Электронная библиотека » Евгения Кретова » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 9 июня 2020, 10:40


Автор книги: Евгения Кретова


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5. Совещание

Татьяна Федоровна приветливо улыбнулась, показала рукой, куда идти.

Вправо. Узкий коридор с золотисто-хрустальными бра. Лестница вверх, на один пролет. Широкая дверь.

И поток воздуха.

Варвара ожидала оказаться в темной, заваленной пыльными бумагами, коморке. Ожидала ворох ненужных документов на столе – потому что что шефу охранников еще делать с документами? Кабинет Фадеева подошел бы не начальнику службы безопасности, а художнику или архитектору. По сути, это даже не кабинет, а студия: высокий потолок, стеклянная крыша, прозрачные шары плафонов покачивались на серебристых креплениях, рассыпая розовато-лиловый вечерний свет. Светлая глянцевая мебель и яркие картины на белоснежных стенах.

Девушка замерла на входе.

– Это кабинет Глеба… Ивановича? – она икнула.

– Да, конечно. Вам чаю принести? У меня зеленый, с жасмином, очень вкусный. И нежнейшее суфле к нему, привезли буквально час назад.

Варвара задумчиво кивнула, шагнула через порог.

Она всегда считала, что личное пространство человека говорит о нем гораздо больше, чем слова, грамоты и слухи. Глеб Фадеев ее удивлял. Татуированный грубоватый и замкнутый громила на черном джипе, любитель рока, обитающий в белоснежно-артистическом кабинете: кто он?

Девушка подошла к полотнам. Крупные мазки, простые, чистые цвета будто отпечатки радужного ангела. Яркая, дышащая мозаика, от которой оказалось сложно отвести взгляд. Скучающее вечернее солнце добавляло краскам мягкости и тепла. И заполняло легкие свободой.

Сознание зацепилось за это слово. «Свобода». Оно лучше всего характеризовало Фадеева и все, что с ним связано. И эти картины, окрашенные московским закатом.

Задумавшись, она не услышала, как прошелестела дверь, пропуская пожилую Татьяну Федоровну. Секретарь поставила пузатый чайник на кофейный столик, достала чашку.

– Вам что-то еще нужно?

Варвара спохватилась:

– Нет-нет, все нормально. Я здесь тихонечко посижу. На картины буду любоваться. А чьи они?

– Светланы Григорьевны, конечно…

От упоминания дочери Толмачева неприятно кольнуло под сердцем, и вспыхнули щеки: сразу вспомнилось, как блондинка послушно приняла приказ Фадеева не рисковать и при случае переехать в дом отца, как тихо говорила, играя мягкой прядью. И даже «ты» Фадеева выглядело теперь еще более двусмысленно.

Девушка закусила губу и уткнулась в кружку, вдохнула терпкий аромат. Любоваться картинами расхотелось. И это было так очевидно и так неожиданно, что Варвара озадачилась. Она, что – ревнует? Фадеева к Светлане?! Да ни за что! Ее вообще не касается, чьи картины он изучает, сидя в своем кабинете.

Она его знает пару часов.

И проблем из-за него оказалось гораздо больше, чем пользы.

Отставив кружку, девушка снова встала, обошла кабинет.

«Он вообще здесь работает или медитирует?» – язвительно отметила. Ни на столе, ни на полках у рабочего стола, ни в шкафах – ни одной папки с документами. Даже сейфа нет. На столе – из серебристого органайзера торчали остро отточенные карандаши и обычная шариковая ручка. Блокнот с фирменной символикой «High Tech Group» на обложке. Под ним – тонкая папка-уголок. Моноблок, придвинутая вплотную к монитору черная клавиатура и компьютерная мышь. Совершенно не понятно зачем, рядом стоял еще и внушительного размера ноутбук. В этом кабинете, может быть, проводят встречи, может быть «убивают» пару внезапно свободных минут, играя в пасьянс или «танчики».

Но, с другой стороны, она точно знает, как выглядит работа начальника службы безопасности? Может, у него тут секретная дверь, а за ней – бункер? А в нем – комната с сотней видеокамер и пыточное кресло?

Девушка усмехнулась.

Но, будто дразня ее, взгляд выцепил светлую, в тон панелей, дверь за рабочим столом Фадеева.

