Текст книги "Алька"

Алька
Галина Смирнова

Редактор Вячеслав Смирнов

© Галина Смирнова, 2024

ISBN 978-5-0064-2936-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Массив текстов, представленных в книге, формировался с 2020 по 2024 годы.

Вначале возникла идея подготовить только сборник рассказов про Альку – своего рода альтер-эго автора, поскольку каждое произведение данного цикла имеет биографическую составляющую. Сюда же тематически подходил блок рассказов о детстве, малой родине, истоках, стране в целом.

В процессе составительской работы было принято решение объединить под одной обложкой все тексты автора, ранее не входившие ни в какие другие издания. Отдельных книг в библиографии немного, их можно разделить на две категории: биографическая книга «Касьяниха» (2020, 2023) и версии повседневной биографии «Дневник 2021», «Дневник 2022», «Дневник 2023» и «Дневник 2024». Отдельные рассказы печатались в тольяттинском литературном журнале «Город» (№44, 2021) и в сборнике женской прозы «Девочка на шаре, или Письма из детства» (М., 2022).

Следует пояснить, что теперь представляют собой собранные под одной обложкой главы книги.

«Алька» – беллетризованные, но не совсем биографические записи о детстве. Приступая к мемуарному, казалось бы, чтению, мы неожиданно обнаруживаем, что героиня в качестве психологической защиты в большинстве случаев обращается к вымыслу, фантазии. Это не решает проблемы трудного голодного детства, социальной неустроенности и напряженной обстановки в семье. Но помогает укрыться, как за ширмой, от испытаний, которые еще не по плечу ребенку, он пока не в состоянии справиться с ними самостоятельно, проанализировать складывающуюся ситуацию и принять верное решение. Фантазии героини не являются трансформацией реальности – они напрочь от этой реальности оторваны, не имеют ничего общего с повседневной жизнью персонажа. Читатель наблюдает Альку в основном в совсем юном возрасте, но есть эпизоды с подростковым периодом, молодостью и даже старостью. И во всех случаях героиня прибегает к испытанному способу психологической защиты – пусть наивному и немного инфантильному, но зато действенному, помогающему либо успокоиться и собраться с мыслями, либо обойти свалившееся на голову испытание стороной.

«Рассказы» – тоже сублимация, осмысление разных периодов собственной жизни. Их, в принципе, можно разделить на две тематические категории: описание событий, произошедших в далекой молодости автора, и отображение сегодняшних реалий. Хотя некоторые рассказы выбиваются из этих определений, поскольку либо являются полностью вымышленными, либо реальность в них трансформирована фантазией автора.

«Дачные истории» тематически можно было бы разбить на две главы: дача и лесные истории. Но все же темы объединены, поскольку лес и дача в творчестве автора взаимосвязаны. Здесь присутствуют бытовые зарисовки, вольная интерпретация увиденного и осмысленного и даже придание сказочного контекста реалиям, окружающим автора. Вот специфика таких текстов: простым бытовым явлениям придается определенная значимость, попадающие в поле зрения птицы, животные и даже природные явления наделяются антропоморфными чертами. Здесь сложно разделить: то ли перед нами сказочный мир, созданный автором, то ли автор вновь прибегает к способу психологической защиты, привнося в окружающую действительность альтернативную реальность.

«Сны», как ни странно, тоже входят в синонимический ряд создаваемого автором вымышленного мира. С одной стороны, это фактически дневниковые записи, запечатлевшие в той или иной степени реальные сны автора. С другой стороны, сон все-таки не является реальностью, и о документальности здесь можно говорить лишь в том смысле, что то или иное сновидение приснилось реальному человеку. Подлинность передачи сна мы не сможем подтвердить никаким способом, поэтому речь идет лишь об одной из форм описания вымышленного мира. Со временем автор включил фиксацию своих снов в дневниковые записи, издаваемые теперь ежегодно, но часть разрозненных текстов, не вошедших в этот массив, решено было разместить в нынешнем сборнике. Поскольку такие записи являются логическим развитием приема, используемого автором во всех остальных частях книги.

