Текст книги "Договор с дьяволом"

Смех-то смехом, но это и был единственно возможный на сегодня вариант. В санатории было уже темно, народ в большинстве спал, все-таки уважая режим, и лишь немногие грудились в темных гостиных у телевизоров. Бдел и дежурный швейцар, или охранник, хрен его разберет. И он буквально с двух слов понял Грязнова, особенно когда в его пальцах зашуршала пятидесятидолларовая купюра. Большего этот страж, решил про себя Вячеслав Иванович, и не стоил. И угадал…

В эту короткую летнюю ночь повторилось многое из того, что ими обоими было уже с успехом пройдено. То, да не совсем, взахлеб повторяла Лина, демонстрируя чудеса акробатики, ибо все теперь происходило, как она выразилась, на генеральском уровне. С генеральским уклоном.

Под утро она вдруг заявила:

– Не-а, а я бы все-таки не смогла стать твоей женой.

– Почему? – И вопрос был тоже интересным.

– Дурачок, да потому, что никакая жена не будет испытывать того, что я с тобой. И вообще, гораздо интереснее быть любовницей.

Грязнов не сразу оценил сказанное. А потом подумал, что эта великолепная стервоза абсолютно права: курортные романы тем и прекрасны, что часто бывают бурными, зато, как правило, не имеют продолжения. А значит, ни к чему и не обязывают…

Она настойчиво просила не провожать ее. Грязнов сделал вид, что согласился, хотя и очень неохотно. Однако любопытство было сильнее. Тем более что и наблюдать можно было издалека: букет желтых роз выглядел отличным маяком.

На площади у Курзала Ангелину встречали. Возле белой «Волги» ее ожидал с заметным нетерпением тот самый черноголовый, с прилизанными волосами, будто он только что из парикмахерской, парень, который провожал ее в Москве. Надо понимать, сослуживец. Интересно, какая еще работа их ожидает?

Парень чмокнул Лину в щеку, а она, нервно оглянувшись, тут же, следом за букетом, нырнула в «Волгу».

– Вот так! – с легкой грустью подвел итоги Вячеслав Иванович Грязнов, не обращаясь ни к кому конкретно. – Ну что ж. Бог даст, теперь уж точно никогда не свидимся…

Он даже и представить себе не мог, насколько снова ошибался. А пока вынужден был сделать признание: познать женщину до конца – задача, невыполнимая даже для гигантов. И с этой спасительной мыслью он отправился долечивать подорванное здоровье кислыми водами подземных источников…

Глава вторая
НЕПЫЛЬНАЯ РАБОТЕНКА

– Денис, есть шанс подзаработать!

Слова адвоката Юры Гордеева звучали песней. Но Денис Грязнов, практически постоянно, за редкими исключениями, занятый проблемами, как прокормить свое детективное агентство «Глория», не спешил радоваться вместе с приятелем.

– Пропал, что ли, кто-нибудь? – спросил он, прикидывая, кого из своих парней надо будет отозвать из вынужденного отпуска.

– Нет, надо отследить стареющего павиана.

– Господи, а сколько годков-то ему, твоему павиану?

– Полтинник с хвостиком. Но, как говорится, седина в бороду – бес в ребро. Тут, понимаешь, подруга одной моей клиентки обратилась. Дамочка, должен тебе доложить, очень даже вполне.

– А ты разве уже можешь выбирать себе клиенток? – удивился Денис, отлично зная, что дела и у адвоката в последнее время складывались не так чтоб уж и очень.

– Клиентка старая, в смысле давнишняя. Так вот она и посоветовала своей подруге обратиться за помощью ко мне. Ну а я, как всякий благодарный товарищ, а еще и потому, что мне там делать нечего, переадресовываю ее тебе. Впрочем, если ваше агентство перегружено, ты всегда можешь отказаться, позвоню еще кому-нибудь.

– Отзвонить успеешь, объясни, в чем суть?

