Текст книги "Нагие намерения"

На прощание дружки обнялись и расстались, страшно довольные друг другом.

– Клара, а вы где живете? – спросил Шургин. – Я вас отвезу, метро еще не работает.

– Ну, уж нет, – сердито возразила она. – Я не оставлю вас одних с этой бедной девушкой. Разве вы сможете как следует о ней позаботиться? Если я правильно понимаю, ее муж находится между жизнью и смертью. Ей нужно отдохнуть, а завтра с утра пойти в милицию и сделать заявление о похищении.

– С законом у нее наверняка возникнут проблемы, – не оборачиваясь, ответил Шургин. – По официальной версии, она попала в автомобильную аварию и сейчас агонизирует в частной клинике. А может быть, уже скончалась.

– Как это? – опешила Клара. И Алекс тоже присоединился к ее недоумению:

– Ты мне ничего не рассказывал.

Теперь, когда «буфер» Власкин исчез, заклятые друзья – Алекс и Клара – сели так далеко друг от друга, как только смогли.

Шургин скосил глаза на Диану и увидел, что она смотрит на дорогу ничего не видящим взглядом. Вероятно, информация не доходила до ее сознания. Клара права, лучше ей остаться с ними. Алекса к предмету его восхищения подпускать нельзя по причине врожденной душевной слепоты, а сам он не умеет возиться с дамочками. Да и желания особого не испытывает. Свой гражданский долг он выполнил – вырвал ее из лап похитителей.

Шургин некоторое время молчал, размышляя, куда, собственно, ее везти. К ней домой? Оставить одну в пустой квартире? Не годится. Вот так всегда! Проявил благородство по отношению к женщине – считай, что принял присягу: теперь тебя надолго поставят под ружье. Он кожей чувствовал, что, когда девица придет в себя, она вцепится в него всеми четырьмя конечностями. А как же? Муж в больнице, на кого ей положиться? А тут такой удобный Шургин под боком. Сам, можно сказать, навязался.

– Клара, вы замужем? – спросил он, бросив взгляд в зеркальце заднего вида.

Она усмехнулась, и лицо ее приобрело печально-комическое выражение.

– Пять лет назад муж сбежал от меня к артистке оперетты. Отличный сюжет для фарса!

– А снова ты что же замуж не вышла? – ехидно спросил Алекс, сузив глаза. – Не смогла никого заарканить?

Клара посмотрела вдаль глазами будущей мудрой старухи и сказала:

– Менять мужей легко, создать одну крепкую семью по-настоящему трудно. – Обращалась она непосредственно к Шургину, а в сторону Алекса даже бровью не повела. И то сказать, стоит ли открывать душу человеку, которого ты недавно собирался пристрелить?

– А дети?

– Дочь уже замужем. Так что дома меня никто не ждет, – проницательно добавила она. – Хотите, я заберу Диану к себе?

– Нет, – коротко ответил Шургин. – Вы не сможете ее защитить. А я полагаю, что защищать ее придется… кому-нибудь.

Клара едва заметно усмехнулась. Это беспомощное «кому-нибудь» повисло в воздухе.

– Я вам все объясню, – нервно добавил он. – Мы с Алексом стали свидетелями ее похищения. Шли, можно сказать, по следам. Вы же понимаете, что мы двое могли объединиться только волей случая.

– А мне наша команда нравится, – немедленно возразил Алекс. – Ты действуешь, как упертый танк, а я подхожу к делу творчески. Вдвоем у нас здорово получается.

– Так куда мы все-таки едем? – спросила Клара, побуждая его вслух признать ту роль, которую он на себя взял.

Шургин вздохнул и коротко ответил:

– Ко мне. – Вспомнил о том, сколько раз они сталкивались с Дианой Звенигородской на глазах у служащих строительной компании Невредимова, и добавил: – У меня ее вряд ли будут искать.

– Значит, ее будут искать…

– Она что-то знает. Вероятно, о деньгах или документах мужа. Иначе она никому не была бы нужна.

– Бедная девочка.

Шургин еще раз посмотрел на пребывавшую в прострации Диану и пробормотал:

– Это как раз то, что следует выяснить в первую очередь – бедная девочка нам попалась или, напротив, очень, очень богатая.

