Текст книги "Путешествие по Сибири и Ледовитому морю"

Овцын поспешил возвратиться в Тобольск, взяв с собой мастера Кошелева, которому поручено было строение нового судна; они прибыли на место 24-го февраля, приступили к заготовлению лесов и марта 11-го заложили палубный бот длиной в 60, шириной в 17, глубиной в 7 ½ футов. Как ни поспешали строением, но не успели приготовить бота к плаванию на следующее лето.

В 1736 году, мая 23-го, лейтенант Овцын на дубель-шлюпке с дощениками, нагруженными провиантом, отправился из Тобольска вниз по рекам Иртышу и Оби. 14-го июня пришел в Березов, где простоял до 23-го для перегружения провианта и для разных исправлений на дубель-шлюпке. 4-го июля миновал Обдорск, 7-го достиг устья реки Оби, оставил дощеники у семиозерных магазинов и на дубель-шлюпке следовал далее к северу по Обской губе. 28-го прошел то место, откуда возвратился в 1734 году; 5-го августа достиг в широту 72°34', где был остановлен льдом, который впереди покрывал всю Обскую губу и стоял еще твердо с прошедшей зимы. Лейтенант Овцын ходил взад и вперед около этого места в ожидании, что лед будет взломан и унесен в море: видя, что он стоит неподвижно, решился, с совета своих подчиненных, для зимовки возвратиться в Обдорск, куда и прибыл 26-го сентября. В начале октября река Обь покрылась льдом. В декабре месяце приехали к Обдорскому оленные самоеды для взноса в казну ясака; с ними отправлен геодезии ученик описывать берег Ледовитого моря.

1737 года, мая 5-го, флотский мастер Кошелев и штурман Минин, на вновь построенном боте, названном «Почталион-Обь», пошли от Тобольска вниз по реке Иртышу и Оби, 5-го прибыли к Обдорску и вступили под начальство лейтенанта Овцына. В то время дубель-шлюпка была готова к походу. Овцын определил на нее командиром мастера Кошелева, а сам перешел на бот.

29-го июня оба судна отправились от Обдорска вниз по реке Оби. 9-го июля пришли к семиозерным магазинам: взяли на суда оставленный в них с прошлого лета провиант и другие припасы. 14-го июля пошли далее к северу по Обской губе, но за противными ветрами и туманами весьма медленно. 6-го августа находились в широте 72°46', у правого берега Обской губы, близ залива, называемого Гыдыям[42]42
  Современное название – Гыданска губа. (Прим. ред.)


[Закрыть], вдавшегося внутрь берега к юго-востоку на 160 верст; в вершине его впадает речка того же названия.

7-го августа лейтенант Овцын, по совету своих подчиненных, положил, по позднему осеннему времени, не осматривать левого берега Обской губы, а поспешить к реке Енисею, на другой день мореплаватели вышли в Ледовитое море; близ устья Обской губы, в широте 72°40', увидели, что направление прилива на SW по 3 ½ мили, отлива на NO с равной скоростью. При попутном ветре, продолжая путь к северу до широты 73°56', встретили густой, высокими буграми стоявший лед, на котором сидели чайки во множестве; глубина в этом месте была 11 сажен: течение моря к западу по ¾ мили в час. Здесь видели кита. Поворотили от льдов к берегу на SOtS, и впереди льдов уже не было.

На другой день усмотрели на ONO землю; глубина была 7, 6 и 5 сажен; грунт серый и крепкий песок. 10-го приблизились к невысокому и ровному берегу, у которого стали на якорь в расстоянии полумили, на глубине 2 ½ сажени, имея северный мыс на NNO, южную оконечность берега на StO. Для обозрения этого берега послан на ялботе штурман Минин, который, возвратившись к вечеру, донес, что берег ровный, невысокий, положение от SW к NO; по заплескам лежит много выброшенного морем леса; далее внутрь берега шесть озер, соединенных одно с другим речкой, впадающей в море, по озерам и речке множество диких гусей, уток и чаек. Земля везде тундряная, и нет никакого растения; вдали видели диких оленей и одного белого медведя. Широта якорного места найдена 73°10'; отклонение компаса ½ румба восточное; течение моря примечено, с 7-го часа утра до полудня, ¾ мили к северу.

