Текст книги "Лекарь"

– Все, больше сделать ничего не могу… Жить будет, рука двигаться почти не будет… Хорошо, если разработает с годами, но не до конца – это точно. Нечего было пить и в молотилку соваться. – Она снова поднялась, провела над головой крестьянина ладонью, тот очнулся и сразу посмотрел на руку.

– Все, Митрофан, большего сделать ничего не могу. Если соберешь тысячу золотых, езжай в столицу, тебе новую руку отрастят. Я, что могла, сделала. С тебя пять серебреников.

– Издеваешься, Марьяна?! Какие тысячу золотых?! Я за год на всю семью пятьдесят если сделаю, и то хорошо. Какие золотые, обалдела?

– Слышь, мужик, ты базар-то фильтруй, а то щас тебе еще и ноги лечить надо будет, я поспособствую! – Владимир увлекся и заговорил на жаргоне своего мира. – Так, плати и вали отсюда, нам еще людей принимать, ты не один такой у нас.

Мужик неловко достал мешочек с деньгами, отсчитал и, недовольно бурча, вышел из клиники. В дверь тут же сунулись следующие посетители, но Марьяна замахала руками:

– Кыш, кыш, полчаса подождете, нам еще прибрать тут надо после этого обормота!

Голова в двери исчезла, а лекари стали отмывать стол и собирать инструменты.

Наконец все было прибрано. Марьяна налила себе чаю из заранее приготовленного чайничка – чай был крепкий, заваренный с лесными травами, по запаху Владимир распознал клубнику и бадан, – съела небольшую лепешку, чтоб немного восстановить силы, и жестом приказала ему пригласить следующего больного.

Оставшиеся были несложные. Девушка с лихорадкой – на нее ушло пять минут. Владимир понял так, что Марьяна уничтожила в крови девушки болезнетворные бактерии, подстегнув обмен веществ и молниеносно нагрев и остудив кровь в сосудах, – это также стоило пять серебреников.

Следующий за ней ребенок с чирьем занял еще меньше времени, его исцеление обошлось в два серебреника. Наконец площадка у клиники опустела, и целители остались одни. Марьяна устало побрела в дом и прилегла на топчан. Владимир накрыл ее одеялом и пошел приготовить новый чай. Марьяна протестующее приговаривала:

– Щас, щас я передохну и встану, приготовлю чо-нить поесть, не беспокойся. – Но Владимир решительно подоткнул одеяло и сказал, чтобы она не дергалась и спокойно лежала… Она успокоилась и вдруг спросила: – Слушай, Влад, а что такое «фильтруй базар»?

Владимир от неожиданности хмыкнул и смущенно сообщил ей, что на воровском жаргоне это означает «следи за словами». Мол, чисто автоматически вылетело.

– У нас половина страны сидела в тюрьме, а вторая носила им передачи, вот и влезли такие обороты. Ну, типа, чтобы запугать собеседника… Шибко разозлил колхозник…

– А что такое колхозник?

– Так, Марьяна, отстань… я пойду чай заварю. Потом как-нибудь расскажу. Завтра с утра будешь меня учить магии. Я слов на ветер не бросаю.

Следующий день начался проливным дождем, превратившим черноземные дороги в сплошное болото, в которое нога погружалась чуть ли не до колена. Естественно, поток больных сразу прекратился, остановленный естественными причинами. Тут сам Бог велел заняться уроками. После завтрака, состоявшего из стакана сметаны и краюшки хлеба, лекари уселись напротив друг друга на топчане, в позе лотоса, практически упираясь коленями. Марьяна взяла руки Влада в свои и стала руководить его действиями:

– Расслабься, закрой глаза и представь, что ты огонек в черной пустыне… Ты висишь в воздухе… твои чувства тянутся к той реке, из которой ты вылился. Ты должен увидеть реку Силы и потянуться к ней душой, соприкоснуться с ней, попробовать потянуть из нее Силу. Давай, ищи реку… Пусти мысль вперед… Ищи… ищи… ищи…

Владимир замер, его мысли плавали где-то далеко… он никак не мог освободить голову от них. Сразу лезло: как там без меня, как моя семья… что они делают… Потом он немного успокоился, расслабился… мысль блуждала в пространстве, он вроде как начал ощущать что-то, потянулся… но нет. Ушло. Он с досадой открыл глаза:

– Не получается ни черта. Я же говорил!