Постояв перед ней, прислушалась. Осторожно поскреблась. Не услышав ничего с другой стороны, мягко повернула ручку и толкнула дверь от себя.

Темный полумрак помещения без окон, чуть спертое, пропитанное деревом, пространство. Свет из кабинета осветил темный ковер, грубую штукатурку стен и лестницу вниз. Варвара, затаив дыхание, шагнула внутрь, одновременно активируя фонарик на подаренном Данилой сотовом.

За спиной гулко ухнула дверь в кабинет Фадеева, отрезая от уютного спокойствия артистической студии. Девушка нервно сглотнула, унимая бешено бьющееся сердце. Прислушалась. Вокруг – только тишина, шелест ее собственных шагов и прерывистое дыхание. Воображение уже дорисовывало обстановку тайного бункера олигарха, сердце билось все тревожнее, сильнее отдаваясь в висках, выпрыгивая на каждой новой ступени.

Синий луч фонарика выхватил преграду впереди и уперся в темную дверь.

Варвара подошла вплотную, прислушалась.

Неторопливые шаги, приглушенный голос. Женский, но довольно низкий, с хрипотцой. Или простуженный.

– Нет, только что, – отчетливо донеслось с другой стороны дверного полотна. Так близко, что Варвара отпрянула вглубь коридора. Голос отдалился, и ей пришлось прислушиваться: – Я постараюсь… сегодня. Да, я помню. Gata-freeze[2]2
  Gata (исп.) кошка, freeze (англ.) заморозить.


[Закрыть]
, – покорно повторили. Странное сочетание слов мгновенно врезалось в память Варвары. Она нахмурилась и окончательно превратилась в слух, будто превратившись в тонкий, натянутый от напряжения нерв: – Еще немного времени… найду.

Больше ничего не разобрать.

«Gata-freeze» вертелось в мозгу веретеном. «Ну, freeze, допустим, понятно, что-то с заморозкой… «А «gata», интересно, что такое», – любопытство подкидывало варианты, но все сошлись к какому-то диковинному блюду. Или напитку, что даже показалось более вероятным.

Варвара еще какое-то время постояла в раздумьях – возвращаться в кабинет Фадеева или узнать, куда ведет секретный ход: то, что это секретный ход, она не сомневалась. Решительно набрала в грудь больше воздуха и приоткрыла дверь.

В нос ударил аромат кофе.

Тесная комнатка с длинным столом вдоль стены. Навесные шкафчики. В углу подсвеченный синим, дымится прозрачный пузатый чайник, бросает призрачные блики на кран.

«Это кухня!» – догадалась Варвара, глотая разочарование. Еще не доверяя собственным глазам, погладила матовую столешницу, посветила через стекло внутрь шкафчиков – кружки, бокалы, сахарница, упаковки с печеньем… Ряды кофейных банок и разноцветные – с чаем.

Девушка прошла через кухню, легонько толкнула дверь и оказалась в той же приемной, из которой ее несколько десятков минут назад выводила Татьяна Федоровна. Тот же стол, те же папки с документами, факс и недопитая чашка чая. Пожилой секретарши не было видно.

Варвара постояла несколько минут.

Двери переговорной распахнулись. Седовласая дама с модной короткой стрижкой и сопровождавшие ее мужчины стремительно выходили. Смерив девушку взглядом, все трое как один, задержались на ее голых коленках и пыльных кедах, и направились к лифтам. Следом за ними из переговорной вышел презентабельного вида мужчина в костюме, и начинающая полнеть женщина с красной папкой в руках. Выйдя из приемной, они каждый направились в разные стороны: мужчина, торопливо посмотрев на часы, присоединился к седовласой у лифтов, а женщина повернула налево и скрылась в глубине коридора.

Варвара догадалась – совещание, на которое торопился Фадеев, закончилось. Но сам безопасник все не выходил.

Девушка хотела рвануть в его кабинет, но передумала, пересекла приемную и бесшумно толкнув дверь, заглянула внутрь. У окна сидели двое: худощавый мужчина лицом ко входу хмурился и сверлил взглядом Фадеева. Безопасник сидел перед ним по-ковбойски оседлав стул.

– Десять дней, так получается? – прошептал Фадеев.

Худощавый кивнул, посмотрел пристально.

