Текст книги "Последняя тайна"

5

Бриония собирала вещи в дорогу. Надо сказать, ей это удавалось с превеликими трудами. Обширная ветеринарная практика, включавшая частые визиты в бедные семьи и работные дома, сделала ее совсем беспомощной в повседневной жизни. Будь она более свободной, как, например, принцесса Сибил, сборы в дорогу заняли бы у нее раз в десять меньше времени. Но ведь принцесса собирается не сама, для этого существуют слуги.

Бриония отвлеклась на миг от своего потрепанного чемодана, и тут на глаза ей попалась старая картина с изображением здания, одиноко стоящего на опушке густого леса. Картина называлась «Замок Чертополоха». В этом доме жил когда-то предок лорда Мудрого, тан Тридесятого графства. Бриония знала, что лес за домом назывался Лесом Полумесяца и в нем обитали ее предки и предки Нюха.

Она внезапно сняла картину со стены и положила ее в чемодан вместе с платьями, перчатками и прочей одеждой. Ласкам предстоит опасное, рискованное во всех отношениях путешествие. Возможно, из него вернутся не все – или даже вообще не вернется никто. И если Брионии суждено умереть на чужбине, она хотела бы, чтобы рядом с ней в последний миг оказалось что-то знакомое, согревающее душу. Изображение Замка Чертополоха и было именно такой вещью.

Однако в последнюю минуту она решила, что все это – сентиментальные глупости, и вынула из чемодана картину.

– Лучше взять побольше теплых вещей, – пробормотала она.

Она запихнула в чемодан еще несколько пар шерстяных носков и шарфов. Затем, положив чемодан на пол, Бриония села на него, чтобы защелкнуть замки.

Наконец-то, закончив сборы, она спустилась к Нюху, жившему этажом ниже.

– Ты готов?

Нюх сидел в кресле и, уставясь в пространство, посасывал чубук трубки, которая не знала табака уже по крайней мере лет пятьдесят.

– Что? Ах да. Прости, я немного замечтался.

– Я тоже, – вздохнула она.

– Что ж, перед долгим путешествием в неизвестное часто предаешься мечтам, – взглянув на Брионию, сказал он. – Я вот сидел и думал, а зачем вообще нам все это нужно? Что за необходимость рисковать собой? Я ведь могу отказать Великому Панголину!

– Ах, Нюх, жизнь без опасностей и риска ужасно скучна! Мы же с тобой не заядлые домоседы, правда? А что это за пустая коробка у тебя на столе?

Нюх посмотрел на коробку с надписью на боку: «Суперредкое, супержирное творожное лакомство». Она действительно была пуста. Дно коробки устилал слой сахарной пудры, часть которой просыпалась на стол. Нюх в испуге вскочил с кресла.

– Подарок мэра императору! Задумавшись, я не заметил и все съел сам! – Он взял пустую коробку и посмотрел внутрь. – Ни кусочка не осталось!

– Ах, Нюх! Точно так же ты поступил с абрикосовыми парфе, которые я как-то попросила тебя сохранить до дня рождения госпожи Хлопотуши!

– Помню-помню. Кстати, эти штучки наверняка не стоят ста монет, как утверждал Недоум. Я бы почувствовал, как ем их! Что ж, если вернусь, повинюсь перед мэром.

В этот момент в дверях появилась заплаканная госпожа Хлопотуша.

– Господин Грязнуля и господин Плакса ждут вас на улице, господин Серебряк и госпожа Живорез.

– Спасибо, госпожа Хлопотуша.

– Ах, мой господин, вы ведь вернетесь, не так ли? – всплеснув лапами, запричитала она.

– Конечно, куда же мы денемся, – пытаясь успокоить хозяйку, сказал Нюх. – Не волнуйтесь. Мы непременно пришлем вам открытку из Катая.

Немного успокоившись, но продолжая шмыгать носом, квартирная хозяйка, сославшись на поставленный на огонь чайник, поспешила вниз.

– Быстро уходим, пока она не вернулась, – сказал Нюх и схватил саквояж.

– Надо же попрощаться! – возразила Бриония.

– А разве мы уже не попрощались? Терпеть не могу эти пороводы, ты же знаешь, она опять расплачется.

Бриония неохотно согласилась. Оставив ключи на подоконнике в коридоре, они спустились на улицу, где их терпеливо ждали на мостовой Грязнуля с Плаксой и менее терпеливый водитель кеба, запряженного мышами. Вся компания залезла в экипаж и покатила в порт.