– Ты же, паразит, не старался! Стараться надо! Ты думаешь, сразу приходит все?! Люди годами учатся, а ты зараз хотел все освоить! Наглец! Пошли чаю попьем, а потом снова будем заниматься. Нечего было… Это… базар фильтровать надо было! Обещал учиться – учись!

Владимир поперхнулся и закашлялся – смешно было слышать жаргонизмы его мира от старушки божьего одуванчика. Она глянула на иконостас в углу и перекрестилась. Потом быстренько побежала собирать на стол.

Надо сказать, что по поводу веры Владимир давно уже выяснил: о Христе тут не слыхивали, хотя верховный бог был один. Впрочем, имелось также множество богов типа языческих. Словом, религия тут почти не отличалась от той, что существовала в его мире, в общих чертах.

Целители сели за стол, Марьяна налила в деревянные, расписанные по типу хохломы кружки травяного отвару, и они занялись чаепитием, используя вместо сахара густой белый мед. Марьяна всем видам сахара предпочитала именно мед, считая его, и справедливо, лекарством от большинства болезней. Да и просто так было вкусно.

Наконец чай был допит, и Марьяна опять потянула Владимира на топчан. Они уселись в прежних позах. Владимир про себя выругался, эти вычурные восточные асаны ему всегда не нравились – ноги через минуту начинают болеть, спина затекает, поясница ноет – не двадцать же лет уже. Но делать нечего – расслабился, закрыл глаза, подал руки Марьяне. Вдруг почувствовал слабость, и мысли стали отлетать далеко-далеко, оставляя пустоту и черное пространство. Последняя мысль была: «Подпоила, зараза, вот хитрая бабулька!» Затем остались только ее слова, ее вкрадчивый тихий голос:

– Ты огонек в черной темноте… ты колышешься и горишь… ты хочешь потянуться к реке, от которой ты отделился… Ищи, ищи… почувствуй реку, тепло. Тепло. Теплее… смотри – вот она, река… Осторожно подлети к ней и почувствуй ее… Ты должен осторожно коснуться ее и попробовать наладить канал… Подлети ближе… касайся разумом… тянись к ней, тянись… осторожно тянись… Осторожно!!! Медведь чертов! Что ты делаешь?!!

Владимир висел в черной пустоте, следуя словам Марьяны… Такое впечатление было, будто бы она тащит его через огромный космос, сияющий звездами и замусоренный космической пылью. Наконец он почувствовал что-то… как будто теплое дуновение коснулось его щеки… Он потянулся по направлению к теплу и вдруг увидел Ее. Река Силы текла в пространстве как огромный поток. Она пронизывала буквально все, начинаясь неизвестно где и нигде не заканчиваясь.

Владимир понимал, что на самом деле это не совсем река, как и не совсем космос – просто его подсознание, его мозг воспринимали все это именно так. Сознание человека технологического мира выстроило себе четкую картину и теперь придерживалось ее.

Огонек-Владимир подлетел к громадной реке, как мотылек к пламени. Он слышал как издалека, как из глухого динамика слова Марьяны… она чего-то требовала от него… А, ясно: он должен как-то прикоснуться к реке, потянуть из нее Силу… Но он не знал, как это сделать, и просто как бы взял и вцепился в реку рукой, пытаясь оторвать от нее кусок… Руки, конечно, не было – просто ему как привиделось: будто его рука вцепилась в реку Силы и начала делать отвод потока. Словно в воображаемом береге образовалась дырочка, и поток Силы хлынул в нее, как бы наполняя резервуар в его теле… Он впустил в себя реку, подумал, и еще раз рванул – образовался канал… Владимир стал наполняться быстрее. Он рванул снова, и еще более мощный поток хлынул в него, опаляя его огнем и выжигая изнутри.

