Текст книги "Военный Петербург эпохи Павла I"

В силу обширности и малонаселенности России набрать необходимое число россиян в армию чрезвычайно затруднительно, поэтому на деньги, которые платит купечество за то, чтобы не служить в армии, вербовать за границей (в Польше и Германии) наемников и формировать из них отдельные полки (т. е. не смешивать с русскими частями, набранными из рекрутов). Размещать эти вербованные полки Цесаревич намеревался в центре России, на «не освоенных» территориях, а по окончании службы волонтеры должны были получать в тех же местах земельные наделы. Впрочем, число наемников предполагалось небольшое: Павел четко понимал, что сила России – в национальной армии.

Солдаты должны служить строго определенный срок и ни в коем случае не использоваться не по назначению.

Всем в армии, от фельдмаршала до рядового, следует четко знать свои обязанности, которые должны быть определены в обязательных к исполнению уставах.

Гвардия должна быть уравнена в льготах и правах с армией (что впоследствии привело бы к ее исчезновению).

Армия должна быть расквартирована в казармах и в холодное время года заниматься индивидуальным обучением, а в теплое проводить маневры и учения, показывающие уровень строевой и боевой выучки войск.

Различия между частями войск должны быть отражены в расцветке обмундирования или его деталей.

Вся служба должна строиться на строгой дисциплине, субординации и четком знании каждым своих обязанностей ⁷⁴.

Таковы были основные положения военной доктрины, разработанной Павлом к началу 1780-х гг. От некоторых положений (набор наемников, ликвидация Гвардии) Цесаревич впоследствии отказался, но большинство из них, не без пользы для русской армии, было претворено в жизнь.

К сожалению, весьма необременительные обязанности генерал-адмирала и шефа Кирасирского полка, а также переписка с П. И. Паниным и Н. В. Репниным – это было практически все, чем мог заняться молодой наследник, ибо Екатерина, как известно, старалась как можно реже допускать Павла к государственным делам ⁷⁵. И на неоднократные просьбы отправить его волонтером на Русско-турецкую войну отвечала отказом, ссылаясь на весьма зыбкие причины ⁷⁶.

«Можно предположить, что действительная причина отказа вызвана стремлением Императрицы не допустить усиления авторитета сына, ибо военная служба и участие в походе предоставляли ему наиболее удачный шанс отличиться.

^{Екатерина II}

Во-вторых, по-видимому, она опасалась распространения в армии „прусской заразы“», – отмечал А. В. Скоробогатов ^77_.

М. М. Сафонов в своей книге «Завещание Екатерины II» ⁷⁸ вполне убедительно, на наш взгляд, доказал, что завещания Императрицы, в котором она намеревалась лишить сына престола, не существовало. Но при жизни Екатерина никоим образом не желала делить власть со своим наследником. «Екатерина II позволяла ему лишь пассивно смотреть на ее действия, ни в коем случае не допуская активного участия, по-видимому, опасаясь возможности ограничения своей власти», – пишет А. В. Скоробогатов ⁷⁹.

Между тем Павел Петрович жаждал деятельности, и прежде всего – на поприще военном ⁸⁰. Видимо, одной из форм такой деятельности Цесаревич, в силу сложившихся обстоятельств, мог считать командование хотя бы небольшим отрядом войск, подчиненных непосредственно ему, в котором он мог бы опробовать те принципы обучения и воспитания, каковые считал для себя наиболее передовыми.

Большинство исследователей сходятся во мнении, что одним из важнейших факторов, способствовавших укреплению в Павле желания создать в России под своим началом отряд войск, обмундированных и выученных по прусскому образцу, стала поездка в Берлин летом 1776 г. по случаю сватовства к Софии-Доротее Вюртембергской ⁸¹. Фридрих Великий постарался показать свою армию во всем блеске, тем более что в свите Цесаревича находился Генерал-Фельдмаршал Петр Александрович Румянцев-Задунайский (1725–1796), победа которого над турками при Кагуле произвела на короля неизгладимое впечатление. На маневрах, устроенных в окрестностях Потсдама по случаю приезда высоких гостей, Фридрих разыграл Кагульское сражение, лично командуя «русской» стороной, а по окончании маневров возложил на Румянцева орден Черного Орла ⁸². Но со времени берлинских маневров прошло шесть лет, прежде чем Павлу Петровичу удалось создать свое маленькое войско ⁸³.

