. Указав сигарой на китель главковерха, тот спросил:

– Генерал, у вас столько орденов, за что вы их получили?

– В основном за Кавказ. Кроме них, есть еще и другие награды – три ранения и одна контузия.

– Насколько вы решительны в своем ультиматуме о прекращении агрессии против Сербии?

– Мы пойдем до конца. Европейцы привыкли к этой войне, они не обращают внимание на бомбежки Югославии. Уже пятьдесят лет Европа живет в мире, и им трудно понять, что значит вечный страх перед налетами авиации. Придется кое-кому напомнить, что это такое.

– Скажите, крылатые ракеты на борту вашего крейсера снабжены ядерными боеголовками?

– Конечно, стоило ли тащить на такое расстояние какой-то тротил?

– Но это же чистой воды самоубийство! На вас тут же накинется весь флот НАТО! – Бойль махнул рукой в сторону невидимого противника.

– С полчаса мы продержимся, но Европе я тоже не позавидую. Взрыв корабля, нашпигованного ядерным оружием и атомным реактором, не очень приятная перспектива. К тому же, если хотя бы треть наших ракет достигнет своих целей, то оставшихся жителей Европы придется переселять в Австралию или в Антарктиду.

Француз не успел оправиться от предыдущего откровения главковерха, как его приятно шокировало следующее действие. В каюту вошла женщина. Глянув на Сашку, Сазонтьев довольно усмехнулся. Она все-таки надела темно-синее вечернее платье, хотя перед этим устроила целую истерику, не желая менять свой привычный камуфляж на какого-то Диора. Анри, подскочив с кресла, поклонился даме, поцеловал ей ручку. Сашка, словно спустившая всю свою предыдущую жизнь на скуку высшего общества, небрежно кивнула в ответ и уселась на валик кресла Сазонтьева. Тот сразу обнял ее, с любовью глянул на курносый профиль. Выглядела товарищ прапорщик сейчас удивительно хорошенькой, хрупкой и женственной, что особенно контрастно смотрелось на фоне гиганта главковерха.

– Это моя жена, Александра, – представил французу даму Сазонтьев. На самом деле он так и не нашел время развестись с Надей и расписаться.

– Вы взяли с собой даже любимую женщину? – удивился репортер.

– Да, – с улыбкой признался Сибиряк. – Умереть вместе – это ведь тоже большое счастье.

– Вы с такой неизбежностью говорите о собственной смерти…

– Это часть моей профессии. Не стоит идти в военные, если трясешься за свою паршивую жизнь.

– Но вернемся к конфликту вокруг Югославии. Возможно ли его разрешение?

– Прежде всего надо прекратить бомбардировки и сесть за стол переговоров. Согласитесь, что, провозгласив отделение Косова от Югославии и присоединение края к Албании, сепаратисты нарушили соглашения девяносто девятого года. Так что никаких возвращений к прежним рубежам не будет. Никакого сербского геноцида в отношении албанцев не было и не будет. Все это измышления крыс из Лэнгли. Пусть кто хочет из албанцев возвращается и живет в мире. Мы согласны даже на ввод миротворцев, но не из стран НАТО. Швейцария, Болгария, Македония – что-нибудь из этого списка.

Разговор продолжался еще минут десять и касался уже только политики.

– Беда европейцев в том, что они только пешки в игре дяди Сэма. Вся Европа может быть уничтожена. А там, за океаном, будут только довольно потирать руки. Вашему президенту, я имею в виду Де Голля, это было понятно еще сорок лет назад.

Реакция на репортаж Бойля, тут же поданный в эфир и ставший сенсацией недели, оказалась неожиданной. Паника в городах и странах, названных Сазонтьевым потенциальными мишенями его ракет, приобрела грандиозный размах. Спокойная уверенность главковерха, незаурядная сила, веющая от фигуры генерала, убедили обывателя в неизбежности военного конфликта. Сотни тысяч людей бросали работу, жилье и сплошным потоком устремлялись во Францию, надеясь на слово главковерха. Самолеты в Австралию летели забитыми под завязку.