– Бабе, между прочим, тоже полтинник, но выглядит на десяток лет моложе. В соку девушка, умеет глазками стрелять. Я, честно говоря, не знаю, зачем ей нужно отследить мужа. Одна моя знакомая, еще в юности, в таких случаях, ну когда ей любовник изменял, с ходу заявляла: сейчас найду себе мужика и буду мстить, мстить и мстить! Не знаю, Денис, может, хочет поймать муженька на горячем и вместе с разводом отсудить у него хорошенький куш? И такое бывает.

– А муж этот, павиан-то, кто у нас?

– А он у нас директор какого-то крупного оборонного института, я вообще-то не очень интересовался. Закрытая тематика.

– Оборонный? Да кто ж меня туда пустит?

– А-а! Тут и вопрос! Там, на самом объекте, как я уловил, у нашей дамочки хорошо поставлена агентурная сеть. И уже имеются некоторые кандидатки утешить павианчика. Но сам процесс, по утверждению супруги, оскорбленной до глубины, понимаешь, души, проистекает где-то на стороне. Вот и надо отследить и выяснить. Ты не обижайся, но я, давая адрес «Глории», заметил ей, что ты – крупнейший в стране и тем более в столице спец по этой части. И любовничков выщелкиваешь как семечки.

– Благодарю за рекомендацию, – с чувством произнес Денис и расхохотался. – Да, нам только этого и не хватает.

– Мой тебе совет. Если все же согласишься, то малость покапризничай, надбавь себе цену. Бабочка, видно, не бедная, явилась вся в таких брюликах, что кое-кому мало не покажется. Обычно к нашему брату в таком виде не ходят, напротив, всячески демонстрируют скромность доходов. Дело-то, прямо скажем, щекотливое, я могу и цену заломить. Может, дура, а может, простота наивная. Словом, сам решай. В любом случае процента за клиентку я с тебя не возьму.

– Ну ты нахал, Гордеев! – делано возмутился Денис. – Да я с тобой за такие слова!.. Отныне можешь сам носиться, высунув язык, за своими клиентами! Я лишаю тебя своей помощи.

– Ты уже и шуток не понимаешь? Значит, дела неважные…

– Вот тут ты прав. Ладно. Когда она явится?

– Сперва позвонит, а я обещал ей предварить. Ну, всех благ.

– И тебе тем же концом…

Но женщина явилась без звонка. Денис подумал, что она боялась получить отказ еще по телефону – ну как же, замутил ей мозги адвокат!

Людмила Николаевна Самарина – так было написано на ее визитной карточке – на этот раз обилием брюликов не блистала. Наоборот, одета была скромно, хотя и дорого. Одежда, поди, от каких-нибудь знаменитых фирмачей, сидит на фигуре как влитая. Сама невысокая, но видная, во всяком случае мужской взгляд ее не пропустит. Чего же не хватает павиану-то? Или она из феминисток? Или, не дай бог, из этих, из мужефобок?.. Взгляд у нее немного странноватый – быстрый и словно бы подозрительный.

Денис вежливо поднялся навстречу, мягко пожал протянутую руку и отодвинул от стола стул, приглашая сесть. Она опустилась на стул. Не села, как все нормальные люди, а именно опустила свое гордое тело и застыла с выпрямленной спиной, словно какая-нибудь ветхозаветная аристократка.

Но разговор повела прямо, не краснея и не смущаясь, хотя речь, в общем-то, шла о самом банальном адюльтере. И ей в нем отводилась унизительная роль.

А суть дела заключалась в том, что у мужа Людмилы Николаевны завелась любовница. Это уже не подозрения, а реальный факт. Самарина и сама почти полтора десятка лет проработала на «Мосдизеле», так теперь назывались научно-производственное объединение и исследовательский институт, знакома с большинством сотрудников и сотрудниц, отлично информирована о делах и проблемах, тем более что Самарин с начала перестройки и по сей день возглавляет НПО.