На периферии сознания метался и визжал голос Марьяны, он отмахнулся от него и продолжил впитывать поток Силы – это было сродни оргазму. Он, как та крыса с вживленными электродами, не мог оторваться от источника удовольствия и все тянул и тянул Силу из реки… пока вдруг не почувствовал дикую боль. Сознание помутилось – поток Силы остановился, а Владимир слетел с топчана, больно ударившись головой о табуретку и приложившись ухом об пол. Марьяна в ярости пинала его ногой в бок, возвышаясь над ним, как Пизанская башня, и вопила, вопила, словно сирена пожарной машины. Владимир почти не разбирал слов, только:

– Ублюдок тупоголовый! Хряк кастрированный! Скотина тупоумная! Что творишь?! Ты какого черта присосался как клещ! Я тебе, придурку, сказала: осторожнее, а ты чего творишь?!

Владимир даже подивился разнообразию ругательств в лексиконе старушки-одуванчика, потом успокоился – все-таки ей сто двадцать лет, за столько лет и он много нового узнает, особенно при таких-то учителях. Он провел по лицу и взвыл от боли – Марьяна разбила ему нос и, похоже, сломала. Кровь залила всю грудь, нос торчал набок. Мужчина с трудом поднялся и сел за стол. Марьяна, продолжая поносить его, подошла к столу и уселась рядом.

– Марьян, ты обалдела, что ли? Ты же мне нос сломала! Я как теперь буду с таким носом жить-то?

– Болван, – устало откликнулась она, – нос-то – дело поправимое. А вот хотел бы ты жить, гадя под себя и пуская слюни? Так бывает со всеми, кто черпал Силы не по силам. Ты не умеешь контролировать себя и Силу, я спасла тебя. Еще бы минута, и ты – овощ. Теперь ты понимаешь, что к чему?

Владимира пробил озноб, и не только от стреляющей боли в носу и распухшего уха – стать идиотом ну никак не входило в его планы.

– Скажи спасибо, болван, что я вовремя успела тебя приложить кулаком! Да у тебя, как оказалось, резерв в магическом узле большой… Хм, раз в сто больше, чем у меня, насколько я поняла. Я тебе говорила, что ты перспективный. Я ведь за сто двадцать лет сумела развить узел до такого объема, а ты сразу – даже завидно. Ладно, давай, гадина, лечить тебя теперь.

Она встала перед Владом, задравшим к ней голову, и начала осторожно ощупывать лицо. Потом заявила:

– Так. Сейчас будет ну очень больно. Я не могу снять с тебя боль, так как ты гораздо выше меня по уровню магии, и я не могу навести на тебя обезболивание, понимаешь? Это сродни воздействию на душу, а твоя душа сопротивляется воздействию. Лечить тебя могу, а вот обезболить, или усыпить, или еще что-то такое из мороков напустить – нет. Придется потерпеть. – С этими словами злостная бабка зверски дернула Влада за нос так, что кровь, слезы и вопли смешались в равных пропорциях, и он потерял сознание.

Очнувшись, он увидел перед глазами носки тапок Марьяны, перемещающиеся вправо-влево.

– Вставай давай, чего там разлегся-то?.. Все уже.

Владимир ощупал лицо – нос был на месте, ухо не болело. Пока он лежал, целительница провела лечение и восстановила все как было. Даже лучше: он одной ноздрей не очень хорошо дышал с юности из-за перелома хряща, полученного при неизвестных обстоятельствах. Да мало ли таких обстоятельств в юности – от дворовых разборок до некой игры в секции дзюдо, почему-то называемой регби и имеющей к ней такое же отношение, как пьяные танцы гостей на свадьбе к балету «Лебединое озеро».

Он поднялся и пошел умываться на улицу. С небес хлестала вода, гремел гром… Владимир стоял под дождем, смывающим с него кровь и слезы, и мечтал, чтобы сейчас в него ударила молния и он снова переместился в свой мир, к своей семье… Увы, молнии били где-то там, далеко от него. Да и где гарантия, что удар молнии перенесет его на родину, а не превратит в жаркое? Он был в этом совсем не убежден.