– Глеб, только пожалуйста, больше без сливов. Я не успею разработать еще одну схему.

Варвара шире открыла дверь, впустив в переговорную сквозняк. Глеб вскинул голову, резко обернулся. По лицу промелькнула тень.

– Ой, а я думала, вы уже все. Сотрудники, вроде бы вышли, – Варвара замерла у двери. Худощавый с мрачным интересом разглядывал ее.

– Девушка с тобой, Глеб? – спросил, наконец.

* * *

Глеб стремительно вошел в переговорную, сразу отсекая все, что отвлекало. И Варвару Степановну Андрейчик – в первую очередь.

– Добрый вечер. Прошу прощения за перенос встречи, – прошел к овальному столу, вокруг которого торопливо рассаживались специалисты приглашенной консалтинговой фирмы и два собственных юриста головного офиса «High Tech Group»: начальник правового департамента Артем Гаврилов и специалист отдела закупок Наталья Белоусова, давние, проверенные работники. В углу, мрачно скрестив руки на груди, замер Паша Панченко, руководитель отдела разработки, из которого, собственно, и «утекли» данные.

– Мы уже успели кое-что обсудить, Глеб Иванович, – сообщил Гаврилов, кивнул на коллег. – По первому пункту, на счет нарушения режима секретности, то приходим к выводу, что под санкции заказчика мы не попадаем. Попавшая к третьим лицам информация, касающаяся разработки, является собственностью «High Tech Group» до подписания акта приема-передачи…

Глеб устало выдохнул, с шумом отодвинул кресло, широко расставив локти, сел за стол.

– Ты меня не лечи, Артем Сергеич, – прервал. – Я контракт не хуже тебя знаю и момент перехода риска случайной гибели предмета контракта проинформирован не хуже тебя. Я ставил вопрос о характере информации, попавшей третьим лицам. А не о факте. Что мне говорить службе сопровождения заказчика, если данные об их базовых разработках ушли черт знает куда? Это все, что меня интересует по первому вопросу.

Юристы переглянулись.

Заговорила немолодая дама с каре, руководитель группы приглашенных специалистов.

– Глеб Иванович, мы как раз и говорим о том, что данные не относятся к секретным. То, что они попали к третьим лицам, не подпадает под ответственность исполнителя, указанную в седьмом разделе контракта, – она зачитала пункт. – Видите, пункт об ответственности за разглашение касается только чертежей и материальных носителей. На принципы формирования кода это не распространяется.

Фадеев придвинул к себе контракт, вчитался в пункт. Подумав, удовлетворенно кивнул:

– То есть, если бы эти уроды уперли у нас переданную техдокументацию на оборудование и базовые коды, то была бы жопа. А так вроде как нет.

Гаврилов деловито пробасил:

– Ну, они же сами определили перечень охраняемых объектов. И он закрытый, расширительному толкованию не подлежит. Поэтому вы и не должны были режим секретности устанавливать на эти данные.

Фадеев смотрел на него, чувствуя себя ужом, которому предстоит проползти сквозь раскаленное игольное ушко. Но, черт возьми, какие варианты.

– Хорошо, – сказал, наконец. – А что по второму вопросу? Как нам сроки передвинуть и на сколько это реально сделать, чтобы не попасть под штрафы?

Тут уже выступила Наталья Белоусова:

– Учитывая, что мы не хотим озвучивать заказчику полный пакет похищенных данных, то, соответственно, на прописанный в контракте форс-мажор опираться не можем…

– Не можем. Форс-мажор – это не про нас, – согласно кивнул Фадеев, встал решительно и направился к барному шкафу, заправил кофемашину. Поставил на темную сетку чашку. – Другие идеи?

Наталья уткнулась в разложенные перед собой бумаги.

– Тогда мы можем сослаться на пункт семь точка двенадцать, подпункт «д». Необходимость производства дополнительных работ и выборка багов. Я говорила сегодня с Василием Фирсовым, он готов дать заключение о такой необходимости. Им можно будет безболезненно прикрыться.

Кофемашина приветливо пискнула, сообщив о готовности кофе, Глеб неторопливо поднес к губам горячий и терпко пахнущий напиток. Задумался перед тем, как сделать глоток.

– Сколько времени это нам даст? Чтобы в разумных пределах и не привлекать внимание?