Теперь о самом генеральном директоре. Ему пятьдесят три года, он академик РАН, признанный специалист в области морского вооружения. Самарина не стала вдаваться в подробности, но Денис понял, что речь шла, скорее всего, о новых торпедах, сведения о которых нет-нет да и просачивались в прессу. Что-то там было супер – не то взрывное устройство, не то уникальные ходовые качества, а может быть, и все, вместе взятое. И руководил процессами создания, испытания и дальнейшего производства, по существу, один человек – Всеволод Мстиславович Самарин.

Всю совместную жизнь, разве что за исключением последнего года, а Самарины состоят в браке четверть века, двое детей растут, одна школу заканчивает, а другой в институт поступил, Людмила Николаевна не могла нарадоваться на мужа – спокойный, добрый, заботливый, в меру сексуальный…

– Ну вы понимаете меня, – без смущения исповедовалась Самарина, – мужчина в том возрасте, когда у него вполне могут появиться какие-то интересы и на стороне. Так вот же, не было ничего этого! До прошлого года. И тут его вдруг будто подменили…

– С цепи сорвался? – без улыбки спросил Денис. – Или, как говорят иногда, просто отвязался?

– Первое – точнее, – серьезно сказала Самарина. – И мне известна причина. У нас работает… – это она по привычке сказала «у нас», – доктор технических наук Роберт Нолин, большая умница, энциклопедически образован, технарь до мозга костей и при этом тонкий эстет, можете себе представить? Ему шестьдесят с хвостиком, но выглядит на сорок. И вот не так давно, я уже сказала – в прошлом году, в октябре, что ли, Роберт попросил Масика… извините, это у меня сорвалось, по-домашнему… Словом, попросил моего мужа взять на работу Ангелину, последнюю супругу Роберта. Он дважды был женат. Что я могу о ней сказать? Ну яркая особа, вдвое моложе Роберта, успела защитить кандидатскую. Но я почти уверена: не своими знаниями при этом пользовалась, а исключительно собственными физическими данными. Поверьте, сейчас во мне не злость говорит и даже не ревность. Просто то, что уже произошло, представляется мне поистине чудовищным! За какие-то месяцы Самарина словно подменили. Он стал нетерпимый, грубый, резкий, гонор откуда-то появился… вплоть до обычной житейской жадности. А между тем сам зачастил по заграницам, по Америкам, Европам. Всюду семинары, симпозиумы. И постоянно рядом с ним эта Ангелина! Сучка сексуальная!

– А какую должность она занимает в объединении?

– Черт ее знает! Что-то по связям… Ну скажите, какие могут быть контакты, тем более с иностранцами, если ты работаешь в закрытом заведении?.. Раньше, какие-то десять лет назад, о подобном и помыслить никто бы не решился! А нынче у нас на дворе демократия, как же! Не знаю, не знаю… Куда власти смотрят?..

– Ну этот вопрос не ко мне. Точнее, не по моему профилю. Некоторую суть вы мне обрисовали. А теперь скажите: в чем вы видите мою помощь? Ну хорошо, в конце концов, возможно, нам удастся предъявить вам документальное подтверждение измены вашего мужа с этой Ангелиной. А дальше-то что? Я вам, уважаемая Людмила Николаевна, так скажу. По моей статистике, хотя я не могу считать ее достаточно полной и убедительной, после фиксации акта измены одного из супругов более пятидесяти процентов семей разваливаются. У вас двое детей, пусть уже в чем-то даже самостоятельных, вам это надо?

– А что вы предлагаете? – Она посмотрела на Дениса почти враждебным взглядом.

– Вообще, предлагать – не в моих правилах. Но в вашей ситуации я бы, пожалуй, предложил самый простой ход. Устройте мужу скандал, пообещайте поломать его служебную карьеру. Это может быть посерьезнее всяческих адюльтеров. А если он настоящий ученый, как вы утверждаете, он, возможно, не захочет губить свое научное имя. Встретьтесь, в конце концов, с этим Нолиным. Только постарайтесь не переборщить, не выглядеть этакой базарной бабой. Договориться всегда ведь есть возможность.