Все попытки избавиться от Алекса окончились неудачей, и Шургин позволил ему занять диван в маленькой комнате. Всего комнат было три, и сам он остался в большой, проходной, а Клару с Дианой поместил в собственной спальне.

Еды в доме не оказалось совсем. Он отправился в круглосуточный магазин через дорогу запасаться всякой всячиной, которой, как он полагал, следует кормить женщин. У него в квартире их целых две штуки – с ума можно сойти.

Еще он купил целый мешок принадлежностей для душа. Пришлось купить – куда деваться? Он перенюхал кучу флаконов, полагая, что женщинам требуется что-нибудь такое… душистое. Клара оценила его старания, а Диана не сказала ни слова. Она вообще с ним не разговаривала, только отвечала «да» или «нет». Такое впечатление, будто он обидел ее тем, что спас. Он не удивится, если наутро она предъявит ему какие-нибудь претензии. Женщина помнит о подвигах мужчины пару дней, всю остальную жизнь она ему что-то припоминает.

Шургин умел засыпать в любых обстоятельствах. Вот и теперь, полагая, что завтра придется принимать судьбоносные решения, приказал себе отключиться и отдыхать. И заснул так крепко, что даже рассердился на будильник, который зазвонил, по его мнению, слишком рано.

Кучка гостей обосновалась на кухне и поедала купленные накануне продукты. Девица, на которую он угробил полдня и почти всю ночь, сидела, задрав подбородок. Подспудно он все-таки ожидал увидеть ее растерянной и даже жалкой. Он думал, что уж свою дурацкую надменность она припрячет подальше. Ничего подобного. Она уже оклемалась и даже без чертовых очков смотрела так, будто ее отделяли от мира две холодные стекляшки.

Слава богу, догадалась начать с благодарности.

– Алекс рассказал мне… про все. Хочу сказать вам спасибо. Не очень-то было приятно сидеть привязанной к стулу и не знать, что тебя ожидает в ближайшем будущем. И вообще. Вы могли этого не делать.

– Нет, не мог, – отрезал тот. – Мне не позволило бы мое чувство порядочности.

– Мистер совершенство! – прокомментировал Алекс, набив рот паштетом.

В халате, который ему одолжил хозяин дома, в вышитых гостевых тапочках, с фарфоровой чашечкой в руке, он выглядел сибаритом.

– Вы собираетесь сообщить об этой истории с похищением журналистам? – напряженно спросила Диана.

– Зачем это? – удивился Шургин, замерев на пути к кипящему чайнику.

– Я думала, современные герои изначально рассчитывают на то, что их подвиги будет освещать пресса.

– Не говорите глупостей, – отрезал он. – На кой черт мне идти к журналистам?

– Алекс сказал мне, кто вы такой, – она дернула одним плечом, как будто его работа вызывала у нее пренебрежение. – Расследуете всякие нарушения на предприятиях. Что-то вроде частного сыщика с экономическим уклоном. Вам наверняка нужна реклама.

Благоразумная Клара молчала, попивая чай и улыбаясь уголками губ. Шургин невольно подумал, что она гораздо приятнее этой карьеристочки, гораздо. Клара не стала бы выяснять отношения наутро после того, как ее вытащили из переделки.

– Успокойтесь ради бога. Вы не нужны мне в качестве рекламного товара. Вы вообще мне не нужны. И я хочу понять, как можно безболезненно от вас избавиться.

– Олег! – громко ахнул Алекс. – Как ты можешь?! Ты шокировал Диану.

Вряд ли он ее шокировал, потому что она только поджала губы, и все. После его слов нормальная девица должна была вскочить на ноги и начать решительно собираться. Эта не сделала ничего подобного.

– Если я вернусь в квартиру мужа, на меня опять могут напасть, – произнесла она деловым тоном.

Сложенные на коленях ручки не теребили нервно край футболки. Его, кстати, футболки.

– В квартиру мужа? Разве у вас не общий дом? – удивилась Клара. – Вы ведь еще не развелись с ним, если я правильно поняла.

– Не развелись, но разошлись. И я уже подыскала себе жилье. Как раз сегодня собиралась переезжать. Все мои вещи запакованы в коробки.