Белоусова с готовностью отозвалась:

– До десяти рабочих дней. С уведомлением заказчика за неделю до запланированной сдачи-приемки работ.

– Мм, четырнадцать календарных дней, получается? Что, Паш, успеешь? – перевел взгляд на программиста.

Тот мрачно пожал плечами:

– Куда деваться. Главное, чтобы повторных сливов не было. Переведешь ко мне ребят из других отделов.

Когда юристы направились к выходу, Панченко тоже встал, Глеб остановил его:

– Паш, задержись. Еще один вопрос есть.

Он дождался, когда за юристами закроются двери, взял стул и поставил его перед Пашей, оседлал.

– Что нового скажешь по утечке?

Программист мрачно посмотрел на скрещенные на спинке стула руки безопасника, щелкнул языком.

– У каждого «бегунка» были разные участки разработки. Обидно за ключ ввода, очень свежая была идея, непривычный формат, но… – он прикрыл глаза, растер переносицу. – Ни все вместе, ни по отдельности, данные не дают никаких преимуществ. Полной картинки у Барановского по-прежнему нет… Но вектор ему будут понятен.

– А что с паролем блокировки?

Программист медленно выдохнул:

– Его спецы, конечно, могу обратить внимание на прикрытые кодом данные. Одинаковые участки, если они догадаются, как выстроить цепь, могут привлечь внимание… – он поморщился, раздраженно добавил: – Вот что ты от меня хочешь, Иваныч? Я на кофейной гуще не гадаю.

– Ты бы сообразил?

– Я бы сообразил.

Фадеев мрачно ссутулился, положил подбородок на кулак.

– Сколько у нас времени? – спросил, наконец.

– Если он всех своих спецов поставит на ноги, засадит за расшифровку, то дня четыре. Еще примерно неделя для доработки отсутствующих фрагментов и адаптацию с альтернативной прогой.

– Десять дней, так получается?

Паша кивнул, посмотрел пристально.

– Глеб, только пожалуйста, больше без сливов, держите базу. Я не успею разработать еще одну схему.

Фадеев мрачно кивнул.

Дверь за спиной тихо прошелестела.

– Ой, а я думала, вы уже все, – в проеме появилась Варвара, любопытно уставилась на мрачного Панченко. Тот с мрачным интересом оглядел ее, кивнул.

– Девушка с тобой, Глеб?

Девушка решительно вошла, пересекла переговорную. Протянула программисту узкую ладонь:

– Варвара Андрейчик, студентка.

Панченко хмыкнул, покосился на погрустневшего Фадеева, протянул руку, вставая:

– Павел. Очень заинтригован.

– И напрасно, ничего интригующего пообещать не могу. – Она взглянула на Глеба: – Мы домой едем или как? – Панченко многозначительно округлил глаза, заставил девушку покраснеть. – Не в том смысле. Не к нему… Мы в разных местах живем… Он просто домой обещал отвезти… – начала оправдываться она, продолжая густо заливаться краской.

Фадеев усмехнулся, встал:

– Это будущая падчерица Григ-Грига. Действительно, ничего интересного, – поймал еще более заинтересованный взгляд программиста. Успокаивающе похлопал его по плечу. – Остынь. Пойдемте, Варвара Степановна. Кое-что показать вам хочу.

Он направился к выходу, пропустил девушку вперед, обернулся к Павлу:

– Паш. Не будет у нас этих десяти дней. Максимум пять… И то…

С лица программиста будто стерли задумчиво-лукавое выражение, Панченко нахмурился:

– Ты думаешь?

Фадеев кивнул.

– Уверен. Я и на свои данные ориентируюсь. Пять дней – это предел. Заряжайся работать. Собирай парней, по всем отделам, пошурши по всем филиалам толковых ребят, дроби задание по крупицам, чтобы объем каждого задания – на один рабочий день: пришел, выполнил, сдал и поехал домой. На второй этаж, в лабораторию. На входе все гаджеты сдавать… Ну, это как обычно. Я охрану поставлю, мужики проконтролируют.

Глава 6. Зависимость

Он посмотрел на Варвару:

– Пойдем! – пересек приемную, дернул ту самую «потайную» дверь в кухоньку и стремительно, перешагивая через две-три ступени, взбежал вверх. Девушка едва успевала за ним, дышала тяжело, а который раз пообещав себе всерьез заняться спортом. Со следующего понедельника…

Глеб, будто услышав ее мысли, опять усмехнулся, придержал дверь.

