Текст книги "Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля!"

Глава 10 – Обещание Гор

Не успело солнце полностью вылезти из-за горизонта, как на главной и единственной улице Искры уже вовсю шли торги. Съехавшиеся со всех сторон деревенские старосты, а также их многочисленные помощники, обсуждая с дальними и не очень соседями грядущие возможные сделки и взаимовыгодные решения, косо поглядывали в сторону коптившей небо таверны, в которой только-только стали подавать горячий сытный завтрак, коим, собственно, и лакомилась хорошо постаравшаяся пара стражников и несколько местных мальчуганов, помогших нам с выставлением прилавков, загрузкой и выгрузкой товаров.

Также привлечению гостей способствовала и Марьям, помогавшая старшей сестре в качестве холуя*.

Раздвигать ноги от средней сестры никто не требовал, и без той на роль подстилок за монеты наших гостей претенденток по деревне прям очередь выстроилась, «одна краше другой». Кто мужа на войне потерял или от хвори лишился, кто в девках вот уже двадцать пятый год и никому не нужен, в общем, в данной сфере благодаря никудышной политике местных правителей бабы не скучали. Да и Марьям, в принципе, тоже благодаря паре моих советов скучать не приходилось.

Так как многие приезжие во время торга боялись отойти или оставить свой товар, брюнеточка, ловя на таверне заинтересованные взгляды, сама подходила, предлагая «обеды на вынос». Там тебе и картошка с мясом, жиденький супчик с тем же мясом и, конечно же, пойло да ещё и без требования «паспорта»… Этакая средневековая доставка, мать её.

Разумеется, пить и торговать позволяли себе немногие, также часть, подзывая Марьям, желали утолить совершенно иной голод, но девушка, постоянно оставляя кого-то другого вместо себя, чётко и ясно обрисовывала нашим гостям слово «нет».

Торговцы, крестьяне, бренчание взобравшегося на бочку менестреля, сновали по деревне туда-сюда. Кто-то искал инструмент для пахоты, кто-то хотел приобрести мясо и ткани для скорой свадьбы детей, ну а кто-то, как прибывший из города торгаш, попросту искал возможности нажиться.

Приметив одежды и оставшееся оружие бандитов, убитых отрядом Мидчела, один из гостей, одетых в дорогие шелка, не смог удержать своего любопытства и поинтересовался, откуда или от кого у нас данный дырявый товар. К счастью, когда тот начал загонять молодого, неопытного кузнеца в тупик и пытаться скинуть с товара цену, я, крутившийся неподалёку от двух подозрительных братьев, пришёл на помощь.

– Дырки для того, чтоб кожа дышала, – встав между горе-продавцами и торговцем, глядя тому в глаза, заявил я.

– Оу, уважаемый Кахам, не сочтите за дерзость, я лишь просто хотел узнать, откуда товар, – вновь упомянув о каком-то хрене с горы, проговорил торгаш.

– С трупов бандитов снят. Оружие тоже их, за всё заплачено кровью солдат Мидчела Первого Тутлюса, – сразу отсекая то, что товар кто-то может узнать и потребовать обратно, заявляю я.

– Конечно-конечно, коль кровь пролилась, значит, плата уже как минимум равнозначная. – Понимая, что перед ним не обычный холоп, а кто-то повыше, отступая, чуть приклонил голову торгаш. – Не глядя на дыры и историю, готов купить у вас всё за пять серебряных и пять цельных, – всё так же не выпрямляясь и глядя на меня из-под своего странного чепчика, предлагает он сделку.

– Ах ты ж, крысиная морда, а мне всего три с полушкой серебряных предлагал! – негодующе вскрикнул кузнец.

– Да на кол его посадить, обманщика и плута! – тут же, вторя брату, собирая на себе внимание толпы, произнёс лесничий.

– Значит, крепостных лорда Мидчела дурить удумал? – Понимая, что тот уже влип, просунувшись сквозь прилавок, сделал к тому шаг навстречу я.

