Текст книги "Гарем покойников. Похождения соломенной вдовы"

Во-первых, именно сегодня день рождения Софьи Елизаровой. Пока что она сидит у себя дома под присмотром Артема. Глеб уже сделал пару проверочных звонков и убедился, что у них все в порядке. Однако до полуночи еще далеко, а день обещает быть долгим. Во-вторых, мысль о том, что очередной жертвой Аллы может стать он сам, прочно засела у него в голове. «Она такая ловкая, – думал он, – и хитрая. Сколько раз я убеждался в этом! Не было еще случая, чтобы Алла не придумала, как выкрутиться из сложной жизненной ситуации».

Когда он открыл дверь квартиры, Алла вышла ему навстречу в длинном шелковом халате с широкими рукавами.

– Ты был в гараже? – невинным голосом спросила она.

Глеб против воли вздрогнул.

– С чего ты взяла?

– Дорогой мой, в спортивном костюме ты позволяешь себе появляться только в гараже и на мусорной свалке. Поскольку весь домашний мусор на месте, я и подумала, что ты ушел в гараж.

«Какая наблюдательная!» – отметил Глеб, и тут же лицо его приобрело оттенок сырой штукатурки: он увидел, что из рукава жены высовывается блестящий металлический штырь отвертки.

– Где Рита? – срывающимся голосом спросил он, невольно отступая к двери.

– Захотела еще раз прошвырнуться по магазинам. В связи с тем, что мы изменили ей цвет волос, придется подбирать косметику других оттенков. Шатенкам нужно совсем не то, что блондинкам.

Алла двигалась на него, опустив руки вниз. Тот предмет, который она прятала, совершенно скрылся в рукаве.

– Что… что ты собираешься делать? – дрожащим голосом спросил Глеб, прислонившись спиной к двери и прикидывая, каким образом можно уклониться от первого удара.

– Собираюсь привинтить ручку, – сказала его жена, легонько похлопав Глеба по мягкому месту, чтобы отодвинуть его от входной двери. – Один болт почти что вывалился, а ты даже внимания не обращаешь. Тоже мне, мужчина в доме!

Она схватила тонкими пальцами этот самый болт и, почти не целясь, вонзила в его шляпку отвертку. Пара поворотов, и все было кончено. Лоб Глеба покрылся испариной. «Мне нельзя оставаться с ней один на один, – отчетливо понял он. – Иначе я просто сойду с ума!»

Как на грех, экономка заболела и не явилась на работу. В связи с предстоящим вечером и необходимостью готовить речь, о которой Алла, конечно, знала, у него не было ни единого шанса улизнуть из дому. Глеб пошел в свой кабинет, уселся за письменный стол, положил перед собой листок бумаги и тупо уставился на него. В голову ничего не лезло. Только минут через пять первая фраза обрела более или менее четкие очертания, и в этот самый момент он услышал сзади какой-то странный шипящий звук. Стремительно обернувшись, Глеб увидел прямо у себя за спиной Аллу с утюгом в руке. Утюг, хоть и вытащенный из розетки, был явно раскален до предела и тихо шипел, выбрасывая из отверстий тонкие и зловещие струйки пара.

– Я подумала, может, погладить тебе рубашку? – спросила Алла, деловито глядя на закрытый шкаф. – Экономка не придет, я ведь говорила?

– У меня все глаженое. – Глеб поспешно отодвинулся к окну вместе со своим стулом. – Позаботься лучше о моей дочери.

– Кстати, все забываю тебя спросить. С кем ты намерен ее свести? Наверняка с какой-нибудь большой задницей. Иначе бы ты так не старался.

– Глупости! – возмутился Глеб. Он всегда так искренне врал, что мог обмануть любую женщину. Однако сегодня его мимика была не на высоте.

Алла пожала плечами и вышла из кабинета. «Господи, что же мне делать?» – мысленно взмолился Глеб. Он прокрался к двери кабинета и закрыл ее на крошечный засов, который изначально предназначался для того, чтобы дверь не распахивалась от сквозняка: его жена любила свежий воздух и открывала окна даже зимой. «Больше она не сможет подкрасться бесшумно», – подумал Глеб. Но, чтобы не рисковать, переставил стул лицом к двери, положил на колени жесткую папку, на нее – лист с едва начатой речью и принялся кусать кончик карандаша.

