Текст книги "Былина о труде"

Былина о труде
Федор Иванов

© Федор Иванов, 2017

ISBN 978-5-4483-7046-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Былина о труде

Жил когда-то в незапамятные времена молодой пахарь по имени Труд. Рано вставал он утром и поздно ложился, потому что любил свое дело больше сна; работал до седьмого пота, забывал о еде, потому что любил Дело больше еды. Если приходилось ему срубить одно дерево, десять новых сажал взамен. Распахал три поля, и пока два работало, третье у него отдыхало, набираясь сил. Понимал Труд, что поле живое, и ему, как всему живому, нужен отдых.

Никогда не унывал Труд, знал, для чего живет. И чем больше трудился, тем добрее становилось его сердце, радостнее глаза, острее ум.

Счастливо жил Труд, а все богатство его было в умелых руках, быстром уме да веселой душе.

Был у Труда сосед. Звали его Лежебоком. Все разбогатеть мечтал, лежал целый день то на одном боку, то на другом, и чем больше лежал, тем злее становился. Никак не мог он понять, почему в глазах соседа все ярче радость блестела.

Спросил он однажды, не удержавшись:

«Скажи, почему ты веселый такой, Труд? Почему мне не весело?»

«Не поймешь ты этого, бездельничая целый день. Поработай вместе со мной, тогда и узнаешь!»

Не поверил соседу Лежебок:

«Разве можно радоваться чему-то, кроме денег и дорогих вещей! Наверное, прячет он что-то на своем поле. Может золото?»

Взял Лежебок ночью плуг, лошадь запряг, перепахал все поле от края и до края, только ничего там не нашел, никакого клада не выкопал.

Злой вернулся он домой. Никакой не принесло Лежебоку радости ночное копание, ведь не для радости он трудился, а только корысти ради!

Пришел утром Труд на поле. Видит, что все оно точно кротами изрыто. Покачал он головой: нельзя без любви к земле на ней работать, и вспахал поле заново.

Идет Труд по земле, высокий, стройный, и все в мире словно улыбается ему: солнце, и тополя у дороги, и ивы у реки. Только тот настоящий хозяин земли, кто пашет ее, ухаживает за ней, как за малым дитем.

Понимает земля, что ее любят, и тоже улыбается Труду.

А Лежебоку злоба отравляет дни. Зависть замучила. Никак не может понять, в чем же счастье Труда, почему он веселый такой! Почему никому не жалуется, не обижается ни на кого? И задумал он погубить юношу.

Пришло время сенокоса. Дни стояли длинные, теплые дожди прошли по изумрудным травам, забушевало травяное море.

Узнал Лежебок, что Труд на следующий день собирается на дальний луг траву косить. Удивительно, но не ленился Лежебок злые дела делать! Откуда только сила бралась да мозги для злого расчета!

Пробрался он ночью на дальний луг и подложил в густую траву острые лезвия:

«Посмотрим, много ли ты без ног наработаешь?»

Ранним утром, едва рассвело, начал Труд косьбу. Легкой походкой идет он по земле, словно не косой машет, а на поле пляшет, и душистая трава сама ложится изумрудной россыпью на влажную от росы землю

Вдруг острая боль обожгла косарю ногу. Упал он, обливаясь кровью. Кто поможет в пустынном месте?

Но и здесь нашел Труд верных друзей. Принесли ему птицы в ключах живой воды, кузнечики смазали рану целебной мазью, быстроногий заяц помчался в деревню за помощью. Прибежали люди, а Труд уже на ногах стоит. Рана затянулась от целебных мазей, как будто и не было ее вовсе, только шрам и остался.

«Спасибо вам, звери и птицы, спасибо, милые друзья мои! Некогда мне болеть! Роса скоро высохнет, за работу приниматься пора!»

И снова пошел косить Труд, широко взмахивая руками, и казалось людям, что сильная птица летит в неоглядном небе.

Призадумались тут крепко друзья Труда: кому могло понадобиться подлое дело? Разве могут быть враги у Труда? Врагов Труд не знал.

И кто-то сказал, что видел, как Лежебок ночью украдкой выходил из избы, как прошел на дальний луг. Пришли люди к Лежебоку и сказали ему:

«Уходи из наших мест, злой человек, нет у нас веры тебе!»

Собрал свое добро Лежебок и ушел из деревни место искать, где можно ничего не делать да богатым быть.