– Я не исключаю, что вы правы, Денис Андреевич, но мне в любом случае необходимы конкретные доказательства его измены. А то ведь сами знаете – начнется: тебе почудилось, ты с ума сошла от безделья – будто семья и дети не требуют времени! – ты слушаешь таких же дур, как ты сама, и так далее. Проходили.

– Ну что ж, тогда, как говорится, заключаем соглашение. Вы платите, мы добываем свидетельства. Может быть, для облегчения нашей работы у вас найдутся фотографии объектов? Институт ваш закрытый, посторонним, видимо, вход закрыт. Мы, конечно, можем добиться любого разрешения, но – время, да и особо привлекать к себе внимание в таких ситуациях нежелательно.

– Я вам дам фотографию мужа. А ее просто покажу. Мы подъедем на вашей машине к институту, подождем, когда она появится, и я вам ее покажу. Только придется несколько дней подождать.

– Почему?

– Дело в том, что в настоящее время и мой муж, и эта стерва находятся в очередной командировке. Они улетели в Штаты опять вдвоем. Господи, дай мне силы терпеть!

Денис с демонстративным сочувствием посмотрел на эмоциональную женщину, покачал головой, как бы призывая ее к дальнейшему библейскому терпению, и вежливо поинтересовался:

– Когда, по вашему мнению, они должны вернуться?

– В конце этой недели. Так мне сказали в дирекции. Но… вдруг они захотят задержаться на день-другой, не знаю.

– Мой телефон у вас имеется. Я жду вашего звонка. А может быть, даже имеет смысл моим сотрудникам встретить их прямо в аэропорту? И такие случаи бывали: человек прилетает на день раньше, чтобы… ну вы меня понимаете?

– Если так случится, он у меня сильно пожалеет!..

Денис понял: действительно пожалеет. Людмила Николаевна, похоже, дошла до предела. И готова к тому, чтобы его перешагнуть.

– Хорошо, подождем, – вздохнул Денис.

Работа предстояла самая банальная. И, как говорится, не пыльная. Но когда твоя контора сидит на полуголодном пайке, и это – хлеб. Лето – такое время…

Международный симпозиум по проблемам разработок новейших систем энерго-силовых установок на объектах морского базирования на этот раз был организован на базе Массачусетского технологического института в Кембридже, в пригороде Бостона, и в этом имелся определенный смысл.

Предыдущие симпозиумы и семинары проходили, как правило, в Пенсильванском университете, где имеется лаборатория прикладных исследований, занимающаяся разработками, связанными с технологиями скоростных подводных и надводных объектов, а конкретно – торпедами с принципиально новыми физическими характеристиками.

Но большинству ученых было известно, что данная лаборатория активно участвует в работе так называемого Национального научно-исследовательского совета Соединенных Штатов, который, в свою очередь, представляет собой нечто вроде трансмиссии между американскими компаниями и спецслужбами. Иначе говоря, имеет прямое отношение к разведывательному сообществу США. А абсолютное большинство европейских ученых, зная эти взаимосвязи, весьма неохотно делится секретами собственных исследований и научных открытий. Отношение к шпионам в ученом мире было всегда, мягко говоря, прохладным.

Бостон же с его великим Гарвардом и Эм-ай-ти (по-американски, а если упрощенно по-русски – Массачусетской «технологичкой») считался крупнейшим центром именно научной мысли, и этим все сказано. Хотя как еще посмотреть…

Эрнст Дроуди являлся руководителем частной компании «Нептун», о деятельности которой было известно очень немного. Да, проблемы новейших технологий. Но это была, опять-таки говоря по-русски, его «крыша». На самом же деле отставной капитан первого ранга и бывший кадровый сотрудник военно-технической разведки ВМС США господин Дроуди являлся представителем той самой лаборатории прикладных исследований Пенсильванского университета и занимался исключительно сбором и анализом передовых разработок в области создания оружия морского базирования, а также участвовал в размещении заказов на их проектирование в научных центрах и университетских лабораториях Соединенных Штатов.