Здесь необходимо отметить еще один факт. Создавая подчиненный только ему и им воспитанный военный отряд, Павел подражал Петру Великому, перед которым преклонялся ⁸⁴. Судя по воспоминаниям современников, Цесаревич открыто сравнивал впоследствии свои Гатчинские войска с «потешными» полками Петра, а своих офицеров – с его сподвижниками ⁸⁵. В связи с этим Н. А. Саблуков даже писал, что каждый отряд Гатчинских войск (батальон или эскадрон) «изображал полк Императорской Гвардии» ⁸⁶. Это утверждение ошибочно, но оно отражает взгляд современников на Гатчинские войска не только как на затею собственно Павла, но как на явление, аналогичное тому, что имело место при Петре. Военные историки О. Г. Леонов и И. Э. Ульянов вполне справедливо отметили традиционность создания наследниками российского престола собственных «потешных» войск, «противопоставляемых существующей армии государства» ⁸⁷. Едва ли Гатчинские войска смогли бы сыграть ту роль, какую сыграли петровские «потешные» в борьбе Петра с Царевной Софьей, но факт следования традиции в данном случае несомненен.

Исходя из вышеизложенного, можно прийти к выводу, что для создания Гатчинских войск у Павла Петровича имелся целый ряд серьезных причин, главная из которых, на наш взгляд, – нежелание Екатерины допускать сына к серьезным государственным и военным делам, ее отказ отпустить его на Русско-турецкую войну. Ведь даже присутствие на театре военных действий в качестве простого волонтера многое дало бы Павлу Петровичу – там он смог бы увидеть армию в деле, общаться с лучшими полководцами России и перенимать от них боевой опыт, тем более что он находился в самых дружеских отношениях с П. И. Паниным, Н. В. Репниным, П. А. Румянцевым. Кратковременное же участие в походе 1788 г. в Русско-шведскую войну 1788–1790 гг. не могло дать Павлу ясного представления о том, что по-настоящему необходимо и ценно для воспитания и обучения войск ⁸⁸ И в результате Павел так навсегда и остался очарован «однообразной красивостью» маневров в окрестностях Потсдама, оставшихся для него эталоном боевой и строевой подготовки войск.

Таким образом, Цесаревичу, жаждавшему подвигов и деятельности, но волею матери оказавшемуся не у дел, возможность хотя бы частично реализовать на практике свои военные замыслы виделась только в создании специального отряда войск. Этот отряд, вошедший в историю под названием Гатчинских войск, был создан Павлом в 1783 г. по возвращении из заграничного путешествия.

Глава вторая
ГАТЧИНСКИЕ ВОЙСКА

В исторической литературе Гатчинские войска получают, как правило, негативную оценку «Еще современники признавали их олицетворением плац-парадной муштры, палочной дисциплины, когда шагистика подменяла боевую выучку, а слепое повиновение внедрялось посредством рукоприкладства», – писал военный историк О. В. Леонов ¹.

Но только ли муштра и жестокость царили в Гатчинских войсках? Для ответа на этот вопрос нужно хотя бы кратко ознакомиться с историей их создания и развития.