– Зачем сразу на кол, не надо никаких колов. И никого я не дурил… Смилуйтесь, я же просто торговец, у меня ведь тоже есть семья, дети… Причём некормленые ещё с прошлой недели, – шаг за шагом пятясь и отступая в толпу, испуганно вещал побледневший мужчина, пока спиной не столкнулся с подоспевшими на выкрик стражниками. – Семь серебряных, больше нету, – оглянувшись, нервно сглотнув, отозвался торговец.

– Семь с половиной, – положив руку на топор, встав всего в паре-тройке сантиметров от мужчины, как вышибала из ЮФСИ, глядя тому в глаза, жестко потребовал я.

– По рукам, – нервно улыбнувшись, плюнув на собственную ладони, проговорил тот, а после, когда понял, что подобное я жать не буду, обтёр ту о собственную рубаху и вложил мне в ладонь свой кошель. – Теперь можно я пойду?

– Товар забрать не забудь, – потянув за ниточку и пересчитав серебро, ответил я, а затем, глядя на пускающих слюни братьев, добавил: – С вами вечером рассчитаюсь.

Не став спорить, кузнец и лесник в темпе погрузили на телегу торгаша всё добро разбойников, а затем, пожелав тому «счастливого пути», стали с земли поднимать и выкладывать на деревянные витрины свой инструмент.

Про себя выругавшись, подозвал Блюмонда, а после попросил, чтобы тот разыскал торгаша, искавшего возможность сдать свои крупы в обмен на сталь. Пузатый мужичок, встреченный нами с алхимиком ранее, казался полным простофилей, обещавшим хороший обмен, и упускать его мне не хотелось.

Вспомнив, о ком я говорю, Барель растворился в толпе и уже через десять минут вернулся с нашим дорогим гостем, что с распростёртыми объятиями братался с молодым кузнецом. Парочка оказалась приятелями, и, к моему счастью, оба торговаться не умели, а значит, могли друг у друга сейчас чему-либо научиться.

Так час за часом я с удовольствием помогал моим местным жителям избавляться от своих излишков, попутно по выгодному курсу приобретая взамен проданному другие привезённые гостями товары. Самыми прошаренными и лёгкими в обучении, как ни странно, оказались именно женщины, хорошо знавшие цену молоку, маслу и сметане, производимым ими. Они буквально на лету схватывали, как нужно общаться с покупателями, как важно тем улыбаться и строить глазки во время разговора, как нужно давить на жалость… Дамочки, даже будучи с полностью опустевшими прилавками, войдя во вкус, отлучались, а после, пополняя те либо из собственных запасов, либо из привезённого нашими соседями, вновь умудрялись всё распродавать.

Встречать многочисленных гостей на своей территории, где у тебя есть запасы и неподалёку стоит собственный дом, оказалось весьма выгодно, и выгоду эту смогли ощутить даже простые смертные.

После полудня гостей поубавилось, но, к нашему счастью, нашлись и те, кто, выручив солидную сумму, решили остаться и отпраздновать. Среди них также был пузатый мужик, закупавший сегодня мясо для свадьбы своего сына. Телега его давно уехала, но сам староста, изъявив желание отужинать и изведать гостеприимство Искры, соизволил остаться на ночлег в нашей таверне. Примеру его последовало ещё около двух десятков гостей, прибывших к нам уже вечером налегке из города и дальних местных окрестностей.

Опозданцы, подоспевшие уже к опустевшей и закрывающейся ярмарке, сильно ругались, нервируя мага и местную деревенскую стражу. Но все относительно быстро остывали, направляя свои горячие головы в единственное открытое и готовое принять их место – в таверну.

Ещё до наступления сумерек все койки были забронированы. А местные давалки-служанки на трясущихся ногах намекали новым «клиентам» об усталости и неготовности принять в свою сторону их денежные предложение и следующие за ними физические упражнения. В общем, баб хорошенько так оттрахали, чуть ли не до смерти, а реконструированная таверна хоть и выполнила свои обязательства, всё равно не смогла удовлетворить потребности всех и каждого. Гости Искры готовы были платить даже за ночлег на соломе в конюшнях, не говоря уже о свободных койках в других домах.