– Вы ничего не забыли? – спросил Грязнуля. – Компас, карты, пистолеты, фонарь, будильник…

– Кажется, все взяли, Грязнуля, – ответил Нюх.

– Я захватил с собой фруктовый пирог, – сказал Плакса. – С нектаром!

– Ого, молодец! – похвалил друга Грязнуля. – Ты обо всем позаботился, Плаксик!

Плакса просиял.

– Тогда – вперед! Отдать концы! – весело воскликнул Грязнуля.

– Вперед! – хором подхватили остальные.

В порт путешественники прибыли в состоянии крайнего возбуждения. Они буквально выскочили из кеба, Нюх расплатился с извозчиком, все расхватали свои чемоданы. У причала стоял великолепный пароход с четырьмя высокими трубами, уже изрыгавшими дым и пар. На нем ласкам предстояло проделать первую часть путешествия, в страну Бегипет на берегах Сапфирового моря.

– Ничего общего с посудиной, на которой мы плавали в Слаттленд, – сказал Плакса.

Они поднялись по сходням, и старший стюард, косоглазый хорек, отвел их в каюты. Брионию поселили вместе с дамой из горностаев, вдовой. Похоже, той не понравилось такое соседство.

– Неужели на борту больше нет горностаев? – спросила вдова. – Разумеется, я ничего не имею против ласок, с некоторыми из них я даже приятельствую, но с соседкой по каюте мне хотелось бы иметь что-то общее, а с лаской, боюсь, просто не о чем будет говорить.

Стюард сообщил ей, что все каюты заняты и никто из пассажиров не хочет меняться. Узнав же, что Бриония – высококвалифицированный ветеринар, вдова немедленно насела на нее со всевозможными жалобами на здоровье, в том числе на боль в горле, причиной которой, по мнению Брионии, была безостановочная болтовня.

Грязнуля, Нюх и Плакса поселились в трехместной каюте, расположенной ниже ватерлинии, так что они могли сквозь иллюминатор наблюдать подводный мир.

Незадолго до отплытия наши путешественники встретились в кают-компании.

– Нам надо привыкать к нашим каютам, поскольку путешествие будет долгим. Ведь пока мы не достигнем более теплых вод, большую часть времени нам придется проводить там, а не разгуливать по палубе… О, вот так сюрприз!

Нюх указал когтем на принцессу Сибил, сидевшую с Однолюбом Вруном в противоположном углу.

Любопытная Бриония тотчас же поднялась и направилась к ним.

– Вы убежали вместе? – шутливо спросила она.

– Разумеется нет! – отрезала Сибил.

– Конечно нет, – ответил Врун с мечтательным выражением морды. – Как вы только могли такое предположить? Я вполне официально сопровождаю принцессу Сибил в ее поездке в Бегипет. Я охраняю ее во время путешествия, – продолжил шеф, которому мешал встать его собственный хвост, запутавшийся в лапах.

– Да сидите спокойно! – раздраженно бросила Сибил. – Вы не обязаны ни перед кем отчитываться! – Она повернула к Брионии свою пушистую мордочку. – А вы, кстати, не из той компании, которая уничтожила мою бесценную коллекцию ваз?

– Этим мы, между прочим, спасли вас!

– Но вазы-то разбиты! А что вы делаете на этом пароходе, барышня? Куда вы держите путь? Тоже в Бегипет?

– Сначала туда, а потом в Катай. Да это хорошо известно вашему спутнику!

– В Катай? Тогда вы, может быть, возместите мне потерю? Вазы ведь привезены именно оттуда!

– Боюсь, у нас не хватит на это денег.

– Ну, это не проблема! Отправьте вазы в адрес мэра, а он расплатится при доставке. О, я согласна умереть, чтобы только восстановить мою коллекцию!

Бриония вернулась к друзьям.

– Она хочет, чтобы мы купили ей вазы династии Кротов! Помните, мы перебили ее коллекцию, когда Баламут решил усыпить город.

– Ладно, не бери в голову! Смотри, мы уже поплыли!

