Текст книги "Сабина изгоняет демонов"

Однако пока что Гришкин ничего ей дарить не собирался. Он хмуро поглощал пищу, сидя в углу. «Аж очки запотели от жадности, – подумала Сабина. – Тоже мне, сильный пол! Прожорливый и вредный. Так и хочется подойти, отнять ложку и стукнуть по лбу».

По дороге в приемную Сабина прислушивалась к себе и в конце концов вынуждена была констатировать, что неприятные ощущения исчезли. Значит, что-то такое все же было в приемной, что действовало на нее угнетающе. Хм, загадка. Ведь о призраках она не особенно-то и думала. Гораздо больше ее интересовали суккубы. Она даже кое-что прочитала об этих тварях в Интернете. Демоны сна, вызывающие сладострастные видения, – о них Сабина никогда толком ничего не знала. Искушают предаваться пьянству, обжорству и похоти… Интересно, что за странное совпадение – и призраки, и суккубы навалились на нее практически одновременно. Может быть, это что-то значит?

Она возвратилась назад и принялась осматривать помещение самым тщательнейшим образом. Даже встала на стул и обследовала вентиляцию и провода, которые были протянуты вдоль стены и закрыты пластиковым коробом. Ничего подозрительного не нашла и со вздохом уселась на свое место. Занявшись сортировкой бумаг, Сабина так глубоко погрузилась в дела «Рекордсменки», что изумленно вскинула голову, когда собака неожиданно завозилась на своем месте.

– Витя, Витя! – позвала она. – Что такое? Случилось что-нибудь?

Вместо ответа собака задрала морду и тонко завыла. Первая рулада оказалась впечатляющей. Сабина вскинула глаза на часы и едва не взвыла тоже – она упустила время! Оказывается, было уже семь часов. А ее собственные наручные часы отстали почти на пятнадцать минут. Ругая себя на чем свет стоит, Сабина спешно полезла в ящик стола за курицей. Возможно, Виктора все-таки удастся заинтересовать? Псина, конечно, уже вошла в раж, но, возможно, прервется ненадолго?

– Собаченька, кисонька, заинька, понюхай курочку! Пойдем на склад, сладенькая, пойдем!

Именно в этот момент позвонила Тамара. Чтобы вой не мешал разговаривать, Сабина закрылась в кабинете Звонарева.

– Какой у тебя сегодня голос бодрый, – удивилась Тамара, обменявшись с подругой приветствиями. – Совершенно другое дело. Неужели ты наконец успокоилась и выбросила своего Тверитинова из головы?

Сабина иронически хмыкнула. Выбросить из головы человека, которого любишь, так же сложно, как забыть дома собственную руку. Он всегда с тобой, что бы ты ни делала и куда бы ни отправилась.

– Не выбросила, – ответила она честно. Зачем обманывать лучшую подругу? – Меня Петька на работу выпер.

– Да ты что?

– Хитростью взял. Господи, зачем ты вспомнила про Тверитинова?! Теперь на меня накатила такая тоска…

– А кто это там у тебя воет? – напряженно спросила Тамара.

– Это я вою, – раздраженно сказала Сабина. – Я без него с ума схожу, понимаешь? – Тон ее внезапно сделался плаксивым. – Может быть, я сама во всем виновата? А он ни в чем не виноват? Как ты думаешь?

– Да какая разница – виноват или не виноват, – в голосе Тамары сквозила досада. – Это же не тот мужик, который бегает за юбками. Даже если он и ходит налево, то аккуратно, в одном направлении… Я бы такого никогда не прогнала.

– О! – простонала Сабина. – Замолчи, иначе я тебя убью!

– Сомневаюсь. Потому что я нахожусь в Свиблово. Пока ты продерешься по пробкам, позыв к убийству пропадет. Слушай, у тебя там точно кто-то воет.

– Это собака.

– Так прогони ее!

– Не могу. Сейчас я поведу ее на склад, где лежат спортивные костюмы.

– Зачем? – спросила Тамара упавшим голосом. Она понятия не имела, куда конкретно Сабина устроилась на работу и что на этой работе происходит, поэтому заявление подруги показалось ей полным бредом.