^{Мария Федоровна}

Начало Гатчинским войскам было положено в 1782 г. (по данным Д. Ф. Кобеко – 6 марта 1783 г., что кажется более вероятным, так как Павел Петрович и Мария Федоровна возвратились в Петербург из заграничного путешествия только 20 ноября 1782 г.), когда для несения караулов при Павловском и Каменноостровском дворцах Великого Князя Павла Петровича были сформированы две команды, по 30 человек каждая, составленные из чинов балтийских флотских батальонов, подчиненных Павлу как генерал-адмиралу. Численность команд постепенно росла, и в 1785 г. в распоряжении Цесаревича имелась уже рота, в 1786 г. – три роты, а 20 мая 1788 г. был сформирован пятиротный батальон, названный батальоном Его Императорского Высочества. Затем, в период с 1792 по 1796 г., было сформировано еще пять пехотных батальонов, численность и состав которых постоянно менялись, а также егерская рота (сформирована и упразднена в 1793-м, восстановлена в 1794 г.) ².

^{Павел I. 1798–1800 гг.}

Именно в гатчинской пехоте постигали азы военной науки старшие сыновья Павла – Великие Князья Александр и Константин. В 1796 г. Александр был назначен шефом 2-го батальона, а Константин – 3-го ³.

История гатчинской кавалерии начинается в 1787 г., когда из чинов Кирасирского Наследника Цесаревича полка был сформирован отдельно Кирасирский (жандармский) полк, именовавшийся иногда эскадроном. В 1792 г. из чинов различных полков армейской кавалерии, в основном опять же из Кирасирского Наследника полка, были сформированы полки Драгунский и Гусарский, а в 1793 г. к ним прибавился Казачий полк (эскадрон), сформированный из прибывшей с Дона казачьей команды ⁴.

Артиллерия в Гатчинских войсках, судя по опубликованным данным, появилась в 1786 г., с учреждением Артиллерийской команды Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича (унтер-офицер и 8 рядовых) ⁵. Однако документы архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи показывают, что уже в 1783–1785 гг. для Цесаревича в Санкт-Петербургском арсенале и Санкт-Петербургской артиллерийской лаборатории было сделано 14 лафетов с принадлежностью, 1 зарядный ящик, 3 зарядных сумы, сотни картузов с холостыми зарядами, скорострельных трубок и палительных свеч ⁶. Таким образом, можно утверждать, что артиллерийская команда из чинов пехоты и орудия для салютационной и сигнальной стрельбы имелись у Павла Петровича уже в 1783 г., а в 1786 г. появилась специально набранная артиллерийская команда из флотских артиллеристов. В 1787 г. численность команды возросла, и из ее состава было выделено 2 орудия с прислугой для формирования конной артиллерии при жандармском полку. В августе 1792 г. артиллерийская команда была преобразована в роту, разделенную годом позже на 1 конное и 3 пеших отделения, а к 1796 г. она представляла собой артиллерийский полк, состоявший из 1 конной и 3 пеших рот и имевший в своем составе 16 орудий, 12 из которых были новой, улучшенной и облегченной конструкции, разработанной при активнейшем участии самого Павла Петровича ⁷. Всего к 1796 г. артиллерия Гатчинских войск насчитывала 60 орудий, из них 12 находились в полку, а остальные – при Гатчинском и Павловском дворцах ⁸.

Вообще здесь необходимо отметить, что гатчинская артиллерия оказала огромнейшее влияние на дальнейшее развитие всей русской артиллерии в целом.

«Основания, выработанные в гатчинской артиллерии, послужили почвой, на которой развились дальнейшие организационные преобразования во всей русской артиллерии, начавшиеся со вступлением на престол Павла I», – писал Н. Е. Бранденбург ⁹.

^{Пешая артиллерия Гатчинских войск}

«Опыт организации, обучения и устройства материальной части артиллерии гатчинских войск был впоследствии Аракчеевым применен при разработке русской артиллерии, в результате чего была выработана артиллерия 1805 г., или, как ее иначе называли, „аракчеевская“», – отмечал Д. Е. Козловский ¹⁰.

^{Конная артиллерия Гатчинских войск}

Материальная часть артиллерии Гатчинских войск, разработанная в 1791–1792 гг. при участии Павла, генерал-майора X. Л. Эйлера и капитана Ф. И. Апрелева, по своим конструктивным и тактико-техническим характеристикам значительно превосходила материальную часть русской артиллерии, состоявшей на вооружении, и легла в основу образцов материальной части, принятых на вооружение в 1797 и 1805 гг.