С горем пополам распихав одних по пустующим комнатам своего дома, других разместив под надзором стражи в полупустом амбаре, я смог по максимум раскрутить гостей на деньги. А кое-кого ещё и на одно очень важное, а самое главное нужное мне обещание…

Холуй* – в данном контексте прислужник, официант, слуга.

Глава 11

Ночная царица – полная луна – заняв свой небесный пьедестал, озарила простецкую деревенскую скамейку, стоявшую у таверны, где с кружками, наполненными брагой, расселась наша чуть забродившая троица.

Я и Барель молча слушали душещипательную историю почтенного кузнеца, чью увесистую, плечистую тушу не могла удержать даже толстенная лавка, под которую тот, чтобы не сломать, вынужденно засунул полупустой бочонок эля, привезённый в Искру для собственных, известных только кузнецу нужд.

– У моей младшей дочки было три мужика. Все как один молодые, трудолюбивые, красивые и рукастые хлопцы. Высокие, сильные, каждого хоть завтра в подмастерье бери, – с печалью в голосе вещал старый кузнец. – Да только болезнь одна, лихая и смертельная, за спиной дочушки моей притаилась. Имя ей Барон Гардан Зигн Зазель с его демоническим отпрыском Хрёриком. Видите ли, тринадцатилетний Хрёрик влюбился в Забаву* мою, в кухарки всё забрать хочет, а там, скорее всего, наложницей её для щенка своего сделает. А у неё, ваш благородие, одна сиська, как три головы его молокососа, а задница такая, что тот своим стручком и до хребта сквозь упитанные булки не дотянется! – рыкнув, кузнец залпом осушил полулитровую кружку, а затем вновь наполнил ту из собственного бочонка.

– Раз сын барона хочет, то что ему мешает? И причём тут три кавалера твоей дочери? – спрашиваю я, в ответ на что пояснить происходящее вызывается Барель.

Религия королевства Клермонд и служащего ему баронства Зазель не дозволяет гордым аристократам сношаться с чернью и смешивать кровь с ней. Король Клер, именуемый Защитником Веры, очень ревнив к исполнению знатью своих обязательств, оттого и наказание за подобное «предательство древней крови» там лишь одно – смерть. Та инквизиция очень ревнива, а учитывая то, как Гардана Зинга не любят его подданные, лишь только сын его пристроится к Забаве, как тотчас отправится на костёр, и никакие заслуги его попаши мальчишке не помогут.

– Верно, ваше магичество, – передав Барелю свой кубок и переняв у него пустой, проговорил здоровяк.

– Но, кузнец… – хотел прояснить для себя несколько пунктов я, но тот, добродушно усмехнувшись, перебил.

– Зовите меня Гор Кослан или просто Косолапый, староста, – протягивая мне наполненную чашу и предлагая забрать пустующую взамен, проговорил здоровяк.

– Гор Кослан, тебя смущает только разница в возрасте между твоей дочерью и сыном барона?

Шмыгнув носом, кузнец, с омерзением сплюнув на землю, растёр по траве чёрные, как сажа, сопли.

– У Гардана было семь жён. Сейчас он вдовец. У блохи его мелкой ещё к двенадцати годам было две помолвки, но теперь каждая из молодых баронесс прислуживает тому на кухне. Королевство Клермонд в последнее время очень много и успешно воевало, и баронство Зазелей внесло в эти победы немалый вклад. Подкуп, шантаж, заказные убийства, Гардан Зинг умеет убирать людей, способных нарушить его хитрые планы. И все три избранника моей дочери, погибшие на войне, хороший пример тому, как легко Зазели избавляются от неугодных им граждан и как щедро готовы делиться своими людьми с королём. Почти все деревенские мужики из баронства Гардана Зинга пали в боях, либо вернулись домой калеками. Баронство его ослабло, пусть они и нахватали земель, а сам он заслужил множество титулов, но общего мнения в самом королевстве о себе Зинг так изменить и не смог. Ополчив против себя соседей из других королевств, а также сильно ослабив в численности своё личное войско, безумец совсем перестал понимать, к чему может привести его безграничная жажда битвы.