– Зачем, зачем? Долго объяснять. С тех пор, как мы расстались с Сергеем, я места себе не нахожу, вот зачем! Иногда как впадаю в прострацию, так и вообще не соображаю, где я нахожусь. Теперь вот подрядилась призраков ловить.

– Призраков?! – опешила Тамара. – У тебя что, крыша поехала?

– И все из-за Тверитинова! – воскликнула Сабина, совершенно не слушая ее. – Если бы он не оказался таким подлым, разве ж я ввязалась бы в эдакое дело?

– Может быть, тебе стоит с ним поговорить?

– Ты что, с ума сошла?! Мы так расстались, что уже никогда не сможем нормально разговаривать.

– Я бы на твоем месте позвонила ему первая, – не сдавалась Тамара.

– Вот и позвони, – отрезала Сабина и добавила: – Все, не могу больше разговаривать. У меня в руках курица для Виктора, она мне мешает.

– Так отдай ее Виктору!

– Она не берет.

– Кто – она? – оторопело спросила Тамара.

– Виктор!

Сабине страшно не хотелось вдаваться в подробности и объяснять, что Виктор – это собака женского пола. Она решила, что все растолкует Тамаре потом, позже. И лучше при встрече. Сейчас ей нужно поскорее закончить беседу и заняться делом. Призраки наверняка уже вовсю разгуливают по складу.

– Мне кажется, тебе стоит обратиться к врачу, – заявила Тамара. – Запишись к психоаналитику. В таких случаях надо обязательно выговориться.

– У меня нет денег на психоаналитика. Лучше уж я выговорюсь в пустую кастрюлю. Или в большой алюминиевый бак. Говорят, помогает ничуть не хуже. Жалуешься на жизнь – и словно слышишь себя со стороны. И сразу понимаешь, что твои проблемы мелкие и глупые.

Кое-как отвязавшись от Тамары, Сабина поспешила обратно в приемную. Как она и ожидала, собака живо среагировала на курицу. Продолжая подвывать, она вытянула морду и зашевелила ноздрями, словно собиралась втянуть угощение в себя. Однако когда Сабина попятилась к двери, тряся лакомством, собака сначала озадаченно замолчала, потом спрыгнула с дивана. Она уже пошла было за Сабиной, но вдруг сделала резкий выпад и, лязгнув зубами, вырвала добычу у нее из рук.

– Ах ты, хитрая бестия! – воскликнула Сабина. – Надо же, взяла и проглотила, как крокодил канарейку! – Она обескураженно вытерла пальцы салфеткой. – Скажи спасибо, что я еще дома из этой курицы косточки вытащила.

Слопав курицу, собака запрыгнула обратно на диван, облизнулась, задрала морду к потолку и завыла снова. Вдохновения после перекуса у нее явно прибавилось.

– Почему ты все-таки воешь? – Сабина задумчиво посмотрела на Виктора. – Может быть, призраки все же просачиваются в приемную? И откуда всем тут известно, что не просачиваются? Ведь видеокамер в приемной нет? Нет, – сама себе ответила она. – Возможно, призраки сейчас носятся по комнате и делают кувырки через голову, а я об этом даже не догадываюсь!

Дома у Сабины имелась любительская видеокамера, и она решила привезти ее завтра на работу, закрепить повыше и включить запись незадолго до семи часов.

– Вот что хотите обо мне думайте, – сказала она вслух, – но что-то мне сегодня явно не по себе. И почему-то страшно хочется выйти на свежий воздух. Не понимаю я тебя, – обратилась она к собаке. – Никто тебя за хвост не держит, однако же ты воешь, как заводная, но не уходишь. Запросто могла бы сделать лапы.

Виктор не обращала на ее слова никакого внимания. Тогда Сабина собрала сумку, заперла кабинет Звонарева, насыпала в тарелку сухого корма и помахала ручкой.

– Пока! – сказала она. – Желаю весело провести остаток вечера.