– Если беломордый Владик побывал у вас, – а я думаю, что он побывал, – то, вероятно, уже не запакованы. – Шургин многозначительно помолчал, а потом бросил ей прямо в лицо короткий вопрос: – Чего они от вас хотели?

Диана посмотрела ему прямо в глаза и отбила подачу:

– Они хотели, чтобы я нашла сокровище.

Самое сильное впечатление ее слова произвели на Алекса. Он перестал двигать челюстями и с трудом проглотил огромный кусок пищи, который успел засунуть в рот и кое-как разжевать.

– Сокровище? – переспросил он, с жадным интересом посмотрев на предмет своих плотских желаний. – Какое сокровище?

– Понятия не имею.

Она была совершенно спокойна. Как будто это не ей угрожала опасность снова быть украденной. Нормальная женщина просто не может иметь такого самообладания. Вероятно, у Дианы Звенигородской не все в порядке с эмоциями.

– Лапочка, но в таком случае эти люди от тебя теперь не отстанут, – взволнованно заметила Клара. – Если у вас в семье действительно было нечто ценное…

В глазах карьеристочки мелькнуло сомнение. Шургин это заметил и решил немедленно взять ее за жабры. Не хватало еще, чтобы она утаивала информацию. Только не от него! Рисковать жизнью ради врушки он не станет.

– О чем вы сейчас подумали? – резко спросил он.

Диане так и хотелось встать во весь рост и дать Олегу Павловичу под дых. Бывают же такие типы! Сначала он ее спасает, а потом ведет себя так, будто она не достойна даже толики уважения. Коварная мужская тактика: сначала я сделаю для тебя что-то хорошее, а потом буду этим попрекать. Посажу на крючок и стану манипулировать.

– Так о чем вы подумали? – продолжал допытываться он.

– Я подумала о тех драгоценностях, которые моя бабушка увезла в Америку.

– Отлично, – проворчал Шургин. Сделал себе большую чашку кофе из банки и уселся за стол, втиснувшись между ней и Алексом.

С той секунды, как речь зашла о сокровище, Алекс потерял аппетит. По его физиономии стало ясно, что, если сокровище действительно существует, Диане не поздоровится. Он не просто предложит ей руку и сердце, а всучит их насильно.

– Давайте, – Шургин махнул в сторону Дианы рукой, словно она была певичкой, которая пришла к мэтру на прослушивание. – Давайте-давайте, повествуйте о своей бабушке. Чем она там владела?

– Несколькими драгоценными камнями редкой красоты. Моя бабушка жила в Тихорецке вместе со своей старшей дочерью Любой, моей тетей. Десять лет назад бабушка отправилась в Америку проведать родственников и взяла камни с собой. Они достались ей от какого-то поклонника, и она не желала с ними расставаться. Никогда не расставалась. Вывезти их удалось через знакомого ее родственникам дипломата. Дома, у тети, осталась только шкатулка, в которой они до тех пор хранились. Шкатулка украшена фигуркой арлекина, который держит в каждой руке по аметисту. Тетя носила шкатулку к оценщику, он сказал, что аметисты настоящие, но недорогие. Из-за них не стоит копья ломать. Подлинные сокровища уплыли за границу. В Америке бабушка серьезно заболела и не смогла вернуться домой. Там она и умерла. Камни достались американским наследникам. Доподлинно известно, что наследники продали их коллекционерам.

– А почему ваша тетя не поехала к своей матери в Америку?

– У нее было слабое здоровье, она не могла путешествовать. Да ее бы и не выпустили.

Диана изо всех сил старалась говорить ровным тоном. Еще не хватало сорваться и показать, как этот тип ее бесит. Они столько раз с ним конфликтовали, что у нее должен был выработаться на него иммунитет. Но нет, ничего подобного.

– Что за американские родственники? Вы поддерживаете с ними отношения? – продолжал допрос Шургин.

Он намеренно не сюсюкал с ней. Если Диана раскиснет, они никогда ничего не выяснят.

– Нет. – Она взяла свою чашку и принялась разглядывать то, что осталось внутри. – Ничего о них не знаю. Я и с тетей почти не поддерживала отношений.

– Что означает это ваше «почти»? Почему я должен вытаскивать из вас сведения клещами? Расскажите все толком. – Шургин сделал паузу, и Диана подумала, что он сейчас добавит: «Пожалуйста». Однако он сказал: – Это целиком в ваших интересах.