Владимир подошел к кадке, уже полной дождевой воды, и стал умываться. Затем, дрожа, снял штаны и рубаху, хорошенько прополоскал их, отжал и, не разворачивая, понес в дом, шлепая по жидкой грязи босыми ногами. У порога смыл грязь с ног, зачерпнув ковшиком воды из кадки у двери, и ввалился в комнату. Там было тепло и уютно – в печи трещали заранее заложенные дрова, на столе стоял чугунный чайничек с парящим отваром, мед, хлеб, в чашках парила пшенная каша с тающим кусочком масла. Владимир достал из сундучка запасные штаны с рубахой, переоделся в сухое и, все еще вздрагивая от холода, уселся за стол.

Они молчали, некоторое время слышался только стук ложек об края чашек. Несмотря на то что недавно они позавтракали, есть хотелось ужасно – Влад всегда замечал, что после работы с Силой Марьяну сразу тянет поесть, видимо, на такие упражнения с магией организм затрачивает много энергии, и ему требовалось восстановление. Доев кашу, они разлили чай и, смакуя букет и аромат, посидели друг против друга. Говорить не хотелось.

Наконец еда и чай возымели действие, Влад согрелся. Марьяна некоторое время задумчиво смотрела в центр стола, не поднимая глаз, а потом неожиданно сказала:

– Испугалась я. Видела я, как выжгло одну девчонку, мою двоюродную сестру. Симпатичная была девка. Задушили ее.

– Как – задушили?

– Как? А вот так… – И Марьяна страшно и вполне натуралистично изобразила хрип из горла и конвульсии умирающего тела.

– Да нет, – содрогнулся от увиденной картины Владимир, – я имел в виду другое. Что, свои задушили? Зачем? Что, ничего нельзя было сделать?

– Ничего… – Марьяна уперла палец в столешницу и начала водить по ней, как бы чертя невидимые узоры, – ничего не может помочь, если человека выжгло Силой. Пытались в прошлом как-то воспитывать этих… растений. Ну, как детишек неразумных. Но ничего не получается. Если душу выжигает, то тело без души – это просто оболочка. Убийство тут бывает чисто из жалости. Мне тебя не хотелось убивать. Понимаешь? – Она подняла голову и посмотрела на Владимира. – Мы год уже тут с тобой живем, привыкла как-то… Знаю, что скоро уйдешь – тебе тут тесно, хочется мир поглядеть, устроиться как-то получше. Но лучше ты уйдешь живой и здоровый, чем вперед ногами. Так что – слушай бабушку, иначе пропадешь. Понимаешь?

– Да понимаю я все. Получилось так. Такая сладость, такое удовольствие… Я не смог оторваться.

– Могу себе представить… хотя я и слабее тебя во много раз. Будь осторожнее с этим. Всегда есть опасность потерять себя, а меня рядом не будет. Ну что же, теперь можно учиться по-настоящему. Я многому тебя научить не могу – боевая магия мне вообще недоступна, сил мало, светлячок и заживление ран – вот мой уровень. Я научу тебя всему, что умею, а дальше ты будешь сам учиться.

– А сложно учиться? Надо какие-то там слова знать, заклинания?

– Ты где наслушался? У вас там, в твоем мире, что ли? У нас самое главное – концентрация. Ты должен представить то, что ты хочешь сделать, и потянуться за силами к магическому узлу. То есть у тебя в районе центра подреберья есть как бы шар такой, и, когда ты магичишь, ты тянешься к нему и высвобождаешь Силу. Вот эта Сила и есть основа твоих магических дел.

– А если она кончается, Сила эта?

– Тогда ты тянешься к реке Силы и наполняешь резервуар. У тебя теперь имеется постоянный канал к ней, перекрытый твоим духом. Как только сосредотачиваешься, открываешь затвор – и Сила потекла в себя. Не спрашивай меня, что такое Сила, что такое река – этого никто не знает. Мы можем только пользоваться ей, и все. Все разговоры типа откуда она взялась – выеденного яйца не стоят. Болтология одна. Никто не знает. Просто прими как факт – вот она есть, и все тут. Я так поняла, что у вас ее нет, иначе ты бы знал.