Приемная на ночь не запиралась, а ключ от кабинета босса Сабина забирала с собой. От обилия ключей сумка была тяжелой, как мешок с камнями. Сабина много раз пыталась разгрузить ее, но ничего не выходило – каждая вещь казалась не просто нужной, а жизненно необходимой. Ключи от дома, ключи от машины, ключи от родительской квартиры, водительские права, мобильный телефон, пудра, помада, записная книжка, ручка, расческа, солнечные очки, бумажные салфетки, шариковый дезодорант и еще увесистый кошелек. Сабина подозревала, что если когда-нибудь в подворотне у нее попробуют отнять кошелек, она запросто сможет стукнуть им грабителя по голове и лишить его сознания. Кошелек был жирным от обилия мелочи и дисконтных карт. Теперь каждый мало-мальски приличный магазин практически насильно оделял тебя дисконтной картой, чтобы навеки сделать своим покупателем. Сабина представления не имела, как это мужчины обходятся внутренним карманом пиджака и при этом прекрасно себя чувствуют.

Дома, растревоженная сегодняшним разговором с Тамарой, она снова стала думать о своей несчастной любви и ей отчего-то страстно захотелось посмотреть прошлогодние фотографии. Они с Сергеем ездили в отпуск на море и попеременно фотографировали друг друга. Совместный снимок был только один: они всучили аппарат двум жизнерадостным туристам и попросили сделать кадр. Тверитинов не удержался и состроил рожу. Этот снимок Сабина обожала. Сергей редко позволял себе дурачиться, но, если вдруг давал себе волю, это означало, что он счастлив. Она тоже была тогда счастлива. Она вообще была счастлива с ним… Господи, как он мог так с ней поступить?!

Весь следующий день на работе Сабина думала о Тверитинове. Мысли о нем были такими навязчивыми, что просто хоть на стенку лезь. Ни складские привидения, ни суккуб, донимавший мужа Илоны Борисовой, не могли тягаться с ее любовной тоской. Возможно, Сабина послала в пространство какой-то телепатический импульс, потому что Тамара именно в этот день решилась на поступок, за который подруга запросто могла бы откусить ей голову, – она по собственной инициативе позвонила Тверитинову.

Тамара тоже находилась под большим впечатлением от вчерашнего разговора с подругой. Ее мучила мысль об ответственности. Возможно, когда-нибудь ее спросят: а что ты сделала для того, чтобы спасти лучшую подругу от депрессии и помочь ей вернуть любовь? И тогда она не найдется с ответом. Чтобы такого не случилось, Тамара задумала подтолкнуть судьбу, а в ее лице и Тверитинова к решительным действиям. Сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и набрала знакомый номер.

Тверитинов ответил сразу.

– Да, – сказал он. Тон был сухим, голос усталым.

– Привет, – осторожно начала Тамара. – Сереж, это… Э-э-э… М-м-м… Подруга Сабины.

Тот едва не сел мимо стула. Вот уж чего он точно не ожидал, так это того, что «с той стороны» будут предприняты какие-то шаги для примирения. Ухватив трубку обеими руками, он плотно прижал ее к уху и громко повторил:

– Да!

– А… У тебя есть минуточка?

Даже если бы он в этот самый момент летел в бездонную пропасть, рискуя попасть в ад, он все равно ответил бы положительно. Ему страстно хотелось узнать хоть что-нибудь о Сабине. По правде говоря, он уже недели две готовил план штурма. Он собирался штурмовать ее, как крепость. Он не мог оставить все, как есть. Сабина занимала все его мысли. Без нее он хандрил. Это была дрянная, изматывающая хандра, похожая на сухой затяжной кашель. Сначала он думал, что делать с этим ничего не надо – само пройдет. Но оно все не проходило и не проходило. Потом он приложил усилия, чтобы забыть о ссоре, но не смог. Тогда, окончательно убедившись, что болезнь неизлечима, он сделал попытку помириться и явился к ней домой. Но она не оценила его порыва и, когда увидела, так развопилась, как будто он пришел ее убивать.

– Конечно, у меня есть минуточка, – сказал Тверитинов нервно. – С ней все в порядке?

Он не уточнил – с кем. И так было ясно. Больше всего Сергей боялся, что Сабина сдуру выскочит замуж или с горя родит ребенка от какого-нибудь идиота – или даже от донора! – и погрузится в пучину материнства. Младенец вытеснит из нее все романтические чувства, и она выпадет из жизни лет на пять как минимум. Он не хотел так рисковать. Но и торопиться не имело смысла – рана, нанесенная им Сабине, все еще была свежа. «Впрочем, что это я?! Не наносил я ей никакой раны! Она сама все придумала и сама же обиделась».