Диана набрала воздуха в грудь, чтобы выпалить самое главное одним духом. Она не любила об этом говорить.

– Мама и тетя поссорились еще в молодости, потому что тетя вышла замуж за маминого жениха.

Алекс тотчас осуждающе нахмурился, а Клара протянула руку и похлопала свою подопечную по коленке.

– Банальная история, – буркнул Шургин.

– Для вас – возможно, – еще выше вздернула подбородок Диана. – Но не для меня и не для мамы. Мама до самой смерти любила своего… бывшего жениха.

На лице Шургина не мелькнуло ни тени сочувствия. Она решила не обращать внимания на его паршивый характер. Как ни крути, а рассчитывать больше не на кого.

– Бабушка написала мне из Америки несколько писем, – стараясь быть покладистой, объяснила она. – Все мои сведения оттуда.

– А тетя Люба?

– Около месяца назад она умерла. Перед смертью попросила меня приехать. И я отправилась в Тихорецк. Вернее, мы отправились вместе с Денисом. У него там были какие-то дела, и он предложил отвезти меня на машине.

– Какие дела? – с подозрением спросил Шургин. – Если я верно понял, ваш муж владел сетью турагентств. Неужели собирался открывать филиал в Тихорецке? Вряд ли это экономически выгодно.

Диана занервничала:

– На самом деле, я никогда не спрашивала у Дениса о его делах, ни во что не вникала. У нас были… не такие отношения.

Она терпеть не могла рассказывать о своей личной жизни. Да никогда и не рассказывала, кажется. Ее единственная близкая подруга, с которой можно было поделиться душевными переживаниями, вышла замуж за итальянца и навсегда уехала из Москвы.

Алекс, на лице которого появилось преувеличенно сочувственное выражение, взял руку Дианы в свои и легонько пожал.

– Ты в ужасном состоянии, – важно заключил он. – Может быть, тебе лучше поплакать?

– Некогда ей плакать, – перебил его Шургин. – Думаю, с этой поездкой что-то не чисто. Возможно, ваша бабушка вовсе не забирала с собой сокровища в Америку. Или забрала не все. Что-то осталось тут, у ее болезненной дочери Любы. Думаю, из-за этого весь сыр-бор.

Он пытался заставить свою мысль работать четко. Обычно ему никогда и никто не мешал думать. Он мог находиться в шумной компании, на совещании, на дискотеке, где угодно, а мозг его решал поставленную задачу. Сейчас все было по-другому. Ему мешала Клара и ее умный ироничный взгляд, Алекс со своей дурацкой патетикой и эта девица, конечно. В первую очередь она.

– Не может быть, – горячо возразила Диана. – Тетя Люба сказала бы мне о сокровище. Не бросила же она его на произвол судьбы. Она написала бы мне письмо, завещание. Я – ее единственная наследница!

– А что она тебе сказала перед смертью? – поинтересовалась Клара, отставив чашку и придвинув к себе пепельницу. В пальцах она уже вертела привычную тонкую сигарету. – Тетя оставила тебе что-нибудь?

Диана нахмурилась:

– Она оставила мне все, что у нее было, – квартиру со всем содержимым. Но поговорить с ней я не смогла, потому что приехала слишком поздно. При мне она не приходила в сознание. Такое глупое стечение обстоятельств! В дороге у меня заболел зуб, да так, что я света белого невзвидела. Денису пришлось завезти меня к стоматологу. И только после того, как мне поставили пломбу, я попала к тете.

Над столом повисло молчание, и Диана, скрывая отчаяние, выпалила:

– Я понимаю, что втянула вас всех в неприятную историю. Наверное, вам действительно лучше отвезти меня в милицию. Вы уже и так сделали слишком много. Теперь я должна сама… Одна…

– Дианочка, не говори глупостей, – с чувством произнес Алекс. – Ты не одна. Я позабочусь о тебе. Я теперь всегда буду заботиться о тебе.

– Спасибо, конечно, – изумленно начала она, но Клара не дала ей доудивляться:

– Алекс, вы будете выяснять отношения позже. И вообще. Мне кажется, Диане сейчас не стоит светиться. Даже в милиции.

