Текст книги "Пластилиновая пуля. Повести"

* * *

Получив свой багаж, мы вышли из здания аэропорта. Я чувствовал в душе огромное облегчение. Весь полёт мне было не спокойно. Я из кожи лез, стараясь отвлечь свою спутницу от страхов, которые могли закончиться паникой и нервным срывом. Теперь всё было позади.

– Ну вот, Ирочка, мы и прилетели, – бодро сказал я. – Можете облегчённо вздохнуть и расслабиться.

– Если бы я могла! – воскликнула женщина страдальческим голосом.

Я взглянул на неё… и опешил. Мою вновь смертельно побледневшую спутницу била нервная дрожь.

– Ира, что с вами? – спросил я удивлённо. – Мы на земле. Успокойтесь!

Она натянуто улыбнулась.

– Я всё понимаю. Но, вот, поделать с собой ничего не могу. Вроде бы уже и бояться нечего, а во мне каждая жилка дрожит.

Она ничуть не преувеличивала. Я видел, что ей действительно не по себе. Каково же ей было во время полёта?!

– Странно, – сказал я. – В самолёте вы держались молодцом.

Ирина нервно рассмеялась.

– Молодцом? Да я едва не умерла от страха! Если бы не вы… Вас мне сам Господь Бог послал. Больше ни за что не сяду в самолёт, даже под дулом автомата.

– А прежде никогда не приходилось летать?

– Как-то однажды, ещё в далёкой юности, я решилась на подобную глупость. Мы летели с мамой в Новосибирск – всего какие-то три четверти часа. Мне тогда стало плохо. Насмерть перепугала маму. Но прошло время, воспоминания поблекли – и я опять наступила на старые грабли.

– Однако на этот раз вы мужественно продержались до конца полёта, хотя летели четыре часа.

– Да это только благодаря вам! – вновь воскликнула Ирина. – Однако… давайте не будем больше касаться этой темы. А то мне что-то опять нехорошо…

Я понял, что моя миссия ангела-хранителя отнюдь не закончилась. Честно говоря, эти внезапно свалившиеся на мои плечи обязанности меня не слишком тяготили. Даже наоборот.

– Ну что же, – весело произнёс я, – раз уж Господь повелел мне заботиться о вас, позвольте мне довести свою миссию до конца. Предлагаю посетить какое-нибудь уютное местечко, где вы сможете развлечься и расслабиться.

Она немного подумала и сказала:

– Спасибо за приглашение, но я, к сожалению, должна отказаться.

– Почему?! – удивился я. – Что-то не так?

– Нет-нет! Причина не в вас. Но у меня есть попугай – я уже говорила об этом.

– Однако вы отсутствовали дома несколько дней. Кто-то же заботился о попугае всё это время?

– Да, я просила об этом маму. Но она живёт не слишком близко, и вряд ли могла приезжать часто. Боюсь, что Кеша очень голоден.

Я тут же поддакнул:

– Вы абсолютно правы! Кеша просто зверски голоден, поэтому настойчиво просит вас пообедать вместе с ним. Согласны? Жду вашего ответа, причём – положительного.

– Значит, отрицательный ответ не принимается?

– Ни за что!

– В таком случае у меня нет выбора.

Ирина смотрела мне в глаза таким светлым, ясным взором, что у меня сладко кольнуло в груди. «Мы с вами могли бы подойти друг другу?» – вспомнил я её вопрос, заданный мне во время полёта. Теперь я, даже не задумываясь, ответил бы на этот вопрос положительно. Без всяких оговорок, вроде: «думаю, что да». Мне вдруг захотелось обнять её, крепко прижать к себе. Я отчётливо понял, что встретил «свою» женщину, что именно её – вот такую – искал всю жизнь.

– У вас действительно нет выбора, – сказал я. – Я вас просто не отпущу.

– Куда вы меня хотите пригласить?

Я извлёк из кармана портмоне.

– А вот сейчас мы и определимся. Ревизия оставшихся средств покажет, куда мы можем пойти – в кафе или ресторан.

– Я не хочу в ресторан, – сказала Ирина. – Наряды у нас неподходящие, да ещё дорожные сумки.