– Да, у нас об этом только сказки. Где-то наши миры разошлись… Язык один, а вот история разная. И про магию у нас ничего не известно. Есть какие-то зачатки – кто-то что-то вроде может, но такого, как тут – нет. Все бы знали. – Владимир помолчал, потом добавил: – Неужели магичить так легко? Вот захотел, и получилось? Как-то странно…

– А ты кого вообще видел из людей-то? Крестьян? Меня? Почему ты думаешь, что это так легко и всем доступно? Из десяти – двадцати тысяч один попадается с зачатками магика, а из тех, кто с зачатками, только половина доходят до овладения магией, остальные выгорают. Из оставшихся только единицы дорастут до сильного мага, остальные на моем уровне застревают – не могут развить магический узел. Кто-то из тех, кто с зачатками магии, вообще не хочет становиться магиком – а что, если выгорит? Зачем быть магиком, когда и так жить хорошо. Теперь ясно?

– Ясно. Вот ты, зараза, а если бы я правда выгорел? Чего ты не предупредила, что отсев такой большой?

– А ты бы тогда решился пробовать? Я-то как-то прошла посвящение – это так у нас называется. Когда ты к реке Силы прикасаешься. А почему ты бы не прошел? Ты сильный, умный, я же вижу. И что, ты всю оставшуюся жизнь собирался тут на хуторе просидеть, грязь месить и бинты отстирывать? Так хоть надежда есть выбраться, я бы посильнее в магии была – разве ж я тут сидела… – Марьяна пригорюнилась, подперла рукой голову и опять уставилась в столешницу. – Так и тянет все послать и куда-нибудь убежать. Так все обрыдло…

– Ну так и уехала бы, а чего?

– Да кто меня там ждет… Магичить там можно, только вступив в гильдию, если поймают на неуплате налога и магичанье без вступления в гильдию – накажут. Могут отрезать от реки Силы на время. А то и навсегда. А потом ты поймешь, что значит, когда ты мог к ней прикоснуться, а теперь не можешь… Впрочем, ты уже понимаешь. Это слаще, чем… между мужиком и бабой, слаще меда… Те, кого отрезают, долго потом не живут. Года три – пять – и умирают. Так что все серьезно. Не вздумай в городе лечить или брать заказы без вступления в гильдию – для себя можешь магичить, для своих близких, а на заказ не моги. Поймают – удушат… если смогут. – Она хитро усмехнулась. – Всегда есть те, кто над законом. Одолеют, если смогут. А не одолеют… Ну в общем, так вот. Давай-ка теперь будем учиться пользоваться даром. Чтобы было недаром.

Глава 2

Через несколько часов Владимир уже знал, что он бестолковый болван, ушастый дерьмовый енот и вонючий хромой уж… «Откуда у ужа ноги?» – спросил он и получил ответ: «Это такой дерьмовый уж». Однако это не помешало Владимиру освоить создание шара-светлячка и разнести печь. В комнате было гадко: куча кирпича, чадящий дым от разбросанных по полу и с трудом залитых водой дров. А в глазах, ослепленных вспышкой, радужные круги…

Началось все невинно. Марьяна приказала ему создать светляка, магический светильник. Он должен питаться от Силы, которую в процессе изготовления закачивает в него магик. Для этого надо было всего лишь подумать о том, что такой шар должен быть создан, и – ап! – в углу повис маленький, с мандарин, шарик. Ну, кончилось это дурно: по принципу «кашу маслом не испортишь» Влад черпанул из узла силы и представил висящий в углу шар, вот только шар тот оказался диаметром полтора метра и сиял, как прожектор заходящего на посадку стратегического бомбардировщика, даже сквозь закрытые веки пробивало.

Пришлось его гасить после яростных, перемежаемых ругательствами объяснений Марьяны. Оказалось, что можно, потянувшись к шару, погасить его, перекачав энергию в свой магический узел. Это было похоже на прикосновение к реке Силы, но только в гораздо меньшем масштабе.