Следующие шесть дней мореплаватели наши, при противных ветрах, днем лавировали, а в ночное время стояли на якоре. 16-го находились в широте северной 73°18'; тогда северо-восточный мыс, называемый Мате-Соль[43]43
  В Хронологической истории Берха, ч.1, стр. 124, ошибочно сказано, что сие четвертое плавание Овцына было в 1738 году и что он тогда, обошед мыс Ялмал, вошел в реку Енисей; у Миллера также ошибка в годе, но мыс называет он Мать-соль. Мыс Ялмал, как мы выше видели, находится на западной стороне Обской губы. Мать-Соль на самоедском языке значит «Тупой мыс» (современное название этого мыса – Матте-Саль).


[Закрыть], был от них на OSO в 3 ½ милях. На этом мысе лейтенант Овцын приказал поставить из выкидного леса знак с надписью, что он в 1737 году, 16 августа, прошел с двумя судами из Обской губы к востоку. В этом месте вода горька и солона, цвета светло-зеленого; прилив и отлив N и S по 3 ½ мили. Идучи далее к О, на глубине 10, 7, 5 сажен, заметили 17-го числа множество леса, несомого от S к N. Глубины оказывались весьма неравные, и обширные мели простирались от берега в море. За мысом Мате-Соль к StO вдался большой залив на 100 верст, шириной до 35-ти. Далее этого залива морской берег до устья реки Енисея простирается к SO на 160 верст.

30-го августа мореплаватели наши подошли к устью реки Енисея и чрезвычайно были обрадованы прибытием на лодке геодезии ученика Прянишникова, который близ устья Енисея ожидал суда, чтобы показать им вход в реку.

1-го сентября оба судна благополучно вошли в устье реки Енисея и остановились у магазинов, которые, по приказанию начальства, нарочно построены для припасов, нужных нашим путешественникам. Широта этого места найдена 71°33', отклонение компаса ¾ румба восточное.

Получив из магазинов провиант и взяв проводника, знающего фарватер реки, лейтенант Овцын пошел 2-го сентября Енисеем; в продолжение месяца поднимался он вверх под парусами, поспешая сколько возможно к городу Туруханску, но 2 октября остановлен льдом и зимовал в Ангутском заливе, не доходя 30 верст до Туруханска. Мастер Кошелев на дубель-шлюпке отстал на несколько верст, не мог идти далее, вынужден был спуститься вниз по Енисею и при устье реки Денешкиной остался для зимовки в ста верстах от Туруханска.

1738 года лейтенант Овцын по доносу подчиненных отдан под суд. Мастер Кошелев потребован в С.-Петербург для отчета по делам. Штурману Минину предписано следующего лета идти в Ледовитое море и стараться обойти Таймурский мыс.

С приходом весны оба судна были освидетельствованы, и оказалось, что дубель-шлюпка к плаванию ненадежна. Штурман Минин приготовил бот, на котором июня 4-го отправился вниз по реке Енисею и 3-го августа пришел к ее устью. По выходе в море продолжал плавание возле берега; 8-го августа миновал утесистого, каменного берега мыс, называемый Ефремов Камень, в широте 72°36'; 9-го в широте 72°53', на глубине 15-и сажен, встретил густой лед, который вынудил его возвратиться к зимовью Волгину; широта его найдена 72°20'. Простояв три дня, Минин пошел опять к северу, вдоль утесистого каменистого берега. 16-го в широте 73°8' стал на якорь за утесистым же каменистым островом, от матерого берега в 4-х милях; далее, за великими льдами, продолжать плавание было невозможно. 22-го послали на ялботе штурмана Стерлегова, возле берега, для осмотра, не найдется ли где возможность пройти. Через три дня посланный возвратился и донес, что он шел возле самого берега между льдов с большой трудностью; в сорока верстах от судна увидел, что берег заворотился к востоку и дальний мыс впереди был тогда на ONO ¼ O в 16-ти милях[44]44
  13 августа 1922 г. геолог Н. Н. Урванцев нашел на побережье Ледовитого океана, между устьями рек Енисея и Пясины, деревянную доску, на которой вырезана надпись: «1738 году августа 23дня мимо сего мыса, именуемого Енисея Северовосточного, на боту Оби Почталионе от флота штурман Федор Минин прошел к осту оной в ширине 73°14' N». (Прим. ред.)


[Закрыть].

Идти к нему штурман Стерлегов не мог по недостатку взятой им провизии и вынужден был возвратиться к судну. Вдоль северного берега того острова, за которым бот был на якоре, глубина 19 и 20 сажен.