Клара любила документальные фильмы. Часто они носили разоблачительный характер, и правоохранительные органы не всегда играли в них положительную роль.

Тем не менее все посмотрели на Шургина, и он холодно ответил:

– Ей самой решать.

Диана проглотила комок в горле, но он, словно пробка, вынырнул снова, и ее ответ прозвучал хрипло:

– Вы же понимаете, что мне некуда деваться.

– Хотите получить предложение остаться тут жить? – запальчиво спросил он. И тут же с досадой заключил: – Считайте, что вы его получили. Я не останавливаюсь на полдороге. И не бросаю в беде женщин, даже если они мне… неприятны.

– О! – воскликнула Клара. – От вашей любезности, Олег, у меня даже сигарета потухла.

Диана и Шургин мрачно уставились друг на друга. Конфликт наконец созрел, как плод, который долгие недели атаковало солнце.

– Выскажитесь сразу, вам станет легче, – отчеканил он. – Давайте, говорите правду.

Диана глубоко вдохнула и произнесла:

– Я считаю вас надменным, наглым и самовлюбленным типом. Но по каким-то причинам вы мне помогаете, поэтому я не могу вылить на вас свое презрение. Мои чувства вступают в противоречие с разумом. – Она двинула бровями и добавила: – Теперь вы.

– Я уверен, что вы бездушная и расчетливая карьеристка с примитивными устремлениями, которая тем не менее строит из себя неизвестно что. Но я буду вам помогать. Вы заслуживаете помощи – но не как личность, а просто как особь, попавшая в трудную ситуацию.

– Отлично.

– Отлично.

Клара смотрела на них с живым любопытством, а Алекс ужасно разнервничался. Ему не терпелось расставить все по своим местам.

– Рад, что вы недолюбливаете друг друга, потому что я чертовски ревнив, – честно признался он. – Кстати. Диана, я хочу на тебе жениться. Ты должна узнать это прямо сейчас, потому что потом, когда найдется сокровище, будет поздно. Ты можешь подумать, что я своекорыстен.

Диана с трудом оторвала взгляд от Шургина и повернулась к Алексу, сделав большие глаза:

– Господи боже!

– Какое ты хочешь кольцо – с круглым бриллиантом или с квадратным? – быстро спросил он. – У меня хватит денег на красивую жизнь.

– Соглашайтесь, – подначил ее Шургин. – Красивая жизнь – это то, ради чего ВАМ стоит жить.

– Прекратите препираться, – повысила голос Клара. – Алекс, как ты можешь приставать к женщине, муж которой находится при смерти?

– Они не жили вместе, – мгновенно парировал тот.

– Кстати, – Шургин посерьезнел, давая понять, что перепалка завершилась и пора снова возвращаться к делам. – Что у вас там с семейной жизнью? Почему вы решили разойтись именно сейчас? Денис настаивал? Признавайтесь, это может оказаться важным. Так почему?

– Нипочему, – Диана принялась рассматривать свои ногти. – Почему все разводятся?

– Полагаю, вашего мужа потряс ваш характер.

– Олег! – прикрикнула Клара.

– Ладно, ладно.

– Мы с самого начала не были влюблены друг в друга, – неохотно призналась Диана. – Но в этом нет ничего криминального.

– Тогда с какой стати вы поженились?

Она сморщила нос и постаралась ответить честно:

– Мне пора было замуж, а Денис просто… очень увлекающаяся натура. Мы познакомились весьма романтично, он потерял голову.

– Да… – протянул Шургин, не в силах обуздать иронию. – Процедуру расторжения брака следует максимально упростить, так как предложение руки и сердца редко делается в здравом уме и твердой памяти.

– Если вы будете комментировать каждое мое слово…

– Извините.

Он не мог понять, что на него нашло. Ее прямой взгляд и задранный кверху нос вызывали в нем неистребимое желание задираться.

– Олег просто пытался узнать, – мягко сказала Клара, – не ссорились ли вы с мужем в последнее время? Может быть, что-то казалось вам странным, или злило, или беспокоило…

– Я не знаю, почему его хотели убить, – покачала головой Диана. – Полагаю, это связано с его бизнесом.

– А сокровище? – тотчас встрял Алекс.