Зеленый цвет лафетов орудий и обмундирования гатчинской артиллерии с восшествием на престол Павла был принят во всей русской артиллерии и более уже не менялся.

На маневрах и учениях Гатчинских войск активно отрабатывались вопросы взаимодействия артиллерии с другими родами войск, причем зачастую гораздо шире, чем это практиковалось в артиллерии русской армии, за исключением частей, находящихся под командованием П. А. Румянцева и А. В. Суворова.

Благодаря разделению прислуги на номера и четко разработанным командам для заряжания и стрельбы, а также прекрасной подготовке личного состава артиллерия Гатчинских войск по уровню строевой и боевой подготовки значительно превосходила артиллерию русской армии.

В артиллерии Гатчинских войск многое было заимствовано из прусской армии, считавшейся тогда лучшей в Европе (передковые ящики, система калибров орудий, конно-артиллерийские части постоянного состава, обмундирование), но Павел не был слепым поклонником Фридриха Великого, и в первую очередь это касалось артиллерии. Если прусский король смотрел на артиллерию как на «обоз», то Павел видел в ней мощнейшее средство поддержки пехоты и кавалерии, способное оказать решающее влияние на исход боя.

Кроме прусского опыта Цесаревич активно использовал опыт французской артиллерии, реформированной в 1760-х гг. «отцом французской артиллерии» генералом Жаном-Батистом Грибовалем, а также все лучшее, что было наработано в русской полевой артиллерии.

Выработанные в артиллерии Гатчинских войск организационная структура, материальная часть, приемы стрельбы, строевой и боевой подготовки по восшествии Павла на престол были введены во всей русской артиллерии, что сыграло огромную роль в росте ее боеспособности ¹¹.

Особое значение придавал Великий Князь картечному огню ¹². Он лично придумал специальную мишень для картечной стрельбы, которую, став Императором, ввел во всей артиллерии ¹³: «…составлялась сплошная мишень из досок в 10 фут длиною, с несколько заостренным основанием, причем каждая доска становилась наклонно и подпиралась сзади подпоркою, так что попавшая пуля могла ее сбить» ¹⁴. «Устроенные таким образом щиты выполняли два назначения: они показывали меткость стрельбы, а вместе с тем и действительность выстрелов», – отмечал В. Ф. Ратч ¹⁵.

Заслуга Павла Петровича в обучении гатчинских артиллеристов «цельной» стрельбе исключительно велика – ведь в то время «артиллеристы наши считали меткую стрельбу из орудий делом невозможным» ¹⁶. Цесаревичу на примере своих артиллеристов удалось доказать ошибочность этого мнения.

Огромное значение Великий Князь придавал и быстроте открытия огня.

«Постоянная мысль государя была искоренить в артиллерии медленную постановку ее на позицию и долгое приготовление к стрельбе. Артиллерии повелено было маневрировать с заряженными орудиями, тогда как европейские артиллеристы, сознавая выгоду быстрого открытия огня, почти 40 лет спустя еще сомневались в возможности этого способа без потери зарядов.

Артиллерия, остановленная на позиции, должна была немедленно открывать огонь; 10-ть секунд был наибольший предел, который допускал Государь до первого выстрела как в конной, так и в пешей артиллерии.

Для подобной быстроты в действиях и движениях недостаточно было доселе существовавшее строевое обучение, состоявшее только в общих способах заряжания и стрельбы: необходимы были более точные правила – приемы, строгое распределение обязанностей между прислугою, упражнения в движениях для их правильности и для предупреждения замешательства и несчастных случаев. Соединение же орудий в батареи и совокупное их действие с пехотою и кавалериею потребовали правил для построений, которые создавались и улучшались по указаниям Государя Императора Павла Петровича и при которых артиллерия постоянно должна была иметь в виду быстрое открытие огня», – писал В. Ф. Ратч ¹⁷.

