Текст книги "Личное проклятие"

Галина Романова
Личное проклятие

Ей постоянно не везло с соседями. То ли купленная по великой удаче квартира была проклята. То ли проклятие лежало лично на ней. Это еще предстояло выяснить.

А она так тщательно, так долго выбирала! Чтобы и от центра недалеко, но чтобы и не шумно. Чтобы двор был уютным, не проходным, но чтобы и места было достаточно для парковки, для прогулок с собакой.

Собаки пока не было. Приобретение ее лишь планировалось. Машины не было тоже. Она на нее копила. Сразу, как въехала в квартиру, так и начала копить на машину. Двор подходил по всем параметрам. И площадка для выгула домашних животных имелась. И парковка просторная.

Так она поначалу радовалась своим сорока квадратным метрам. Так наслаждалась тишиной и покоем. О прежнем жилье в коммуналке и шумных соседях вспоминать даже не хотела. Почти каждую ночь у них случались гулянки и скандалы. Почти каждую ночь у нее случался недосып.

Когда переехала на новый адрес, спала как убитая. Не могла поверить, что вокруг тихо. Наслаждалась, пока это было возможно. А потом…

А потом случился ОН! Ужасный, небритый, грубый человек, который, оказывается, жил в квартире через стенку. Его же не было, когда она покупала квартиру! Там вообще никого не было. Она, пытаясь познакомиться с соседями, несколько раз звонила в соседнюю дверь. Так никого. Она даже пальцы скрестила на удачу, надеясь, что там никто не живет и поселится не скоро.

Она так обманулась в своих ожиданиях! Так обманулась!

– Ой, Настена, скоро твоя радость закончится. – обмолвилась как-то дворничиха Мария Николаевна, выметая окурки возле ее подъезда.

– Что такое? – Настя притормозила, придерживая тяжелую подъездную дверь коленом.

– Скоро Макар вернется. Вот тогда и…

Мария Николаевна умолкла, принявшись сметать мусор в большой пластиковый совок.

– А кто такой Макар?

Она, честно, подумала, что Макар это какой-нибудь дотошный представитель управляющей компании, которому до всего есть дело. Которому, к примеру, могут помешать ее цветы на балконе. А их у нее было великое множество. Они уже принялись оплетать массивную решетчатую перегородку, разделявшую ее балкон и балкон соседней квартиры. И свисали длинными лианами до балкона этажом ниже.

Его, к примеру, могло раздражать то, что она не выходит на дворовые субботники. Так их еженедельно устраивали пенсионерки их дома, и все постоянно в рабочее время. Как она смогла бы принять участие в этих стихийных уборках придворовой территории, как? К тому же не видела в этом никакого смысла. У них же есть дворник!

Она найдет аргументы в свою защиту. Непременно найдет. И Настя, не дождавшись ответа, снова спросила:

– А кто такой Макар?

– А вот вернется, тогда и узнаешь.

И Мария Николаевна, подхватив мешок с мусором, потащила его к мусорным контейнерам.

Узнала! Уже через неделю узнала, кто такой этот Макар!

Узнавание состоялось в шесть тридцать в воскресенье. Сначала в ее дверь требовательно позвонили. Потом трижды ударили кулаком. Настя, перепугавшись насмерть, соскочила с кровати и помчалась в прихожую. Прямо в тонкой пижаме помчалась. А та состояла из малюсенького топа на бретелях и крохотных шортиков.

– Да? Что случилось?

Она подслеповато щурилась со сна, пытаясь рассмотреть что-то громоздкое, пахнувшее табаком и лесом, заполнившим почти весь дверной проем.

Рассмотреть было сложно. На ночь она снимала линзы, а очки не успела схватить с тумбочки возле кровати. Стучали же!

– Ты кто? – спросил ее огромный человек, и его крепкий загорелый палец ткнул ее в грудь. – Кто ты?

– Я Настя. А вы, простите…

Она часто-часто моргала, вспомнив рекомендации офтальмолога, и все же сумела рассмотреть мужчину, что стоял возле ее двери.

Варвар, сделала она вывод через минуту. Огромный, кряжистый, лохматый, небритый, курящий к тому же. А она не терпела курильщиков. Одет в широкие походные штаны со множеством карманов, высокие драные ботинки, широкую плотную рубаху защитного цвета. На лохматой, нестриженой голове странная шляпа.

– Что ты делаешь в этой квартире, Настя?

– Живу. – Она обняла себя руками, пытаясь прикрыться от жесткого взгляда темных глаз.