– Проходите, Варвара, – кивнул на диванчик, на столике перед которым еще дымилась большая чашка с приготовленным Татьяной Федоровной чаем. Подсел напротив. – Я вас позвал не для того, конечно, чтобы вы просто помаячили перед сотрудниками Толмачева в шортах, мне хотелось бы довести наш разговор до логического завершения. Чтобы никаких разногласий и недопонимания больше не возникало.

Он дождался, пока Варвара сядет. Прошел к шкафу, открыл ключом нижнее отделение. Девушка, вытянув шею, успела увидеть одинаковые черные папки. Он безошибочно достал одну.

Раскрыв ее, прошел к столику Варвары, положил перед ней.

– Что это? – девушка с опаской взглянула на верхний лист, реестр.

Фадеев сделал приглашающий жест:

– Полистайте, – он достал с полки большую кружку, плеснул в нее жидкость из чайника. – Там все понятно без слов. Кое-что я прокомментирую по ходу.

Он сел напротив, уперся локтями в колени. Сделал несколько жадных глотков с сожалением посмотрев на пирожное: опять вспомнил, что с утра ничего не ел. Желудок предательски заурчал, принимая очередную порцию чая. Фадеев, вздохнув, проглотил десерт в надежде обмануть зверский аппетит.

Варвара покосилась на него, придвинула к себе папку. Перелистнула верхний файл. К горлу подступила тошнота. Две черно-белые фотографии. Изуродованное лицо, по которому не понятно, кому оно принадлежало: мужчине или женщине и сколько лет было несчастному. Светлые глаза смотрели удивленно перед собой. Будто не понимали за что. А, может, и в самом деле не понимали. От правой брови до подбородка – жуткий, рваный разрез, сквозь который видны белые лицевые кости и корни передних зубов.

Девушка шумно выдохнула и поднесла ладонь к губам, сдерживая рвотный спазм. Оттолкнула от себя папку.

– Вы больной, да? – бросила зло.

Глеб холодно взглянул на нее, подтолкнул папку снова к девушке.

– Нет-нет, Варвара, вы смотрите, – он говорил тихо, властно и зло. – Это Толя Тарасов, охранник Толмачева. Ему было двадцать восемь. Мы служили с ним. Прошли вместе через такое пекло, которое по ТВ не показывают, берегут нервы благородных дамочек. А сгорел на жадности Барановского. Его тело нашли на третьи сутки. Тело было еще теплым. Его пытали все эти трое суток, – он перелистнул следующую страницу, открыв девушке следующий жуткий кадр. Покореженный огнем автомобиль с почерневшим на переднем сиденье трупом. – А это тачка Толмачева, на которой он должен был ехать в аэропорт на бизнес-форум, где должен был подписать контракт с корейцами. В тот день я повез его на своей, а водитель отгонял машину в гараж.

Он перелистывал фотографии, копии отчетов, заключений экспертизы, постановлений следственного комитета. Варвара только успевала выхватывать даты, лица. подписи. В груди стало холодно. По липкой от пота спине стекал страх.

Так вот почему Светлана и Олег особо не спорили.

– Зачем вы мне все это показываете, – слова застревали в горле и выдавливались с трудом.

Глеб смотрел исподлобья, снова перешел на «ты»:

– Ты же слышала наш разговор с Пашей Панченко? – девушка неохотно кивнула. – Барановский организовал слив важной информации. Но ему ее не хватит, чтобы перекрыть кислород Толмачеву. Там только обрывки кода, причем, заблокированные спецключом. Времени до приема-передачи работ кот наплакал. И он знает, что, обнаружив слив, мы сейчас утроим усилия и сдадим работы раньше. Поэтому будет рвать и метать. С твоими выходками ты можешь пополнить мою коллекцию покалеченных трупов. Хочешь? Этот урод будет присылать твои фотки или тебя саму по частям, твоя мать – давать на Толмачева. Толмачев сделает всё… Тебя, правда, это вероятнее всего не спасет.

Варвара смотрела на его губы так, будто читала по ним. Глаза округлились и потемнели, пряча на глубине испуг. Он плескался болотной ряской, тяжело переливался черной смолой.

