Текст книги "Ремизов"

Галина Миленина
Ремизов

* * *

До отправления поезда Симферополь – Москва оставалось минут семь. Я стояла на платформе и разглядывала пассажиров, пытаясь угадать их биографии. Рядом остановились перекурить две моложавые эффектные дамы. Одна, издали завидев приближавшуюся долговязую мужскую фигуру, оживлённо произнесла:

– Смотри, Ремизов идёт! Неужели в наш вагон? Вот это везение! Я так давно хочу с ним сблизиться!

– Так пойди к нему в отель горничной. Будешь его постель застилать – сблизишься. Он же в своём отеле и живёт, кажется.

Подруга смерила советчицу уничтожающим взглядом. И они обе замерли, наблюдая, в какой же вагон войдёт пресловутый Ремизов. Он вошёл в мой – тринадцатый. А разочарованные дамы, докурив сигареты, нехотя поднялись по ступенькам в соседний вагон. Мне почему-то стало их жаль, и я подумала: «Ничего, бабоньки, не расстраивайтесь. Есть ещё вагон-ресторан, который очень даже способствует сближению». Мне показалось, что они в соседнем вагоне поймали мою материальную мысль за хвост и уже составляют график дежурств по коридору, дабы не пропустить клиента, идущего в ресторан.

Вагончик тронулся, и я, прослушав традиционный прощальный марш «Славянка», зашла в своё купе. Ремизов сидел у окна, на кончике носа – очки. Он просматривал газеты, которыми основательно и надолго обложился. Я поздоровалась. Он ответил.

Села напротив и, отодвинув штору, стала смотреть в окно. Грязный, неухоженный пригород был не интересен. Интересен был Ремизов. Но он молчал. Я принялась рассматривать его исподтишка и пыталась охарактеризовать незнакомца. Знала: завтра буду вспоминать и сравнивать, что угадала с первого взгляда и в чём ошиблась.

Я любила изучать людей. С первого взгляда мой жизненный опыт или женская интуиция – а впрочем, и то, и другое – подсказывали, что Ремизов, во-первых, не гуляка, не плут, а во-вторых – человек с историей. Вообще-то, все мы со своей историей, но у других она такая простая, что может уместиться на одной второй страницы школьной тетради. А вот у Ремизова, чувствовалось, история будет подлинней и посложней, если только он захочет рассказать её мне.

Обычно хотели все. Любой нормальный человек любит говорить о себе. Люди любят чужое внимание и при удобном случае пытаются им завладеть. Особенно в дороге. Эффект попутчика. Можно и похвастать, и на время стать немного значительнее, немного успешнее, чем есть на самом деле. Помечтать. Выдать желаемое за действительное. Мне же нравится слушать людей. Поэтому всё сошлось – и мы оказались вместе в одном купе. Ремизов хвастать не станет. И рассказывать будет о себе лишь в том случае, если сочтёт, что собеседник входит в его круг, достоин его. Не обязательно в этот круг входят сообразно количеству нулей на банковском счёте. У него другие критерии. Так я думала. Но, конечно, могла и ошибаться.

Мой попутчик, как будто подслушав мои мысли, поднял голову и внимательно посмотрел на меня, потом, смутившись своего откровенного взгляда, быстро отвёл глаза. Стеснительный. Быть стеснительным в его годы и при его статусе? Удивительно. Хотя о статусе я почти ничего не знала. Но догадывалась. Если такие ухоженные и, судя по прикиду, отнюдь не бедные дамочки мечтали сблизиться с ним, значит, его статус значительно выше их статуса.

Поезд набирал скорость. Мы с попутчиком молчали. Но молчание не было тягостным. Уже хорошо. Никто никого не грузит. Каждый сам по себе. В своей броне. Но и каждый был не против приподнять забрало и если не улыбнуться, то хотя бы доброжелательно посмотреть другому в глаза. Это чувствовалось. Не было наэлектризованно, как бывает, когда люди с первого взгляда мгновенно чувствуют, как меняется химический состав организма, когда бешено притягивает, бросает друг к другу, а потом так же отталкивает, даже с большей силой. Здесь всё ровно. Достойно. Как два ветерана после тяжёлых и продолжительных боёв. Есть что вспомнить, и оба знают цену мирной жизни. И больше никаких военных действий. Ни в коем случае.

Зазвонил мой телефон. Редактор глянцевого журнала предлагала сняться на обложку в компании женского клуба. Нет, спасибо. Почему? А что, надо объяснять? Нет, я не против женского коллектива. Я хорошо отношусь к женщинам. И вообще – отношусь. Я же одна из них. И к капризным тоже, если умные. Но пиарить за деньги пятнадцать лиц на одной обложке – не для меня. Я если и продаю свой товар, то это плоды моего труда, но не моё лицо. Что? Лицо тоже симпатичное? И улыбка? Спасибо. В человеке должно быть всё прекрасно. Не хочется подводить классика. Что напечатаете? Отрывок из моего нового романа? Спасибо. Буду рада. Вернусь – перезвоню.

Ремизов делал вид, что читал. Губы дрогнули в улыбке. Сдался. Отложил газету. Снял очки, положил во внутренний карман пиджака.

– Простите, можно полюбопытствовать? Вы, правда, писатель?

– Надеюсь, что правда.

– О, как интересно!

Он действительно заинтересованно посмотрел на меня.

– Мне тоже очень интересно.

Улыбнулась я искренне. И без подготовки – сразу в бой. Он ведь ветеран!

– А вы расскажете мне свою историю?

Ремизов смутился.

– Что вы имеете в виду?

Голос – доброжелательный.

– Ничего конкретного. Что сами захотите. У каждого есть своя история. Я была бы рада услышать вашу. У меня, конечно, есть один вопрос. Если позволите, потом задам.

– Давайте сначала познакомимся.

– Давайте. И чаю закажем. Я обожаю чай в поезде. В подстаканниках и с брусочком сахара. Как в детстве.

Ремизов скупо улыбнулся и назвал своё имя:

– Михал Михалыч.

Я назвала своё. Вошёл проводник, забрал наши билеты. Мы заказали чаю. Он скоро вернулся с пакетами постельного белья и с чаем. Очень важный. Бельё запаяно в целлофан. И даже маленький кусочек фирменного мыла. Знай наших! Я оценила. Дала за чай и на чай. Михал Михалыч пытался заплатить за себя и за даму, но не получилось. У проводника не было сдачи с его большой купюры. Я пошут

...

конец ознакомительного фрагмента