Выйдя, как сказано, в отставку, Эрнст Дроуди регулярно приезжал в Россию в качестве генерального директора компании «Нептун». Резкое «потепление» отношений между Россией и Штатами, особенно в области научных исследований, материальная помощь российским ученым и представителям высшей школы помогали американцу посещать некогда абсолютно закрытые для него НИИ в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске и других городах. Но интерес его, распространявшийся на новейшие технологии вообще, главной своей целью имел усовершенствованный вариант так называемой УГСТ – универсальной глубоководной самонаводящейся торпеды.

А все дело в том, что в последние годы на мировых рынках вооружений Россия начала выставлять такие образцы торпед, которые по своим параметрам далеко превосходили остальные аналоги, в том числе и зарубежные. Опытному разведчику Дроуди не составило великого труда вычислить «отца» УГСТ.

Во всем мире сегодня преобладают торпеды с электрическим ходом. Последняя модель УГСТ предлагала принципиально новые физические характеристики. На практике это означало выход на большие глубины – свыше пятисот метров, скорость до пятидесяти узлов и наконец гораздо большую дальность поражения – свыше шестидесяти километров. Но, пожалуй, самое главное заключалось в том, что эта торпеда становилась неуязвимой для сегодняшнего поколения гидроакустики.

Родилась же эта уникальная торпеда и продолжала совершенствоваться в научно-исследовательском институте, входящем в научно-производственное объединение «Мосдизель», коим руководил сравнительно еще молодой, но весьма маститый академик Самарин.

Но академик, доктор наук, лауреат и прочее – это для русских, в Штатах достаточно высокого звания профессор, господин доктор, и все коллеги будут относиться к тебе с огромным почтением. В Штатах! В России же, как убедился Эрнст Дроуди, просто обожали свои многочисленные звания и регалии. Самарин не был исключением. Это Дроуди понял быстро, едва познакомившись с русским ученым на предыдущем пенсильванском семинаре. Тогда же он «положил глаз», как выражаются русские, на вызывающе яркую спутницу ученого. И подумал, что все в жизни происходит не просто так. Особенно там, где это касается все еще загадочной России и ее обитателей.

В Филадельфии Дроуди был исключительно доброжелателен и даже более, чем, возможно, требовалось, щедр с русской парой. И – никакой политики! Исключительно чистая наука! И бесконечные сожаления по поводу того, что правительство России уделяет так мало внимания своим гениям. Может быть, стоит похлопотать о гранте под будущие исследования и разработки? Впрочем, эта тема становилась скользкой, едва она касалась государственных тайн. Действительно, не надо излишне заострять вопрос. Но женщина! Она была просто восхитительна в своей обаятельной наивности! Вот уж истинно – настоящая верная спутница большого ученого. Да, все мы человеки, у каждого имеются свои слабости, или, как говорят англичане, свой скелет в шкафу…

В Бостоне Эрнст Дроуди решил уже не церемониться. По его мнению, почва была достаточно удобрена, подготовлена к удачному посеву и, естественно, снятию небывалого урожая.

Номера в роскошной гостинице для ученого из России и его помощницы были сняты не рядом, а на соседних этажах, однако оба отличались безукоризненным комфортом. Ну что поделаешь, так получилось… Дроуди был искренне расстроен тем, что профессор… экскьюз ми, господин академик будет вынужден не стучать косточкой пальца в стенку, вызывая к себе в апартаменты свою спутницу, а ему придется для этой цели пользоваться телефонной трубкой. Зато все остальное!.. Истинное американское гостеприимство обычно дорого стоит, но не для вас, господа…

И мистер Дроуди, сухощавый, рослый и прямой, как палка, с коротким седым ежиком, тщательно выбритый и пахнущий дорогим французским парфюмом, с удовольствием проводил мадам Нолину в ее апартаменты, где на ночном столике у широкой постели лежала традиционная Библия (на русском языке), а в выдвижном ящичке – целый набор контрацептивов – в Америке масса всевозможных соблазнов. Не угодно мадам ознакомиться?..