– Сабина здорова, если ты это имел в виду, – ответила Тамара, мучительно подбирая слова. – Но вот с ее головой явно не все в порядке.

– В каком смысле? – озадачился Сергей.

– Ты же знаешь, что впадать в тоску вредно для здоровья. А она как в нее впала, так до сих пор и не выходит. Просто ужас! С ней стало невозможно иметь дело. Она заговаривается, в ответ на самые простые вопросы несет какую-то чушь… Может быть, она даже пьет, кто ее знает?

– Это ты должна знать, – резко бросил Сергей. – Ты же ее лучшая подруга! Чем вообще она сейчас занимается?

– Ну… Петька хитростью заставил ее выйти на работу. Она засела на каком-то складе и стала совершенно не похожа на саму себя. Я хотела попросить тебя поговорить с ней. Нет, подожди, не протестуй! Ты хотя бы попробуй!

Тамара была готова к тому, что Сергей откажется наотрез, но он неожиданно бросил:

– Ладно, поговорю. Где она?

– Сейчас? На работе, я полагаю. Но где конкретно находится эта работа, я пока не выяснила…

– Ничего, я выясню сам. Да, и еще… Спасибо, что позвонила.

– Пожалуйста. Я развязала тебе руки, – неожиданно сварливым тоном ответила Тамара. К ней вернулась обычная самоуверенность. – Если что, можешь ссылаться на меня. Я все вытерплю.

С чувством исполненного долга она положила трубку. «Хоть бы у него все получилось! – подумала она. – Надо же, какая Сабинка оказалась жестокая. Ее любит такой мужчина, а она нос воротит! Все-таки женщины – странные существа. Полжизни они ждут принца, а когда тот появляется, прищуривают глаз и оценивают: это в нем не так и вот это тоже. Нет, нам такой принц не подходит! Обиженный принц разворачивает белого коня, и тут дамы начинают закатывать истерики – оказывается, он был лучшим из того, что до сих пор встречалось им в жизни».

Тамара ни в каких драмах не участвовала. С мужчинами у нее было все четко и определенно. Она сама устанавливала правила и регулировала отношения. Ничего головокружительного с ней отродясь не случалось, поэтому Сабинин страстный роман с Тверитиновым произвел на нее сильное впечатление. И когда эти двое расстались, она испытала примерно такие же чувства, как если бы к ее любимой мелодраме приделали несчастливый конец.

Положив трубку, Тамара с замиранием сердца стала ждать, что будет дальше. Как только Сергей предпримет решительные шаги, Сабинка тут же позвонит, иначе и быть не может! Интересно, а он страдает? Наверное, да. По крайней мере, голос у него совершенно убитый. Каждая женщина мечтает о том, чтобы мужчина был раздавлен горем, если она его бросит. Ах, как Тамара завидовала своей подруге! Она бы тоже была не прочь разбить сердце такому парню, которого хоть сейчас можно помещать на обложку журнала.

Тем временем Сергей лихорадочно дозванивался Пете Брусницыну. Сабина пьет?! Не может быть. Алкоголь – это удел слабаков и пофигистов. Сабина не такая, она сильная и страстная. Черт побери, он любит ее и не хочет, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Как я рад тебя слышать! – воскликнул Петя, когда Тверитинов наконец дозвонился до него. – Сабинка запретила мне с тобой общаться, иначе я бы уже давно проявился. Зря ты мне раньше не позвонил, так бы я и своего слова не нарушил, и с тобой бы поговорил по душам.

– Скажи мне честно, что там с Сабиной?

– Она в депрессии, – быстро ответил Петя. Больше всего на свете ему хотелось помирить рассорившихся влюбленных, а для этого нужно было заставить одного из них поволноваться за другого. – Просто жалко на нее смотреть, честное слово. Она похудела, побледнела… Вообрази, мы ужинали у мамы, так она съела всего одну половинку огурца и корочку хлеба!