Штурман Минин, простояв за островом до 30-го августа, из-за наступивших морозов, отправился в обратный путь. 13-го сентября вошел в реку Енисей и зимовал, не доходя до города Туруханска, у зимовья Исакова Терехино.

1739 года, июня 3-го река вскрылась. Штурман Минин весной занялся описью тех частей Енисея, которые в прошедшие годы не были еще осмотрены; в фарватере нашел он от 2-х до 8-ми сажен глубины. 18-го июня на боте ходил Минин вверх Енисея к Туруханску, чтобы запастись провизией, должен был ожидать ее до 31 июля и потому отправился в предназначенный ему путь весьма поздно, дошел только до устья реки Енисея и возвратился.

В 1740 году из Туруханска на собаках послан штурман Стерлегов к устью Енисея для описи морского берега до реки Таймуры[45]45
  Современное наименование – река Таймыра. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Он поехал от Волгинского зимовья, при устье Енисея, и 22-го марта был у северо-восточных островов, в широте по наблюдению 73°5'; 23-го начал опись: в тот же день, в широте по наблюдению 73°9', нашел отклонение компаса 10° восточнее; ему казалось, что в 3-х и 4-х верстах от берега носился лед, и, как он говорит: «над водой стоит пар, яко дым». Продолжая опись вдоль берега на север, Стерлегов почти каждый день определял широту по наблюдениям. Берег материка и близ него лежащие острова скалисты, до широты 75°13', в которой находился Стерлегов апреля 12-го. 14-го на высоком каменном мысе, в широте 75°26', поставили маяк. «Компаса отклонение от правого севера (так говорит Стерлегов) весьма много стало показывать, и неравное, и уповаемо, что в здешних северных местах магнитная сила служить не стала». По причине боли в глазах от блестящей белизны снега как у проводников, так и у Стерлегова, он вынужден пойти в обратный путь и остановился в устье реки Пясины, в зимовье двух промышленников, чтобы дать отдохнуть собакам, из каких большая половина так истощала, что не могла далее везти нарт. 29-го мая достигли устья реки Енисея.

Штурман Минин 7-го июня на боте отправился вниз по реке Енисею, 4-го августа вышел в Ледовитое море и следовал вдоль берега к северу. Пройдя острова Северо-Восточные[46]46
  Ксеверо-востоку от острова Диксона.


[Закрыть], терпел жестокий шторм от SW и NW, потерял ялик, который висел на боканцах, и 14-го августа для укрытия от волнения зашел за риф, где и отстоялся на якоре. Продолжая плавание, 16-го находился близ устья реки Пясины, в которое по причине мелей войти не мог. 17-го осмотрел залив в устье этой реки, чтобы в случае нужды найти надежное убежище. Залив закрыт от NW ветров; глубина 4 ½ сажени, грунт хорош. 20-го в широте по наблюдениям 74°43' усмотрели за двумя островами закрытый небольшой залив. При благополучном ветре, продолжая плавание на N, находили глубину 8 и 10 сажен и вдруг лотом не достали дна[47]47
  В журнале не упомянуто, сколько сажен линя выпустили.


[Закрыть]. Августа 21-го, в широте 75°15', Минин встретил непроходимый лед, и потому в журнале его сказано: «От незнания впереди положения берега, к прибежищу от всех случаев, к сохранению судна, вынужден был поворотить назад». Время уже настало холодное, и Делилев термометр опускался на 209° (Реомюр 3°). 28-го августа вошли в устье реки Енисея, вверх которой продолжали плавание до широты 69°40', где 16-го сентября при устье реки Дудина остановились зимовать.

В 1741 году штурман Минин описывал реку Енисей до города Енисейска, где, оставив бот «Почталион-Обь», с командой отправился в С.-Петербург.

На дубель-шлюпку «Якутск», подобную «Оби» и построенную в Якутске, назначен командиром лейтенант Прончищев, которому предписано идти Ледовитым морем от устья Лены на запад к Енисею, навстречу боту «Оби» под командой лейтенанта Овцына. В то же время приготовлено было в Якутске другое судно, «Иркутск», под начальством лейтенанта Ласиниуса, которому поручено идти на восток по Ледовитому морю, близ берегов, и стараться пройти Беринговым проливом в Восточный океан, а потом продолжать путь к Камчатке или к реке Анадыру.