При определенных обстоятельствах каждая глава могла бы стать отдельной книгой. Но тем лучше, что появилась возможность собрать разрозненные тексты под одной обложкой – так читателю проще ознакомиться с различными гранями творчества автора, Галины Ивановны Смирновой, члена Союза российских писателей.

Для меня в составлении и подготовке книги «Алька» существует важный субъективный фактор: Галина Ивановна является моей родной мамой, и, имея большой редакторский и издательский опыт, я с большой долей лояльности отнесся к некоторым стилистическим и тематическим особенностям книги. Так, здесь в отдельных случаях приведены разные версии рассказов на одну тему, написанных в разное время. Для меня является существенным сам факт того, что книга написана именно моей мамой. Но от читателей я не требую снисхождения, поскольку уверен, что книга вас заинтересует: она добрая, разнообразная и эмоционально насыщенная. Прислушайтесь к своим ощущениям, и вы почувствуете, как сердечное тепло автора передается вам через книжные страницы.

Вячеслав Смирнов, член Союза российских писателей

Алька

Алька

Давным-давно в одном маленьком городишке жила маленькая девочка Аля. Жили они на окраине города. Каждое утро Алька выходила за ворота, протягивала свои ручонки к Солнышку и радостно кричала:

– Здравствуй, Солнышко!

– Здравствуй, девочка, – и Солнышко широко улыбалось Алечке.

Подлетал ветерок, ласково гладил девочку по худенькой бледной щеке и шептал:

– Привет!

Аля от восторга подпрыгивала, приплясывая, и весело пела:

 
– Маленькая Майка
Вышла на лужайку,
Вышла на лужайку,
Сорвала цветок.
 

Припевая и пританцовывая, летела она на поле напротив, где росло много цветов, быстро собирала целую охапку, усаживалась на лужайке и плела себе венок. Закончив дело, долго любовалась своей работой, затем надевала на свою белобрысую головенку и замирала. Ее огромные серые глазищи становились еще больше. Она словно хотела увидеть себя как в зеркале, но только всего лишь представляла себя в огромном красивом саду с яркими цветами. Она ложилась на землю и долго смотрела в небо. По небу неслись какие-то чудовища, сказочные звери. А вокруг жужжали какие-то насекомые, трещали кузнечики.

– Дочка, домой! – слышала Аля голос матери. Она тихонько поднималась и медленно брела домой.

Дома мама доставала с полки дуранду – прессованный жмых от отжима подсолнечного масла, – откалывала маленький кусочек и совала дочке в рот. Алечка с наслаждением сосала маленький кусочек, и голод уходил.

– Война-а-а… – говорили люди.

Что это такое, девочка не понимала, но знала, что это что-то страшное.

Долго о чем-то Алька думать не могла. А потому она снова срывалась с места и летела на улицу.

Как-то выскочила она на улицу, а тут неожиданно поднялся такой ветер…

Вдруг вихрем подхватило Альку и понесло как былинку. Мелькали моря, реки, горы… Долго ли так летела Аля, неведомо. Только вот, наконец, ветер утих, и девочку легонько опустило на землю. Она крутила головой во все стороны, и ее удивлению не было предела. Да это же сад ее мечты и сновидений! Огромные яркие цветы приветственно кивали своими красивыми головками. Порхали огромные бабочки… Из высокого терема появилась красивая девица в ярком цветном наряде. На ее волнистых, отливающих золотом волосах красовалась корона из цветов. Да, да! Не венок, а корона!

Красавица спустилась с высокого крыльца и, улыбнувшись, сказала, словно пропела с перезвоном колокольчиков:

– Здравствуй, Алечка! Давно тебя я ожидала. Ведь ты так мечтала ко мне попасть. Вот мечта твоя и сбылась. Добро пожаловать. Королева цветов к твоим услугам.

Аля растерялась и не знала, что ей сказать. Да еще и босиком, в стареньком рваном платьице.

– Не смущайся, малышка! Это все поправимо.

Она взмахнула веткой жасмина, и вдруг все заискрилось, заиграло разными красками. Аля с удивлением увидела себя в легком белоснежном, словно воздушном, платьице и беленьких башмачках. Цветочек жасмина украшал пушистые волосы. «Какое чудо!» – подумала Аля.