– Больше похоже на закуску, чем на еду, – заметил Тверитинов.

– Работу она заканчивает в семь часов, – продолжал Петя озабоченным тоном. – Возможно, ты захочешь сам на нее взглянуть. Что я, в самом деле, буду расписывать ее состояние?

– Хорошо, продиктуй мне адрес.

Оживившийся Петя принялся объяснять, как добраться до «Рекордсменки».

– Кстати, чтобы попасть на территорию, нужен пропуск. Но ты не волнуйся, я все устрою. Когда ты подъедешь, то уже будешь значиться в книге посетителей.

– Хорошо.

– Можешь звонить мне в любое время дня и ночи, – напоследок сказал Петя и, положив трубку, возбужденно потер руки. – Придется побеспокоить Звонарева… Ого! Кажется, начинаются интересные события!

Конечно, он и понятия не имел, насколько близок к истине. Интересные события действительно начинались. Вот только Тверитинов не имел к ним никакого отношения.

Поговорив с Петей, Сергей стремительно вскочил на ноги и уронил вертящееся кресло. Оно свалилось с таким грохотом, как будто рухнул потолок. Тотчас в кабинет без стука вбежала его помощница Наташа. После ссоры с Сабиной он специально взял на ее прежнюю должность очаровательную девушку. Просто из вредности. Наташа носила классические платья по колено и красивые туфли.

– Ой, с вами все в порядке?! – вскричала она.

Тверитинов, поднимавший кресло, увидел прямо перед собой ее стройные, длинные, ладные ножки с узкими лодыжками. Против воли слегка смутился и быстро принял вертикальное положение.

– Все в полном порядке, – резче, чем следовало, ответил он. Сергей вообще раздражался, когда его пытались окружить душной заботой.

– Слава богу! Вы меня прямо напугали. Обычно у вас так тихо, как будто вы спите.

– Смешно, – ответил Тверитинов, сверкнув глазами.

– Я не в том смысле, что я так действительно думаю, – испугалась Наташа. – Вы же ученый, придумываете всякие станки…

– Технологии, – бросил Сергей и схватил со стола ключи. – Я уезжаю, не забудьте прислать мне список дел на завтра, договорились?

Это «договорились» должно было смягчить его резкость. Однако Наташа, кажется, не собиралась обижаться.

– Конечно, я все сделаю, как надо, – пообещала она. – Вы ведь знаете, как я стараюсь.

– Угу, – промычал Тверитинов, чтобы ее не обидеть.

Он вышел из здания своей фирмы и двинулся к машине. Вечер был хмурым, на всем лежал налет тоскливой серости. Дождь висел в воздухе стеклянной пылью. Сергей завел мотор и прислушался к себе. Он поверить не мог, что едет к Сабине! Сколько раз он прокручивал в голове подобный сценарий… К сожалению, воображаемая им концовка всегда была плохой. Даже драматической.

Машина скользила по влажному шоссе, словно длинная серебряная рыбина. Оживленный район сменился менее оживленным, а потом и вовсе начались пустыри. «Господи, да куда это она забралась? – подумал Сергей, очутившись среди бетонных заборов и бурых заводских корпусов. – Она же терпеть не может безлюдных улиц и пустынных районов». Следуя указаниям Пети, он отыскал ворота, за которыми обнаружился еще и шлагбаум. В будке, похожей на темный стакан, угадывались два охранника. Сергей посигналил, и один из них возник снаружи, словно джинн. Вперевалочку подошел к машине и наклонился.

– Куда? К кому? Документы, – бурчливо сказал он в опустившееся стекло.

Покончив с формальностями, Сергей оставил машину на стоянке и пешком двинулся к зданию, где, по словам охранника, должна была находиться секретарша Звонарева, которая «еще не покидала территорию». По непонятной для себя причине Сергей презрел широкую дорогу, которая вела, судя по всему, к главному входу, и отправился по узкой асфальтовой дорожке, проложенной наискось через газон к железному крыльцу, похожему на огромную вагонную подножку. Возможно, его вела интуиция или иные тайные силы, но факт оказался фактом – он выбрал самый короткий путь.