– Вы это все выдумываете, – прошептала, наконец. – Сейчас не девяностые. Мы – в столице. Кругом полиция, люди. Как такое может быть?

Фадеев пожал плечами:

– Поэтому я и показал тебе фото и материалы уголовных дел. Можешь, конечно, проверить на собственной шкуре. Можешь погуглить, – он помолчал, поставил кружку на стол, откинулся на спинку кресла, разглядывая девушку. Умный, пронзительный взгляд, решительно сжатые губы, упрямый подбородок. Редкое сочетание ума, характера и красоты. Под сердцем тревожно шевельнулось что-то давно забытое. Ржавый ключ, который напрочь отключает мозги. Глеб тряхнул головой, возвращая мысли к начатому разговору.

Она выпрямилась, будто на дыбе. Болотно-зеленые глаза потемнели, смотрели перед собой, но не видели ничего. Грудь поднималась тяжело, отрывисто. Глеб, помолчав, тихо уточнил:

– Ты меня слышишь?

Медленно, через силу, покачала головой. Фадеев удовлетворенно вздохнул.

– Тогда повторюсь, чтобы уж точно все отложилось как надо. Не высовываемся. От охраны не отбиваемся. Без особой необходимости с территории усадьбы не выезжаем, а если и выезжаем, то с Юрковым, на выделенном и проверенном автотранспорте. Сотовый берем с собой всегда: на нем, помимо контактных данных, установлены маячки, которые сообщат о твоем местонахождении, даже если батарея разряжена, выключена или демонтирована. Когда я звоню – отвечаем даже из ванны или постели с любовником… Ясно?

Варвара вспыхнула:

– Нет у меня любовника, – буркнула. – Но, ясно, да.

– Хорошо, – он резко встал. – Твой телефон проверят ребята и вернут. Это обычная формальность. На нем могут оказаться жучки, может кто-то из твоих контактов засветился в команде Барановского. Мало ли… Может, он давно готовил ваш переезд к Толмачеву.

Он отвернулся, задумчиво уставился в окно.

– Глеб. А я могу чем-то помочь? – спросила несмело и отвела ведьмовские глаза. – Ну, в расследовании. В работе…

Фадеев отмахнулся, уже доставая из кармана джинсов ключи от джипа и запуская двигатель.

– Лучшая помощь – не мешаться под ногами. Реально, сейчас это важнее.

Варвара хотела сказать что-то на счет лучшей на курсе, и еще про лишнюю пару рук, глаз и лишнюю, совершенно сходящую с ума от безделья голову, но уперлась в усталый, потемневший взгляд Фадеева, напряженные скулы. И промолчала.

* * *

Они молчали всю дорогу домой. Варвара пыталась представить тот мир, в котором живет Толмачев, в котором собирается жить ее мать. Тот мир, в котором травят собаками детей конкурента, убивают ради пароля от компьютера и вычеркивают из жизни из-за невыполненной работы. За каждой копейкой – чья-то судьба. За каждым миллионом – свобода. И ее сегодняшние проблемы с отобранным Фадеевым сотовым – только начало. Так чувствовалось в душе.

В сердце будто потревоженные ангелы трепетали: Варваре все меньше хотелось становиться частью семьи Толмачева.

Глеб исподтишка наблюдал за притихшей девушкой. Темные волосы выбились из-под банданы, легкими змеями вились у виска, лизали изящную шею и небрежно замирали на плечах. Боролся с желанием дотронуться, поправить. И вообще… с желанием. Взгляд невольно скользнул по острым коленкам.

Решение показать ей папку Барановского возникло спонтанно, когда она бесцеремонно вошла в переговорную. И, увидев ужас в округлившихся глазах, он уже успел пожалеть о решении: побоялся, что девчонка устроит истерику, еще и в обморок упадет. Он даже прикидывал в уме, где у него спрятана аптечка с успокаивающим и нашатырём. Получалось, что в машине. А это очень некстати, потому что придется привлекать Татьяну Федоровну. А она, хоть и работает у Толмачева лет двадцать, все равно – чужой человек.