Да, прозвучал корабельный гудок, и путешественники бросились на палубу. Там уже выстроились пассажиры, машущие провожающим белыми платочками. Хотя четверых ласок никто и не провожал, зрелище все равно растрогало их. Судно направлялось к устью реки, а параллельным курсом шел другой огромный пароход, на корме которого Нюх с удивлением заметил кузена Баламута. Тот тоже увидел Нюха. Они пялились друг на друга до тех пор, пока пароходы не разошлись настолько, что разглядеть что-либо стало невозможно.

Нюх подошел к помощнику капитана.

– Куда идет вон то судно? – спросил он.

– Это? – переспросил куница. – Кажется, в Слоновый Свет. Да, это же «Лимерика», конечно, в Слоновый Свет!

Нюх задумался: «Что на этот раз замышляет Баламут? Конечно, он не стал эмигрантом! Такого и силой не выставишь с Поднебесного! Но что же он выдумал? Надеюсь, он все-таки не взорвет Поднебесный, пока я буду в Катае! Этого я ему не спущу!»

– Дорого я заплатила бы, чтобы узнать, о чем ты думаешь! – сказала Бриония, незаметно подойдя к нему.

– Я думаю о Баламуте, и говорю тебе об этом совершенно бесплатно!

– А что с ним?

– Он вон на том пароходе, идущем на Запад!

– А мы – на Восток. Повезло же нам!

– Пожалуй!

Грязнуля с Плаксой вернулись в кают-компанию, чтобы сразиться в алтейку, а Нюх с Брионией остались на палубе полюбоваться заходом солнца. Несмотря на холодный ветер и волнующееся море, зрелище завораживало их. Волны с белыми гребешками бежали по водной поверхности, берег медленно исчезал из виду. Некоторое время были видны огни Туманного, а вскоре наступила полная темнота. И все же обоим не хотелось возвращаться в шумную кают-компанию.

– Странное чувство возникает вдали от земли, – произнесла наконец Бриония. – Словно уходишь от реальности.

– В некотором смысле так и есть, – согласился Нюх. – Здесь, на пароходе, за нашу жизнь отвечают другие. А мы, если можно так выразиться, плывем по течению.

Ветер усилился, на палубу стали залетать брызги, и им пришлось все-таки вернуться в кают-компанию, где Плакса с Грязнулей продолжали игру в алтейку.

6

Жизнь на борту парохода протекала в каком-то полусне. Пассажиры лениво играли в серсо и в теннис, прогуливались взад-вперед по палубе. Когда стало теплее, многие предпочли нежиться в шезлонгах. Чтобы разогнать скуку, некоторые утверждали, что им удалось увидеть дельфинов, китов и прочих крупных морских животных. Правда, никто не мог толком описать их, оправдываясь, что видели их лишь издали.

Плакса с Грязнулей придумывали себе всевозможные развлечения. Они плевали в наветренную сторону, норовя попасть в открытый иллюминатор, или собирали толпу зевак, говоря, что видят что-то, а потом незаметно исчезали, оставляя доверчивых зрителей ни с чем. Иногда они звонили в обеденный гонг раньше времени и хохотали, глядя, как доверчивые пассажиры несутся со всех лап в столовую. Но все эти игры быстро надоели, и друзьям не осталось ничего, кроме мечтаний об обеде и ужине, ставших единственными событиями в монотонной и размеренной жизни пассажиров.

Иногда они проходили мимо какого-нибудь острова, и час-другой не смолкали разговоры, даже если пассажиры сумели разглядеть всего лишь тонкую темную линию или горящие в темноте огни. Изредка попадались и суда, шедшие встречным курсом. И звери на ночь глядя начинали рассказывать друг другу всевозможные фантастические истории, где непременно фигурировали морские чудовища Левиафан и Кракен, но утром все волшебство куда-то исчезало, и завтрак сопровождался лишь монотонным позвякиванием ножей и фарфора.

Разумеется, на пароходе устраивались танцевальные вечера, немного разряжавшие обстановку, и ежевечерне вручался приз тому, кто правильно угадал, сколько миль они прошли накануне.

Однако скуку как лапой сняло в водах Плескайского залива, где разразился ужасный шторм. Страдая от морской болезни, бедняги перевешивались через борт или лежали на койках, окруженные ведрами и тазиками, и клялись никогда больше не выходить в море. Некоторые даже призывали смерть, видя, как огромная волна обрушивается на нос, а корма исчезает в кипящей пучине. Другие каялись в грехах и обещали начать праведную жизнь, если уцелеют, но это обещание забылось в первый же спокойный день.