Не прошло и пары минут, как ему стало казаться, что сзади снова кто-то подкрадывается. «Это уже нервы», – подумал Глеб, но не удержался и быстро обернулся. Широко расставив руки, в которых была растянута огромная простыня, на него шла жена с выражением мрачной решимости на лице.

Стул полетел в сторону, а Глеб вскочил словно ошпаренный.

– Я тебя что, напугала? – невинным голосом спросила Алла. – Ну, извини. Помоги развесить белье на лоджии, а то до веревок слишком высоко.

«Конечно, лоджия! Она прошла через лоджию с кухни. Неужели надеялась задушить меня простыней? А что? Главное – внезапность. Накинуть простыню на голову, затем ударить чем-нибудь посильнее и…»

– Что тебе вдруг приспичило развешивать белье? – спросил он, пытаясь выдать страх за раздражение.

– Экономка его выстирала и оставила в сушилке. Сколько же ему там лежать!

– А зачем же его тогда сушить на веревке, если оно из сушилки?

– Ну… – Алла выпятила губу, потом поспешно сказала: – Белье, когда полежит, начинает плохо пахнуть.

Глеб понюхал злосчастную простыню, которую перед этим буквально вырвал из рук жены, и воскликнул:

– Она замечательно пахнет!

– Мужчины ничего в этом не понимают, – категорично возразила Алла, подавая ему прищепку.

Заполнив все веревки бельем, измотанный волнениями Глеб отправился на кухню перекусить. Алла пошла за ним следом.

– Знаешь, милый, – сказала она, доставая из ящика нож такого размера, что им при желании можно было бы срезать небольшое дерево, – думаю к приходу Риты приготовить салатик. Какой ты хочешь?

– Вегетарианский, – дрогнувшим голосом сказал Глеб. – Хотя я не понимаю, зачем тебе возиться на кухне, когда мы скоро отправимся в ресторан?

– Ну, мы ведь не сразу сядем за стол. Пройдет немало времени, прежде чем удастся добраться до еды. Сначала твоя речь, потом выступление Вареникова, то-се…

– Алла, что ты собираешься резать этим ножом? – в лоб спросил Глеб, не выдержав напряжения.

– Капусту, – удивилась та. – А что такое?

– Смотри, не отхвати себе что-нибудь, – пробурчал Глеб.

Его нервы явно вышли из строя. Чтобы успокоиться, он пошел в ванную и заперся там. Какое облегчение! Здесь Алла вряд ли его достанет. Заодно можно принять душ и вымыть голову. Глеб разделся и включил воду. Когда упругие струйки забарабанили по его коже, он расслабился и даже пришел в хорошее расположение духа. Недавние страхи показались ему самой настоящей глупостью. Господи, что это на него нашло, в самом деле? Если бы Алла хотела убить его, она бы придумала что-нибудь поумнее утюга или ножа! Какой-нибудь изощренный способ. Яд, который нельзя обнаружить в организме после смерти, или газ, не оставляющий следов.

Глеб активно пошевелил ноздрями. Ему показалось, что какой-то неприятный запах пробился сквозь все цветочные ароматы, которыми была наполнена ванная, – и жасминового мыла, и розового геля для душа, и шампуня с мятой. Запах был какой-то странный – густой и сладковатый. Глеб мог бы поклясться, что в жизни не нюхал ничего подобного.

Отдернув занавеску, он с ужасом увидел, что под дверь ванной пролезают белые дымные языки и слоистыми облаками поднимаются вверх. Еще немного – и они доберутся до его лица. Глеб на некоторое время окаменел, потом очнулся и дрожащей рукой повернул кран. В наступившей тишине он услышал зловещий смех жены, который доносился с той стороны двери. По мере того, как сладковатый дым поднимался все выше и выше, смех становился громче, раскатистей.

– Алла! – закричал Глеб, лягушкой выпрыгнув из ванны, и изо всех сил забарабанил кулаками в дверь, совершенно забыв, что сам заперся изнутри.

Смех мгновенно оборвался, потом послышался торопливый стук шлепанцев по полу, и его жена взволнованно спросила:

– Милый, ты жив?