Эрнст – или Эрик, как очень скоро по-свойски стала называть его жадная до удовольствий русская красавица, – не пожалел о своей предусмотрительной щедрости. Два-три подобных контакта, и из мадам, по-русски говоря, скоро можно будет вить веревки…

Дроуди быстро сообразил, что слабости русского гения есть результат поразительной силы и способностей его подруги, и неторопливо, но настойчиво усилил натиск.

Перед глазами красавицы замаячили большие, и даже очень большие, деньги. Аргументация Дроуди была проста и доступна для понимания и полного идиота, если бы таковой оказался перед ним. Ангелина же дурой себя вовсе не считала и отлично понимала, что, когда тебе предлагают сделку стоимостью полмиллиона долларов, никакой благотворительностью, несмотря на любые уверения, здесь и не пахнет.

Дроуди предложил купить всю документацию, связанную с последними разработками по УГСТ. При этом он уверял, что ничего противозаконного здесь не будет. Россия уже неоднократно демонстрировала различные модификации данного изделия на международных салонах вооружения, разумеется не раскрывая при этом каких-то своих секретов. Но все мы живем в таком мире, где кардинально, принципиально новое долгое время сохранить в тайне просто невозможно. Дело только во времени. И то, что сегодня придумал академик Самарин, завтра вполне может стать подобным же открытием любого зарубежного его коллеги. Но если сегодня новое слово Самарина стоит очень дорого, то завтра уже никто не захочет, по-русски говоря, отстегнуть ему большие бабки. И рассчитывать на какое-то признание он сможет разве что где-нибудь в странах третьего мира к примеру, на Ближнем Востоке. Но для этого еще придется перешагнуть определенные запреты, продиктованные международными договоренностями.

И еще приводил Дроуди вполне достойный с его точки зрения аргумент. Продавая сведения об УГСТ на Запад, академик Самарин ничуть не способствовал ухудшению обороноспособности своей страны. Напротив, он даже способствовал бы тем самым созданию равных условий между мировыми державами. В конце концов, никакой новой мировой войны, к счастью, не предвидится, а на любой яд всякое уважающее себя государство постоянно готовит противоядие. Так что и предательства интересов Отечества тут тоже не наблюдается. А вот коммерческий интерес – он наличествует!

– Давайте говорить честно, – предлагал Дроуди своей собеседнице, – разве ваш институт, ваше министерство или, в конечном счете, ваше государство оценит по достоинству работу вашего шефа? Ну повесят ему на грудь очередную бляшку. Еще какое-нибудь звание придумают. И что дальше? А я предлагаю пятьсот тысяч долларов – и без всяких налогов. Как вы говорите, черным налом. При этом ваши разработки у вас же и остаются! Ну на худой конец, мы, вероятно, всегда сможем договориться о том, чтобы испытания нового изделия были проведены у вас не в ближайшее время, а, скажем, через три-четыре месяца. И все. Разве небольшая оттяжка во времени не стоит половины миллиона?

Дроуди прекрасно видел, как под полусонной пленкой, прикрывающей прекрасные глаза женщины, вспыхивают, словно невзначай, острые огоньки. Так, наверное, пантера, увидавшая добычу и уже рассчитавшая свой прыжок, в последний миг прикрывает глаза, чтобы ненароком не выдать своих намерений. Дроуди все видел, но не торопил. Шелест купюр был еще недостаточно слышимым для дамы, и пока не закипела ее душа от обилия соблазнов. Достаточно скромный быт пенсильванского семинара не открыл ей в прошлый приезд в Штаты сияющих перспектив. А здесь, в Бостоне, прежде чем прийти к окончательному решению и оказать необходимое воздействие на своего патрона, дамочка должна на себе почувствовать в полной мере, как она выглядит наяву – роскошная жизнь.