Сабина даже не подозревала о его приближении. Весь день она чувствовала себя ужасно. Общая разбитость, головная боль, неясная тревога… Конечно, она не могла не связывать все это с призраками. Она прислушивалась, приглядывалась и в какой-то момент даже стала ощущать их присутствие в приемной. Мало того: ей стало казаться, что призраки касаются ее кожи. Сабине стало так противно! Сначала она дергала плечами, потом стала лихорадочно отряхиваться и размахивать руками. Вдруг и правда какие-то невидимые твари дышат ей в шею и шастают по ногам?!

Тверитинов был готов поверить, что Сабину скрутила жестокая депрессия. Но в то, что у нее съехала крыша, он не поверил бы никогда. Если бы не увидел результат своими глазами. Взобравшись на ту самую «подножку», он уткнулся в запертую застекленную дверь. Огромное и низкое, багровое от усталости солнце ненадолго ослепило его. Сергей хотел было постучать, как вдруг солнце скрылось, и он увидел наконец любимую женщину.

Она скакала по комнате, держа наперевес длинную деревянную линейку. Время от времени делала выпад и протыкала линейкой невидимого противника. Доскакав до противоположной стены, Сабина совершила замысловатый пируэт и пустилась в обратный путь с совершенно зверским выражением лица. Вдруг она остановилась, задрала голову и начала крутить линейкой над головой. Потом безо всяких видимых причин бросила линейку, схватила со стола видеокамеру и принялась водить ею из стороны в сторону с таким видом, как будто у нее в руках автомат Калашникова, а вокруг полно врагов. Не успел Тверитинов и глазом моргнуть, как Сабина уже шваркнула камеру на стол. После чего одним резким движением вытащила из своей юбки кожаный ремень и стала азартно хлестать им, рассекая воздух и громко выкрикивая:

– Получи! На! Вот тебе!

Тверитинов наблюдал за Сабиной, разинув рот. Мысли о любви и возможном примирении вылетали у него из головы со свистом, как бейсбольные мячи, пущенные рукой мастера. Он даже забыл, что собирался постучать и войти.

Самым удивительным было то, что на диване в углу комнаты сидела лохматая собаченция и заунывно выла. Вой ее был слышен даже на улице, однако Сабина по какой-то неведомой причине не обращала на страдалицу никакого внимания.

Где-то неподалеку, возможно, в соседнем заводском корпусе, что-то глухо металлически лязгнуло, и Сергей внезапно очнулся. Потряс головой, чтобы разогнать наваждение, поднял руку и довольно громко постучал костяшками пальцев в стекло. Сабина, в этот самый момент пытавшаяся сбить с люстры дешевые стекляшки, повернула голову и посмотрела на него с недоумением.

Прошло несколько долгих секунд. За это время на лице Сабины сменилась целая гамма чувств. Остановилась она на мрачной решимости. Тверитинов поежился – именно с таким выражением лица Сабина швыряла в него разнообразные и даже весьма тяжелые предметы во время их грандиозной ссоры. И тут же вздохнул с облегчением: выходит, она не сошла с ума, не обкурилась, не напилась… Она вменяема и, кажется, готова встретить его залпом из всех орудий.

Сабина тем временем подошла к двери и уставилась на Сергея сквозь толстое стекло в мутно-розовых солнечных разводах. Она медлила и не делала попытки открыть дверь, пытаясь хоть немного успокоиться. Унять стук сердца, которое пять минут назад бешено скакало от страха, а теперь предательски дрожало из-за появления Тверетинова. Неужели это и вправду он? Вот тут, совсем рядом! Боже, как же он ей нравился…

При взгляде на него как-то сразу становилось понятно, что этот мужчина умен, успешен и, несмотря на то что уже не юн, мышцы у него крепкие, а сердце сильное и молодое. Непроницаемое лицо, чуть прищуренные глаза под густыми бровями… Сергей изо всех сил делал вид, что спокоен, но Сабина, успевшая хорошо его изучить, готова была биться об заклад, что он с трудом сдерживает нервное напряжение.

– Здрасте, – громко сказал Тверитинов и тут же почувствовал себя дураком. Разозлился и сердито добавил: – Может быть, ты мне откроешь?

Она открыла и отступила в сторону. Сергей вошел, озираясь по сторонам.