– Значит, кафе, – подытожил я. – И, как я подозреваю, желательно подальше отсюда.

Она утвердительно закивала головой.

– Вы правы. Хочу туда, где ничто не будет мне напоминать о полёте. Давайте поскорее уедем отсюда. Кстати, вот и автобус. Идёмте!

Она направилась к остановке, но я задержал её.

– Нет-нет! Раз уж мы отказались от ресторана, то такси вполне можем себе позволить.

Я повёл свою спутницу к стоянке такси.

* * *

– Итак, что мы будем пить? – спросил я. – Вино? Водку? Коньяк?

– Вино, – ответила она.

– Так я и думал. Теперь попробую угадать: красное?

– Да.

– Полусладкое?

– Да. Но как вы догадались?

– Очень просто. Мы с вами очень похожи. Я всего лишь назвал то, что нравится мне.

Выбор марки вина и полагающейся к нему закуски также не вызвал разногласий. Наполнив бокалы, я произнёс короткий тост:

– Предлагаю выпить за нашу встречу. За то, чтобы у неё было продолжение. Поддерживаете?

Она лишь молча улыбнулась в ответ.

– Первый бокал пьём до дна! – объявил я строгим голосом.

– Иначе не сбудется? – спросила Ирина.

– Иначе вы не сможете расслабиться, – ответил я. – У меня такое впечатление, что вы до сих пор не приземлились.

– Иду на посадку, – сказала Ирина и осушила бокал.

С полминуты она сидела, зажмурив глаза. Потом открыла их и, глубоко вздохнув, объявила:

– Я уже на земле.

Я тоже выпил, чувствуя, как лёгкий алкогольный напиток приятно растекается по телу. Затем вновь наполнил бокалы.

– Продолжим?

– Если только не будете заставлять меня пить до дна.

– А вы уверены, что уже стоите на земле?

– Да, я стою на земле и, к счастью, пока ещё на двух ногах. Но если мы будем продолжать такими темпами, то очень скоро встану на все четыре конечности.

Я уже и сам заметил, что моя спутница успокоилась, избавилась от напряжения, поэтому не стал настаивать. Сделав маленький глоток, Ирина спросила:

– А вы совсем не боитесь высоты? Мне это трудно представить.

Я на несколько секунд задумался, потом честно признался:

– Не могу сказать, что совсем не боюсь. Вот, к примеру, мечтаю прыгнуть с парашютом. Признаюсь – страшновато.

– О боже! – воскликнула женщина. – Зачем вам это нужно?

Я невольно улыбнулся.

– Просто интересно. Говорят, что это здорово. Хочу сам убедиться.

Ирина отчаянно замахала руками.

– Всё-всё! Давайте поскорее закроем эту тему. Мне опять начинает казаться, что я взлетаю. Лучше расскажите о себе ещё что-нибудь. О том, что вы родились и два раза учились, я уже знаю.

Мне показалось странным, что там, в небе, стараясь скоротать время за разговорами, мы так толком и не узнали ничего друг о друге. А вслух я сказал:

– Вообще-то я учился три раза. Ещё была аспирантура.

– И какую учёную степень вы защищали?

– Кандидатскую.

– Успешно?

– Да. Я кандидат технических наук.

– Теперь, вероятно, у вас очень высокая зарплата, – высказала Ирина неожиданное предположение.

Я удивлённо вскинул брови.

– Вы шутите?

– Ничуть. Просто вы не производите впечатления человека, стеснённого в средствах.

– Это почему же? Вы судите по моему роскошному наряду? – спросил я с иронией в голосе.

Ирина критически оглядела меня.

– Нет, одеты вы скромно, даже более чем… Но это далеко не всегда является показателем. Есть богатые люди, которые совершенно не умеют одеваться или не придают внешнему виду никакого значения.

– Что же для вас послужило показателем?

– Ну, посудите сами: вы возвращаетесь домой из Москвы; предлагаете своей попутчице посетить на выбор ресторан или кафе; берёте такси, хотя добраться можно было бы и на автобусе; затем предлагаете на выбор дорогие напитки. Что я ещё могла подумать?