– Минуточку, насколько мне известно, далеко не все мужчины в вашей деревне настолько уж и немощны, – внезапно встрял Барель. – Я вспомнил тебя, Косолапый. Мидчел некогда говорил о тебе и твоих сыновьях, мол, «чудом» умудряются избегать службы в рядах войска короля Клера Избы.

– И имя этому чуду – деньги. Лишь благодаря тройным налогам мои мальчики ещё со мной. Король Клер посылает своих воинов на убой. Зачастую в его битвах мужики мрут даже не за землю, не за богатства или баб, они дохнут за богов, которых отродясь никто не видел. Зинг берёт земли, сражается за славу, король Клер завоёвывает уважение церкви, ну а мы, крестьяне, мрём, как мухи, во славу тех, кому на нас плевать. Что короли, что бороны, что эти треклятые боги…

– Прикуси язык, кузнец, а не то небеса услышат недозволенное. – Отставив кружку в сторонку, погрозил здоровяку пальцем алхимик, и плечистый, внезапно прервавшись, извинился.

– Чего ты хочешь, Гор Кослан? – прервав начавшего читать нотации Блюмонда, спросил я.

– Хочу выдать свою дочь за одного из доверенных воинов Мидчела. По-хорошему за состоятельного рыцаря, но и за обладающего нужным приданым оруженосца можно. Также заручиться поддержкой господина Мидчела Тутлюса. Я намереваюсь купить вольную для своих сыновей.

– Вольную для кузнецов? А осилишь, Косолапый? – удивлённо спросил маг.

– Осилю, если дочке в ближайшие неделю-две кольцо для помолвки привезу. Да и сыновья мои ещё подмастерье, а не кузнецы, за них много брать не станут. А вот за Забаву…

– Лорд, а вернее ваш барон, может запретить помолвку с чужеземцем, – отметая идею кузнеца, произносит алхимик.

Но тут же встречает сопротивление:

– Не может! – вытянув из рукава скрученный пергамент, заявляет кузнец. – Это дозвол от покойного Харда Зазеля. Ещё их дед обещал мне и моему роду за труды право выбирать, с кем моим детям свадьбу гулять, и никто его оспорить не может, пока жив жених или невеста!

И вроде вот он, ещё один кузнец в деревню с целым рукастым семейством. Да только спорно всё здесь было и очень опасно.

Что, если Зазели решат вернуть своё? Ведь, как я понял, кузнец, минуя их, решил сразу к королю идти, а это значит, если и там его отвергнут, то все сразу попадут в немилость, а вместе с ними и я, если решу помочь его дочке, обручив с тем же Бэгским. К тому же остро вставал вопрос денег: сколько именно требовалось заплатить за Забаву и стоила ли вообще баба тех свеч?

Поговорив ещё немного с алхимиком и кузнецом, узнаю, что в нашем королевстве Кардагран, будь то рабы или крепостные отдельного лорда, все они не имеют права на выкуп и обязаны служить королю всю свою жизнь. Причиной тому была политическая и религиозная структура, на коей строилось королевство Кардагран, в лице которого местное языческое вероисповедание как своего главного бога почитало именно короля и его семейство. Уже на этой ноте, когда стала известна столь большая разница в религиозных конфессиях, я понял, что молодой Мидчел никогда бы не пошёл на сделку с каким-то кузнецом из-за какой-то бабы, если бы не следующие слава здоровяка:

– Я знаю, что вам и вашему лорду плевать на мою семью, но, быть может, вас заинтересует то, что мои господа умышленно пытаются ослабить Кардагран. Ну а для чего, думаю, вы и сами догадаться сможете, – едва чуть охмелевший кузнец договорил это, как подорвавшийся алхимик, прихватив того за грудки, на вытянутых руках поднял тушу человека, что в два раза тяжелее его.