– Ни о каком сокровище, ни о каких деньгах, тайниках и тому подобном я не знаю. Однако тот тип, который привязал меня к стулу, сказал, что я должна отыскать сокровище, которое спрятал мой муж.

– Я полагаю, нам нужна дополнительная информация, – подвел итог Шургин. – Но сначала решайте: идете вы в милицию или нет.

– Нет, – быстро ответила Диана. – Я боюсь. У Дениса были какие-то неприятности с милицией. Я могу влипнуть по полной программе.

– Возможно, вас ищут, – предупредил он. – Кстати, вы никому не одалживали свою машину?

– Нет, она была на стоянке, а ключи от зажигания лежали дома. Я не ездила почти целую неделю.

– Кто же та женщина, которая оказалась за рулем и попала в аварию?

– Понятия не имею.

– Занятно. Я позвоню в больницу и попытаюсь разведать обстановку.

– Не надо! – В глазах у Дианы впервые появилось реальное чувство. Испуг. – Вдруг это ловушка? Вдруг вас вычислят? А через вас отыщут меня…

«Черт побери, она боится, – понял Шургин. – Она боится до смерти. Как я до сих пор этого не понял?»

– Это же не вы сидели привязанным к стулу много часов, – словно отвечая на его невысказанный вопрос, пояснила она.

– Но та женщина наверняка важный свидетель, – настаивал он.

– Вы же говорите, пациентка была в тяжелом состоянии? Значит, не скоро сможет что-то рассказать.

– Хорошо, начнем с другого.

Алекс, который сидел с очень серьезной физиономией, немедленно уточнил:

– Что начнем?

– Расследование, – ответил Шургин. – Для того чтобы реально помочь… Диане, – он с большим трудом выдавил из себя ее имя, – необходимо выяснить, кто и почему за ней охотится.

– У нас есть половина ответа на вопрос «почему», – пробормотала Клара, затушив одну сигарету и принявшись за следующую. – Существует сокровище, которым некто хочет завладеть. И он думает, что Диана может ему в этом помочь.

– Допускаю, что речь идет о редком камне, которым владела тетя Люба, – подхватил Шургин. – Нужно ехать в Тихорецк. Проверить квартиру, поискать завещание или письмо, поговорить с людьми. И еще. Хорошо бы вам завернуть домой и посмотреть, не оставил ли ваш муж чего-то подобного.

Диана уже звонила в больницу и выяснила, что Денис по-прежнему находится в критическом состоянии.

– Однако за квартирой наверняка приглядывают, – сам себе возразил Шургин. – Поэтому лучше туда отправиться не вам, а кому-нибудь из нас. – Он перевел взгляд с Алекса на Клару и заключил: – Мне.

– А если вас поймают? – Диана постаралась скрыть панику.

Она умела подавлять эмоции и вводить мужчин в заблуждение. Она до смерти боялась, что, как только проявит слабость, ее тут же унизят. Бывают женщины, которым смолоду на жизненном пути встречаются одни козлы. В конце концов, бедолаги становятся излишне жесткими и недоверчивыми. С ними трудно найти общий язык даже самым приятным представителям мужского пола. Их трудно чем-нибудь удивить и в чем-то убедить. Их невозможно заставить расслабиться. Они разучились наслаждаться отношениями, потому что ждут от них только плохого.

– Поймают меня? – хмыкнул Шургин. – Зачем им меня ловить? Никто не знает, что я с вами как-то связан.

– Дядя знает, – возразил Алекс. – Мы же приходили к нему, забыл?

– Не забыл. Но твой дядя мигом открестился от Дианы. Будь он в ней заинтересован, вел бы себя по-другому.

Диана хотела что-то сказать и уже открыла было рот, но Шургин не дал ей такой возможности. Он начал разрабатывать план действий. Распределять роли. Вспомнил, что ключи от квартиры находятся в сумочке, которую они подобрали у кафе, сумочка – в машине у Алекса, а машина – перед домом Звенигородских.

– Алекс, ты будешь меня страховать, – распорядился он. – Мы отправимся прямо сейчас. А вы, дамы, собирайтесь. Если не возникнет непредвиденных обстоятельств, в пятнадцать ноль-ноль мы отправляемся в Тихорецк.