– Ну что же, постараюсь ответить на ваши вопросы по всем пунктам, – сказал я. – Начну с полёта в Москву. Дело в том, что в Подмосковье умерла моя родная тётя. Как оказалось, все свои сбережения и имущество она завещала мне – своих детей у неё не было.

– Значит, вы летали на похороны?

По голосу собеседницы можно было предположить, что она крайне удивлена. Испытывая неловкость, я ответил:

– Нет, на похороны я, …скажем так, …не успел.

Женщина пристально посмотрела мне в глаза.

– Мне не совсем понятен ваш ответ. Что значит «скажем так»? То есть не захотели успеть? Только, пожалуйста, не врите.

Вопрос был неприятным, хотя и вполне резонным. Мне было вполне понятно, почему Ирина вдруг придала большое значение этим подробностям. Между нами протянулась ниточка, и теперь она хотела выяснить, с кем же в действительности имеет дело. Похоже, то направление, которое принял наш разговор, ей не нравилось. А мне тем более. Мне очень не хотелось отвечать на её вопрос. Я вообще терпеть не могу обсуждать подобные темы и стараюсь по возможности избегать их. Но ответить было нужно, и говорить приходилось правду, поскольку врать я не умею.

Опустив глаза, я признался:

– Вы правы: не успел, потому что не хотел успеть.

– Почему? Вы не любили свою тётю?

Мне нестерпимо захотелось поговорить о самолётах и прыжках с парашютом. Я зябко передёрнул плечами.

– Не люблю похороны.

– А кто их любит?

Итак, мне стало ясно, что мои позиции в глазах собеседницы сильно пошатнулись. Ну что же, значит, не судьба. Смирившись с тем, что нашим отношениям не суждено иметь продолжение, я перестал испытывать чувство неловкости за себя. Взглянув ей в глаза, спокойно сказал:

– Ира, я понимаю, что со стороны это выглядит некрасиво: на похороны не успел, а за наследством прикатил. Но поверьте, на то были веские причины.

Теперь она отвела взгляд.

– Простите! Я не вправе вас судить.

Я решил поскорее переменить тему, надеясь, что ещё не всё потеряно.

– Давайте лучше поговорим о вас. А вы с какой целью посетили столицу?

Она горько усмехнулась.

– Может быть, вам это покажется невероятным, но у меня тоже умерла тётя. Правда, наследства я не получила, но на похороны успела.

У меня пропало желание продолжать разговор. Ирина тоже молчала. После затянувшейся паузы она сказала:

– Иннокентий, простите, что лезу не в свои дела, но у меня есть вопросы. И мне не всё равно, как вы на них ответите.

– Спрашивайте.

– Вы сказали, что у вас есть брат…

– Да.

– А наследство тётя завещала только вам?

– Да.

– Почему?

– Егор обидел её. По сути – ничего серьёзного. Дурацкая выходка, вполне обычная для него. Я вам уже говорил, что многих его шуток не понимаю. Вот и тётя Лена не поняла.

– И как вы намерены с ним поступить? – задала Ирина очередной вопрос.

Я удивлённо взглянул на неё.

– С кем? С Егором?

– С наследством.

Я хотел сказать, что она действительно лезет не в своё дело, но передумал и решил ответить на её вопрос:

– Поступлю так, как завещала тётя. Как я ещё должен поступить?

– То есть с братом делиться не намерены? – продолжала наступать она.

– Не намерен. По крайней мере, пока.

– Почему?

– Тётя Лена оставила завещание, в котором это условие было оговорено отдельным пунктом. Кроме того, мне сейчас очень нужны деньги.

С минуту она молча смотрела мне в глаза, потом сказала:

– Ну что же, ответ исчерпывающий: вам нужны деньги.

Я вновь пришёл к мысли, что потерял эту женщину, не успев приобрести. Поэтому происходящее стал воспринимать с некоторой долей иронии. Ситуация была трагикомичной. Как в старом добром кинофильме «Волга-Волга», где один из главных персонажей сетовал: «А как хорошо всё начиналось: вызвали меня в Москву…».

– Чему вы улыбаетесь? – спросила Ирина, возвращая меня к действительности.