Кроме сухопутных частей при Гатчинских войсках существовала небольшая озерная флотилия. «Павел… пожелал наряду с „потешной“ сухопутной гатчинской армией иметь такой же флот. Так на просторах озер появилась эскадра из 24 судов – яхт, фрегатов, трешкоутов, яликов, гондол и специальных плотов. Малые суда использовались для… водных прогулок, а более крупные, вооруженные настоящими медными пушками, участвовали в морских экзерцициях, длившихся порой целыми днями и сопровождавшихся боевой стрельбой, абордажами, десантами и всем тем, что присуще маневрам военного флота. Морские игры велись с таким азартом, что сын Павла, будущий император Александр I, оглох от пальбы на одно ухо» ¹⁸.

Для повышения образовательного уровня офицеров Гатчинских войск Павел Петрович учредил в 1794 г. офицерские классы, заведование которыми поручил А. А. Аракчееву, командовавшему тогда гатчинской артиллерией ¹⁹.

«По учреждении вами, г. подполковник Аракчеев, вследствие приказания моего, для офицеров военного класса, предписываю вам иметь прилежное смотрение как за успехом их в учении, так и за поведением во время оного; а при том наблюдать, чтобы они были всегда опрятно и как должно по форме одеты, не дозволяя им ходить в классы в сюртуках; если же кто против сего сделается ослушным, то дозволяю вам такового тотчас арестовать, дав о том знать за известие коменданту, а меня тотчас рапортовать, так как и доносить мне почасту обо всем оном. Для классов же избрать вам способное время, как, например, после обеда, в кое офицеры от должностей свободны бывают; сие же относится для тех, кои в Гатчине, а не живущих в Скворицах», – писал Павел в рескрипте Аракчееву от 4 июля 1794 г. ²⁰

«Препоручая вам, г. подполковник Аракчеев, учредить в Гатчине по примеру прежнему класс для преподавания военной науки, предоставляю вам избрать способного для сего офицера…», – писал Цесаревич в тот же день, а уже 6 июля он выразил А. А. Аракчееву свое удовольствие офицерскими классами ²¹.

«Классы были в комнатах Дворца Его Высочества в Гатчине, ежедневно от 4 до 6 часов пополудни. Они разделялись на три отделения:

В одном подпрапорщикам и юнкерам пехоты и кавалерии преподаваемы были чистописание, русский язык, арифметика и начала геометрии.

В другом артиллерийским юнкерам – русский язык, математика и артиллерия.

В третьем всем офицерам вообще – тактика и фортификация» ²².

В 1794 г. в Гатчине для солдатских сирот был учрежден Сиротский дом (впоследствии – славное Павловское военное училище ²³).

«Отправляю к вам мать и маленького Семенова для помещения его в кадеты. Постарайтесь, чтоб о нашем заведении хорошее имя шло», – писал Цесаревич А. А. Аракчееву, руководившему и Сиротским домом, в записке от 5 августа 1796 г. ²⁴

Управление Гатчинскими войсками разделялось на инспекции: Пехотную, Кавалерийскую, Артиллерийскую. Снабжением войск ведал Военный департамент, учрежденный в 1794 г. ²⁵

«Для того чтобы одевать свою армию по прусскому образцу и дать работу жителям Гатчины, Павел Петрович открыл небольшие фабрики и мастерские. В старинной постройке, ранее называвшейся „каменной ригой“ (сейчас в этом полукруглом здании… размещен Дом молодежи), работала суконная фабрика, имелись замшевая и полотняная фабрики, а также золотошвейная (галунная) и шляпная мастерские» ²⁶.

Всего к ноябрю 1796 г. в Гатчинских войсках по различным спискам числилось 2399 человек. Пехотные батальоны насчитывали в своем составе от 247 до 266 человек, егерская рота – 52, жандармский полк – 181, драгунский – 165, гусарский – 175, казачий – 63, пешая артиллерия – 171, конная – 43 человека ²⁷.