Глеб не отвечал. Он стоял недвижно, выпучив глаза, потому что белый дым наконец пробрался в его ноздри, затем проник в горло и начал щекотать миндалины. «Сейчас я задохнусь, упаду, ударюсь головой о край раковины…»

– Глеб! – настойчиво продолжала звать Алла. – Мне что, выломать дверь?

«Интересно, почему она здесь? – внезапно подумал Глеб. – Если газ смертелен, Алла должна была или уйти, или надеть респиратор, в котором не особенно покричишь». Он помахал перед носом руками, разгоняя отраву, высунул язык и подышал часто, как делают собаки, чтобы вобрать в себя оставшийся в ванной относительно чистый воздух.

– Открой немедленно! – тем временем требовала жена.

Глеб повиновался. Едва он щелкнул замком, как Алла сама распахнула дверь. Увидев прямо перед собой голого мужа с выпученными глазами и высунутым языком, она отшатнулась и приложила руки к груди:

– Милый, в последнее время ты меня пугаешь, – пробормотала она.

– Я? Это ты меня пугаешь! – воскликнул Глеб, увидев, что весь коридор застилают белые облака, а Алла не обращает на них никакого внимания. – Что это за вонь такая?

– Прости, прости. Я хотела погладить юбку и сожгла ее. Такая неумеха, просто ужас!

– А почему, когда сгорела твоя юбка, ты смеялась?! – не сдавался Глеб.

– Я смеялась не потому, что она сгорела, а наоборот. Она сгорела, потому что я смеялась! По телевизору показывали повторение КВНа, я засмотрелась на «Уральские пельмени» и…

– Что пельмени делают в КВНе? – спросил Глеб, набрасывая на себя халат.

– Танцуют, поют, шутят…

– Ах так, – пробормотал Глеб. – Кажется, мне нужно немного полежать.

Он отправился в спальню и без сил рухнул на кровать. Господи, где же его дочь? Он не может больше находиться с этой женщиной наедине.

– Дорогой! – крикнула Алла из коридора. – Помнишь, ты говорил, что у тебя оторвалась пуговица на брюках? А брюки как раз от того костюма, который ты собирался сегодня надеть. Давай я ее пришью!

Представив себе жену, входящую в спальню с ножницами в руках, Глеб подскочил чуть ли не до потолка.

– Нет!!! – закричал он. – Я… Я надену другой костюм, не этот! Не надо ничего пришивать, пожалуйста!

Алла возникла на пороге. Без ножниц. Глаза ее были удивленно расширены.

– Дорогой, неужели ты так нервничаешь из-за этого выступления? Ты просто сам не свой. Может быть, стоит выпить грамм пятьдесят коньячку? Уверена, ты сразу же раскрепостишься.

– А у нас есть непочатая бутылка? – сварливо спросил Глеб.

– Кажется. А зачем тебе именно непочатая?

– Прихоть, – сказал Глеб, проходя мимо нее к бару. – Могу я позволить себе маленькую прихоть?

– Можешь, – ответила Алла, а про себя подумала: «Если бы ты, дружок, спрашивал меня перед тем, как позволить себе очередную прихоть, у тебя сейчас не было бы никаких серьезных проблем».

Глава 12

Тем временем Софья Елизарова в меру своих возможностей праздновала день рождения. Возможностей у нее, прямо скажем, было не ахти. Артем не хотел никуда пускать ее и на все упреки только отрицательно качал головой.

– Я хочу, леший тебя задери, хотя бы купить себе подарок! – вконец разбушевалась Софья, когда поняла, что не будет ни вечеринки, ни танцев. – Что ты, как конь, головой мотаешь? Я сейчас же позвоню Глебу и потребую твоего увольнения!

Она действительно позвонила Глебу, который в тот момент переживал острые приступы страха за свою жизнь. «Господи, да кто ее может убить? Убийца сейчас здесь, прямо возле меня, подкручивает волосы раскаленными щипцами», – подумал он и, велев передать трубку Артему, приказал:

– Своди ее в магазин, иначе к вечеру от тебя останутся одни клочки.