Июня 30-го 1735 года оба судна отправились вниз по течению реки Лены, сопровождаемые дощениками, на которых погружен был запасной провиант с другими разными потребностями. Плавание по Лене совершили без всякого затруднения: глубина по реке найдена от 4-х до 9-ти сажен; берега были покрыты лиственным и березовым лесом. Мореплаватели миновали много островов, на которых, как и на берегах реки, видели промышленников, ловивших рыбу; по всем этим обстоятельствам путешествие было довольно приятное.

2-го августа пришли к устью Лены, впадающей в Ледовитое море пятью рукавами, образуя через то четыре острова; 8-го восточным рукавом, называемым Быковский проток, вышли в Ледовитое море; тогда, перегрузив на суда провиант и припасы, отправили дощеники обратно в Якутск.

9-го августа оба мореплавателя расстались, пожелав друг другу достигнуть благополучно назначенной им цели. Ласиниус пошел на восток. Прончищев, за противным ветром не прежде 14-го направил путь к северу, обходя острова Кирылол, Тумиты и Креста, которые лежат в устье реки Лены и ее рукавами отделяются от матерой земли.

16-го августа Прончищев увидел к северу множество льда, и потому, не удаляясь от вышеупомянутых островов, но держась возле них, шел к северу и северо-западу, на глубине 1 ½, 2 и 2 ½ сажени; 24-го пришел к западному устью рукава Лены, повернул на юг, внутрь губы, к устью реки Оленек, к которому приблизившись, 26-го числа стал на якорь и послал промеривать фарватер, ведущий в реку. 30-го вошел в устье и, остановившись у берега против пустых летних промышленнических юрт, расположился зимовать.

20-го сентября крепким северным ветром нанесло с моря в реку множество льда, который бывшим тогда морозом скрепило, и река стала.

5-го октября отделали для жилья землянки, и команда с судна перебралась в них. Широта этого места по наблюдениям найдена 72°54'. 10-го ноября солнце скрылось за горизонт[48]48
  В Записках Адмиралтейского департамента выведена из показанного времени сокрытия солнца за горизонт широта места 70°57', и по разности сей широты с определенною Прончищевым заключили, что сия последняя определена неверно. Основываясь на ошибочном предположении и на широте устья Колымы, найденной капитаном Биллингсом 69°29', на 1°46' менее означенной на прежних картах Ледовитого моря, выведено заключение, что берег Ледовитого моря на прежних картах, т. е. картах, сочиненных морскими офицерами, бывшими с Прончищевым, положен на полтора градуса севернее настоящего. Для опровержения всего этого нужно только заметить:
  1. Широта устья Оленека на карте Прончищева 72°54', широта устья Оленека на карте лейтенанта Анжу 72°57'.
  2. Широта (счислимая) маяка при устье реки Колымы Лаптевым 70°05', Врангелем 69°35'.
  3. В больших северных широтах зимой и при таянии снегов весной горизонтальная рефракция бывает так велика и неравномерна, что нарушает верность обыкновенного математического вычисления широт по времени сокрытия светил за горизонтом.


[Закрыть].

С наступлением весны 1736 года лейтенант Прончищев начал приготовлять судно к походу, но река Оленек вскрылась до устья не ранее 21-го июня, и тогда в море стоял еще твердый лед.

3-го августа отнесло льды от устья Оленека, и Прончищев направил путь к северо-западу.

5-го, прейдя в устье реки Анабара, посылал геодезиста Чекина вверх по реке промеривать глубину; через шесть дней Чекин возвратился.

12-го Прончищев отправился далее к северу вдоль берега, но, отойдя только 32 мили, встретил льды, между которыми при противном ветре лавировал; 13-го пробрался к устью губы Хатанги, которая при входе шириной до 30 миль, на середине два острова, один низменный, и от него к западу другой, утесистый каменный; глубина в устье от 9-ти до 12-ти сажен. Прончищев, увидев на берегу шалаш, послал проведать, нет ли там жителей; посланные, вскоре возвратившись, объявили, что увиденный шалаш – зимовье промышленников; людей не видали. Нашли только собак и свежий хлеб, из чего заключили, что хозяин вышел на промысел.

По наблюдению высоты солнца августа 14-го находились в широте 74°48'; отклонение компаса было 1 ½ румба восточное, устье губы Хатанги отстояло на SW 2°44' в 30-ти милях.

17-го увидели губу, покрытую сплошным льдом, мимо которого пробирались далее с большим трудом, на глубине от 2-х до 14-ти сажен. Между льдом видели много островов, но за туманом величины их определить не могли. По вычислениям мореплаватели наши полагали, что они в 120-ти милях от устья губы Хатанги, в широте 70°20'.