Удар по экономике основных стран НАТО был нанесен жуткий. Встали сотни заводов, простаивали гиганты вроде «Филипса» или «Фольксвагена». Зато гостиницы Франции и Швейцарии огребали необыкновенные барыши. Выросли заказы на переоборудование подвалов в персональные бомбоубежища, впервые за много лет жители Европы закупали продукты мешками и ящиками. Цены на консервы выросли в несколько раз.

Сазонтьев внимательно просмотрел репортаж Бойля, хмыкнул и спросил:

– Кто сервировал стол?

Капитан корабля, не поняв интонаций голоса главковерха, переглянулся со старпомом:

– Мичман Никитенко.

– Представить к очередному званию. Никогда не думал, что курицу можно замаскировать под фазана.

* * *

Объединенный флот стран НАТО под командованием английского адмирала Уайта встретил эскадру Сазонтьева восточней Шепландских островов. На все призывы остановиться русские коробли отвечали молчанием и упрямо шли вперед. Вытянувшись в линию, корабли английского, американского и немецких флотов преграждали путь российской эскадре. Расстояние неминуемо сокращалось, в бинокли было видно, что крышки всех двадцати контейнеров с крылатыми ракетами открыты, так же как и шахты противокорабельных ракет типа «Москит». На мостике английского тяжелого крейсера «Хок» царило напряженное молчание. Казалось, что еще немного – и произойдет непоправимое.

– Пора открывать огонь, – тихо сказал американский адмирал Вайс, представитель Объединенного командования НАТО на эскадре.

– У меня не было такого приказа, – отозвался англичанин.

– У вас приказ не допустить русских в Северное море.

– Те, кто отдавали этот приказ, не обозначили в нем действий моей эскадры.

– Не смешите меня, адмирал, есть только один метод остановить этого монстра – пустить его на дно.

Уайт не отвечал, в бинокль он всматривался в приближающиеся корабли. Вопреки всем флотским канонам впереди на полной скорости в тридцать два узла шел сам крейсер, за ним, заметно отставая, эсминцы и остальные корабли сопровождения. Пора было открывать огонь, но в этом целеустремленном движении двадцати четырех тысяч тонн стали было что-то завораживающее. Адмирал, набрав в грудь воздух, приготовился отдать роковую команду, но тут вскрикнул дежурный радист:

– Господин адмирал, вас вызывает Сазонтьев.

– Что ему надо?

– Не знаю.

– Звук на громкую связь.

Через секунду из динамиков громкой связи донесся голос Сазонтьева. Со своим характерным, мягким славянским акцентом тот равномерно и размеренно повторял одно и то же:

– Сазонтьев вызывает «Хок», Сазонтьев вызывает «Хок», адмирал Уайт, адмирал Уайт.

– Адмирал Уайт на связи. Что вы хотели нам сказать?

– Слушай, дружище, – судя по голосу, Сазонтьев явно обрадовался ответу. – Вот у меня на столе стоят две бутылки виски, «Гленливен» и «Маккалоун», какой сорт лучше?

– А по какому поводу собираетесь праздновать?

– Как по какому, сегодня же день рождения адмирала Нельсона. Мне бы хотелось отметить этого достойнейшего адмирала не менее достойной выпивкой на английский манер.

Уайт неотрывно смотрел на приближающийся крейсер. Время было упущено, взрыв нашпигованного ядерной начинкой русского корабля означал бы и конец эскадры Уайта. «Петр Великий», не сбавляя скорости, шел точно на немецкий фрегат «Байер». Расстояние сократилось до трехсот метров, крейсер уже не успевал остановиться. И у командира фрегата не выдержали нервы. Под кормой корабля забурлила вода, и «Байер», освобождая проход, двинулся вперед.

– Слабак, – пробормотал Уайт в адрес немецкого капитана.