Артем был ужасно недоволен. Охранять Софью в запертом помещении – одно дело. И совсем другое – водить ее по улицам. За дверью квартиры она становится весьма и весьма уязвимой. Интересно, неужели сама она не боится выходить на улицу?

Говоря по правде, Софья боялась все утро. Боялась отчаянно, до тошноты. Но, поскольку она была натурой деятельной и ужасно непостоянной, это занятие надоело ей достаточно быстро. Еще бы – она боится, боится, а ничего не происходит! Поэтому идея попасть в магазин – большой магазин! – завладела ею без остатка.

– Обещаю, далеко мы не поедем! – ободрила она своего стражника, надевая блестящие серьги в виде квадратных пластинок, которые, словно китайские колокольчики, мелодично позвякивали от каждого дуновения. – Торговый центр прямо здесь, за углом. Там есть все, чего только можно пожелать! – воскликнула она, потирая ладошки.

Артем прикинул, в какую сумму может обойтись ее азарт шефу, и вздохнул. Нет, это еще один жизненный урок: с красивыми женщинами лучше не связываться. Вред, который они наносят, перечеркивает все удовольствия, что они могут доставить. Прежде чем позволить Софье выскочить на улицу, Артем проделал несколько дыхательных упражнений, чтобы сосредоточиться. Все это время девица глядела на него с таким отвращением, будто он у нее на глазах ел живых гусениц.

В магазине сразу стало ясно, что Софья еще не решила, что за подарок она преподнесет себе на день рождения. За деньги Глеба, разумеется. Она ходила из отдела в отдел и уже через час перетрогала руками столько вещей, что у нее, по мнению Артема, должны были стереться подушечки пальцев. Но, насколько он успел узнать Софью, это был только разогрев. Разминка, так сказать. На втором этаже в отделе парфюмерии Софья заприметила двух молодых людей, которые показались ей забавными. Они тупо пялились на флаконы духов, выстроившиеся на полке, и время от времени что-то тихо говорили друг другу.

«Интересно, они выбирают подарок или просто потрясены ценами?» – подумала Софья, бочком придвигаясь поближе. Особенно ей понравился блондин, у которого были широкие плечи и узкие бедра, как у героев ее любимых голливудских картин. Парни сделали покупку, и Софья поняла, что с наличностью у них все в порядке. Проходя мимо, она нарочно задела блондина попкой, а когда он обернулся, извинилась и лукаво подмигнула.

Артем этого драматического момента не видел, потому что напряженно наблюдал за типом в темных очках, который внушал ему определенные опасения. Блондин между тем потащил своего приятеля на третий этаж вслед за Софьей. Словно молодой баран, он стал прохаживаться неподалеку от нее, засунув большие пальцы в кармашки узких джинсов. Артем с недоумением наблюдал за этим дефиле, совершенно не замечая, что его подопечная всячески поощряет блондина, стреляя в него глазками поверх полок со свитерами. Когда блондин стал сужать круги, Артем не выдержал. Подловив его за большой стойкой с тряпками, он в коротких и емких выражениях объяснил парню, куда ему следует пойти, предварительно расплатившись за покупки.

Маленькая девочка, которая оказалась рядом, держа за ногу пластмассовую куклу, побежала к маме и радостно крикнула:

– Мама! А вон тот дяденька матом ругается! – и показала пальчиком на Артема.

Мама грозно взглянула на него и с благородным гневом в голосе сказала:

– Как вам не стыдно, молодой человек! Здесь же дети!

Благородный гнев подогревало то обстоятельство, что вокруг них было полно людей, в том числе охранников в униформе с рациями. Артем отвернулся. Почуяв легкую победу, мамаша выплюнула ему в спину, только уже громче:

– Если вам приспичило сквернословить, выйдите на улицу!

Подошедшая Софья вытаращилась на нее:

– Вы в своем уме? Этот мужчина не говорит. Он немой от рождения! А ваша девочка – обманщица!

Мамаша два раза открыла и закрыла рот, потом покраснела и повернулась к дочке, чтобы сделать ей выговор, но ребенок в это время уже был занят другим делом. Девочка побежала следом за дяденькой, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. Артем, в свою очередь, отправился за стойку с плащами, куда его поманил блондин. Там он выслушал все, что тот сказал ему в ответ на пожелание доброго пути, потом подошел к блондину очень близко, нежно обнял его за шею, на что-то нажал, после чего тихо опустил обмякшее тело на пол. Затем Артем повернулся к его приятелю, который шел на него, выпятив грудь.