– Успокойся, Барель… – вновь вынужден остужать вспыльчивую голову я. – А тебе, Косолапый, стоило сразу начинать со столь важного. Те разбойники, что напали на деревню…

– Дикари с юга, – так же, как и я, прибывая в лёгком недоумении от силы Бареля, глядя тому в фиолетовые глаза, выдал кузнец. – Зазель Старший взял их в плен у Варварских побережий. Мне сказал об этом один из его приспешников, которому я ремонтировал оружие. Тридцать оборванцев, дохляки, но в резне дело знают, у них ещё женщина в отряде была, патлатая такая, беззубая, с сиськами такими нормальными, не обвисшими. Они когда мимо нашей деревни в вашу сторону шли, то эта шлюха к моим сынам ещё приставала, предлагая себя взамен на какую-нибудь сталь.

– И что сыны твои? – спросил я.

– Попользовались той малёк за пару гвоздей, мешок картошки да кувшин брожёного. Большего она не стоила, – пытаясь ногами нащупать земную твердь, ответил кузнец.

Всё в словах его сходилось. Баба с палицей, отряд бомжей, шедший к нам с юга, потом это нападение на деревню, а следом за ним засада. Разумеется, кузнец мог узнать обо всём после разговоров с местными, но с той шлюхой… Уж слишком её оружие да и внешний вид были схожи. Но тогда получается, о произошедшем знает и сам Мидчел и его маг Мэдэс. Наверняка те получат информацию с той грязной суки, а после, сообщив королю, начнут готовиться к войне. Ведь после таких вот «шуточек» о мире и уж тем более каких-то переговорах и речи идти не могло. Ведь по сути, если бы Мидчел погиб вместе со своими воинами, то вся южная граница лишилась бы своего защитника и законного наследника, после чего права на владения данной землёй могли быть оспорены кем угодно.

Взять, к примеру, нападение беглых рабов или тех же варваров, которые якобы могли с нашей земли прийти на земли Клермонда. Пара спалённых домов, и вот армия наших соседей, руководствуясь некомпетентностью Кардаграна, пересекает границу, делает глубокий марш-бросок в наши земли и присваивает себе пару деревень, окапывается, переходя к глубокой обороне и выматыванию армии, что будет вынужденно атаковать и, соответственно, нести большие потери, чем обороняющиеся.

Я и алхимик задумались: ситуация складывалась неприятной, по факту мы в любой момент могли оказаться между молотом и наковальней. С юга – Клермонд, с севера – Кардагран, а поле боя – Искра.

– Вижу, вы всё ещё сомневаетесь в правдивости моих слов, поэтому вот… – В руке кузнеца показался свёрток с печатью, алхимик тут же подтвердил подлинность, подпись и печать нашего соседа Зазеля. В своём обращении к кузнецу барон поздравлял того с новой должностью деревенского старосты (прошлый погиб в бою) и требовал в кратчайшие сроки вооружить и подготовить к походу всех способных сражаться деревенских крестьян. Всех, включая сыновей Гора.

– Мне нечего делить с вами, Людвиг, или с вами, Барель. Точно так же, как моим детям и односельчанам нечего делить с селянами Искры. Мы долгое время жили бок о бок, помогая друг другу, и клянусь всем, чем только могу, если вы пообещаете защитить моих детей, уберечь дочку от провонявших смертью рук Зазеля, я сделаю так, что наш Чёрный Кремень* не просто откажется сражаться на стороне Гардана Зинга, но и ещё признает Мидчела как своего господина, а после выступит с ним под одним стягом.

– За сыновей своих отвечаешь сам, но дочери твоей я помочь в силе. – Жестом приказал Барелю опустить кузнеца на землю.

– В Забаве моя кровь, а также кровь её матери. Уверен, она сможет продолжить род, – поправив накидку, отвечает Косолапый.