Как выяснилось, погасить шар или впитать магию какого-то из магиков может только тот, кто сделал магический объект или является специалистом классом выше. Например, погасить шарик Марьяны Влад мог, а вот она погасить его шар не могла, и даже если бы могла, сто раз подумала бы, делать это или нет. Неизвестно, сколько Силы он закачал в шар, и, если ее количество превысило бы объем узла – может, выжечь бы и не выжгло, но на неделю в постель точно бы уложило.

Дальше было еще хуже – Владимиру вдруг захотелось посмотреть, как он может создавать электрический разряд… В общем, Марьяна выжила чудом, печка не выжила совсем. Ветвистая голубая молния врезалась в покрывающую зев печи чугунную плиту с дырками для котлов и заслонками и выворотила ее из кирпичей, чудом не создав пожар.

Владимир и Марьяна перепугались и, пока выбрасывали горящие дрова под дождь, договорились, что до поры до времени ограничатся лечебными магическими действиями. На том и порешили. Угли и тлеющие половики выкинули на улицу, пол опять пришлось отмывать. Потом улеглись на свои топчаны, накрывшись шерстяными одеялами, с чувством выполненного долга.

Утром было солнце, ливень закончился, оставив грязь, лужи, кучи грибов-дождевиков, в обхват величиной, и изумрудную пахучую растительность вокруг. Первым делом горе-маги взялись за ремонт печи, выложив опять кирпичи и обмазав их замешенной глиной. Чугунная плита легла на свое место – благо что разбить ее можно было только из танковой пушки. Молния Влада не оставила на ней следа, кроме сбитой сажи. Кстати, тут он задумался: а если палить молниями по людям, одетым в броню, что же это будет, если никакого следа на железе не остается?

Марьяна «успокоила» его, заверив, что если на железе-то следа не остается, то содержимое этого железа нормально приобретет вид запеченной в духовке курицы. Что такое гриль, в этом мире не знали, но о духовке понятие имели.

Главное в магии, как оказалось, – это контроль. Контроль за своими действиями, за черпанием Силы, за невыпуском магических ударов наружу. Если маг не контролировал себя, если после него оставались руины, погибшие люди, – власти старались пресекать деятельность такого специалиста, а иногда и жизнь. Уникумов, способных разрушить усилия множества боевых магов, было мало, а даже если такие и существовали, им надо было спать, есть… Что ж, в еду можно подсыпать яд, а спящий не контролирует приближение врагов, – в общем, шанс превратиться в диктатора или бога у магиков был очень невелик, практически приближался к нулю.

Впрочем, жили сильные магики очень хорошо, богато, пользуясь всеми благами этой цивилизации. Силы их были ограничены только способностью захватить и накопить необходимое количество магии. Например – сил Марьяны хватало только на полдня работы с больными, потом ей приходилось около часа сидеть и медитировать, откачивая Силу.

Владимир, как ни странно, обладал магическим резервуаром гораздо большего объема. Видимо, это было потому, что шаровая молния разорвала в его теле связанные каналы, и он теперь мог использовать возможности человека на полную катушку. Вообще, его восхищала возможность творить что-то без всяких там заклинаний и завываний. Показал пальцем – бах, объект упал. И все. Вот только тут тоже были свои законы. Ну если бы так: шел человек с «Магнумом-357», навел на другого, пальнул – тот упал. А дальше что? А дальше на тебя налетает толпа с такими же «магнумами» и, как бы ты ни отстреливался, кладет тебя наповал, рано так поздно. Впрочем, по зрелом размышлении Владимир пришел к выводу, что это правильно – иначе это был бы не мир, а один большой рабский загон у супермага. А так их количество и действия регулировались законом.

Итак, властелином мира Владимиру не быть. С этой мыслью, немало посмеявшись про себя, он смыл с себя сажу и глину и принялся хлебать куриную лапшу, которую сварила Марьяна на дворовой печке.

Им пришлось повозиться с ее розжигом – дрова были сырые после ливня, а разводить огонь магией они не решались. У Марьяны на это не хватало сил – жалкий убогий шарик фаербола, получавшийся у нее, не только не мог поджечь дрова, даже если их полить керосином, но еще и лишал ее половины запаса Силы. Фаерболы и что-то подобное – молнии, лед, вызывание ветра – были уже явлениями под силу магам более высокого уровня, требующего большого запаса Силы. Владимир же мог просто взорвать и эту печь, оставив их обоих без обеда.