– Да так, вспомнил кое-что, – я вновь стал серьёзным. – Понимаете, у Егора есть собственная квартира. А я свою приобрёл под ипотечный кредит. Но очень скоро понял, что одной зарплаты недостаточно, чтобы выплачивать долг с процентами и не помереть с голоду. У вузовского преподавателя есть много соблазнов получать лёгкие деньги. Вокруг полно обеспеченных оболтусов, желающих заиметь диплом, не прилагая усилий. Они не просто предлагают взятку, а чуть ли не силой пытаются сунуть её в карман. Некоторые даже угрожают. А я не хочу таких денег. Но ведь жить как-то надо! И я уже стал подумывать о том, что от своих жизненных принципов придётся отступить. Вот тётино наследство меня и выручило.

Ирина молчала, глядя на крышку стола. Потом подняла на меня глаза.

– Простите, я действительно не имела права допрашивать вас. Но, коль это уже произошло, то… позвольте задать вам ещё один вопрос.

Я равнодушно пожал плечами.

– Спрашивайте.

– А когда вы жили с женой, у вас было своё жильё?

– Да. Но я не стал заниматься делёжкой. Просто ушёл. Мы, зануды, любим оставлять квартиры бывшим жёнам.

Ирина покачала головой.

– Вы не зануда.

Я вдруг поймал себя на том, что испытываю некоторый дискомфорт. И наша беседа вовсе не была тому причиной. Неприятное ощущение было вызвано каким-то посторонним обстоятельством. Окинув взглядом помещение, я заметил парня, который смотрел на нас. Его лицо мне очень не понравилось. Встретившись со мной взглядом, парень быстро отвёл глаза. Я стал смотреть чуть в сторону, наблюдая за ним краешком глаза. Мы с Ириной сидели друг напротив друга, а сбоку стоял стул, на который Ира повесила свою дамскую сумку. У меня возникло подозрение, что сумка и явилась объектом пристального внимания незнакомца. Я незаметно отодвинулся от стола вместе со своим стулом и слегка повернулся, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро среагировать на нежелательные действия постороннего человека. В молодости я занимался боксом, да и здоровьем меня Бог не обидел. Я постарался объективно оценить потенциального соперника и пришёл к выводу, что перевес в силе на моей стороне.

* * *

Молодой человек был уже близко. Я краем глаза наблюдал за ним. Проходя мимо нас, парень вдруг резко схватил сумочку и побежал к выходу. Не теряя ни секунды, я выскочил из-за стола и бросился за ним, слыша за спиной испуганный женский крик. На крыльце мне удалось настигнуть вора. Левой рукой я схватил ремешок сумки. И тут парень допустил грубую ошибку. Вместо того, чтобы выпустить из рук добычу и сбежать, он попытался вырвать у меня сумку, невольно при этом повернувшись в мою сторону. Я сразу же нанёс ему крепкий удар правой рукой в челюсть. Беглец рухнул с крыльца. Я быстро спустился по ступенькам, размышляя, что делать дальше с этим мерзавцем – сдать его в милицию или наказать самостоятельно.

– Эй, братишка, что стряслось? – послышался за спиной приветливый мужской голос.

Обернувшись, я увидел молодого человека, с улыбкой смотревшего на меня.

– Да вот, вора поймал, – ответил я. – Теперь думаю, что с ним делать.

– А что с ним делать? – усмехнулся незнакомец. – Бить их, сволочей, надо.

Из бокового кармана куртки он вынул кастет и надел на пальцы правой руки. Я опешил.

– Ну, зачем так-то?..

Меня спасла реакция, частично сохранившаяся с былых времён. Иначе бы моей челюсти не сдобровать. Я успел дёрнуть головой, уловив его движение. В следующее мгновение меня ослепила яркая вспышка, а моя левая скула, казалось, лопнула пополам.

…Где-то рядом плакала женщина. Я с трудом открыл глаза и увидел расплывчатое лицо склонившегося надо мной человека.

– Кеша, милый, жив! – услышал я голос Ирины, в котором слышались слёзы. – Я так испугалась за тебя!