Прошли годы. Работой встречал Труд зарю, работой провожал уходящий день, счастьем наполнялись его глаза, силой наливались руки. Нелегко было узнать родной край человеку, загостившемуся на чужбине. Высокие мосты надежно соединили берега широких рек. Сады зашумели на ветру, роняя спелые плоды, поля заколыхались в переливах живого золота. Новые сорта растений зазеленели в лучах весеннего солнца, появились новые породы животных

Все больше становилось у Труда друзей. В каждой малой деревне, в каждом большом селении работали люди с душой, трудились, как песни пели. Учил их Труд беречь природу, не ломать ее волю, чтобы стала она по-настоящему доброй, щедрой, разумной.

Построил Труд дома, похожие на волшебные картинки. Празднично и уютно жилось людям в таких домах. Для маленьких жителей делал он высокие качели, чтобы до самого неба взлетали над обрывистыми берегами рек, мастерил быстрые санки, поющие карусели, каскады и водопады на горах.

И не знали дети болезней, и не знали старики горечи одиночества в цветущем крае, где Труд уважали, где Дело было в чести.

Однажды в деревню, где жил Труд, прискакала дружина воинов. Затрубили они в серебряные трубы, забили в барабаны, стали вызывать крестьян на деревенскую улицу. Когда все жители деревни собрались, старший всадник крикнул им:

«Слушайте приказ грозного Правителя! Повелевает он доставить к нему человека по имени Труд. Знаете ли вы этого человека?»

Зашумела, заволновалась площадь.

«А зачем он вам?» спрашивают люди.

«Да не нам, мы люди подневольные: приказали нам отыскать его, во что бы то ни стало, и во дворец доставить! А мы Труду ничего худого не желаем».

«Поезжайте к реке, там и найдете его. Рыбок золотых выпускает он в воду».

Поскакали воины к реке. Смотрят они, удивляются: что за чудо чудное!

Вода в реке вся золота я стала, столько в ней золотых рыбок-мальков плавает. И Труд здесь же, у реки, улыбается широкой, как поле, улыбкой.

«Поедем с нами, добрый человек!» попросил старший дружинник. «Плохо нам будет, если не привезем тебя!»

Засмеялся юноша:

«Ну, что же, вы люди служивые, не хочу, чтобы было вам плохо! Придется мне поехать с вами!»

Свистнул Труд: топот за рекой раздался. Конь лихой подлетел и замер в ожидании приказа, ждет: копытами бьет, ушами прядет. Вскочил Труд в седло и поскакал впереди дружинников, словно сам вел их за собой.

Широка земля, но дороги ее не бесконечны. Добрались, наконец, путники до высоких хором, до богатого княжеского дворца.

Прочно построены дворцы Земли, на века, драгоценными каменьями, затейливыми узорами украшены. Только не живут здесь те, кто стены эти клал, кто узоры рисовал! Вот и здесь тоже Правитель да свита его обосновались.

Провели Труда через ворота дубовые, ввели в чертоги княжеские. Входит он в большую залу.

Видит: сидит на возвышении Лежебок в дорогой одежде. Важный стал, не узнать его, как будто вырос вдвое, втрое шире стал. Все, кто в зале был, в поклоне согнулись, в пол смотрят, глаз от пола оторвать не смеют.

Один Труд прямо, как свеча, стоит, плечи расправил, Лежебоку прямо в глаза глядит. Рассердился Лежебок, что Труд не поклонился ему, но сдержался, приказал слугам вон выйти.

Смотрят друг на друга бывшие соседи. Долго, ох, и долго же не виделись они!

«А ты все такой же, счастливый?» хмуро спросил Лежебок.

«Нет, не такой же!» ответил Труд, «теперь я во сто крат счастливее. Счастье, Лежебок, как вода в реке, «чем больше отдаешь, тем больше получаешь!»

«Хочу поделиться с тобой тайной думой своей», начал рассказывать Лежебок. «Добился я всего, чего хотел, о чем мечтал. Я обладаю неслыханными сокровищами, владею дворцами и землями, но я несчастлив. Не далось мне в руки счастье, День и ночь я считаю и пересчитываю свои богатства, а сердце мое переполняется страхом, что кто-нибудь отнимет или украдет их. Не знаю покоя ни ясным днем, ни темной ночью. Сделай мне, Труд, такой замок, чтобы никто в мире, слышишь, никто не мог бы открыть его. Можешь?

«Нет, не могу», спокойно ответил Труд. «Дома я строить умею, а вот делать замки как-то не приходилось, ты ведь знаешь, что в наших краях двери на замок не закрывают, а когда к соседу в дом входят, то в дверь не стучат: а то еще обидится сосед, скажет в сердцах: «да что я тебе, чужой, что ли?!»