«В состав гатчинских войск входил самый разнообразный люд; тут были: сербы, выходцы из Малороссии, разные отпускные, командированные, охотники (добровольно поступившие на службу. – Е. Ю.), иногда случались и беглые. Причина этого заключалась в следующем: Императрица смотрела неблагосклонно на затеи сына, который стремился постоянно увеличивать число своих баталионов; людей, назначавшихся от флота для несения караульной службы, не хватало, и потому приходилось прибегать к вербовке» ²⁸. Служилось нижним чинам Гатчинских войск, видимо, весьма сносно, доказательством чему могут служить, в частности, документы архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Из них следует, что в период с сентября 1794 по апрель 1796 г. 15 нижних чинов артиллерии Санкт-Петербургского гарнизона самовольно оставили свои части и направились в Гатчину и Павловск, желая поступить «в строевую службу» в Гатчинские войска, причем трое из них делали это дважды! Правда, всем им Павел Петрович велел вернуться к местам службы, где они по приговору военного суда были подвергнуты наказаниям ²⁹. Приказ Павла о возвращении людей обратно в свои части понятен – он не хотел ставить себя в неловкое положение перед Военной Коллегией, незаконно вербуя в свои войска солдат, состоявших на действительной службе. Но, как бы то ни было, сам факт таких отлучек свидетельствует о вполне гуманном отношении к нижним чинам в Гатчинских войсках.

«Хотя служба в „гатчинских войсках“ была достаточно суровой и подчинена большому количеству правил и предписаний, наказаний или взысканий в армии Цесаревича было немного, – отмечает А. В. Скоробогатов. – На 135 записей „Парольной и приказной книги“, которая велась ежедневно с 5 июля по 16 ноября 1796 г., приходится только 38 записей, указывающих на взыскания, т. е. менее одной трети. Распределение по видам взысканий происходит следующим образом: 22 выговора, 8 замечаний, 3 увольнения со службы, 2 ареста, 2 разжалования, 1 исключение во флот. Замечания и выговоры объявлялись большей частью за промахи и упущения по службе, в особенности же на учениях.

Налагая взыскания, Павел Петрович не забывал и о наградах. В названной приказной книге встречается 34 записи с выражением признательности и наград по войскам» ³⁰.

Впрочем, вопреки распространенному мнению, наказания в Гатчинских войсках не отличались чрезмерной жестокостью. «Наследник для ограждения законов и подсудимых от произвола наблюдал за точным соблюдением всех правил при случавшихся следованиях и судах, что подтверждал и своим подчиненным. Движимый человеколюбием, он вменял в обязанность при исполнении наказаний соразмерять их с силами наказуемых», – писал В. Ф. Ратч ³¹.

Отдельно следует сказать об офицерах Гатчинских войск. «Опричниками Павловского царствования» называет их Н. К. Шильдер ³². Один из биографов М. И. Кутузова, В. Д. Мелентьев, так писал о них: «…в основном иностранцы или списанные за непригодностью из флота (для чего наследник Павел использовал занимаемую им должность – президента Адмиралтейской коллегии), не имеющие ни высокого сословного положения, ни боевых заслуг…» ³³

«Офицерами и унтер-офицерами в гатчинских войсках сначала были иностранцы… Из русских в гатчинские войска шли, как правило, люди, не сумевшие положительно зарекомендовать себя в армии. Для гатчинского офицерства были характерны жестокость и безграмотность.

Гатчинцы оставили печальный след в истории русской армии. Но тщетно было бы искать их имена в летописи русской славы. Когда в 1852 году в Гатчинской придворной церкви решили установить мраморную доску с именами гатчинцев, погибших на полях сражений, выяснилось, что из ста двадцати трех гатчинцев в боях погибло только двое», – пишет В. К. Грибанов ³⁴. П. С. Лебедев писал, что «из гатчинцев один Капцевич заслужил известность храброго служивого…» ³⁵ Конечно, изнеженных гвардейских офицеров екатерининского царствования бывшие гатчинцы повергли в шок своими суровыми манерами и отсутствием «приличного» воспитания и придворного лоска ³⁶.

Но полностью ли объективны подобные оценки?