– У меня никогда не было белых волнистых локонов! Откуда все это?

– Удивлена? То ли еще будет! – улыбнулась королева и протянула румяное яблоко.

– Попробуй. Не стесняйся.

От смущения Аля покраснела до корней волос. Но так хотелось попробовать хоть немножко румяного яблочка.

Она несмело прикоснулась к яблоку. Какое же оно было ароматное! Слегка откусив, девочка чуть не задохнулась. Боже, такой вкусноты она еще никогда не пробовала в жизни!

Королева улыбнулась и повела Алю по своему саду.

Огромные красивые розы: и белые, и нежно-розовые, бордовые, даже голубые и черные…

Але вдруг стало легко и радостно. Она подпрыгнула, завертелась и, приплясывая, запела:

 
– Сад, мой сад. Как тебе я рад.
Ах, какие розы в том саду цвели!
 

Прошел день, другой. Все кругом цвело и пело, но на душе было грустно.

– О чем печалишься, душа моя?

– Я к маме хочу, – и Аля горько заплакала.

– Ну что ты, крошка. Разве тебе здесь плохо? Смотри, какие красивые у тебя наряды…

Девочка не дослушала и еще горше зарыдала:

– К маме-е-е…

– Ну, что с тобой поделаешь. Вот тебе веточка незабудки. Коль захочешь побывать вновь у меня, взмахни этой веточкой и вмиг окажешься здесь. А сейчас, ветер-ветерок, отнеси-ка ты малышку к ее маме.

Поднялся вдруг ветер. Все сильней и сильней подуло. Потом все закрутило вихрем, подняло Алю высоко в небо и понесло через моря, через леса… Потом все стихло, и Алька увидела свой дом и маму у калитки…

– Мама, мамочка! – девочка бросилась на шею матери и крепко к ней прижалась.

Вечером, когда мама укладывала дочку спать, тихо спросила:

– Ты где?

– Я здесь, – и снова обняла маму.

Как же хорошо, когда мама рядом!

Лето 1946 года. Аля, как всегда, вылетела на улицу. Солнышко-о-о… С утра уже жарко. На небе ни облачка. На улице ни души. Вылетев за ворота, она замерла на месте, запрокинув голову. Ни ветерочка…

Вдруг девочка услышала, что где-то за спиной высоко в небе что-то гудит. Повернувшись, Аля замерла в изумлении. На нее двигалась армада черных летательных аппаратов. Это были не самолеты. Нет! Это было нечто необыкновенное. Сначала это были черные точки. Потом они стремительно росли и превратились в аппараты разных конфигураций. От их стремительного приближения березы, что были в соседнем огороде, пригибались до земли. От испуга Аля не могла пошевелиться, словно окаменела. Ноги не слушались, будто приросли к земле.

Тут одна тарелка тихо приземлилась около девочки. Всё кругом стало голубого цвета. Из проема корабля вышел высокий стройный человек, весь в черном. Шлем и черная маска прикрывали лицо. Только глаза, как у кошки, светились зеленым огнем.

– Мы за тобой, – раздался глухой чужой голос.

Хотелось бежать, но страх все больше сковывал все ее маленькое тельце.

– Мама! – подумала Аля, но произнести ни звука не смогла. Язык стал каким-то вялым и словно прилип к нёбу.

Аппараты куда-то исчезли, ветер утих. Снова ни ветерочка. Жара. Ни души. И только странный аппарат рядом и этот необыкновенный человек. В глазах потемнело. Больше Аля ничего не помнила.

Опомнилась она на столе огромного помещения. Вокруг суетились какие-то люди, тихонько переговариваясь между собой.

– Все прошло отлично. На улице не было ни души.

– Ну, потерялся ребенок. Подумаешь. Там даже и не заметят. Семья у них большая.

– Мама меня любит! – вдруг закричала малышка.

Люди удивленно посмотрели в ее сторону и снова продолжили разговор.

– Проблем не будет? – спросил главный.