Хлопнул Лежебок в ладони, подозвал слуг:

«Поселите-ка вы, слуги мои верные, этого непокорного молодца в холодном погребе, да не давайте ему ни пить, ни есть, да стерегите хорошенько, пока не одумается, не образумится, не научится мои приказы беспрекословно исполнять!»

Посмотрел Труд в глаза Лежебоку, и показалось ему, что не глаза живые он видит, а два медных пятака тускло и скучно блестят в глазницах. Схватили слуги юношу под белы руки, вывели из княжеских хором и бросили в глубокую яму.

В ту же ночь Труд ушел из тюрьмы. Никто не видел, как продолбил он ступеньки в твердой, как камень, земле; никто не слышал, как проскользнул легкой тенью мимо слуг лежебоковых.

Только утром они хватились, что нет в яме пленника, только когда рассвело, заметили следы от копыт коня, на котором умчался Труд.

Страшно рассвирепел Лежебок, приказал поймать Труда, из-под земли достать, да где там! Разве поймаешь сокола в ясном небе?

Труд вернулся в свой край. Слишком любил он родную землю, чтобы покинуть ее.

Цвела земля, все краше и добрее к людям становилась она. Вольные ветры смягчали жару, вовремя шли дожди. Люди научились оберегать землю от жестоких морозов. Светлый разум царил в прекрасном крае.

Не посмел Лежебок вредить Труду. Знал, что любит богатыря простой народ и никому не позволит сделать ему зло.

Но небо не бывает все время ясным. Так и к людям приходит время испытаний, чтобы проверить их силу. Тяжкое горе, нежданная беда обрушилась на страну. Вторглись в ее пределы железные рыцари, не знавшие пощады, не ведавшие жалости.

Там, где ступали их тяжелые шаги, не росли травы, не пели птицы, не текли реки. Горели поля и деревни, гибли люди.

Собрались со всех концов земли простые пахари, мастеровые, кузнецы и плотники, пошли к хоромам Правителя и стали вызывать его:

«Вставай, Правитель, время наше пришло! Надо на борьбу подниматься! Защитим родимую землю! Веди нас на врага!»

Вышел Лежебок на балкон, крикнул громко, произнес важно:

«Воины мои! Завтра у моего дворца всем вам собраться повелеваю. Я сам поведу вас в бой. А сейчас расходитесь по домам!»

Пошли люди в поход собираться. А Лежебок погрузил сундуки со своими драгоценностями на повозку и бежал ночью со слугами неизвестно куда.

Чужой он был земле человек. Нечего ему было, кроме денег своих, защищать, некого оборонять. Не было для него в мире заветного уголка.

Утром собрались перед дворцом крестьяне с морщинистыми, как земля в многодневный зной, лицами, ремесленники, работящие да умелые, женщины да ребятишки малые. А Лежебока и след давно простыл. Ждут-пождут люди: нет Лежебока.

Приуныла площадь. Растерялся город. Кто теперь поведет в бой народ?

Вдруг стук копыт раздался, звонкий да веселый, словно серебряные бубенчики зазвенели. Выехал на площадь всадник на белом коне, в рубашке белее снега, светлые кудри ветер шевелит. Узнали его люди, имя, словно волна, прокатилось по площади:

«Труд, Труд!» повторяли из уст в уста.

«Вот кто поведет нас на битву за отчину нашу!»

Остановил Труд коня, спрыгнул на землю. Подошел к нему один старик из толпы: борода седая, глаза мудрые, в морщинках, словно улыбнуться все время хотят. Сказал старик богатырю:

«Все мы, Труд, готовы умереть за родную землю. Только ведь сам знаешь, не выстоять нам с голыми руками да с красивыми словами против железных рыцарей. Оружие хорошее нужно, только с ним врагов победим! Не забыл ли ты об оружии?»

«А вот, посмотри-ка, отец, что там везут?» и Труд руку простер, показывая на бесконечную вереницу повозок, въезжавших на площадь. Окружили люди повозки, а в них булатные мечи, каленые стрелы, копья да кольчуги.

Знал Труд, что нет оружия у мирного народа, что только охрана Лежебока хорошо вооружена. Заперся с друзьями в огненной кузнице, десять дней и десять ночей на вольный воздух не выходил, пока не было сделано, все, что нужно.

Думал о мире, строить и сеять спешил Труд, но знал, что в тяжелую годину только железом можно остановить железных рыцарей.

Всю площадь облетел звонкий голос богатыря:

«Разбирайте оружие, пробуйте его на силу и крепость, с верой в победу к смертной сече готовьтесь!»