– Тогда хорошо. Барель, поднимай наших. Напиши письмо Мидчелу, в нём укажи всё, что нам только известно, и приложи к нему письмо кузнеца. Бойца отправляй сразу в Каин, пусть ищет лорда Мидчела. Второго из наших высылай на границу с Чёрным Кремнём, пусть становится в дозор и при первом же появлении вооружённых солдат тут же летит обратно в Искру. Я сам пойду по домам, предупрежу местных. И ещё… подними Бэгского, пусть идёт знакомиться со своим будущим тестем…

Забава* – имя дочери кузнеца.

Чёрный кремень* – соседствующая с Искрой деревня, находящаяся во власти королевства Клермонд.

Глава 12 – На перегонки со временем

Сколько от Искры до нашей столицы Каина, я не знал. Точно так же, как и не видел полной картины происходящего вокруг. С кем сейчас в дружественных отношениях наш Кардагран, с кем нет, кто союзник нашего врага Клермонда и кого, наоборот, мы можем привлечь себе на помощь.

Луна всё быстрее и быстрее опускалась за лес, так же быстро утекало и драгоценное время. Что будет, если Гардан Зигн узнает о том, что его доверенный староста отправился в стан врага? Может ли быть так, что Гором изначально манипулировали и управляли, вынуждая нас поспешно действовать и первыми развязывать войну? Так много вопросов…

Естественной истиной являлся приговор, вынесенный кузнецу – за мятеж того повесят. А что касается второго – вероятность специального слива информации крайне ничтожна. Зачем любителю атаковать исподтишка, барону Зигну, предупреждать своего потенциального врага? Наоборот, ему было бы лучше накопить силы, в молниеносном блицкриге занять территорию и обороняться, а не рисковать, встречаясь с бегущей на защиту своих деревень армией.

Да и если глядеть с другой стороны, встань войско Мидчела в Искре, его действия выглядели бы лишь как обычная проверка, прогулка или страховка, в то же время столкнись вражеский барон и наш лорд в наших же землях, это означало бы только одно – войну.

При условии, что враг не пытается заставить нас сосредоточить все силы в Искре, чтобы после нанести удар в спину, сбор войск неподалёку от нашего посёлка являлся самым верным и осторожным решением. Таким образом, мы могли позволить Клермонду ворваться к нам, показать свою враждебность, а после, обойдя с флангов, атаковать вражеского командира. Обезглавив змею и разогнав налётчиков, мы бы открыли просторы в земли успевшего за последние годы разбогатеть Клера Избы, а там переговоры с его старыми врагами, совместное давление, кровная месть… Королевство-агрессор могло кончить крайне плохо, а быть может, даже и вовсе развалиться. В данном случае всё зависело от амбиции окружавших нас и их аристократов.

Едва кузнец одобрил кандидатуру будущего зятя, как я, отставив в сторонку кружку, посоветовал мужчине скорее возвращаться обратно в деревню, попутно закупившись, чтобы никто не заподозрил о его возможной связи с Искрой и людьми Мидчела. Также посоветовал ему не врать своему господину, пусть расскажет о слабости Искры, о числе её защитников, оставленных после ухода Лорда, ну и, конечно же, о хорошей выручке, поднятой нами сегодня.

«Готовьтесь вместе с сынами и деревенскими, если дойдёт до боя, старайтесь сбиться в свою кучку, чтобы в нужный момент либо сбежать, либо перейти на нашу сторону», – твердил старикану я, попутно договариваясь с ним о связи. Пунктом передачи сообщений стало дупло старого дуба. Не так давно его облюбовали пчёлы, коих не боялся Барель, а также дочь кузнеца, хорошо наученная собирать дикий мёд.

Путь до дуба, находившегося на территории Кардаграна, со стороны Чёрного Кремня составлял около четырёх часов, от нас же тот стоял приблизительно в двух. Проблемой между ними являлась отделявшая Искру от точки назначения река, преодолеть которую алхимик, с его же слов, мог без особых проблем. Также, если Зинг додумается пустить своих шпионов приглядывать за нашей деревней, те вряд ли будут следить за одним из самых неудобных для простого человека мест и, скорее всего, возьмут под контроль дороги и связывавшие наши земли мосты. По крайней мере я так думаю и надеюсь на это.