18-го, держась возле стоячего льда, по препятствиям от льда плавающего, шли вперед очень медленно. Высокие горы, покрытые снегом, видимы были за низменным берегом в отдалении на юго-западе. Море было наполнено буграми плавающего льда, и в губе стоял неподвижный, гладкий лед.

19-го прошли мимо большой губы, которая простиралась на юго-запад до 20-ти миль; впереди увидели два острова и между ними пролив шириной около мили.

Пройдя эти острова, Прончищев держал к северу, чтобы обойти сплошные, неломанные льды, пролегающие из губы в море: суда были подвержены непрестанной опасности быть раздавленными ото льда. В полдень мореплаватели наши полагали, что находятся против устья реки Таймуры, берега которой возвышены. Глубина моря поперек губы Таймурского устья была от 10-ти до 35-ти сажен[49]49
  В Записках Адмиралтейского департамента сказано, что 18-го августа с 5-ти сажен вдруг оказалось 113 сажен глубины, а немного далее лотом дна не достали. В подлинном журнале Прончищева об этом ничего не упомянуто.


[Закрыть].

Пробиваясь далее к западу, видели между островами много плавающих белуг и летающих чаек. Это еще более удостоверяло, что были точно при устье реки Таймуры[50]50
  Прончищев ошибался, полагая себя против устья Таймуры, впадающей в губу по западной стороне северо-восточного мыса, которого он не обошел, в чем легко можно удостовериться, сравнив журнал его с описью лейтенанта X. Лаптева и штурмана Челюскина.


[Закрыть], но войти в него не имели возможности по причине стоявшего сплошного льда, который, кажется, всегда неподвижен; у берегов не видно было никаких заплесков, но от него простирались в море ледяные закраины, по которым во множестве ходили белые медведи. 20-го августа около полуночи судно льдами сжало со всех сторон, так что не было возможности идти далее, и потому, в широте северной 77°29', Прончищев решился по совету своих подчиненных возвратиться и идти зимовать в реку Хатангу или другое удобное место. В это время настала совершенная тишина, ударил мороз, и море покрылось льдом. Оставалось одно средство – пробираться назад греблей между льдов.

25-го задул крепкий северный ветер, и судно со льдами понесло к югу. Мореплаватели наши отчаивались в своем спасении, но на другой день, к счастью их, сильными порывами ветра разнесло весь лед и открылся свободный путь; тогда воспользовались благополучным ветром, пришли к устью реки Хатанги, но войти в него не могли из-за множества льда и поэтому направили путь к реке Оленеку; 28-го достигли ее устья; за противными ветрами и льдами носимы были шесть дней взад и вперед. Весь экипаж от стужи и трудов был в великом изнеможении и едва управлял парусами, которые от мокроты и стужи обледенели. Прончищев, больной, не мог выходить из каюты; болезнь его еще более усилилась из-за отчаянного положения его судна, и он, к крайней горести всех подчиненных, умер 30 августа. После него вступил в начальствование судном штурман Челюскин.

3-го сентября мореплавателям нашим удалось войти в устье Оленека. На другой день они с надлежащей почестью отдали последний долг бывшему своему начальнику. Несчастная супруга Прончищева, бывшая с ним в его путешествии, лишившись нежно любимого ею мужа, не перенесла такой потери; съедаемая печалью, она вскоре за ним последовала, и похоронена с ним вместе.

18-го сентября Оленек покрылся льдом. Штурман Челюскин зимовал на этой реке; следующего 1737-го года, в исходе июля, вышел он на дубель-шлюпке в Ледовитое море и, предполагая, что после тщетных покушений прошедшего лета и при очевидной невозможности миновать северный Таймурский мыс предпринимать вторичное плавание на запад к устью Енисея напрасно, решился идти назад к устью Лены и по ней вверх возвратиться в Якутск. По прибытии в город не нашел он там командора Беринга, который был тогда в Охотске, послал к нему рапорт о своем возвращении и отправился в С.-Петербург для личного объяснения высшему начальству о плавании лейтенанта Прончищева.