Труд сам проверил оружие, что сработали мастера. Прикатили его помощники большой камень-валун. Взял богатырь булатный меч, размахнулся и разрубил камень надвое. Рассыпалась каменная громада. Задрожала степь, и птицы взлетели со своих гнезд в окрестных лесах. И тогда поверили люди в победу. Страх, если и был у кого, из сердца ушел навсегда.

Воины построились ровными рядами и с песнями, подняв гордые стяги, двинулись в поход.

День шли, другой шли. Все ближе вражеское войско. Уже над головами черный пепел сожженных деревень, уже солнцу тяжело пробиваться сквозь дым и копоть. Тяжелее становилось дышать, хотелось пить, но реки высохли: родники, питавшие их, были закопаны врагами.

Прошел еще один день. Наконец, добрались усталые воины до высокого холма, поднялись на вершину и встали там лагерем.

«Здесь будем ждать неприятеля!» решил Труд.

Просторна степь, далеко видно кругом. Ковыль сторожит тишину. Но знают воины, что обманчива эта тишина. Ждут.

Близко уже враги.

И вот словно гул отдаленный пронесся по степи. Нахмурилось небо, помрачнели дали, затихли птицы. Все замерло, как перед грозой. Зорко всматривалась вдаль дружина.

То не грозная туча показалась вдали, то вражеский строй подходил к холму. Содрогалась земля от мерной поступи железных ног. Багровым заревом занялся горизонт, горели подожженные захватчиками поля и деревни.

Но не беззащитной была Земля! Надели Воины белые рубахи, как в праздник, на них сверху кольчуги, крепко обнялись, попрощались друг с другом.

Соколом взлетел Труд в седло, послал вперед коня, мечом тяжелым взмахнул.

Вдруг сильный ветер подул с холма и разогнал черный дым, солнце взошло, ослепило врагов. Могучим потоком хлынули сверху вниз витязи, защитники Родной Земли. Впереди молнией летел богатырь, открытый всем ветрам и стрелам. Ворвался он в самую середину вражеского войска, вихрем прошелся по неприятельским рядам, и только лязг железа да стук падающих тел можно было услышать на Поле Брани в тот день!

За горящую землю, за высохшие реки, за слезы, за солнце в черном дыму сполна отплатил витязь жестоким завоевателям.

Долго еще длилась кровавая битва. Не выдержали рыцари. Сила уступила силе. Дрогнули враги, побежали обратно, в подожженные ими же поля, и все погибли там в огне.

Дружина возвращалась домой с победой. Народ песнями встречал своих героев, и не было в родном крае такого дома и такого сердца, где не царили бы веселье и радость.

Однажды вечером, когда смеркалось, проходила дружина через вековую рощу, что росла у берегов полноводной реки. Впереди шагом, опустив поводья, ехал Труд. Он пел негромкую песню. И говорилось в ней о родном доме, о руках, что столковались по мирной работе, о счастье жить на земле, что из рода в род зовет народ Землей Матушкой.

Вдруг из-за большого дерева вылетела злая стрела. Помедлила немного, будто сомневаясь, куда ей лететь, и ударила в широкую грудь богатыря как раз напротив сердца!

Только кованная умелыми руками кольчуга защитила богатыря!

Отскочила от брони стрела и упала на землю без сил.

Невредим остался Труд.

В этот же миг прыгнул из-за дерева в темноту человек и, пригнувшись, побежал, как испуганная крыса, касаясь земли руками.

Это был Лежебок.

Утонули темной ночью все его сокровища в болоте, и ничего не осталось у Лежебока ни в сундуках, ни в душонке его убогой. Ничего, кроме злобы и ненависти к Труду. Даже Лежебоку стало, наконец, ясно, что был он на земле чем-то вроде жука-короеда, а человеком ему так и не получилось стать.

Этой правды и не мог простить Труду Лежебок. Что сталось с ним потом, никто не знает. Никто не поет о нем Песен. Никто не рассказывает Сказок. Точно его на земле совсем не бывало!

А Труд жив, и в наши дни он творит свои добрые дела.

Лишь добро на земле бессмертно.

Проталинка

На смену волшебнику Февралю пришел волшебник Март. И хоть они были друзьями, а с насиженных мест Февралю уходить не хотелось. Всякие переходы-переезды на новые места всегда хлопотные. Зацепился Февраль за лес и отсиживается себе там.

А с приходом Марта день делается все длинней да длинней, солнце нет-нет да пригреет. Снег на солнце посинел, обмяк и осел, но это только на открытом месте. Другое дело в лесу, где притаился февраль. Там, казалось, не замечалось никаких перемен: как были наметены сугробы, так все и оставалось.