– Те че, жить надоело? – спрашивал тот, петушась.

Артем и с ним проделал то же самое, уложив под стойку с плащами. Девочка попятилась, потом повернулась и бросилась бежать. Через минуту она выскочила к кассе и закричала:

– Мама! Тот дядя – маньяк. Я видела, как он убивает людей и складывает их в кучу!

– Замолчи! – грозно сказала мама, которая уже не чаяла унести отсюда ноги. – Мне стыдно за тебя! Разве можно наговаривать на людей? Сейчас же идем домой.

Тем временем одна из продавщиц, которая медленно прохаживалась по залу со сложенными на груди руками, дошла до той самой стойки с плащами. Блондин и его приятель как раз зашевелились, приходя в себя. Увидев, что два парня лежат на полу друг на друге, девица исступленно закричала охраннику:

– Петя! Скорее сюда! Здесь два гомика!

Петя, а с ним еще один охранник бросились на ее зов и за шкирку протащили мотавших головами бедолаг прочь из отдела. Софья с омерзением поглядела им вслед и закатила глаза:

– Мир совсем слетел с катушек! Все самые симпатичные мужчины оказываются гомиками. Вот и в Голливуде тоже. Только я влюблюсь в какого-нибудь актера, как журналы обязательно начинают печатать о нем всякие гадости.

Через пару часов, сообразив, что ее телохранитель отчаянно нервничает, Софья наконец выбрала себе подарок. Это был дождевик, скроенный где-то на просторах старой доброй Франции и посему стоивший целое состояние. Артем не мог себе представить, что такую вещь вообще можно решиться намочить под дождем.

– Миленькая штучка, правда? – сияя, спросила Софья, завязав тесемки бантиком и прохаживаясь перед Артемом.

Дождевик был ярко-красного цвета, с мелкими белыми цветочками, разбросанными тут и там. Широкий капюшон и подол отделаны белой каймой. Слово «эксклюзивный» порхало вокруг него, словно бабочка вокруг розы. Артем сложил пальцы колечком, показывая, что восхищен. Следившие за его мимикой продавцы мгновенно воодушевились и запаковали подарок в огромную плоскую коробку, которая привлекала к Софье ровно столько внимания, сколько ей требовалось для хорошего самочувствия.

– Все на меня смотрят! – радостно дергала она Артема за рукав рубашки, шествуя вниз по лестнице.

«Господи, что нужно женщине для счастья? – подумал тот. – Всего-то яркая тряпка». Конечно, он ошибался. Выскажи он свою мысль вслух, Софья тотчас же возразила бы: «Женщине в первую очередь нужны деньги. А уж как она извлечет из них свое счастье, это не мужского ума дело».

Артем, которого шеф не посвятил в подробности убийств своих предыдущих любовниц, понятия не имел ни об открытках с угрозами, ни о подозрениях Глеба, поэтому, грешным делом, стал думать, что тот сильно преувеличил опасность, грозящую Софье. Он благополучно довел ее до квартиры, где позволил себе немного расслабиться. По дороге Софья запаслась выпивкой, и количество бутылок сразу настроило Артема на оптимистический лад. Софья любила пить одна, после чего на полную катушку включала свои любимые песни, орала, плакала и ложилась спать. Это были для него лучшие часы в сутках.

Артема немного беспокоило то, что он не сможет сегодня присутствовать на десятилетии фирмы. Конечно, там будет другая охрана, и все-таки чувство некоторого беспокойства не оставляло его с самого утра.

Глава 13

Тем временем устроители вечера проявили демократичность, отказавшись от идеи именных приглашений, поэтому людей в снятый ресторан набилось несметное количество. Среди них были явные «пустышки», пришедшие с целью потанцевать и поесть, были недруги, явившиеся приглядеться к Глебу Стрелецкому и его команде повнимательнее, были друзья, изо всех сил подавлявшие зависть, и были личности, совершенно никому не известные, которые легко затерялись во всей этой разношерстной компании.