Адмиралтейств-Коллегия, по рассмотрении карты Ледовитого моря, представленной штурманом Челюскиным, не утвердясь на его объяснениях о невозможности пройти к реке Енисею, положила для большего удостоверения испытать еще раз, не удастся ли следующим летом на дубель-шлюпке по Ледовитому морю обойти северный Таймурский мыс; когда же при всех усилиях этого сделать было бы невозможно, тогда осмотреть и описать мыс берегом. Штурман Челюскин отправлен обратно в Якутск; между тем командиром на дубель-шлюпку определен вместо лейтенанта Прончищева лейтенант Харитон Лаптев.

1739-го года лейтенант Лаптев, отремонтировав дубель-шлюпку, и запасшись на два года провиантом, 9-го июня пошел от Якутска вниз по реке Лене; 20-го июля вышел в Ледовитое море через Крестовский рукав, на устье этого рукава построил из высокого леса маяк вышиной в 7 сажен, отпустил обратно в Якутск дощеники, кроме одного, который отправил к устью Оленека, велел там выгрузить провиант и на дубель-шлюпке пошел к западу вдоль берега. Вскоре встретил льды; продолжая путь между ними, миновал реку Оленек, потом губу, покрытую стоячим льдом, по которому бегали во множестве песцы и один белый медведь; губу эту назвал он Нордвиг[51]51
  Современное наименование – бухта Нордвик. (Прим. ред.)


[Закрыть]; наконец, 6-го августа пришел к устью Хатанги.

В этом месте лейтенант Лаптев намерен был выгрузить из дубель-шлюпки часть провианта, но окруженная со всех сторон льдом, который принесло восставшим северным ветром, дубель-шлюпка была совершенно сжата, и ежеминутно нужно ожидать ее крушения. В таком опасном положении мореплаватели находились до 16-го августа; тогда переменившийся ветер отнес льды в море, и они продолжали путь к северу. На льдинах видели множество лежащих моржей.

20-го прошли мимо мыса Св. Фаддея. Льды вновь прижимали дубель-шлюпку к берегу, и наконец стоячие льды совсем заградили ей путь.

21-го, остановившись на якоре возле самого мыса Св. Фаддея, в широте 76°47' по вычислению, лейтенант Лаптев послал геодезиста Чекина по льду узнать, далеко ли на запад простирается матерой берег. В то же время два человека посланы к югу берегом отыскать устье реки Таймуры и шестеро – на мыс для устроения на нем маяка; они нашли на самом мысе мамонтовый рог. «Мыс Св. Фаддея состоит из каменного утеса и простирается в губу к S и к W; местами мелкий камень, белый как алебастр, вязкая глина и изредка мох, негодный для корма оленей».

К NW видели землю и на ней высокие горы, местами покрытые снегом и простирающиеся от N к S около 30-ти верст. Лейтенант Лаптев полагал, что земля эта была та самая, от которой в 1736 году лейтенант Прончищев пошел в обратный путь, а остров, отстоявший от них на NtW близ 10 миль, признан за последний к северу, в прошедшую кампанию описанный, и назван островом Св. Лаврентия. Геодезист Чекин возвратился, не рассмотрев из-за тумана положение берега; штурман Челюскин, посланный на берег для обозрения моря, по возвращении донес, что далее к северу губа и море покрыты гладким, сплошным льдом и что не видно никакого прохода. Тогда лейтенант Лаптев, по совету своих подчиненных, решился, из-за приближающейся осени и уже наступивших морозов, возвратиться.

На обратном пути мореплаватели были подвержены непрестанным опасностям от льдов, между которыми пробирались с большим трудом. Наконец, 27-го августа благополучно вошли в Хатангу, где и остались зимовать в устье реки Блудной. В этом месте нашли оседлых тунгусов, называемых сидячими, потому что не кочуют, а живут на одном месте; у них нет оленей, а вместо них для зимней езды держат собак и запрягают в нарты, точно так, как охотские сидячие тунгусы.

Экипаж с дубель-шлюпки перебрался на берег, в избушки, которые устроил из выкидного леса, но так как поблизости его было недостаточно и для построения жилищ, а к согреванию в зимнее время необходимо иметь очень большое количество дров, то все служители должны были ходить за лесом ежедневно по несколько верст. Это беспрестанное движение много предохранило их от цинготной болезни.