По ночам, когда Март засыпал, Февраль выходил из леса и, прогуливаясь по округе, примораживал обмякший снег, на нем появлялась твердая корка. Под утро Февраль опять укрывался в лесу, куда весеннему солнцу проникать было трудно, и отсиживался там до следующей ночи. Но с каждым днем солнце пригревало все больше и больше, и его теплые лучи понемногу проникали также и в лес.

И хотя снегу в лесу было еще полным-полно, возле комля одной большой березы, северная сторона которой заросла мхом, с южной стороны появилась Проталинка.

Она была такая маленькая, что ей совсем не было видно, что делается вокруг, возле других деревьев. Поэтому Проталинке было очень одиноко и грустно. Она думала, что на свете она совсем одна. Кроме того, ей было еще и очень зябко, ведь Февраль пока своего места в лесу Марту не уступил и по ночам сильно примораживал.

У Марта же пока руки до леса не доходили: и без того дел кругом было по горло. Однако время шло. Март работал все веселее, он уже согнал весь снег в городах и селах, на полях, правда, оставалось немного снега, да и тот почернел, зато в лесу все еще красовались сугробы под ледяной коркой.

Совсем отчаялась Проталинка. Она тяжело вздохнула и сказала:

«Ах, если бы кто-нибудь услышал меня и помог мне! Неужели я никогда не зазеленею густой и сочной травой!»

И Проталинку услышали. Услышал ее подходивший к лесу вместе с Мартом волшебник Апрель. Пришло его время, он заступал на смену Марту, который торопился в лес завершить незаконченные дела.

Февраль дохнул на Проталинку холодом и сказал ей:

«Не беспокойся, Проталинка, твои мечты скоро непременно сбудутся, а я желаю тебе только добра!».

И, правда, как только Февраль услышал приближение Марта с Апрелем, так тут же оставил лес и ушел на Север.

А Март быстро растопил и согнал весь снег, и сам в свое время ушел вслед за Февралем. У каждого из них впереди было много дел.

Проталинка повеселела, она слилась с сотнями своих маленьких подружек и была теперь не одинока!

Пришла Весна и в лес Проталинки!

Апрель вступил в свои права. Постепенно становилось все теплее, земля отогревалась от холода и просыпалась от долгого сна. В деревьях пошел сок, и земля в лесу оделась нежной и сочной травой. В лесу было тепло и радостно. Звери, птицы и растения готовились к приходу Мая.

Все желания Проталинки сбылись.

В гостях у Мишки

Медвежонок пригласил зайчонка в гости. Приготовил для дорогого гостя знатное угощение, яств разных видимо-невидимо. Расставил часть на пеньке, а что не уместилось под деревом в холодке.

И чего только не наготовил: подливки, наливки, заливки, разливки, сливки, оливки, «ливки», «ивки», просто «ки», и еще много всякого такого, для чего даже названия еще не придумано…

«Ки» это, наверное, что-то из японской кухни, звучит, по крайней мере, как-то не

по-нашему, не по-медвежьи и не по-заячьи!

Сел зайчонок на почетное гостевое место: сидит на задних лапках, передние перед собой держит, ушами шевелит, ждет, что хозяин скажет.

Вдруг Медвежонок торжественно заявляет:

«Погоди есть! Обожди питаться! Я как хозяин обязан проверить, вкусна ли пища!»

И лапу прямо в банку с компотом: «бултых!»

Достает самый лакомый, большой-пребольшой кусок, и жует его, закрыв глаза от удовольствия.

«Мишка, а ты не забыл лапы помыть перед едой?» спрашивает заяц подозрительно.

«Обижаешь!» говорит Мишка не очень уверенно. «Кстати, а что вон в той кастрюльке? Сейчас посмотрим!»

И прямо в кастрюлю носом с черной заплаткой на конце.

«Ой, вкусно, ох, сытно, ах, аппетитно!»

«Знаешь, я, пожалуй, пойду! Сегодня я спешу, да и есть что-то уже не хочется!» говорит заяц.

«Чего заторопился? Блюда вкусные, отличные, я лично проверил!»

«Нет, все равно пойду. Только что вспомнил: Белка и Ежик ждут меня у малинника в час, когда солнце будет в стороне Красного леса у Земляничной поляны! Нехорошо опаздывать, да и аппетита уже нет. Я его чего-то потерял!»

«Странный зайчик… Где же он потерял аппетит?» думает Мишка. «Может, он потерял, а я нашел? Придется, однако, теперь мне все это доедать! Вот и приглашай гостей после этого!»