Дроуди умел изображать из себя обаятельного мужчину, профессия к тому обязывала. И он постарался в свободное от научных разговоров время организовать прием русских гостей по максимуму. Старания должны были с лихвой окупиться теми дивидендами, которые сулили последние разработки академика Самарина. Шикарные приемы в честь русского ученого в лучших отелях Бостона, завтраки и ужины на океане, обилие дорогих сувениров для Самарина и его дамы, искреннее почтение, коим был постоянно окружен академик, – все было брошено в атаку ради одной-единственной цели: тайны УГСТ.

Первой, как и рассчитывал американец, сдалась Нолина. Во время одной из прогулок на яхте она сказала, что беседовала со своим шефом, и тот, являясь человеком в первую очередь здравомыслящим, ответил ей, что готов подумать о предложении мистера Дроуди. А повод для более конкретного разговора может представиться в Москве, ну к примеру, на следующей неделе. Он, пожалуй, пригласит американца в свой институт, где они смогут уже в деталях обсудить сделку.

Дроуди понял, что большего сейчас не добиться, и удовлетворился сказанным. Однако натиск на даму не уменьшил: ему требовалась ее безоговорочная преданность. А достичь этого можно было одним путем, и он добился благосклонности Ангелины во всех смыслах. Жадная до новизны, женщина не могла отказать себе в удовольствии совершить небольшую автомобильную прогулку на ранчо одного из приятелей Дроуди. Уговорила и шефа. И пока тот под руководством блестящего тренера учился владеть клюшкой для гольфа, Ангелина без всяких помех удовлетворила и свою постоянную страсть. А Эрнст отныне стал для нее Эриком, разумеется, наедине. Очередная золотая безделушка стала выражением его искренней благодарности любвеобильной подруге русского академика…

…Паспортный контроль они проходили в Шереметьеве-2 порознь, в разных секциях. Как рассорившиеся любовники.

Считая себя женщиной предусмотрительной, Ангелина предложила Самарину на какое-то время постараться прекратить откровенную демонстрацию своей близости. Она, как и всякая другая женщина, чьи рассуждения чаще диктуются эмоциями, чувствовала, что вокруг их отношений сгущается тревожная атмосфера. И прежде всего, причиной тревоги была жена Самарина, совершенно одуревшая от домашнего безделья, неудовлетворенная самка. Иного и быть не могло, ведь все свои силы Сева вынужден был регулярно отдавать любовнице. Все бы ничего, да еще в другой ситуации, но никак не сейчас, когда запахло большим бизнесом.

Всякая неучтенная мелочь, любая семейная неприятность у директора института могла расстроить важное дело. Или вообще сорвать его. А то, что предложил американец, Ангелина не могла рассматривать без своего самого непосредственного участия. Дроуди тоже, вероятно, это прекрасно понимал. Недаром же именно ее избрал в качестве своей помощницы. Секс там и прочее – это попутные явления. Хотя, к удивлению Лины, Эрик оказался вполне удовлетворительным партнером, не так уж и стар, каким делает его седой ежик, а уж об опыте и говорить нечего – весьма профессионален. Так вот, если в данной ситуации нарушатся из-за каких-то непредвиденных обстоятельств более чем доверительные отношения Самарина и Нолиной, рухнет и весь проект. В этом была твердо убеждена Ангелина.

Имелись и другие причины. Являясь «отцом» УГСТ, академик полностью зависел и от некоторых своих сотрудников. И первым среди них был Махмуд Мамедов, ведущий конструктор института, кандидат технических наук, разработавший боеголовку торпеды. Направить его в нужное русло, по мнению Нолиной, не представляло особого труда. На то были соображения личного характера.

И наконец, серьезной фигурой в большой игре мог оказаться военпред объединения Иван Григорьевич Козлов. Тоже проблема не очень великая, но требующая для решения определенного времени.

Ничуть не сомневаясь в поразительных способностях своей активной помощницы, Всеволод Мстиславович поручил ей предварительную обработку этих двух сотрудников, решив взять на себя финальную часть, то есть, собственно, переговоры с американцем.