* * *

Корабли разошлись в каких-то тридцати метрах друг от друга. Круто задранный вверх нос крейсера затмил скромно выглянувший из-за туч и линии горизонта ущербный кусочек солнца, и волна от буруна ракетоносца заметно качнула фрегат. Вслед за своим лидером в освободившийся проход втянулись и остальные корабли эскадры. Все это происходило под непрерывным обзором доброй полдюжины телекамер. Никогда еще ни один конфликт не освещался с такими подробностями в эфире реального времени. Корреспондент Си-эн-эн Джон Райт начинал свои репортажи одной и той же фразой:

– Добрый вечер из преддверия ада. Если человечеству суждено будет погибнуть, то вы узнаете об этом первыми. Оставайтесь с нами на канале Си-эн-эн…

Получив сообщение о том, что русский корабль находится в ста пятидесяти милях от Лондона, срочное ночное собрание парламента отправило в отставку правительство Стоквуда. За это голосовали и консерваторы, и лейбористы. Тем же утром из английской столицы начался многотысячный исход. Побросав работу и жилье, англичане, с трудом вспомнив адреса дальних родственников, мчались в захолустье Эссекса, Кента, а то и дальше, в Шотландию.

Активней всего на угрозу уничтожения отреагировали жители Брюсселя. Началось все с пикетов у штаб-квартиры НАТО, а когда эскадра русских прорвалась в Северное море, в гости к генеральному секретарю НАТО Сантосу пожаловал сам мэр города, господин Йенсон. По такому поводу он был одет официально, в черную, бархатную мантию, с массивной цепью на шее и большим ключом в руке.

– Господин генеральный секретарь, от лица жителей города Брюсселя я выражаю вам недовольство вашей деятельностью на территории Бельгии и предлагаю вашему учреждению покинуть территорию города в течение суток.

Сантос откровенно опешил.

– Но, господин мэр, это несерьезно. Во-первых, только правительство Бельгии может принять такое решение. Во-вторых, мы на этой земле по долголетнему договору, и в-третьих, так подобные дела в цивилизованном обществе не делаются.

– И все-таки вы должны оставить наш город как можно быстрее. Через час мы отключим электричество и воду.

– Как хотите, надеюсь, вы понимаете, что у нас есть система автономного снабжения своих объектов. И вообще, это свинство, Йенсон! Два года назад вы сами мне говорили, что наша контора – золотое дно для города, а теперь выкидываете такие фортели.

Но мэр был невозмутим.

– В таком случае мы силами полиции перекрываем дороги и опечатываем здание штаб-квартиры.

– Может быть, вы еще рискнете пойти на штурм здания? – съязвил Сантос. – Морским пехотинцем давно уже надо потренироваться в стрельбе в реальных условиях по движущимся мишеням.

Но утром работники штаб-квартиры обнаружили, что мэр свое слово сдержал и перекрыл проезд машин к зданию. Из него пропускали всех, туда же не пускали никого. Кроме чахлых переносных заграждений и трех десятков полицейских дорогу блокировала десятитысячная толпа демонстрантов с пацифистскими лозунгами.

* * *

Сазонтьев еще пробивался со своей эскадрой в Северное море, а в Москве готовились к приему высокопоставленного гостя.

– К нам летит Кэтрин Джонс, – сказал Володин, появляясь в дверях зала заседаний Временного Военного Совета.

– Только этой суки не хватало, – вздохнул Ждан, мотнув головой.

– Что она везет, Сергей, как ты думаешь? – спросил Сизов министра иностранных дел.

– Как что, ультиматум. На другое она просто не способна. Что мне ей говорить?

– А стоит вообще разговаривать? – спросил Сизов.

– Дипломатический этикет надо соблюдать.

– Ты вроде бы собирался ехать в Берлин?

– Да, самолет уже готов.

– Вот и езжай, а мы ее тут сами встретим.

– Хорошо, только ради бога, – Володин умоляюще приложил к груди правую руку, – не переборщите. Это такая вредная баба!

– Ладно-ладно, не сомневайся.

– Мы ей рога поотшибаем, – хохотнул Ждан, получив в ответ укоризненный взгляд министра иностранных дел. Именно Володину приходилось расхлебывать всю кашу, заваренную этими «молодыми нахалами», а Ждан и молодчики из ФСБ были его постоянной головной болью.