Действительно, среди офицеров Гатчинских войск не встречалось представителей аристократических фамилий. «Следует добавить, – писал Н. А. Орлов, – что при незначительности средств Павел Петрович не мог содержать свои войска так же роскошно, как содержалась петербургская гвардия, так что офицеры получали весьма небольшое жалованье; простой и некрасивый мундир, продолжительные и утомительные ученья и тяжелая караульная служба не могли привлечь богатую молодежь в войска Цесаревича, а потому масса его офицеров состояла из немцев и сыновей небогатых помещиков, которые потом устраивали в гатчинских войсках и своих родственников; служили только те, для которых это составляло совершенную необходимость» ³⁷. Но зато служили эти офицеры усердно, не за страх, а за совесть!

Что касается образовательного уровня, то, действительно, не все офицеры имели хорошее образование, чему причиной во многом служила их бедность, и для многих первой серьезной учебой было посещение гатчинских офицерских классов. Выделялись своей образованностью гатчинские артиллеристы. «Следует отметить, что практически все офицеры гатчинской артиллерии были выпускниками Артиллерийского и Инженерного корпуса, что опровергает высказывания современников о том, что все гатчинские офицеры были малообразованны», – пишет А. Н. Лукирский ³⁸. Из кадет-артиллеристов вышли «гатчинцы» А. А. Аракчеев ³⁹, П. М. Капцевич ⁴⁰, И. X. Сивере ⁴¹, Н. О. Котлубицкий ⁴² и др.

Ну а поискать имена гатчинских офицеров «в летописи русской славы» все-таки стоит. Многие из них достойно показали себя не только на гатчинском плацу, но и в боях.

Начнем с августейших «гатчинцев» – Великих Князей Александра и Константина.

Боевым крещением для Александра стало Аустерлицкое сражение 20 ноября 1805 г., окончившееся разгромом русско-австрийских сил ⁴³. Впрочем, несмотря на поражение, Кавалерская Дума ордена Св. Георгия постановила пожаловать Императору знак ордена IV степени ⁴⁴ Потом были новые тяжелые битвы с Наполеоном и непонятый русским обществом Тильзитский мир… ⁴⁵ Но в грозные дни нашествия Наполеона на Россию Александр предстает уже совсем другим…

^{Александр I}

«Несмотря на тяжкие условия, в которых велась война, несмотря даже на потерю Москвы, Император Александр не принимает соблазнительные предложения мира и твердо стоит на решении не заключать его, пока хоть один неприятельский солдат будет в пределах России», – писал об Александре в дни Отечественной войны военный историк Н. П. Михневич ⁴⁶. Впрочем, Император до конца своих дней не любил вспоминать об Отечественной войне, между тем как весьма трепетно относился ко всему, что касалось Заграничных походов ⁴⁷.

1813 и 1814 годы – апофеоз военной карьеры Александра, пик его славы. Эти кампании пройдены им во главе русской армии, и в них он по-настоящему сумел проявить себя, выказав большую личную храбрость и мужество, а также незаурядные военные дарования. Так, в сражении при Бауцене 21 мая 1813 г. своевременное распоряжение Императора выделить для прикрытия отступающих русско-прусских войск кавалерию с артиллерией и приказ держаться до последней возможности спасли от разгрома войска союзников. Умелое руководство боем при Кульме 17–18 августа того же года (через голову главнокомандующего – австрийского фельдмаршала Шварценберга) стало залогом блестящего триумфа ⁴⁸. «Кульмская победа сияет славой на знаменах нашей Гвардии – это была любимая победа Императора Александра Павловича», – писал А. А. Керсновский ⁴⁹.

Чрезвычайно велика степень личного участия Александра в трехдневном сражении под Лейпцигом (4–6 октября 1813 г.). Грамотные действия Александра 4 октября спасли русские войска от окружения между реками Плейса и Эльстер, а своевременный ввод им в бой у Вахау 112 орудий резервной артиллерии вырвал победу из рук Наполеона ⁵⁰. Как справедливо отмечает Т. А. Капустина, «первый этап лейпцигского боя был самым блестящим результатом, достигнутым лично Александром I, за всю его военную карьеру. Это и успешная критика плана Шварценберга накануне сражения очень высоко подняли престиж русского царя, который, в сущности, стал играть роль главнокомандующего союзных армий» ⁵¹.