– Земля! – воскликнул однажды утром Плакса. – Вон там!

– Конечно там, только ее не видно, – мрачно ответил Грязнуля.

– Нет, правда… Посмотри сам!

Грязнуля повернулся и действительно увидел скалистый остров, а справа по борту, вдали, появилась тонкая, как ломтик мышиного бекона, ленточка побережья.

– Жирафрика, – вздохнул Грязнуля, которому уже порядком надоели морские просторы. – Только самих жирафов в Бегипте мы не увидим. Они живут южнее.

– А как называется остров, который мы сейчас огибаем?

– Так и называется: Огибралтар, здесь живут обезьяны.

К моменту прибытия в Бегипет пассажиры уже оправились от последствий шторма и теперь толпились на палубе, любуясь диковинными сооружениями. Особенно поразила всех гигантская статуя кошки, установленная на входе в гавань этой земли, родины домашних кошек.

Ласки остановились в богатом, но грязноватом отеле неподалеку от моря. Бриония немедленно отправилась по магазинам посмотреть на заморские ткани и безделушки. Грязнуля с Плаксой увязались за ней, а Нюх приложил усилия, чтобы найти проводника. Путешественникам был нужен зверь, знающий Кашемировый Путь как свои пять когтей. Ведь им предстояло одолеть предательские пески пустынь и горы, каких ласки никогда не видели. Даже Нюху было не по себе от предстоящего похода.

В темной кофейне с медными столиками и маленькими табуретами кот в красном тюрбане подал Нюху густой темный напиток, напоминающий сироп.

– Кофе-е-е, – по-кошачьи растягивая «е», сказал кот и, облизнувшись, добавил: – Боюсь, молока у нас нет.

Неподалеку сидели несколько местных котов, наблюдающих своими раскосыми глазами за развитием ситуации.

– Прекрасно, – ответил Нюх. – Я как раз и не пью молока.

Официант удовлетворенно кивнул:

– Что еще пожеелаете? У нас готовят прекрасного медового таракана в сдобном теесте.

– Да, будьте добры. А еще мне нужен проводник, который хорошо знает Кашемировый Путь.

Кот вытаращил глаза:

– Кашемировый Путь? О, вам предстоит опасное путешеествие! Но за приличное вознаграждение можно…

Не успел официант закончить фразу, как из-за гобелена, висящего на стене, словно по мановению волшебной палочки, выскочило какое-то существо. Это был зверь, каких Нюх никогда прежде не видел. Он напоминал суслика, но с длинными, как у кенгуру, задними лапами. Зверь наклонился к Нюху, и тот увидел покрытую шрамами морду и полузакрытый глаз.

– Я – ваш проводник, – прошептал он.

– Но кто вы?

Когда незнакомец сел за столик Нюха, официант удалился и вернулся с тарелкой отлично зажаренных тараканов. Он поставил их перед незнакомцем вместе с бокалом густого дынного нектара. Зверь явно был завсегдатаем кофейни. Он поднял глаза и благодарно кивнул официанту.

– Калабаш Буряк к вашим услугам, мой господин, – ответил он на вопрос Нюха.

Голова незнакомца была повязана красным платком, а на плечи была накинута рубашка из драной мешковины. Выглядел он, прямо сказать, не ахти как, однако на морде его застыло смешанное выражение твердости, хитрости и крайнего упорства. С такого проводника станется завести экспедицию в ад и оставить там на веки вечные!

– А что я с этого буду иметь, мой господин? Вы заплатите золотом, да? Если на монетах голова вашей королевы, я их не отвергну.

– Я не хочу быть невежливым, господин Буряк, – немного поразмыслив, сказал Нюх, – но вы, вероятно, из семейства крысиных?

– Из отряда грызунов, если угодно.

– Расскажите же о себе.

– Тушканчик, – гордо представился тот. – Нас еще почему-то называют пустынными крысами, хотя мы из семейства беличьих. Всего нас двадцать пять видов, и все так же великолепны, как зверь, которого вы имеете удовольствие лицезреть! Все с песочного цвета мехом – уж пожалуйста, простите, что мой немного грязноват, – и с большими, влажными глазами. Мы скромные, бедные грызуны, однако и лучшие проводники во всей империи, – поспешно добавил он.

– Какой еще империи? – удивился Нюх.

– Ну, вашей империи… Вы же с Поднебесного, мой господин?