В конце концов, после нескольких проб и сбитых трех сосен, он сумел-таки ограничить шарик фаербола до размера теннисного мяча ярко-белого цвета. Враз высохшие от жара дрова вспыхнули с веселым треском, разбрасывая капли смолы и шипя выступившими из поленьев капельками воды. Марьяна, с ужасом и восторгом следившая за потугами Владимира, опасаясь, как бы он не разнес дом и «клинику», заявила, что если он с такой же энергией будет лечить больных, то они, больные, останутся без рук и без ног, а потом и он сам, так как ему их поотрубают. С этими жизнеутверждающими заявлениями она плюхнула в миску Влада куриную ножку с клецками.

Как уже выяснил Владимир, картошки они не знали. Увы. Ему страшно не хватало картошки в этом мире. У себя он мог есть ее во всех видах: жареную, вареную, в супе, в салате, в чем угодно, – и теперь этих блюд ему не хватало. Мир вроде бы не отличался от привычного, но время от времени все-таки попадались вот такие казусы.

Они так и называли его – Мир. Материки тут были другие. Основной материк, громадный, как Америка вместе с Евразией, назывался Астрал, а мелкие – ну не такие уж мелкие, но в сравнении с основным мелкие – острова. Их было множество, на некоторых разместились государства, объединяющие много островов.

С мироустройством Влад пока не разобрался, да и как-то все равно ему было – где и сколько островов и какие есть государства. Он знал пока одно государство и готовился в нем жить. Больше-то ему ничего не оставалось… Он не позволял себе думать о том, как ему вернуться домой. Если слишком много об этом думать, можно сойти с ума. Пока он не видел, как это сделать.

Марьяна открыла ему еще одну вещь: закон запрещал применять боевую магию против дворян или простолюдинов, если те не совершали каких-то преступлений или не находились в рядах противника в случае войны. Вначале Владимир никак не мог понять – ну как это так? Ну вот напал, к примеру, на него некто с мечом или там с ножом, а он не моги применить боевую магию? Оказывается – нельзя. Маг может защитить себя небоевыми действиями, ну типа усыпить, отбить удар магией, но вот убить нападавшего магией или хотя бы слегка поджарить – нет.

Размышляя над этим, Влад понял, что тут правящая власть защитила себя от угрозы нападения магов. Ясно, что этот закон касается только самих магов, которым к тому же запрещено занимать какие-то должности в администрации. То есть фактически маги были поставлены на уровень неких академиков – приносили нужные результаты, имели деньги на безбедную жизнь, но вынуждены были находиться в жестких рамках. Сделаешь шаг не так – специальный корпус магов-карателей найдет тебя и подвергнет расправе. Тут задумаешься – так ли сладко быть магом?

Слаще всего в любом мире все-таки быть у власти. Представитель знати, не особенно задумываясь об условностях, вполне мог откупиться в случае совершения им убийства или другого не менее тяжкого преступления, просто заплатив определенную сумму золотых. Ее размер зависел от статуса жертвы. Для тех же крестьян эта сумма не превышала полсотни золотых – годового заработка семьи.

Простолюдин, если у него нет титула дворянина, не мог вызвать на дуэль дворянина, но дворянин мог вызвать любого высокородного, кроме герцогов и императора, а также и простолюдина – если не хотел просто его убить. Поединки происходили врукопашную, с применением холодного оружия, но без магии, как уже упомянуто выше. Применив ее, маг сразу ставил себя вне закона.

Владимир долго не мог поверить в такую несправедливость, возмущался… Все это привело его в бо-оль-шое уныние. Чем отражать нападения (а он был уверен, что они неизбежны), если основное оружие фактически выбили из рук?!

– Ну, магик может нанять охрану, ходить всегда в сопровождении – есть специальные агентства наемников. Магики ведь обычно богатые. Им это по карману.