– Будет! Будет! Мама меня не бросит! – что есть моченьки заорала Аля.

– Пусть заткнется, а то на Земле ее услышат, – снова заговорил главный.

– Что? Кляп, что ли, вставить?

– Нет. Так она задохнется. Нам она нужна живая.

– Так как ее заставить замолчать?

– Ма-а-а-ма-а-а!!!

– Выбросьте ее за борт. Такая тут не нужна. Найдите что-то поспокойнее.

Тут со скрипом открылся люк, и ребенок полетел в черное пространство.

И тут… О, чудо! Какие-то могучие крылья подхватили падающий комочек и быстро понесли к Земле. Скоро они уже были у дома. Это ангел-хранитель подхватил Алю и спас ее.

– Ма-ма-а-а! – вновь закричала малышка.

Мама с испугом выскочила на улицу.

– Что случилось?

– Там кто-то черный. Он хотел украсть меня.

– Ну, что ты. Никого здесь нет. Смотри, на улице ни души.

– Но они были здесь! Они увезли меня.

– Ну, фантазерка… Пошли домой. Видно, на солнышке перегрелась. Вон, какая жара с утра.

Мама принесла Альку домой, уложила ее в постель, напоила каким-то необыкновенным чаем и приложила мокрое полотенце на лоб. Вскоре Аля уснула, но все еще вздрагивала и повторяла:

– Ма-ма! Ма-а-а-ма-а-а!

Страшно, аж жуть…

Давным-давно в одном небольшом городишке жила маленькая-маленькая девочка. Девочка как девочка. Худенькая, глазастая. Ноги-руки тонкие, стриженая, белобрысая, головенка на тонкой шее болтается… Одни глаза огромные, как плошки, смотрят на весь мир. И до того она трусливая была! Ветер подул, траву шевельнул, а у нее уже сердечко от страха сжало. И особенно она темноты боялась. Ей все казалось, что из темноты смотрят на нее чудовища, и вот-вот схватят ее. Бывало, сидят они у печурки вечером, смотрят, как дрова горят да потрескивают. Тепло. А за спиной темнота. Боязно пошевелиться.

– Алька, смотри, слизун ползет. Сейчас как схватит тебя, – говорит старшая сестра.

Алька сжимается в комочек и ближе жмется к огню.

– Ну, что ты пугаешь ее? Она и так, вон, вся трясется. Не бойся. Там никого нет, – говорит средняя сестра.

Но у Али душа давно в пятках. Она быстро шмыгает под одеяло и натягивает его, укрываясь с головой. Скоро приходит мама. Она ложится рядом и тихо шепчет:

– Ты где, маленькая?

– Я здесь, – тихо одними губами говорит Аля и, прижавшись к маме, вскоре засыпает.

Время шло. Подрастала Аля, но все еще всего-всего боялась. И особенно боялась по-прежнему темноты. Вечером надо выйти по надобности в сени, она просит проводить ее старшую сестру, а та сердито:

– Что я тебе, провожатый? Иди сама. Нечего трусить!

– Да ты, доченька, не бойся, никого там нет. А если страшно, возьмись за ручку двери, задержись и три раза скажи: «Не боюсь. Не боюсь. Не боюсь».

Аля робко выползала в сени, но когда шла обратно, ей казалось, что кто-то сейчас ее сзади схватит. Пятки горели, и она, растаращив от страха глаза, опрометью кидалась к двери и, рывком открыв ее, пролетала в дом. Сердце бешено колотилось. Ей казалось, что сейчас вслед откроется дверь, и кто-то страшный влетит за ней.

– Ну что ты, глупенькая, никого же нет, – успокаивала мама.

Частенько ее оставляли дома одну. Оставшись одна, она забиралась на печку, пряталась за валенки в самом углу и прислушивалась к каждому шороху. Вот кто-то тяжело протопал по залу. Заскрипели половицы… Алька зажмурилась и еще сильнее зажалась в угол. Вот шаги уже на кухне… Кто-то поднимается по ступенькам на печку… Но тут открывается дверь и входит мама:

– Маленькая, ты где?