– Да, но мы, слава богу, перестали быть империей!

Тушканчик попытался изобразить огорчение:

– А вот я люблю империи. Они дают хорошую ед… хороших зверей. – Он щелкнул зубами, и морда его снова приняла прежнее веселое, хитроватое выражение. – Итак, мой дорогой господин ласка, что скажете? Берете меня в проводники?

Все коты, присутствующие в кофейне, в том числе и официант, замотали головами за спиной у тушканчика.

Но в Калабаше Буряке было что-то подкупающее, и Нюх не хотел прогонять его. Он решил поговорить с ним еще.

– Вы еще даже не знаете, куда мы направляемся.

– Кажется, знаю! – с негодованием воскликнул тушканчик. – Вы направляетесь в Катай по Кашемировому Пути, который я знаю, как свои передние зубы. Да я водил по Кашемировому Пути таких знаменитых исследователей, как Ласко да Гама!..

– Ласко да Гама был моряком.

– А до этого он совершал сухопутные путешествия, и его проводником был я!

– Послушайте, давайте договоримся раз и навсегда! – прервал его Нюх. – Если я вас нанимаю, я вправе требовать от вас честности. Это мое основное требование. Я не могу нанимать проводника, который придумывает сказки.

– Разумеется, – ответил тушканчик. – Честность лучше всего. Хорошо, хорошо, мой дорогой господин, я не водил по Кашемировому Пути великого Ласко да Гаму, но исследователя с Поднебесного, Горн О’Стая, вел все-таки я.

– Но он ведь пропал в какой-то пустыне!

– Только не в экспедиции, которую вел Калабаш! – воскликнул оскорбленный тушканчик.

– Это правда?

– Чтоб мне хвост оторвало, если вру.

Официант принес Нюху тараканов в сдобном тесте, предварительно вымоченных в нектаре, и понимающе кивнул.

Нюх вздохнул, задумавшись, не пожалеет ли он о том, что собирается сделать.

– Вы мне нравитесь, господин Буряк. Может быть, потому, что с первой же минуты поразили меня своим упорством. И я поступлю следующим образом. Если вы докажете мне, что действительно знаете Кашемировый Путь, я найму вас. Условия мы обсудим позже, но я не прижимистый, так что не бойтесь, что вам недоплатят. Но мне нужны доказательства. На карту поставлена не только моя, но и другие жизни, так что я должен быть уверен, что нас поведет опытный проводник.

На глаза у тушканчика навернулись слезы. Он сжал лапу Нюха:

– Вы не пожалеете, мой господин! Благодарю вас. Сегодня я приду к вам в отель с доказательствами. Ваше мужество, мой господин, будет вознаграждено добросовестной службой. Такого проводника вы еще никогда в жизни не видели. Я поведу, ах как благополучно я поведу вас и ваших спутников хоть на край света!

Бегипетские коты прикусили губы и отчаянно замотали головами за спиной Калабаша. Всем своим видом они показывали Нюху, как жестоко он ошибается, нанимая этого бродягу, этого разбойника, этого корыстного авантюриста.

7

Тушканчика наняли против воли Брионии. Ей горячо возражал Грязнуля, который всегда был за то, чтобы дать зверю шанс. Плакса, разумеется, голосовал так же, как Грязнуля, и решающий голос остался за Нюхом. Наведя справки, тот убедился, что Буряк действительно служил проводником у известного путешественника с Поднебесного Горн О’Стая и вместе с ним благополучно вернулся в Бегипет. А сверх того Калабаш показал Нюху подарки, которые привозил своей семье и друзьям из экспедиций, что неопровержимо доказывало: тушканчик действительно бывал в местах, не отмеченных прежде ни на одной карте.

– Итак, Калабаш Буряк, вы будете нашим проводником.

– Спасибо, господа, спасибо, дамы! – произнес зверек с длинными задними лапами. – Вы не пожалеете о своем выборе. Я докажу, что стою вашего доверия. Я сам родом из пустыни и хорошо знаю тамошнюю жизнь. Мои соплеменники до сих пор обитают в пустыне Сахарные Пески, а их тела пропитались багровой краской их одежды. Племя воинов. Я тоже отважный воин и буду защищать моих господ и госпож от кровожадных разбойников, которые нападают на караваны.

– Заметьте, что здесь всего одна госпожа… – довольно натянуто произнесла Бриония. – Так перестаньте говорить обо мне во множественном числе.