– Очень хорошо, – откликнулась Диана. – Только, боюсь, Олег Павлович, вы можете чего-нибудь не заметить. Не обратить внимания. Я ведь отлично знаю Дениса, я даже делала уборку в его кабинете. Так что если там что-то не так, я сразу догадаюсь.

– Но вы не должны сейчас появиться дома как ни в чем не бывало!

– Ну, хорошо, – протянула она задумчиво. – А что, если там появлюсь не я? Или не совсем я?

* * *

Во дворе, возле свирепо таращившейся на них иномарки, ссорились двое влюбленных. Она – симпатичная особа лет двадцати пяти, в цветастом платьице и туфельках на босу ногу, с густо подведенными глазами и страстным ртом говоруньи, и он – массивный бугай с круглой бритой головой, наряженный в льняной костюм и пионерские сандалии.

– Тамар, ну ты чего, а? – нудил бугай, глядя на свою девушку тоскливым взором. – Чего ты взорвалась-то? Чего я такого сделал?

– Вадик, а ты сам не понимаешь? Ты пришел в гости к моим родным и вел себя чудовищно! Ты не обращал никакого внимания на дедушку!

– Потому что он глухой, – объяснил Вадик. – Сначала я очень даже обращал, но потом он вылил на мои штаны компот, и мне пришлось отсесть от него подальше. А с того места, где я сидел, он меня не слышал. И, кажется, даже не видел.

– А мою бабушку ты назвал старой каргой!

– Она и есть старая кар… То есть она первая начала обзываться. Ну, Тамар, ну перестань сердиться…

– Кроме них, у меня никого нет, – продолжала бушевать неприступная Тамара. – И пока ты не воспитаешь в себе уважение к пожилым людям, я не буду с тобой разговаривать.

– А вообще встречаться будешь? – тотчас уточнил Вадик. – Не разговаривая?

– Тебе бы только паясничать. – На глаза Тамары навернулись слезы. – Для тебя вся жизнь – один большой прикол.

– Неправда это. Ложь это, – возмутился он. – А к старикам я, правда, не очень… До сих пор. Но, раз ты говоришь, что это гуманно и все такое… Вон, видишь, старушку привезли? Даже двух старушек. Хочешь, я им помогу до дому добраться?

– Хочу, – ответила Тамара с вызовом. – Это твое первое испытание. И будь с ними вежливым, понятно?

Неподалеку от иномарки действительно остановилось такси с мрачным водилой за рулем. Две старухи, его пассажирки, всю дорогу молчали как заколдованные. Доставив их по адресу, шофер хотел было вылезти наружу и помочь им выйти, но едва взялся за ручку двери, как получил палкой по рукам.

– Сидите, молодой человек, – заявила та, что была пострашнее и помордастее. Лохмы цвета копоти лезли из-под платка, нелепо накрученного на голову. – Получите деньги, дайте сдачу и поезжайте отсюдова.

– А чего по пальцам-то бить? – вскинулся шофер. – Я руками, между прочим, руль держу! Вот ваша сдача…

Он с ненавистью наблюдал, как старая перечница открыла дверь и начала выбираться из машины. К ней по двору уже спешил нацеленный на доброе дело Вадик. Старуха выбросила из машины ноги в рыжих мужских ботинках и с кряхтеньем вывалилась вся. Согбенная, словно старая коряга, она оперлась на палку двумя руками и животом, дожидаясь, покуда ее товарка выберется тоже. Вторая оказалась помельче и пошустрее, однако наряжены обе были безобразно – в длинные сарафаны и несколько кофт, надетых одна поверх другой. Платки сбились на сторону, придавая бабушкам неопрятный вид.

«Фу! – подумал Вадик. – Какие противные бабки. Наверное, от них пахнет валерьянкой и кошками». Однако он ошибся. От одной старухи пахло жасминовым дезодорантом, а от другой – мужской туалетной водой.

– Баб, – проникновенно сказал Вадик, стараясь подавить отвращение к двум кочережкам, зыркавшим на прохожих исподлобья. – Давайте я вам помогу.

– Тебе чего, делать нечего? – низким бандитским голосом спросила та, что была покрупнее. – Больше всех надо?

Вадик затравленно оглянулся. Тамара смотрела на него пристально, сложив руки на груди. Проверка на гуманность началась.