– А Ксения где?

– Какая Ксения?

– Такая Ксения! – передразнил он ее грубо. – Которая тут жила до тебя. Она где?

– А-а-а, поняла. – дошло до нее наконец. – Ксения продала квартиру мне и уехала.

– Как уехала?

Ей даже удалось рассмотреть, как сильно побледнело его лицо под густой щетиной.

– Вы имеете в виду каким видом транспорта? – попыталась она пошутить. – Я не знаю. И куда, не знаю. Сказала, что срочно надо уехать. Продала квартиру мне. И…

– И удрала, – закончил он за Настю негромко. Кивнул. Сказал: – Понял.

И ушел. В соседнюю дверь!

– Макар вернулся? – встретила ее вопросом Мария Николаевна в понедельник утром.

– Видимо.

– Да уж, видимо. Дым трубой с балкона уже сутки. – Дворничиха задрала голову к их четвертому этажу. – Вернулся, а Ксюша упорхнула. Сбежала.

– А кто такая Ксюша? Нет, то есть я знаю, кто она. Квартиру у нее купила. Я хотела узнать, что их связывало?

– Ой, вот не знаю, что могло их связывать. – весело фыркнула Мария Николаевна. – Такие они разные! Она артистка. Он… А я ведь даже не знаю, кто он, Настя! Вот история так история! Куда-то уезжает. Нет его подолгу. То месяц, то два. А то и полгода. Ксюша все ждала его ждала, да и ждать устала. Разные они. Пока его не было, квартиру продала и сбежала.

– Что же так-то? Даже не попрощалась. Боялась его? – Настя поежилась, вспомнив грубого соседа.

– Боялась, что опять уговорит, – туманно пояснила дворничиха и, заметив на балконе Макара, разговор свернула.

Как могла Ксения – милая, интеллигентная барышня, продавшая ей квартиру в спешном порядке, связаться с этим варваром, оставалось для Насти загадкой.

Он пил! Он громко и часто разговаривал по телефону! Он пел песни ужасным фальшивым голосом. И еще он постоянно ощипывал ее цветы, которые оплели перегородку между их балконами. А когда она попыталась сделать ему замечание, резонно заметил, что он обрывает цветы на своей территории. Спорить было сложно. И она смирилась. Цветы начали чахнуть, прекратили выбрасывать соцветия, и вскоре перестали служить ширмой между ее балконом и балконом Макара. И Насте часто приходилось наблюдать соседа, потому что она очень любила посидеть на балконе с книгой или компьютером.

Так ладно бы просто наблюдать. Он взял за правило приставать к ней с вопросами.

– Что читаем? – спрашивал он, если она сидела в плетеном кресле с книгой.

Если она отвечала, то принимался жестко критиковать автора.

– Что ищем? – спрашивал он, если она сидела с компьютером.

Если она отвечала, то тут же принимался доставать дополнительными вопросами и следом высмеивать ее выбор.

А потом Макар запил. И Настя поняла, что все те неудобства, какие она испытывала из-за соседства с ним, были цветочками. Пьяный Макар был ужасным. Он орал и говорил по телефону еще громче. Он еще фальшивее пел. И вдруг принялся навязывать ей себя на роль ее парня.

– Ты же одна, Настька. Живешь старой девой, – орал он ей через перегородку, которую полностью освободил от растительности. – У тебя даже собаки нет.

– Будет, – отвечала она и плотно сжимала губы.

Зарекалась же с ним связываться. И не выдерживала.

– Когда еще она будет! А я вот он. Уже есть. Я здоров. Крепок. Силен. Зарабатываю.

Чем он мог зарабатывать, не вылезая из квартиры целыми днями, Настя не представляла.

– Вы алкоголик, Макар.

– Нет. Я сейчас просто пью с горя. – улыбался он пьяно. – И от нечего делать. С тоски еще. От одиночества.

– Вы курите, – морщилась Настя.

Она пыталась быть вежливой. Она просто пыталась быть вежливой с этим надоедливым, прилипчивым соседом.

– Брошу!

– Когда бросите, тогда и поговорим, – обещала она и уходила в квартиру.

И там задавалась вопросами: кто и что проклят? Она или квартира, которую она купила? Почему ей снова так «повезло» с соседями? А интеллигентная, вежливая Ксюша даже не предупредила, продавая квартиру. И, отыскав в документах ее паспортные данные и номер телефона, Настя ей даже позвонила. И когда Ксения ответила ей, принялась упрекать.