Все его доводы, кстати, насчет чистой коммерции не стоили и выеденного яйца. Самарин прекрасно понимал значение своей работы и ее истинную ценность. Видел и то, что ни бывшая советская власть, ни нынешняя, погрязшая в коррупции и коммерции, никогда не заплатят ему подлинной цены. Но одним почему-то разрешено продавать за границу новейшие технологии и наживать при этом баснословные барыши, а перед другими ставятся всяческие запреты в виде гостайны и прочих фетишей, призванных устрашать и без того не избавившихся от «совковой» вечной боязни предательства интересов Родины обывателей от науки. Самарин к числу последних себя никогда не причислял. Но ведь и новое время, иные отношения – лечили, никуда не денешься! Человек в конце концов живет на большой Земле, а не в узком пространстве, обнесенном государственными границами. Могли же, к примеру, американские атомщики помогать России установить паритет в мире? И мы называем их героями, хотя их деяния, возможно, в сороковые годы и выглядели антипатриотично. Нет, если рассуждать об определенном паритете, тут, несомненно, прав этот Дроуди. И в этом единственная его правота. Что же касается всего остального, то оно стоит денег. И больших. Понимая это обстоятельство, американец и предложил полмиллиона долларов. Наверное, с ним придется обсудить эту сторону общей заинтересованности. Перебарщивать, как говорится, не стоит, но поторговаться нужно…

Это может показаться смешным, но именно Лина первой заметила, что пятьсот тысяч, предложенные американцем, не очень ловко делить на четыре части – имея в виду Мамедова с Козловым. Какие-то не круглые цифры получаются. Так что будет еще о чем поговорить с Дроуди.

Лина вообще, рассуждал Самарин, в последнее время превращается в незаменимую помощницу – во всех смыслах. Понял он и зачем она учинила этот откровенный демарш в Шереметьеве. И сразу оценил, когда увидел в толпе встречающих свою Людмилу. Ее настороженный взгляд, не обнаруживший рядом с мужем его вызывающей спутницы, как-то даже потеплел.

Но Ангелина миновала контроль первой и, выйдя за барьеры, сразу увидела и искренне приветствовала супругу своего шефа. Похоже было, что Людмила даже растерялась. Как это – порознь?

– Просто мы летели в разных классах, – с улыбкой объясняла Лина, не далее часа назад убравшая свою голову с плеча Всеволода Мстиславовича. – Ой, а каких прелестных вещиц он вам накупил! Такая прелесть! Ну, бегите встречайте, а я поеду.

Подозрения всколыхнулись было в душе Людмилы, но она переборола себя и предложила:

– Зачем же вам такси брать? У нас машина, довезем прямо к дому!

– Нет, что вы, какое такси?! – изумилась Нолина и наклонилась к самому уху Людмилы: – Только вам одной и под… секретом, ладно? Меня тут один мой хороший знакомый встречает, а я так соскучилась, понимаете?

Ох и хитра была Ангелина! И настолько доверительна, что Людмила поверила ей. Да, поверила, хотя внутренне и воспротивилась: ну как же это так, вон сколько за границей пробыла, а все заботы и мысли не о муже, а черт знает о чем!.. И тут же новая мысль: выходит, что же, ничего у них с Масиком не было? А как же все разговоры? Что-то не то!

Однако доброжелательность и полнейшая открытость – чуть было не подумала – подруги в какой-то степени успокоили Людмилу. А вышедший муж всего-то и поинтересовался своей помощницей:

– А где она? – и, вполне удовлетворившись объяснением жены, больше к имени Нолиной не возвращался.

Людмила же Николаевна во всей этой ситуации чувствовала себя чрезвычайно неловко. Полная обоснованных подозрений, примчалась она в аэропорт. Следом за ней в Шереметьево-2 прибыли двое сотрудников Дениса Грязнова, знающие, что им предстоит выяснить в ближайшие дни. А вот теперь, после такой спокойной встречи, после искренних – хотелось бы думать! – поцелуев мужа Людмила Николаевна ощущала себя вроде бы обманутой.