Чудов и Ласточкин искали здесь Дочку. То, что они узнали о вчерашнем убийстве, еще сильнее их запутало. Девица, как выяснилось, прикончила профессионального киллера по фамилии Шурмин, который гастролировал по северным провинциям и лишь в редких случаях появлялся в столице.

– Видимо, это та еще штучка, – вслух подумал Чудов. – Неудивительно, что она от нас ускользнула.

– Хорошо, что не застрелила, – поежился Ласточкин.

Ни тот, ни другой так и не смогли придумать ни одного правдоподобного объяснения приходу Дочки к главе турагентства Белову с рассказом о готовящемся его убийстве.

– Дочку нужно найти и глаз с нее не спускать, – дал Чудов себе и приятелю четкую установку.

Достать типовое приглашение на праздник, устроенный по поводу десятилетия «Техноконсульта», не составило для них труда. Они пришли в ресторан в простеньких костюмах, как и большинство работников среднего звена. Складки на их брюках были наглажены до остроты, а башмаки сверкали.

В начале вечера Глеб сказал речь. Поскольку он был совершенно не готов к выступлению, речь получилась короткой, вдохновенной и местами даже трогательной. После него место перед микрофоном занял Вареников. Гости слушали его с тоской, потому что только Вареников стоял теперь между ними и шведскими столами, которые ломились от угощений. Наконец официальная часть завершилась. Заиграла музыка, вдоль стен заскользили официанты с полными подносами бокалов, и люди, стоявшие плотной толпой, словно семечки в подсолнухе, в один миг рассыпались по залу.

Глеб никак не подготовил ни Риту, ни Титова к тому, что им предстоит познакомиться и, главное, понравиться друг другу. Поначалу он немного нервничал из-за того, что Рита перекрасила волосы, но, когда увидел ее при полном параде, мгновенно перестал переживать. Его дочь была чудо как хороша в открытом вечернем платье. Короткая стрижка выглядела стильной и одновременно задорной. От пухлых губ, покрытых помадой того же темно-вишневого цвета, что и платье, невозможно было оторвать глаз. А что за личико! Свежее, упругое, с прелестным выражением невинности и дерзости, оно выделялось среди статичной красоты десятков блондинок, повисших на руках мужчин.

Титов, подошедший к чете Стрелецких, чтобы засвидетельствовать им свое фальшивое почтение, увидев Риту, мгновенно напрягся. Когда Глеб представлял ее как свою дочь, в глазах у того вместо ожидаемых чертиков запрыгали знаки вопроса.

– Где же до сих пор вы скрывали такое сокровище? – спросил Титов с едва заметной насмешкой. – В какой-нибудь английской частной школе?

– Почти что, – надменно ответила Рита, которой Титов сразу не понравился. По ее мнению, он был похож на фашиста, сделавшего удачную карьеру.

– Наличие взрослой дочери накладывает на папу дополнительные обязательства, – холодно усмехнулся Титов.

Глеб улыбнулся в ответ, но улыбка получилась недоброй. «Этот щенок позволяет себе иронию!» – подумал он. В этот момент к компании походкой завоевателя приблизился новый координатор фирмы Олег Бубнов. Ухоженный и гладкий, он походил на породистого кота. Только глаза у него были прохиндейские. Подойдя к Рите, он сделал классический кивок головой и подставил свой локоть:

– Разрешите пригласить вас на танец?

Рита разрешила с удовольствием.

– Обожаю танцы! – сказала она противным голосом.

Алла едва заметно усмехнулась, Титов же усмехнулся напоказ. Однако Глеб на него даже внимания не обратил – до такой степени он был возмущен выходкой нового сотрудника. «Какой наглый парень! – гневно думал он, отслеживая глазами самую красивую пару, которую, собственно, составил с его дочерью Бубнов. – Сейчас найду Кумарикина и убью».

Кумарикин поедал маринованные шампиньоны, стоя на широком балконе поодаль от других гостей. Несмотря на то что он активно жевал и вертел головой, круглые очки сидели на нем словно приклеенные. «Ну, я задам ему жару», – подумал Глеб, приближаясь к помощнику походкой богатого плантатора.