– Я тут! – радостно кричит Алька и бросается к матери.

Подрастала Алька, а страхи все не уходили.

Лето. Жара. Но вот небо все потемнело, и началась сильная гроза. Молнии Алька не боялась, хотя мама говорила, что бояться надо не грома, а молнии. Но Алька боялась грома. С каждым ударом она сжималась в комочек и крепко зажмуривала глаза. А удары и раскаты были такими, словно вот-вот расколет дом надвое и рассыплет его по бревнышку. И с каждым разом удары были сильнее. Алька забралась в самый угол комнаты под круглый столик и вся дрожала от страха.

– Господи! И когда же это кончится?

Но вот, наконец, долгожданный дождь, а точнее, ливень сплошной рекой. Удары грома чуть поослабли и будто долго-долго ворчали, чем-то недовольные. Алька обрадовалась, что тучи чуть рассеялись и удары страшенные прекратились. Вскоре кончился дождь. Засияла радуга.

– Радуга-дуга, не давай дождя, давай солнышка из-под бревнышка! – весело кричала она и шлепала босыми ногами по лужам.

Выбежала подружка. Они обнялись, запрыгали по луже, а потом болтали и смеялись. Вдруг огромный огненный шар пролетел между ними, чуть ли не касаясь их носов, и ушел в землю. Девчонки онемели от страха и долго стояли молча с широко раскрытыми глазами. А потом вдруг звонко рассмеялись, показывая пальцами друг на друга. Волосы у обеих поднялись дыбом и торчали кверху, словно их подвесили за невидимые ниточки. Немного опомнившись и оправившись от испуга, они вместе пошли к речке. Когда они подошли туда и встали у обрыва, волосы их как по команде снова поднялись вверх. Девчонки снова весело рассмеялись.

Как-то Алька в один из жарких дней выбежала на улицу. Там не было ни души, словно вымерла вся улица. Алька подняла лицо к солнышку и, прищурясь, долго смотрела на него.

Было тихо. Ни ветерочка. И вдруг словно поднялся сильный ураган. Березы, что росли в соседнем дворе, пригибались к земле. И послышался какой-то гул. Алька глянула на небо и увидела вдали черные точки. Они быстро росли и превращались в какие-то странные черные летательные аппараты. И не было ни одного из них похожего.

Аппараты двигались прямо на Альку. От этой армады стало темно. Алька зажмурилась.

– Это за мной.

– Да, мы за тобой, – услышала девочка странный голос. Она хотела броситься бежать, но ноги не слушались ее, и Алина стояла, как вкопанная.

– Кто вы? – выдавила она из себя.

– Мы инопланетяне с Марса. Не бойся. Мы не тронем тебя.

Алька повернула назад, словно ища защиты, и увидела, как из полыхающего горизонта на нее мчатся красные всадники. Еще больше испугавшись, она повернулась к марсианам, но там никого не было. Небо было чистое, голубое. Тихо. И по-прежнему жарко. Деревья стояли, не шелохнув ни одним листочком. Тогда Алька снова глянула в другую сторону. Но и там никого и ничего не было. Жужжали шмели. Нещадно пекло солнце… Но страхи куда-то ушли. Видимо, инопланетяне захватили их с собой. И не за Алиной они прилетели, а за страхами…

Трусиха11
  Вариант рассказа «Страшно, аж жуть…»


[Закрыть]

Давно это было… Жила в одном маленьком городишке девочка. И всего-то она боялась.

– Ой, там кто-то серенький! – вскрикивала она, прижимаясь к сестренке.

– Алька, смотри, там Слизун. Сейчас тебя за бок схватит.

Девочка с испугом оглядывалась и приближалась к огню лежанки, где весело потрескивали березовые поленья.

Пошлет ее, бывало, мама в магазин за хлебом, придет Алька, дрожит от страха, как осиновый лист. Протягивает денежку в зажатом кулачке, а у самой от страха коленки дрожат и слезы на глазах.

– Чего тебе, девочка?

Глаза у Али расширяются, вылазят аж из орбит, язык не поворачивается. «Открывает рыба рот, но не слышно, что поет…»

– Может, тебе хлеба? – спрашивает продавщица, посчитав деньги.

Аля кивает головой, несмело протягивает руки за буханкой, кладет ее в сетку и убегает.

– Володарского, Красноармейская, Трудовая… Вот и родная Театральная улица. Уф! Дома!

Идет как-то вечером Алька домой, чувствует, что кто-то позади крадется. Она остановилась, и тот «кто-то» тоже остановился. Девочка пошла быстрей – и «тот» быстрее. Аля бегом к дому, да как закричит:

– Мама!

Из калитки спешно вышел отец, услышав испуганный голос дочери.

– Ты чего?

– Там кто-то серенький…

Тут подошел мужчина в сером пальто и серой шляпе.

– Я не хотел испугать твою дочь. Специально останавливался, когда она ко мне поворачивалась. Я к тебе по делу.

Алька не стала дальше слушать, шмыгнула мимо отца и прижалась к матери.

– Глупенькая. Человека испугалась.

А уж как она боялась темноты!

В туалет надо было пройти через темные и холодные сени.

– Тата, сходим со мной в туалет…

– Вот еще! Сама иди.

– Да ты, дочка, не бойся. Там же нет никого. А пойдешь обратно, возьмись за ручку и три раза скажи: «Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!»

Алина прошмыгивала темные сени, озираясь вокруг широко открытыми глазами. Обратно старалась прошмыгнуть незаметно. И только касалась ручки двери, как ей казалось, что ее вот-вот схватят, и, забыв мамины наставления, она стремительно рывком открывала дверь и пулей влетала в дом.

– Уф! – выдыхала весь испуг девочка.

Даже завязанного пальчика у старшей сестры она боялась. Но стоило только Татке сказать: «Алька, пальчик», – как девочку начинало тошнить и трясти от страха.

Так вот год прошел. Другой…

Проснулась как-то Аля, и чувствует, что ей не страшно. Ну, нисколечко. Заглянула она во все углы. Никого.

– И чего я боялась?

Еле дождалась она вечера, чтобы проверить, ушел ли страх.

Пошла она вечером во двор через темные сени. Никого. Вроде и не страшно. Вернулась обратно. Страшновато. Уцепилась она за ручку и лихорадочно стала повторять: «Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!» Но дверь все же открыла рывком и по привычке пулей влетела в дом.

Позднее, когда Але было страшно, она останавливалась, повторяя себе: «Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!» И уж очень было страшно, стремилась подойти к «страху» и потрогать рукой.

Уже и выросла девочка, и стала взрослой, но страхи иногда приходили к ней.

Жила как-то она в деревушке одна в заброшенной избушке. Сидит, читает… Вдруг слышит, кто-то по чердаку бродит. Вот тяжело спускается по лестнице, дергается в дверь…

Волосы встали дыбом. Ну, что? Бояться всю ночь? Нет!

Аля тихонько подошла к двери, скинула крючок и с силой толкнула дверь. Та распахнулась, и от нее с визгом отскочила собака.

– Вот дуреха, собаки испугалась.

Так и ушли страхи. Хотя нет-нет, да и напоминали о себе.

Прошли годы, вот уже она Алина Николаевна и у нее свои дети.

Как-то легли они спать. Вдруг видит, словно дверь входную кто открыл, полоса света протянулась до спальни. Аля бросилась к выходу на свет. А там в проеме двери – огромный мужчина.

– Извините, мы со свадьбы. Разрешите переночевать.

И тут из-за спины амбала выскакивает племянник.

– Ха! Это я! Тетя Аля, позвольте другу у вас переночевать.

– Да у меня негде.

– Я на полу, на коврике, – едва выговорил великан.

– Тетя Аля, вы не бойтесь, он спокойный.

А амбал тут же рухнул у порога и с храпом уснул.

Алька не боялась, но уснуть до утра не могла, так храпел на весь дом пришелец.

А дверь квартиры не закрыли, придя домой с улицы, ее ребятня.

Утром «страх» с извинениями и в смущении ушел.

Так страхи навсегда покинули Алю. А ведь верно сказано: «У страха глаза велики».