* * *

Когда «Боинг» Кэтрин Джонс приземлился в Домодедово, его встречала лишь небольшая кучка людей. Трап подали с большой задержкой, внизу госсекретаря встретили посол США в России и молодой человек с погонами старшего лейтенанта. На безупречном английском он обратился к высокому гостю:

– От лица правительства и народа России мы приветствуем вас, госпожа Джонс, на российской земле. Прошу вас пройти в машину, все переговоры пройдут в здании МИДа на Смоленской площади.

Госсекретарь с явным недоумением уставилась на встречающего.

– А где Володин? – спросила она.

– Полчаса назад он вылетел в Германию.

Презрительно пожав плечами, госсекретарь прошла в поданный ей «Линкольн». По дороге она спросила посла Джона Стайка:

– Как здесь, в Москве, чувствуется напряжение? Они еще не бегут из столицы?

– Не особенно. По крайней мере внешне ничего не заметно.

– А эти вшивые немцы и англичане рванули так, будто ракеты уже поднялись в воздух. Кстати, в каком звании этот мальчик, что встречал меня?

– Старший лейтенант.

– Похоже, они хотят унизить в моем лице Соединенные Штаты, вам так не кажется, Джон?

Посол дипломатично пожал плечами. В отличие от своей гостьи, он хорошо знал эту страну и где-то даже любил ее.

Следующий удар по самолюбию Кэтрин был нанесен в высотке на Смоленской площади. Ее привели в кабинет человека, едва ли более старшего по возрасту, чем встречавший ее лейтенант. На погонах его были четыре маленьких звезды, и госсекретарь быстро сообразила, что перед ней не более чем капитан.

– Советник министерства иностранных дел Пантелеймонов, – представился офицер. – Мне поручено вести с вами переговоры от лица Временного Военного Совета.

– А что, у вас не нашлось никого более старшего по званию? – разозлилась Джонс.

– Увы, все в разъезде. Володин в Германии, Черышев в Англии, Юдин в Югославии.

– В таком случае я от лица Объединенного командования стран НАТО и Соединенных Штатов выражаю свой протест по поводу введения в Северное море военных кораблей России. Если в течение трех дней вы не вернете корабли в Мурманск, мы пустим их на дно. Кроме того, мы нанесем удары крылатыми ракетами с ядерными боеголовками по важнейшим объектам вашей страны.

– Хорошо, мы ожидали что-то подобное. Хочу только уточнить, это официальный ультиматум от лица глав стран НАТО или одних Соединенных Штатов?

– Какая разница?

– Большая.

– Это официальная позиция правительства Соединенных Штатов, поддержанная главами всего альянса.

– Разрешите ознакомиться с официальным документом.

– Пожалуйста, – хмыкнула Джонс.

Внимательно изучив документ, Пантелеймонов с сомнением покачал головой:

– Я не уверен, что эта бумага соответствует действительным намерениям стран Североатлантического альянса. Канцлер ФРГ, например, не давал согласия на участие в акции.

Кэтрин чуть скривила свои знаменитые губы. Этот капитан вольно или невольно угадал самое больное место документа. У Джонс не хватило времени, чтобы до конца согласовать документ с главами всех правительств. Но считаться с подобными мелочами было не в стиле «стальной леди». Она давно уже чувствовала себя на европейской политической арене выше всех этих канцлеров и премьеров.

– В любом случае это не меняет сути документа, – госсекретарь сгустила голос до откровенно угрожающих тонов. – Каков будет ответ вашего правительства?

– Ответ будет адекватным. В случае прямой агрессии Соединенных Штатов против России наше правительство берет на себя ответственность нанести удар баллистическими ракетами морского базирования по территории Соединенных Штатов.

– Вы говорите так, словно европейских стран и вовсе не существует.