– Шеф! – вскинулся тот, проглотив от неожиданности большую грибную шляпку. – Я вам нужен?

– Тип, которого ты нанял на работу, – без предисловий начал Глеб, – я имею в виду Бубнова, ухлестывает за моей дочерью.

– А это плохо? – простодушно спросил Кумарикин.

– Послушай, Женя, – ласково сказал Глеб. – Если бы ты любовно растил розу, а какой-нибудь прохожий сорвал ее себе на потеху, ты как, не рассердился бы?

«Правда, я эту розу не растил, – тут же подумал он, – но это не его ума дело».

– Что я должен предпринять? – с готовностью спросил у него помощник.

– Откуда я знаю? Изолируй его как-нибудь. Иначе я его уволю, и пошатнется твоя репутация. Ведь это твой кадр.

– Хорошо, Глеб Николаевич, я попробую.

Кумарикин дождался окончания танца и, подойдя к Бубнову, поманил его за собой. Они вышли в холл, отделявшийся от зала стеклянной дверью, и стали друг против друга. Бубнов достал сигарету, а помощник шефа носовой платок, чтобы протереть очки.

– Ну, и что вам сказал Стрелецкий? – спросил проницательный Бубнов. – Чтобы я не трогал руками его дочь?

– Что-то вроде того. Вероятно, у него относительно Риты другие планы.

– Но один-то танец? – насмешливо спросил Бубнов.

– Этого вполне достаточно.

– Больше он ничего про меня не говорил?

– Нет. Но поскольку я несу за вас ответственность как работодатель…

– Да ладно, я понял. На дочь Стрелецкого можно смотреть только издали.

Кумарикин приценился к смелым и выразительным глазам Бубнова и с сомнением покачал головой:

– Смотреть на нее тоже не рекомендуется.

– Интересное дело! – Бубнов показал крепкие красивые зубы. – Мы ведь все-таки в общественном месте.

– Найдите себе какое-нибудь другое развлечение, ладно? – просительно сказал помощник шефа, снова отправляясь в зал.

Бубнов остался на месте и принялся лениво дотягивать сигарету, поглядывая по сторонам. В этот момент из лифта вышла девушка в мокром плаще. Судя по всему, на улице лило как из ведра, но здесь, в помещении, этого никто не замечал. Бубнову показалось странным, что, войдя с дождя, она не сняла капюшон. Длинные черные локоны, выбивавшиеся из-под него, а также стройные ножки обещали, что девушка по меньшей мере хорошенькая. Она подошла к стеклянным дверям и, привстав на цыпочки, принялась рассматривать гостей в зале.

«Уж не по Жеряпкину ли душу она явилась? – подумал Бубнов. Федор Ильич тосковал в самом темном углу и мрачно смотрел в пустой бокал. – Интересно, кто его сюда притащил, бедолагу?»

– Вы кого-то ищете? Могу я вам помочь? – любезно спросил он, тронув девушку за рукав.

Она вздрогнула и пробормотала:

– Нет-нет, спасибо, я сама. Пожалуйста, идите.

Бубнов сразу отметил, что выговор у нее не московский. «Подумаешь, какая фифа!» – хмыкнул он про себя и, нагло заглянув под капюшон, вернулся к гостям. В ее внешности, кстати, не было ничего особенного. Просто смазливая брюнетка, вся в кудельках, словно завитой пудель.

Между тем Глеб Стрелецкий вытащил свою жену на балкон, откуда дождь прогнал всех любителей свежего воздуха, и, развернув ее к себе лицом, гневно спросил:

– Ты что, положила глаз на Титова? Я уже полчаса наблюдаю за тем, как ты его обхаживаешь!

Алла действительно некоторое время беседовала с Титовым, игриво теребя его рукав. Глаза ее при этом сияли, словно звезды. «От крепких засранцев в крови у зрелых женщин поднимается волна цунами, не иначе», – думал Глеб. Хотя назвать его жену зрелой женщиной вряд ли у кого повернулся бы язык. Алла выглядела молодо и очень эффектно. Однако за годы супружества Глеб так к ней привык, что перестал воспринимать ее красоту объективно.

– А, так это с Титовым ты задумал свести свою дочь! – мгновенно сообразила она.