– А если охрана подвела? Или он один остался? Тут как быть? Сдохнуть?

– Ну бежать… А если не успел – тут уж драться или помирать. Знаешь, вообще-то у нас многие, и маги тоже, умеют железяками махать. Мало ли что случится… Или силы не хватит, или охраны рядом не окажется. Ну а кто не может заработать на охрану – тот в леса забивается. Мы долго живем, завистников много… Так что учись железкой махать. Тут я тебе помочь не могу, только в городе можно научиться фехтованию, ездить на лошади. Вызовет тебя кто-то на дуэль – а ты или будешь стоять оплеванный, и все потом презирать тебя станут, или, если примешь вызов, тебя просто убьют.

Перспектива Влада не сильно вдохновила, и он задумался: «И тут засада! Будь ты хоть полубогом, могут в конце концов все равно прибить. Надо как-то вписываться в систему». Что он имеет? Тело, видавшее виды, с больным левым плечом, с треском в суставах – довольно сильное и быстрое для своих лет, но совсем не дотягивающее до уровня фехтовальщиков Средневековья, с детства занимающихся этим гнусным делом и только и мечтающих насадить кого-нибудь на свой дурацкий вертел. Только из-за угла и можно их глушить.

– Марьян, а есть какой-то запрет на использование магии не напрямую? Ну, например, я не могу засандалить в урода молнией, как я понял, не могу магией обрушить на него балкон, но могу ли я использовать какую-то магическую вещь – ну, к примеру, особо крепкий и острый меч или специальные стрелы. Или там броню какую-то сверхкрепкую. Могу их применять? Или какие-то там способности. Ну, к примеру, какой-то целитель сделал так, что я при желании начну двигаться быстрее всех. Или видеть дальше. Ну ты поняла, в общем…

– Да поняла я… – Она задумалась. – О запретах на такое использование Силы я не слыхала. Так и случаев такого ее применения мне неведомо. Ты особенно-то себе не думай. Большинство целителей – это мой уровень, а те, кто правда что-то умеет – ноги-руки отращивать, чего-то изменять в теле, – очень редки. Да и не решаются лезть кому-то в брюхо. Намутишь там, а потом тебе башку снесут…

– А сами себя – могут «править»? Ну целитель взял и начал себя изменять.

– Я о таком не слыхивала. Это слишком. Фантазии это все. Ты пойми, на любое изменение, на лечение ты тратишь кучу Силы, а чтобы изменить уже здоровое, сопротивляющееся изменению, надо столько ее затратить, что это никому не доступно. Даже ты не сможешь. – Она покосилась на Влада. – Думаешь, я не понимаю, о чем ты говоришь? Я только порадуюсь за тебя, если ты сможешь это делать, но… Жаль, сомневаюсь я в том, что тебе это по силам. Давай-ка мы займемся лечением чирьев да хромоногих пастухов, а там научишься лечить и сам все поймешь. Пока ты еще ни одного больного не исцелил.

Дни проходили в домашних хлопотах, пришлось пропалывать заросший огород, на котором кроме лука-чеснока и обычных помидоров с огурцами росли различные лекарственные травы, даже женьшень, непонятно откуда взявшийся в средней полосе. Впрочем, после размышления Владимир понял: караваны с товаром ходят по всему материку, вплоть до Дальнего Востока, – почему бы им и не привезти семена женьшеня? Когда-то привезли, а теперь вот он и прижился.

Прижился он, как оказалось, только у целителей – они умели поднимать его рост, Марьяна научила использовать Силу для этого. Нужно было сидеть у грядки и, окунувшись в черноту, пытаться настроиться на растения… Через какое-то время Влад уже начинал видеть движение соков и на уровне подсознания подталкивать эти процессы, напитывая ауру растений Силой. Кстати сказать, после нескольких уроков он наловчился видеть ауру растений и людей. Она была разной. У растений – как бы охватывала свечением весь стебель, корни, и если в этой ауре появлялись прогалины, то, значит, растение болеет. Стоило закрыть Силой дырки в ауре, и растение сразу же поднималось, наливалось соками, начинало цвести.