– С ними у нас отдельный диалог. Просто вы там, на континенте, чувствуете себя неуязвимыми. Именно этого чувства мы и хотим вас лишить. На подводной лодке класса «Дельта» шестнадцать ракет с десятью отделяющимися боеголовками, умножьте все это на шесть – это и будет ваша доля апокалипсиса.

– Мы держим все ваши лодки под прицелом.

– Не все. Далеко не все.

Это было действительно так. ВМС США потерял три «Дельты» и один «Тайфун». Этого вполне хватило бы для уничтожения всей страны. Кэтрин Джонс указала пухлым пальцем на папку в руках капитана:

– Это все, что вы желаете сказать мировому сообществу?

– Да.

– Но вы даже не информировали ваших лидеров о тексте ультиматума! – вспылила она.

– Зачем? Мы примерно знали, с чем вас ждать. Если вы действительно хотите соблюсти процедуру, я передам ваш документ членам Временного Военного Совета.

– Куда, в баню? – съязвила госсекретарь.

– Нет, это недалеко, в центр управления стратегических войск.

Джонс с минуту молчала, пристально рассматривая своими выпуклыми глазами бесстрастное лицо собеседника.

– Что ж, тогда мне не стоит зря терять времени.

Она поднялась и решительно направилась к выходу. Капитан еле успел сунуть бювар с ответом правительства России в руки растерянного посла.

Уже в машине, глядя в окно на Москву, госсекретарь сказала Стайку:

– Вам, кажется, нравится этот город, Стайк?

– Да, мадам.

– А мне он кажется чудовищным. Слава Богу, что скоро его сотрут с лица земли.

На борту самолета Кэтрин Джонс узнала еще одну неприятную новость. На Мальорке в это время открывалось первое собрание саммита глав правительств стран НАТО. Само по себе это собрание не было чем-то необычным, Джонс сама готовила это сборище. Но то, что переговоры начали, не дождавшись госсекретаря, больно ударило по самолюбию «Стальной леди».

В том же аэропорту произошла еще одна знаменательная встреча. «Боинг» Джонс транспортировали по рулежкам, когда выглянувшая в иллюминатор госсекретарь увидела только что приземлившийся самолет со знакомой эмблемой Организации Объединенных Наций.

– А этот-то что тут делает? – возмутилась она, ткнув пальцем в сторону личного самолета главы ООН Хамаза аль-Гамани. Представителя Египта давно уже никто не ставил и в медный грош. Его участие в решении мировых проблем было определено прихотью администрации США.

– Не знаю, про этот визит мы даже не слышали.

– Старый дурак решил поиграть в большую политику? Ну-ну! Пускай побегает впереди тележки с яблоками. Он, кажется, забыл, что скоро перевыборы главы ООН.

Но аль-Гамани наоборот прекрасно помнил про выборы. Годы пребывания в последней должности не были для престарелого дипломата самыми счастливыми в его жизни. Впрочем, его честолюбие с возрастом чуть угасло, аль-Гамани вполне устраивало номинальное первенство на мировой сцене. Но месяц назад у него обнаружили рак в запущенной форме. Как истинный мусульманин, он воспринял это известие с философским спокойствием. Собственная судьба его уже мало интересовала, но внезапно вспыхнуло честолюбие. Захотелось уйти красиво, так, чтобы все поняли, чего он стоил на самом деле.

В отличие от предыдущего посланника генерального секретаря ООН принимали на высшем уровне. Несмотря на поздний час аль-Гамани привезли в Большой Кремлевский дворец. С любопытством оглядываясь по сторонам и пытаясь найти видимые следы боев июньского переворота, низкорослый араб, тяжело опираясь на палку, прошел в Георгиевский зал. Там его встречал одетый в парадную форму Сизов.

– Приветствую вас, господин генеральный секретарь, от лица народа и правительства России. Мы рады, что в этот сложный час в мировой истории вы посетили нашу столицу с миротворческой миссией. В сложившийся ситуации только ООН может стать посредником между конфликтующими сторонами.

– Да, я тоже так считаю. Именно поэтому я здесь.

Переговоры были недолги, и через три часа самолет генсека ООН вылетел на Мальорку.