– Какая разница? – огрызнулся тот. – Все равно она ему не понравилась.

– Она ему понравилась, – возразила Алла. – Просто этот человек слишком осторожен.

– Знаешь, что меня напрягает? – спросил Глеб уже совершенно другим, нормальным голосом. – То, что вокруг Титова вьется мой главный консультант.

– Вареников?

– И посмотри, как прогибается, гнида, – процедил Глеб. – Может быть, Титов его уже обработал и Вареников присягнул ему на верность?

– Может быть, – пожала плечами Алла. – И что ты по этому поводу думаешь?

– Не знаю. Надо с этим Варениковым что-нибудь сделать, – задумчиво пробормотал Глеб. – Не могла бы ты мне помочь?

– Почему нет? – усмехнулась Алла. – Пришли его поскорее сюда, я с ним потолкую с глазу на глаз.

Отловив своего главного консультанта возле стола с напитками, Глеб вручил ему большой бокал вина и попросил отнести Алле на балкон.

– Развлеките ее немного, если вы не против.

Вареников мотнул прилизанной головой, показывая, что вовсе не против, и достаточно твердой походкой направился в указанном направлении. Глеб так и не заметил, что его главный консультант здорово набрался. Зато Алла сразу поняла, что тот еле держится на ногах.

– Садитесь, – сказала она, подсовывая под него стул и отнимая бокал. – Вам следовало бы немного притормозить с горячительными напитками, Валерий Викентьевич, – укоризненно покачала она головой. – Знаете что? Принесу-ка я вам чашечку кофе.

У Глеба тем временем зазвонил мобильный телефон. Услышав голос Пескова, которому он вчера отдал на экспертизу обрезки журналов и стакан с отпечатками пальцев жены, Глеб мгновенно встревожился.

– Я нашел «пальчики», – сказал тот. – Замечательные четкие отпечатки.

– Они совпадают? – с дрожью в голосе спросил Глеб.

– Да, а ты этого не ожидал?

Глеб ожидал. К нему тотчас же вернулось ощущение опасности, которое было связано с Аллой.

– Я тебе признателен, – сказал он и, чтобы не напрягать Пескова, пояснил: – Это отпечатки пальцев моей секретарши. Мне показалось, что кто-то лазил в сейф. Но если это Наташа, то все в порядке, можно работать дальше.

– Ладно, тогда пока, – ответил вечно занятой Песков и отключился.

Глеб принялся кусать нижнюю губу. Отпечатки пальцев Аллы, которые она оставила на стакане, совпали с отпечатками на изрезанном журнале! Информация была «горяченькой». Он просто не имел права скрывать ее от властей! Отойдя подальше от танцующих, Глеб быстро набрал домашний номер Софьи Елизаровой. Трубку сняли, но никто не заговорил.

– Артем! – воскликнул Глеб нервно.

– Я, шеф, – с облегчением отозвался тот. – Софья спит, все тихо.

– Бросай ее и немедленно приезжай в ресторан! Будешь следить за моей женой. Это сейчас гораздо более актуально.

– Значит, Софью не караулить? – уточнил Артем, в голосе которого не было ни удивления, ни разочарования.

– С ней ничего не случится, – сказал Глеб, добавив про себя: «Пока Алла будет под присмотром».

– Еду, – коротко сказал Артем.

«Надо плотно посадить Артема Алле на хвост, – подумал Глеб. – Мало ли кого ей захочется еще убить! Софью, или меня, или еще какого-нибудь бедолагу! Мнится мне, она уже вошла во вкус».

Глеб спрятал телефон и, подкравшись к балконной двери, выглянул через стекло. То, что он увидел, повергло его в шок. На улице разыгралась непогода, дождь стоял сплошной стеной, и небо то и дело прорезали длинные молнии, освещая все вокруг белым неестественным светом. Одна из таких вспышек высветила ужасную картину. Среди балкона стоял стул, на нем, откинувшись назад и задрав подбородок в небо, сидел главный консультант Вареников. Он не шевелился, несмотря на то что на его лицо падали капли. Перед мысленным взором Глеба тотчас же всплыла картина того, как Алла поит его чем-то из маленькой белой чашки.