Лейтенант Лаптев, стараясь в точности исполнить порученное ему исследование о положении Таймурского мыса, отправил 1740-го года, 23-го марта, геодезиста Чекина на собаках к реке Таймуре для описи морского берега от ее устья, лежащего к северу, до реки Пясины. Тунгусы взялись везти Чекина на своих семи нартах, запряженных собаками. Двое оленных тунгусов, с 18-тью оленями, согласились сопровождать, но 9-го апреля возвратились и объявили, что у них все олени пали из-за недостатка корма. 17-го мая геодезист Чекин, возвратившись, донес, что он, доехав до реки Таймуры, продолжал путь вниз оной до морского берега, и потом вдоль оного к западу до ста верст. Тогда увидел, что направление берега прямо на юг. От этого места далее возле моря следовать он не мог из-за недостатка корма для собак и должен был возвратиться, чтобы поспешить к зимовью.

Лейтенант Лаптев, зная из опыта, что северный Таймурский мыс обойти морем невозможно по причине простирающегося от него сплошного неподвижного льда, не рассудил предпринимать вторичного плавания и решился идти к устью Лены. Два раза выходил он в море, но льды вынуждали его возвращаться в Хатангскую губу; 30-го июля вышел он в третий раз и с большим трудом стал пробиваться между льдами к востоку.

13-го августа дубель-шлюпку сжало льдами, выломило форштевень и пробило подводную ее часть, от чего оказалась большая течь. Три дня беспрестанно отливали воду, но как она не убывала, то сбросили пушки и прочие тяжести в море и начали выгружать провизию на лед, чтобы облегчить судно и спасти от потопления.

В этом бедственном положении мореплаватели наши, находясь далеко от берегов, носимые между льдов ветрами и течением, совершенно предались отчаянию и ожидали томительной смерти.

19-го наставший сильный мороз покрыл тонким льдом полые места между льдинами; тогда некоторые смелые из служителей дубель-шлюпки пошли пешком по льду к берегу, полагая, что он находится к югу в двадцати верстах; во многих местах встречали полыньи, через которые вынуждены были переплывать на малых льдинах с большой опасностью и наконец достигли берега. Три дня после того продолжавшийся мороз покрыл все море твердым льдом. Лейтенант Лаптев, забрав сколько возможно провизии, перешел со всем экипажем на берег. Сначала обрадовались, достигнув твердой земли, но скоро увидели, что положение было не лучше прежнего, ибо не могли продолжать пути к своему Хатангскому зимовью из-за рек, которые тогда еще не стали, но покрыты были густым несущимся льдом; нужно было оставаться на пустом берегу, где не находили даже дров для согревания себя и приготовления пищи.

Вырыли в земле ямы, в которых укрывались от стужи и ветров; между тем посылали попеременно людей к дубель-шлюпке переносить на берег и прочую провизию, но 30-го восставшим крепким ветром весь лед взломало и унесло в море вместе с дубель-шлюпкой, и мореплаватели наши лишились большей части провизии, оставшейся на льдинах. После этого провели три недели в пустом месте, преодолевая стужу и голод, отчего многие умерли, но при всем том оставшиеся сохранили бодрость и с твердостью, без роптания, переносили свое несчастье.

21-го сентября преграждавшие путь реки покрылись крепким льдом, и лейтенант Лаптев с командой начал пробираться к прежнему своему зимовью. Путь был весьма трудный и продолжительный; малую часть провизии истощенные собаки везли на нартах; прочее несли служители на себе, прокладывая дорогу по неровным и неизвестным местам; наконец, изнуренные 25-дневным странствованием, прибыли к прежнему зимовью на реке Хатанге, потеряв дорогой 12 человек, умерших от стужи, голода и болезней.

Лейтенант Лаптев расположился провести зиму в Хатангском зимовье, и весной, как скоро возможно будет, пробираться со всей командой к устью реки Енисея, где находился приготовленный в магазинах провиант. В данном ему наставлении предписано было осмотреть и описать северный мыс между реками Хатангой и Таймурой, и если этого нельзя будет выполнить морем, то произвести берегом, а поэтому в начале апреля 1741 года он послал на собаках штурмана Челюскина к реке Пясине и велел ему, накормив собак и запасшись кормом у сидячих тунгусов, живущих в этих местах, ехать на северо-восток вдоль морского берега, к устью реки Таймуры.

Лейтенант Лаптев, готовясь отправиться навстречу штурману Челюскину и с восточной стороны кругом мыса Таймурского описать берег, не осмотренный летом, послал апреля 8-го на 19-ти нартах провиант и другие съестные припасы к устью реки Таймуры и на озеро Таймурское, а 10-го отправил на 60-ти оленьих санках команду свою к устью Енисея. 22-го геодезист Чекин поехал на трех нартах для описи морского берега до Таймуры, а 24-го лейтенант Лаптев через тундру к Таймурскому озеру, куда прибыл 30-го, миновав несколько озер и речек, по курсу NW, на расстоянии около 192-х верст.