– Простите, простите, моя госпожа, я не очень хорошо говорю на языке Поднебесного. Если вы знаете бегипетский язык, мы можем разговаривать на нем.

Как и ожидал Калабаш, это поставило Брионию на место.

– Значит, вы из багровых демонов Сахарных Песков? – спросил Нюх. – Почему вы сразу не сказали об этом? Я восхищаюсь этим отважным племенем.

– Ты восхищаешься грабителями? – насмешливо спросила Бриония.

Нюх повернулся к ней:

– Они давно не живут налетами и грабежами. Все это в прошлом. Теперь они выращивают мышиный горошек и заячью капусту. И весьма успешно, если учесть, сколь неплодородна тамошняя почва.

– Значит, выходим на заре, – предупредил Калабаш. – Если вы дадите мне денег, я куплю в дорогу необходимую провизию. Конечно, в пути нам придется промышлять охотой. Так что ни одна мышь в пустыне не останется в живых, – пошутил он.

Бриония с сомнением посмотрела на Нюха. Тот пожал плечами, словно говоря: «Лучше проверить сейчас, можно ли ему доверять». Он протянул тушканчику кошелек. Буряк тщательно пересчитал монеты, написал расписку на каком-то непонятном языке и выскочил в боковую дверь.

Вся компания направилась в столовую, где в одиночестве обедал Врун. Он кивнул путешественникам и в конце концов подошел к их столику.

– Вы, наверное, догадываетесь, что мне поручено следовать за вами по Кашемировому Пути и, насколько это возможно, мешать вам, – неожиданно сказал горностай.

– Догадываюсь, – ответил Нюх.

– Так вот, я не стану этого делать, – еще более неожиданно заявил шеф полиции. – Принцесса Сибил заболела. У нее что-то желудочное. Мы поехали смотреть призмаиды, было очень жарко, а у нас кончилась питьевая вода. Ей очень захотелось пить…

– И вы дали ей воду из Черного Нала?! – вскричала Бриония. – Да разве вы не знаете, что в нем плавают мертвые верблюды? Там можно подхватить любые болезни.

– Я ничего ей не давал, – ответил шеф. – Это наш проводник. Он уверил Сибил, что пьет воду из Нала всю жизнь и совершенно здоров. Сам я к этой воде даже не притронулся. В ней что-то плавало, и мне стало противно. Но принцессе нестерпимо хотелось пить. В конце концов она сделала два-три глотка, ну, и вот… – Врун повернулся к Брионии. – Я бы просил вас подняться к Сибил и осмотреть ее. Разумеется, я останусь в Бегипте и буду ухаживать за ней. Считаю это своим долгом.

– Конечно, вы ведь от нее без ума, – пробурчал Плакса.

– Простите?

Бриония вышла из столовой и через некоторое время вернулась. Шеф по-прежнему стоял возле стола.

– Жить она будет, – сказала Бриония. – Ей плоховато, но я дала ей порошки, которые должны помочь. Еще несколько порошков я оставила на столике. Пусть принимает их три раза в день. А когда принцессе станет лучше, нужно обязательно дать ей глистогонное.

– У принцессы глисты?! – в ужасе воскликнул Врун.

– Глисты не выбирают, в чьем кишечнике поселиться, – ответила ветеринар. – Полагаю, у нее королевские глисты. И не волнуйтесь, это всего лишь длинные, тонкие, круглые черви. Я не думаю, что у нее ленточные глисты.

– Не знаю, что и сказать!

– Даже когда принцессе станет лучше, некоторое время она будет очень слаба. Вероятно, вам придется обработать ее от блох!

– О, еще и блохи!

– Я ветеринар и называю вещи своими именами! Ошеломленный шеф развернулся и, пошатываясь, направился в бар, где заказал двойную порцию дынного нектара.

– Это было немного жестоко, Бриония, – заметил Нюх.

– Жестоко, но необходимо. Смотрите, он возвращается уже повеселевшим.

– Знаете, по берегам реки… – начал Врун.

– Нал, – подсказал Грязнуля.

– Да, по берегам реки Нал рыбачат и возделывают землю горностаи! Похоже, здесь они принадлежат к низшим слоям общества!