Там, в кабинете, он с опаской наблюдал, как будущая родственница олигарха побледнела, как покрылись красными пятнами тонкая шея и руки, как рот беззвучно хватал воздух, не в силах вобрать в себя ни капли кислорода. Как задрожали пальцы и приподнялись плечи, а взгляд, будто приклеенный к жутким снимкам, стал бессмысленно-стеклянным.

Он оставался таким и сейчас, когда она бессмысленно пялилась в окно на ночную Москву.

Глеб знал, о чем она думала: ее неуверенность и сомнение витало в салоне, затейливым узором ложилось на приборную панель, пробивалось красными габаритными огнями спешащих домой машин. Прорывалось в манере покусывать нижнюю губу, растирать указательный палец и хмуриться. В этой голове сейчас принимается решение. Возможно, главное в ее жизни. И он не хотел мешать. Поэтому молчал. И не предложил заехать поесть: желудок не простил обмана с пирожным, и сейчас подвывал, почти заглушая мерный гул двигателя.

Уже свернув к дому, ожидая пока распахнутся ворота, он проговорил примирительно:

– Варвара, спасибо вам, – его отец всегда советовал просить у женщины прощение, если она виновата, и благодарить, если не знаешь, что сказать, но хочешь оставить о себе приятное впечатление.

Правило действовало безотказно.

И сейчас снова не подвело: девушка повернула к нему голову, уставилась, чуть приоткрыв рот.

– За что? – отличный вопрос, предоставляющий право мужчине говорить. И женщина будет слушать!

Глеб спрятал лукавую улыбку.

– За то, что не устроили истерику, не бросились жаловаться Толмачеву. За то что, сейчас всю дорогу молчали и дали возможность подумать.

Девушка прищурилась, поджала губы. Глеб продолжал:

– Предполагаю, я немного перегнул палку, нагнал страху. Мы контролируем ситуацию, и система безопасности у Толмачева сейчас налажена гораздо лучше, чем даже год назад, – он кивнул охранникам на посту, мягко направился через парк к дому. – Так что вам или вашей матери волноваться не о чем. При соблюдении элементарных мер предосторожности.

– Даже если нет никакой угрозы, ее стоит придумать, чтобы так манипулировать людьми, – Варвара говорила медленно и смотрела с издевкой.

Глеб осекся и подавился следующей заготовленной фразой – про профессионализм своих ребят и про то, что все меры на непродолжительное время.

– В каком смысле манипулировать? Вы считаете, я это все придумал? – он остановил машину у флигеля, в котором жила девушка, повернулся к ней. – Ну, давайте, выдавайте свои соображения, уже заинтриговали. Зачем мне все это? Отработать бабки, которые мне платит за работу олигарх? Обратить на себя внимание голоногой малолетки? Или устроить себе развлекалово с беготнёй по торговому центру? Ну, что замолчали?

Варвара с опаской поглядывала на его напряженную грудь, взбугрившиеся под футболкой бицепсы, крепкий пресс. Взгляд мужчины снова стал острым и холодным как сталь, под ним оказалось неуютно, зябко.

– Если у Толмачева такие враги, то у вас по периметру должны уже стоять головорезы с автоматами, а подъездные пути контролироваться так, что муха не пролетит. Ваша хваленая система безопасности трещит по швам: я выскочила через первую попавшуюся щель, даже особо не стараясь. Так что врете вы все, Глеб Иванович, – она ощетинилась дикой кошкой. – А вот зачем вам это, еще вопрос. Если есть какой-то мотив, конечно.

– А, то есть его может и не быть? – Глеб не знал, как на это все реагировать, но чувствовал усиливающуюся зубную боль, смешанную с желанием придушить пигалицу. Есть женщины, которые не могут оставить его равнодушным. И Варвара Андейчик определенно из их числа.

Девчонка сорвала с головы бандану, сунула в карман.

– Может и не быть. И это означает, что вы просто не умеете делать то, о чем заявляете, – независимо отвернулась, дернула ручку. Уже слыша, как разразился Фадеев хохотом, рванула к крыльцу.

– Эй, Зульфия Сулеймановна! – Глеб приоткрыл окно автомобиля, крикнул, давясь от смеха. – Ты платочек свой забыла, диванный аналитик восьмидесятого уровня!

Он высунул руку из салона, помахал черной банданой девушки. Та резко остановилась на крыльце, воинственно выставила указательный палец, будто желая пристрелить его им.