От этого места до вершины реки Таймуры, вытекающей из озера, полагал он 22 версты, по румбу WNW. Северные берега озера и реки (ширина ее от 2 до 2 ½ верст) состоят из высоких гор, образованных из камня желтоватого цвета. В горах над берегом заметили пещеру, в пять сажен длиной и в три поперек, стены которой состоят из черного аспида, а дно «камень белый как алебастр». Следуя по всем извилинам реки, мая 6-го Лаптев достиг ее устья, где дожидались уже посланные вперед нарты с провизией; по наблюдению широта этого места найдена 75°36', отклонение компаса два румба восточное. Мая 10-го отправились через тундру на восток, чтобы выехать к морскому берегу и описать его, но мучительная глазная боль вынудила Лаптева возвратиться к зимовью на устье Таймурское, куда и прибыл он 17-го. Оставив запасы для геодезиста Чекина, которому надлежало непременно быть к зимовью,

Лаптев отправился 20-го числа к западу, навстречу штурману Челюскину, производившему опись берега от реки Пясины к востоку; в полдень того же дня определил широту 75°33'; 21-го приехал к скалистому мысу, где определил широту 75°49' и отклонение компаса два румба восточное; продолжал описывать берег, следуя вдоль него по льду, который, по-видимому, летом был неподвижен; берег местами крутой, местами отлогий; в полдень 24-го по наблюдению широта места 76°38'.

Проехав три версты к SW и удостоверившись, что направление берега идет к югу, лейтенант Лаптев поставил маяк на приметном месте, от которого в 17-ти верстах проехал к маяку, построенному геодезистом Чекинымв 1740 году. 26-го широта по наблюдению определена 76°23'; в этом месте нашли довольно много плавнику; на восточном берегу его не видно. 29-го по наблюдению широта найдена 75°37', а июня 1-го 75°21'; берег возвышенный и на нем отлогие горы. 2-го июня лейтенант Лаптев встретился с штурманом Челюскиным и с ним продолжал путь вдоль берега до устья реки Пясины, где находится тунгусское жилье. Прибыв к нему 10-го июня, определили широту места 73°39' (на подлинной карте штурмана Минина устье этой реки в широте 73°38'), а отклонение компаса 21°00' восточное. Лаптев на пути видел маяк, поставленный Мининым, и в лабазах оставлял съестные припасы для геодезиста Чекина.

На другой день по прибытии к жилью лейтенант Лаптев отправил штурмана Челюскина берегом к Енисею, а сам за худостью собак остался весновать.

Штурман Челюскин прибыл 29-го июля на устье реки Енисея, продолжал путь вверх реки, 4-го августа соединился с лейтенантом Лаптевым, который от устья реки Пясины приехал прямым путем через тундру. Августа 11-го сошлись со всей командой, которая ожидала начальника в устье реки Дудина, впадающей в Енисей в широте 69°40'. К неудовольствию Лаптева, весьма неожиданно встретил его и геодезист Чекин, который из-за недостатка в разных припасах вынужден был возвратиться к Хатанге, откуда прямым путем приехал к реке Дудина. 29-го августа все прибыли в город Мангазею, где остались зимовать.

Лейтенант Лаптев, желая завершить опись берега, простирающегося к западу от мыса Св. Фаддея, отправил декабря 4-го штурмана Челюскина на пяти нартах и 8-го февраля 1842 года выехал из Мангазеи на пяти нартах для произведения описи.

Лейтенант Лаптев возвратился в Мангазею 16-го июля, не приобщив к прежней описи ничего нового; штурман Челюскин приехал к мысу Св. Фаддея 1-го мая и, занимаясь описью берега, удостоверился, что мыс Св. Фаддея не является самой северной оконечностью Азии; однако, хотя и объехал он часть берега, которая до того времени не была описана, но так как не произведено наблюдений для определения широт и опись была весьма поверхностная, то о положении этого берега знаем только, что он омывается океаном, не соединяясь ни с какой неизвестной, к северу лежащей землей; из журнала Челюскина не видно даже счислимой широты самой северной оконечности этого берега. Мая 15-го, находясь на описанном прежде берегу, Челюскин приехал через тундру к ближним якутам и 20-го июля соединился с лейтенантом Лаптевым в Мангазее.