Я понемногу приходил в себя. Окружающий мир начинал принимать чёткие очертания. Ирина с тревогой смотрела на меня. По её испуганному лицу текли слёзы. Меня это глубоко тронуло. Я попытался ободряюще улыбнулся, но тут же моё лицо перекосило от резкой боли.

– Не трогай! – воскликнула женщина, предупреждая мою попытку прикоснуться к ране. – Ты можешь занести инфекцию. Давай попробуем встать.

С её помощью я поднялся на ноги. Внимательно глядя мне в глаза, она спросила:

– Чем он тебя ударил?

– Кастетом.

– Голова кружится?

– Есть немного, – мне было не очень легко отвечать, каждое слово отзывалось болью в раненой скуле.

– Понятно. Ещё что-нибудь болит? Разумеется, кроме раны на лице, – говоря это, Ирина обследовала мою голову и рёбра.

– Вроде бы нет.

– Это хорошо. У тебя открытая рана на левой скуле и, кажется, небольшое сотрясение мозга. Это не смертельно. Главное, что нет серьёзных повреждений.

– Ты говоришь как врач.

– Верно, говорю это как врач.

– Где сумочка? – спросил я. – Её украли?

Женщина ласково смотрела мне в глаза.

– Нет, с сумочкой всё в порядке. Она лежит на земле у твоих ног.

– Проверь, всё ли там цело.

Ирина ткнулась головой в моё плечо и вновь подняла на меня свой ласковый взор.

– Чудак ты! Главное, чтобы у тебя всё было цело. Не стоило рисковать жизнью из-за чужих вещей.

– Так-так! Значит, из-за чужих вещей? – сразу же наехал я на неё. – Как тонко и деликатно ты меня поставила на место! Ну, спасибо!

– Ага, мы уже иронизируем! – подхватила Ирина мой тон. – Делаю вывод: со здоровьем у тебя полный порядок.

– Представь себе!

– Стало быть, до дома ты сможешь добраться самостоятельно. Сопровождающие тебе не нужны.

Я понял свою оплошность и поспешил её исправить. Схватившись за голову, жалобно заскулил:

– Ой, что-то у меня вдруг голова закружилась. Да как сильно! А рана-то как разболелась! Лицо просто разрывает от боли. Нет-нет, один я точно не смогу добраться. Неужели ты, бессердечная, бросишь меня здесь одного? За твою сумочку пострадал…

– Брошу, если не будешь меня слушаться, – строгим голосом сказала моя спутница.

– Я буду слушаться, – пообещал я.

– То-то же. Ну что ж, идём, мой раненый рыцарь.

Мы вернулись в кафе за нашими баулами. К счастью, охотников за чужим добром там больше не было, и наши сумки нас дождались. Взяв свои вещи, мы вышли из кафе. На крыльце Ирина остановилась.

– Кеша, я думаю, что надо вызвать милицию. Это дело нельзя оставлять без последствий. А потом тебя следует показать травматологу.

Я упрямо мотнул головой, отчего мою рану вновь пронзила острая боль.

– Ни то, ни другое мы делать не будем. С милицией связываться я не вижу никакого смысла. Только время потеряем. А что касается травматолога, … я только что узнал, что меня сопровождает врач. Зачем мне ещё один?

Ирина махнула рукой.

– Ладно, идём! – она взглянула на меня и вдруг весело улыбнулась. – Думала, после кафе кавалер проводит меня до дома, а вышло наоборот.

Она хотела пойти к автобусной остановке, но я опять повёл её к стоянке такси.

– Значит, если бы ничего не произошло, то ты ко мне не поехала бы? – спросил я, ухватившись за её слова.

– Конечно, нет! Ты же знаешь…

– Да, разумеется. Соперник Кеша… А к себе пригласила бы?

– Вот так сразу? Тоже нет.

– Значит, мне повезло, что нарвался на этих бандюг.

– Кеша, не шути так? – воскликнула Ирина, зябко передёрнув плечами. – Какое же это везение?!

– А я и не шучу. Благодаря этим ребятам я стал для тебя более значимым, чем попугай. А это дорогого стоит.

Спутница не оценила моих острот.