В решающий день сражения, 6 октября, Государь все время находился в колоннах войск, под неприятельским огнем, и прусский фельдмаршал Блюхер посылал рапорты Александру, а не своему королю! ⁵²

В кампанию 1814 г. Император действовал так же смело и решительно. Его слово стало решающим на военном совете в Сомпюи 12 марта, на котором было решено идти на Париж ⁵³. Это решение, по словам А. А. Керсновского, «в шесть дней закончило грозившую затянуться войну» ⁵⁴. На следующий день в сражении у Фер-Шампенуаза «Император Всероссийский, как простой эскадронный командир, врубился в неприятельский строй» ⁵⁵ А 20 марта русские войска во главе со своим Государем вступили в поверженный Париж…⁵⁶

«Конечно, Александр не был великим полководцем, да и по свойствам своего характера не мог быть им, – пишет Т. А. Капустина. – Лично участвуя в сражениях, деля со своими войсками все тяготы и лишения походов – он ненавидел войну и ставил целью своей политики восстановление мира в Европе… Личное присутствие Александра I в армии и его деятельность как главы русского государства явились необходимым условием свержения Наполеона и победы 6-й коалиции» ⁵⁷.

Константин впервые оказался в настоящей боевой обстановке шестью годами ранее старшего брата. В 1799 г. он отправляется волонтером в армию А. В. Суворова. Сразу же Великий Князь выказал большую личную храбрость. Уже через несколько дней после прибытия к Суворову, в бою при Басиньяно, он лично водил в атаку пехоту и довольно успешно распоряжался артиллерией.

Храбро сражался Константин, своим присутствием воодушевляя войска, на р. Ткдоне и Треббии, при Нови. За бои в Италии Павел пожаловал Константину алмазные знаки ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Храбрым и грамотным офицером и командиром показал себя Константин Павлович и в тяжелейшем переходе через Альпы, все время находясь в авангарде, с егерями князя П. И. Багратиона.

^{Константин Павлович}

Великий Князь горячо поддержал решение А. В. Суворова прорываться на Гларис, дрался на Сен-Готарде и у Чертова моста. В бою у Глариса он, находясь в боевой линии, обратился к солдатам с короткой воодушевляющей речью и увлек их в атаку. Все время пребывания в армии Константин Павлович делил все тяготы похода наравне с солдатами и офицерами. И если на первых порах он вызывал неудовольствие Суворова своей горячностью, то вскоре своей храбростью, мужеством и распорядительностью заслужил его горячее одобрение. «Всегдашнее присутствие Его Высочества перед войсками и на гибельных стремнинах гор оживляет их дух и бодрость. История увековечит его похвальные подвиги, которых я имел счастье быть очевидцем», – писал полководец Павлу. Манифестом от 20 октября 1799 г. Государь за боевые подвиги пожаловал Константину титул Цесаревича ⁵⁸.

До конца дней А. В. Суворов остался для Константина Павловича одним из наиболее любимых и почитаемых людей ⁵⁹.

В боях 1805–1807 гг. Цесаревич не раз проявлял себя, командуя Гвардией. За Аустерлиц, где Гвардия проявила чудеса храбрости, Константин был удостоен ордена Св. Георгия III степени. В кампанию 1807 г. Константин отличился в сражении при Гейльсберге, для нас в целом неудачном. Видя тяжелое положение армии и недостаток резервов, он выступал за прекращение кампании, но Александр не внял его доводам, и завершать ее пришлось после неудачного Фридландского сражения. Во время встречи в Тильзите Константин получил орден Почетного легиона и обменялся шпагами с Наполеоном, перед военным талантом которого преклонялся ⁶⁰.