– Не смейте меня называть по-всякому! Я уже начинаю думать, что ваших мозгов не хватает, чтобы запомнить простое русское имя! – вырвала из его рук платок.

– Да куда мне, тупому охраннику, – он лукаво прищурился.

Варваре стало жарко под его взглядом. Она попятилась, зацепилась подошвой за край ступеньки, чуть не упала, но успела схватиться за перила. Джип неторопливо двинулся с места, и девушка едва не потеряла дар речи, когда безопасник поднес два пальца к глазам и ткнул в сторону девушки указательным.

«Я слежу за тобой!» – прочитала Варвара жест.

Стоп-сигналы мигнули красным: автомобиль Фадеева притормозил у крыльца главного дома.

* * *

Она влетела в комнату и захлопнула за собой дверь с такой силой, что на прикроватной тумбочке жалобно звякнул абажур в японском стиле, подпрыгнул и накренился. Варвара строго посмотрела на него, бросила бандану на кровать.

– Гад! – прошипела она, придумывая проклятия на голову заносчивого охранника. – Идиот!

Она бессильно металась по комнате, вздыхала. Данька, тоже хорош. Ведь даже не попробовал ее отбить от этого нахала. Поплелся на остановку, будто она ему никто. Под сердцем клокотало, выплескиваясь.

В дверь тихо постучали:

– Варь, ты дома? – мама приоткрыла дверь, заглянула внутрь.

Девушка шумно выдохнула, постаралась прийти в себя: еще не хватало материнских расспросов.

– Да, мам. Входи.

Ольга Петровна проскользнула в приоткрытую дверь, замерла на входе.

– Ты сегодня взъерошенная, – улыбнулась, любовно разглядывая дочь.

Та только отмахнулась, плюхнулась на кровать. Отвернулась к окну.

– Не обращай внимание. Все норм, – пропыхтела.

Ольга Петровна присела рядом, положила горячую ладонь на голое колено дочери.

– Варь. Ты чего ерошишься? Все так плохо? Неуютно тебе здесь? – голос был ласковым, обволакивающе родным. Вот таким голосом мать могла выведать у нее все тайны. Даже самые-самые заветные.

Запрещенный прием.

Девушка нервно повела плечом, все еще переживая недавнюю стычку с Фадеевым. Жаловаться матери выглядело слишком по-детски, да, собственно, о чем говорить? Что безопасник будущего отчима над ней подтрунивает, называя то «Марфой Васильевной», то «Зульфией Сулеймановной»? Что испортил свидание? А поездка с Данькой в кино – это вообще свидание было? И еще жаловаться – это же признаться, что она сиганула через забор, в обход стационарного поста охраны, наплевав на предупреждение Толмачева и Фадеева.

И для чего сиганула? Чтобы сходить с кино с парнем, который сдал ее Фадееву по первому требованию. От упоминания о понуро плетущейся к остановке спине, под сердцем заклокотало сильнее. Варвара шумно вздохнула.

Получалось, что оставалось только молчать, захлебываясь собственной желчью.

Мама поняла ее молчание. Погладила по спине:

– Глупая ты у меня еще, – необидно прошептала. И у Варвары сразу опустились плечи, будто с них сняли стотонную усталость.

– Ну и ладно, – пробурчала девушка. В руках она скручивала вырванную у Фадеева бандану, вертела ее в руках, разглядывая смятых паучков и плохо пропечатанную паутину.

Ольга Петровна понимающе вздохнула:

– И ладно. На то молодость и дана, чтобы быть кипучей, активной, жизнеутверждающей. Так Шолохов говорил, – примирительно похлопало дочь по спине. – Но Гриша просит, чтобы ты была осторожнее. У них там, правда, серьезно, – он помолчала, закусив губу. – Знаешь, мне тоже это все ново. Я даже не уверена, что хочу и дальше вот так жить – постоянно под охраной. Вокруг лес и каменный забор. И знать, что за тобой тенью кто-то следует. Пусть и не для того, чтобы обидеть, а скорее даже наоборот, но все равно… Мне нравилось просто выйти на улицу и отправиться по магазинам. И простоять у прилавка с чаем столько времени, сколько хочется. Пока не прочитаешь все этикетки. Или в книжном…

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации