Текст книги "Венок с жасмином"

Галия Мавлютова
Венок с жасмином

© Мавлютова Г., 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Молодая нервничала. Скоро регистрация, в загс надо ехать, а очередь растянулась на два часа. Еле досидела. И парикмахерша что-то заскучала. Сонная, неповоротливая. А куда ей торопиться? Она, судя по внешности, уже пятый раз замужем. Все расчесывает, расчесывает, о чем-то думает. Интересно, о чем? Не иначе жениха своего за шестым номером вспомнила.

– Милая, а я ведь спешу! – не выдержала невеста.

– Да я уже закончила. Нравится?

Татьяна Васильевна капризно дернула плечиком. Высоко вздернутые волосы обильно политы лаком, блестят, как асфальт после дождя.

– Нравится, нравится, – проворчала она, выглядывая в глубине салона дочь Светочку. – Света, ты тут не обижай девушку.

Светлана, блондинистая женщина лет пятидесяти, резво подскочила, не считая, расплатилась, отвалив парикмахерше настолько щедрые чаевые, что та чуть фен не уронила. Парикмахерская скромная, для народа. Одни старушки да молодящиеся пенсионерки ходят. Три копейки дадут, а скандалят, как за тысячу долларов. Парикмахерша думала, что старуха поскупится, вот и не спешила с прической. Кто ж знал, что у старушки-невесты есть дочка с толстым кошельком. Маму замуж выдает.

Работницы народного салона красоты с парикмахерским инструментом в руках припали к окнам, наблюдая, как хлопотливая Светочка усаживает в «Мерседес» престарелую невесту с лакированной башней на голове. Мама с дочкой спешили в загс.

– Да они как две капли воды, обе блондинки, – загудели мастера, гневно размахивая ножницами и расческами, – надо же, и таких престарелых замуж берут. Ей бы прямиком на кладбище.

– Ага, с твоей прической только в крематорий! – поддала жару самая сердитая.

– А с твоей… с твоей и огонь не возьмет! Даже с поджигом!

На том беседа закончилась. В каждом деле главное – вовремя остановиться. Женщины разошлись по рабочим местам, где их ожидали нетерпеливые клиентки.

Тем временем невеста в родственном сопровождении уже подъезжала к месту назначения. У дверей загса дожидался жених – высокий, прямой старик с надменным выражением лица. Светлана хотела помочь невесте выйти из машины, но опоздала: Татьяна Васильевна успела зацепиться «башней», и прическа рассыпалась на глазах изумленного жениха.

– Ну вот! – огорченно воскликнул старик. В его глазах заблестело настоящее горе, словно весь мир невзначай взял да рухнул. Напрочь и без остатка.

– Дмитрий Сергеевич, помогите же! – едва не плача, Татьяна Васильевна пыталась вернуть прическу на прежнее место.

– А все из-за того, что жасмин не достали! – упрекнул жених, и непонятно было, к кому относился упрек: то ли к невесте, то ли к ее дочери.

А может, к его сопровождающим? За спиной Дмитрия Сергеевича маячили два монумента. Мужчина лет пятидесяти и женщина слегка за тридцать. Оба строили жуткие гримасы, пребывая в полной уверенности, что одаривают мир безмятежными улыбками. Сбоку торчал еще один мужчина с каменным лицом. Светлана не обращала на него внимания, но все равно было видно, что это ее законный супруг. Не муж, не сожитель, не знакомый – именно супруг. Слишком они были похожи, несмотря на то что внешне разительно отличались друг от друга.

Татьяна Васильевна наконец высвободилась из недр «Мерседеса» и осмотрелась. Табличка, урна у дверей, отсутствие очереди, присутствие каменных гостей и другие мелочи благотворно повлияли на настроение капризной невесты: она успокоилась и уцепилась за локоть Дмитрия Сергеевича. Заботливый жених набросил ей на голову теплую шаль, и жалкие остатки лакированной «башни» окончательно рухнули под двойной тяжестью козьего пуха.

– Ах ты, господи, – заголосила Татьяна Васильевна, – да что ж такое делается-то? Что ж вы на мою прическу все ополчились?

– Мама, не кричи! – поморщилась Светлана, жестами призывая на помощь мужчину с каменным лицом.

Реакции не последовало: сцепив руки, тот остался подпирать двери.

– Дмитрий Сергеевич, снимите хоть шаль! Снимите-снимите, – и несчастная невеста все же расплакалась.

Для своих семидесяти шести выглядела Татьяна Васильевна довольно бодро, однако вместе со слезами на глазах мгновенно проступила старость во всем ее морщинистом великолепии.

При виде женских слез Дмитрий Сергеевич мигом усох и сгорбился. Одна Светлана не растеряла бойцовский задор: стащила с головы невесты шаль, закрутила ее волосы в жгут и заколола заколкой, которую сняла у себя с головы:

– Мама, пойдем! Нас ждут!

Невеста послушно поплелась первой – следом двинула Светлана, Дмитрий Сергеевич побрел сзади. Чуть поодаль шли родственники жениха – немые и гордые сфинксы. Они явно презирали ситуацию со свадьбой. Понимали, что проживают не самые лучшие часы в их некогда благополучной жизни, и от этого страдали еще глубже.

В вестибюле учреждения брачующихся окружили теплом и заботой. Сотрудники загса повели молодых в особое помещение. Невеста сразу приободрилась и обрела товарный вид. Забыв о неприятностях с прической, Татьяна Васильевна разулыбалась и даже похорошела. Дмитрий Сергеевич, наоборот, слегка нахмурился и выглядел немного испуганным. Он то и дело оглядывался на сфинксов, один из которых приходился ему сыном, а второй – злой невесткой.

Прозвенел звонок. Все задергались, засуетились, затрясли сумками и борсетками. Наконец поняли, что звонок доносится из нового айфона Татьяны Васильевны. Дмитрий Сергеевич нагнулся, чтобы разглядеть номер, но не получилось: пришлось лезть за очками. Жених и невеста долго изучали цифры на экране, тыкали пальцами, промахивались, вдруг Дмитрий Сергеевич выхватил айфон из рук Татьяны Васильевны и улетучился. Произошло это настолько неожиданно и стремительно, что присутствующие ничего не поняли. Переглянулись, но промолчали. И так же молча стали ждать возвращения Дмитрия Сергеевича.

– Мама, а кто звонил-то? – громким шепотом спросила Светлана.

Сфинксы не дрогнули. Именно недрогнувший вид свидетельствовал о том, что они все слышат и мотают на ус (невидимый).

– Ой, дочка, да это Вася, – смутилась Татьяна Васильевна.

От смущения невеста еще больше похорошела. На щеках проступил румянец, глаза засверкали, но глубоко, где-то на самом дне.

– А кто это – Вася? – Светлана едва не задохнулась от удивления: о Васе она слышала впервые.

– Да тоже в пансионате познакомились. Там, где мы с Дмитрием Сергеевичем отдыхали.

Татьяна Васильевна заалела от приятных воспоминаний. Издалека она выглядела совсем как молодая. Родственники со стороны жениха слегка ожили, по лицам побежали нервные судороги, но по дороге зачахли, и сфинксы вновь застыли.

Светлана подошла поближе к будущей родне. Внутри все кипело. Хотелось спросить: «Чего сидите, как изваяния?» Но не спросила, лишь натянуто улыбнулась и потрясла головой, чтобы выглядеть радушной:

– А что случилось с Дмитрием Сергеевичем?

Вопрос повис в воздухе. Сын жениха напоминал подтаявший студень. Казалось, еще один вопрос – и несчастный растечется по полу. Светлана чертыхнулась, но мысленно. Боялась выразить гнев, а то родственники еще возьмут да уйдут – и что тогда со свадьбой делать? Ресторан заказан и оплачен, гости приглашены. Ждут, дармоеды. Коротают время за фуршетом.

– Он здоров? Не заболел? – допытывалась Светлана, поддерживая правой рукой слабеющую невесту.

Пауза получилась настолько невыносимой, что у Светланы заныли зубы, все разом.

«Только что отнесла в зубную клинику целое состояние, все вылечила и залечила, и надо же, заболели!» – подумала она, а вслух сказала, беспомощно оглядываясь в поисках работников загса:

– Что же вы молчите? Нужно что-то делать! Может, сходите за ним, поищете?

– Придет! Куда он денется?

Невестка Дмитрия Сергеевича словно очнулась от летаргии: глаза приоткрылись, рот поплыл в оскале. Светлана вгляделась и поняла, что женщина не скалится, это она так улыбается.

– Вот и хорошо! – затрясла головой Светлана, радуясь, что родственники оказались не глухими, не слепыми, а вполне себе нормальными гражданами. Вроде и с психикой все в порядке. – А то я подумала, что вы плохо слышите…

– Сами вы, знаете ли… – разозлилась женщина и слегка позеленела. – Ищете женихов на нашу голову, где попало. По пансионатам болтаетесь!

– Ничего мы не болтаемся, – затараторила Светлана, – у нас операция была.

И тут же прикусила язычок. Операцию не стоило упоминать. Еще скажут, что невеста больная. Но было поздно. Поезд ушел, а рельсы разобрали на металлолом.

– Вашей, что, операцию делали? – нахм

...

конец ознакомительного фрагмента