– Вы за меня подержитесь, – снова начал он. – Чтоб нормально до подъезда дойти. Чтоб не споткнуться, чтоб еще чего…

– Пошел на хрен, – с чувством ответила старая хрычовка и схватила свою подружку за локоть.

– Да я ж от чистого сердца, – рассердился Вадик и, не удержавшись, сплюнул под ноги.

– Знаем мы ваши чистые сердца. Сначала подмажется такой, а потом пенсия – фьють.

– Да я твоих пенсий штук двадцать за вечер просаживаю в бильярдной!

Дело запахло скандалом. Маленькая старушенция ткнула крупную в бок и прокукарекала:

– Пущай помогает. Не кипятись, Алексис.

У нее на носу сидели круглые кокетливые очочки с цейссовскими стеклами. Именно она первой решительно положила свою ручку на подставленный Вадиком локоть. Ручка была в потертой кружевной перчатке с дыркой на указательном пальце. Наглая Алексис, посопев, зашла с другой стороны и тоже положила длань на Вадиков локоть. На этой были митенки, из которых выглядывали мосластые загорелые пальцы с широкими ногтями лопаткой.

«Эта бабка особенно отвратительная, – подумал Вадик, раздувая ноздри. – Если бы не Томка, послал бы я ее…»

Старухи висели на нем двумя большими гирями, причем здоровая, Алексис, кажется, специально напруживалась, чтобы Вадику было потяжелее. Он скосил на нее глаз, но ничего не сказал. Тогда старая сволочь поднажала еще. Он крякнул и даже накренился на бок, как большой плот, но все же устоял.

– Спокойно, бабуси, – пробормотал миссионер поневоле. – Эдак мы все завалимся на газон.

Когда они дошли до подъезда, маленькая старушонка отцепилась и, блеснув очками, сказала:

– Спасибо, милок. Дальше мы уж сами!

И ловко прошлась пальцем с надорванным швом по кнопкам домофона. Электронный замок клацнул и запиликал, возвещая, что путь открыт. Почувствовав, что свобода близка, Вадик распахнул дверь и широко улыбнулся. Не выдержал и еще раз оглянулся на Тому.

– У нас лифт не работает! – крикнула она, показывая подбородком, чтобы суженый двигался дальше и транспортировал старух до их квартиры.

Чертыхнувшись про себя, тот спросил спину Алексис:

– А вам на какой этаж?

– На последний, – огрызнулась та, уверенная, что сейчас дверь захлопнется и они останутся наконец одни.

– О, бабуси, вам не повезло. Лифт-то сломался. Может, отложите свой визит? На лавочке посидите, а там, глядишь, техник придет, починит агрегат.

– Вы такой милый молодой человек! – восхитилась маленькая старушка. Голос у нее был молодой, но какой-то квакающий. – Не стоит о нас беспокоиться. Мы потихонечку, полегонечку… Доберемся! Идите себе по делам.

– У тебя ведь есть дела, верно? – угрожающим тоном спросила Алексис.

– Еще бы! Дел завались.

Вадик выкатился из подъезда и наткнулся на хмурую Тому.

– Так и знала, что ты сбежишь, – угрожающим тоном сказала она.

– Эти бабки наотрез отказались от моей помощи!

– Если ты им нахамил, то конечно.

– Я?! Поди спроси у них!

– Не хочу я спрашивать. Они сейчас взбираются по лестнице, и у них одна палка на двоих. Вернись сейчас же и доведи их до квартиры. Да сделай так, чтобы они тебе обрадовались.

Вадик сильно сомневался, что они обрадуются. Тома открыла дверь своим ключом и пропустила его в подъезд. Там было сумрачно и прохладно. Он неторопливо прошел к лифту, понажимал кнопку пальцем и убедился, что тот мертв. Внутри шахты оказалось тихо, как в танке.

Самое удивительное, что старух не было слышно. По его расчетам, они могли добраться максимум до третьего этажа. Однако довольно бодрый топот слышался где-то далеко наверху. «Не может быть! – искренне изумился Вадик и, подхватившись, побежал вверх по ступенькам. Ему из спортивного интереса захотелось узнать, где они сейчас и, главное, в какой физической форме.