За полностью исчезнувшей луной и растворившимся в полусумерках кузнецом и его телегой пришла лёгкая похмельная услалось. Всё-таки человек я уже немного поживший. Дни весёлой юности, где можно было и по двое суток кутить без сна, давно прошли. А сам я, с каждым днём ощущая всё новые и новые болячки, зреющие в моём теле, становился старше, а вместе с тем и слабее. В очередной раз ловя себя на мысли о том, что скоро, несмотря на всё мною сделанное, время возьмёт своё, содрогнулся. Рано или поздно меня, как и любое другое живое существо, сожрут в земле черви.

Страх перед смертью пугал меня. Не той смертью, что приходит внезапно от пули или от ножа, стрелы или какой-нибудь иной местной магической хуйни, внезапно свалившейся мне на голову. Напротив, такая смерть казалась самой благоприятной, ведь, погибнув молодым, я не буду лицезреть своего дряхлого тела, трясущихся рук или хера, который вместо того, чтобы стоять и трахать всё, что только можно, будет раз за разом подводить, создавая подо мной каждое утро всё новые и новые лужи.

Ссущий и срущий под себя, дряхлый, старый, никому не нужный дед… Больше всего на свете я боялся умереть именно таким: жалким и ничтожным.

«Стоп, а действительно ли я должен умирать?» – внезапно осенившая меня мысль заставила уставшее сердце биться чуть быстрее. В этом мире была магия, а значит, кто-то до меня уже давно мог обрести такое нужное бессмертие. Какие-нибудь эльфы и их магия или артефакты… Быть может, моё тело всё же не достанется червям? К примеру, следуя принципам той же алхимии, я вполне мог убивать каких-нибудь подонков, а после засчёт их жизненной силы омолаживаться. Ведь никому не будет дела до очередного покойника-разбойника? А я, отняв его годы, спокойно мог позволить себе улучшить жизнь моих милых крестьян, наладить быт, заработать денег, попутно в свободное время завоевав трон, а вместе с ним и ещё парочку каких-нибудь мелких королевств.

«Магия бессмертия…» – эта мысль завладела моим умом. Чувствуя одержимость с умножившимся в стократ интересом к алхимии, оторвал торчавшую из забора щепочку, а после, постепенно вливая в ту ману, перемешанную с поднятой с земли грязью, стал наблюдать. Несколько минут ничего не происходило, но позднее из старой, почти сгнившей деревянной щепки медленно, миллиметр за миллиметром выползают зелёный, едва заметный пигмент.

Жидкая грязь в моей правой руке постепенно становилась всё твердее, едва ли не каменной. В маленькой, казалось бы, крошечной деревяшке уже начал появляться ещё более крошечный стебелёк, за ним маленький листочек и…

Всё закончилось в тот миг, когда опустел мой магический источник и каменная глыба, потеряв проводник в виде меня, рассыпалась прямо в руке, превратилась в мёртвый коричневый песчаник. Своим действием выкачав всю живую силу из земли, я фактически сделал ту бесплодной, непригодной для жизни. Но, с другой стороны, на меня глядел маленький зелёный бутон неизвестного растения, что, словно живой, своей спрятанной головкой тянулся туда, где вот-вот должно было подняться солнце.

– Господин Людвиг, господин Людвиг! – когда я обессилено упал на колено, не в силах пошевелиться, донёсся знакомый голос Марьям. Подбежав, девушка в ужасе поднимает меня за руку и, вскинув ту себе на плечо, тянет к конюшне.

– Не умирайте, господин Людвиг! – с ужасом глядя на моё лицо, а также побледневшую руку, требует брюнетка.

А я, провожая взглядом выпавшую из пальцев ожившую деревяшку, из последних сил отвечаю:

– Я не умру… Теперь точно не умру…