– Страны развиваются неравномерно, – сказала Бриония. – Если на Поднебесном горностаи давно принадлежат к сливкам общества, это не значит, что здесь должно быть так же. Местные кошки никогда бы не смирились с таким положением вещей, ведь им когда-то поклонялись сами люди!

– Кстати, а где здесь, в Жирафрике, живут люди? – спросил Плакса.

– Южнее – по всему побережью. Они любят море.

– Дело в том, что эти местные горностаи смотрели на нас очень недоброжелательно, – продолжал Врун, словно его и не перебивали. – Я, конечно, понимаю: иностранцы, туристы и все такое, но откуда такая враждебность? Не понимаю. Очень странно. У меня от этих взглядов шерсть поднималась дыбом… – Шеф хотел продолжить, но один из служащих отеля доложил, что Однолюба Вруна просят в голубой номер, где лежит обессиленная Сибил. – Я должен идти. Счастливого вам пути. Нет, я действительно желаю вам счастливого пути, хотя не уверен, что мы снова увидимся. Боюсь, это наша последняя встреча. – С этими словами он поспешил к лестнице.

– Что ж, по крайней мере откровенно! – заметил Грязнуля. – А вот я думаю, что мы вернемся победителями. Делайте со мной что хотите, но я в этом уверен!

Пообедав, путешественники разошлись по своим номерам.

В пять часов утра их разбудили. В холле гостиницы стоял Калабаш, успевший приобрести необходимое снаряжение и провизию. Честность свою он доказал.

Бриония взяла свой вещевой мешок, тяжелый, словно там лежали камни.

– Еще совсем темно, – пожаловалась она. – Почему мы уходим так рано? Кому это нужно?

– Мне, – выглядывая из двери в темноту, пробормотал Калабаш. – Слишком многим я здесь задолжал!

– Так что же вы сразу не сказали мне?! – воскликнул Нюх. – Я бы выдал вам аванс, чтобы вы расплатились с кредиторами.

Тушканчик ужаснулся. Он даже подпрыгнул на своих непомерно длинных задних лапках:

– Расплачиваться до срока?! Это противоречит моим принципам! К тому времени, когда я вернусь, эти звери могут уехать в Новоселяндию или вовсе умереть. Нет, я верну долги только тогда, когда они вытащат меня из моего дома!

– Как знаете. Но такая жизнь чересчур рискованна.

– Плевать я хотел на опасность, – поглядев в окно на занимающуюся зарю, ответил тушканчик. – К тому же меня тут побаиваются!

Путешественники шли мимо домов, стоящих на берегу реки Нал. Здесь действительно жили полунищие горностаи. Кто-то еще спал, кто-то уже растапливал углем жаровни, чтобы приготовить нехитрый завтрак. Они с любопытством посматривали на ласок, но никакой враждебности Нюх не ощутил. По-видимому, решил он, недоброжелательность местных горностаев к Вруну и Сибил была вызвана нарочито богатыми нарядами последних.

Группа пересекла мост и направилась на восток. Низкое яркое солнце светило прямо в глаза. Все шли босиком: обувь, в которую здесь постоянно набивался бы песок, была бы только лишней обузой. На всех путешественниках были белые хлопчатобумажные рубашки, которыми снабдил их Калабаш, а головы повязаны платками на местный манер. Плакса все же нахлобучил на затылок шляпу с полями, хотя и понимал, что выглядит нелепо. Но он куда больше насмешек страшился солнечного удара.

– Видите горный кряж? – спросил Калабаш.

– Да, – отозвался Нюх. – Это, наверное, Холмы Скарабеев?

– К полудню мы обязательно должны добраться до них, чтобы укрыться в их тени. Иначе мы попросту изжаримся. Днем в пустыне нестерпимо жарко. На полпути к ним находится источник со свежей водой, но нам придется украсть ее, потому что источник принадлежит ящерицам, которые охраняют его. Если нас поймают, то закопают по колени в песок и оставят под палящим солнцем!

– По колени?! – усомнился Плакса. – По горло, наверное?

– Нет, по колени, но закопают нас вниз головой.

– А кто предводитель этих сцинков? – спросил Нюх.

– Он известен под именем Шамилион.

– Да, я вроде бы слышал о нем. Очень жестокое создание, как мне говорили. Но зачем воровать воду? Неужели с племенем нельзя договориться?

– Нет, они сначала убьют нас и только тогда будут готовы вести переговоры.

– С самого начала мне не нравился этот поход! – заключил Плакса.