– Кеша, прекрати болтать! – сказала она сердитым голосом. – Ни то я тебя отведу к травматологу.

* * *

Все попытки обнаружить у меня дома необходимые лекарства окончились неудачей. Из антисептиков в наличии имелся лишь одеколон. Ирина наотрез отказывалась лечить меня таким варварским способом и всё порывалась сходить в аптеку. И лишь когда я взялся обрабатывать рану самостоятельно, она сдалась.

Я лежал на диване, а женщина, склонившись надо мной, осторожно чистила марлевым тампоном повреждённые ткани.

– Потерпи немножко, – говорила она мягким, воркующим голосом. – Осталось совсем чуть-чуть. Очень больно?

– Нет, вполне терпимо, – отвечал я. – Чувствуется рука профессионала. А ты какой врач?

– Хороший.

Я едва не засмеялся, но вовремя почувствовал, что этого делать не следует. Гримаса боли на моём лице не ускользнула от Ирины.

– Всё, прекращаем разговоры! – строго распорядилась она. – Пока не закончу, молчи.

Она ещё с минуту поколдовала надо мной, после чего объявила:

– Всё, милый. С учётом имеющихся у тебя лекарственных средств, а точнее – их полного отсутствия, я сделала всё, что могла.

У меня в груди всколыхнулась горячая волна. Даже дышать стало трудно. «Всё, милый». Как она это сказала! Так говорить может только родной, близкий человек. Ирина хотела встать, но я поймал её за руку, потянул к себе. Я не хотел, не мог вот так просто отпустить её сейчас.

– Подожди, – сказал почему-то полушёпотом.

– Кеша, ты чего? – так же тихо спросила Ирина, глядя на меня с удивлённой улыбкой.

– Не уходи. Останься со мной.

– Я не могу. Ты же знаешь…

– Да знаю, знаю… Чёрт бы его побрал! Вот уж не думал, что когда-нибудь у меня будет такой конкурент.

Я уже всерьёз злился на попугая. Ирина опять улыбнулась и чмокнула меня в лоб как ребёнка.

– У тебя нет конкурентов, – сказала ласковым голосом. – Я ведь не навсегда ухожу. Помнишь, как ты в самолёте сказал?: если два человека близки душою и любят друг друга…

– … их никакой попугай не разлучит, – бодро закончил я фразу.

Ирина засмеялась.

– Вот видишь! Ну, мне пора.

– Я провожу тебя.

– Только до двери.

Я поднялся с дивана. Ирина с любопытством оглядывала мою холостяцкую комнату.

– У тебя много книг, – сказала одобрительно. – А это что такое?

Она взяла с полки книгу и прочла вслух:

– «Иннокентий Щербаков. Стихи». Это ты написал? – спросила удивлённо.

Единственный томик моих стихов я изготовил собственноручно. Увы, издать даже небольшой тираж у меня не было возможности.

– Да, это ещё одно моё увлечение.

– А почитать дашь?

Помня о больной щеке, я осторожно покачал головой.

– Не могу. Вещь уникальная. Во всём мире остался один экземпляр.

– Да, это весомый аргумент. А если я поклянусь, что верну это сокровище в полной сохранности? Я быстро прочту, – пообещала она. – Если что-то очень понравится, выучу наизусть.

– Ну, хорошо, – сдался я. – Можешь взять книгу, но при одном условии: читать стихи будешь вслух.

Ирина удивлённо посмотрела на меня.

– Зачем?

– Пусть попугай тоже учит наизусть. Потом гостям будет рассказывать.

Женщина громко рассмеялась.

– Ты к моему Кеше явно неравнодушен.

Мы обменялись номерами телефонов. В прихожей у двери Ирина поцеловала меня в здоровую щеку и торопливо вышла на лестничную площадку. Её каблучки звонко застучали по ступенькам. А я бесцельно побродил по квартире, не зная, чем заняться. Делать ничего не хотелось. Судя по моему состоянию, я и в самом деле получил сотрясение мозга, пусть и небольшое. Поэтому я пришёл к выводу, что самым правильным будет просто лечь спать. Так я и поступил, предварительно отключив все телефоны.