Завывавшая собака затихла было, несколько раз громко гавкнула, но не двинулась с места.

– Тише, Виктор, все хорошо! – прикрикнула Сабина.

Собака послушалась и, перестав обращать на гостя внимание, снова задрала морду вверх и вернулась к прерванному занятию.

– У вас что, кто-то умер? – спросил Тверитинов, не двигаясь с места и глядя Сабине прямо в глаза.

Трудно было сказать, что сейчас волнует его больше – их несомненная красота или величина зрачков.

– Что ты здесь делаешь? – вместо ответа спросила Сабина.

Два противоположных чувства боролись в ней – счастье видеть его и жгучая обида, которая и стала причиной их ссоры.

– Разумеется, я приехал к тебе. Что еще я могу делать в таком богом забытом месте?

– Если ты явился, чтобы огрызаться, можешь сразу же и уезжать! – отрезала Сабина.

С первых же слов стало ясно, что с ней все в полном порядке. Конечно, она не пьет, не сошла с ума и вполне контролирует себя. Однако Тверитинов на всякий случай спросил:

– Э-м… У тебя все нормально?

– Нормально, а что?

Он хотел поинтересоваться, почему она прыгала, как резус макака, но счел, что тогда его вышвырнут сразу, без объяснений.

– Послушай, – Тверитинов постарался справиться с эмоциями, – давай поговорим в более спокойном месте. Без аккомпанемента собаки. Как она вообще попала в приемную директора предприятия?!

– Ее привел сам директор, – коротко ответила Сабина. – И я не собираюсь отправляться с тобой в спокойное место. Если ты думаешь, что я все забыла, то – дудки! – не забыла.

– Еще бы! Чтобы ты да что-нибудь забыла? О твоей злопамятности можно слагать легенды. Можно создать даже целую мифологию твоей ревности и обид. Хорошее ты, разумеется, не принимаешь в расчет! Сколько бы его там ни было в прошлом, этого хорошего…

– Ты сам перечеркнул все хорошее, когда мне изменил!

– Я! Тебе! Не изменял!!! – От гнева кровь бросилась Сергею в лицо.

– Да?! Ну даже если и так! Ты сделал кое-что похуже! Ты выставил меня полной дурой! Ты умолял меня прийти на этот чертов вечер, потому что якобы хотел представить всем своим друзьям и деловым партнерам как свою невесту!

– Именно так все и было!

– И что же?! – Сабина его не слушала. – Я прихожу на этот чертов бал, вся в тюле, как чертова Барби, и вижу, как ты у всех на глазах взасос целуешься со своей чертовой певичкой!

Назвать всемирно известную оперную певицу Жанну Пальваль чертовой певичкой можно было только в запале. Пальваль была невероятно красива, невероятно талантлива, богата и знаменита… и имела виды на Тверитинова. Когда-то у них был роман, их связывало общее прошлое, к которому Сабина, кажется, ревновала больше всего.

– Между прочим, мы с Жанной старые друзья, и ты это знаешь! – запальчиво возразил Сергей. – Она действительно меня поцеловала. Она меня, а не я ее. Чувствуешь разницу?

– Если бы меня вознамерился поцеловать у всех на глазах бывший кадр, я бы не далась!

– Кадр?! Детский сад какой-то…

– Хорошо – бывший любовник. Так тебе больше нравится?

Сабина против воли наслаждалась тем, что Тверитинов здесь, рядом. Бог мой, она любила его… И хотела разорвать на клочки!

– Послушай, ну не мог же я отпихнуть ее от себя, как смущенный пятиклассник?! Вообрази, как бы это выглядело!

– Это выглядело бы прекрасно, – отрезала Сабина. – Твоя Жанна коварная, как Борджиа.

Имя Жанна она произнесла с таким выражением, как будто только что разжевала таблетку.

– Возможно, она действительно увидела, как ты вошла в зал, и решила спровоцировать ссору. И ты тут же купилась! Это так глупо… Господи, да мы уже сто раз это обсуждали!