– Да что вы такое говорите, Настя?! – ужаснулась молодая женщина. – Макар он… Он святой.

– Что же вы тогда от такого сокровища сбежали?

– Чтобы… Чтобы окончательно не испортить ему жизнь, – ответила Ксения и отключилась.

И Настя принялась вглядываться в соседа. Честно, честно-пречестно пыталась отыскать в нем что-то лицеприятное. Убей, не находилось. Он продолжал демонстрировать ей все самые гадкие свои пороки. Пил, орал, пел, курил, гремел посудой и мебелью, несколько раз делал попытки перелезть к ней на балкон, чтобы сделать ей официальное предложение руки и сердца. Был остановлен угрозой полицейского вмешательства. А потом он еще начал и попрошайничать.

– Вам следовало бы устроиться на работу, Макар, – упрекнула она его вчера вечером, подавая сквозь балконную решетку очередные три сотни рублей. – Вы мне уже, помните, сколько должны?

Она была уверена, что он не помнит. Но он удивил, назвав точную сумму: четыре тысячи пятьсот семьдесят рублей.

– Я отдам, Настена. Вот увидишь, – пообещал он, весело сверкая глазами в ее сторону.

Она только морщилась и спешила свернуть общение. Либо уходила с балкона. Либо и вовсе из квартиры. Отправлялась гулять по скверам, которых поблизости было великое множество. Бродила по аллеям, усаживалась на скамейки, наблюдала за праздно шатающейся публикой, случайно подслушивала их разговоры. И к изумлению своему, обнаруживала, что ее жизнь не так уж и плоха. У многих проблемы бывали куда более серьезными. А у нее что? Всего лишь навязчивый пьющий сосед. Она может его и вовсе не видеть, если на балкон не станет выходить, когда он там. Он вон последние три дня что-то затих и не появляется. И дворничиха по секрету шепнула, что видела Макара возле районного отдела полиции. Что он там делал, она не знала. Но предположила, что он пытается отыскать Ксюшу через паспортный стол.

– Глупости, – неожиданно резко оборвала она сплетни Марии Николаевны. – Чего ее разыскивать? Я с ней по телефону говорила недавно. Она никуда и не пропадала.

– Может быть, может быть…

– Скорее всего, на него просто кто-то пожаловался, – сказала Настя.

– Ой, скажешь тоже, Настена, – рассмеялась дворничиха – Да кому же на него жаловаться-то? И за что? Макар он… Он хороший.

Хорошо, что не сказала «святой», как Ксения. А то Настя всерьез заподозрила бы себя в неадекватности. Для всех Макар хорош и лишь для нее чудовище. А чего же тогда дворничиха предостерегала ее до его возвращения?

– Так Ксюшка-то его бросила, пока он был в командировке. То любовь, любовь. А потом взяла и сбежала с актером каким-то из своего театра. Нехорошо. Подло. Как он пережил, не знаю. Любил ее сильно. Теперь уж верить никому не станет. Один останется. Жаль…

Насте снова хотелось возразить. Сказать, что Макар уже несколько раз к ней сватался. Пьяным, правда, но все же. Промолчала. И правильно сделала. Потому что Макар неожиданно пить перестал. Затих. Отдал ей весь долг. С балкона спешил убраться, если она выходила на свой. И что главное – предложения руки и сердца больше не делал. И, к стыду своему, Настя почувствовала что-то наподобие легкой досады.

Пьяным, небритым и нестриженым ее прелести замечал и распинался о них. А как протрезвел, побрился, постригся, переоделся в нормальную одежду, так смотреть в ее сторону перестал. И уже неделю она ничего от него, кроме невнятного «здрасте» не слышала.

И пусть! И так спокойнее! А то в самом деле додумалась уже о злой карме. Глупенькая.

Приблизительно через неделю должна ощениться собака ее хорошей знакомой, и ей подарят замечательного щенка. Заживут они тогда!..

И никакие мечты о личном счастье ей не нужны вовсе. Они уходили так же внезапно, как появлялись. И в них уж точно не было места грубияну Макару, проживающему в квартире по соседству.

– Настя, заезжай ко мне на работу сегодня вечером, хорошо?

Звонила ее хорошая знакомая. Та самая, которая обещала ей щенка.

– Хорошо, а что случилось?

– Ой, да ничего не случилось. Просто приезжай ко мне.

– Зачем? – Душа заныла. – Ты не хочешь отдавать мне ще

...

конец ознакомительного фрагмента