– Если мы будем обсуждать это еще миллион раз, я останусь при своем мнении: ты не должен был разрешать себя целовать! Это ты, именно ты во всем виноват! Ты позволил вашим отношениям зайти так далеко! В меня вот никто не может прилюдно впиться, как клещ.

– Но она знаменитость! К ней было приковано внимание всего общества. Я боялся ее обидеть и повредить ее репутации.

– Выходит, ты трус! – закричала Сабина звенящим голосом.

Лицо ее пылало. За этим «трусом» не стояло ничего, кроме ее злобной кусачей ревности. Конечно, эпизод с поцелуем стал просто последней каплей. Жанна Пальваль приложила немало сил к тому, чтобы победа осталась за ней. Она была умной, дерзкой и привыкла получать то, что хотела.

– Ты раздула из маленькой мухи гигантского слона! – продолжал увещевать Тверитинов.

– Ничего я не раздула. Это и есть слон! Такой здоровенный слон, через которого не перепрыгнешь.

Сергей не знал, что делать. Ссора затягивала их, как ураган, образовавший смертельную воронку. Как случилось, что нежное пламя, гревшее их обоих, вдруг превратилось в ревущий огонь? Сильнее всего Сергея ранил ненавидящий взгляд Сабины. Что, если она его больше не любит?!

– Ты меня больше не любишь? – ляпнул он, не успев прикусить язык.

Он не рискнул взять ее за руку, но глаз отвести не мог. Она была стройной и к тому же очень женственной. Колени, скулы, плечи – все так нежно закруглено… Словно ее ваяли на гончарном кругу, как вазу, ласковыми и безошибочными руками. Он очень скучал по ней все это время.

– Я никого больше не люблю! – выкрикнула Сабина. – И никому не верю!

Глаза у нее были сухими, но Сергей чувствовал, что еще немного – и она разразится слезами.

– Сабина, пожалуйста, не мучай меня! Я весь извелся с тех пор, как ты ушла. Поверь: ключ к моему счастью лежит в твоем кармане.

Его призывы не возымели никакого действия.

– Ключ?! Кому нужен ключ после того, как дверь взломали?

– Господи, ты мне всю душу вымотала!

– Кто бы говорил!

Чем громче они орали друг на друга, тем отчаяннее выла собака. Если бы кто-нибудь обратил внимание на ее вой, он поразился бы богатству интонаций и подлинному мастерству ее выступления. Однако Сабине с Тверитиновым явно было не до собаки.

– Меня не интересует Жанна. Меня вообще не интересует никто, кроме тебя.

Его низкий теплый голос напомнил Сабине о чашке горячего шоколада, который она пила вчера вечером. На какую-то долю секунды она готова была уступить. На одну крохотную, стотысячную долю… Броситься ему на грудь, прижаться щекой к его груди, подставить губы для поцелуя… Никогда ни один их поцелуй не был формальным – всякий раз обоих охватывали довольно сложные чувства, в которых трудно разобраться, но которые значили для каждого из них так много.

Это первое горячее сумасшедшее желание близости вспыхнуло и пропало. И загасило его зловонное дыхание все той же ревности. Сцена поцелуя Сергея и Жанны снова всплыла перед глазами Сабины так отчетливо, как будто все случилось только вчера.

– Но я тебя не простила! – обжигающим тоном сказала она, глядя Тверитинову в переносицу. – И никогда не прощу! Так что можешь катиться к своей Пальваль!

– Ах, так?! – Сергей, который до сих пор казался спокойным, как профессиональный игрок в покер, неожиданно вскипел и сжал кулаки. – Ну и ладно! Сиди одна и наслаждайся своей обидой!

– Ну и буду! – крикнула Сабина ему в спину. Тверитинов уже открывал стеклянную дверь, собираясь уйти тем же путем, которым пришел. – И одна я уж точно не останусь!

– Тогда найди себе кого-нибудь верного и преданного, который гавкает на всех женщин и только тебе одной лижет пятки и приносит тапочки!

– И найду! – заявила Сабина, глядя ему вслед.

Тверитинов сбежал по загудевшим металлическим ступеням и теперь уходил прочь, шагая быстро и размашисто. Его спина казалась каменной. «Если его окликнуть, он не обернется», – поняла Сабина. Ей тоже захотелось завыть, как Виктору.